Текст книги "Только однажды"
Автор книги: Джил Лэндис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
Глава 15
Сестра Августа Алерия во всем оказалась права. Стоит только девушке оступиться и согрешить – и она обречена. Теперь Джемма не могла ни о чем другом думать, кроме бесконечных поцелуев и «прочих вольностей».
Сидя в своей постели на галерее, пользуясь тем, что под крышей гораздо теплее, она заканчивала подшивать рукав нового платья Люси. Закрепив узелок, она откусила нитку зубами. Джемма встряхнула почти готовое платье и подняла его вверх, чтобы оценить свою работу. Швы были ровные, стежки аккуратные и одинаковые. Платье, конечно, нельзя было назвать вершиной швейного мастерства, но это было лучшее ее достижение. Значит, не зря проводила она долгие одинокие часы за вышивкой в Бостоне. Ее усердие окупилось сполна. Всякий раз, как Джемма начинала сетовать, что ей не хватает умения, Нетти подбадривала ее, поддерживая в ней уверенность.
– Люси очень понравится, – то и дело убеждала ее Нетти. – Девочка сидит спокойно, только когда читает Библию. Если ты и допустишь какие-нибудь небольшие огрехи, их совсем не будет заметно, когда она носится галопом, как молодая лошадка.
Прежде чем приняться за розовое платье, Джемма набиралась опыта, дошивая желтое, которое уже раскроила Нетти. Она без устали трудилась целый месяц, чтобы к Рождеству, до которого теперь оставалось еще полторы недели, у Люси было бы не одно, а сразу два новых платья. Джемма как раз начала вдевать новую нитку в иголку, чтобы подшить другой рукав, когда услышала, что внизу отворилась дверь.
– Джемма! Вы там? – Джемма сразу узнала голос Люси.
После разговора с Хантером девочка почти избавилась от своей нерешительности и замкнутости. Джемма научила ее ухаживать за волосами, и теперь волосы Люси всегда были чистыми и блестящими, заплетенными в роскошную косу, завязанную длинной лентой.
– Я здесь, наверху, Люси. – Она поспешно убрала иголку и нитки, сложила недошитое платье и сунула его к себе под кровать. Хоть Люси и знала, что она шьет ей платье, все-таки Джемме хотелось, чтобы в законченном виде оно явилось для девочки сюрпризом. Она поспешила к лестнице, чтобы спуститься с галереи.
– Что случилось?
– Вы не могли бы пойти к Ханне и немного посидеть с детьми? Они с Лютером уходят в таверну готовить подарки к Рождеству, а я должна помочь Нетти с хлебом. Ханна подумала, что вы не будете возражать.
Гордая тем, что ей доверяют детей, Джемма радостно улыбнулась. Ей было приятно, что Ханна без колебаний обратилась к ней за помощью.
– Конечно, я согласна. Я сейчас же пойду. – Она схватила свой плащ и меньше чем через минуту выскочила за дверь.
Когда Джемма пришла домой к Бунам, Ханна немного замешкалась у двери, сомневаясь можно ли ей уйти.
– Вы уверены, что ничего не имеете против и сумеете справиться с ними, Джемма?
Ханна стояла посреди большой комнаты, уперев руки в бока и нахмурив брови. Джемма молча ждала рядом, изучающе глядя на четверых малышей. Лютер сидел за столом, подперев кулаками голову, и улыбался. Калли на кровати в углу играла с малюткой Тимми, который, лежа на спинке, ворковал с сестрой. Малышка Сэди, сидя на полу, колотила по дну пустой кастрюли. Много ли хлопот могут доставить эти прелестные невинные крошки?
– Спокойно занимайтесь своим делом, у нас все будет в порядке, – заверила Ханну Джемма. Она действительно с нетерпением ждала, когда останется с детьми.
Стоило двери за Ханной закрыться, как малышка Сэди, едва научившаяся ходить, запустила кастрюлей в ножку стола и разразилась оглушительным ревом. Джемма заткнула ладонями уши и бросилась к ребенку, испугавшись, что девчушка поранилась.
– Сэди, что случилось? – Джемма наклонилась, чтобы взять девочку на руки, но та замотала головой, истошно вопя во все горло:
– Нет, мама! Нет, мама!
