Текст книги "Холодная ночь, пылкий влюбленный"
Автор книги: Джилл Грегори
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
Удивительно, но Мора его защищала!
– Все в порядке, Мора? – Ему с трудом удалось произнести простые слова пренебрежительным, незаинтересованным тоном. – Ничего не случилось в мое отсутствие?
Куинну хотелось расспросить Мору о ребенке, о ее самочувствии или о чем-то еще в этом роде, но перед этим проклятым сборищем сплетниц, которые глазели на него разинув рот, следили за каждым его движением, за каждым жестом, он промолчал и нахмурился.
– У меня все прекрасно. Просто замечательно, – спокойно ответила Мора, но ее глаза, казалось, заглядывали ему прямо в душу.
– Простите, что прервал вашу беседу.
Дамы продолжали наблюдать за ним с неподдельным интересом и любопытством, а он направился в спальню, перекинув через плечо свою походную скатку.
Тихий голос Элис Тайлер его остановил.
– Вы нашли Кэмпбеллов? Кто-нибудь… ранен?
Куинн повернулся к ней и покачал головой:
– Ничего страшного не произошло. Единственное, что мы потеряли, – так это их след. Они ускользнули от нас где-то на перевале.
Элис с облегчением глубоко вздохнула, но голос Эдны Уивер был окрашен мрачным предчувствием:
– Так, значит, они могут вернуться?
– Скорее всего, миссис Уивер. Но не слишком скоро, могу держать пари. Ли, кажется, потерял много крови. Ему не удастся быстро оправиться и предпринять новое нападение. А у Неда не хватит смелости совершить налет в одиночку.
Он не упоминал о Люке или о том, что Хосс сказал ему перед смертью. Если Люк в самом деле уже в пути и готов соединиться с двоюродными братьями, они об этом узнают в ближайшее время. Не стоит тревожить женщин и пугать их, когда опасность еще далека. Всему свое время, решил Куинн Лесситер. Он хотел снова отправиться на поиски Кэмпбеллов, когда бандиты немного отлежатся в своем убежище в горах и перестанут опасаться нападения со стороны горожан. Тогда он сделает то, что, черт побери, должен сделать, чтобы избавить Хоуп от этого отвратительного клана убийц раз и навсегда.
Закинув свою походную постель в угол спальни, Куинн прошел на кухню и налил себе кофе. Дамы засобирались уезжать, они суетливо толкались у двери. Казалось, они решили, что Лесситеры хотят побыть наедине. Это раздражало Куинна. Разумеется, женщины не могли видеть его насквозь и читать его мысли. А Куинн думал о том, как он рад видеть Мору, как ему хочется увести ее в спальню и заниматься с ней любовью всю ночь напролет. Он всегда умело скрывал свои мысли и чувства, он умел это делать. Так что же? Неужели на этот раз он себя выдал с головой?
Нет, это невозможно, сказал себе Куинн Лесситер, отпивая большой глоток горячего кофе. Они просто очень чуткие, деликатные особы.
– Почему бы тебе не сесть за стол, Куинн, и не съесть кусок пирога с кофе? – спросила Мора, не задумываясь над тем, что говорит. Она машинально убирала посуду со стола после поспешно уехавших гостей. За окном сгущались сумерки, долина потемнела, солнце уже скрылось за горизонтом. Отблески его последних лучей плясали в ее рыжих густых волосах, и они пламенели.
– Ну что ты трясешься надо мной, Мора? – хрипло бросил Куинн.
– Я и не собиралась. Но ты только что вернулся домой и наверняка хочешь есть. Ты обедал?
– Да. Я не голоден.
«Я изголодался по тебе, я хочу обнять тебя в моей постели», – подумал он, изнемогая от желания. Что происходит? Он падает в пропасть. Падает неудержимо. Это необходимо вовремя остановить.
В разлуке он думал о Море всякий раз, когда смотрел в пламя костра на привале и вспоминал щемящую сердце красоту ее лица, то, как Мора ответила на его поцелуй здесь, в этом доме, и ему тогда показалось, что они единственные люди на земле.
Теперь, вернувшись, он поразился тому, как она хороша. Она стала еще прекраснее, чем прежде, чем ему представлялось вдали от дома.
Свежая и душистая, как созревающий персик, который пора сорвать и который обещает истинное наслаждение.
