Текст книги "Лунное наваждение"
Автор книги: Джилл Грегори
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)
Глава 26
На реке было тихо. Розовые утренние краски начали просачиваться сквозь синие ночные тени. По безлюдной набережной неторопливо шла одинокая девушка в накинутой на плечи шали. Она остановилась и немного постояла, любуясь пейзажем. По Миссисипи медленно плыла лодка. Вдали по грязной воде скользили несколько парусников. «Морской лев» стоял в гавани, далеко отсюда. Его высокие паруса трепетали на утреннем ветру. На сердце у девушки потеплело. «Морской лев» был теперь ее домом – знакомым, уютным и безопасным, а его рослый красавец капитан – человеком, которого она любила.
Легкий утренний туман еще висел над рекой и просыпавшимся городом, но плоские крыши домов и корабельные паруса уже тронул опаловый свет нового дня, и все вокруг засияло перламутром.
После бала у Де Воба прошло два дня. За это время Стивен и ее отец успели сделать немало. Они встретились с губернатором Клейбурном и другими членами правительства и рассказали им обо всем. Де Воба, Оливер Фенвик и остальные заговорщики, включая братьев Дюфур, были взяты под стражу. Началось тщательное расследование с целью удостовериться, все ли участники заговора найдены и арестованы.
Лорд Бромфорд полностью поправился. Вернувшись на следующий день в дом губернатора, он послал за Томасом Карстейзом, Анемон и Стивеном. Они объяснили ему, что произошло. Его светлость побледнел, узнав, какую страшную участь готовили ему заговорщики, но выслушал рассказ с удивительным спокойствием, а в конце выразил всем искреннюю благодарность.
Теперь, когда почти все официальные процедуры были закончены, «Морской лев» готовился к отплытию из Нового Орлеана. Анемон решила в последний раз прогуляться вдоль величественной реки, попрощаться с богатым, оживленным городом, гудевшим по берегам Миссисипи.
– Эмми, я вижу, тебе в голову пришла та же мысль, что и мне.
Она обернулась на голос отца и улыбнулась:
– Папа, правда же, здесь чудесно? Я буду скучать по Новому Орлеану.
– Говорят, Филадельфия – тоже неплохой город. – От его внимательного взгляда не укрылось сомнение, мелькнувшее в глазах дочери. Он коснулся рукой ее подбородка. – Ты волнуешься перед встречей с родственниками Стивена, моя девочка?
– Конечно, нет, – отозвалась Анемон, но в голосе не было обычной уверенности.
Томас Карстейз усмехнулся и взял ее за руку. Вместе они пошли по набережной вдоль бурной Миссисипи.
– Знаешь, я очень горжусь твоим мужеством. Представляю, что ты пережила в ту ночь, сидя взаперти в подвале под библиотекой. Но ты все выдержала. Я никогда в тебе не сомневался. Молодчина, Эмми! Если бы не ты, Стивен и Джонни Такер, я бы сейчас был мертвецом и его светлость тоже.
– Да, мы обязаны Джонни нашими жизнями, – мрачно протянула девушка. Ей было трудно испытывать признательность к Джонни Такеру: в душе ее еще не остыла ненависть.
Томас посмотрел на дочь. Восходящее солнце сияло на ее пепельно-русых волосах, очаровательно подсвечивая лицо нежным розовым светом.
Она выглядела невероятно элегантной в розовом шелковом платье и такого же цвета перчатках и туфлях. Стивен Берк купил все эти вещи на свои деньги, как только они сочли необходимым влиться в новоорлеанское общество. Когда операция по обезвреживанию заговорщиков была выполнена, Анемон предложила продать все драгоценности и дорогие украшения, но он настоял, чтобы она оставила их себе. Ей удивительно шли эти роскошные платья, ожерелья, шелковые чулки и гребни из слоновой кости.
Томас с грустным удивлением понял, что его дочь – уже не та шаловливая девчонка, которая, как губка, впитывала отцовскую науку, и не та отчаянная девушка, которая после известия о его якобы смерти продолжила одна их дело, работая в интересах Англии.
