Текст книги "Бигфут — клиент Гарри"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Джим Батчер
Бигфут – клиент Гарри

Рассказ первый
▼▼▼
Б – значит Бигфут

_{Сюжет рассказа относится к периоду между романами «Луна светит безумцам» и «Могила в подарок»}

Гарри Дрезден должен помочь сыну клиента обрести чувство собственного достоинства, осознать свою силу и дать отпор двум братьям-хулиганам, которые издеваются над ним в школе.

Дело кажется пустяковым – вот только есть одно довольно большое обстоятельство…

Когда люди обращаются за помощью к единственному человеку в Чикаго, чьё имя числится в телефонном справочнике в разделе «Чародеи», они либо очень умны, либо в полном отчаянии. То и другое сразу бывает крайне редко.

Первые приходят ко мне, зная, что я могу им помочь, а вторые – потому что не знают, где ещё искать помощи. Общение с умными клиентами бывает обычно коротким и приятным. Например, кто-то потерял обручальное кольцо, которое было фамильной драгоценностью, и хочет, чтобы я сказал, где его искать. Они платят мне за услуги (желательно наличными), я делаю свою работу, и все довольны.

Отчаявшиеся клиенты, напротив, совершают кучу нелепых поступков. Они лгут мне о характере своих неприятностей и пытаются расплатиться чеком, уверенные, что я буду прыгать до потолка. Иногда они требуют, чтобы я продемонстрировал свои способности и догадался, что у них за проблема, ещё прежде, чем пожму им руку – в этом случае их проблема в том, что они идиоты.

Мой новый клиент, однако, выкинул кое-что новенькое. Он пожелал встретиться со мной в лесу.

Что не внушало оптимизма по поводу его умственных способностей.

Деревьев в Чикаго маловато, так что мне пришлось ехать аж до северной части штата Висконсин, чтобы добраться до настоящего леса. Это заняло у меня около шести часов, ведь мой автомобиль, всё ещё верный и надёжный Фольксваген-жук сошёл с конвейера примерно в то время, когда движение хиппи вошло в моду. К тому времени, как я, прошагав милю или две по лесу, оказался в назначенном месте, уже начало темнеть.

Как правило, голова у меня варит. Я нажил себе достаточно врагов за время карьеры в качестве профессионального чародея. Поэтому ожидать клиента стал с посохом в одной руке, жезлом в другой, и револьвером тридцать восьмого калибра в кармане чёрного кожаного плаща. Используя посох, чтобы направлять энергию, я сделал в земле усилием воли небольшое углубление, и развёл в нем маленький костёр.

Затем, выйдя за пределы освещенного участка, я нашёл уютное затемненное местечко и устроился там в ожидании гостя.

Работа частного детектива в основном состоит в ожидании. Приходится переговорить с множеством людей, которые ничего не знают, чтобы найти того, у кого есть сведения. Приходится долго сидеть и ждать, следя за кем-нибудь, перед тем, как поймать его с поличным. Приходится перекапывать множество бесполезной информации, чтобы добраться до единственной крупинки по-настоящему полезных сведений. Нетерпеливые детективы редко добиваются успеха в расследованиях, и никогда надолго не задерживаются в этом бизнесе. Поэтому, хотя прошёл уже целый час без каких-либо событий, я не слишком беспокоился.

Но через два часа у меня начало сводить судорогой ноги, немного заболела голова, и, похоже, судя по количеству следов от укусов, мошкара решила провести конференцию в десяти футах от меня. Учитывая, что мне ещё не заплатили ни цента, этот клиент быстро начал меня раздражать.

Огонь почти прогорел, поэтому я практически не видел, как существо вышло из леса, и присело возле тлеющих углей.

Существо было огромным. То есть, просто сказать, что оно было девяти футов росту, было бы мало. Оно по большей части имело человекообразную форму, но по крепости превосходило любого человека, его фигура бугрилось от жилистых мышц, проступавших даже сквозь слой длинных, тёмно-каштановых волос – или шерсти – которые покрывали всё его тело. Надбровные дуги походили на горные хребты, а глаза были тёмными и блестящими, в них отражался красно-оранжевый свет от огня.