Мужчина привыкает к дому, хочет поскорее вернуться туда, когда у него там такая жена. Мужчина может… расслабиться. Его может потянуть к уюту.
Куинн Лесситер никогда не любил уют. Он его просто ненавидел. Ему надо выбросить из головы всю эту глупость, прежде чем его засосет. Куинн повернулся и молча пошел к двери.
– Ты куда, Куинн? – Широко открытые глаза тревожно блеснули.
– К ручью.
– К ручью?
– Мне надо смыть грязь и дорожную пыль.
– Но… там сейчас холодно. Почему бы тебе…
– Я люблю холод. Не дожидайся меня и не беспокойся. Тебе надо как следует выспаться.
– Но…
Дверь захлопнулась прежде, чем Мора успела договорить.
Она смотрела на дверь, не двигаясь. Секунды утекали, а внутри у нее поднималась ярость. И долго он намерен вот так убегать от нее, хлопать дверью или просто молча исчезать?
«Столько, сколько ты ему разрешишь», – ответил ей внутренний голос.
Мора побежала к двери и распахнула ее настежь.
– О нет, ты не сделаешь этого, Куинн Лесситер! – крикнула она, но в этот миг налетел ветер, подхватил ее слова и унес.
Она выбежала в ночь, не обращая внимания на холод и темноту, которая окутала землю непроницаемым черным плащом.
Она неслась к ручью. Легко перескакивая с камня на камень, она перепрыгивала через рытвины в земле, но ничто не могло ее остановить или заставить идти медленнее. Она не видела Куинна, несмотря на серебряный полумесяц, который висел в небе. Но в слабом лунном свете Мора разглядела тусклое мерцание оловянного таза у ручья, примерно в двадцати ярдах от нее, и всмотрелась в колеблющиеся ветки раскидистого дерева.
– Куинн Лесситер, погоди! – позвала она его снова. – Я хочу тебе кое-что сказать…
Она умолкла, когда увидела Куинна. Он уже разулся и снял рубашку. Его широкая, мускулистая грудь была обнажена и отливала бронзой в скудном свете луны. Наконец он услышал голос Моры и обернулся.
– Что тебе, черт возьми? В чем дело? – прохрипел он. Мора подбежала к нему.
– Ты простудишься, здесь такой холод… О-о-охх!
Она споткнулась о невидимый корень и полетела прямо в объятия Куинна. Он поймал ее, но Мора летела с такой силой, что оба кубарем покатились, сами того не желая, по крутому склону и свалились в воду.
С громким плеском они шлепнулись в ледяной ручей.
– Что, черт побери, ты тут делаешь? Ты и впрямь сумасшедшая, да? – орал Куинн.
Задыхаясь и дрожа, Мора цеплялась за него. Вода доходила ей до подбородка. Мокрое платье липло к телу, ее волосы струились по лицу, а губы дрожали от холода.
– Если ты собираешься умереть от… от х-холода, Куинн Лесситер, то и я тоже. Я не буду больше эт-того терпеть. Ты уходишь куда-то, не говоря ни слова, не позволяешь даже п-поговорить с тобой. Оох! – закричала она, когда он обхватил ее, притянул к себе, крепко обнял и жадно поцеловал.
– Ты, чертова баба! – Серые глаза пронзали ее насквозь. Подняв Мору повыше, он крепко держал ее над водой. – Почему я всегда должен тебя греть, а? У меня что, такая обязанность в жизни?
Не дожидаясь ответа, Куинн выбрался вместе с Морой из ручья. Она пыталась сдержать нестерпимую дрожь во всем теле.
– Пусти меня, Куинн, я сама дойду, – повторяла она, при этом зубы у нее стучали. Он на мгновение остановился, и они пошли к дому. Куинн нежно прижимал ее к своей мокрой груди, и Мора чувствовала себя в его объятиях как в колыбели.
– Заткнись и перестань извиваться! – приказал он грубо и резко. – Любая беременная не в себе, если она бросается ночью в ледяной ручей. У нее нет в голове и капли здравого смысла, так почему я должен слушать ее болтовню?
– Т-ты же пошел, чтобы броситься в р-ручей!
– Это другое дело!
– Нет, не другое!
– Я собирался отмыться после дороги. Так что у меня была то причина.
