Текст книги "Люди Искры"

Автор книги: Джин Дюпро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Они убивали друг друга из–за кур?

– Это всего лишь пример. В четырех войнах они дрались за что–то большее, чем куры. Скажем, за большие участки земли. Или за право верить в того или иного бога. Или за золото и нефть, масло.

Лина мало что понимала. Она не знала, что означают слова «бог» или «золото» и не могла точно сказать, что Торрен подразумевает под словом «масло».

– Ты говоришь про масло, на котором готовят? – спросила она, вспомнив бутыли с маслом, которые когда–то стояли в хранилищах Эмбера.

Торрен закатил глаза.

– Ты действительно ничего не знаешь! – Он бросил все косточки в трех птичек с красными головками, которые что–то выискивали между кирпичами. Птички, чирикая, разлетелись в разные стороны. – Я говорю о прекрасном, очень ценном горючем. Оно требовалось всем, его не хватало, вот за него и боролись.

– Они били друг друга?

– Все было гораздо хуже. – Он наклонился вперед, оперся локтями о колени и низким, хрипловатым голосом принялся рассказывать Лине об оружии тех времен: пушках, которые убивали людей, бомбах, которые ровняли с землей и сжигали большие города. – Они сожгли все большие города. – Глаза Торрена блестели. – А потом пошел мор.

– Я не знаю, что такое мор.

– Болезнь. Например чума. Передается от человека к человеку, прежде чем ее успевают остановить. И все умирают.

– У нас одна такая была, – сказала Лина. – Сухой кашель. Появлялась, убивала многих, а потом пропадала.

– У нас было три, – гордо заявил Торрен, словно три смертельные болезни ценились выше одной. – От одной люди усыхали, как от голода. Вторая вызывала высокую температуру, и люди умирали от жара. А при третьей пережимало горло, и человек умирал от удушья. Никто не знал, откуда они взялись, но болезни эти появились и пронеслись по планете как ветер.

Лина содрогнулась. Она больше не могла слушать Торрена. Он, похоже, получал удовольствие, расписывая всякие ужасы и произнося слова, значения которых она не понимала.

– Четыре войны и три мора – это и есть катастрофа, – продолжил Торрен. – Когда все за кончилось, на Земле осталось очень мало людей. Вот почему нам пришлось начинать все заново. – Он встал, смахнув травинку с трусов. – Наши лидеры говорят, что мы не должны снова устраивать войну. Но и воевать–то тут не с кем. А если придется, мы победим, потому что у нас есть ужасающее оружие.

– Ужасающее оружие? – спросила Лина. – Это еще что?

В этот момент во двор вышла миссис Мердо с Поппи на руках. Лина вскочила, подбежала к ним.

– Как Поппи? Ей лучше?

– Чуть–чуть.

Поппи привалилась к плечу миссис Мердо, свесив набок головку, ее глазки оставались тусклыми.

– Ли–на, – пролепетала маленькая девочка. Лина взъерошила ее мягкие каштановые волосы.

Торрен бросил взгляд на миссис Мердо и вышел за калитку.

– У Поппи не чума? – озабоченно спросила Лина.

– Чума? Конечно же нет, – ответила миссис Мердо. – Кто тебе такое сказал?

– Этот мальчишка. Этот ужасный мальчишка.

ГЛАВА 7
День новых людей

На следующий день на площади Бен Барлоу разделил новых постояльцев гостиницы «Пионер» на бригады. Им предстояло вместе работать и вместе обедать. Каждую бригаду возглавлял человек из Искры, которому предстояло решать, где его бригада будет наиболее востребована. Они могли работать в пекарне, в обувной мастерской, на машинном дворе, ремонтировать забор, рыть канаву. Рано или поздно эмбериты познакомились бы со всеми видами работ, необходимыми для обеспечения жизнедеятельности Искры. По словам Бена, найти лучший способ обучения не представлялось возможным.

В бригаду Дуна вошли его отец, две учительницы из школы Эмбера (мисс Торн и миссис Поулстер), Клэри Лейн, управляющая теплицами, и Эдвард Покет, библиотекарь, который обедал вместе с ними, но не работал в силу своего преклонного возраста.