– Маме пришлось уйти ненадолго, – сказала Джемма, пытаясь схватить малышку за талию. Сэди уползла под стол, поэтому Джемме пришлось опуститься на четвереньки, чтобы ее достать. Она ухватила девочку за лодыжки, удерживая на месте, но вытащить ее из-под стола ей не удавалось.
Малютка Тимми громко расплакался, и тут, внося свой вклад в общий гвалт, заголосила Калли:
– Тимми хочет к тебе, Джемма! – Девочка повторяла это снова и снова.
Джуниор улыбнулся и поволок свой стул через комнату, туда, где возле очага на стене висели полки с припасами.
Джемма оставила Сэди рыдать под столом и поспешила к кровати, где Калли что было мочи вопила:
– Тимми хочет к тебе сейчас!
Девушка подхватила на руки молотившего руками и ногами младенца, побагровевшего от рева.
– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, Тимми, пожалуйста, успокойся. – Джемма прислонила малютку к плечу и принялась укачивать его так же, как много раз делала на ее глазах Ханна. Но похоже, ребенка это расстроило еще больше.
Джемма заглянула под стол, чтобы удостовериться, что Сэди все еще там, а затем повернулась к кровати, намереваясь спросить у Калли, что делать. Однако Калли там не было. Девочка исчезла.
– Лютер-младший, где твоя сестра? – Поспешив к окну, Джемма увидела, что Джуниор забрался на стул. Неужели Калли ухитрилась выскользнуть наружу, когда она отвлеклась? Вряд ли она могла не заметить, как открывалась дверь, но…
– Сэди все еще под столом! – Джуниор старался перекричать вопли двух младших детей.
– Я о другой сестре. Где Калли?
– Скорее всего под кроватью! – прокричал мальчик в ответ.
Джемма, подобрав юбку, опустилась на колени, едва не выронив брыкавшегося и истошно вопившего Тимми, и заглянула под кровать.
– Вылезай оттуда, Калли, – позвала она, стараясь говорить как можно ласковее. – Ты меня изрядно напугала.
– Нет.
Джемма удивленно заморгала. Нет?
– Калли, вылезай немедленно, или… или ты меня очень огорчишь.
Калли забилась к самой стене и сжалась, как ощетинившийся ежик.
У Джеммы заболели колени, она поднялась и переложила Тимми на другое плечо. Обернувшись, она увидела, что Сэди вылезла из-под стола и бросилась к двери, вытянув вперед руки и выкрикивая на бегу:
– Мама! Мама!
– Сюда, Сэди! Не к двери, – позвала Джемма. – Иди ко мне! – Она захватила свободной рукой запястье Сэди и попыталась осторожно оттащить девочку от двери.
Малышка распласталась на досках, как паук, широко раскинув руки и рыдая навзрыд.
Джемма глубоко втянула в себя воздух и сдула с лица непокорные пряди, падавшие на глаза. Вопли Тимми сменились редкими судорожными всхлипываниями. Джемме удалось оттащить Сэди от двери, и они добрались уже почти до середины комнаты, когда, случайно подняв взгляд, девушка заметила, что Лютер-младший запустил руку в большой глиняный горшок, опасно покачивавшийся на самом краю верхней полки.
– Осторожно, Джуниор! – крикнула Джемма, и в тот же момент горшок опрокинулся и упал, к счастью, не задев мальчика, но грохнулся о пол и развалился на четыре больших неровных черепка. Мед вылился и растекся по полу.
– Не трогайте это! – закричала Джемма.
Калли немедленно вылезла из-под кровати и встала возле разбитого горшка, скрестив на груди руки. Глядя на Джемму широко раскрытыми карими глазами, она важно произнесла:
– Маме это оч-чень не понравится! Джуниор Бун, у тебя будут крупные неприятности, – предупредила она брата.
Джуниор спрыгнул со стула.
– А вот и нет! Ничего подобного. – Он подскочил к сестре, оттопырив зад, и в подражание ей скрестил руки на груди.
Джемма, не спуская глаз со спорщиков, продолжала подтаскивать Сэди к кровати. Тимми почти совсем успокоился, наблюдая за стычкой старших детей. Девушка опустила младенца на середину кровати, подняла Сэди на руки и посадила рядом с Тимоти.