– Ты п-просто хотел от меня уйти!
Куинн остановился. Они были в десяти ярдах от двери дома. Луна, словно льдинка, сверкала в небе.
– Да с чего бы я такое надумал? – спросил Куинн низким, хриплым голосом.
– Ты сам скажи, – прошептала она, глядя на него не отрываясь и дрожа всем телом, теперь уже не только от холода.
Куинн молча внес ее в дом, пнул ногой дверь, закрывая за собой, прошел прямо в спальню и положил Мору на кровать.
– Снимай эти чертовы мокрые тряпки! – Он посмотрел в глаза Море, потом перевел взгляд на промокшее платье, облепившее ее всю, обрисовав груди и бедра так явственно, что она казалась совершенно голой.
– Попробую. – Замерзшими пальцами Мора возилась с пуговицами. Куинн чертыхнулся и потянулся помочь ей, а потом она помнила только то, что они упали вместе на постель и вцепились друг в друга. Ее рот искал его губы, его нежность разожгла в ней самый настоящий пожар. Поцелуи Куинна были не просто горячими, а обжигающими.
Его руки бродили по ее дрожащему телу, теплые и сильные. Мора задыхалась в благословенном тепле, которое они несли с собой, она купалась в блаженстве от прикосновения к его телу, она ощущала такое сильное желание, такую томительную жажду по нему, что ей становилось почти страшно. Кровь ревела и бурлила в ее жилах.
– Это ничего не меняет в наших отношениях, – задыхался он, освобождая ее от промокшего платья и швыряя его на пол.
– Ничего, – согласилась Мора, снимая остатки белья и прижимаясь к нему, ероша влажные густые волосы у него на груди.
Пропитанные ледяной водой из ручья, штаны Куинна с глухим стуком упали поверх белья Моры. Он прижался к ней, и они сплелись воедино.
– Уже теплей? – простонал он ей в губы, а потом забыл обо всем, потерялся, когда она поцеловала его с пылкой страстью. Внутри у стойкого Куинна Лесситера полыхал настоящий пожар.
– Нет… еще! Ты можешь еще сильнее? – Мора отчаянно прижималась к нему, она вдавливалась в него, желая слиться с ним навсегда. Его тело больше не могло этого выносить. Куинн ощутил такую невероятную жажду, что казалось, сейчас в нем все взорвется, как будто в него заложили динамит.
Вместо ответа он принялся целовать Мору с такой безудержной страстью, что оба забыли обо всем. Их губы встретились, соединились, слились. Никогда в жизни и ни одну женщину Куинн не желал так сильно, как ее, Мору.
Она заполонила его мысли, она возбудила в нем все дремавшие чувства. Ее кудрявые рыжие волосы, бархатные на ощупь, пахли розами, ее кожа была мягкой, как розовые лепестки, и никогда прежде он не видел такого прекрасного лица, которое так волновало, так возбуждало его страсть. Мощное тело Куинна Лесситера накрыло ее тело, оно жаждало ее плоти. Мора вжималась губами в его губы с неодолимой страстью. Он не мог остановиться теперь даже за все золото мира.
– Давай же, любимая, – бормотал он, а его дыхание согревало ей кожу.
– Продолжай, Куинн, продолжай, – просила Мора. Она купалась в радостном наслаждении, оно было таким сильным и нестерпимым, что граничило с болью. Он тосковал без нее, когда уехал, теперь она это знала. Он думал о ней. Тот поцелуй перед отъездом что-то для него значил, он не был обычным поцелуем. Нет, не был…
Она обняла его крепко, чувствуя силу его страсти, нараставшей с каждой секундой. Ее стройное, гибкое тело извивалось под ним в самом древнем и самом великолепном танце. Тихие стоны вырывались из горла Моры, ее руки сцепились вокруг его шеи, она выгнула бедра, встречая его теплое сильное тело.
На этот раз, когда он вошел в нее, Мора не чувствовала никакой боли, а только удовольствие.
– Сейчас нисколько не больно, – выдохнула она не думая, когда он проник в нее так глубоко, как только было возможно. Его рот опалял ее шею огнем, потом его губы накрыли пульсирующую жилку на ее горле. Желание болью билось меж ее бедер. – Нисколько…
– Больно? – Куинн посмотрел ей в глаза. – А в прошлый раз было больно?