Анемон стала женщиной. У нее остались милое юное личико и озорная улыбка, но появились женское достоинство и потребность быть любимой. Томас гордился своей дочерью – такой, какой она была в прошлом, и такой, какой стала сейчас. Он был несказанно счастлив, что она помирилась со Стивеном Берком.
– Ты видел вчера Оливера? – спросила Анемон, переводя разговор с Джонни Такера.
Томас кивнул:
– Видел. Я хотел придушить его голыми руками, Эмми. Не терплю предателей, особенно тех, которые пытаются убить меня и мою девочку. Но меня не подпустила к нему тюремная охрана.
Она засмеялась, потом глубоко вздохнула:
– Когда ты впервые его заподозрил, папа? Я была сражена наповал, увидев его в подземелье и поняв, что это и есть Паук.
– У меня появились подозрения, когда я был в Испании, Эмми. Тогда я впервые услышал об этом гнусном заговоре, о Де Воба и его желании помочь Бонапарту. Естественно, я доложил обо всем Оливеру, а потом кто-то попытался меня убить. Я не знал наверняка, что Оливер – предатель, но начал кое о чем догадываться. И тогда я решил инсценировать собственную смерть, чтобы обезопасить себя и спокойно во всем разобраться.
– До сих пор не верится! Но нам повезло: мы вывели его на чистую воду!
– А что касается Де Воба, – добавил Томас, тряхнув головой, – то это конченый человек. Вчера мы с ним немного поговорили. Он хвастал своими планами. Как ты знаешь, он собирался устроить из убийства лорда Бромфорда грандиозный спектакль. После того как его светлость выпил яд, его должны были вывезти из дома, а наутро, моя милая, было намечено главное действо. Слуги Де Воба должны были войти в главное крыло здания и обнаружить своего хозяина связанным и избитым (полагаю, не слишком сильно). Де Воба рассказал бы, что в дом под покровом ночи пробрались какие-то негодяи и увезли его светлость. Да, Эмми, он хорошо все продумал. Разумеется, обстановка в доме была бы соответствующей: разбитые вазы, опрокинутые стулья – словом, все в подтверждение легенды Де Воба. Он сказал бы, что слышал, как лорд Бромфорд звал на помощь, но его схватили и избили бандиты в масках.
– Дьявольский план!
– Да, но теперь его дух сломлен. Де Воба оживился, только когда рассказывал мне о своих планах и о своей мечте – империи Наполеона. Когда же он вспомнил о том, где находится, и о том, что его заговор потерпел полный крах, глаза его потухли. Он сидел в своей камере такой несчастный, что мне даже стало немного жаль этого человека.
– Трудно представить его таким… – задумчиво проговорила Анемон. – Он всегда был очень энергичным и решительным. Я думала, мне придется убить его в том жутком подземелье, когда ко мне в руки попал нож. И Оливера тоже. По счастью, до этого не дошло.
Томас вдруг усмехнулся:
– Я бы многое отдал за то, чтобы посмотреть, как ты удерживаешь этих двоих бандитов ножом Одноглазого. Удивительно еще, что ты не помогала Стивену драться с контрабандистом.
– Он не нуждался в моей помощи, – отозвалась она с озорной улыбкой, – он сражался как древний викинг. Это было восхитительное зрелище! Жаль, ты его не видел!
– Плохо, что вся эта работа досталась вам, детям, – проворчал Томас, оглядывая реку, которая постепенно наполнялась яликами, пирогами и прочими судами и суденышками. – Правда, мне удалось немножко подпортить физиономии братьям Дюфур, прежде чем Одноглазый помог им связать меня в пивной Хромого Матти. А когда появились спасатели во главе с Уильямом и Джонни, я лично расквасил нос Луи Дюфуру.
Некоторое время они шли молча, потом Томас сказал:
– Каждый раз, когда я вижу тебя со Стивеном, Эмми, у меня теплеет на сердце! – Он сжал ее руку. – Ваша любовь напоминает мне о том, что у нас было с твоей мамой.
