Текст книги "Маргаритки в раю"
Автор книги: Джилл Шелдон (Шелвис)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Глава седьмая
Жизнь в гостинице била ключом, поэтому Ханна сумела выкроить себе небольшой перерыв лишь через несколько часов. В обычный день Ханна была бы рада обслужить людей, дружески поболтать с ними, переброситься шутливыми репликами, но сегодня по окончании работы ее ожидало нечто особое, выходящее за рамки служебных обязанностей: сегодня ее ждал Зак.
Необычайность и фантастичность предстоящего так подействовали на Ханну, что она от волнения слопала две большие порции мороженого.
Ей пришлось напомнить себе: что бы ни предстояло, для Зака это была всего лишь романтическая интерлюдия, приятное разнообразие в его трудной и опасной жизни и так или иначе, но к этой жизни и к этой службе он все равно вернется.
В разгар этих размышлений, словно магически вызванный ими, за окнами магазина показался Зак. В руках у него была доска для серфинга. Он направлялся к пляжу.
Ханна не удержалась и с самозабвенным любопытством уткнулась носом в стекло.
Подойдя к воде, Зак сорвал с себя рубашку, потом джинсы и остался в коротких спортивных трусах, которые облегали тело как перчатка. Потом прошел несколько шагов вброд, положил доску на воду, и теперь стало заметно, что он инстинктивно оберегает правую сторону тела.
– На кого это ты любуешься?
Ханна от неожиданности стукнулась носом о стекло.
– Ни на кого. Абсолютно ни на кого, – ответила она, оборачиваясь с как можно более небрежным видом. Позади нее стояла Тэра.
– Угу. – Тэра взяла со стойки вазочку и положила себе изрядную порцию сливочной помадки. – Оттого-то ты и покраснела, – заметила она, щедро накладывая сверху горку взбитых сливок.
Ханна мысленно прокляла свою светлую кожу.
– Я всегда краснею.
– Это хорошо. – На мгновение Тэра смолкла, потому что, проглотив первую ложку, не смогла удержаться от блаженного стона. – Это хорошо, а не то, как бы мы с Алекс узнавали, что с тобой происходит?
– Я и так рассказываю все, что со мной происходит.
– Только внешние события, но отнюдь не самое главное. Не то, что по-настоящему интересно.
– Например?
– Например, почему ты наблюдаешь, как Зак занимается серфингом, а притворяешься, что тебя он не интересует.
– Ах, это…
– Не имеет ли это отношения к одному любопытному звонку, который я только что получила от Майкла?
Этого еще не хватало!
– Смотря к какому звонку.
– Насчет того, как сильно ты его всполошила.
– Даже так?
– Мне пришлось уговаривать Майкла не волноваться и не приезжать сюда сломя голову, чтобы хорошенько накостылять кое-кому.
– О господи! – нервно хохотнула Ханна, потом опустилась на стул и беспомощно уставилась на Тэру. – Но ты ведь, надеюсь, отговорила его от этого?
– Ага. Сказала ему, что ситуация под контролем. Сказала, что мы с Алекс сами накостыляем кому следует. С тебя причитается. Так что давай колись. Что происходит?
– Понимаешь, я, конечно, вела себя немного странно…
– Немного?
– Но я не готова говорить об этом.
– Однако же с Майклом ты об этом говорила.
– Да… но, видишь ли, у меня новая тактика. – Теперь Ханна считала, что это дело сугубо личное. – А если я смотрю в окно, так это потому, что размышляю над тем, какие преобразования надо провести в саду.
– Понятно. Это объясняет мечтательное выражение твоих глаз. Так, значит, цветочки. А я-то, дура, подумала, что всему виной тот высокий, шикарный коп, что скользит вон там по воде.
– Тэра…
– Детка, послушай. – Тэра отставила свое мороженое и сделалась серьезной. – Я знаю, ты вбила себе в голову, что, поскольку у тебя нет денег, ты должна работать усерднее, чем я или Алекс. Но, право же, это полная чушь. Понимаешь? Мы все равны и все помогаем друг другу. Мы любим друг друга. Поэтому, когда я вижу, как ты с отсутствующим выражением лица предлагаешь красивому парню презерватив вместо кофе, а потом с блаженным видом пялишься на него в окно, меня это волнует. Для меня это настоящий роман. Не разрушай волшебного впечатления.