В толпе Дун нашел Лину. Он впервые увидел ее после того, как они прибыли в Искру. Он рассказал ей о гостинице «Пионер», а она ему – о доме доктора и о том, что узнала от Торрена о катастрофе. Лина и миссис Мердо составили одну бригаду, которую определили в помощь доктору Эстер, раз уж они поселились у нее. Их отправили домой, а остальные бригады приступили к реализации первого проекта: обустройство туалетов около гостиницы.

Их привели в низкорослый лес, который начинался за гостиницей. Бригадиры принесли из деревни необходимый инструмент и всем раздали его.

– Вы должны вырыть пятьдесят ям глубиной не менее полутора метров, – определил один из бригадиров общую задачу. – А потом нужно построить над каждой ямой будку из обрезков досок.

Но эмбериты никогда не держали в руках кирку или лопату. Бригадирам пришлось показывать, как ставить ногу на край штыка, чтобы вогнать его в землю, как вскидывать кирку над плечом и с размаху опускать вниз. Лопаты никак не хотели углубляться в сухую, твердую землю, кирки били по ней не острием, а плашмя. Зато сил уходило немало. Через десять минут почти все выдохлись, но на земле появились лишь едва заметные очертания будущих ям.

– Вы сказали, не менее полутора метров? – спросил кто–то.

– Именно так, – последовал ответ. Эмбериты вынуждены были продолжить эту невероятно тяжелую работу. Ничего подобного в подземном городе им делать не приходилось. Через час у Дуна появились мозоли на руках и заболела шея. Некоторые в изнеможении повалились на землю, обливаясь потом и испытывая боль в каждой мышце. Дун продолжал копать землю, но очень обрадовался, когда в полдень работа была остановлена, и бригадиры повели всех в деревню. Он случайно услышал разговор двух эмберитов:

– Ты думаешь, нам придется вот так работать каждый день?

– Полагаю, мы станем сильнее.

– Или помрем.

Каждую бригаду приписали к отдельному дому. Дун попал к Партонам. Толстая веселая Марта Партон, чей необъятный зад при ходьбе переваливался из стороны в сторону, повела их к себе. На площади к ним присоединился Эдвард Покет.

– Вот мы и на месте, – сказала она через несколько минут, открыв некрашеную деревянную дверь и пригласив шестерых гостей войти. – Добро пожаловать в наш дом!

Дун оглядел комнату с низким потолком. В ней стоял длинный деревянный стол и пара скамей у ниши в закопченной стене. На скамьях сидели два человека, которые встали и подошли к ним.

– Мой муж Ордни, – представила Марта высокого худого мужчину с щеточкой каштановых усов. – И мой сын Кенсингтон.

Дун подумал, что этот худой мальчик со светлыми волосами, большими ушами и веснушками на носу был чуть моложе его. Кенсингтон смотрел в пол и лишь пару раз бросил на незнакомцев любопытный взгляд.

– Привет, – застенчиво поздоровался он.

– А это, – Марта обвела рукой гостей, – люди из подземелья. – Она вскинула брови. – Вам повезло, что вы нашли дорогу сюда. Другие поселения, которые нам известны, находятся в сотне километров отсюда, маленькие и жалкие. А между ними – земля и руины.

– И вы не просто пришли в нужное место, но и правильно выбрали время, – добавил Ордни. – Нам потребовались годы тяжелой работы, но Искра наконец близка к процветанию.

– А теперь, – Марта хлопнула в ладоши, – пора и поесть!

Они сели за длинный стол, и Марта начала выставлять на него еду.

– Полагаю, вы никогда этого не ели. – Она пустила по кругу миску с зеленым горошком. – Собрали только сегодня. А это тыквенный хлеб, сделанный из урожая прошлого года, который я законсервировала. Вкусный, не правда ли? Там, где вы жили, был тыквенный хлеб?

– Конечно же нет, – ответил отец Дуна.

– А горох мы выращивали, – сказала Клэри. – В наших теплицах.

– Тоже вкусный, – добавила миссис Поулстер, патриотка Эмбера. – Но эти горошины, конечно, крупнее.

– Наверное, у вас не было и маринованной моркови. – Марта уже передавала другое блюдо. – Приготовлено по знаменитому маминому рецепту.