– Правда, папа? – Она остановилась и порывисто обняла отца. Его слова тронули ее до глубины души. – Спасибо! Спасибо, что ты это сказал и что ты понимаешь…
Она осеклась и покраснела. Но Томас прочел ее мысли и засмеялся:
– Я понимаю, почему ты живешь в одной каюте с мужчиной, за которого собираешься замуж, – ты это имела в виду? Брось, Эмми, в этом нет ничего необычного. Мы с твоей мамой так же любили друг друга.
Она удивленно посмотрела на него, и он с улыбкой покачал головой:
– Да, вам, молодым, кажется, что это вы придумали страсть. Но это не так, моя девочка. И скажу тебе больше. Я очень рад, что мы с Сюзанной поступали так до свадьбы. Нам с ней суждено было недолго прожить вместе, – он вдруг печально уронил голову, – очень недолго…
Анемон с сочувствием посмотрела на отца. Томас откашлялся, поморгал и быстро зашагал дальше. Девушка с грустной улыбкой поспешила за ним.
– Стивен считает, что мы должны устроить пышную свадьбу, – вдруг сказала она и, потемнев лицом, закусила губу.
Острый взгляд Томаса подметил ее недовольство.
– Это тебе не нравится, девочка? – спросил он.
Она остановилась и, повернувшись к отцу, схватила его за руку:
– Папа, я все думаю о своем разговоре с Джонни Такером в порту Нового Орлеана. Да, я знаю, он обманул меня, когда сказал, что любовь Стивена – всего лишь притворство. Но… он говорил и другие вещи. И теперь я очень переживаю, как меня встретят родители Стивена. Они влиятельные люди в филадельфийском обществе, да и во всей американской политике! Не знаю, примут ли они английскую невестку? Что, если они окажутся такими же нетерпимыми, как Джонни Такер?
– Эмми, твои страхи меня удивляют. Родители Стивена будут в восторге оттого, что их сын выбрал в жены такую смелую и красивую девушку.
– Это так, Анемон, – раздался сзади голос Джонни Такера.
Оба вздрогнули от неожиданности и разом обернулись. Джонни тихо подошел к ним и теперь стоял, широко расставив ноги и зацепив большими пальцами карманы брюк из буйволовой кожи.
– Элизабет и Александр Берк – самые лучшие люди из всех, кого я знаю. Они будут счастливы принять тебя в свою семью.
Томас почувствовал, как напряглась Анемон, увидев перед собой светловолосого молодого человека. Он перевел взгляд с одного на другую и наконец принял решение.
– Моя девочка, я, пожалуй, вернусь на корабль и попрощаюсь со Стивеном. Меньше чем через час мне предстоит встреча с Клейбурном. – Он тепло улыбнулся дочери. – Как только улажу здесь все дела, сяду на ближайший корабль до Филадельфии. Так что не вешай нос! И смотрите не вздумайте сыграть свадьбу без меня!
– Как ты мог подумать такое! – Она обняла Томаса за плечи и долго смотрела на него, не обращая внимания на присутствие Джонни Такера. – Не задерживайся, папа. Я буду по тебе скучать.
– Я приеду не позднее чем через неделю после тебя, Эмми. Мне не терпится познакомиться с семьей Стивена. – Он вдруг засмеялся и поцеловал ее в щеку. – Это будет шикарная свадьба!
Он пожал руку Джонни и не торопясь пошел к порту. Анемон осталась с Джонни Такером.
Отвернувшись, она пошла дальше по набережной. На щеках ее горел легкий сердитый румянец. Джонни догнал девушку.
– До сих пор у нас не было случая поговорить, – начал он, – мне надо тебе кое-что сказать.
– Нам не о чем разговаривать.
Он оставил ее замечание без ответа. Рядом, на реке, кипела жизнь. Лодок стало еще больше, люди громко кричали, работали на ярком солнце.
– Я был не прав, Анемон. – Джонни сунул руки глубоко в карманы. – Я презирал всех англичан только потому, что один проклятый британский офицер держал меня в плену на своем корабле. Я невзлюбил тебя, хотя ты не имела к этому никакого отношения.
– Это все? Теперь ты можешь уйти и оставить меня в покое? – спросила Анемон, стиснув зубы.