Ханна не нашлась что сказать.
– Итак… что же произошло этой ночью у вас с Заком? Отчего ты дергаешься как уж на сковородке? Можно мне самой попробовать догадаться?
– Нет, не надо! – Ханна открыла огромный холодильник и стала дотошно изучать свои запасы, прежде всего два огромных клубничных торта, которые намеревалась отдать Алекс, в ресторан. Подхватив их, по одному в каждую руку, она опять повернулась к Тэре. – Извини, я тоже тебя люблю, всем сердцем, но существует нечто такое, что я должна решить для себя сама.
– Значит, больше не будет ночных звонков в Нью-Йорк?
– Думаю, теперь я сама справлюсь.
– Полагаю, твой брат будет рад, узнав, что эти нескромные беседы прекратились.
Ханна изо всех сил старалась сохранить на лице равнодушное выражение.
Тэра вздохнула.
– Отлично. Так мое дело сторона?
– Угу.
– В самом деле? Я умываю руки.
– Прекрасно.
– Только…
Ханна бросила на нее сердитый взгляд, который Тэра проигнорировала.
– Только знай: музыка и свечи – это еще не все. – Она встала и усмехнулась. – Все дело в языке тела. На тот случай, если тебе интересно. – И засмеялась, увидев, как округлились глаза Ханны. – Эй, не сердись, вини во всем Майкла и Алекс. Мне приказано не возвращаться в дом, пока не выясню, что происходит у вас с Заком. Майкл хочет знать, не следует ли ему приехать, чтобы убить этого типа. А Алекс вычисляет, не ей ли предстоит все лето чистить сортиры.
Ханна выразительно застонала и с тортами в руках двинулась к выходу.
– Ты, кажется, забыла, что все мы уже давно вышли из школьного возраста, – бросила она через плечо.
– Я прекрасно это помню, – улыбнулась Тэра. – Ханна, поверь, мы действительно тебя любим.
– Тогда сиди здесь, отвечай на звонки и корми посетителей, пока я не вернусь.
– Но только поторопись, я еще не закончила тебя расспрашивать. У меня предчувствие, что все будет хорошо. Да, и не забудь про безопасный секс! Майкл просил тебе напомнить.
– Спасибо за заботу.
Шагнув из помещения на яркий солнечный свет, Ханна зажмурилась. Денек выдался великолепный: туманная дымка рассеялась рано утром, оставив в вышине сияющее солнце, которое разливало благословенное тепло после необычно студеной весны.
Гостиничный дом выглядел теплым и радушным. Прямо перед ним раскинулся живописный сад, любимое и бескорыстное увлечение Ханны. Справа от дома, чуть поодаль, накатывались на берег океанские волны.
Не удержавшись и поискав глазами Зака, Ханна с разочарованием отметила, что никто уже больше не скользит по волнам. На пляже Зака тоже не было.
Поглощенная размышлениями, она не услышала за спиной шагов, а когда услышала, то было слишком поздно.
– Ханна!
Вскрикнув от неожиданности, девушка стремительно обернулась. Звучный, глубокий, до боли знакомый голос сбил ей пульс и в буквальном смысле вывел из равновесия.
Торты взлетели в воздух.
Ханна успела лишь издать пронзительный крик, когда ледяные, только что из холодильника, торты обрушились прямо на нее. Резко втянув в себя воздух, чтобы снова не завизжать, она вскинула на Зака сверкающие гневом глаза.
Клубника струйками стекала по ее подбородку, плечам, груди, липкий сироп тек по платью, пропитывая ткань и прилипая к телу.
Коржи раскололись и упали наземь вместе с двумя жестяными формами, которые поддерживали торты.
– Какой ужас! – Упав на колени, Ханна растерянно уставилась на последствия катастрофы.
Зак положил на землю свою доску и тоже опустился на колени.
– Позволь, я помогу.
– Ты уже помог!
