Текст книги "Маргаритки в раю"

Автор книги: Джилл Шелдон (Шелвис)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава пятая

Ханна проснулась, теплая, счастливая, румяная, как пирожок, и… в крепком кольце Заковых рук!

Воспоминания о вчерашнем дне волной нахлынули на нее. Музыка, свечи… постигшая ее неудача.

Проклятье, она уснула в его объятиях!

И каким бы невероятным это ни казалось – между ними ничего не было.

Ханна готова была вслух застонать от досады.

Надо было вставать, заново собрать силы, составить новый план действий, но оторваться от блаженно погруженного в сон Зака оказалось труднее, чем она думала…

Она все же заставила себя подняться. Несмотря на беспорядочные, противоречивые мысли и чувства, тело ее было наполнено энергией, жизнь буквально била в ней ключом. Девушка и не знала, что так бывает: жизнь и острое желание, буквально до боли.

Ханна оделась и вышла из номера.

Алекс была уже на кухне и проводила интенсивные изыскания в холодильнике. При виде Ханны, известной любительницы поспать, она удивленно вскинула брови.

– Вау! Ты даже в платье нарядилась!

– Ну, у нас же полно гостей. – Ханна нервно разгладила на себе сарафан. Она редко носила платья и сама не понимала, зачем сегодня решила надеть.

Впрочем, понимала, конечно, просто не желала признавать истинной причины.

– Хм. – Алекс изучающе разглядывала ее некоторое время, пока Ханна, начав испытывать неловкость, смущенно не поежилась. – Мой брат что, храпит?

– Храпит? Да… нет.

Алекс, от чьего внимания ничто и никогда не укрывалось, поставила на стол вазу с фруктами и, прищурившись, подошла ближе.

– А что вообще происходит? Я могла бы поместить его и в своей комнате.

Что вообще происходит?

Не это ли главный вопрос на повестке?

Можно было бы рассказать обо всем Алекс, объяснить, что их глупое маленькое соглашение насчет мытья туалетов заставило ее призадуматься над своей жизнью. Что она чувствует себя непростительно одинокой, что ей необходимо понять, каково это – иметь с кем-то близкие отношения. Хочется хоть раз в жизни почувствовать, что она может быть неотразимой для мужчины.

И еще ей хочется, чтобы этим мужчиной был Зак Томас…

– Ханна, что с тобой?

– Ничего особенного, – отозвалась она как можно небрежнее, – просто проголодалась. Разве не может девушка с утра пораньше проголодаться?

– Может, конечно, но для тебя с утра пораньше – это не раньше десяти.

– Привычки меняются. – И дабы доказать, что голодна как волк, Ханна, схватив из вазы яблоко, надкусила его. – А где наш Босс?

Боссом звали шестидесятипятилетнего бездомного ковбоя, который, как выяснилось, обладал потрясающим кулинарным талантом. Молодые хозяйки увидели его как-то поутру перед гостиницей – он просил милостыню – и наняли на работу. Босс стал для них поистине подарком судьбы и с тех самых пор вот уже в течение девяти месяцев делил с Алекс ресторанные обязанности.

– В город прибывает родео, и наш Босс вне себя от возбуждения. Попросил день отгула, чтобы пойти посмотреть. – Глаза Алекс были по-прежнему прикованы к Ханне. – А ты стараешься сменить тему.

– И мне это удается.

– Ладно, пусть будет так, сохраняй таинственность, я и сама все вычислю. – Подпрыгнув, Алекс уселась на кухонную стойку, скрестила руки на груди и направила на подругу долгий, пристальный взгляд. – Так, дай подумать… в тебе появилось что-то новое, необычное… Если бы я не знала тебя как облупленную, я бы сказала, что между тобой и Заком сегодня ночью что-то было. Так что выкладывай.

– Я умираю с голоду. – Порывшись в холодильнике, Ханна вынырнула с добычей в виде рогаликов, сливочного сыра и апельсинового сока. – И вряд ли смогу убедить тебя перенести завтрак на более раннее время.

– Да уж, вряд ли тебе это удастся, – подтвердила Алекс. Однако тут же смягчилась и, соскочив с прилавка, достала сковородку. – Значит, кое-что тебя все-таки беспокоит?

Да: то, что она помрет девственницей.

Алекс бросила на горячую сковороду бекон и обернулась к Ханне.

– Ты мало получаешь радости от жизни.

Ханна подумала о прошедшей ночи и о своих бесплодных усилиях.

– Быть может, это скоро изменится.

