Текст книги "Больше, чем друзья (ЛП)"

Автор книги: Джиллиан Куинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА 12

Четвертый Курс

Кэт

Я просыпаюсь от того, что солнце бьет мне в глаза, а в голове стучит, как отбойным молотком. Каждая косточка и мышца в моем теле болят. Мое горло горит от шотов, которые я выпила прошлой ночью, каждый вдох разжигает огонь в моем животе. Я несколько раз моргаю, чтобы прогнать сонливость из глаз, и смотрю на белые стены, которые по большей части пусты, за исключением нескольких хоккейных наград и плакатов.

Прошлой ночью я была пьян, но не настолько, чтобы не помнить, что я делала с Дином. Помнить то, что я сказала Дину. Я сказала ему, что люблю его, и это действительно так. Но как он это воспринял? Что это значит для него? Все еще лежа на боку, спиной к Дину, он обхватывает рукой мой живот, дыша мне в кожу.

Я поднимаю его руку и кладу ее на кровать, чтобы дать себе достаточно места встать и убежать в ванную. И одеться. Теперь, когда солнце освещает его лицо и идеально подтянутое тело, я подсознательно чувствую себя обнаженной рядом с ним. Он великолепен – если я вообще могу так сказать о мужчине. Ничто в нем никогда не бывает неуместным, даже во сне.

На секунду я начинаю паниковать, нервная энергия разливается по моему телу. Тео и Такер спят по другую сторону этой стены. Мои братья любят Дина. Они думают о нем как о еще одном члене клана Болдуинов. Как они отреагируют, если увидят нас вместе и в таком компрометирующем положении? Блядь.

И все потому, что я должна была вести себя как типичная девчонка и задаваться вопросом, каково это – быть с Дином. Снова. Мы никогда не занимаемся сексом у него дома – и на то есть веская причина. Как будто я думала, что этого последнего усилия перед выпуском будет достаточно, чтобы удержать его в моей жизни. Правда в том, что Дин не может контролировать, где он будет жить, как только его задрафтуют в НХЛ, а дома, в Чикаго, меня ждет работа. Итак, почему я вообще решила, что это и есть решение? Во всяком случае, я могла еще больше разрушить нашу дружбу из-за любопытства, может быть, даже из страха.

– Возвращайся в постель, Котенок, – голос Дина звучит более хрипло, чем обычно. Он похлопывает по месту на матрасе, где я спала, приоткрыв один глаз и уткнувшись лицом в подушку.

Я сажусь на край кровати, смотрю на него, скрестив руки на груди. Он переворачивается на спину, демонстрируя точеный пресс и свою идеальную улыбку, которые отвлекают меня. Так же как и его утренний стояк, который укрывает одеяло.

Как бы сильно я ни хотела признать, что прошлая ночь была ошибкой или что любое из наших занятий сексом были ошибкой, он делает это невозможным. В тот момент, когда Дин одаривает меня одной из своих мальчишеских улыбок, я снова таю. Я никогда не пожалею о том, что попросила его лишить меня девственности. Но о чем я действительно сожалею, так это о том, что не довела до конца наши сексуальные чувства.

Он потирает мое бедро с соблазнительным выражением в глазах:

– Это все еще я, Котенок. Ничего не изменилось. Хорошо?

Дин всегда говорит правильные вещи, и именно в то время, когда мне нужно это услышать. Я боялась, что он отдалится от меня после того, как мы занялись сексом в первый раз. Как ни странно, я была той самой, кто чувствовал себя по-другому. Каждый раз, когда мы становимся ближе, я отстраняюсь. И я понятия не имею почему. Секс с Дином был всем, что я когда-либо могла представить, и даже больше. Он заставляет меня каждый раз испытывать абсолютно новый опыт. Но он по-прежнему мой лучший друг.

Я улыбаюсь Дину через плечо, и он воспринимает это как сигнал к тому, чтобы обнять меня и опустить на матрас. Простыни Дина такие мягкие, что я заворачиваюсь в них и прижимаюсь к нему, как и всегда. Эта часть наших отношений ничем не отличается от прежней.

Я поворачиваюсь к нему лицом, кутаясь в одеяла:

– Утречко.

Дин прислоняется спиной к деревянной спинке кровати:

– Доброе утро, красавица, – он убирает волосы с моего лица и заправляет их мне за ухо.