Молодой человек собрал с земли жестянки, потом, присев, опустился на пятки и с сочувствием поглядел на нее.
– Извини, мне очень жаль.
Однако рот его при этом подозрительно кривился.
– Да уж, заметно!
Он был все еще мокрый от морской воды, широкие плечи и гладкая, мускулистая грудь, будто намасленные, сияли на солнце. Видимо, всю его усталость как рукой сняло, глаза жизнерадостно блестели, а рот… Господи, этот рот!.. В нем был какой-то характерный легкий изгиб, воплощавший для Ханны все то, о чем она мечтала.
Главное – язык тела, всплыли в памяти слова Тэры.
Что ж, попробуем. Ханна смягчила выражение лица, чуть качнулась к Заку, устремляя на него самый чарующий свой взгляд.
– Прости, пожалуйста, – произнес Зак. – Ты так смотришь на меня, что… я теряю нить. Перестань.
– Не могу. Лучше ты перестань смотреть.
– Не могу. Позволь мне… – Он наклонился, придвинувшись к ней ближе. Так близко, что стали видны его потемневшие глаза. Так близко, что она ощутила свежий запах моря, соли, его собственный, неотразимо мужской запах. – Я должен попробовать тебя на вкус, – прошептал он. – Я не могу удержаться. – Он наклонил голову и медленно провел горячим приоткрытым ртом по ее голому плечу, жадно слизывая стекающий клубничный сироп.
– О господи, – услышала Ханна собственный шепот, а тело отозвалось божественным содроганием. Так вот что такое язык тела! Теперь она поняла!
Он проделал это снова: еще одно легкое пощипывание губами, потом еще. Он прокладывал дорожку от плеча через ключицу к другому плечу, потом обратно, задержавшись возле ямки у основания шеи.
Если он продолжит еще немного, она просто-напросто растечется маленькой лужицей у его ног.
– За-ак…
– Скажи мне, что это глупо.
– Это глупо. Прекрати сейчас же.
У него вырвался смешок, больше похожий на глухой стон. Потом его губы захватили в плен ее рот, вбирая в себя, отнимая способность к сопротивлению. Поцелуй был медленным, долгим и глубоким, звякнули упавшие на землю жестянки – руки Зака плавно заскользили вокруг ее тела, заключая в объятия.
В ответ Ханна обхватила его за шею, и тела их жадно прильнули друг к другу. Зак плотнее прижался к ее животу, и она, повинуясь импульсу, тоже качнулась к нему, точно желая раствориться в его теле, вызвав из глубины его горла глухой звук, который эхом отозвался в ее груди.
Руки Ханны стремительно и безотчетно бороздили его упругую, стройную спину, плечи – все, до чего могли дотянуться, – и сильные, твердые мышцы ходили под ее руками.
И вот тут откуда-то издалека, с периферии сознания, донесся стук каблучков по дорожке, а вслед за ним – довольный смех.
– Тэра!
– Я знала! – ликующе воскликнула возникшая откуда ни возьмись подруга, хлопая в ладоши. – Я так и знала!
Глава восьмая
Больше Тэра ничего не сказала. Она протянула руку, подцепила с плеча Ханны прилипший кусочек торта, сунула палец в рот и облизнула.
– Ммм, божественно. Жаль, что нельзя будет съесть это на обед.
Зак с неимоверным трудом разжал объятия, сердце у него подпрыгивало, мысли были в смятении. Как случилось, что он забыл о своем намерении держать дистанцию?
– Вы что, языки проглотили? – участливо спросила Тэра. – Впрочем, понимаю. После такого поцелуя любые мозги превратятся в кашу. Ханна, в следующий раз сразу обращайся за помощью ко мне. Возможно, у меня в арсенале найдется что-нибудь стоящее.
Подмигнув Ханне, она зашагала прочь, довольно мурлыча себе под нос.
– Что это значит? – спросил Зак Ханну. – Ты что, и у нее просила совета?
– Нет, но она мне предлагала.
– Почему ты просто не спросила меня?
Ханна перестала изучать небо и посмотрела на него.