– Давно пора. Ты когда-нибудь задумывалась о том, что пора, наконец, получать от жизни больше удовольствия? Право же, детка, в жизни существует масса интересного и помимо этого бунгало.

Еще бы! И в первую очередь в ней существует любовь, непостижимое и недоступное чувство, о котором Ханна так мало знает.

– Я действую в этом направлении.

– Вот и правильно. Нельзя жить одной только работой.

Большая часть жизни Ханны прошла в борьбе за выживание. У того, кто еще в детстве потерял отца, это становится глубоко укоренившейся чертой. Особенно если – как это было у них с братом – много лет видеть, как мать вертится, словно белка, чтобы их прокормить. Так что, может, теперь Ханна порой и перегибает палку, тоже работая как заводная, да не так-то просто сломать эту привычку.

Легкой, танцующей походкой в кухню вошла Тэра – единственный настоящий «жаворонок» из их троицы. Выглядела она, как всегда, безупречно: причесанная волосок к волоску, одетая в модный лимонно-зеленый свитер без рукавов и замшевую мини-юбку в тон. Она взглянула на джинсовые шорты Алекс, потом – на сарафан Ханны и скривилась.

– Неужели ни одна из вас ничему не научилась у меня за эти годы? Дамы, одежда создает женщину, а ваша одежда не способна создать ничего – разве что доход магазину уцененных товаров.

– И тебе тоже привет и доброе утро! – бодро отозвалась Алекс.

Тэра налила себе кофе, от души отхлебнула и застонала от удовольствия.

– Дорогая, одевайся во что хочешь – с таким кофе место в раю тебе обеспечено.

– Ну, слава богу, а то я волновалась! – Алекс вновь отвернулась к плите. – У тебя нет более важного занятия, кроме как обсуждать наши тряпки?

– Есть. – Тэра отхлебнула еще глоток. – Уйма. Да! Я только что видела твоего брата, он выходил из комнаты Ханны.

Ханна поперхнулась, и Тэра с Алекс удивленно воззрились на нее.

– Извините, – сдавленно пробормотала она, колотя себя в грудь и стараясь протолкнуть кусок яблока. – Не в то горло попало.

– Не ожидала, что он встанет так рано, – нахмурилась Алекс, откладывая в сторону лопаточку, которой переворачивала бекон. – А он хорошо выглядел?

– Разве может он выглядеть иначе? – мечтательно вздохнула Тэра. – Одежды на нем было немного – только джинсы, и, позволю себе заметить, задница у парня потрясающая, уж вы мне поверьте.

– Думай, что говоришь! – возмущенно оборвала ее Алекс. – Он все-таки мой брат.

– Ой, извини. – Тэра продолжала блаженно потягивать кофе.

– Я беспокоюсь из-за того, как он вкалывает – работает просто на износ, – оторвавшись от стряпни, озабоченно стрельнула глазами в их сторону Алекс.

– Выглядел он как записной бездельник и шалопай. Причем очень эффектный шалопай, могу добавить. – Из-за своей чашки Тэра, как бы невзначай покосилась на Ханну. – Между прочим, Ханна, он искал тебя.

Бедняжка опять едва не подавилась. Он ее искал. Вероятно, хотел потребовать объяснений насчет всей этой ночной чертовщины. Ханна с преувеличенной тщательностью разгладила складки на сарафане, потом принялась внимательно изучать сандалии. Если Зак почему-то ее разыскивает, то лучше на всякий случай заблаговременно смыться.

– Побегу, пожалуй, у меня куча дел.

– А как же завтрак? – возмутилась Алекс и, опустив деревянную лопаточку, недоуменно уставилась на подругу. – Ты же умирала с голоду.

– Я просто вспомнила… одну вещь, которую должна сделать.

– Какую вещь?

– Массу вещей. Уйму… – Ханна резко повернулась, устремляясь прочь, и в дверях с размаху налетела на твердую стену.

Этой стеной оказалась грудь Зака.

– Эй, что за гонка? – со смехом воскликнул он, ловя упавшую в его объятия Ханну. – Где пожар?

– Мы и сами хотели бы знать, – ответила Алекс, все с тем же озадаченным, подозрительным выражением поглядывая на Ханну. – Ну, да ладно, я так рада, что ты приехал. Номер освободится сегодня, в крайнем случае завтра. А пока можешь пожить в моем или переночевать в офисе на диване, идет?

– Конечно, как скажешь, – кивнул Зак, не сводя глаз с Ханны.

