Текст книги "Любовный поединок"

Автор книги: Джиллиан Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Чего ты хочешь? – выдавила Кейт.

– Поцелуя.

От его ответа у Кейт перехватило дыхание. Она попыталась вырваться, но чем больше Кейт сопротивлялась, тем теснее их тела прижимались друг к другу, вызывая возбуждение.

Она уже забыла его, выбросила из головы, вытеснила о нем все воспоминания! И вот этот человек с непокорной гривой каштановых волос, с необузданным диким характером вновь ворвался в ее жизнь. Кейт как завороженная смотрела него, ее взгляд притягивала линия его рта. У него были полные чувственные губы, и вот они слились с ее губами…

Кейт жаждала этого поцелуя. Она запрокинула голову, чтобы ему было удобнее целовать ее. Но Хью не проявлял излишней страсти, его губы оставались нежными, а поцелуй осторожным и трепетным. После нескольких прикосновений он стал легонько покусывать губы Кейт, и она затрепетала в его объятиях.

– Вам это нравится, сеньорита?

Кейт открыла глаза.

– Мерзкий негодяй, – прошептала она по-испански.

Его взгляд скользнул по ее лицу, уголки губ дрогнули в улыбке.

– Обожаю испанский язык, на нем даже ругательства звучат очаровательно, – промолвил он и снова припал к ее губам.

На этот раз его язык проник в рот Кейт. Она закрыла глаза и отдалась на волю чувств. Через некоторое время он застонал от удовольствия, не прерывая страстного поцелуя. Кейт пылко отвечала ему. Их языки сплетались, соперничали, вели борьбу…

Возбуждение нарастало, на нее накатила мощная волна желания. У Кейт подкашивались колени, и, чтобы не упасть, она прижалась спиной к двери. Наконец Хью прервал поцелуй и отступил от нее.

Некоторое время они стояли, тяжело дыша и молча глядя друг на друга.

– О Боже… – наконец выдохнула Кейт и отодвинула щеколду.

Он не стал ей мешать, и, Кейт беспрепятственно открыла дверь. Но прежде чем ее незваный гость успел выйти из гримерной, Кейт задала ему вопрос:

– Как тебя называют в Лондоне?

Финн не успел ответить, так как на пороге гримерной возник дежуривший у двери Сесил.

– Финеас Ганн?! – изумленно воскликнул он.

Незваный гость Кейт смерил барона холодным взглядом.

– С вашей стороны крайне неосмотрительно заводить интрижку с танцовщицей, Бёрли. Боюсь, вашей невесте это не понравится.

Сесил заносчиво вскинул подбородок.

– Мы с Дафной такие же жених и невеста, как и вы с Мюриел Вилье-Толбот, – парировал он.

– Моя так называемая невеста в отличие от вашей по крайней мере не рассылает приглашений на свадьбу, – возразил Финн. – Кстати, по словам Мюриел, которая регулярно делится со мной новостями, ваша невеста сейчас находится в Париже и собирает приданое.

Сесил вскипел от гнева.

Кейт прижала ладонь к губам, чтобы не прыснуть от смеха. Честно говоря, она не знала, сердиться ей или смеяться, слушая пикировку мужчин. И все же, не удержавшись, Кейт громко фыркнула.

– Простите, Сесил, за то, что заставила вас долго ждать. Я буду готова через пару минут.

Оставшись одна, Кейт села за туалетный столик и, глядя на себя в зеркало, открыла баночку с кремом.

– Значит, барон Бёрли помолвлен.

Из разговора мужчин Кейт сделала заключение, что у мистера Ганна тоже имелась избранница.

Она закрыла глаза и намазала крем на потемневшие от усталости веки. Выезжая в свет, Кейт всегда наносила макияж. Так она чувствовала себя более уверенной и защищенной.

Узнав, что Сесил такой повеса, Кейт посочувствовала его невесте. Дафне, кажется, ее так зовут… И хотя Кейт не так уж много общалась с завсегдатаями артистических уборных, она пришла к выводу, что эти мужчины все одинаковы. Вообще представители сильной половины человечества не менялись. Им или можно было доверять, или нет. Она не знала, кто из двух ее знакомых хуже, – Сесил Кавендиш или Финеас Ганн.