– Сиди спокойно, – сказала Джемма Сэди.
Девочка тут же снова расплакалась, но не тронулась с места.
– У Калли кровь! – завопил Джуниор.
Джемма повернулась и увидела, что Калли сжимает в руке один из глиняных черепков. С дрожащими губами девочка разглядывала небольшой порез на указательном пальце другой руки.
– Лютер, принеси что-нибудь, чтобы вытереть ей палец. Калли, иди сюда, дай мне взглянуть. – Джемма бережно взяла Калли за руку и подвела ее к кровати. Сэди подползла ближе и стала рассматривать каплю крови, выступившую вдоль пореза на пальце старшей сестры.
Калли сопела и ныла:
– Ой, больно!
Джуниор примчался назад с одним из фартуков матери.
– Вот. – Он протянул фартук Джемме. – Вытри ее этим.
Склонившись ниже, он осмотрел порез.
– Она теперь истечет кровью до смерти?
Калли пронзительно вскрикнула.
– Нет! – закричала Джемма. – Ничего подобного. У нее вообще кровь почти не течет. Отнеси фартук назад и принеси мне посудное полотенце или что-нибудь в этом роде. И не наступи на мед, Лютер-младший, а то я пожалуюсь твоей маме.
Джуниор схватил фартук и бросился выполнять ее указание, но посреди комнаты задержался и улыбнулся:
– Ты сейчас говоришь почти как мама.
Джемма удивлялась, как Ханна еще не сошла с ума. Она наскоро вознесла короткую молитву святой Фелисити, мученице, имевшей семерых сыновей.
Когда Джуниор вернулся с влажной тряпкой, Джемма прижала ее к крошечному порезу на пальце Калли. Она держала девочку за руку, когда дверь отворилась ив комнату вошел Хантер, поспешно захлопнув ее за собой, чтобы не впустить холодный воздух.
Щеки его раскраснелись с мороза, глаза сияли над толстым шарфом; прикрывавшим нижнюю часть лица. Он шагнул вперед и остановился, едва не ступив в лужу меда.
Размотав шарф, он посмотрел на девушку.
– Что случилось?
Джуниор застыл и быстро обменялся взглядами с Джеммой.
– Несчастный случай, – сказала Джемма Хантеру. – Горшок свалился. У меня пока не было времени убрать.
Калли была слишком занята своим пальцем, чтобы нажаловаться на Джуниора. Хантер подошел и встал возле Джеммы, наблюдая, как она занимается раной Калли. Внезапно Джемма почувствовала, что у нее дрожат руки. Хантер стоял слишком близко и слишком пристально смотрел на нее. Она бы предпочла лишних тридцать минут оставаться наедине с этими безобразниками, чем ощущать топчущегося поблизости Хантера.
– Калли порезала палец, – объявил Джуниор.
– Это совсем маленький порез, – сообщила Калли дяде. – Джемма сказала, что я не умру от потери крови.
Хантер улыбнулся:
– Я уверен, что этого не произойдет.
– Кловь, – пробормотала малышка Сэди.
– Вам помочь? – спросил Хантер Джемму.
Ей захотелось подпрыгнуть и закричать от радости. Вместо этого, взяв себя в руки, она просто ему улыбнулась:
– Сейчас вроде бы все в порядке. Однако если вы останетесь и присмотрите за остальными, пока мы с Джуниором уберем мед, я буду очень вам признательна.
* * *
Малютка Тимми заснул, сунув в рот большой палец. Хантер откинул волосы с милого личика малыша и осторожно подвинул ребенка к стене, чтобы освободить себе место на кровати.
– Иди сюда, Сэди, – сказал он, растягиваясь на постели, и посадил девочку к себе на живот, где она принялась раскачиваться и подпрыгивать.
Калли вскарабкалась на кровать и тоже улеглась рядом с ним, держа перед собой пораненный палец, будто завоеванный в тяжелом сражении трофей. Положив голову Хантеру на плечо, девочка принялась вместе с ним наблюдать, как Джемма и Джуниор счищают с пола пролитый мед.
Хантер находил зрелище восхитительным. Джемма, стоя на четвереньках, мыла мыльной водой испачканный медом пол, подробно наставляя Джуниора и ловко внушая ему, будто он один делает всю работу.