– Да. Тогда это было для меня впервые. Но…
– Мой Бог!
– Больно было только сначала, – быстро проговорила она. Ее глаза пылали перед его затвердевшим, невозможно красивым лицом. – Да и то чуть-чуть. – Затаив дыхание в приступе острой тоски, она обхватила его ноги своими ногами еще плотнее. – Не смей останавливаться, Куинн Лесситер, – прошептала она. – Не останавливайся – или я умру!
– Ни за что на свете, дорогая. – Куинн зарылся губами ей в шею, потом снова начал двигаться, заполняя ее собой, утопая в ней. – Моя сладкая Мора! Моя красавица Мора!
Это было прекрасно, разрушительно, бесконечно, и когда они вместе задрожали и вознеслись к небесам, то вцепились в темноте друг в друга, задыхаясь и хватая воздух ртом, пытаясь успокоиться и снова обрести разум.
Медленно, очень медленно окружающий мир возвращался со всеми своими звуками, предметами, вещами в домик у ручья, где могучий великан и его молодая жена лежали, сплетясь воедино в свете звезд на влажных мятых простынях, связанные клятвами и страстью.
Сердце Моры билось очень медленно и не спешило ускорять свой бег. Она лежала в объятиях Куинна, как в гнездышке, положив голову на его широкую грудь, и впервые чувствовала настоящее удовлетворение.
Как здорово, думала она, лежать рядом с таким мужчиной в маленьком домике в красивой долине, и нет ни одной живой души на много миль вокруг. Как здорово лежать вот так и чувствовать, что его губы уткнулись тебе в макушку, и слышать сильное биение его сердца у твоего уха. Так все и должно быть, думала счастливая Мора.
«Это ничего не меняет в наших отношениях!» Так сказал Куинн. Но теперь-то, после того, что произошло, он не может так думать. После того, что они испытали только что вместе – эту страсть, это желание и любовь? Разумеется, он должен чувствовать что-то похожее на то, что чувствует она сама, – пробуждение, ощущение возможности перемен в их отношениях.
– Куинн! – прошептала Мора это имя в темные густые спутанные волосы у него на груди, и ее губам стало щекотно.
– Да?
– Я думаю, мы только что по-настоящему поженились, и теперь это наш настоящий дом.
– Можно так сказать.
– Это была… настоящая брачная церемония.
– Согласен, черт побери, ангел. – Куинн усмехнулся и поцеловал ее в макушку.
– Я думаю, мне понравится здесь, в Вайоминге, – сказала Мора мечтательно. – Эта земля, наш уютный домик – это что-то особенное, правда? Кажется, он будет для нас настоящим домом.
Ее слова упали в темную дыру молчания. Куинн, только что живой и теплый, окаменел.
Мора ощутила, как у нее в горле застрял комок, и недоброе предчувствие охватило ее.
– Куинн? – с тревогой спросила она.
Он сел на постели и отодвинулся от нее. Мора почувствовала, что он всматривается в полумрак комнаты, и холодок пробежал у нее по спине.
– Да, так и будет, Мора, – сказал он настороженно. – Для тебя и ребенка. Точно так, как мы и задумали.
Ее сердце застыло.
– Но… не для тебя? – прошептала Мора.
– Я сказал тебе. – Его серые глаза смотрели прямо на нее, и она с тревогой заметила, что в них еще сохранилось былое тепло, но непреклонность и неумолимость уже вытесняли его. Куинн коснулся ее руки, его пальцы слегка задели ее пальцы. – Я не могу остаться здесь. Я не могу усидеть на месте, Мора. Мысль о том, чтобы осесть где-то, остепениться… – Его голос звучал громче и увереннее. – Мысль об этом мне просто невыносима.
– Я знаю. Но я думала, что… – Она не договорила, слова оборвались. Предчувствие беды охватило ее. Ничего не изменилось. Все точно так, как он предупреждал. Почему, с какой стати она вообразила, что Куинн Лесситер вдруг начнет думать и чувствовать по-другому?