– Фи-не-ас, – произнесла Кейт по слогам имя, которое до недавних пор было ей не знакомо.Новое имя принадлежало старому обманщику, человеку, который не заслуживал доверия. Но почему тогда ее губы до сих пор жгло как огнем от его поцелуя?

…Когда-то она думала, что их встреча на торговой улице Пасео-де-Грасиа была случайностью. Держа в руках две шляпные коробки, Кейт намеревалась дойти пешком до дома дяди и тети, в котором остановилась. Фешенебельная улица Пасео-де-Грасиа в Барселоне выглядела не менее широкой, чем французские Елисейские Поля. Она была всегда запружена дорогими экипажами и всадниками – аристократами, демонстрирующими свое мастерство верховой езды.

– Простите, сеньорита, – вдруг услышала Кейт мужской голос, звучавший с акцентом по-испански, – я ищу расположенную здесь неподалеку постройку архитектора Антонио Гауди.

Прикрыв глаза ладонью от слепящего солнца, она подняла глаза и увидела сначала великолепного скакуна, а потом не менее импозантного всадника.

– Вы британец, сеньор?

– О, простите мне плохой испанский. Я хочу ознакомиться с творениями Гауди. Говорят, одну из его построек можно увидеть где-то здесь неподалеку, на улице Ноу-де-ла-Рамбла…

Незнакомец вдруг замолчал, и Кейт, проследив за его взглядом, увидела высокую тележку, запряженную пони, в которой ехала розовощекая кудрявая девчушка. Тележка катилась очень быстро по проезжей части широкой улицы. Девочка громко испуганно кричала.

Всадник сорвался с места, быстро настиг тележку и, нагнувшись, схватил пони под уздцы. Тележка остановилась. Кейт с сильно бьющимся сердцем бросилась к ребенку, который громко расплакался. Вскоре к ним подоспел конюх, сопровождавший малышку.

– О мадонна, – бормотал он по-испански, – о мадонна! Благодарю вас, сеньор…

– Вы же видите, что ребенок не в состоянии управлять животным, – укоризненно промолвил всадник, передавая поводья пони конюху. – Вам нужно лучше следить за своей подопечной.

Кейт со снисходительной улыбкой перевела слова британца, а затем, закатив глаза, пожала плечами.

– Это же англичанин, – пояснила она конюху.

Пожилой конюх ласково пожурил девчушку и повел пони под уздцы по улице. Девочка утерла слезы и, обернувшись, показала британцу язык.

– Какой благородный поступок, сэр, – сказала Кейт, – хотя, конечно, спасенная вами девочка считает, что вы испортили ей удовольствие от прогулки.

Британец смерил Кейт взглядом, а затем спешился.

– Вы прекрасно говорите по-английски, неужели вы испанка? – спросил он.

– Испанкой была моя мать, а отец был англичанином.

– Был?

– Мои родители погибли в Южной Америке.

– Простите, что я невольно напомнил вам о трагедии вашей семьи.

– Это произошло очень давно. – Кейт погладила его лошадь по переносице. – У вас прекрасный скакун, сэр.

– Мне об этом часто говорят. – В карих глазах незнакомца зажглись огоньки, которые завораживали Кейт и притягивали ее, словно магнитом. Казалось, он видит ее насквозь, и ему ведомы все ее тайны. – Его зовут Бхай Сингх, но он откликается также на кличку Сержант Макгрегор.

Произношение незнакомца свидетельствовало о его шотландском происхождении. Он коснулся двумя пальцами полей своей шляпы.

– Разрешите представиться, меня зовут Хью Керзон, я приехал в Барселону по делам.

– Катриона Элиза де Довиа Уиллоуби, – сказала Кейт и улыбнулась, заметив изумление на лице британца. – Похоже, не только у вашей лошади, но и у меня несколько имен.

– А какое вы предпочитаете?

Вообще-то Кейт предпочла бы сменить тему разговора.

– Вы спрашивали о творении Гауди, о дворце Гуэля. Вы архитектор?

– Я изучал архитектуру в университете. Мне бы очень хотелось взглянуть на параболические арки и гиперболические капители. – Его взгляд с явным интересом скользнул по фигуре Кейт. – Я обожаю плавные изгибы.

Кейт улыбнулась, хотя ей не следовало этого делать. Ей нужно было вежливо попрощаться и быстро уйти. Однако вместо этого Кейт предложила проводить незнакомца.– Я живу неподалеку от улицы Ноу-де-ла-Рамбла, – сказала она. – И могла бы проводить вас…

Стук в дверь гримерной вывел Кейт из задумчивости. Это была Люси, ее костюмерша.