Я застыл. Совершенно. Если это существо захочет сделать мне больно, мне понадобится офигеть сколько времени, чтобы остановить его, даже с помощью магии, и то, если повезёт, против этой массы мой тридцать восьмой калибр примерно так же эффективен, как дешёвая пукалка.

Тут он повернул голову вместе с частью своего торса, находящегося на высоте больше моего роста, и сказал с ласкающим слух родным мне американским акцентом:

– Вы закончили там? Не хочу показаться грубым и мешать вам, но дело есть дело, чародей.

У меня отвисла челюсть. В буквальном смысле слова.

Я медленно встал, мои мышцы больно щипало. Сложно отойти от судороги, находясь в позиции низкого старта к бегству, но я старался.

– Вы… – сказал я. – Вы…

– Бигфут, – закончил он. – Снежный человек. Йови. Йети. Бунча.

– И вы… вы звонили мне? – я был немного ошеломлён. – Хм… Вы пользуетесь таксофоном?

Я так и представил, как он пытается попасть по кнопочкам телефона своими огромными пальцами. Нет, конечно, он не делал этого.

– Нет, – сказал он и махнул огромной, волосатой рукой в сторону севера. – Парни из резервации иногда помогают нам звонить. Они дружная компания.

Я встряхнулся и глубоко вздохнул. Господи, я же чародей. Мне постоянно приходится иметь дело со сверхъестественным. Одна, пусть неожиданная, встреча не должна пугать меня. Я спрятал свои нервы и дрожь в ногах, и заменил их на железный профессионализм – или, по крайней мере, на видимость спокойствия.

Я выбрался из своей тайной норки и подошёл к огню. Устроился возле бигфута, находиться в пределах досягаемости его длинных рук ощущение не из приятных.

– Хм… добро пожаловать. Я – Гарри Дрезден.

Бигфут кивнул и посмотрел на меня с надеждой. Помедлив, он произнёс, словно подсказывая мне, как ребёнку:

– Это – ваш огонь.

Я моргнул в знак согласия. Соблюдение традиций гостеприимства – важная составляющая сверхъестественных общин во всем мире, а поскольку это был мой костер, я формально был хозяином, а бигфут моим гостем. Я сказал:

– Да. Я сейчас вернусь.

Я быстренько сбегал до своей машины и вернулся к костру с двумя бутылками тёплой кока-колы и половиной упаковки чипсов «Принглс» с солью и уксусом. Открыв обе бутылки, я предложил одну бигфуту.

Потом открыл «Принглс» и разделил на две стопки, тоже предложив ему выбирать любую.

Бигфут взял и почти деликатно отпил кока-колы, обращаясь со сравнительно маленькой бутылкой с намного большей ловкостью, чем я ожидал. Чипсы такого бережного отношения не получили. Он сунул их в рот все сразу и с энтузиазмом зачавкал ими. Я последовал его примеру и засыпал крошками спереди всю свою одежду.

– Покурить есть чего-нибудь? – кивнул мне Бигфут.

– Нет, – сказал я. – Извините. Не курю.

– Значит, не судьба, – вздохнул он. – Итак. Вы назвали мне свое имя, а я своё нет. Меня называют Силой Реки в Плечах из Лесных Людей Трёх Звезд. У моего сына возникли проблемы.

– Какие? – спросил я.

– Его мать расскажет вам подробнее, чем я, – сказал Река в Плечах.

– Его мать? – я с любопытством огляделся. – Она поблизости?

– Нет, – ответил он. – Она живет в Чикаго.

– Его мать… – удивился я.

– Человек, – закончил за меня Река в Плечах. – Сердцу не прикажешь, правильно?

Наконец, до меня дошло:

– Ох. Он твой отпрыск.

Картина начала проясняться. Много сверхъестественных народов могут (и такое время от времени происходит) скрещиваться с людьми. Результаты этих связей, детей, наполовину смертных, наполовину сверхъестественных, называют отпрысками. Быть отпрыском для различных детей оборачивается разной судьбой, в зависимости от происхождения, но жизнь их редко бывает лёгкой.

Река в Плечах кивнул.

– Прошу прощения за моё невежество. Ваш общественный строй… я не эксперт в этой области.

Я не ослышался? Бигфут сказал «эксперт».

Я немного покачал головой.

– Если вы ничего не можете рассказать, зачем вызвали меня сюда? Могли бы всё это по телефону изложить.