«Потому что ты дура. Дура, что влюбилась в него. Ты хочешь больше, чем он может дать тебе, – беспомощно думала Мора, а ее сердце, казалось, рвалось в клочья. – Он был и всегда будет мужчиной, которому наплевать на то, что хочешь ты: на уютный дом, семью, жизнь, которую строят вместе мужчина и женщина; дни и ночи, заполненные смехом и любовью…»
– Все в порядке, – сумела она выговорить без дрожи в голосе. Но внутри у Моры все оборвалось. – Наше… соглашение остается в силе, – спокойно сказала она. – Ты будешь приезжать и уезжать, когда тебе вздумается. Я никогда не буду даже пытаться привязать тебя к дому или связать тебя чем-то по рукам и ногам.
Он погладил ее тонкие пальцы. Она услышала неприветливость и облегчение в его голосе:
– Рад, что между нами нет никаких недоразумений.
– Н-нет. Никаких. Вообще никаких, – уточнила Мора.
– Если понадоблюсь тебе или ребенку, я приеду по первому зову. Даю тебе слово, Мора.
Слово. Но не любовь. Не его любовь.
Мора отвернулась, пытаясь остановить слезы, не дать им выкатиться из глаз, скрыть свою боль, которая раздирала ее душу, словно хищник когтями. Она устало прижа-1Qa лась щекой к подушке.
– Поспи немного, ангел. Уже почти утро на дворе.
Сидя рядом с Морой, Куинн нахмурился и натянул одеяло на ее обнаженные красивые плечи. Он проклинал себя за то, что снова занялся с ней любовью, за то, что утратил самообладание и попал в такую передрягу.
Это должно быть в последний раз. В самый последний раз. Ему надо выбросить ее из сердца прямо сейчас, после нынешней ночи. Он был уверен, что так и будет. Почти уверен.
Если бы только она не погналась за ним к ручью, если бы из-за нее они не свалились в ледяную воду, ничего такого никогда не случилось бы.
Ну ладно, в будущем подобное не повторится. Ни за что на свете. Она такая желанная, такая дерзкая, такая красивая. Если он не хочет попасться в ее сети, оказаться у нее на коротком поводке, ему надо убираться отсюда поскорее и подольше не возвращаться.
Что ж, так и будет, черт побери! Ждать осталось недолго. Как только на ранчо все наладится, пойдет по накатанной колее и он будет уверен, что банда Кэмпбеллов не вернется, только его здесь и видели. Ждать осталось недолго. Он потерпит еще немного.
Глава 21
Вайоминг утопал в цветении апреля. С каждой неделей все вокруг становилось ярче и пышнее. То же происходило с домом, навесом и сараем на ранчо Куинна. Строения, которые прежде выглядели обветшалыми и унылыми, уже были починены, покрашены, расширены, и теперь ранчо приобрело надлежащий вид. К началу третьей недели апреля загон почти достроили, землю у сарая расчистили под другой загон.
Куинн работал не покладая рук, от рассвета до заката. Он нанял еще пару работников на полный рабочий день, а кроме того, Лаки Джонсона.
Лаки, как оказалось, вырос на ранчо в Канзасе. Он был сыном старшего надсмотрщика и знал почти все о лошадях и коровах.
Хотя парень по-прежнему любил прихвастнуть и ни с того ни с сего мог взбрыкнуть, скоро каждому стало ясно, что он боготворит Куинна Лесситера. Единственный из всех, Куинн, казалось, этого не замечал. Когда Мора ему сказала, что Лаки подражает даже его манере носить шляпу, что он купил себе серебряную бляху на пояс почти такую же, как у Куинна, и стал щуриться, как он, тот лишь молча пожал плечами.
– Ну и что? Кому это мешает? Пока делает свое дело хорошо, пускай работает. Если начнет отлынивать, я быстро его выгоню. Он и глазом моргнуть не успеет, если что пойдет не так.
Но Мора подозревала, что ее муж дает поблажку молодому нахальному парню. Он приказывал Лаки так же, как и другим работникам на ранчо, но старался не ущемлять его гордости. Он дал Лаки работу, хорошо платил ему и кормил три раза в день.
Однажды в полдень, примерно за неделю до майских празднеств, Лаки повез Мору в город, чтобы она запаслась консервами, мукой и яйцами, а также присмотрела себе туфли к своему прекрасному шелковому платью.
Нелл выставила на прилавок две пары туфелек. Одни без задника, цвета сливок, с кружевными желтыми лентами, которые точь-в-точь подходили к ее платью, и простые черные, с открытым носком и с черными пуговицами. Черная обувь гораздо практичнее, Мора это понимала, – на ней не видно грязи, но туфельки сливочного цвета так ей понравились, что она долго держала их в руках, в задумчивости воображая, как идеально они подойдут к ее платью.