– Я надеялась, что справлюсь самостоятельно. Мне бы следовало сообразить, что это, как всегда, закончится печально, – горько рассмеялась она. – Ты, наверное, думаешь, я с приветом. Из-за того, как вчера бегала за тобой.
Подлинная боль, прозвучавшая в этих словах, поразила Зака, резанула как по живому, и всякая дистанция, которую он рассчитывал сохранить, сделалась невозможной.
– Я тогда ничего не понял, – ответил он. – Прости.
Лицо Ханны исказила болезненная гримаса.
– Вот видишь – не понял. И еще спрашиваешь, зачем я искала подсказок?
Он не знал, что ему с ней делать. Каким-то образом ей удавалось проникать ему в душу, задеть заповедную, никому прежде не доступную область, ограждающую его сердце, но Зак не хотел ощущать ее там.
– Да, ко мне это все не имеет отношения.
– Значит, тебе… все равно?
– Конечно. – В действительности же в самых буйных фантазиях Зак не мог бы предположить, что ее неопытность окажется настолько сексуально притягательной, что будет вызывать в нем такое волнение. – Я думаю вот что: ты решила… приобрести сексуальный опыт, а тут, как раз подвернулся я. Вместо меня сгодился бы любой парень.
– О, Зак… – Она протянула руку и коснулась его груди. – Нет! Это неправда!
– А если бы я не появился?
Она задумчиво отвела волосы назад и смешно сморщилась, нащупав в волосах клубнику.
– Сама не знаю.
Ее искренность подкупала и одновременно вызывала в нем досаду.
– Понимаешь, Ханна, это – одна из причин, почему нам нельзя!.. – с горячностью проговорил он.
– А как же другие? Почему им можно?
– Потому что… – А действительно, почему? Зак вдруг и сам забыл. – Потому что ты – подруга Алекс!
– А я-то еще думала, у тебя мятежный дух! – презрительно бросила она. – Настоящий свободолюбивый бунтарь не стал бы заботиться о таких пустяках.
– Ну, хорошо… потому, что я помню тебя маленькой девочкой.
– Глупости, мы давно уже взрослые.
– Нам нельзя, потому что… – мозг его лихорадочно работал, – потому что я здесь всего на несколько дней, а ты заслуживаешь гораздо большего.
Это вывело ее из равновесия.
– Я сама могу решить, чего я заслуживаю, благодарю за заботу! К твоему сведению, я не ищу прочных взаимоотношений!
Господи, дай сил, взмолился Зак.
– Значит, по-твоему, это решает дело? Считаешь, что все в порядке, раз тебе нужен просто секс? – спросил он, сам себе удивляясь. Нет, наверно, он рехнулся! Эта красивая, умная, замечательная молодая женщина хочет от него только секса, а он артачится и старается ее отговорить. Должно быть, у него что-то с головой.
– Ладно, я поняла, – подытожила Ханна. Она выглядела усталой и опустошенной. – Ты меня не хочешь, вот и все.
– Нет, я не об этом!
– А о чем?
– Я хочу. – У него даже голос осип от желания. – Но это нехорошо, неправильно.
– Как это может быть неправильным? Когда я с тобой, я чувствую совсем другое. Мне очень хорошо! Просто замечательно!
Ну, ладно, прекрасно. Пусть так. Ей хорошо, и именно ему суждено было подарить ей это ощущение. Это, конечно, льстит самолюбию, но все равно чертовски неловко.
– Мне тоже хорошо с тобой, – признался он.
Плохо было, что эти слова зажгли в ее глазах надежду. Очень скверно.
– Послушай, пожалуй, лучше мне вернуться к первоначальному плану, – сказал он. – Гостиница все еще переполнена. Уверен, поблизости есть немало других отелей, где я смогу остановиться.
– Нет! – Она потянулась к нему, коснулась плеч, прильнула всем телом, размазывая по нему клубничный торт. Зак попытался воспротивиться, но не смог. – Не уходи! Я не хочу думать, что выгнала тебя лишь потому, что…
– Хотела переспать со мной?
Увидев его улыбку, она тоже улыбнулась.
– Да. Ох, я в таком виде! – Улыбка чуть поблекла. – Мне надо привести себя в порядок.