– Морковь у нас росла, – возразила миссис Поулстер. – Светло–оранжевая, некоторая достигала десяти сантиметров.

– Правда? Наши морковки обычно сантиметров тридцать.

Мисс Торн ела и успевала нахваливать хозяйку. А у Эдварда Покета прорезался такой аппетит, что на разговоры времени не оставалось: он наворачивал и наворачивал ложкой. Кенсингтон тоже ел молча. Но Дун замечал взгляд мальчика всякий раз, когда смотрел в его сторону. И едва их взгляды встречались, Кенсингтон утыкался в тарелку.

Ордни Партон откашлялся. Вероятно, он собирался что–то сказать – Марта и Кенсингтон тут же посмотрели на него.

– Никогда не знал, что есть люди, живущие под землей. Наверное, на поверхности вам как–то не по себе.

– Вообще–то мы такие же, как и вы, – ответил Дун. – И место это кажется нам знакомым, потому что наши предки спустились под землю отсюда.

– Отсюда? Я так не думаю, – покачала головой Марта. – Вы на нас совершенно не похожи. Ростом, уж извините, гораздо меньше и бледные.

– Это правда, – согласилась Клэри, – но причина, полагаю, в том, что мы очень долго жили в темноте. Здесь все крупнее и ярче.

– А почему вы решили, что ваши предки отсюда? – спросила Марта.

– Мы нашли дневник женщины, которая жила в этом мире, а потом отправилась в Эмбер и стала одной из первых его жительниц, – ответил Дун. – Все жители Эмбера пришли из этого мира.

– Так ли это? – Марта с сомнением смотрела на Дуна. – Должна признать, ничего более странного я не слышала.

Отец Дуна решил сменить тему.

– У вас такой красивый, прочный дом, – сказал он. – Из чего он сделан?

– Из земли, – ответила Марта.

– Прессованной, – добавил Ордни. – Крепкой как камень.

– Толстые стены, – сказала Марта. – В жаркую погоду в доме прохладно, в холодную – тепло. А где жили вы? Наверное, в каких–то норах?

– В каменных домах. – Эдвард Покет внезапно присоединился к разговору, очистив свою тарелку. – Двухэтажных. Очень прочных. Но всегда холодных.

Над столом повисла тишина.

– Спасибо за обед, – поблагодарила хозяйку мисс Торн.

– Все так вкусно, – добавила миссис Поулстер.

Остальные тоже принялись нахваливать еду. Марта сияла.

Все поднялись из–за стола. Марта ушла на кухню и вернулась с корзинкой, в которой лежали шесть свертков. Хозяйка раздала их гостям.

– Ваш ужин и завтрак.

– Большое вам спасибо, – поблагодарил ее отец Дуна. – Вы очень щедры!

Они направились к двери. Дун шел последним. Когда он уже переступал порог, кто–то вдруг хлопнул его по плечу. Дун повернулся и увидел Кенсингтона.

– Это ты нашел путь наверх? – прошептал мальчик.

Дун кивнул.

– Я так и думал. – Он смотрел на Дуна широко раскрытыми глазами. Потом поднял руку, прижав к ладони четыре пальца и оттопырив большой. Дун не понял, что означает этот жест, но решил, что это некая похвала. Застенчивый мальчик добавил: – Зови меня Кении, – и убежал в дом.

Дун, выходя вслед за всеми на улицу, подумал: «Он слышал обо мне». И ощутил приятное чувство. Конечно, Кении – маленький мальчик. А для младших это естественно – восхищаться старшими.

Всю вторую половину дня они рыли выгребные ямы. К концу рабочего дня Дун едва держался на ногах от усталости. Когда бригадиры отпустили их, он сошел по пологому склону перед гостиницей «Пионер» к реке. В этом месте на берегу лежали валуны. Дун нашел плоский камень и уселся на него, совершенно вымотанный.

Солнце шло к горизонту. Небо на западе окрасилось в розовый цвет. Деревья на другом берегу реки отбрасывали длинные тени. Дун посидел минут десять, глядя перед собой, и в голове у него медленно ворочались мысли.