– О, простите, мадемуазель, я задержалась, поскольку мне нужно было зашить разорванную юбку.

Люси быстро помогла Кейт расстегнуть те немногие крючки на корсете, которые были еще застегнуты.

Кейт, успевшая убрать с лица театральный грим, припудрила носик. Люси наложила бледно-персиковые румяна на ее щеки и подвела губы нежно-розовой помадой.

– Вот так будет хорошо, в этом деле главное не переборщить, – промолвила костюмерша.

Кейт надела повседневное платье, и Люси достала из гардероба вещи, которые удачно дополнили наряд, – короткий бархатный жакет и шляпку из шелка.

– У вас прекрасный вкус, Люси, – похвалила ее Кейт.

Лицо девушки просияло.

– Танцовщицы не могут позволить себе быть элегантными, но я стараюсь, как могу, придать изящество облику балерин, которые идут на свидание с джентльменами.– К сожалению, не всех, с кем мы встречаемся, можно отнести к разряду джентльменов, – заметила Кейт и поцеловала Люси.

…В тот памятный день Хью Керзон умело изображал из себя джентльмена. После спасения неблагодарной девочки, едва не выпавшей из тележки, он предложил довезти шляпы Кейт до дома. И она согласилась.

– Ведите меня, мисс Уиллоуби, – сказал Хью, приторочив шляпные коробки к седлу и взяв в руки поводья.

Гнедой скакун послушно шел рядом, а Кейт и Хью разговаривали о погоде, о достопримечательностях Барселоны – словом, о том, о чем обычно разговаривают люди, которые плохо знают друг друга, но стремятся познакомиться поближе.

Когда они добрались до дома тети и дяди Кейт, Хью передал ей коробки со шляпами.

– Дворец Гуэля прямо за углом, – сказала она.

Хью коснулся полей своей шляпы, повернулся, чтобы уйти, но замешкался.

– Может быть, поужинаем сегодня вместе?

Кровь прилила к лицу Кейт.

– К сожалению, сегодня вечером у меня урок танцев. К тому же мои дядя и тетя ужасно старомодны. Вряд ли они выпустят меня из дома без сопровождающего лица.

Хью поднял бровь.

– Вы берете уроки танцев?

– Пользуясь тем, что я сейчас нахожусь в Барселоне, я решила разучить каталонские танцы – замбра мора, болеро, фанданго. – Кейт заставила себя улыбнуться. – Вам нравятся старые цыганские танцы, мистер Керзон?

– Мне нравитесь вы, мисс Уиллоуби. А если бы вы не были сейчас в Барселоне, то где тогда можно было бы вас встретить?

Кейт улыбнулась.

– В Париже. Я танцую в труппе театра «Гранд-Опера».

Хью подошел ближе, теперь его голос звучал хрипловато.

– А если бы ваших дяди и тети сейчас не было в городе?

– Тогда… я назначила бы вам встречу в девять часов на площади Плаза Реал, – сказала Кейт и, поспешно поклонившись, быстро пошла к дому, кинув на ходу. – Мне нужно идти, мистер Керзон.Этим вечером, занимаясь в танцевальном классе, она никак не могла выбросить из головы образ кареглазого красавца. Особенно явственно он вставал перед ее мысленным взором, когда она, повторяя движения доньи Маргариты, ритмично покачивала бедрами…

…Кейт открыла дверь гримерной, гоня прочь воспоминания. Тогда в Барселоне она влюбилась в профессионального лжеца. Но об этом Кейт узнала слишком поздно, уже после того, как отдалась ему. Хью Керзон, или вернее Финеас Ганн, оказался британским шпионом, человеком, которому нельзя было доверять.

Глава 3

– Дорогой, прости, но ты потрясающе красив, – бормотал Финн, разглядывая переливавшийся на свету алмаз булавки для галстука.

Дверь с легким шумом открылась, возвещая о том, что в кабинет вошел дворецкий.

– Бутс, – обратился к нему Финн, – взгляните-ка вот на эту булавку. Чистейший алмаз старой европейской огранки!

– Держу пари, в камне больше десяти карат, – промолвил дворецкий, поправляя пенсне на переносице.