– Взгляните-ка, – вдруг сказала Нелл с неприязнью. Она подошла к витрине, чтобы что-то в ней переставить, и хмуро посмотрела в окно. – Этот ваш никудышный ковбой, как обычно, слоняется без дела. Я уверена, что вы дали ему какие-то поручения, сказали, что он должен делать, миссис Лесситер. Разумеется, он ведь не приехал в город только затем, чтобы молоть языком с кем-то вроде Орхидеи Коди.
Мора удивленно посмотрела на Нелл. Девушка всегда была такой приятной и услужливой, а сегодня она язва язвой. Да что с ней такое? Почему ее раздражает Лаки Джонсон?
Мора подошла к окну и взглянула на улицу из-за плеча Нелл. Лаки болтал и смеялся, явно заигрывая с упитанной, хорошенькой Орхидеей. Золотоволосая салунная девица с кошачьими глазками, вероятно, была вдвое старше Лаки. Он схватил розовое боа из перьев, которое только что было у нее на плечах, и прятал его у себя за спиной, явно не собираясь его возвращать без вознаграждения.
Решив, что так и будет, Орхидея привстала на цыпочки и поцеловала Лаки в губы, а он, усмехнувшись, снова галантно накинул ей боа на обнаженные плечи.
– Несколько минут назад он переводил Серину Уолш через дорогу и стоял и курил с ней на веранде пансиона! – воскликнула Нелл. – Разве он не должен загружать фургон, покупать доски или еще что-то делать для вас?
Тонкие брови Моры поднялись.
– Наверное, он уже закончил все дела и купил все необходимое, а теперь дожидается меня. Ты обиделась на Лаки, Нелл?
– Меня он вообще не интересует, вот нисколечко. – Девушка пожала плечами и опять встала за прилавок. – Мне только не нравится, что он такой лентяй и бездельник, то и дело валяет дурака с женщинами, которые годятся ему в матери… ну, может, в старшие сестры!
Мора засмеялась, но быстро перестала, заметив, что Нелл посмотрела на нее с раздражением.
– Не вижу ничего смешного! – Девушка выхватила у нее черные туфли и объявила: – Вы можете купить сливочные. Они вам больше нравятся.
– А ты бы хотела понравиться Лаки Джонсону? Правда, Нелл? – мягко спросила Мора.
Нелл быстро взглянула на Мору. Она стала такой же розовой, как боа Орхидеи.
– Я никогда ничего такого не говорила! – Она чуть было не задохнулась от смущения.
– Конечно, нет, Нелл, – успокаивала ее Мора, внезапно пожалев о своей откровенности. Она задела чувства девушки, столь же прозрачные, как чисто вымытое витринное стекло. – Я только высказала предположение. – Она коснулась руки Нелл. – Я права? – тихо спросила Мора.
Нелл прикусила нижнюю губу. Несколько мгновений она ничего не говорила, а стояла молча, потом ее зеленоватые глаза встретились с глазами Моры.
– Он никогда меня не замечал. Кроме того случая, когда рассердился из-за того, что я тогда попросила его быть поосторожней с Кэмпбеллами!
– Я помню.
– Он заходил сюда время от времени и что-то покупал. Так, разную мелочь. Еще до того, как вы с мистером Лесси-тером приехали в наш город. Я не знала, кто он такой, нанялся ли он к кому-то на ранчо или у нас проездом. Я хотела с ним заговорить, но постеснялась. – Нелл глубоко вздохнула. – В тот день, когда Ли Кэмпбелл схватил меня прямо тут, в магазине, и попробовал умыкнуть, я думала о нем, о Лаки. Но я не знала тогда его имени. Я представила себе, что этот парень входит в наш магазин, что я заговорю с ним, а он обратит на меня внимание. Что я ему понравлюсь и, может, он станет заходить просто ради того, чтобы поговорить со мной. Но вместо этого дверь открылась и ввалился Ли Кэмпбелл, в стельку пьяный. Они все тогда были сильно выпивши. И он… схватил меня…
– Забудь об этом, – быстро проговорила Мора, когда Нелл замолчала, и крепко обняла девушку.