Стало очевидно, что эмберитам (почти четырем сотням) потребуется несколько дней, чтобы построить туалеты. А они уже после первого так вымотались. Сколько же пройдет времени, пока они привыкнут к такой работе? Дун не хотел думать о том, что изо дня в день он будет так уставать. На ладонях мозоли, руки и плечи болели, шея горела, словно ее обожгли. А ведь он сильный и молодой! Что же чувствовали сейчас взрослые и подростки моложе его? Конечно, они все должны работать, чтобы их кормили, но…

Его мысли прервали приближающиеся шаги.

Он повернулся. Через поле к нему направлялся Тик Хэсслер. У Дуна забилось сердце. Тик шел большими шагами, а добравшись до камней, легко перескакивал с одного на другой, не поскользнувшись и не потеряв равновесия. Он приветственно поднял руку, и Дун помахал ему в ответ.

– О чем задумался? – спросил Тик и улыбнулся.

– Да так, – ответил Дун. – Любуюсь природой.

– Понятно.

Тик повернулся к другому берегу. Солнце освещало его лицо. Дуну хотелось, чтобы он сел рядом и они поговорили. Светлые глаза Тика сверкали синевой.

– Ты привел нас в прекрасное место.

– Да уж, – отозвался Дун, довольный тем, что его признали первопроходцем.

– За это ты заслуживаешь уважения. Ты, возможно, еще ребенок, но действовал решительно, когда ситуация стала критической. Показал себя храбрецом.

Обычно Дун не обращал внимания на то, что думали о нем другие люди, но похвала Тика его порадовала. Он даже не обиделся на слово «ребенок».

– Спасибо, – ответил он.

Дун подумал, что сейчас Тик наверняка сядет и они поговорят, но тот ступил на другой камень, ближе к воде, так что оказался спиной к Дуну.

Они смотрели на окрасившееся багрянцем небо. Потом Тик сказал:

– Действительно прекрасное место. Ты только взгляни на все это! – Он обвел рукой деревья, поля, реку, красный диск солнца.

– Да, – согласился Дун. – Прекрасное.

– Что нам нужно, так это добавить уюта в нашу жизнь. У меня есть кое–какие идеи. Прежде всего мы должны отремонтировать это старое здание. Организоваться, работать вместе. Может, вставить стекла в окна? Может, обеспечить подачу воды из реки? Как ты думаешь?

– Это правильно.

– Чет Ноум хочет работать со мной. Лиззи Биско, Элли Брайт. А ты?

– Почему нет? – В голосе Дуна звучало легкое разочарование, оттого что Тик успел до него поговорить с другими людьми.

– В проекте с подачей воды твое участие будет очень важно. У тебя есть необходимый опыт.

Дун кивнул. Конечно, он предпочел бы заняться чем–то другим, а не подачей воды. Ему надоела работа на Трубопроводе Эмбера. Но, с другой стороны, теперь он работал бы бок о бок с Тиком – чувствовалось, что энергия в нем бьет ключом.

– Мы так много сможем сделать… – сказал Тик, и Дун с нетерпением ждал продолжения, ему хотелось побольше узнать о планах Тика, но тот больше ничего не сказал, наклонился, нашел маленький камешек и с силой бросил его. Камень полетел вверх – черная точка на алом фоне – и плюхнулся на мелководье у противоположного берега. Потом Тик вновь повернулся к Дуну и улыбнулся. – Еще увидимся, – сказал он и, перескакивая с камня на камень, направился к гостинице.

Когда он ушел, Дун тоже поднял камешек и с силой зашвырнул его. Камень упал на середине реки: неплохой бросок, но хуже, чем у Тика.

ГЛАВА 8
Сталкерша и велосипед

Прошло несколько дней. Поппи становилось то лучше, то хуже. Лина и миссис Мердо все время проводили с ней, прикладывая к ее лбу холодные влажные тряпки, уговаривая выпить прописанное доктором лекарство. Если миссис Мердо не занималась Поппи, то уходила в медицинскую комнату и там знакомилась с травами, отварами и порошками, которые использовала доктор, делала пометки в маленькой записной книжке, переставляла склянки, пытаясь навести порядок.