– Двенадцать с половиной, – уточнил Финн. – На солнечным свету у камня лазурный оттенок, а при искусственном свете он отливает фиолетовым.

Камень был оправлен в филигранное золото.

– Это, без сомнения, «Голубой Тавернье» [1] , – продолжал Финн. – Посмотрите, как он мастерски обработан, хотя и использован для украшения такой вульгарной вещицы, как булавка для галстука.

По взмаху ресниц дворецкого было видно, что тот по достоинству оценил красоту камня.

– Я понял, что вы хотите сказать, сэр. Вы считаете, что этот камень был, возможно, оправлен здесь, на Британских островах, и предназначался в дар русскому князю.

Финн фыркнул.

– Русский князь, пожалуй, использовал бы эту безделушку только для одной цели – чтобы ковырять ею в зубах.

Дворецкий прищурился, и уголки его губ дрогнули в характерной кривой ухмылке. Финн всегда называл своего верного слугу по фамилии – Бутс и вряд ли смог бы вспомнить его имя.

Последние несколько лет Финн и Бутс были неразлучны и научились понимать друг друга без слов. Финн высоко ценил эту способность слуги. Бутс умел быть красноречивым и выражал многое одним взглядом или легким кивком головы. Он был услужлив и забавлял Финна своими манерами.

– Харди приехал? – спросил Финн.

Бутс закатил глаза, а затем отвел взгляд влево.

– Он одевается?

Дворецкий кашлянул, а затем произнес:

– Думаю, да.

Они опаздывали на бал к Бофорам. Финеас положил булавку в маленький футляр и встал из-за письменного стола.

– Галстук аккуратно завязан? – спросил он дворецкого.

Внимательно взглянув на шею своего господина, Бутс не сумел скрыть самодовольства.

– Он выглядит так, будто я его только что вам повязал, сэр.

Финн направился в комнату Харди, в которой тот хранил свои вещи, но редко оставался на ночь. Перед его мысленным взором снова возник образ Катрионы де Довиа Уиллоуби, и его сердце пустилось вскачь. Все те сильные чувства, которые он испытал к ней год назад, вновь нахлынули на него.

Кейт явно знала о его причастности к гибели ее брата, но вслух не называла его убийцей. И это радовало Финна, хотя, возможно, в душе Кейт затаила злобу на него. Его мучил один и тот же вопрос: играла ли Кейт там, в Испании, изображая влюбленность, или действительно испытывала к нему искренние чувства?

Мысль о том, что Кейт была агентом, подосланным к нему, чтобы отвлечь его от задания, от выслеживания «Тигров», вызывала у него досаду и одновременно возбуждала.

Прислонившись к косяку в проеме открытой двери, ведущей в комнату брата, и глядя, как тот одевается, Финн напомнил себе, что порядочные юные леди не знакомятся на улицах с иностранцами и не прыгают к ним в постель.

Тем не менее Финн готов был поклясться, что Кейт оказалась девственницей. Он не понимал, что пленило его в ней, что очаровало? Финн был темпераментным мужчиной, охочим до любовных утех, но умел держать себя в руках. Однако к этой девушке его влекло с неудержимой силой.

Его миссия закончилась в тот момент, когда сарай, в котором скрывались испанские бунтовщики, подвергся ружейному обстрелу и взлетел на воздух. Тем не менее он вернулся к Кейт, это было необычно для него. И опасно. Глава анархистов, родной брат Кейт, убит. А он, Финеас Ганн, британский агент, отправляет ей пылкое послание. Правда, она не пришла на назначенную им встречу в кафе «Альмираль». Ни в тот вечер, ни в следующий. Финн ждал ее несколько дней подряд.

– Ну, ты готов? – спросил он брата.

Харди повернулся и смерил его взглядом с головы до ног.

– Думаю, сегодня мы сразим наповал всех светских дам, братец.

Финн усмехнулся.

– Это в присутствии леди Гвендолин Леннокс и ее назойливого муженька? Мне кажется, это скорее тебя сразят наповал.

Финн посторонился, пропуская в комнату Бутса, который проинспектировал узел галстука Харди и поморщился, демонстрируя свое неодобрение. Дворецкий достал из гардероба другой галстук, и Харди покорно поднял подбородок.

– Руфус никогда не вызовет меня на дуэль, а если и сделает это, то я подстрелю его, но не стану убивать.