– Не хочешь позавтракать? Мы могли бы сходить в «Бобы на Брод-стрит».

– Ага, звучит заманчиво. Мне бы не помешало немного жирной пищи, чтобы впитать весь алкоголь.

– У тебя такой слабый желудок, – шутит он.

– Ничего не могу с собой поделать. Наверное, я не создана для того, чтобы заглатывать шоты, как ты.

Он садится и устраивается поудобнее, опираясь локтем о край моей подушки так, что мы делим ее. Наши глаза встречаются, и напряжение между нами разгорается, как зажженная спичка. Нам никогда не нужны были слова для общения. Но близость к Дину никогда раньше не производила на меня такого впечатления. Теперь я слишком остро ощущаю его близость и то, как мое тело реагирует на него.

Каждое его движение заставляет меня каким-то образом реагировать. Мое сердце бьется немного быстрее, когда он откидывает одеяло, подставляя мою обнаженную грудь холодному воздуху. Дин наблюдает за мной, пока я делаю глубокий вдох, который мне еще предстоит выдохнуть, и зажимает мой сосок между пальцами. Я закрываю глаза, которые он заставляет меня открыть, как только его рука опускается вниз по моему животу и между ног.

– Дин, – бормочу я.

Он тяжело дышит мне в ухо, ускоряя темп, и шепчет:

– Кончи для меня, Котенок.

Я стону в ответ. У меня голова идет кругом от чистого удовольствия, которое Дин доставляет каждым движением своих пальцев. Мой оргазм прямо здесь, на грани, чтобы отправить меня за грань, когда стук в дверь заставляет Дина остановиться, а меня запаниковать.

Он убирает пальцы и спрыгивает с кровати, чтобы найти свои боксеры на полу. Он влезает в них как раз в тот момент, когда Тео снова колотит в дверь и кричит:

– Эй, придурок, ты там?

Звук голоса моего брата приводит меня в состояние полномасштабной паники. Я заворачиваюсь в простыню и соскальзываю с матраса.

Смотрю на Дина, адреналин бурлит в моем теле, и поднимаю руки:

– Что мне делать?

Он осматривает пол и в спешке поднимает мою одежду и обувь, передавая их мне вместе с сумочкой:

– Побудь немного в ванной, – говорит он себе под нос.

Я иду в ванную с полными руками и горящим от страха телом, но обнаруживаю, что дверь заперта.

– Здесь кто-то есть, – одними губами говорю я Дину.

Он склоняет голову набок и почесывает челюсть, как будто обдумывая наш следующий шаг. Еще один стук в дверь заставляет нас обоих подпрыгнуть.

– Я знаю, что ты там, Дин, – говорит Тео. – Открывай.

Неуверенный в том, что делать, Дин указывает на шкаф и кивком головы показывает мне залезать. Как будто эта ситуация и без того не достаточно неловкая, мне приходится прятаться в гребаном шкафу, который, вероятно, воняет потом. Что ж, зная Дина, это не так уж плохо, поскольку он помешан на чистоте. И все же вся эта ситуация нелепа.

Больше не раздумывая, я спешу через комнату и открываю дверь в шкаф. Какой у меня выбор? После вчерашней ночи у меня легкая паранойя по поводу того, что кто-нибудь увидит меня в комнате Дина. В кампусе уже итак достаточно людей, которые говорят о наших отношениях. Слухи о том, что мы занимаемся сексом – это осложнение, которое нам не нужно, особенно когда на мне и без того достаточно внимания из-за моей знаменитой семьи. Все взгляды всегда прикованы к Болдуинам. Люди следят за нами, как ястребы, надеясь раздобыть на нас какой-нибудь компромат, который они смогут продать средствам массовой информации.

Мне достаточно места, чтобы нырнуть под одежду Дина и сесть на пол. Делить пространство с хоккейной сумкой «Бауэр» (прим. популярная фирма разных сумок и чехлов для хоккейной экипировки), которая воняет как раздевалка, было не тем, о чем я думала, когда набросилась на Дина прошлой ночью. Я надеялась на что-нибудь более романтичное. Завтрак, который он мне обещал, был бы хорошим началом.