Доктор Эстер часто уходила, навещая пациентов, а дома сразу занималась десятью делами или пыталась заниматься, потому что ее постоянно отвлекали другие пациенты, которые стучались в дверь в любое время дня и ночи. У Лины создалось ощущение, что жители Искры постоянно что–то себе режут, растягивают мышцы и сухожилия, покрываются сыпью, заболевают. Доктор давала им лекарство или перевязывала рану. А через несколько дней пациенты что–то приносили ей: яйца, банку соленых огурцов, мешочек с чистыми тряпками.

Лина не встречала более неорганизованного человека, чем доктор Эстер. Однажды в ее отсутствие девушка заглянула в медицинскую комнату, и ее поразил царящий там хаос: полки, комоды, столы занимали заполненные чем–то бутылки, коробки, банки. Удивительно, как доктору удавалось найти нужное лекарство!

Ей понадобилась пара дней только для того, чтобы сообразить, какую помощь может оказать Лина. Но, когда сообразила, принялась давать одно задание за другим, иногда – несколько сразу, часто забывая, что Лина понятия не имеет, как их выполнить.

– Ты можешь полить спаржу? – спрашивала доктор. Но, прежде чем Лина успевала узнать, что такое спаржа, где ее найти и куда наливать воду, доктор говорила: – А потом ты можешь взять тряпки в корзине на кухне и порвать их на бинты. Когда с этим закончишь, вымой пол в медицинской комнате. Я что–то там на днях просыпала, вроде бы у окна. И куры, куры… Их нужно покормить.

Потом доктор выбегала за дверь, а Лина перебирала в памяти задания и думала, как с ними управиться.

Лина находила здешнюю жизнь крайне неудобной. Чтобы набрать воды, приходилось выходить за калитку к колонке, поднимать и опускать длинную ручку, которая двигалась очень туго. Чтобы справить естественную нужду, нужно было идти через двор в маленькую вонючую будку. По вечерам дом освещался только свечами, и поначалу она думала, что нет плиты для приготовления пищи. «Ах да, – ответила на ее вопрос доктор. – Плита есть. – Она указала на черную железную бочку в углу кухни. – Но летом я ею практически не пользуюсь. Слишком много времени и сил уходит на то, чтобы поддерживать огонь, и на кухне становится очень жарко. Так что летом мы едим все холодное».

Когда же доктор хотела что–то приготовить, например, вскипятить воду для яйца или чая, она садилась на корточки, засовывала сухую траву и веточки в чрево плиты и поджигала их. Иногда она пользовалась спичками, но чаще ударяла друг о друга два каких–то камня, пока они не высекали искру, от которой загоралась трава. Когда огонь набирал силу, доктор подкладывала в топку веточки, плита разогревалась, и со временем вода закипала. Этого огня Лина не боялась, хотя и старалась не подходить близко. По крайней мере, он находился внутри железной бочки и не мог прыгнуть на нее, как огонь из камина. К счастью, после того первого вечера доктор больше не разжигала камин. Дни становились все теплее, и холодные ночи остались в прошлом. Так что теперь они могли обойтись без обогрева.

Как–то днем, примерно через неделю после того, как Лина поселилась в доме доктора, одна пациентка, молодая женщина с желтоватыми зубами, пришедшая на перевязку (она сильно порезала запястье о ржавую проволоку), принесла новости.

– В городе сталкер. Прибыл этим утром.

– Сталкер – это кто? – спросила Лина.

– Сталкеры уезжают в Пустые Земли и привозят сюда разные вещи, – ответила доктор, забинтовывая руку женщины.

– Из старых городов, – добавила пациентка. – Разрушенных городов.

– Мой брат, Каспар, тоже сталкер! – гордо заявил Торрен. – И я, когда вырасту, стану сталкером. Мы будем работать вместе.

Лина впервые увидела, что мальчика может что–то радовать. Его маленькие глазки светились надеждой.

– Как интересно. Это опасно – быть сталкером? – спросила Лина.

– Да. Иногда ты наталкиваешься на других сталкеров, которые пытаются заполучить то же, что и ты. Случается, на тебя нападают бандиты. С ними приходится драться. У Каспара есть кнут.

– Кнут?

– Длинный толстый провод. Почти такой же длины, как эта комната. Если на него пытаются напасть, он стегает их кнутом. – Торрен поднял руку над головой и резко опустил, словно кого–то стегая. – В–в–у–у–ф! В–в–у–у–ф!