– Потому что я хотел, чтобы вы знали, что, по моему мнению, проблема в сверхъестественном происхождении, и что я сам буду серьёзным поводом признать это. А ещё потому, что я принес предоплату.

Он порылся в сумке из оленьей кожи с лямкой, перекинутой поперёк торса. Её было почти не видно в густой шерсти. Он размахнулся и бросил что-то в мою сторону.

Я рефлекторно поймал и чуть не вскрикнул, по руке сильно попало. Предмет был размером с мяч для гольфа и очень тяжелый. Я поднёс его ближе к огню и присвистнул от удивления.

Золото. Я держал самородок чистого золота. Он стоил, наверное… э-э… в общем, много.

– Мы знали все богатые места задолго до того, как европейцы пересекли море, – спокойно сказал Река в Плечах. – После выполнения работы будет ещё один, такого же размера.

– А если я не возьмусь за ваше дело? – спросил я.

Он пожал плечами.

– Буду искать кого-то другого. Но, по слухам, вам можно доверять. Я бы предпочёл вас.

Я пристально взглянул на Реку в Плечах. Он не пытался испугать меня. Это был плюс в его пользу, потому что для него это не составило бы труда. Как я понял, он, наоборот, изо всех сил старался избежать этого.

– Он ваш сын. Почему вы не поможете ему сами? – спросил я.

Он показал на себя пальцем и слегка улыбнулся.

– Думаю, я бы немного выделялся в Чикаго.

Я фыркнул и кивнул.

– Скорее всего, так и было бы.

– Итак, чародей, вы поможете моему сыну? – спросил Река в Плечах.

Я сунул золотой самородок в карман и сказал:

– Одного будет достаточно. И да, я берусь.

На следующий день я пошёл на встречу с мамой мальчишки в кафе, расположенное в северной части города.

Доктор Хелен Паундер был внушительной женщиной. Она могла бы заниматься реслингом, и на вид могла в жиме лёжа поднять больше меня. Она была не очень красивой, но квадратное, открытое лицо выглядело честным, а глаза сверкали зелёным весенним оттенком.

Когда я вошёл, она поднялась навстречу мне и пожала руку. Её ладони являли собой странную смесь нежной кожи и мозолей, чем бы она ни занималась в жизни, делала она это собственноручно.

– Река сказал, что нанял вас, – сказала доктор Паундер. Она пригласила сесть, что мы и сделали.

– Да, – кивнул я. – Он умеет убеждать.

Паундер грустно усмехнулась, а её глаза сверкнули.

– Да, он такой.

– Послушайте, – сказал я. – Не хочу сильно лезть в ваши личные дела, но…

– Но как я сошлась с бигфутом? – спросила она.

Я пожал плечами, стараясь выглядеть бесстрастным.

– Была на раскопках в Онтарио, я археолог, и задержалась до поздней осени. Попала под снегопады, серию буранов, которые продолжались целый месяц. Организовать мои поиски было некому, я даже не могла по радио сообщить, что я всё ещё там, – она покачала головой. – Я заболела и осталась без провизии. Мне грозила смерть, если бы кто-то не начал подбрасывать по ночам кроликов и рыбы.

Я улыбнулся.

– Река в Плечах?

Она кивнула.

– Я начала следить по ночам. Однажды буря закончилась в нужный момент, и я увидела его, – она пожала плечами. – Мы начали разговаривать. С этого всё и началось.

– То есть, вы двое не женаты, или?..

– Это имеет какое-то значение? – спросила она.

Я примиряюще развёл руками.

– Он мне платит. Вы нет. Это может повлиять на ход процесса принятия решений.

– Довольно честно, да? – сказала Паундер. Она посмотрела на меня, а потом кивнула, вроде как одобряя что-то про себя. – Мы не женаты. Но женихи точно не ломятся в мою дверь, и я всё равно никогда не видела особой пользы в мужьях. Мы с Рекой довольны существующим положением дел.

– Ну и замечательно, – сказал я. – Расскажите о вашем сыне.

Она порылась в сумке, висевшей на спинке её стула, и подала мне фотографию, размером пять на семь дюймов, ребёнка лет восьми или девяти. Он тоже не был особо симпатичным, но выражение лица по-своему обладало юношеской привлекательностью, а улыбка была столь же искренней и тёплой как солнечный свет.