– Самое, блядь, время, – говорит Тео, врываясь в комнату Дина. – Ты один? Похоже, он сбит с толку.

– А что случилось с хоккейной зайкой, которую ты трахал? Прошлой ночью она задала жару моей девочке.

О. Боже. Мой. Я могу умереть в этом шкафу от стыда. Кто бы мог подумать, мой брат, слышал, как я занималась сексом с Дином. А Тео был в соседней комнате с девушкой, которая пыталась превзойти меня? Мерзость.

– Я вышвырнул ее задницу несколько часов назад, – говорит Дин своим обычным самоуверенным тоном.

Фу, я ненавижу, когда он ведет себя как Плохиш Дин. В то время как его голос чертовски сексуален и звучит музыкой для моих ушей, его слова поражают меня, как удар под дых. Он что, вышвырнул меня? Думаю, можно и так сказать. Но разве он поступил бы так со мной? Нет. Я так не думаю. Поступил бы? Я стала для него больше, чем просто лучшей подругой. Теперь я один из хоккейных заек Дина. Дерьмо.

Дин не такой, как мои братья. Он не трахается с каждой девушкой, которая одаривает его улыбкой и парой красивых сисек. В отличие от близнецов, у него есть стандарты, что странно для такого красивого человека, как Дин.

Я знаю Дина лучше, чем кто-либо другой, и из-за этого я доверяю ему. У него нет причин лгать мне. Я знаю его привычки, что он ненавидит, со сколькими девушками он был, и почти все подробности его жизни. Теперь я ничем не отличаюсь от зайки, свернувшейся калачиком на полу с его ебанной хоккейной сумкой.

Проходит еще десять минут, пока Дин и Тео обсуждают мои стоны порнозвезды и то, что их девушки делали с ними в постели, у меня сводит живот от их разговора. Хотя я знаю, что Дин играет роль, якобы я была какой-то случайной хоккейной шлюшкой, мне хочется наблевать ему в кроссовки только за то, что он так говорит обо мне.

Какой мудак.

Дверь за Тео захлопывается, и несколько секунд спустя Дин подходит, чтобы помочь мне подняться с пола. Он обхватывает меня рукой за спину, притягивая к своей груди. Я не осознавала, что плачу, пока Дин не вытер слезы с моих щек большими пальцами.

– Мне жаль, Котенок. Пожалуйста, не плачь. Мне пришлось солгать и вести себя так, будто ты была какой-то случайной девушкой, с которой я познакомился на вечеринке.

– Вот почему мы никогда этого не делали, Дин, – выдыхаю я между всхлипываниями. – Мы даже не можем быть вместе в традиционном смысле этого слова. Я должна тайком встречаться с тобой, пока мы не закончим универ? Мне пришлось прятаться в чертовом шкафу, пока ты с Тео говорил обо мне, как будто я была порнозвездой, с которой ты проводил кастинг прошлой ночью.

– Ну ты была громкой, детка, – уголки его рта приподнимаются в злой усмешке. – Если у тебя не выйдет со спортивным вещанием…

– Даже не смей заканчивать свою тупую мысль, – говорю я, прерывая ход его мыслей. – Сейчас не время для шуток.

Начав с моего лба, он запечатлевает поцелуй на моей коже, спускаясь к щекам. Он поцелуями стирает мои слезы вместе с моим гневом. Я растворяюсь в нем, наши тела сливаются воедино, когда он скользит вниз по моей челюсти к губам.

– Прости меня, Котенок, – шепчет он между поцелуями. – Я не знал, что еще сделать.

Как только его язык вторгается в мой рот, я теряюсь в нем, почти забывая о ярости, которая бурлила во мне всего несколько минут назад. Но между этими поцелуями на меня наступает реальность. Мне все еще предстоит пройти свой путь позора из этого дома.

Как, черт возьми, я выберусь отсюда так, чтобы Тео и Такер меня не увидели? Они никогда не поверят, что я была в одной комнате с Дином и хоккейной зайкой. К тому же, они знают, что Дин никогда бы не подверг меня чему-то настолько ужасному.

Если близнецы увидят, как я выбираюсь из этой комнаты, после всего, что Дин только что сказал Тео, не сомневаюсь, что начнется драка. Которую мне придется разнимать. Я не могу стать причиной того, что Дин потеряет своих самых близких друзей. У него так мало людей, которым он может доверять.