Пренебрежительное отношение брата к своей жизни, собственности, репутации часто выводило Финна из себя. Но сегодня он сумел справиться с досадой и только хмуро усмехнулся. Он знал, что когда-нибудь с Харди случится беда, – или его убьют, или он окажется в тюрьме за убийство.

Поездка в экипаже по фешенебельному району Мейфэр, к счастью, длилась недолго. Но и за столь короткое время Финну опостылела болтовня брата, расхваливавшего на все лады прелести Гвен. Харди влекла опасность, он был авантюристом по натуре. Конспирация, тайные встречи, занятия любовью в местах, в которых любовников могли разоблачить, – все это увлекало его. Харди привык рисковать собой и другими, поэтому карьера агента была для него лучшим выбором. При всех различиях Финн и Харди были, так сказать, сделаны из одного теста – оба они обожали скачки и темпераментных женщин.

Так почему же Финна постоянно влекло к одной и той же женщине – к Кейт? При одной мысли о ней в нем вспыхивал огонь желания. Если он и сегодня не избавится от этого влечения, то завтра ему придется дольше обычного заниматься фехтованием, чтобы снять сексуальное напряжение.

Финн и Харди вышли из экипажа и направились к дому Бофоров, скорее похожему на дворец. В вестибюле, сняв верхнюю одежду и перчатки, они передали их лакеям.

Все это время Финн продолжал думать о Кейт. В Барселоне она отвлекала его от дел. Если это и входило в ее планы, как подозревал Финн, то она прекрасно справилась с заданием. Внезапное появление Кейт в Лондоне тоже казалось Финну подозрительным. Возможно, он был дичью, на которую она охотилась.

Его сердце затрепетало.

Харди несколько отстал от брата, увлекшись разговором со знакомыми. Он нагнал Финна у подножия парадной мраморной лестницы.

– Ты выезжаешь в свет второй вечер подряд. Это рекорд для тебя, Финн.

– Я решил измениться, – ответил Финн и добавил с усмешкой. – Если хочешь, я стану твоим секундантом в дуэли с графом Ленноксом.

Харди фыркнул.

Когда они с братом переступили порог зала, Финн увидел, что взоры всех присутствующих обратились к ним. Вскоре их окружила толпа юных леди, одетых в платья пастельных тонов с облегающими стан корсетами и пышными юбками. Нельзя сказать, что это было неприятно братьям. Впрочем, Финн старался не проявлять повышенные знаки внимания ни к одной из дам. Когда он выезжал в свет вместе с братом, то предпочитал оставаться в его тени, передоверяя ему роль светского льва. Харди пользовался этим и флиртовал напропалую.

И тут Финн увидел ту даму, с которой давно хотел встретиться.

– Финеас Ганн, какой сюрприз!

– Добрый вечер, Анатолия. – Ганн поклонился. – Простите, что не наведывался к вам в приемные дни. Это все из-за него.

Герцогиня Бофор повернулась к Харди, приподняв брови. Однако когда Харди поцеловал ей руку, ее взгляд потеплел.

– Какой обольстительный негодник, он заслужил свою репутацию, – промолвила она, подмигнув Финну.

На губах Финна заиграла улыбка.

– Есть в нем некая чертовщинка. Во всяком случае, так говорит наша матушка.

– Финеас, вы ужасный человек! – раздался рядом визгливый женский голос.

– Ах, это вы, Мюриел!

– Если бы я знала, что вы приедете на бал к Бофорам, то надела бы новое голубое платье от мадам Мато, – сказала Мюриел и, подойдя к Финну и хозяйке дома, поздоровалась с последней. – Рада видеть вас, Анатолия.

– Вы прекрасно выглядите и в этом наряде цвета… – Финн замялся.

– Абрикоса, – подсказала ему Мюриел и, фыркнув, заговорила с герцогиней. – Согласитесь, джентльмен должен сообщать о своих выездах в свет леди, за которой он ухаживает.

Мюриел энергично обмахивалась веером, поглядывая на Финна, который отошел к брату.

– Я непременно буду сообщать об этом той, за кем действительно стану ухаживать, – шепнул Финн на ухо Харди.

По озорным искоркам в глазах Харди Мюриел догадалась, о чем идет речь, и покраснела от досады.