– Я и забыла. Только вдруг иногда, время от времени, накатывают воспоминания. Я так хочу, чтобы этих негодяев поймали! Чтобы мужчины вернулись в город и сказали: «Все, конец! Банды Кэмпбеллов не существует!» – Внезапно Нелл принялась раздраженно расхаживать вдоль прилавка. – Но в тот день Лаки захотел отправиться за ними в погоню! Я ненавижу Кэмпбеллов, но я не хотела, чтобы он подвергался опасности. Я так боялась за него! – Она покачала головой, попыталась рассмеяться, но у нее ничего не получилось, и она продолжала дрожащим голосом. – Такпочему я должна волноваться о каком-то безмозглом бездельнике? Который ни разу и не взглянул на меня, ну, может, раз или два, не больше. Он постоянно заигрывает с женщинами легкого поведения и притворяется, будто так же лихо обращается с оружием, как опытный стрелок. Он думает, что владеет револьвером как ваш муж! Да его просто укокошат ни за грош!
– Этого не случится, если он быстро повзрослеет и познакомится с хорошей, умной девушкой, – улыбнулась Мора.
– С кем-то вроде меня? Вы так думаете? – Нелл посмотрела на Мору, и в ее глазах промелькнула надежда. Потом девушка вздохнула. – Он никогда, никогда на меня не посмотрит, не обратит внимания. Я… нет… я не тот тип женщины, который ему нравится.
– Тогда он самый настоящий болван. Ты умная, красивая, у тебя прекрасное, заботливое сердце. – Мора вдруг пошла к двери. – Я сейчас.
– Погодите, что вы делаете? – Нелл задыхалась, а Мора уже кричала в дверь:
– Лаки, ты не мог бы зайти на минуту в магазин? Пожалуйста, я тебя жду.
Парень, громко топая, вошел в магазин, держа в руках свою широкополую шляпу. Он едва взглянул на черноволосую девушку, деловито пересчитывающую яйца в корзине.
– Я могу чем-то вам помочь, миссис Лесситер?
– Да, я хотела, чтобы ты отнес кое-какие коробки в фургон. Начни вон с той. – Она указала на картонную коробку с консервами и на мешок муки рядом. Потом Мора протянула Нелл через прилавок туфли цвета сливок. Извини меня, дорогая, но мне нужна к ним коробка. Прежде чем Лаки успел взяться за коробку с консервами, Мора загородила ему дорогу и одарила сияющей улыбкой.
– Лаки, ты знаком с Нелл Хикс? Ее отец – хозяин этого магазина.
– Мы уже как-то встречались. – Лаки бросил холодный взгляд на Нелл, потом снова повернулся к Море. – Если вы уйдете с дороги, миссис Лесситер…
– Хорошо, дело в том, что я еще не закончила. Я думаю, мне придется дождаться мистера Хикса. Нужно еще кое-что приобрести для дома. Нелл предложила мне лимонада, но я отказалась, а когда увидела тебя, то подумала, может, и тебе хочется пить. Ты ведь уже давно жаришься на солнце. Так почему бы тебе не выпить прохладительного? Ты не против, Нелл?
Девушка бросила на Мору ничего не выражающий взгляд, вид у нее был совершенно отсутствующий.
– Давайте пейте, заодно получше узнаете друг друга.
Щеки Нелл стали ярче, чем боа Орхидеи. Она в отчаянии смотрела на Мору, в ее глазах был панический страх. Потом Нелл молча уставилась на стройного парня.
– Ты хочешь лимонаду?
– Нет. Но ты пей.
– Я… я тоже не хочу. Я передумала, – быстро добавила она, когда Лаки озадаченно посмотрел на нее. – Могу ли я… предложить тебе что-то еще?
Лаки оглядел прилавок, потом товары, выставленные на полках, не позволяя глазам замереть на темноволосой девушке.
– Пожалуй, стоит разжиться картами и табачком, пока я тут, – пробормотал он.
– Ты любишь играть в карты? – спросила Нелл, потянувшись к той полке, где колоды карт соседствовали с табаком. Мора с заинтересованным видом изучала лежащий на прилавке атлас, а потом стала разглядывать банки с леденцами.
– Еще как!