Кусочек клубники соскользнул с ее ключицы и исчез в вырезе платья. Зак проводил его мутным, остекленевшим взглядом, во рту совсем пересохло. Руки прямо-таки дрожали от желания до нее дотронуться, он сжал кулаки и держал их прижатыми к бокам.
– До встречи.
Вечером того же дня Зак поднялся на второй этаж отеля и с некоторым трепетом постучал в дверь Ханны.
Он многое отдал бы, лишь бы избежать этого, но увы! – ему необходимо было забрать свой рюкзак.
Ханна открыла дверь. Перед этим она, видимо, спала, и Зак пробормотал какие-то извинения, но она только отмахнулась.
– Нет-нет, все в порядке. Напротив… я рада, что ты пришел. – Голос ее со сна звучал хрипловато. На ней опять была майка, только уже другая. Она сползла со сливочно-белого плеча, и Зак почувствовал, как рот у него наполнился слюной.
Подавив готовый вырваться стон, Зак встретился с ней глазами.
– Мне просто понадобилось белье.
– Чтобы ночевать на диване в офисе?
– Да.
– О, Зак, останься здесь.
– Не могу. – При одной только мысли об этом его тело взволнованно встрепенулось.
– Мой диван гораздо удобнее, правда, – сказала она.
– Дело не в диване, меня притягиваешь ты. Но я не хочу, чтобы ты меня притягивала. – Чтобы помучить себя еще больше, он подошел ближе и, наклонившись к ней, легонько поцеловал. – Спокойной ночи, Ханна. Спи крепко, – прошептал он и поднял с пола сумку.
– Зак… Но это же глупо. Останься. Я обещаю вести себя скромно.
Он поглядел на нее, такую теплую, уютную, пышущую здоровьем и жизнью. Всем своим существом он жаждал остаться, раствориться, утонуть в этом горячем, щедро дарящем себя теле. Хотел бы любить ее целую веч…
Стоп, а не здесь ли собака зарыта? Зак запросто мог себе представить, как любит ее не одну только ночь, а всю жизнь.
Но этого ему нельзя.
И она тоже этого не хочет.
– Останься.
Она даже вообразить себе не может, как сильно ему хочется это сделать.
– Почему, Ханна? – взмолился он. – Почему я должен остаться?
Она вроде бы опешила, даже испуганно вздрогнула.
– Потому что я думала, тебе здесь будет удобнее…
– Говори правду.
– Ну, хорошо: потому что я хочу, чтобы ты был рядом со мной. – Она повторила это еще раз, совсем тихо: – Я хочу, чтобы ты был рядом со мной.
Проклятье! Сопротивляться было выше его сил. Он и сам хотел быть с ней рядом.
Зак прошел к кушетке, подождал, пока Ханна снова нырнет в постель, и закрыл дверь спальни. В совершенно немыслимом телесном возбуждении он лег и уставился в потолок, моля, чтобы скорее пришел сон.
Ему пришлось долго этого ждать.
Посреди ночи Зак проснулся как от толчка.
Рядом с кушеткой стояла Ханна и в темноте в упор разглядывала его. Зак смущенно вытянулся и повернулся на бок, чтобы посмотреть на часы. Три часа ночи.
– Я не могла уснуть, – объяснила она, пряча что-то за спиной.
Господи! Она поедала его своими глазищами и выглядела при этом такой неприкаянной и… ужасно сексуальной. Она явно снова вознамерилась его соблазнить, не сознавая при этом, что ее неумелые, неуклюжие попытки дают нужный результат.
– Только не надо свечей, – быстро сказал он. – Письменный стол завален всякой всячиной, и ты устроишь пожар.
– У меня нет свечей.
– А музыка перебудит постояльцев.
– И музыки тоже нету, – по-детски улыбнулась она.
Сердце Зака совершило настоящий кульбит. Проклятие!
– Слава богу, здесь темно, так что… – даже мысленно эти слова давались ему с трудом, – обнаженное тело тоже не подойдет.
– Я знаю.