Было время, когда Финн находил очаровательной оттопыренную нижнюю губку Мюриел Вилье-Толбот. Он уже начал ухаживать за ней, но слава Богу, быстро остыл. К несчастью, бедная девушка не поняла этого. Прошлой весной на званом ужине она едва не спровоцировала скандал, пытаясь уединиться с Финном на галерее и пообщаться с ним в интимной обстановке. То, что он пресек ее попытки затащить его в укромный уголок, до глубины души возмутило Мюриел.

Между тем в обществе стали ходить слухи об их романе, они витали, как опавшие осенние листья на ветру. Мюриел, похоже, питала надежды, что Финеас Ганн женится на ней, как только излечится от своего недуга.

– Честно говоря, Финн, я не знала, что состояние вашего здоровья позволит вам приехать на бал, – нахмурившись, сказала Мюриел.

– Дело в том, что я приехал сюда по делу, – понизив голос, сообщил Финн.

Мюриел удивленно посмотрела на него.

– По делу?

Мимо них за спиной Финна проплыла молодая леди в светло-сливовом платье.

– О, моя новая подруга! – воскликнула Мюриел и, остановив девушку, темноволосую красавицу, привлекла ее к себе. – Познакомьтесь, Финеас, это Катриона де Довиа Уиллоуби. Она – прима балетной труппы театра «Гранд Опера». Она – наша соотечественница, наполовину англичанка. Я правильно говорю, Катриона?

Финну вдруг стало жарко и душно. Он почувствовал, что задыхается. Тем не менее он сумел взять себя в руки и отвесил поклон.

– Вот мы и встретились вновь, мисс… де Довиа. Или вы предпочитаете, чтобы вас называли мисс Уиллоуби?

– Так вы знакомы? – спросила, смутившись, Мюриел.

Финн усмехнулся.

– Вчера вечером Зено Кеннеди пригласил меня в «Альгамбру», – сказал Финн и, увидев, что Мюриел снова нахмурилась, добавил: – Я был там по делу.

Слушавшая их разговор герцогиня засмеялась.

– Похоже, мужчины находят дела везде, куда только ни поедут.

Мюриел повернулась к Анатолии.

– Вы видите, как запросто я общаюсь с танцовщицами? А Финн утверждает, что я высокомерна и надменна. – Она ударила Финна в грудь сложенным веером. – Не отрицайте, ведь вы так и говорили. Я хочу вам доказать, что умею быть такой же простой и веселой, как… – Мюриел запнулась и быстро повернулась к Кейт. – О Боже, что я говорю! Не подумайте, что я плохого мнения о вас, я вовсе не хотела назвать вас вульгарной…

Мюриел совсем запуталась.

Финн громко кашлянул. Кейт подавила улыбку. Сравнение двух девушек было не в пользу Мюриел. Рядом с высокой стройной Кейт Мюриел казалась приземистой.

– Пригласи Мюриел танцевать, – шепнул Финн на ухо брату.

– А чем ты собираешься расплатиться со мной за эту услугу? – шутливо спросил Харди.Однако Финн был не расположен шутить.

– Ты прекрасно знаешь, что тебе для приличия нужно сначала потанцевать с какой-нибудь юной леди, а уж потом приглашать на танец Гвен. Не можешь же ты провести с ней все время!

Харди изобразил на лице улыбку и обратился к Мюриел.

– Я уже говорил, что вы просто восхитительны в этом воздушном платье… персикового цвета, кажется?

– Абрикосового, – с досадой промолвила Мюриел.

Однако Харди это не смутило. Он свято верил, что ни одна женщина не способна устоять перед ним.

– Он вам к лицу. У вас еще не все танцы расписаны? Надеюсь, для меня найдется местечко в вашей бальной карточке?

– Вы же понимаете, поскольку Финн здесь…

– О, я уверен, что он не станет возражать. – Харди взял Мюриел под руку. – Потанцуем?

Финн проводил брата и Мюриел взглядом, а потом переключил все свое внимание на Кейт.

– Вы великолепны в этом строгом вечернем костюме, мистер Ганн, – с улыбкой сказала она. – Только прошу вас, не ищите в моем комплименте двойного смысла. Это всего лишь…

– Всего лишь комплимент, – закончил Финн, улыбнувшись. – А как вы отреагировали бы, если бы я сказал, что никогда не видел более восхитительной женщины, чем вы в этом бледно-сливовом платье?