Но Джонни покачал головой:
– Я еще не все сказал. Ты знаешь, что на самом деле бесило меня в тебе, Анемон? Кроме того, что ты англичанка?
Она остановилась и взглянула на него, не в силах превозмочь свое любопытство.
– Мне не нравилось, что ты так близка со Стивеном. – Он усмехнулся и пожал плечами. – Знаю, это звучит странно, но… когда-то мы со Стивеном были неразлучны. Мы все делали вместе: работали, пили, гуляли с женщинами. Мы дружили и стояли друг за друга горой: могли даже убить, если понадобилось бы. И в нашей дружбе никогда не было третьего. – Взгляды их встретились. Анемон видела, что Джонни нужно выговориться, и слушала его не перебивая. – Наша жизнь была полна приключений, Анемон. Да, мы были опытными агентами, но помимо этого еще и товарищами. Даже когда пути наши разошлись и я стал дипломатическим курьером, дружба наша осталась прежней. Ничто ей не грозило. Ни одна женщина не могла повлиять на наши отношения. Но в ту ночь, когда меня освободили в Нью-Брансуике, я увидел тебя со Стивеном и понял: все изменилось.
Анемон смотрела на Джонни и видела, что его слова идут из самого сердца. Она понимала, как непросто ему говорить все это.
– Ты была небезразлична Стивену. Он относился к тебе совсем не так, как к прежним своим женщинам. Я еще никогда не видел его таким. В моих глазах ты была врагом. Я понял, что наши с ним беспечные холостяцкие деньки, к которым мы так привыкли, ушли в прошлое. Это был конец нашей свободе – во всяком случае, свободе Стивена. – Он вдруг усмехнулся. – Наверное, когда я впервые увидел тебя с ним, я догадался, что Стивен готов остепениться. Сам-то я не был к этому готов и не мог смириться с решением Стивена.
– И ты мне солгал! – Анемон пронзила его своими серыми глазами. – Ты хотел разрушить наши жизни – заставить меня поверить, что я ничего для него не значу. И теперь думаешь, что я тебя прощу?
– Нет, такое не прощается. – Джонни опустил голову. – Но мне надо все тебе объяснить. – Он поднял глаза и посмотрел на нее прямым, честным взглядом: – Ты нужна Стивену, Анемон. Он был таким несчастным, когда думал, что ты его не любишь. О том, чтобы пуститься в загул, как раньше, он и слышать не желал. И до меня в конце концов дошло, что я плохой друг. Можешь не верить, но во мне заговорила совесть, она оказалась сильнее обиды. – Девушка молчала. Наконец Джонни, собравшись с духом, выпалил: – В общем, я хотел сказать, что считаю тебя такой же смелой и… благородной, как и сами Берки. И они наверняка примут тебя с распростертыми объятиями. Я знаю, ты будешь счастлива.
Он вдруг остановился и запустил пятерню в свои светлые волосы.
– Ну вот, кажется, и все, что я хотел сказать. Продолжай свою прогулку. Желаю счастливого плавания! Может быть, как-нибудь увидимся в Филадельфии с тобой и со Стивеном…
– Но… разве ты не поедешь вместе с нами сегодня утром?
Джонни поддел мыском сапога комок земли.
– Стивен хочет, чтобы я возвращался домой своим ходом. – Он печально улыбнулся. – Он сказал, что мое присутствие на корабле оскорбительно для тебя… и для него. Как видишь, не ты одна не можешь меня простить.
Он косо усмехнулся, неловко пытаясь скрыть свою боль, и пошел прочь. Анемон боролась с собой.
– Джонни, подожди!
Он живо обернулся, на лице его была написана надежда. Девушка в два быстрых шага подошла к нему и потрясла кулаком у него перед носом.
– Вообще-то мне следует ударить тебя, как сделал Стивен, но… – губы ее расползлись в неудержимой улыбке, – я никогда не умела делать то, что следует. В общем, я не держу на тебя зла.
Он схватил ее за руки:
– Анемон… ты серьезно? Значит, мы можем попробовать стать друзьями?
Она пожала плечами, но в глазах ее плясали веселые искорки.