– Его зовут Ирвин, – сказал Паундер, улыбаясь фотографии. – Мой ангелочек.

Мне кажется, даже у сильных, похожих на вышибал супермам есть мягкий уголок в душе для своих деток. Я кивнул.

– В чём вы видите проблему?

– С начала этого года, – сказала она, – он стал возвращаться домой с травмами. Ничего серьёзного, ссадины, ушибы, царапины. Но, подозреваю, раны были сильнее, до прихода мальчика домой. На Ирвине всё заживает очень быстро, он никогда не болел: вообще никогда, ни дня в своей жизни.

– Думаете, кто-то обижает его, – сказал я. – Что он сам говорит об этом?

– Придумывает отговорки, – сказала Паундер. – Явно выдумывает, но мальчик, по крайней мере, так же упрям, как его отец, он не расскажет мне, от кого, где и как получил ранения.

– Ага! – сказал я.

Она нахмурилась.

– Ага?

– Это от других детей.

Паундер моргнула.

– Как…

– У меня есть преимущество перед вами и вашим мужем, так как я раньше тоже был обычным мальчишкой из начальной школы, – ответил я. – Если он наябедничает об этом учителям или вам, ему, вероятно, придётся иметь дело с местью со стороны своих одноклассников. Он не хочет, чтобы ему объявили бойкот. Он не хочет становиться всеми презираемым стукачом и ябедой.

Паундер откинулась на спинку сиденья и нахмурилась.

– Я… Вряд ли знаток социальной коммуникации. Я не думала об этом таким образом.

Я пожал плечами.

– С другой стороны, вы явно не из тех, кто будет сидеть, сложа руки.

Паундер фыркнула и одарила меня короткой искренней улыбкой.

– Итак, – продолжил я, – когда он начал приходить домой побитым, что вы предприняли?

– Начала провожать его в школу, до самого класса. Это было в течение последних двух месяцев, и у него не было больше травм. Но я должна завтра утром ехать на конференцию и…

– Вы хотите, чтобы кто-то присмотрел за ним.

– Да, верно, – кивнула она. – Но я также хочу, чтобы вы узнали, кто пытается причинить ему боль.

Я приподнял бровь.

– Каким образом я должен это выяснить?

– Я воспользовалась помощью финансового консультанта Реки, чтобы подёргать за кое-какие ниточки. Завтра с утра вы должны появиться в школе, вас ждёт работа в качестве школьного уборщика.

Я заморгал глазами.

– Подождите. У бигфута есть финансовый консультант? Кто? Кто-то типа Несси?

– Не будьте ребёнком, – сказала она. – Человеческие племена помогают Лесному Народу, обеспечивая связь с внешним миром. Народ Реки взамен оказывает финансовую, медицинскую, и образовательную помощь. Получается взаимовыгодно.

Я вообразил, как Река в Плечах стоит перед детской музыкальной школой, размахивая полицейской дубинкой, которая казалась спичкой в огромных пальцах.

Иногда моя голова действует как «Волшебный экран». Я потряс ей, картинка пропала.

– Ладно, – сказал я. – Но подать судебный иск, возможно, окажется не так просто.

В глазах Паундер зеленоватый оттенок, казалось, почти сменился на золотистый, а голос стал тихим и твёрдым.

– Я не собираюсь подавать в суд, – заявила она. – Я всего лишь забочусь о своём сыне.

Ой, как страшно.

У Ирвина Бигфута прямо-таки какая-то грозная мамаша-медведица. Если окажется, что я прав, и у него появились сложности с другим мальчиком, могут возникнуть проблемы. Люди иногда слишком остро реагируют на ситуации, в которые попадают их дети. Придётся быть осторожным и выдавать доктору Паундер правду в отфильтрованном виде.

По-простому никогда ничего не получается, да?

* * *

Школа назвалась Мэдисонской Академией, это была частная школа для начальных и средних классов в северной части города. Не знаю, какими связями пользовался Река в Плечах, но они были влиятельными. На следующее утро я поплёлся туда, зашёл в административное здание, где был встречен с энтузиазмом монастырских диабетиков, встречающих грузовик с инсулином. Их мусорщик внезапно отправился в отпуск на Гавайи, и им требовалась временная замена.