– У меня готовится завтрак, – сообщила Алекс. – Твой любимый. За счет заведения. Бери табурет и садись.

Это, однако, оказалось непросто – путь Заку преграждала Ханна. Она точно приросла к месту, не в силах ни шевельнуться, ни поднять глаза.

– Прости, – пробормотала она, пятясь и давая наконец Заку пройти.

Но тот не трогался с места и при этом – о господи! – смотрел на нее таким взглядом…

– Перестань, – прошептала она.

– Что «перестань»? – прозвучал голос вездесущей Алекс, от которой невозможно было ничего скрыть. – Эй, Зак, ну что ты там застрял в дверях? Я собираюсь кормить тебя за столом.

Но он продолжал в упор смотреть на Ханну.

– Нам надо поговорить, как ты считаешь?

– Вам поговорить? – взметнула брови заинтригованная Тэра. – О чем же это?

– Давай налью тебе чего-нибудь, – поспешно предложила Ханна и ринулась к кухонной стойке за кружкой. Потом подхватила кофейник. Мысли беспорядочно метались. Черт, как же полагается вести себя на следующее утро! Пусть даже между ними ничего не было, все-таки, как ни крути, они спали вместе.

Может, существует какой-то специальный ритуал? Какая-нибудь особая манера поведения?

Надо было бы спросить у Майкла, но он, похоже, и сам в этом не больно-то разбирается. Музыка, свечи и безопасный секс – вот все, что он смог предложить. Не густо. Тем более, что про кондом она бы и сама как-нибудь догадалась.

– Кондом? – предложила она, показывая Заку на чашку, и тут же в ужасе замерла. – В смысле кофе? Тебе кофе?

– Постой, а почему это ты сказала «кондом»? – недоуменно переспросила Алекс.

Ханна боялась поднять глаза – на нее или на Тэру. А та от смеха буквально сложилась пополам.

Отрицать, все отрицать, мгновенно пронеслось в голове.

– Ничего подобного, – произнесла она вслух, стараясь вложить в слова, как можно больше достоинства. – Я не говорила никакого… хм…

– Кондома, – услужливо подсказала Тэра. – Разве ты не это слово произнесла?

– По-моему, именно это, – хмыкнула Алекс.

– Ничего подобного! – заспорила Ханна, оставив попытки сохранить лицо, потому что какое уж тут лицо?

– Сказала, сказала! – во весь рот безжалостно скалилась Тэра. – Ведь правда, Алекс? Она сказала «кондом»!

Губы Зака подозрительно подергивались.

– Спасибо, с удовольствием, – спокойно отозвался он и подул на дымящийся напиток. – И побольше, если не возражаешь. Э… я имею в виду, сахару.

И он одарил ее самой простодушной улыбкой.

Глава шестая

Зак не знал, что и думать.

Он приехал в Авилу отдохнуть, прийти в себя после ранения, набраться сил и впервые за долгое время расслабиться. Сон, еда, восстановление сил. Снова сон. Такова его программа. А потом он снова покинет свой сонный городишко и вернется в Лос-Анджелес посвежевшим и способным хоть рок-н-ролл отплясывать. Готовым опять взяться за свою опасную работу.

Никаких привязанностей.

Но все это было до прошлой ночи. Хотя между ним и Ханной ничего не произошло, то была поразительная, исполненная немыслимой эротики ночь.

Дистанция, сказал он себе, надо держать дистанцию. Отвлечься, разыскать доску для серфинга, вспомнить неуемные мальчишеские годы. А пока – пойти прогуляться хоть вон до той сувенирной лавки, где к тому же подают мороженое.

Посетителей за столиками было немного, и Зак направился мимо них к стойке. К своему удивлению, прямо за ней он обнаружил стоящую на четвереньках Ханну, которая сосредоточенно проводила ревизию нижней полки. Рядом с ней, также на коленках, стояла молодая женщина со странными зелеными волосами.

– Этот фокус с голым телом… он не сработал, – говорила ей Ханна, извлекая из шкафчика какие-то припасы.

– Не может быть! Вы точно дали ему понять, что именно от него требуется? – забеспокоилась вторая девушка. – Я имею в виду, что мужчины обычно туповаты, им все надо разжевывать.

– Я тоже об этом слышала, – пробормотала Ханна, – но я так и не поняла, правильно ли я все делала. По моим позорным попыткам этого не скажешь. – Она разогнулась, усевшись на пятки, и сокрушенно улыбнулась. – Я подумываю бросить эту затею и смириться со своей вечной девственностью.