– Я… я бы изменила тему разговора, – промолвила Кейт, и ее густые темные ресницы дрогнули, а в глазах цвета индиго полыхнул огонь.

Финн вспомнил, какой страстью горели ее глаза в Барселоне, когда они занимались любовью.

Финн сдержанно кашлянул.

– Могу предположить, что бальная карточка прима-балерины уже заполнена?

– Для вальсов у меня еще нет партнеров. – Изумительные глаза Кейт искрились смехом. – Вы не из тех мужчин, которых интересуют другие танцы.

– Вот вы где, дорогая! – воскликнул запыхавшийся Сесил Кавендиш, барон Бёрли, подходя к ним. – Надеюсь, я появился вовремя?

Он окинул подозрительным взглядом Финна.

– Вы хотите вырвать меня из объятий мистера Ганна?

Финн усмехнулся.

– Все вальсы уже расписаны в карточке мисс Уиллоуби, – заявил он.

– И против них стоит мое имя, – парировал Сесил, подавая Кейт руку. – Пойдемте, дорогая.

Свет полдюжины висевших в зале люстр вдруг показался Финну нестерпимым. Он сунул палец за тугой накрахмаленный воротничок, который сильно сдавливал горло, и двинулся в ту сторону зала, где было менее светло. Финн наконец-то вспомнил, зачем приехал сегодня на бал. Он собирался взглянуть на драгоценности аристократов. Непременными атрибутами светского общества являются драгоценности и золотистое шампанское.

Переводя взгляд с одного декольте на другое, Финн вскоре убедился, что ему хорошо знакомы ювелирные украшения присутствовавших на балу дам. В продаже некоторых он участвовал как посредник, а другие держал в руках, проводя экспертизу и устанавливая их стоимость. Финн прогуливался по залу, держась подальше от Сесила и Кейт. Он видел Харди и Мюриел, танцевавших новый квикстеп, – быстрый танец, состоявший из прискоков и пробежек. Финна восхищала способность брата выглядеть привлекательным, даже выделывая смешные нелепые па.

Леди Леннокс тоже наблюдала за Харди, стоя в окружении подруг. Одетая в полупрозрачное воздушное платье, Гвен выглядела восхитительно. Взгляд Финна приковал к себе овальной формы алмаз, висевший у нее на шее, над глубоким вырезом. Алмаз находился в окружении своих более мелких собратьев и ниток жемчуга.

У Финна перехватило дыхание. Ожерелье являлось настоящим шедевром ювелирного искусства, а главное, он видел его впервые. Финну необходимо было взглянуть на него с более близкого расстояния.

Музыка закончилась на бравурной ноте, и Финн стал пробираться сквозь толпу к Мюриел и Харди.

Запыхавшаяся Мюриел обмахивалась веером.

– После такой сумасшедшей польки мне нужно освежиться. Прошу прощения, джентльмены.

Финн ткнул локтем брата в бок.

– Я получил большое удовольствие, – сказал Харди. – Мюриел – просто огонь. Надо еще раз пригласить ее на танец.

Финн смотрел вслед Мюриел, пока она не растворилась в толпе дам, похожей на ворох пастельных тонов шифона и кружев.

– А как пальцы на ногах? Не пострадали?

– Нужно быть великодушным к молодым леди, – со стоическим видом заявил Харди.

Финн взял его под руку.

– Мне надо взглянуть на ту побрякушку, которая висит на шее леди Леннокс, – сказал он, понизив голос, – а потом потанцевать с мисс Кейт Уиллоуби. – Финн усмехнулся. – Ты, судя по всему, в свою очередь, не прочь потанцевать с Гвен.

Лицо Харди просияло.

– Отлично, поменяемся партнершами во время танца. Где мисс Уиллоуби?

– Ее стережет барон Бёрли. Ко мне он настроен враждебно, а ты, я уверен, сможешь вырвать Кейт из его рук.

– Бёрли помолвлен?

– Сесил клянется, что он и Дафна такие же жених и невеста, как я и Мюриел.

– Интересно, а что думает по этому поводу сама Дафна?

– Она всегда нравилась тебе.

Харди передернул плечами.

– Неправда.

Оркестр заиграл вальс, и Финн взглянул на леди Леннокс. Она поймала на себе его взгляд и кивнула. Финн подошел к ней и пригласил на танец.