Тогда, значит, что-то новенькое. Особо выдающееся. За ней не заржавеет. Зак понимал, что надолго его не хватит. Он сейчас так слаб, что если не выдворит ее отсюда, причем немедленно, то за себя не отвечает.
Из-за спины она вытащила книжку.
– Я подумала, может, это сработает.
На обложке значилось: «Как завоевать и удержать мужчину».
Зак непроизвольно содрогнулся.
– Ханна…
– Да, я знаю… Это глупо с моей стороны.
У нее был вид человека, потерпевшего полное фиаско. Она была убеждена, что ни один мужчина никогда на нее не польстится.
– Ханна… ты не о том думаешь.
– Знаю. Просто решила, что стоит попытаться в последний раз.
– Я же объяснил, почему нам нельзя!
– Да, – покорно повторила она. – Ты – близкий друг моего брата. Ты – брат моей подруги. Да, еще вот… Ты через несколько дней уезжаешь.
– Именно!
– И еще одно, – прибавила она. – Хотя с другой женщиной ты бы, скорее всего, завязал мимолетную связь, со мной ты этого делать не будешь, потому что я не отношусь к женщинам, способным пробудить такую страсть.
– Я ничего подобного не говорил.
– Это и так понятно.
Забыв о том, что дал зарок к ней не прикасаться, Зак схватил руку Ханны и едва не поднес к своему телу, чтобы доказать, какую страсть она в нем пробуждает.
Но это уже совсем никуда не годилось.
Вместо этого он за руку потянул ее вниз, усаживая на диван рядом с собой.
Она поерзала, поудобнее усаживаясь и помогая себе руками.
– Зак… – Ноги ее скользнули поверх его ног, и Ханна вдруг застыла как громом пораженная. – Бог ты мой, – прошептала она, – ты же ведь…
– Возбужден? Ты это хочешь сказать? – натянуто усмехнулся он. – Я пребываю в этом жалком состоянии уже вторую ночь, за что большое тебе спасибо. Ну, теперь-то хоть поняла, как ты ошибаешься? Дело не в тебе, можешь ты это понять?
Она облизнула пересохшие губы.
– Тогда я совсем ничего не понимаю. Кажется, все так просто. Я же знаю, как важна для тебя работа в Лос-Анджелесе. Знаю, что спокойное существование не по тебе, что ты всегда тосковал по жизни кипучей, полной опасностей. И знаю, что Авила не может тебе этого дать. Я ведь не строю никаких иллюзий, поверь.
– Ну и напрасно. – Не в силах совладать с собой, он провел руками по ее гладким ляжкам, потом дальше, под сорочку, к круглым бедрам. Ему хотелось черпать ее полными пригоршнями, жадно вбирать в себя эту мягкую плоть.
– Я не собираюсь тебя упрашивать, – прошептала она.
Еще секунда, и это он стал бы упрашивать ее. Он никак не мог справиться с руками, запретить им двигаться, то сдавливая, то скользя и плавно перемещаясь по ее телу, едва касаясь бархатной кожи, не мог удержаться от безудержного желания ощутить, почувствовать ее всю.
– Зак…
– Нет… – прошептал он, усилием воли прекращая это безумие.
Из груди Ханны вырвался резкий и хриплый, исполненный темного, ненасытного желания стон. Она легко поднялась, грациозно и с достоинством, забрала свою книжку и вышла, оставив Зака одного.
Спать было уже невозможно.
На следующий день, во второй половине, Ханна, спустившись из своей комнаты, отправилась на пляж. Она подошла к самой воде, к кромке берега. Сырой песок мягко продавливался под ее ногами.
Она привыкла плавать каждый день и никогда не пропускала ежедневных купаний. В этот час весь пляж принадлежал ей, а ледяная вода идеально выполнила свою задачу – первая же стремительная волна, от которой у Ханны захватило дух, освежающе подействовала и на мозги. Здесь она ощущала себя в своей стихии, словно бы тут родилась. Здесь никто не мог ей помешать, никто не претендовал на ее время, не требовал ее присутствия, никто ничего от нее не хотел.
Ощущались легкие признаки непогоды, вода была покрыта рябью порывистых, беспорядочных волн, но Ханне пока было легко с ними справляться. Она действительно чувствовала потребность к преодолению и настойчиво плыла прочь от берега, дальше, дальше – в открытое море.