Когда они закончили, Джуниор заявил, что всем им следует хорошенько вымыться, прежде чем они лягут в постель.
– Покажешь пример? – спросил Хантер.
Джема подтащила себе стул, с облегчением опустилась на него и посмотрела на четырех детей, развалившихся на кровати возле Хантера.
Покачав головой, она спросила:
– Как удается Ханне изо дня в день со всеми справляться?
– Ей помогает любовь. Кроме того, она уже привыкла, – ответил Хантер, размышляя над тем, что стала бы делать Джемма с оравой похожих на нее ребятишек с симпатичными ямочками на щеках.
– Она просто святая, – пробормотала Джемма.
– Я помогу искупать их, – вызвался Хантер, хотя и понимал, какие муки ему придется терпеть рядом с Джеммой в тесной домашней обстановке, наблюдая каждое ее движение, слушая ее нежный голос, упиваясь ее красотой и очарованием. Он так долго отказывал себе в удовольствии находиться в ее обществе, что теперь все его чувства ликовали.
Джемма решительно расправила плечи и закатала рукава.
– Что нужно делать?
– Расскажите им одну из своих историй, пока я согрею немного воды и наполню ванну, – предложил он, поднимаясь с постели.
Хантер повернулся к кровати и сказал, указывая по очереди на каждого из старших детей:
– Оставайтесь на месте и не смейте огорчать Джемму, пока я наполню бадьи водой, слышали меня?
– Да, дядя Хант, – ответили они хором.
– Как вам это удается? – прошептала Джемма, когда он проходил мимо нее.
– Я гораздо больше и выгляжу намного суровее, – шепотом ответил он, низко склонившись к ней.
Часом позже Джуниор, Сэди и Калли были выкупаны, одеты в ночные рубашки и уложены в постель. Хантер решил, что не стоит беспокоить спящего Тимми, и Джемма поспешно согласилась. Наконец ванну вылили и снова вытерли пол. Джемма налила Хантеру чашечку кофе, и они уселись за столом отдохнуть в тишине.
Хантер смотрел на Джемму и пытался представить ее жизнь в Бостоне. Однажды он был в Филадельфии и видел там огромные дома, нагроможденные тесными рядами один за другим, поражался лакированным каретам, любовался пышными, отлично сшитыми костюмами горожан.
– Вам раньше приходилось когда-нибудь мыть пол? – высказал Хантер свою мысль вслух, прежде чем сообразил, что говорит.
Джемма вздрогнула, неожиданно вырванная, из задумчивости, и подняла на него взгляд. На одной щеке у нее появилась симпатичная ямочка.
– Почему вы спросили?
– Просто поинтересовался.
Она водила пальцем по ободку чашки.
– Нет, я никогда в жизни не мыла пол. Я сделала что-то не так? – Она повернулась и посмотрела на пол под полками, предоставив его взгляду свой восхитительный профиль.
– Безукоризненно, – прошептал Хантер. Потом прочистил горло и добавил: – Вы все сделали идеально.
Даже в тусклом свете масляной лампы он увидел, как она покраснела.
– Вы отлично справляетесь здесь, Джемма, ладите со всеми, помогаете Нетти и остальным. – Он искренне восхищался ею.
Она повлияла на всех. Всего за несколько недель ей удалось вызвать на откровенность Люси и помочь ей обрести уверенность в себе. Она подружилась с Нетти, смягчила сердце пожилой женщины и постаралась взять на себя часть ее забот. Она была необходима всем и везде успевала.
Джемма молчала так долго, что Хантер подумал, что она его не слушала. Но когда она снова подняла на него взгляд, в глазах ее блестели слезы. На губах сияла ослепительная улыбка. Он наблюдал, как она потянулась через стол, медленно приближая пальцы к его руке. Хантер затаил дыхание, ожидая ее прикосновения.
– Я никогда в жизни не была никому нужна, даже не знала, что означает на самом деле быть частью семьи. Мой отец… Ну, у отца никогда не хватало на меня времени. Он нанимал мне нянек, учителей и под конец отослал меня в монастырскую школу. Можно платить кому-то за работу, но невозможно оплатить привязанность. Мой дедушка приехал пожить у нас какое-то время, и мы с ним очень сблизились. Но вскоре после этого он умер. Вы и ваша семья дали мне именно то, что я искала, покидая Новый Орлеан, хотя тогда я и сама этого не понимала. Что бы ни случилось в дальнейшем, я всегда буду благодарна вам за это.