Так, я стал обладателем пары рабочих комбинезонов, которые были коротки мне в рукавах, малы по росту, и давили в промежности, с надписью «Норм», выведенной по трафарету на левой стороне груди. Мне показали мой кабинет, оказавшийся кладовкой с крошечным столом и несколькими полками, заставленными обычными чистящими средствами.

Могло быть и хуже. На трафарете могла оказаться надпись «Фредди».

Так началась моя карьера в сфере санитарии. Один ребёнок блевал, другой со своим дружком соревновались, кто оригинальней раскрасит свои комнаты. Когда администрации требовались мои услуги, поступал вызов по старой системе внутренней связи, которая проходила по всем коридорам и имела выход в кладовку, после десятого стало ясно, что детское творчество разрушительно и бороться придётся с обычным человеческим хаосом, путём очистки мусорных баков, подметания полов и коридоров, вплоть до полной уборки.

Я ставил еду на стол, отведённый для сотрудников и преподавателей, в одном из углов столовой, где кушали дети, когда заметил его.

Ирвин Бигфут был одним из самых высоких мальчиков в поле зрения, хотя даже не вступил в период полового созревания. Он был сплошь кожа да кости – и я сразу признал в нём кое-что ещё. Он был одиночкой.

Он не был похож на трудного подростка или что-нибудь в этом роде, но вёл себя таким образом, словно был в стороне от других детей; не особняком, просто отдельно. Выражение его лица было рассеянным, а ум явно бродил где-то в миллионе километров отсюда. Его поднос был нагружен двойного размера обедом и книжкой в мягкой обложке, и он направился в конец обеденного стола. Потом сел, одной рукой открыл книгу, а с помощью другой начал есть, не отрываясь от чтения.

Проблема казалась очевидной. Группа из пяти или шести мальчиков заняла другой конец обеденного стола, они наклонили головы ближе друг к другу и начали перешёптываться, украдкой бросая взгляды на Ирвина.

Я поморщился. Потому, что знал, к чему идёт дело – видел такое раньше, когда сам был в его возрасте, тоже с книгой и обедом на подносе.

Двое из мальчиков встали, и они выглядели достаточно похожими внешне, чтобы заставить меня предположить, что они были либо погодками, либо разнояйцовыми близнецами. У обоих были грязные, рыжевато-каштановые волосы, длинные, узкие лица, и заострённые подбородки. На вид они были на год или два старше Ирвина, хотя оба были ниже ростом, чем долговязый мальчик.

Они разделились, бесшумно ступая и двигаясь по обеим сторонам стола к Ирвину. Я сгорбился и смотрел на них краем глаза. Что бы они ни замышляли, это не было смертельным, уж никак не прямо здесь, на виду у половины школы, и появилась возможность узнать что-то об этой парочке, наблюдая их в действии.

Они двигались одновременно, хотя и не идеально синхронно. Это напомнило мне фильм, который я видел в школе, о том, как львята учатся охотиться вместе. Один из мальчишек, в чёрной бейсболке, наклонился над столом и якобы случайно выбил книгу из рук Ирвина. Ирвин вздрогнул и повернулся к нему, подняв руки в неуверенной, робкой на вид оборонительной позиции.

Когда он это сделал, второй мальчишка, в красной футболке, словно бы ненароком задел пальцем край обеденного подноса Ирвина. Поднос перевернулся, опрокинув на Ирвина всю еду и питьё.

Кружка разбилась, столовые приборы зазвенели, поднос с грохотом упал на пол. Ирвин сидел и ошеломлённо смотрел, а два хулигана спокойно шли себе мимо, как ни в чём небывало. Они были уже в пятнадцати футах, когда другие дети в столовой обернулись к источнику звука и отреагировали на беспорядок аплодисментами и свистом.

– Паундер! – рявкнул чей-то голос, я поднял голову и увидел мужчину в белой кепке с козырьком, спортивных штанах и футболке, шагающего по коридору к столовой. – Паундер, что это за бардак?

Ирвин округлил глаза, глядя на широкогрудого человека, и покачал головой.

– Я… – Он оглянулся вслед уходящим хулиганам, а затем заявил на всё столовую:

– Я, наверное… я случайно уронил поднос, тренер Пит.

Тренер Пит нахмурился и сложил руки на груди.