Хорошо, что Зак еще не заказал мороженое, а не то бы непременно проглотил его целиком.

– Вам просто надо попробовать еще раз, – добродушно посоветовала девушка с зелеными волосами, похлопывая Ханну по руке. – Вы такая умная, тонкая, славная. И хорошенькая. Поверьте, у вас все получится по высшему разряду.

– Я бы хотела, чтобы у меня хоть как-то получилось.

Кэрри засмеялась, а Зак просто застыл как изваяние, позабыв дышать.

– Может, вам стоит сменить объект? – предложила Зеленовласка. – Попробовать с каким-нибудь другим мужчиной?

– Мне нравится этот.

– Ну, тогда попробуйте иначе.

– Свежие идеи? – вновь загорелась Ханна. – Я всегда за хороший план.

У ошеломленного Зака не оставалось сомнений, что речь идет о нем.

– Вот, например, это платье на вас – оно очень выигрышное, – толковала Ханне собеседница. – Отличный, мягкий материал. Прекрасно облегает фигуру, подчеркивает все нужные места. Он уже видел вас в нем?

– Да, сегодня утром, но я не добилась той реакции, на которую рассчитывала.

– Дайте ему самому пощупать материал. У мужчин сильна физическая сторона, они все воспринимают на ощупь.

Физическая сторона Зака начала заявлять о себе.

– Значит, надо дать ему пощупать мое платье? – с сомнением переспросила Ханна. – Ты это серьезно?

– Ну, да. И пока он это делает, постарайтесь послать ему все нужные сигналы, чтобы у него не осталось сомнений, зачем вы это делаете. Взгляды, вздохи и все такое.

– Ну, это не так уж трудно.

Зак не знал, как ему себя чувствовать – польщенным, раздосадованным или оглушенным. Поэтому он выбрал и то, и другое, и третье.

Именно в этот момент Ханна и заметила его.

– О… – только и смогла она вымолвить, густо заливаясь краской, и, вскочив на ноги, принялась неловко одергивать платье. – Эй, Кэрри, перерыв. Можете пойти перекусить.

– Но я только что пришла. – Девушка уставилась на свои черные часы с шипами.

– Ну и что? Отдыхайте, пока есть возможность. Сегодня Международный день обеденных перерывов.

– Все вы придумываете.

– Пять минут, – твердо объявила Ханна, глядя при этом на Зака. – Привет.

– Привет, – ответил он. – Я прямо не знаю, что сказать.

– Ну, это зависит от того, что ты услышал. – Она выглядела расстроенной и униженной. – Можешь со спокойной душой соврать и сказать, что не слышал ничего.

– Я слышал все.

Она приняла это с легким кивком.

– Ну, тогда, думаю, хуже все равно не будет.

Мимо прошла женщина лет двадцати пяти.

Она была так красива, что выглядела почти нереальной. Увидев Ханну, она задержалась на мгновенье и хихикнула, разрушая эффект.

– Ну как… сработали наши вчерашние наставления? – Она украдкой бросила оценивающий взгляд на Зака.

Ханна была готова сквозь землю провалиться.

– Обсудим это в другой раз?

– Конечно. – Женщина еще раз стрельнула глазами в Зака, снова хихикнула и удалилась.

Зак подождал, пока они останутся одни.

– Давай начистоту. Скажи, сегодня ночью… ты пыталась…

– Да, – призналась она с несчастным видом. – И будет лучше, если ты не станешь рассказывать мне, как нелепо это выглядело.

– Мне так вовсе не показалось.

– Правда? – Она слабо улыбнулась. – Ты очень добрый, Зак.

Эта реплика вызвала у него смех.

– Ханна, доброта не имеет никакого отношения к тому, что я чувствую.

– И что же ты чувствуешь?

Что завожусь от тебя, черт побери.

– Сам не пойму толком.

Ханна помолчала.

– Что ж, тогда, наверное, мне нечего терять… – С этими словами она подошла к нему вплотную, так, что фалды платья коснулись его бедер.

Воздух вокруг них будто сгустился, сделался плотным и осязаемым. До Зака донесся ее аромат, легкий и прелестный. Чувственный.

Ханна взяла его руку своей маленькой рукой и поднесла… к своему животу.

Дайте ему почувствовать на ощупь.

Слова Кэрри тотчас всплыли в памяти Зака, и он не знал, смеяться ему или стонать от наслаждения.

– Она не права, – хрипло прошептал он, – мужчине хочется ощущать вовсе не ткань.

– Нет? – трепетно выдохнула Ханна.