Когда она нежно коснулась его руки, Хантер почувствовал, как у него сжалось сердце, и ему пришлось отвести взгляд – такой нестерпимый огонь полыхал в ее глазах. В свете этого пламени казалось, что это так правильно, так легко открыть наконец свое сердце и разделить глубокие взаимные чувства. Эта девушка умела плести узы, угрожавшие связать мужчину, заставить его почувствовать, что пора остепениться.
Тепло ее руки проникло в его жилы, воспламеняя его, возбуждая чувства, которые он не желал признавать с той же настойчивостью, с какой чуть раньше жаждал прийти сюда, в этот дом, зная, что она там, и не в силах больше, переносить разлуку. Когда Люси сказала ему, что Джемма осталась с детьми одна, он сразу же заторопился к ней. Но не потому, что хотел помочь, а потому, что после столь долгого периода наложенных на себя ограничений ему необходимо было ее увидеть.
Если так будет продолжаться, он больше не сможет этому противостоять. Хантер медленно отодвинул руку и увидел, как она отдернула свою и принялась водить пальцем по ободку чашки.
– Похоже, вы где-то очень далеко, Хантер, – тихо сказала Джемма. – О чем вы думаете?
– Я подумал, что пора возвращаться в факторию и посмотреть, почему Лютер и Ханна так задержались.
Избегая смотреть на Джемму, Хантер вылез из-за стола и повращал плечами, чтобы избавиться от чувства скованности. Весь долгий холодный день он проверял ловушки на бобров вместе с Ноем. Он сознавал, что гораздо приятнее сидеть здесь, глядя на Джемму и размышляя о том, что могло бы быть, но не должно случиться, однако пора было уходить.
Джемма встала со стула, не в силах оторвать от Хантера глаз. Свет и тени играли на его суровом лице. Он казался огромнее, чем на самом деле, человек, не желавший запирать себя в четырех стенах. Что подумал бы о нем ее отец? Томас О'Херли уважал власть, богатство и влиятельность. Значил ли бы хоть что-нибудь для ее отца тот факт, что Хантер отвоевывал жизненное пространство у диких безлюдных дебрей?
Джемма не могла представить себе Хантера Буна в какой-либо другой обстановке, и, уж конечно, не в тесных салонах Бостона или за конторкой в пакгаузе.
Глаза их встретились. И в этот момент Джемма поняла, что с радостью откажется от привычной жизни и пойдет за этим мужчиной на край земли, если только он возьмет ее с собой.
Вот убедить его, что он сам этого хочет, совсем не легко.
– Хантер, я хочу поблагодарить вас за то, что вы сказали Люси.
– Это нужно было сказать.
– Кое-что из того, что вы ей говорили, многое прояснило и для меня тоже. Когда вы сказали, что все делали так, как, по-вашему, будет лучше, я поняла, что мой отец тоже делал то, что считал лучшим для меня. Он ничего не знал о том, чего хочу я сама, когда договаривался об этой свадьбе. Он не имел ни малейшего представления о моих чаяниях и мечтах. Он никогда меня не спрашивал, а я никогда ему не рассказывала.
– Скоро вам предстоит вернуться назад. – Это было утверждение, а не вопрос.
Джемме очень хотелось, чтобы Хантер сказал ей, что она может оставаться, сколько захочет. Более того, ей хотелось услышать, что он вообще не желает, чтобы она уезжала. Но конечно же, эти слова так и не были произнесены. Наконец она сказала:
– Я останусь здесь, пока не узнаю, что отец переехал в Новый Орлеан.
Хантер молча стоял, словно раздумывая, как поступить, затем прервал неловкую паузу:
– Пожалуй, мне пора возвращаться. Вы справитесь, пока Лютер и Ханна не вернутся домой?
– Все будет хорошо, – уверила она его, взглянув на спящих детей.