– Если бы это было первой случайностью, я не придал бы этому значения. Но в который уже раз ваш поднос оказывается на полу, Паундер?

Ирвин отпустил глаза.

– Пятый, сэр.

– Вот именно, – сказал тренер Пит. Он взял книгу, которую читал Ирвин. – Если бы ваша голова не утыкалась вечно в эти дрянные книженции с научной фантастикой, возможно, вы смогли бы нормально поесть, не запачкавшись.

– Да, сэр, – сказал Ирвин.

– «Автостопом по Галактике», – прочитал тренер Пит. – Ну и глупость. По Галактике автостопом на космических кораблях путешествовать не получится.

– Нет, сэр, – сказал Ирвин.

– Останется у меня, – сказал тренер Пит. – Явиться ко мне после занятий.

– Да, сэр.

Тренер Пит хлопнул книжкой по ноге, хмуро посмотрел на Ирвина, а потом внезапно обернулся на меня.

– Что? – вызывающе спросил он.

– Просто интересно. Вогонов, [2] 2
  Вогоны – раса разумных существ из книги Дугласа Адамса «Автостопом по Галактике» (или «Путеводитель для путешествующих по Галактике автостопом»), они слизнеподобны, но смутно напоминают гуманоидов, намного более громоздки, чем люди, и имеют зелёную кожу.


[Закрыть] случайно, в вашей родне нет?

Тренер Пит посмотрел на меня, его грудь надулась так, что антрополог назвал бы это агрессивной позой. Возможно, это произвело бы на меня впечатление, если бы я не разговаривал накануне вечером с Рекой в Плечах.

– Шутить изволите?

– Это зависит от того, много ли стихов  [3] 3
  Согласно тому же «Путеводителю», поэзия вогонов считается третьей по отвратительности во всей Вселенной


[Закрыть]вы написали, – ответил я.

Тренер Пит выглядел сбитым с толку. Ему явно не нравился такой поворот дела, для него казались позорными мои подозрения, что он может тратить время на подобное. Глаза Ирвина расширились, он метнул на меня взгляд. Его рот дёрнулся, но парнишка подавил рвавшуюся улыбку и смех, для мальчишки его возраста он держался неплохо.

Тренер Пит со злостью посмотрел на меня, ткнул пальцем, словно хотел проткнуть, и сказал:

– Лучше займитесь своими делами.

Я поднял руки в знак примирения. И закатил глаза, как только тренер Пит повернулся спиной, что заставило Ирвина опять корчиться, чтобы сдержать смех.

– Убери здесь, – велел тренер Пит Ирвину и показал на размазанный по полу обед. Затем повернулся и пошёл прочь, унося книжку Ирвина с собой. Оба парня, обидевшие Ирвина, к тому времени успели вернуться на свои места на дальнем краю стола, и выглядели они самодовольными.

Отодвинув в сторону обед, я встал из-за стола и подошёл к Ирвину. Опустился на колени, помогая убрать ошмётки. Я положил поднос между нами и сказал:

– Просто складывай всё на него.

Ирвин быстро, испуганно посмотрел на меня из-под спутанных волос и начал собирать упавшие остатки обеда. Его руки выглядели до смешного большими по сравнению с остальными частями тела, но пальцы оказались быстрыми и ловкими. После небольшой паузы он спросил:

– Вы читали «Путеводитель для Путешествующих Автостопом»?

– Сорок два раза, – ответил я.

Он улыбнулся и снова склонил голову.

– Он больше никому здесь не нравится.

– Ну, он ведь не для всех, да? – спросил я. – Лично мне всегда было интересно, смог бы Адамс стать представителем особо талантливого дельфина. Это, мне кажется, сделало бы содержание книги забавнее.

Ирвин издал короткий смешок, затем сгорбил плечи и продолжил убирать. Но плечи продолжали дрожать.

– Те двое сильно пристают к тебе? – спросил я.

Руки Ирвина на секунду замерли и снова занялись уборкой.

– Вы про что?

– Я раньше был такой же, как ты, – пояснил я. – Мальчишка, которому нравится читать книги о пришельцах, гоблинах, рыцарях и учёных на обеде, в классе, на переменах. Я не особо интересовался спортом, и надо мной часто издевались.

– Они не издеваются надо мной, – поспешно возразил Ирвин. – Это просто… просто то, что делают мальчишки. Они наезжают. Им это в удовольствие.