– В ту ночь, когда ты спас всех нас, я поняла, что друзей никогда не бывает слишком много, – мягко произнесла она. – Пойдем, Джонни, скажем Стивену, что на нашем судне будет еще один пассажир.
Когда они подошли к кораблю, Стивен стоял на палубе. По выражению его лица Анемон поняла, что дела ее плохи. Они умудрились прожить целых два дня не ссорясь, и неудивительно, что ее непредсказуемый жених все-таки нашел повод для недовольства. Они поднялись по трапу и подошли к шканцам. Стивен молчал, и девушка взглянула на него с напускной серьезностью.
– Доброе утро, – проговорила она, едва сдерживая смех.
Он сердито посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Джонни:
– Какого черта ты здесь делаешь?
– Я его пригласила. Мы помирились, – сказала Анемон.
Стивен все так же грозно хмурил брови.
– В самом деле?
Анемон слышала в его голосе сдерживаемый гнев и догадывалась, что дело здесь вовсе не в Джонни Такере. Но она не имела понятия, что же так рассердило Стивена.
Джонни усмехнулся:
– Похоже, Анемон гораздо отзывчивее тебя, старик. И умнее. А уж какая хорошенькая! Даже когда злится.
– Может, она и хорошенькая, но чертовски ненадежная! – прорычал Стивен в ответ, буравя девушку сердитым взглядом. – Черт возьми, ты хоть представляешь себе, как я испугался, проснувшись сегодня утром и увидев, что тебя нет? – Так вот оно что! Она открыла рот, чтобы ответить, но он ее опередил: – Спасибо твоему отцу – несколько минут назад он сказал мне, что ты гуляешь по набережной. Но дело не в этом. Ведь ты уже не в первый раз уходишь с этого корабля, никому не сказав ни слова, моя крошка!
– Ты так крепко спал, что мне не хотелось тебя будить, – возразила Анемон и подняла руку к его щеке. – Стивен, не валяй дурака…
– Не валять дурака? – Темно-синие глаза грозно вспыхнули на бронзовом лице. – Ты ушла, едва рассвело, и беспечно расхаживала по набережной. Речной берег – опасное место, Анемон. Думаешь, мне хочется, чтобы на мою будущую жену напали бандиты с Чупитулас-стрит?
– Я слышал, что случилось недавно ночью в подземелье у Де Воба, и сочувствую несчастным бандитам, которые осмелятся покуситься на эту девушку, – вставил Джонни, и Анемон невольно рассмеялась.
Стивен окатил их обоих гневным взглядом:
– Не вмешивайся, Такер. Это наше с женой дело!
– Будущей женой, – поправила Анемон. – Правда, если ты собираешься вот так же тиранить меня после свадьбы, я, возможно, передумаю выходить за тебя.
– Ах, передумаешь? – В голосе Стивена появились угрожающие нотки, но Анемон нарочно не обратила на них внимания.
– Да. Ведь нам с тобой предстоит вместе работать, отстаивать совместные интересы Англии и Америки, и значит, мы должны быть полноправными партнерами. Ну посуди сам: как я смогу выполнять опасные задания, если ты будешь постоянно за меня волноваться?
– Не постоянно, – отозвался Стивен, – а только по утрам – если я проснусь, а тебя не будет рядом.
– Я была для чего-то нужна тебе? – лукаво спросила Анемон, откинув голову назад и взглянув на него из-под шелковистых ресниц.
– Да, и, кстати, нужна сейчас! – Стивен быстро схватил ее в охапку и, не дав опомниться, перекинул через плечо.
Анемон повисла вниз головой и завизжала:
– Стивен! Отпусти меня! Это возмутительно! Джонни, сделай же что-нибудь!
Джонни беспомощно развел руками:
– Я слишком часто вмешивался в ваши дела, мисс Карстейз. – Его карие глаза весело блестели.