Тогда он покинул ее. Вышел из дома в холодную тьму и спокойно закрыл за собой дверь. Как только Джемма услышала, как лязгнул замок, она вернулась к столу, уселась за него и, уткнувшись лицом в сгиб локтя, дала волю слезам.
Глава 16
Празднование Рождества с семейством Бунов вызвало в душе Джеммы бурю чувств. Она сидела за длинным столом в большом зале фактории, где собрались все – Лютер и Ханна, их дети, Нетти и Люси, Хантер и даже Ной Лекруа. Слушая радостный детский смех, Джемма чувствовала себя такой счастливой, что ей не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался.
Неподалеку от стола старшие ребятишки, сидя на полу, забавлялись деревянными игрушками, которые смастерили для них Лютер и Хантер. Куклы, миниатюрные лошадки и маленькие тележки будоражили их воображение. Там были даже игрушечные кораблики – плоскодонка и килевая лодка, – которые выстругал для них Ной.
– Я так объелся, что боюсь лопнуть. – Лютер засмеялся и, откинувшись на спинку стула, похлопал себя обеими руками по плоскому животу.
Кругом послышались смешки.
Даже Нетти не спешила убирать со стола.
– Это была самая огромная индейка из всех, что у нас когда-либо были. Насилу удалось насадить ее на вертел. На следующий год, мальчики, постарайтесь подстрелить какую-нибудь поменьше.
Лютер охотно согласился.
Джуниор бочком подобрался к Нетти. Когда мальчик прижался к ней, пожилая женщина обняла его за плечи.
– Нетти, помнишь, ты сказала, что я могу взять перья индейки, чтобы сделать себе головной убор, как у индейца Джеммы? – напомнил ей Джуниор.
На другом конце комнаты Калли баюкала куклу, состоявшую из вырезанной из дерева головы и платья, сшитого из лоскутков, позаимствованных из принадлежавшей Нетти корзинки для обрезков. Однако материнские заботы не лишили ее способности истошно вопить.
– Ты сказала, что я тоже могу взять себе немно-ого!
– Тише, Калли, а то разбудишь Тимоти, – сказала Ханна, сидевшая рядом с Лютером. Малыш крепко спал в колыбельке возле стола. – Нетти все помнит, она никогда ничего не забывает.
– Мы с Джеммой завтра поможем тебе сделать повязку, как у чокто, – пообещала Люси. Она выглядела как рождественский ангел, решивший провести вечерок на земле. Ее светло-каштановые волосы сияли в отблесках пламени, пылавшего в очаге. Новое розовое платье, сшитое для нее Джеммой, удачно подчеркивало нежный румянец ее щек.
При виде ее Ной Лекруа потерял дар речи. Он весь вечер не мог оторвать от девушки глаз. Усаживаясь за стол, он выбрал себе место как раз напротив нее, чтобы было удобнее смотреть. Если Люси и заметила эти знаки внимания, то не подала виду.
В этот вечер Джемма надела свое собственное серебристо-голубое платье, в котором она прибыла в Новый Орлеан. Ханна выстирала, выгладила и починила наряд – и преподнесла ей в виде рождественского подарка. Но когда Джемма облачилась в шуршащий шелк, ей показалось, будто прежде его носила совсем другая женщина. Она не могла поверить, что когда-то считала в порядке вещей носить платья из изысканного дорогого материала. Хотя все в один голос твердили, как она хороша, Джемму не оставляла мысль, что она одета излишне роскошно.
Пока все кругом увлеченно переговаривались, Джемма с удовольствием слушала дружескую беседу, наслаждаясь каждым моментом бурного проявления радости.
Ханна на минутку отвернулась от Лютера, чтобы отрезать себе еще один кусочек тыквенного пирога.
– Как тебе понравилось твое первое Рождество в Кентукки, Джемма?
– Все было чудесно. Это лучшее Рождество в моей жизни, – не колеблясь ответила она.
– Ну, скажешь тоже! – Нетти рассмеялась. – Просто ты слишком добра к нам. Спорим, у тебя в Бостоне справляют Рождество гораздо шикарнее?
Горькое чувство охватило Джемму при воспоминании о праздновании Рождества с отцом.
– Расскажите нам об этом, Джемма, – попросила Люси.