Прижатая к ее телу широко растопыренная ладонь Зака словно стремилась непроизвольно и жадно охватить, объять, ощутить, как можно больше под тканью. Зак чувствовал, как напрягся, застыл под его ладонью ее живот.

– Нет. Тело – вот что бы я хотел осязать. Обнаженное тело. Ханна… – Она выглядела такой хрупкой, беззащитной и в то же время такой неодолимо сексуальной… От мысли, что она еще никогда не была с мужчиной и жаждала этого, смутно тоскуя, от этой мысли становилось буквально трудно дышать. – Что все это значит?

– Я думала, ты уже понял.

– Я имею в виду не то, что ты у всех спрашивала совета, как…

– Как соблазнить тебя? – Она поежилась, как от боли. – Я и брата спрашивала.

– Майкла? Господи! – Зак медленно перевел дух. – Но зачем? Почему?

– Зачем просила совета?

– Почему все так? Почему именно я? Почему ты до сих пор…

– Девственница? – подсказала она. – Это ведь так ужасно, правда?

– Нет! Нет! – запротестовал он, потом всей пятерней пробежался по волосам, как бы стараясь собраться с мыслями. – Но я хочу понять… почему ты это затеяла? – Именно со мной, хотелось ему добавить.

Зазвонил телефон, и Зак испытал колоссальное облегчение.

С легким возгласом досады и разочарования девушка отпрянула от него и сняла трубку. Плечи у нее чуть поникли, а улыбка стала напряженной.

– Мама, ты? У тебя все нормально? – Ханна сосредоточенно слушала, и Зак отступил в сторону.

Интересно, если он сбежит, она обидится?

Пожалуй, да.

– А как насчет тех денег, что я выслала на прошлой неделе? – услышал он. – Нет, мама, Майкл уже оплатил за тебя тот счет. Все деньги, что мы послали, – это лично для тебя. – Она вздохнула, и когда Зак отважился взглянуть на нее, то увидел, как она, скрючившись на табурете перед стойкой, нервно трет себе виски.

Зак знал, что Ханна выросла при постоянной угрозе нищеты и что для ее матери даже сейчас мало что изменилось.

Он знал и то, что Ханна полностью, до последнего пенни, зависит от доходов, приносимых гостиницей «Норфолк», в гораздо большей степени, чем Алекс или Тэра, которые в случае надобности могут обратиться за помощью к родителям.

Зак понимал, что доходы от заведения не могут в достаточной степени обеспечивать Ханну, а тем более еще и ее мать.

И будь он проклят, если от этого у него не сжималось сердце.

Уходи, мысленно приказал он себе. Ты всего лишь в коротком отпуске, тебя ждет важная и опасная работа. При такой работе человек не может позволить себе роскошь впустить женщину в свою жизнь – даже если бы и хотел, а ты ведь и не хочешь.

Просто уйди.

Вместо этого он подошел к ней.

– Ну как? – негромко спросил он. – Все в порядке?

Ханна медленно положила трубку, едва заметно вздрогнула и моргнула, словно стряхивая посторонние, невеселые мысли, а потом вновь нацепила на лицо бодрую и радостную улыбку. Зак был убежден, что эта улыбка – такая прелестная и гостеприимная – способна обмануть любого клиента.

– Как твоя мама?

– Она… она тоскует без меня, – вздохнула Ханна. – Я слышу в ее голосе одиночество. И это меня убивает. – Еще один вздох сорвался с ее губ, и Заку от всей души захотелось ей помочь.

– Я слышу то же самое, когда звоню своим родителям, – мягко сказал он. – Я сам переживаю оттого, что мало их вижу и, что когда-нибудь наступит день, когда не смогу видеть вовсе.

Он не собирался говорить так много, хотел только выразить, как хорошо ее понимает, показать, что у него такие же проблемы, но глаза ее в этот момент были такими глубокими и чистыми, что Заку показалось: он смог бы увидеть в них свое отражение.

В этот миг он почувствовал себя к Ханне ближе, чем когда-либо к кому-то еще.

– Ты скучаешь по ним, когда работаешь? – спросила она.

– Когда я работаю, у меня нет времени скучать. Это только сейчас, в отпуске, я начал слишком много задумываться. Просто не верится, что со времени моего отъезда из Авилы прошло столько лет.

– Твоя работа для тебя самое главное, – чуть улыбнулась Ханна. – А я вот ничего о ней не знаю.