– «Факелы созданы, чтобы гореть, драгоценности – чтоб их носить», – процитировал Финн, не сводя глаз с ожерелья Гвен.

Она подняла тонкую бровь.

– Вы думаете, у Шекспира вызывали восхищение драгоценности, а не те, кто их носит?

– Не знаю, как Шекспир, но лично я не смог бы ответить на этот вопрос. Если я признаюсь, что меня восхищает ваша грудь, то со мной может расправиться или ваш муж, или мой брат. А откуда у вас это ожерелье?

Леди Леннокс усмехнулась.

– Сегодня вечером, когда я собиралась на бал, в мой будуар вошел граф и надел мне на шею это ожерелье, – промолвила она, и ее взгляд затуманила грусть, – как знак…

– Как знак того, что вы принадлежите ему? Расскажите поподробнее историю этого украшения, мадам.

Они разговаривали, кружась в вальсе в центре зала.

Гвен негромко хмыкнула.

– Он купил это ожерелье у ювелира, который заявил, что оно взято из сундука, набитого драгоценностями. Это приданое какой-то принцессы.

– Прусской?

– Наверное. – Гвен взглянула на Финна. – Я ненавижу это ожерелье.

Ее серебристые глаза с зеленоватым оттенком потемнели, и она надула розовые губки. Финн понимал, чем именно привлекала Харди эта белокурая красавица с бледным лицом. Гвен Леннокс была похожа на белую лилию.

Финн нашел глазами Харди, который танцевал с Кейт. Несколько шагов, и они окажутся рядом.

– Подчиняйтесь мне, я буду вести вас в танце, леди Леннокс, – сказал Финн и, поравнявшись с братом и его партнершей, поднял руку Гвен над ее головой, закружил на месте, а затем передал руку дамы Харди.

Харди сделал то же самое, и они обменялись партнершами. Кейт оказалась в объятиях Финна. Братья выполнили этот маневр так удачно, как будто долго репетировали. Харди умчался с Гвен в вихре танца.

– Ну и хитрецы вы с братом, – промолвила Кейт, довольная тем обстоятельством, что оказалась в паре с Финном.

Душа Финна наполнилась радостью. Кейт танцевала легко и непринужденно. Финн замедлил темп движений, и она тут же подстроилась под него.

Он примирительно улыбнулся.– Я доставил вам неприятности вчера вечером. Может быть, начнем все с чистого листа?

Глава 4

– Начать все с чистого листа – значит, начать все сначала. Для нас это невозможно, – промолвила Кейт.

…Она вдруг вспомнила, как они стояли на Плаза Реал. Кейт указала на фонарный столб и сказала:

– Это работа Гауди.И тут Финн вдруг обнял и поцеловал ее. Дрожь пробежала по телу Кейт, она думала, что ее сердце выпрыгнет из груди. Их с такой неудержимой силой тянуло друг к другу, что уже вечером они оказались в одной постели. Когда их короткий роман закончился, Кейт вытеснила воспоминания о нем в дальний уголок памяти.

– Я и не знала, что в академии, где готовят шпионов, обучают распутству…

Финн криво усмехнулся.

– Такого учебного заведения нет.

– Но вы соблазнили меня в Барселоне.

В карих глазах Финна зажглись озорные искорки.

– Еще неизвестно, кто кого соблазнил, мисс Уиллоуби! Насколько я помню, вы меня околдовали.

Финн уверенно вел ее в танце, и Кейт следовала за каждым его движением. Он прижимал ее к себе, и со стороны было очевидно, что эти люди подходят друг другу.

– Девушка, которую вы сразили наповал в Барселоне, считала вас неотразимым. Вы ловкий манипулятор, агент Керзон. – Кейт прищурилась. – Вернее, мистер Ганн.

Музыка смолкла, но Финн не выпускал Кейт из объятий. Он не желал признавать, что танец закончился. Завороженная его взглядом, Кейт смирно стояла, не пытаясь высвободиться. Но в конце концов он убрал руки с ее талии.

Кейт сделала реверанс и хотела уйти, но Финн схватил ее за руку.

– Кейт!

– Ты убил моего брата! – бросила она ему в лицо.

– Я все тебе объясню…

– Я предупреждал вас, Финн, – прошипел вставший между ними Сесил. – Не подходите к ней больше!