Стивен понес ее вниз по трапу на главную палубу и дальше, в их каюту. Она бушевала и вырывалась. Матросы с раскрытым ртом смотрели на это странное шествие, и девушка чувствовала, что щеки ее заливаются краской стыда, а в душе вскипает гнев. Конечно, она безжалостно высмеивала Стивена, но… он не имел права так с ней обращаться! Наконец они оказались в каюте. Анемон приготовилась к бою. Стивен захлопнул дверь ногой и грубо швырнул ее на свою кровать.
Она вскочила на ноги, вся дрожа от негодования. Стивен стоял перед ней, скрестив на груди руки.
– Как ты посмел! – вскричала девушка, бросив свою шаль ему в лицо. – Меня еще никогда в жизни так не унижали!
– В следующий раз не будешь убегать от меня, не сказав ни слова. – Его злость неожиданно улетучилась. Он спокойно повесил шаль на спинку стула и снова посмотрел на Анемон. – А теперь давай вспомним, на чем мы остановились. Перед тем как ты так невежливо ушла, мы…
– Спали, – подсказала она и попятилась, увидев его блестящий взгляд.
– Да, но спали вместе, – заметил он и снова схватил Анемон. – Мне кажется, это было примерно так.
Он поднял девушку и вновь уложил на кровать, но на этот раз удивительно нежно. Она тщетно пыталась вырваться. Его пальцы коснулись розовой ленты в ее волосах и очень медленно потянули, развязывая бант. Серебристые локоны каскадом рассыпались по плечам Анемон.
– Стивен… – Она хотела было вновь изобразить негодование, но у нее ничего не получилось.
Сильное тело Стивена придавило ее мягкие формы, а рука с мучительной нежностью погладила волосы, разметавшиеся по подушке. Анемон почувствовала, как внутри ее зажглась теплая искорка, готовая в любой момент разгореться в пожар.
– Что, любимая? – Он ласкал взглядом ее лицо.
В синих глубинах его глаз полыхали нежность и желание. Горло ее сдавило, щеки раскраснелись, дыхание стало частым и прерывистым. Стивен провел большим пальцем по ее губам, потом проделал тот же путь языком. Его тепло, дразнящий запах и прикосновения посылали по ее телу горячие волны страсти.
– На самом деле ты вовсе не хочешь со мной драться, правда же, Анемон?
Услышав его низкий, хрипловатый голос, девушка невольно застонала. Охваченная сладким дурманом, она была не в силах противостоять тем эмоциям, которые он в ней воспламенял. «Ох, Стивен Берк, знал бы ты, какую власть ты надо мной имеешь!» – подумала она, слабея. Тело само реагировало на его ласки. Ей хотелось ответить ему резкостью, но голос превратился в срывающийся шепот:
– Ты первый начал.
Анемон почувствовала, как напряглись его мускулы, когда ее гибкое тело зашевелилось под ним. Он не отрываясь смотрел в ее лицо, и глаза его потемнели от желания. Его четко очерченные губы были совсем близко.
– Значит, мне и заканчивать, – тихо проговорил он и, закрыв глаза, медленно припал к ее губам.
Это был нежный поцелуй, глубокий и опьяняющий. Анемон задыхалась, все сильнее прижимаясь к Стивену, требуя большего. Она обхватила ладонями его лицо и сама поцеловала в губы. Пламя блаженства охватило их обоих.
Анемон так и не поняла, как им удалось раздеться: ей казалось, что они ни на секунду не отрывались друг от друга. И все же в конце концов она обнаружила, что лежит нагая. Шелковое темно-синее покрывало приятно холодило разгоряченную кожу, а сверху нависала бронзовая фигура Стивена. Она смотрела на него полуприкрытыми глазами, расплавленными страстью.
– Ты просто великолепен! – Она провела кончиками пальцев по жестким черным волоскам на его груди. Поигрывая бугристыми мышцами, он нагнулся к ней и очень нежно коснулся губами ее губ. – Если бы только ты не был таким самоуверенным и деспотичным, любимый!
– Если бы только ты не была такой упрямой и скорой на сомнения, любимая!
Глаза его весело заблестели, а губы дрогнули в легкой улыбке. Он очень медленно обвел взглядом ее блестящее перламутрово-белое тело, обжигая глазами напряженные груди и щедрые изгибы бедер. Анемон почувствовала, как пышет жаром его тело, и сердце бешено забилось в ее груди.