Как только наши губы разнимаются, я хочу большего, хотя и знаю, что мы должны остановиться.

– Помоги мне выбраться отсюда.

– А как насчет завтрака?

– Ты правда думаешь, что мы можем выйти отсюда, поздороваться с Тео и Такером после всего, что ты наговорил обо мне?

– Я говорил это не о тебе. Я бы никогда не стал говорить о тебе как о хоккейной шлюхе.

– Ну, ты это сделал. Но дело не в этом, Дин.

– Тебя волнует, что Такер и Тео думают о нас? – он обхватывает мое лицо ладонями, пригвождая меня к месту своими синими глазами. – Ты мой лучший друг, Котенок. Нет ничего плохого в том, что мы вместе.

– Когда ты говоришь «вместе», что это значит для тебя? Как будто начнём ходить на свидания?

Он пожимает плечами.

– Вот о чем я и говорю. Мы даже не знаем, что это значит для нас. Я не собираюсь идти и говорить своим братьям, что мы вместе.

– Ты значишь для меня все, – он проводит мозолистым большим пальцем по моей челюсти, отчего у меня перехватывает дыхание. – Ты уже должна была это понять.

– Но это не значит, что ты хочешь быть со мной, «сердечки, цветочки и прочее романтическое дерьмо».

– Я не из категории «сердечки и цветочка», – он открывает рот, как будто собирается заговорить, и колеблется. – Но я мог бы сделать это для тебя. Если это то, чего ты хочешь.

– Я не знаю, чего я хочу, Дин. Как обычно, ты пиздец как меня путаешь.

Он отворачивается от меня, медленно отпуская хватку на моем лице:

– Мы должны придумать способ незаметно вывести тебя через заднюю дверь.

Внезапная перемена в его поведении пугает меня.

Что я только что наделала?

Я сказала ему правду, и это имело неприятные последствия. Сейчас все усложнилось, даже больше, чем я когда-либо думала. Я хотела бы повернуть время вспять и не дать себе разрушить нашу дружбу.

ГЛАВА 13

Четвертый Курс

Дин

Кэт вела себя странно последние две недели. С тех пор как мы снова занялись сексом, все изменилось. Что-то в ней было не так. В прошлом она никогда не была такой эмоциональной. Я всегда был тем, кто больше вкладывался в наши отношения. Теперь она ведет себя как девушка, у которой разбито сердце. Но это у меня разбитое сердце.

Сначала Кэт перестала встречаться со мной в «Бобы на Брод-Стрит», чтобы выпить кофе перед занятиями. Потом у нее появились оправдания, почему она не могла прийти в ЦСД поиграть в аэрохоккей со своими братьями и со мной. Как будто она дистанцировалась от всех. Кэт должна знать меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что я всего лишь даю ей пространство.

Это не навсегда. Я не позволю Кэт уйти от меня. Секс всегда все усложняет, вот почему я так придирчив, когда дело касается девушек. Кэт тоже это знает. Она знает обо мне все. Я бы не переспал с ней, если бы думал, что это разрушит нашу дружбу и все шансы на то, что мы когда-нибудь будем вместе. Теперь я не знаю, что делать. Мне нужно, чтобы она вернулась в мою жизнь.

В сопровождении Тео и Такера я прохожу мимо библиотеки, надеясь увидеть Кэт. У нее занятия через дорогу, на втором этаже бизнес центра. Сейчас у нее заканчиваются занятия, и я привел ее братьев в качестве тяжелой артиллерии. Даже если она злится на меня, она не прогонит близнецов. Ненавижу, что мне приходится использовать их, чтобы добраться до Кэт, но она не оставила мне выбора.

Тео плюхается на бетонный выступ перед библиотекой. Такер и я следуем его примеру.

– Что в последнее время творится с задницей Кэт? – говорит Такер, откручивая крышку с бутылки «Гаторейда», которую держит в руке. – Я начинаю чувствовать себя сталкером.

– Это все Дин виноват, – говорит Тео.

– Нет, это не так, – выплевываю я в ответ, защищаясь. – В отличие от вас, придурков, Кэт готовится к выпускным экзаменам.