Джемма осмотрелась вокруг и увидела устремленные на нее взгляды друзей, жаждавших услышать рассказ о повторявшемся из года в год праздновании Рождества у нее дома, о котором ей самой совсем не хотелось вспоминать.
За ранней утренней мессой следовал торжественный семейный обед в полдень в большой столовой. Одетые во все самое лучшее, они с отцом сидели за длинным столом на его противоположных концах. Их разделяло море хрусталя, тонкого фарфора и серебра, высокие канделябры и вазы с цветами из оранжереи.
После обеда отец обычно дарил ей кучу подарков, большей частью все те же платья и драгоценности, которыми уже и так была полна ее комната. Она тоже дарила отцу что-нибудь изготовленное собственными руками. Какие-нибудь безделушки, совершенно ему не нужные, а также книги, купленные на карманные деньги. Отец обычно осматривал подарки, а потом передавал их миссис Грин и приказывал унести.
Позже созывали прислугу, вручали всем рождественские премии и сразу же отпускали. Вскоре после этого Томас О'Херли обычно покидал ее, отправляясь с визитами. Он имел обыкновение развозить поздравления и дарить шампанское всем своим деловым партнерам в городе. Пару раз, когда Джемма была еще совсем маленькой девочкой, миссис Грин позволила ей присутствовать на праздновании Рождества в комнате для прислуги. Вплоть до сегодняшнего вечера эти шумные многолюдные сборища были ее лучшими воспоминаниями о Рождестве. Одно Рождество в Бостоне как две капли воды походило на другое, ни одно не выделялось ничем особенным. Ни одно не оставило теплого воспоминания в ее сердце.
Джемма тяжело вздохнула. Никто не захотел бы делиться такими бледными впечатлениями о Рождестве. И уж тем более она.
– Мы с отцом обычно весь этот день спокойно проводили дома. Вот, пожалуй, и все. – Она развела руками, как бы извиняясь.
Все кругом ожидали совсем другого.
Хантер, который примостился в сторонке, отдельно от остальных, неожиданно выступил из тени. Весь день Джемма видела, как он наблюдал за веселой суетой, но практически не участвовал в ней. Вечером он, похоже, сторонился не только ее, но и всех остальных тоже. Он не произнес и нескольких слов, с тех пор как все они уселись за стол, а когда пир подошел к концу, отошел в сторону и затаился, как привидение.
Словно старался запечатлеть их всех в памяти.
Эта мысль внезапно обожгла Джемму. «Неужели дела обстоят именно так? – подумала она. – Или он просто в задумчивом настроении?»
– Как насчет прогулки, Джемма?
Хантер стоял около стола с ее зеленым шерстяным плащом в руках. Это приглашение так поразило и удивило ее, что девушка продолжала молча сидеть, уставившись на него.
– Ты что, с ума сошел, дядя Хант? На улице страшный мороз, – вмешался Джуниор.
Его отец и мать немедленно одернули сына.
– Конечно, она пойдет. – Нетти слегка подтолкнула Джемму, выводя ее из оцепенения.
– Я… да. Это будет чудесно. – Она позволила ему накинуть плащ ей на плечи, ощутив внезапный жар, когда он положил ладонь ей на поясницу.
Что же происходит? Джемма лихорадочно гадала, почему, после того как он долгое время старательно избегал ее, Хантер внезапно захотел побыть с ней наедине. И не только захотел, но и громко заявил об этом перед всей семьей.
Мертвая тишина воцарилась за столом, когда Хантер повел Джемму к двери. Единственными, кто не обратил на них внимания, были маленькие девочки, увлеченно игравшие с новыми куклами.
Джемма немного задержалась перед дверью и оглянулась, обнаружив, что собравшиеся за столом радостно улыбаются ей и Хантеру.
– Похоже, вам неприятно было говорить о Бостоне, – сказал он без всяких предисловий, когда они вышли в морозную тишину ночи. – Я подумал, что вы не прочь этого избежать.
– Спасибо, что снова пришли мне на выручку. А вы не забыли, что больше я не плачу вам за то, чтобы вы опекали меня? – Джемма рассмеялась и посмотрела на Хантера, но в ответ на ее шутку он даже не улыбнулся.