Потом его руки, такие сильные и опытные, прикоснулись к ней, и она задрожала. Он погладил ее шелковистые ягодицы, живот и обхватил ладонями упругие груди. От этого прикосновения соски ее затвердели.
– Я люблю тебя, моя дерзкая, прекрасная Анемон! Я люблю твое соблазнительное тело, твое милое личико, россыпь веснушек на твоем симпатичном носике, твои глаза цвета дыма и твою храбрую, неукротимую душу… – Стивен быстро поцеловал девушку, скользнув языком в рот, но потом вдруг отстранился и нахмурился: – Но я не люблю просыпаться и не видеть тебя рядом!
В душе девушки шевельнулось раскаяние. Она притянула к себе Стивена, зарывшись пальцами в его густые шелковистые волосы.
– Этого больше не повторится, любимый. Обещаю тебе.
Его желание было таким же сильным, как и ее. Страсть охватила их ярким пламенем, увлекла в свой неистовый, бушующий хоровод и выбросила обратно, устало слившихся в объятиях друг друга.
Потом Анемон лежала, опустив голову на плечо Стивена. Он вдыхал сладкий аромат ее волос. Вдруг они почувствовали, как корабль мерно закачался на волнах.
Девушка села, удивленно глядя на Стивена:
– Мы плывем?
– Я дал приказ Уильяму отправляться за час до полудня. Мы уже на пути в Филадельфию.
– О!.. – Она закусила губу, а потом задала вопрос, который не давал ей покоя: – Как ты думаешь, я им понравлюсь? Твоим родственникам? Я так много слышала о них.
– Конечно, понравишься, – ответил он и с усмешкой добавил: – И хотя они довольно страшные люди, ты не волнуйся, я не дам им съесть тебя заживо.
Стивен заметил встревоженный взгляд Анемон и затрясся от смеха. Протянув руку, он снова уложил ее рядом с собой.
– Мои сестры тебя сразу полюбят. Тетя Дженни и дядя Адам будут баловать тебя, как ребенка, а родители с восторгом примут женщину, которая заставила остепениться их распутного сына. Я ответил на твой вопрос?
– Да. – Она тихо засмеялась, почувствовав внезапное облегчение. – А я заставила тебя остепениться, Стивен?
– Несомненно.
– Отлично! Теперь можешь еще раз меня поцеловать.
Он лениво усмехнулся, и сердце ее взволнованно забилось. Стивен внезапно схватил ее и положил себе на грудь. Она ощутила под собой его упругое тело.
– С большим удовольствием, любимая, – протянул он.
После этого они долго не разговаривали.
Они доплыли до Филадельфии без приключений. Анемон уже ощущала себя женой Стивена, ибо он был партнером во всех отношениях – другом, любовником и помощником.
Но настал день, когда они торжественно поклялись друг другу в верности перед большим собранием филадельфийского общества, и эта красивая, величественная церемония наполнила сердце девушки благоговейным трепетом. Всей душой она прониклась важностью момента.
В платье из переливающегося белого атласа и ниспадающей кружевной фате, украшенной жемчугом, она шла вперед, навстречу своей любви. На голове ее был венок из жасмина, глаза сверкали. Взгляды Анемон и Стивена встретились и затуманились счастливыми слезами. Теперь они были связаны клятвами и святой молитвой.
Ее отец стоял в переднем ряду и смотрел на них с сияющей улыбкой. Элизабет и Александр Берк поцеловали ее в щеку, радостно приняв в лоно своей семьи. Сестры Стивена восторженно ахали, рассматривая ее платье, прическу, цветы и драгоценности. Анемон казалось, что сердце ее разорвется от ликования.
Потом она танцевала со Стивеном на балу в доме его родителей, и он кружил ее в своих объятиях по залитому огнями залу. Счастье пронзило ее, как лунный луч пронзает мрак ночи, окутывая пейзаж своим волшебным светом. Анемон знала, что их любовь будет длиться вечно, как вечны звезды, сияющие в небе, и луна, плывущая по темным бархатным просторам.