– Перестань, – рассеянно бросила доктор, завязывая узел.

Пациентка ушла, а Лина, доктор, Торрен и миссис Мердо с Поппи на руках пошли на площадь, чтобы посмотреть на сталкера, точнее, на сталкершу.

Там собралась целая толпа. Лина поискала Дуна, но быстро поняла, что эмберитов на площади нет: все работали в других местах. Зато множество жителей деревни собралось вокруг большого грузовика. На платформе среди бочек и ящиков стояла крепкая, дочерна загорелая, мускулистая женщина.

– Я побывала далеко на севере, – выкрикнула она пронзительным, зычным голосом, – в самых дальних уголках Пустых Земель! Я ехала по дорогам, где неделями не видела людей. И в этих далеких краях я находила фермы и дома, которые остались целыми и невредимыми. Так что сегодня у меня для вас много сокровищ. Подходите и смотрите.

Толпа подалась вперед. Судя по всему, в деревне хорошо знали сталкершу. Некоторые здоровались с ней, задавали вопросы.

– На этот раз ты привезла писчую бумагу, Мэкки?

– А как насчет семян?

– Инструменты?

– Спички?

– А одежда? Надоели мне эти штопаные тряпки.

– У меня есть все это, и даже больше! – воскликнула женщина. – Подходите ближе. Сначала особенные находки. – Она порылась в ящике и вытащила почерневший железный котел, такой большой, что едва подняла его двумя руками. – Что мне предлагают?

– Пятнадцать килограммов сушеных абрикосов.

– Тридцать килограммов гороха.

– Сто килограммов кукурузной муки. Женщина слушала, склонив голову и подняв брови. Она ждала, пока предложения закончатся, потом указала на высокую молодую женщину с блестящими черными волосами, которая предложила пять буханок абрикосового хлеба.

– Продано. – И передала котел молодой женщине.

Следующей особой находкой оказалась большая картонная коробка, из которой сталкерша достала коробку поменьше.

– Мыльная стружка! – воскликнула она. – Двадцать четыре коробки.

Этот товар вызвал настоящий ажиотаж. Через несколько минут мыльная стружка ушла. За ней последовали сковородки, две теплые куртки из блестящего материала, бухта веревки, садовые инструменты, ножницы, дверные ручки, гвозди. Некоторые вещи, впрочем, вроде бы не представляли практического интереса. Одна женщина за полдесятка морковок купила пару кранов, маркированных буквами «Г» и «X». «Что вы будете с ними делать?» – спросила Лина. Она знала, в деревне вода есть только в колонках, о водопроводе в домах, тем более о горячей воде, здесь и не слышали. «Повешу на стену, – последовал ответ. – Из них получатся хорошие подсвечники».

Когда сталкерша достала пригоршню украшений, Лина ахнула. Никогда такого не видела: ожерелья и браслеты, сверкающие камни, золотые цепочки. Но вся эта красота мало кого заинтересовала. Одна девушка предложила пару картофелин, но мужчина получил эти изделия за ношеные сандалии. «Если моей жене не понравится, надену на быка», – сказал он. Наконец сталкерша достала пачки писчей бумаги, коробочки с булавками, какие–то ложки и вилки. Доктор подошла к грузовику, чтобы купить набор маленьких стеклянных бутылочек.

– Доктор Эстер! – воскликнула Мэкки. – Рада вас видеть!

– И я тебя тоже. Давно ты у нас не появлялась.

– Я надеялась, что вы придете, – сказала сталкерша. – Недавно я встретила вашего племянника Каспара.

– Каспара! – Торрен так пронзительно закричал, что несколько человек недоуменно посмотрели на него. – Где же он?

– В яблоневой стране, – ответила Мэкки. – Я сказала, что направляюсь в ваши края, вот он и попросил передать вам, что скоро возвращается домой.

– Это хорошо. – В отличие от Торрена у доктора эта новость особой радости не вызвала. – Уж и не помню, сколько мы его не видели.

– Один год, десять месяцев и девятнадцать дней, – без запинки ответил ей Торрен. – Когда он здесь будет? Он говорил?