Тео машет рукой, не воспринимая меня всерьез:

– Тебе легко говорить. Ты хорош в учебе. Это дерьмо получается у тебя само собой.

– Мне все еще приходится учиться.

– Да, но ты такой же умник, как и Кэт, – говорит Такер. – Вот почему вы двое так хорошо ладите. Она всегда говорит: Дин такой умный, Дин такой забавный, и бла-бла-бла.

Я закатываю глаза, глядя на Такера:

– Ты говоришь так, будто Кэт влюблена в меня.

Тео ухмыляется мне:

– А вот о Бекке она так не говорит.

– С чего бы это?

– Просто говорю.

Мы ждем несколько минут в тишине, что является долгожданным облегчением после очередного неловкого разговора с близнецами о Кэт. Несмотря на мою дружбу с ее братьями, я не могу сказать им, что мы переспали. Это было бы поводом для драки, и я заслужил бы любой пинок под зад, который получил бы от них.

Не то чтобы они бы победили, но у них, по крайней мере, было бы право нанести мне несколько ударов, учитывая, что я предал их доверие. Мои отношения с близнецами все усложняют. Если бы они были моими товарищами по команде и никем больше, мне было бы легче открыться им. Вместо этого я должен держать всю боль и вину, которые я испытываю из-за потери Кэт, внутри.

Одним быстрым движением Такер запрыгивает на выступ и подносит пальцы ко рту, чтобы свистнуть:

– Эй, Кит-Кэт, иди сюда.

Мой взгляд перемещается с Такера на другую сторону улицы, где я нахожу Кэт с Беккой и несколькими ее однокурсницами. Она заправляет свои светлые волосы за уши, а затем подносит руку ко лбу, чтобы заслонить глаза от солнца. Все, чем она удостаивает нас – это небольшой взмах руки, на который мы отвечаем, разочарование оказывает эффект домино на всех нас.

– В чем, блядь, ее проблема? – Тео соскальзывает с выступа. Не говоря больше ни слова, он переходит улицу и бежит к Кэт.

Конечно, Такер спрыгивает вниз и следует за ним, не оставляя мне другого выбора, кроме как присоединиться к ним. К тому времени, как я подхожу к группе, Тео уже болтает с Кэт и Беккой.

– Пойдем с нами в ЦСД, – говорит Тео, дергая Кэт за руку. – Мы зависаем там сегодня с несколькими парнями.

– Мне нужно учиться, – бормочет она.

– Всего на час или два, а потом сможешь вернуться к зубрежке, – говорит Такер, надеясь, что она придет хотя бы на этот раз.

Кэт смотрит на меня из-под светлых бровей, ее голубые глаза прожигают во мне дыру. Она великолепна, на ее лице нет ни единого следа от макияжа, а кожа естественно сияет. Почему я должен был все испортить? Почему я не мог сказать, что я чувствовал? Это могло бы все изменить.

Наш эксперимент дал обратный результат, послужив не более чем доказательством того, что я никогда не буду нравиться Кэт больше, чем как друг. Это чувство было всегда, только теперь оно умножилось. У меня щемит в груди от печали в ее глазах. Она сожалеет о том, что мы сделали. Я уже знал это, когда она начала отдаляться от меня. Не то чтобы мы не занимались сексом раньше, несколько раз. Так что изменилось?

Я отодвигаю Тео в сторону и оттаскиваю Кэт подальше от группы:

– Мы можем поговорить?

Она делает глубокий вдох и выдыхает, отводя от меня взгляд. Едва заметная улыбка трогает ее губы, которую она дарит своим братьям. Как только наши глаза снова встречаются, она говорит:

– Мне нужно подготовиться к завтрашнему экзамену.

– Котенок, ну давай, – я крепче сжимаю ее руку, потому что боюсь, что если отпущу, то потеряю ее навсегда. – Пожалуйста, не делай этого.

– Я ничего не делаю, Дин. Я должна сдать свои экзамены. В отличие от тебя, меня не ждет профессиональная хоккейная карьера. Я должна зарабатывать на жизнь, и если хочу пройти стажировку, я должна поддерживать свои оценки

на высоком уровне.

– Ты лучшая на нашем курсе. Вероятность того, что ты провалишь выпускной экзамен, примерно так же мала, как у «Флайерз» на выигрыш Кубка Стэнли.