– И это не злит тебя совсем, – сказал я. – Совершенно.

Его руки замедлились, а лицо стало задумчивым.

– Иногда, – сказал он спокойно. – Когда они отнимают мои брокколи.

– Брокколи? – удивился я.

– Я люблю брокколи, – сказал Ирвин с серьёзным выражением лица.

– Парнишка, – сказал я с улыбкой, – брокколи никто не любит. Они вообще никому не нравятся. Взрослые просто дружно готовы лгать, чтобы заставить детей есть их, в качестве мести за то, что родители заставляли их.

– А я люблю брокколи, – повторил Ирвин, выпятив челюсть.

– Уф, – вздохнул я. – Похоже, сегодня я столкнулся с чем-то новеньким.

Когда мы закончили, я сказал:

– Иди за новой порцией. Я здесь разберусь сам.

– Спасибо, – серьёзным тоном сказал он. – Хм, Норм.

Я хмыкнул, кивнул ему, подмёл упавшую пищу и подобрал поднос. Потом снова пристроился на углу стола со своим обедом, украдкой наблюдая за Ирвином и его мучителями. Оба хулигана не сводили глаз с Ирвина, даже когда болтали и перебрасывались шуточками с остальной компанией.

Я признал это поведение, хотя никогда раньше не видел его у детей, только у охотящихся кошек, вампиров, и разных прочих монстров.

Эти двое ребят были хищниками.

Молодыми и неопытными, может быть. Но, тем не менее, хищниками.

Теперь мне впервые пришло в голову, что Ирвин Бигфут, возможно, в настоящей опасности.

Я принялся с волчьей поспешностью доедать обед на своём подносе. Нужно поближе присмотреться к Ирвину.

Быть чародеем – значит, всегда быть начеку. Ну, и владеть магией, само собой. Хотя я могу делать некоторые вещи в спешке, сама магия требует много минут, а то и часов, для подготовки, а это означает, что нужно заранее знать, когда она понадобится. Я прихватил с собой кое-какие причиндалы, но мне нужно собрать больше информации, прежде чем переходить к решительным действиям в интересах ребёнка.

Я проследил за Ирвином, вышедшим из столовой. Это было не трудно. Он шёл, уткнувшись в книгу, и, хотя был одним из младших детей в школе, выделялся, будучи высоким и долговязым. Я умудрился пройти мимо его класса несколько раз в течение часа. Там шла тригонометрия, которую я хорошо изучил, и не только в школе.

Ирвин был самым младшим в классе, а также явно самым умным. Парнишка даже не отрывался от чтения книги. Несколько раз учитель пытался подловить его, задавая ему вопросы. Ирвин клал палец на книгу вместо закладки, бросал взгляд на доску, и отвечал на них, почти без паузы. Я не мог удержаться от усмешки.

Затем я нашёл мучителей Ирвина. Их не трудно было заметить, так как оба заняли стулья ближе к выходу, как будто не могли дождаться, когда занятия закончатся, чтобы поскорее уйти из школы. Они сидели в классе с нетерпеливым, угрюмым выражением на лицах. На вид страдали от скуки, но, похоже, не собирались убить учителя, или выкинуть ещё что-нибудь.

У меня появилась предположение, чем Ирвин вызвал хищную реакцию этой парочки. И тренер Вогон появился на сцене чертовски быстро, слишком много всего сразу для случайности.

– Похоже, Ирвин Бигфут не единственный отпрыск в этой школе, – пробормотал я сам себе.

И возможно, я был не единственным, кто защищал интересы ребёнка, родившегося на одну половину в этом мире, а на вторую в ином.

Когда закончилось последнее занятие, я стоял перед гимнастическим залом, прислонившись к стене локтями, ногами перекатываясь с носка на пятки, повесив голову, моё ведро на колёсиках и швабра валялись без дела в семи футах от меня – почти готовая иллюстрация «работящий уборщик». Дети в спешке летели шумным стадом вместе с мучителями Ирвина, которые замыкали толпу, выбегающую из спортзала. Я почувствовал их взгляд на себе, когда они пробегали мимо, но никак не отреагировал на них.