– Наверное, скоро, – ответила сталкерша, укладывая бутылочки в холщовый мешочек. – Полагаю, недели через две.

Когда сталкерша закончила торговлю, Лина пошла домой по дороге вдоль реки вместе с доктором и миссис Мердо, которая несла спящую Поппи. Торрен бежал впереди, высоко вскидывая худые ноги. Он то забирался на низкие стены, то подпрыгивал и хватался за ветви деревьев, раскачиваясь на них.

Когда показался дом доктора, Торрен вдруг повернул назад.

– Вы должны освободить нашу комнату! – заявил он Лине и миссис Мердо. – Моему брату потребуется отдельная комната, и он захочет, чтобы я был с ним. Вы должны перебраться в другое место.

– Отлично, – ответила Лина. – Переберемся. Как только Поппи поправится, уйдем в гостиницу «Пионер».

Торрен широко улыбнулся.

– Хорошо, хорошо, хорошо! – прокричал он. – Когда уйдете?

– Не сегодня, – отрезала Лина. – И не сию минуту.

– Но скоро! – воскликнул Торрен и побежал к калитке, пересекая двор.

Доктор попросила не обижаться на Торрена: он грубил, потому что переволновался. Но Лина полагала, что доктор Эстер относится к Торрену слишком снисходительно, ведь грубил он постоянно. Но у доктора все время занимала работа, так что мальчика она почти не замечала. «Может, он и не был бы таким ужасным, – подумала Лина, – если бы тетя уделяла ему хоть немного внимания».

Но он был ужасный, и Лина радовалась, что вскоре ей не придется жить с ним в одном доме. «Две недели, – думала она. – Потом мы встретимся с Каспаром Великим, и, если Поппи к тому времени окончательно поправится, Торрен сможет вернуться на чердак, а мы переедем к Дуну и будем жить вместе со всеми».

Время от времени Лина видела людей на колесах, проезжающих по дороге мимо дома доктора. В Эмбере колеса ставили только на тяжелые деревянные тележки, единственное транспортное средство подземного города. Но здесь люди ездили на каких–то изящных металлических конструкциях с двумя большими колесами спереди и сзади, при этом их ноги пребывали в непрерывном движении. Выглядело все это так красиво, что Лине захотелось научиться на них ездить.

– Что это? – спросила она у доктора.

– Разумеется, велосипеды, – ответила та. – Ты их никогда не видела?

– Нет, – ответила Лина, с завистью глядя вслед очередному велосипедисту.

«Будь у меня велосипед, – подумала она, – я могла бы ехать быстрее, чем бежать. Ехать быстро и долго». Она оглядела уходящие вдаль пологие холмы. Она бы могла ехать, пока не закончится дорога.

– Мне так хочется поездить на велосипеде, – вырвалось у нее.

– Если хочется, можешь поездить. Велосипед стоит за сараем с садовым инструментом. Думаю, он еще на ходу.

– Где он? – Лина чуть не выронила корзинку с яйцами, которые только что собрала. – Можно мне попробовать прямо сейчас?

– Думаю, да, – ответила доктор. – Но, может, сначала польешь петрушку? И вышелушишь этот горох… И, может, помоешь шпинат…

Лина сделала все в мгновение ока, а потом помчалась к сараю. Велосипед стоял у стены. Старый, но прекрасный, изготовленный из проволок, трубок и стержней, которые серебрились или краснели под слоем пыли. Вьюны оплели спицы колес, сиденье покрывала паутина, но Лина взялась за руль и покатила велосипед на дорогу. Там очистила его от паутины, травинок, вьюнов, перекинула через него ногу и села на сиденье.

И что теперь?

Она пыталась понять, как катаются на велосипеде. Нажимала на педаль, катилась вперед, наклонялась в сторону, и ей приходилось упираться в землю ногами, чтобы не упасть. Опять катилась вперед, не зная, как поворачивать. Падала. Вновь ставила велосипед на колеса, предпринимала очередную попытку. Снова падала. Через час с небольшим сдалась и вернулась в дом.