– Я тоже люблю. – Нелл попыталась улыбнуться, и на ее порозовевших щеках появились ямочки. – Мы с папой играем в вист почти каждый вечер. Может, захочешь составить нам как-нибудь компанию?
– Вряд ли, малышка. – Лаки нахлобучил шляпу. – Я играю только в покер и на довольно большие деньги.
– О, прошу прощения! – Глаза у Нелл сверкнули. – Я и не подозревала, что говорю с таким классным игроком.
– Я никогда не говорил, что я классный игрок. – Лаки сощурился, как обычно это делал Куинн Лесситер, когда сердился. – Я сказал только, что не играю в вист.
– Может, ты боишься проиграть? – бархатным голоском продолжала Нелл, словно он ничего не сказал. – Может быть, ты боишься проиграть женщине?
– В тот день, когда женщина выиграет у меня в любой карточной игре, я съем свои шпоры! – Он впился в Нелл горящим взглядом. – Я думаю, эти бандиты Кэмпбеллы пожалели бы, и очень крепко, если бы успели тебя умыкнуть. Ты бы их до смерти задолбала своим острым языком. А если бы и это не сработало, ты бы добила их вистом!
Лаки хлопнул себя по бедру и расхохотался собственной шутке, а Нелл побелела как снег.
Она отвернулась, задела банку с леденцами, но успела подхватить ее, прежде чем конфеты упали на пол.
Мора бросила на Лаки рассерженный взгляд. Ей так хотелось сейчас двинуть этого нахала кулаком в ухо! Парень, видимо, почувствовал, что сморозил глупость и перешел все границы приличия.
– Эй, считай, что я просто пошутил, – бросил он, подходя к Нелл и пытаясь заглянуть ей в лицо.
Она не отвечала, переставляя на полке банки с леденцами.
– Я понимаю, это не то, над чем можно шутить. – Лаки снова попытался загладить свою вину. – Ну, я имею в виду… ты, конечно, сильно перепугалась тогда. Понятное дело, конечно… – так и сыпал словами Джонсон.
– Будешь еще что-то брать? – холодно прервала его Нелл. Она повернулась и стояла перед ним, вздернув подбородок и сжав губы.
Лаки встретил ее ледяной взгляд и нахмурился, лицо его помрачнело.
– Нет, мэм, ничего больше. – Он швырнул несколько монет, забрал карты и табак и спрятал в карман жилета. Потом поднял с прилавка картонную коробку. – Миссис Лес-ситер, я буду ждать вас на улице. – Он искоса бросил на Нелл мрачный взгляд, но она не обратила на него внимания.
Когда дверь качнулась и закрылась за парнем, Мора подбежала к Нелл.
– Мне очень жаль. Обычно он более вежливый. Не возьму в толк, что это на него накатило, – говорила Мора, действительно ничего не понимая. – И с чего бы это он?
– Он меня ненавидит! – Нелл смотрела в окно на парня, который уже заприметил еще одну девицу из салуна на главной улице и шагал прямиком к ней. – И я его ненавижу!
– Я вижу. – Мора подавила вздох.
На самом же деле она видела горящие глаза Нелл, наблюдающей за парнем. Лаки снова увлекся игривой болтовней с девицей легкого поведения.
– Скоро Майский бал, – пробормотала Мора, когда девушка уложила туфли в устланную тонкой бумагой коробку и подала ей. – Может, вы сможете тогда наладить отношения.
– Да я скорее съем коровью лепешку! – Нелл расправила плечи и вернулась за прилавок, но Мора заметила, что она еще раз посмотрела в окно на Лаки и девицу, чей звонкий смех был прекрасно слышен в магазине.
Сердце у Моры перевернулось. Она понимала, что сейчас чувствует эта девчушка. Она слишком хорошо знала, каково это – увлечься кем-то, кто не обращает на тебя внимания.
«Увлечься кем-то? Кого ты пытаешься одурачить? – спросила она себя с сожалением. – Ты любишь Куинна. И даже если он более вежлив, чем Лаки по отношению к Нелл, то точно так же безразличен к тебе».
И хотя Море не показалось, что у Куинна обширный опыт по части салунных девиц, его обращение, конечно же, задевало ее. Но Мора знала свою настоящую соперницу, истинную страсть Куинна Лесситера. Она не могла вступить с ней в схватку, потому что этой страстью было неистребимое желание свободы.