Радуясь возможности размять ноги после обильной еды, Джемма заметила, что Хантер старается подладиться под ее шаг. Сухой морозный воздух обжигал горло. Над головой ярко сверкали рождественские звезды. Среди могучих деревьев, возвышавшихся по обеим сторонам тропинки, с бездонным небом над головой, девушке представилось, что они находятся в величественном храме без крыши.
Бок о бок они прошествовали по заснеженной тропинке к реке. Звук быстро бегущей воды смешивался с шелестом ветра, шевелившего кроны деревьев. Джемме казалось, что ничто не может сравниться по красоте с этим густым бескрайним лесом, окружавшим маленькие домики, приютившиеся на крутом берегу Миссисипи. И уж конечно, не Бостон и не Новый Орлеан.
– Здесь так красиво, – сказала она, озвучивая свою мысль. – Когда я впервые увидела этот поселок, я подумала, что он похож на зачарованную деревню из волшебной сказки.
– Здесь, на краю света, очень трудно живется.
Голос его прозвучал так сухо, так бесстрастно, что Джемма обеспокоенно сжала ладонью его руку.
– Что случилось? – спросила она. – Вы сегодня так странно молчали весь вечер.
Они подошли к концу тропинки, где начиналась лестница, спускавшаяся по крутому берегу к причалу. Хантер остановился, глядя на реку, и не спешил отвечать, вслушиваясь в шум бегущей воды. Где-то на берегу ухала сова. Ее одинокий унылый крик печально разносился в ночи.
Джемму охватила дрожь.
– Завтра рано утром я уезжаю, Джемма. Я решил сообщить вам первой.
У девушки перехватило дыхание. Она почувствовала себя такой же беспомощной, брошенной на произвол судьбы, как в тот момент, когда ее швырнуло вниз головой с плота в бурные воды реки Хомочитто. Его слова звучали так непреклонно.
– Уезжаете? Куда же вы направляетесь?
Он все еще избегал на нее смотреть.
– На запад.
Этим словом было сказано все – и в то же время ничего. Запад представлял собой бескрайнее пространство неизведанных, неисследованных земель. Большинством умов он воспринимался скорее как идея, чем место.
– Но почему так неожиданно? – Джемму охватила паника. Сжав ладони вместе, она пыталась унять дрожь. – Вы собираетесь вот так просто уехать? Надолго? – Ей хотелось тронуть его за плечо, заставить посмотреть ей в лицо.
Хантер пожал плечами:
– Скорее всего навсегда.
Навсегда! Она больше никогда его не увидит?
– Но почему, Хантер?
Он повернулся к ней. Лучше бы он этого не делал. Все муки его души отражались в его глазах.
– А как же остальные? – «А как же я?»
– Они будут жить, как жили. Теперь я им больше не нужен.
Джемма стояла, не в силах произнести ни слова. Сердце ее бешено колотилось в груди.
– Вряд ли до весны еще появятся лодки, направляющиеся вниз по течению. Лютер наймет кого-нибудь, чтобы посеять зерно. Каждую весну сюда забредает много людей в поисках работы. Благодаря вам у Люси дела пошли на лад. Это трудно объяснить, но я непременно должен уйти, Джемма.
В голосе его звучала явная тревога, словно он убеждал больше себя, чем ее.
Джемма зашла слишком далеко, слишком много узнала о себе, чтобы позволить ему уйти из ее жизни, когда она только-только начала понимать, кто она есть и чего на самом деле хочет. Ветер с реки трепал выбившуюся прядь ее волос, застилая глаза. Она отбросила ее рукой.
– А что, если я скажу, что не хочу, чтобы вы уезжали?
– Боже мой, Джемма! Не надо создавать лишние трудности, раз это все равно должно случиться.
– Но почему это? Я видела вас в кругу семьи. Ваше место здесь.
– Все больше и больше народу будет селиться вокруг, желая расположиться поближе к фактории и пристани, чтобы сплавлять свое зерно по реке. Очень скоро здесь возведут города, построят дороги. Я не люблю скопления людей, Джемма. Я по натуре одиночка. Я должен постоянно находиться в движении.
Она вдруг взорвалась от гнева, вызванного нестерпимой болью.
– Можете сколько угодно называть себя одиночкой, но это не так. Вы прирожденный лидер, который так же нуждается в людях, как и они в вас!