Позже, когда она еще раз вышла с велосипедом на дорогу, что–то изменилось. Как будто ноги и тело поняли, что от них требуется. Она нажимала на педаль, катилась вперед, снова нажимала, катилась дальше, каким–то чудом принимая нужное положение и не заваливаясь в сторону. Она парила, а ноги крутили и крутили педали. Губы Лины сами по себе разошлись в широкой улыбке. Она держала равновесие, ноги работали, ветер обдувал лицо… Так она проехала очень много, наверное пять метров, потом внезапно занервничала, скинула ноги с педалей и начала тормозить по земле. И вдруг замерла, крепко уцепившись за руль и открыв от изумления рот.

К концу дня у нее уже все получалось. Она ездила взад–вперед по дороге, могла останавливаться, где и когда хотела. Могла огибать углы, не тормозя ногой по земле.

– Я еду к Дуну, – предупредила она миссис Мердо.

Е й давно уже не терпелось повидаться с ним, поговорить с человеком, которого она хорошо знала. Миссис Мердо при всех ее достоинствах была взрослой. А Лине хотелось побыть с другом. Она села на велосипед и поехала по дороге вдоль реки, на площадь. Там она у кого–то спросила, где находится гостиница, и помчалась дальше, через деревню к «Пионеру».

Добравшись туда, Лина увидела огромное старое здание. Ей показалось, что лучшего места для жилья просто не найти. И ее охватило желание переселиться сюда, вернуться к друзьям и соседям.

Близился вечер. Эмбериты, освещенные лучами заходящего солнца, сидели на широких ступенях, ужинали, разговаривали. Некоторые спустились к реке, прохаживались в воде, умывались. У дальнего крыла гостиницы собрались несколько парней. Один сидел на упавшем дереве и что–то говорил. Остальные слушали его, стоя полукругом. Лина подумала, что может найти там Дуна.

Друзья и соседи окликали ее, она махала им рукой, радуясь тому, что находится среди знакомых людей.

Подойдя ближе, она увидела Дуна. Он и еще двое юношей слушали высокого темноволосого парня. Как же его звали? Тигг? Тим? Она помнила, что в Эмбере он возил тележку. Когда она подходила, они звонко смеялись.

Лина встала позади Дуна и похлопала его по плечу. Он обернулся. Она улыбнулась ему:

– Посмотри, Дун! У меня велосипед! Он никак не ожидал увидеть ее.

– Ой! Лина!

– Пойдем поговорим, – предложила она.

– Хорошо, – ответил Дун, посмотрев на черноволосого, но не сдвинулся с места.

– Пошли! – Лина дернула его за рукав куртки.

Они спустились к реке. Лина прислонила велосипед к дереву, и они сели на траву лицом друг к другу.

– Какое огромное здание! – Она указала на гостиницу и затараторила: – Как там внутри? Ты мне покажешь? Поппи немного лучше, так что через пару недель мы, наверное, переедем сюда. Будем жить с тобой. Со всеми.

– Это хорошо, – сказал Дун.

– В доме доктора уж очень одиноко, – сказала Лина. – Там живет мальчик, который нас не любит, доктор так занята, что ей даже некогда о нем думать. В доме жуткий беспорядок, и мне поручают миллион дел. – Она вздохнула. – Сегодня мы видели сталкершу, Дун.

– Сталкершу?

Лина объяснила, кто такие сталкеры. Дун слушал, но она видела, что его взгляд то и дело возвращается к группе парней.

– Кто этот парень? – спросила она.

– Тик Хэсслер.

Лина посмотрела на него. Симпатичный, решила она. Густые блестящие черные волосы, черты лица резкие, словно вырезанные из дерева.

– Он твой друг?

– В каком–то смысле. Я хочу сказать, мы только недавно познакомились.

– Ясно, – сказала Лина. – Ты знаешь, в какой комнате живет Лиззи?

Дун ответил, что нет.

– В доме я почти не бываю. Там темно и не приятно. На улице гораздо лучше. – Он указал на маленьких птиц, которые прыгали по ветвям. – Помнишь, как мы впервые их увидели, когда вышли из Эмбера? Я узнал, что они называются птицами. Если приглядеться, можно отличить одну от другой. Я видел птиц с желтой грудкой, с полосками на крыльях, с красными головками, а одну – ярко–синюю. – Он посмотрел на небо. – Странно, не правда ли? Зачем столько разных видов? Только для того, чтобы радовать глаз?