С берега кто-то выкрикнул ее имя.
Зак!
Он стоял ярдах в двадцати пяти и с мрачным беспокойством наблюдал за ней.
– Не бойся, со мной все в порядке, – крикнула она.
– …слишком далеко… – Ханне показалось, что она услышала эти слова. Зак смотрел на рваное, взлохмаченное небо.
– Все нормально, – снова прокричала она, но он сорвал с себя рубашку, скинул туфли и ринулся в воду вслед за ней.
Ханна тоже бросила взгляд на небо и подумала: похоже, он прав – надвигается шторм. Когда она еще раз обернулась, Зак опять выкрикнул ее имя. Она повернула назад, к нему, и принялась с удвоенной силой разрезать воду руками.
И в этот момент случилось непредвиденное – судорога скрутила ее правую ногу ужасной болью, полностью парализовав. Ханна не предполагала, что бывает такая боль – стало невозможно ни плыть, ни даже шевелиться. Все, на что она теперь была способна, – это дышать.
Громадная волна нависла за ее спиной, ударила со всей силы, уволакивая в глубину.
Каким-то чудом выкарабкавшись на поверхность, она увидела прямо перед собой Зака. На лице у него был написан ужас.
– Что с тобой? Что с тобой? – настойчиво спрашивал он. – Что случилось?
– Судорога, – выдохнула она, панически пытаясь поймать хоть немного воздуха, но заглатывая лишь соленую воду.
Руки Зака обхватили ее. Они были теплыми и наполнены такой желанной и чудесной силой.
– Держись за меня! – громко крикнул Зак ей в ухо, беря курс на берег.
Но Ханна была не в состоянии держаться, она не могла ничего, кроме как содрогаться от боли.
Новая громадная волна обрушилась на них, и она испугалась, что ее оторвет от Зака, но нет! – он стоически держал ее, не выпуская из рук.
– Уже близко, – проговорил он, тяжело дыша.
Когда она, наконец почувствовала под ногами песок, то едва не разрыдалась.
Они тяжело хлопнулись на берег, глотая ртом воздух. На них лил дождь, и боль в ее ноге не отпускала. Все еще обнимая Ханну одной рукой, Зак наклонился над ней и принялся с силой разминать сведенные судорогой мышцы. Было так больно, что из глаз посыпались искры, но мало-помалу Ханна почувствовала, что мышцы расслабляются, а боль уходит.
– Уже лучше, – пробормотала она.
Вконец выдохшийся, изнуренный и разбитый, Зак без сил замер рядом с ней. Но все равно его руки были крепко и упрямо сцеплены на ее туловище. Так они лежали вместе, под дождем и ветром, дрожа от холода, не имея сил шевельнуться.
– Да, это был славный заплыв, – смог он наконец выговорить.
– Спасибо, – тихо сказала она. – Если бы не ты…
– Не надо, я и думать не хочу об этом.
– Зак! – прошептала Ханна немного погодя.
– Что?
– Это не имело никакого отношения к… ты знаешь к чему.
– К плану обольщения?
– Да.
– Я знаю, – улыбнулся он. – А то, что я спас тебя, не означает, что я собираюсь уступить.
Она хрипловато засмеялась.
– Ладно, пусть так. Главное – мы не врем друг другу.
Ударил порыв ветра, и Ханна зябко вздрогнула. Зак издал низкий, глуховатый возглас.
– Душ! – решительно объявил он и так же решительно поднялся на ноги. – Горячий душ!
Ханна невольно представила их обоих вместе в своей ванной комнате, под душем…
– Ханна! – услышала она его усталый и резкий окрик. – Оставь эти глупости.
– Хорошо. – И прижалась грудью к его груди – просто чтобы напитаться его теплом.
Взгляд Зака скользнул ниже, от ее лица к купальнику. Оба уперлись взглядом в ее жестко набухшие соски, торчащие сквозь материю. Зак тихо простонал и закрыл глаза.
– Душ, – повторил он. – Горячий – для тебя, холодный – для меня.