Она смеется над моим комментарием:

– Ты обязательно должен был приплести сюда хоккей.

Я пожимаю плечами:

– А почему нет? Мне показалось, что подходит.

Склонив голову набок, она придает своему прекрасному лицу сексуальное выражение, которое напоминает мне о той ночи, когда мы были вместе. Я так сильно скучаю по ней, что у меня болит живот от вонзающегося в него ножа. Жить без Кэт было ужасно. Она – весь мой мир. Я просто не осознавал этого до тех пор, пока она больше не стала его частью.

– Пожалуйста, Котенок, – умоляю я, сжимая ее руку. – Пойдем с нами на один час. Я скучал по тебе. Твои братья тоже по тебе скучали.

– Ладно. Один час, а потом мне нужно возвращаться к учебе.

Я так чертовски сильно хочу поцеловать ее. Но я напоминаю себе, что Такер и Тео наблюдают за нами, вместе с Беккой, и уверен, что кто бы ни проходил мимо нас тоже смотрят.

– Я лично провожу тебя обратно в общежитие через час.

Один час – это все, что мне нужно, но этого никогда не будет достаточно.

***

Тридцать минут спустя Кэт с Тео участвуют в турнире по аэрохоккею. При равном счете 6:6 выигрывает тот, кто забьет следующий. Одна вещь, которую я узнал о Болдуинах за эти годы – это их соревновательный характер. Никто из них не может смириться с поражением, но, по крайней мере, Кэт относится к этому немного более грациозно, чем ее братья.

Когда Тео отбивает шайбу справа от руки Кэт в ее ворота, он бросает свой бит на стол, привлекая внимание всех вокруг нас. Болдуины так же любят показушничать. Как и их отец, все они чрезвычайно талантливы. И они не возражают ткнуть тебя этим в лицо.

Тео вскидывает руки в воздух и делает глупое лицо, глядя на Кэт:

– Вот как это делается, Кит-Кэт.

Она закатывает глаза, глядя на Тео:

– Я позволила тебе победить. Я почувствовал себя плохо после того, как три раза подряд забила по твоим воротам.

– Ага, точно. Я победил, все по честному.

Зная Кэт, она, вероятно, позволила ему победить. Из всех ребят, окружающих нас, Кэт – одна из лучших в аэрохоккее. Она выросла, играя в него с Остином и Дьюком, задолго до того, как научилась играть в хоккей на льду. Нет ничего, в чем Кэт не была бы хороша, особенно когда дело касается спорта.

Я протягиваю Кэт руку, и она без боя берет ее. Доставить ее в ЦСД было нелегкой задачей. Не думал, что она когда-либо отпустит то, что ее так расстроило. Не то чтобы я сделал что-то не так. Я бы никогда не причинил ей вреда, по крайней мере, намеренно.

– Мне нужно попить. Давай прогуляемся до кафетерия.

Она бросает взгляд на часы, чтобы проверить время.

– У нас есть еще тридцать минут, – говорю я, вытаскивая ее из комнаты. – Я даже поставил будильник на телефоне, чтобы успеть отвезти тебя обратно вовремя.

– Ты серьезно относишься к этому обещанию, да?

– Я человек слова.

– Так и есть, – бормочет она.

– Мне все еще нужно поговорить с тобой, Котенок.

– Мы можем сделать это позже? Я хорошо провожу время. Давай не будем все портить.

Сбитый с толку, я качаю головой:

– Портить что? Я просто хочу поговорить с тобой.

– Я знаю, что ты собираешься сказать.

– Если только у тебя не развилась способность читать мысли за те две недели, что ты меня игнорировал, тогда я сомневаюсь, что ты знаешь, что я хочу сказать.

– Две недели назад. Это было ошибкой. Мне не следовало просить тебя… – ее голос затихает, слова застревают у нее в горле.

– Я хотел быть с тобой, Кэт. Я не жалею ни о чем из того, что мы сделали.

Она прищуривает глаза, глядя на меня:

– Нет?

– Нет, вовсе нет. О чем я сожалею, так это о том, что потерял тебя из-за секса. Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой. Я не хожу по кампусу и не трахаю любую девушку, которая заговорит со мной.

– Главное не позволяй никому услышать, как ты это говоришь. Это может подорвать твою репутацию, – она смеется.