Тренер Вогон вышел последним, в такт его тяжёлых и быстрых шагов вздрагивали светильники дневного света. Он резко остановился, когда вышел за двери и обнаружил меня ждущего его.

Последовало долгое молчание, пока он разглядывал меня. Я был не против. Мне было не к чему конфликтовать с ним, я специально принял спокойную и не агрессивную позу, чтобы донести до него свою позицию. Я счёл, что он связан со сверхъестественным миром, только не знал, каким образом. Чёрт, я даже не знал, человек ли он.

Пока.

– Что, нечем заняться? – поинтересовался он.

– Весь в работе, – сказал я. – Я размышляю, по мне же видно.

Уверен, его глаза прищурились, хотя я, конечно, не мог этого видеть.

– Вы сильно рискуете, дружище, разговаривая с преподавателем в таком тоне.

– Если бы не было детей рядом, я бы добавил ещё слово или два, – растягивая слова, сказал я. – Тренер Вогон.

– Желаете потерять работу, дружище? Займитесь делом, или я сообщу, что вы занимаетесь тунеядством.

– Тунеядством, – повторил я. – Целых четыре слога. Вы красавчик.

Он подкатил ко мне и ткнул пальцем в мою грудь.

– Дружище, вы сам себе создаёте большие сложности. Не забыли случаем, кто вы здесь?

– Гарри Дрезден, – сказал я. – Чародей.

И посмотрел на него, открыв своё Зрение.

Зрение чародея – это особый орган чувств, позволяющий прозревать структуру энергии и магии, в смешении Вселенная-энергия, которое включает в себя все мыслимые формы магии. Это, конечно, не открывает третий глаз во лбу или нечто подобное, но мозг переводит воспринимаемое в видимый диапазон спектра. Сбивая с толку, Зрение показывает вещи в их истинном обличии, срывая любые скрывающие покровы магии, иллюзий и других мистических уловок.

В данном случае оно показало, что передо мной стоит не человек.

За иллюзорной личиной скрывалось тощее человекообразное существо немногим больше пяти футов ростом и весом не более ста фунтов вместе с тапками. Оно было наго и анатомически напоминало куклу Кена. Кожа была тёмно-серой, а огромные глаза навыкате чёрными, как полночь. У него имелась овальная, с высоким лбом голова с длинными, изящно заострёнными ушами. Личина тренера Пита обволакивала его тело в виде смутного, туманного контура.

Он, зачем-то, крайне медленно опустил веки на свои выпуклые глаза и неторопливо кивнул. Совсем чуть-чуть склонив голову, он пробормотал мелодичным и удивительно низким голосом:

– Чародей.

Я несколько раз моргнул, закрывая Зрение. Передо мной снова стоял тренер Пит.

– Нужно поговорить, – сказал я.

Обычный человек уставился на меня, не моргая, выражение его лица было пустое, как у марионетки. То, что его глаза стали вдруг темнее, вероятно являлось игрой моего воображения.

– О чём?

– Ирвин Паундер, – сказал я. – Мне не нужны конфликты с Свартальфахеймом. [4] 4
  Свартальфахейм (древнеисландский Svartalfheim) – буквально: Дом чёрных альвов, в германо-скандинавской мифологии родина цвергов


[Закрыть]

Он набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул через нос.

– Вы узнали меня.

На самом деле, я только предположил, но цвергу  [5] 5
  Цверги, чёрные альвы, или свартальвы, то есть нижние альвы (тёмные эльфы) – сказочные карлики из германского и скандинавского фольклора, являются одним из основных прототипов гномов


[Закрыть] знать об этом не обязательно. Я мало что знал о них. Они были чрезвычайно одаренными мастерами, именно при их участии создавалось большинство по-настоящему крутых артефактов из древнескандинавских мифов. Они, конечно, не злые, но при этом безжалостны, горды, упрямы, и жадны, что обычно приводит к аналогичным результатам. Известно, что держат своё слово, даже помешаны на этом, и да поможет вам Бог, если вы нарушили данное им обещание. Но самое главное, это был малый сверхъестественный народец, замкнутый на самом себе: единственный, который защищал своих граждан с маниакальным рвением.

– У меня был хороший учитель, – сказал я. – Я хочу, чтобы ваши мальчишки отстали от Паундера.

– Расставим точки, – сказал он. – Они не мои. Я не их родитель, всего лишь опекун.