– Я был на секретном задании. – То была стандартная формулировка, скорее отговорка, к которой он прибегал. Но Ханне определенно было мало этого куцего объяснения, и Заку вдруг стало приятно, что это так. Он позволил себе рассказать подробнее: – Я был внедрен в преступную группировку, занимающуюся наркобизнесом.

– И ты помог засадить в тюрьму всю банду?

– Это заняло целый год, но мы действительно всех накрыли.

– Вот как! И скоро ты опять возвратишься к своей работе?

– Да. – Он действительно собирался возвращаться. Не мог дождаться этого момента.

– Это опасная… – тихо произнесла она, переводя взгляд с его лица на раненый бок, – опасная вещь эта твоя работа.

Внезапно Зак почувствовал, что ему совсем не хочется говорить о своем возвращении. И так же внезапно мысль о том, чтобы пережить все это еще раз, потерять еще год жизни, может, два, наполнила его какой-то необъяснимой, острой тоской.

Что, конечно, было чистейшей бессмыслицей.

На самом деле он очень любил Лос-Анджелес. Любил свою работу. Но ему не нравилось, как эта работа его использует, требуя всю его жизнь, без остатка, сводя на нет его личное существование.

Должен, непременно должен существовать какой-то иной, лучший способ совмещать жизнь и работу! Но какой именно – Зак не мог сообразить.

Говорить обо всем этом было бы тяжело, просто невыносимо.

– Разве нет? – настаивала она, ожидая ответа. – Ведь там опасно?

– Я осторожный, – вымолвил он наконец.

Ханна нетерпеливо хмыкнула.

– Чем может помочь осторожность в схватке с вооруженным бандитом?

– Так ты обо мне беспокоишься? – несколько удивленно спросил он.

– Я беспокоюсь обо всех, обо всем. О нашем приблудном коте, о том, что постояльцам не хватит полотенец, о том, что…

– И обо мне тоже?

Она помолчала, задумавшись, потом улыбнулась.

– Да. Кажется, я ничего не могу с этим поделать. Со своим беспокойством. Сначала Алекс начинает тревожиться, а потом это передается другим.

– Я люблю свою работу, Ханна.

– Я знаю.

Молодой человек решительно мотнул головой.

– Это бессмысленный разговор. Я хочу поговорить о другом.

– О другом?

– Да.

Лицо у нее стало внимательным и напряженным.

– Ханна, нам надо кое-что обсудить. Прошлую ночь. – В действительности Заку очень не хотелось этого делать. – Я не могу думать ни о чем другом, пока мы это не обсудим, – признался он.

На лице ее отразилось какое-то новое выражение.

– Правда?

– А ты считаешь, я могу просто взять и забыть?

Прежде чем она успела ответить, входная дверь магазина открылась. Вернулась Кэрри и остановилась на пороге, выжидающе наклонив голову.

– Перерыв закончился. Ваше время истекло.

Ханна сдула упавшую на глаза прядь волос и послала Заку быстрый досадливый взгляд.

– В моей жизни очень жесткий хронометраж, как ты можешь заметить.

Прядь шелковистых волос опять соскользнула ей на лицо, и он совершенно автоматически аккуратно отвел ее назад.

Девушка замерла на месте.

– Нам действительно надо поговорить, – тихо сказал он.

Она судорожно закусила нижнюю губу, но заставила себя приветливо кивнуть.

– Мне потребуется еще несколько часов. Нужно разобраться с запасами товара. А потом… потом некоторое время я буду свободна.

Уходи, не втягивайся в это дело, твердил Заку внутренний голос. Но, не слушая этих предостережений, он нежно провел пальцем возле ее уха, наслаждаясь пронзившим ее трепетом.

– Ты такая мягкая на ощупь. – Большим пальцем он обвел вокруг ее щеки и подбородка, и у девушки вырвался тихий вздох.

Этот вздох отозвался в душе Зака сладким трепетом, но одновременно почему-то наполнил душу тревогой. Зак отдернул руку.

Ханна улыбнулась ему, немного неуверенно, и, повинуясь неодолимому импульсу, он опять подался к ней ближе, собираясь всего лишь легонько коснуться губами щеки на прощанье. Но вышло так, что Ханна в это время тоже чуть подалась вперед, подняв к нему лицо.

И губы их встретились.

Поцелуй получился быстрым, теплым и невинным.

Зак не понимал, что все это значит, да и Ханна, судя по ее взгляду застигнутой врасплох, понимала не больше его. Это был такой поцелуй, который ему будет нелегко забыть.

Да и ей, пожалуй, тоже.