– Пусть люди думают, что хотят. Мне все равно, что они говорят обо мне за моей спиной. Единственное мнение, которое меня волнует – это твое.

Как только мы добираемся до кафетерия, я беру несколько стаканов из подставок и протягиваю одну Кэт.

– Не уверена, что и сказать, Дин. Я отношусь к тебе по-другому, и я понятия не имею, как ко всему этому относиться.

Она наполняет свой стакан всеми видами газировки, которые у них есть на разлив.

– Отвратительно, – говорю я ей, по очереди наливая три колы близнецам и себе. – Почему ты не можешь выбрать одну марку газировки, как нормальный человек?

– Потому что я никогда не могу принять решение, – она поворачивается со стаканом в руке и делает глоток через соломинку. – Может быть, тебе бы понравилось. Ты не узнаешь наверняка, пока не попробуешь.

– Я не знал, как сильно ты мне понравишься, пока мы не попробовали.

Румянец поднимается по ее шее и щекам.

– Дин, – шепчет она, когда я провожу кончиками пальцев по ее руке и придвигаюсь ближе, – мы заканчиваем универ через две недели. Уже слишком поздно.

– Нам следовало поговорить об этом раньше, Котенок. Пожалуйста, не отгораживайся от меня. Я не какой-то случайный парень, которого ты подцепила на вечеринке.

– Вот что я тебе скажу, – говорит она, наши лица всего в нескольких дюймах друг от друга, – Если мы окажемся в одном городе после драфта НХЛ, тогда посмотрим, что произойдет. Я выросла с отцом, который путешествовал из города в город и никогда не был дома. Я не могу справиться с постоянным разочарованием, которое будет возникать из-за того, что тебя никогда не будет рядом.

– Мы даже не знаем, выберут ли меня. Хорошие ли у меня шансы? Да, конечно, я это знаю. Но на это нет никакой гарантии.

– Это определенно, Дин. Мой папа сказал, что тебя ни за что не оставят. Есть несколько команд, которые хотят тебя к себе. Ты можешь оказаться где угодно.

– У нас все еще есть лето, проведенное вместе.

– Нет, его нет. Ты должен вернуться домой, чтобы помочь своей маме, а меня ждет стажировка.

Когда очередь к автоматам с газировкой становится длиннее, я ставлю стаканчики в тележку и тяну Кэт к кассе. Она берет с прилавка несколько пакетов с закусками и пирожными и добавляет их к нашему заказу.

– Мы все еще можем быть друзьями, Котенок. Не позволяй сексу изменить нашу дружбу. Ты нужна мне в моей жизни.

– Ты тоже мне нужен, – шепчет она на выдохе. – Но я хочу тебя по-другому, так, как никогда не хотела раньше. Я не вынесу смотреть на тебя с другими девушка. В этом плане наши отношения изменились.

– Тогда я даже не заговорю с другой девушкой, – я отдаю кассиру деньги за нашу газировку, все еще не сводя глаз с Кэт. – Проблема решена.

Улыбка приподнимает уголки ее рта:

– Ты милый.

– А ты прекрасна. Я так сильно скучал по тебе, Котенок. Меня не волнует, даже если мне придется соблюдать целибат до конца своей жизни, если это означает, что ты можешь быть в моей жизни. Мы можем снова стать друзьями.

– Я не заслуживаю тебя, Дин, – она наклоняется ко мне, и я обнимаю ее за спину, удерживая газировку в другой руке.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в лоб:

– Ты заслуживаешь лучшего, чем я.

– Перестань так говорить, Дин, – она смотрит на меня с грустью в глазах. – Ты невероятен. Я бы не стала с тобой дружить, если бы ты не был достоин моего времени.

– Ты дочь кумира моего детства. Сомневаюсь, что когда-нибудь почувствую себя достойным тебя, Котенок, но я бы провел остаток всей своей жизни, пытаясь быть тем мужчиной, который тебе нужен.

– Мой отец не имеет никакого отношения к нашей дружбе.

– Вроде как имеет. Если бы кто-то не сказал мне, что дочь Ника Болдуина играет в женской хоккейной команде, я бы никогда с тобой не познакомился, ведь я должен был увидеть, как ты играешь.

– И…

– Ты меня не разочаровала. Я бы узнал этот удар где угодно.

Она смеется:

– Это одна из немногих вещей, которые я унаследовала от своего отца. Чертовски уверена, что не унаследовал его внешность.

– И это хорошая новость, – говорю я с улыбкой.

Она толкает меня локтем в плечо:

– Я тоже скучал по тебе, Дин. Прости меня за то, что я была стервой.

– Не беспокойся об этом. Я прощаю тебя, Котенок.

Как только мы возвращаемся в комнату отдыха, все вокруг гудит от последнего турнира по аэрохоккею. Как обычно, Тео и Такер приковывают к себе внимание всех окружающих. Болдуины обладают природным магнетизмом, который притягивает к ним людей, точно так же, как Кэт привлекла меня к себе много лет назад.

Наблюдение за ней на льду произвело на меня странное впечатление. Сначала она меня привлекла, потому что, ну какой мужчина не захотел бы Кэт? Затем наши отношения перешли в нечто большее, чем я когда-либо мог себе представить. Никогда не думал, что буду из тех, у кого есть лучший друг, не говоря уже о подруге.

Почему я должен был влюбиться в нее?

Кэт разрывает упаковку с острыми чипсами «Фламин» и запихивает их горстью в рот. Она запивает это своей отвратительной газировкой.

– У тебя самый отвратительный вкус в еде, – говорю я ей.

– Нет, у меня превосходный вкус, – бормочет она между укусами.

Такер выходит из-за спины Кэт и сует руку в пакет с чипсами. Она смотрит на него через плечо и хмурится, забирая у него упаковку:

– Купите себе свои, – рычит она. – Разве я не могу поесть что-нибудь без того, чтобы кто-нибудь из вас это не украл?

– Кто-то не в настроении, – Тео корчит гримасу Кэт, чтобы подразнить ее, и крадет еще одну пригоршню из ее упаковки.

Прищурившись, Кэт делает глоток газировки. Между ними проходит мгновение, когда она пристально смотрит на мальчиков сверху вниз, прежде чем передать им закуски.

– Держите, братишки, – говорит Кэт с вызывающей ухмылкой.

Они благодарят ее быстрым объятием и уходят, засунув руки в чипсы.

– Ты за что-то злишься на близнецов?

Она качает головой:

– Нет, конечно, нет.

– Ну, они думают, что ты злишься на них. Я подумал, может быть, ты вымещала свой гнев на меня на своих братьях, когда не хотела разговаривать ни с кем из нас.

– Ты единственный ребенок в семье, Дин, – она поворачивается так, что мы оказываемся лицом к лицу, и смотрит мне в глаза, – представь, что рядом всегда четверо братьев, которые изводят тебя.

– Дьюк и Остин могут доставлять тебе неприятности, но они практически вырастили тебя. Они просто присматривают за тобой, и близнецы тоже.

– Да, знаю, но если есть что-то, чему я научилась за последние две недели, так это то, что я – тень своей знаменитой семьи. Мы стали друзьями благодаря моему отцу. Люди относятся ко мне по-другому из-за него и моих старших братьев. Даже в кампусе я сестра близнецов Болдуин, а не капитан женской хоккейной команды, которая привела свою команду к двум чемпионатам. И если бы мы были вместе…

– Ты была бы тенью еще одного хоккеиста, – я так смущен ее внезапной переменой в настроении. Я хочу протянуть руку и прикоснуться к ней, как обычно, но держу свои руки при себе. Последнее, что мне нужно – это чтобы она снова отвернулась от меня.

– Да, – говорит она себе под нос. – Если бы мы хотели вывести наши отношения на новый уровень, тогда я была бы девушкой Дина Кроуфорда. Не то чтобы это плохо. Ты понимаешь, что я пытаюсь сказать? Я хочу быть самой собой, а не продолжением кого-то другого.

Я никогда не переставал задумываться о том, как часто Кэт упускают из виду из-за ее семьи. Даже я совершил ту же ошибку, но это также причина, по которой мы стали друзьями.

– Помнишь тот день, когда мы встретились?

Она улыбается:

– Как я могу забыть? Ты думал, что ты такой ловелас.

Я наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ушко:

– Это сработало, иначе тебя бы сейчас здесь со мной не было.

Она замирает на секунду и закрывает глаза: