Текст книги "Когда герои падают"

Автор книги: Джиана Дарлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Глава 29

Данте

Я сидел за своим столом и слушал, как Роберто Брамбилла подробно описывает свой план использования местной банды мотоциклистов для переправки наркотиков, которые мы привезли из семьи Басанте, когда дрожь охватила мои плечи и болезненно сдавила позвоночник. Все тело сковало это ощущение, а затем оно оставило после себя ужасающую уверенность.

Произошло что-то чудовищно неправильное.

Моя первая мысль была о Козиме и Александре, находящихся так далеко в Англии. В голове пронеслись разные теории: старый озлобленный член несуществующего Ордена Диониса, избежавший судебной петли, вернувшийся, чтобы убить их, соратник Ноэля, жаждущий мести, и более безобидные: падение с золотого ахалтекинского коня Козимы, попадание Александра в автомобильную аварию.

Торе был в своем доме на севере штата Нью-Йорк в течение недели, и хотя я только что говорил с ним по телефону, я послал ему сообщение с закодированным текстом, чтобы спросить, все ли в порядке.

Я не думал о Елене до тех пор, пока не успокоился, убедив себя, что предчувствий не существует, это просто мимолетный испуг.

Как только ее имя прозвучало в моем сознании, я с полной уверенностью понял, что с ней что-то случилось.

– Позвони Адриано, – рявкнул я Марко, который находился в комнате вместе со мной и Роберто. – Я хочу знать, где сейчас Елена Ломбарди.

Когти, раздирающие мое нутро, превращая мои внутренности в фарш, говорили, что они ее не найдут. Я проигнорировал мужчин на нашей встрече, открыл ящик в столе, доставая два своих мобильных телефона.

Симус собирался похитить Жизель и Женевьеву, а возможно, и маму. Я должна была пойти с ними. Я знаю, ты найдешь меня, капо.

Целую,

E.

Ярость, какой я не знал уже много лет, кипела в моей крови, уничтожая все на своем пути, пока я не превратился в чистое пламя, запертое в человеческой плоти.

Мгновение спустя Чен появился в дверях кабинета, его кожа побелела от паники, а рот был плотно зажат, натянутая струна моего контроля оборвалась, и я взорвался.

– Где она, блядь, находится? – прорычал я, сметая все со своего стола – компьютер, лампу, пресс-папье, пачки денег – и уперся руками в поверхность, чтобы наклониться над ней к мужчинам, которые ввалились в мой кабинет со своими гребаными хвостами между ног. – Не вы должны были присматривать за ней, ублюдки?

– Si, capo (пер. с итал. «да, капо»), – сказал Чен на безупречном итальянском, его челюсть сжалась так сильно, что было удивительно, что слова вырвались у него изо рта. – Адриано тоже не отвечает на звонки.

– Figlio di puttana (пер. с итал. «сукин сын»), – злобно выругался я, запустив руки в волосы. – Va bene, va bene, мы это уладим. (пер. с итал. «хорошо, хорошо»). Свяжись с каждым чертовым капо по телефону, Фрэнки. Марко, Чен, наведайтесь в «У Отца Патрика». Ублюдки ирландцы схватили Елену. Сожгите это проклятое место дотла, если один из этих мудаков не даст вам ответов. Яко, отправляйся на улицы. Я хочу, чтобы ты поговорил с каждым чертовым человеком, которого мы знаем.

Все кивнули, кроме Яко, который зажал губы между зубами, задерживаясь в дверях.

– Что ты собираешься делать, босс?

Я бросил на него нетерпеливый взгляд.

– Ты хочешь отвлечь меня? Мне бы не помешала груша для битья.

Его глаза слегка расширились, прежде чем он кивнул и выскочил из кабинета.

Затем я сделал то, чего не делал за всю историю моего управления Семьей.

Я позвонил в Комиссию.

– Аккарди, – сказал я, когда Орацио глава семьи Аккарди, ответил на звонок отрывистым голосом. – Похищена женщина. Мне нужно собрать все Семьи, чтобы выяснить любую информацию о том, кто мог похитить Елену Ломбарди.

Последовала долгая пауза, наполненная тяжелой, удушливой тишиной.

– Данте, – наконец сказал он своим гнусавым голосом, не уважая меня, обращаясь к дону по имени. – Ты потерял горячую киску своего адвоката, а?

Корпус моего телефона заскрипел, а затем резко треснул в руке, когда я сжал его в ярости.

– Нет, Аккарди, ее похитили, черт возьми. Ее похитили ирландцы. Если они будут ее пытать, мы все окажемся в полном дерьме. Так что собери своих чертовых Солдат и достань мне информацию.

– Это похоже на личную проблему, bimbo, – пробурчал Аккарди, имея наглость назвать меня по-итальянски «малыш». – Разбирайся со своим собственным дерьмом, как настоящий мужчина.

А потом srtonzo повесил трубку. (пер. с итал. «мудак»)

В течение тридцати минут все остальные доны сделали то же самое.

Фрэнки был в моем кабинете, докладывая о завершении последнего разговора с Мальоне, и бесстрастно наблюдал, как я сорвал со стены картину Пикассо и разбил раму о колено.

– Мне перезвонил Тампер Риччи, – сказал он, пока я стоял, задыхаясь, пытаясь сдержать ярость, накатывающую на меня, как волны у берегов Неаполя в бурные зимние месяцы. – Один из его людей сказал, что видел Елену сегодня днем в Бронксе у моста Мэдисон Авеню. Сказал, что она наблюдала за разговором двух мужчин на заправке.

– Cazzo (пер. с итал. «блядь»), Франческо, мне нужна информация сейчас, – рявкнул я.

– Я знаю, босс, – сказал он, совершенно не боясь, хотя я чувствовал себя в секунде от того, чтобы сломать кому-то шею.

Елена похищена.

После того, как я, черт, пообещал ей, что буду держать ее в безопасности, после того, как она, наконец, поддалась этой кипящей, чертовски сладострастной тяге между нами, а я уже предал ее. Как и другие ублюдки в ее жизни.

– Ди, я знаю, что ты сейчас зол настолько, что можешь зарядить ядерную бомбу, но ты должен взять себя в руки. Мы должны использовать наши мозги, а не мускулы, и ты не сделаешь этого, разгромив свой офис.

Я долго смотрел на него, выдыхая горячий воздух через рот, раздраженный на нас обоих, потому что он был прав.

Я должен направить в нужное русло бесконечное хладнокровие Елены.

Сейчас не время разрывать все в клочья. Я смогу это сделать, когда найду ублюдочных ирландцев, державших ее.

Не говоря ни слова Фрэнки, я схватил сотовый и сделал два звонка.

Каэлиану Аккарди, а затем Санто Бельканте.

Они оба согласились помочь с небольшим количеством солдат. Мы не хотели провалить нашу долгую игру, даже не начав ее. Но я был благодарен им за помощь, и это то, что я никогда не забуду.

Вот почему я встречался с ними.

Потому что Старая Гвардия застряла в прошлом, устарела и была достаточно близка к смерти, чтобы заслужить небольшой толчок в нужном направлении.

Доны, все они, однажды умрут за это.

– Мы отправили всех на поиски, – сказал мне Фрэнки. – Лилиана и ее команда тоже отправились в путь. Мы найдем ее. У меня есть специальный алгоритм, который просматривает записи с дорожных камер и камер наблюдения прямо сейчас.

Я провел рукой по волосам, почти вырывая пряди.

Я никак не мог оставаться в этой проклятой клетке, пока Елена была снаружи и ждала, когда я доберусь до нее.

– Время пришло.

Фрэнки уставился на меня.

– Нет, я же сказал тебе, я смогу отключить браслет, но я не смогу вернуть его в исходное состояние. У тебя есть одна попытка уйти отсюда, Ди, и ты не вернешься.

– Я знаю.

Мы смотрели друг на друга в течение долгой минуты, когда я представлял себе каждый удар часов.

– Ты делаешь это из-за Козимы или из-за девушки? – наконец спросил он.

Я чуть не выругался, потому что Козима ни разу не приходила мне в голову.

– Из-за Елены, болван.

Он отрывисто кивнул.

– Ладно, проходи в гостиную. Если ты хочешь похерить все наши планы ради женщины, видит Бог, я не в состоянии тебя остановить.

Через двадцать минут мне позвонили.

– Босс, – сказал Марко. – Я нашел Адди. Он в тяжелом состоянии, но может немного говорить. Сказал мне, что четверо набросились на него, когда он возвращался из туалета во время обеда. Он был в Сабвее через дорогу от офиса Елены. Около пяти пятнадцати.

– Отведи его к доктору Крауну, – приказал я и повесил трубку. – Готово?

– Как только мы узнаем, куда едем, я извлеку сим-карту, – объяснил Фрэнки, пока его пальцы летали над клавиатурой. Рядом с ним стояла проволочная клетка размером с микроволновку. – Помести маячок слежения в клетку Фарадея, и я подделаю сеть, чтобы она передавала GPS-координаты из квартиры, как будто ее никогда не извлекали.

– Va bene (пер. с итал. «хорошо»), – сказал я, хотя и не знал всех тонкостей схемы. Я доверял Фрэнки в том, что он знает, о чем говорит. – Я хочу, чтобы наша команда была готова к работе, как только мы получим новости.

– Они готовы.

– А самолет?

– Заправлен и готов в Ньюарке. Бобби Флорентино уже на борту, готовит все необходимое.

– Хорошо.

– Мы найдем ее, Ди.

Я не ответил.

– Босс? – Чен сказал в трубку.

Я вышагивал по квартире, отвечая на телефонный звонок за звонком, которые ни к чему не приводили.

– Что?

– Мы нашли зацепку на Келли. Она зашла к «У Отца Патрика» и заговорила с Марко, ей понравилась его внешность. – он холодно рассмеялся. – Она отвела его в заднюю комнату, чтобы сделать минет, а я ждал. Я ей не очень понравился.

– Что ты узнал? – нетерпеливо прорычал я.

– Ничего о том, где он живет, но, судя по всему, однажды он отвез ее к другу у Марин парк. Где-то на Восточной 34.

– Начинай обход"

Я позвонил Дэниелу Синклеру.

– Да? – ответил он, его голос был настолько прохладно-вежливым, насколько это возможно у Елены.

– Это Данте, – сказал я грубо. – У меня нет времени на разговоры, но я хотел, чтобы ты знал. Думаю, тебе стоит вернуться домой к жене, если ты еще не вернулся. Если не успеешь, я пришлю человека.

Наступила пауза, затем послышался звук, будто кто-то быстро собирает свои вещи.

– Я уже в пути. Она пока в безопасности?

– Да.

СпасибоЕлене, но я бы ему этого не сказал.

Я собирался повесить трубку, когда крик заставил меня снова приложить ухо к телефону.

– Это Козима или Елена? – спросил он тихо, голос вибрировал от напряжения.

У меня не было времени на этого мудака, но какая-то часть меня сочувствовала ему, поэтому я хмыкнул.

– Тебя это больше не касается. У меня все под контролем.

Еще одно короткое колебание, а затем:

– Удачи. Спасибо, что позвонил.

Через два часа после того, как Елена отправила мне сообщение, мне наконец-то позвонили, чего я так долго ждал.

– Думаю, они в белом домике на углу Восточной 34-й и Филмор, – прошептал Марко. – Хочешь, чтобы мы туда зашли?

– Нет, – мрачно приказал я, щелкнув пальцами на Фрэнки, который тут же начал заниматься своими делами на компьютере. – Я приеду.

– Босс, – запротестовал Яко, выходя из лифта. – Какого черта ты делаешь?

– Я собираюсь за ней.

Он потрясенно уставился на меня, когда Фрэнки нагнулся к браслету с тонкими инструментами и начал возиться с ним.

Я посмотрел на своего кузена поверх темной головы Фрэнки.

– Тебе есть что сказать, Яко?

– Какого черта ты это делаешь? – спросил он с полным отчаянием. – Это то, чего они, блядь, хотят. Она чертова приманка.

– Думаешь, я этого не знаю? – спросил я негромко, слова вынырнули из глубин моего нутра. – Думаешь, я не знаю, что ее похитили и, возможно, причинили боль из-за меня? Какого хрена, по-твоему, я это делаю?

– Ты попадешь в тюрьму, – сказал он мне то, что я уже знал. – Ты попадешь в тюрьму, когда ты даже не убивал Джузеппе.

Я не потрудился ответить ему. Пластиковый браслет слежения со щелчком отскочил, и Фрэнки быстро достал сим-карту из крошечного отсека, а затем положил их в клетку Фарадея.

– Ты в безопасности, – сказал он, не отрываясь от голубого экрана монитора. – Иди за ней, и увидимся на другой стороне.

Я взял со стола свой Глок, засунул его в кобуру, а затем надел кожаную куртку и направился к лифту.

Яко преградил мне путь.

– Скажи кому-нибудь из мужчин, – призвал он. – Если копы или служба пробации узнают, что ты знаешь, как отключить браслет слежения, это все испортит. Зачем рисковать ради киски?

– Я, блядь, ухожу, – сказал я с убийственным спокойствием. – Хочешь встать у меня на пути, Яко, не вопрос, но я раскрашу тебя в черно-синие цвета своими кулаками и оставлю тебя умирать, если придется.

– Просто оставь ее, – пытался он вразумить. – Не позволяй ей делать тебя слабым.

Я использовал свое плечо, чтобы оттолкнуть его с дороги. Только в лифте я встретился с ним глазами и сказал:

– Я не боюсь женщин, Яко. Почему ты боишься?

Глава 30

Елена

Это был не очень хороший план.

То есть, действительно, было понятно, что мозги мне достались не от отца.

Они расположились в подвале какого-то старого дома, с потолка постоянно капало, бетонный пол был испачкан загадочными темными пятнами. Меня привязали к опорному столбу слишком тугими стяжками на запястьях и лодыжках. Кровообращение было нарушено, поэтому я изо всех сил старалась удержаться на ногах и не нагружать еще больше кровоточащие запястья.

Они не били меня.

Келли и Симус спорили о том, стоит ли меня немного поколотить, чтобы посмотреть, не выдам ли я что-нибудь, но в конце концов Симус победил. Он даже бросил на меня победный взгляд, будто гордился тем, что вступил за меня в бой, а я должна быть благодарна.

Я плюнула ему под ноги.

– Вам это с рук не сойдет, – спокойно сказала я им. – Кто-нибудь меня найдет.

Они засмеялись, Келли и Симус, четверо других вооруженных мужчин, которые патрулировали дом.

– Мы на это рассчитываем, – сказал Келли, придвинувшись ближе к единственному верхнему свету, чтобы я могла видеть его улыбку. – Ди Карло готовы заплатить за Данте Сальваторе такие деньги, что ты не поверишь. Ты всего лишь приманка. Как думаешь, почему мы так старались поймать тебя в тот день на Стейтен-Айленде?

Я закатила глаза.

– Вы, очевидно, думаете, что я значу для мистера Сальваторе больше, чем есть на самом деле. Я всего лишь адвокат в его юридической команде. Несмотря на очевидный факт, что он находится под домашним арестом, он не пришел бы за мной, даже если бы мог.

– О? – спросил Келли, подняв брови до линии волос. – Я не знал...

Он отошел к столику в углу, а затем вернулся, развернув лист бумаги к свету.

Только это был не лист бумаги.

Это была фотография.

На ней Данте держал меня в объятиях напротив открытых французских дверей на его балконе, его лицо уткнулось мне в шею, мои глаза были закрыты, будто в экстазе.

Очевидно, они следили.

– Теперь она замолчала. – Келли рассмеялся, и у меня возникло ощущение, что он находит все это – преступление, опасность и насилие – веселым и захватывающим, словно это все одна большая игра. – Симус, твоя дочь шлюха капо.

Позади него мой отец не сдвинулся ни на сантиметр. В нем чувствовалось напряжение, что-то вроде раскола посередине, будто он разрывал себя на две части изнутри. Когда он посмотрел на меня, его глаза были нечеткими, а рот сжатым.

Мне было интересно, что он увидел на моем лице, понял ли он, насколько мы похожи. Не только внешне, но и по характеру.

Я пыталась разорвать себя на две части в течение многих лет.

Хорошую Елену и плохую.

Сейчас это казалось невозможным, особенно глядя на то, как Симус борется с самим собой.

Он должен проиграть.

Словно в ответ на мою мысль, он тряхнул головой, прочищая ее, а затем двинулся к пальто, которое он бросил на коробку. Порывшись в кармане, он достал фляжку, открутил крышку и выпил содержимое одним бесконечным глотком.

– Папа, – позвала я, просто усложняя ему задачу. – Папа, ты действительно собираешься позволить им это сделать?

– Они ничего не сделают, – возразил он, вытирая алкоголь со рта тыльной стороной ладони. – Ты в безопасности.

– В безопасности? – повторила я. – Я привязана к столбу, и у меня идет кровь. Твой придурковатый друг накачал меня наркотиками, чтобы доставить сюда.

Келли почти маниакально пожал плечами, и я поняла, что он определенно не до конца осознает это. Эта мысль напугала меня. Симуса можно вразумить, но в Келли чувствовалась неистовая жестокость, которая говорила, что его так просто не переубедить. У него зазвонил телефон, и он отнес его в другую комнату, бросив на Симуса внимательный взгляд, прежде чем оставить нас вдвоем.

– Папа, – попыталась я снова. – Papa, per favore, aiutami.

Папа, пожалуйста, помоги мне.

Он замешкался, и я увидела, что его глаза слегка остекленели в тусклом свете.

– Ты не видел меня много лет, – уговаривала я. – Подойди ближе и дай мне посмотреть на тебя.

Снаружи залаяла собака, испугав его. Его взгляд метался между заколоченным окном и потолком рядом с ним, а затем на меня.

– Я не помогу тебе, Елена, – сказал он мне, подходя ближе, стоя прямо под верхним светом, так что он отбрасывал длинные, жуткие тени на его лицо. – Я бы попытался, может быть, если бы ты не пыталась меня поиметь. Ты следила за мной? А? Думала, что сможешь одержать верх над старым добрым отцом? Ну, ты не сможешь, и мне стыдно, что ты даже попыталась. – затем, на итальянском, он добавил: – А еще ты была такой неблагодарной. Ты хоть представляешь, как упорно я старался для нашей семьи? Я обеспечивал вас. Я одевал вас и давал крышу над головой. Твоя мать настроила тебя против меня, когда влюбилась в этого итальянского подонка.

– он заводился так, как обычно заводился, когда выпивал, его руки бешено жестикулировали, когда он покачивался на ногах. – Я сделал ради вас все, а что получил? Моя собственная дочь угрожала мне, если я не оставлю вас всех. Теперь другая дочь рискует моей жизнью ради улучшения своей карьеры!

– Улучшения своей карьеры? – выкрикнула я, борясь с тем, что пластиковые стяжки все глубже впивались в кровавое месиво моих запястий. – Я пыталась помочь человеку, которого люблю.

Мои собственные слова пронзили меня насквозь.

Люблю?

– Любишь? – повторил он мою шокированную мысль, а затем рассмеялся так сильно, что чуть не потерял равновесие. – Мой боец? Моя холодная рыба? Ты никогда не любила меня, и никогда не любила свою семью. Ты бы не предала меня, если бы любила.

– Ты предал меня первым, – закричала я. Дергая за нити, я хотела выцарапать ему глаза. – Ты предал всех нас, играя в азартные игры, обманывая и подвергая нас опасности каждый день жизни. Даже сейчас. Ты. Продолжаешь. Делать. Это.

Чистая злоба промелькнула в его чертах за секунду до того, как его рука провела по моему лицу. Боль взорвалась под моим левым глазом, и моя голова дернулась в сторону так сильно, что шею свело спазмом.

– Puttanna ingrata (пер. с итал. «неблагодарная сука»), – прорычал он мне в лицо. – Ты не знаешь и половины того, что я выстрадал ради тебя.

Он стоял достаточно близко.

Я опустила голову, и мой лоб идеально соприкоснулся с его лицом. От удара над моим зрением закружились звезды, оставив в оцепенении, но я видела, как Симус выругался, держась за кровоточащий нос.

– Ты, сука, – крикнул он сквозь кровь.

Келли открыл дверь из другой комнаты и просунул голову, проверяя нас.

– Все ли...

Хлоп.

Хлоп.

Они оба замерли. Келли прижал телефон к уху, а Симус руки к носу.

Хлоп. Хлоп. Хлоп.

Даже я узнала выстрелы.

Это было близко, достаточно близко, чтобы соседская собака не услышала приглушенных выстрелов. Они были уже совсем рядом с домом.

Ухмылка вскрыла мое лицо, как рану.

– Они здесь.

Келли выругался, крикнул своим людям, бросил телефон и схватил пистолет с пояса, прежде чем броситься вверх по лестнице.

Симус остался со мной.

Успокоившись, он снова двинулся к столу в углу. Я подумала, что он достает пистолет, но, когда он повернулся, в одной руке у него был рулон клейкой ленты. Он придвинулся ближе ко мне и улыбнулся сквозь пятно крови на лице.

– Твой капо умрет сегодня, Елена, и я буду тем, кто убьет его. Ты заслужила это тем, что предпочла его собственному отцу.

Я открыла рот, чтобы возразить, когда он снова ударил меня, на этот раз по той же щеке. Моя челюсть словно отвисла. Огонь и слезы залили глаза от яркой, сверкающей боли. Прежде чем я поняла, что он делает, он заклеил мне рот скотчем.

– Какое разочарование, дорогая, – грустно сказал он, поглаживая ту же щеку, по которой только что ударил дважды. Его большой палец провел по моей разбитой скуле, моя кровь испачкала его кожу. – Мне жаль, что я подвел тебя и Козиму. Вы могли бы стать намного больше, если бы у меня был шанс... – он прервался со вздохом и отступил назад.

Я ругалась на него из-под скотча, борясь со своими узлами, хотя мне было больно.

Было почти невозможно представить себе уровень нарциссизма, который потребовался Симусу, чтобы превратить историю своей жизни в трагедию, жертвой которой стал он сам. Моя кровь закипала, когда я наблюдала, как он двигается к столу. Он достал из ящика пистолет, проверил, заряжен ли он, а затем приложил один палец к губам и скользнул под стол, скрывшись в тени.

Паника охватила меня, как электрический разряд, когда я поняла его план.

Он знал, что Данте придет за мной.

Он знал, что ему удастся проникнуть в дом.

Он рассчитывал на это.

Он собирался спрятаться в тени, пока Данте не доберется до меня, а затем убить его.

Чистейший, холодный ужас пронесся сквозь меня, не похожий ни на что, что я когда-либо знала раньше, ни от рук Кристофера или любого мафиози в Наполи.

Я могла только надеяться, что Данте остался в своей квартире, как следует пристегнутый к своему контрольному датчику, ожидая, пока его люди привезут меня в целости и сохранности.

Но тоненький голосок в моем нутре подсказывал другое.

Это был человек, который взял на себя обвинения в убийстве, вместо того чтобы отпустить мою сестру в тюрьму.

Возможно, он не любил меня так, как Козиму, но нас связывали узы. Он обещал оберегать меня.

Он из тех, которые умрут, прежде чем нарушат свою клятву.

Я до мозга костей знала, что он сам придет за мной.

Я прислушивалась к резкому звуку дыхания через нос, когда наверху продолжалась борьба. Раздавался звон стекла, хлопки и удары, сопровождаемые криками на английском и итальянском языках. Невозможно было понять, кто кого бьет.

Затем дверь наверху лестницы распахнулась, и тело упало назад, ударившись о каждую ступеньку с отвратительным стуком.

Я повернула шею, чтобы посмотреть, узнаю ли я тело, и чуть не заплакала, когда не узнала.

Келли и еще один мужчина были следующими, они сбежали вниз по лестнице и пригнулись у ее основания, держа оружие наперевес.

Мы ждали.

Наверху продолжалась борьба, но никто не приближался к лестнице.

Затем раздался длинный, низкий скрип, словно дерево отслаивалось от штукатурки. Келли и его человек посмотрели на стену с единственным маленьким заколоченным окном.

– Черт, – крикнул Келли, когда фанера была сорвана, и стекло разбилось вдребезги.

Мужчина рядом с ним упал на землю, в его лице зияло отверстие от пули.

Меня пронзил крик, заглушенный скотчем, когда я увидела, как из него уходит жизнь, а кровь растекается по полу к тому месту, где я находилась.

Келли выстрелил в окно, затем выругался, когда с верхней площадки лестницы раздались новые выстрелы.

Мой отец, проныра, продолжал тихо прятаться.

– Я предупрежу тебя один раз, – произнес голос с вершины лестницы. Он был холодным, низким, как туман, скатывающийся по ступеням. – Если ты тронешь хоть один волос на ее чертовой голове, я разорву тебя на части голыми руками, а потом скормлю твои куски соседским собакам.

К горлу подкатило рыдание, от которого некуда было деться.

Данте.

Я закрыла глаза, стараясь дышать с облегчением.

Мне нужно сосредоточиться.

Симус все еще выжидал, а Келли все еще был бдителен.

– Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься, – позвал ирландец, задыхаясь от смеха. – Ты большой, но я быстрый.

Кто-то снова выстрелил в окно, привлекая внимание Келли. Данте воспользовался этим, практически спрыгнув с короткого лестничного пролета. Его тело двигалось по воздуху под углом, руки были вытянуты.

В последний момент Келли попытался повернуться, чтобы выстрелить в него, но Данте был уже слишком близко.

Они столкнулись, и сила удара отбросила их обоих к стене.

Снаружи послышался визг, потом еще крики и стрельба.

Но мои мысли были сосредоточены на борьбе.

Фрэнки спустился с лестницы, его оружие было направлено на сплетенные тела, но он не мог сделать точный выстрел, а они не могли обойти их и добраться до меня.

Наконец, Данте опустился на одно колено, одна рука легла на горло Келли, другая отпрянула назад, чтобы ударить его.

Удар.

Удар.

Удар.

Ровный звук тяжелого кулака, вбивающегося в человеческую плоть, наполнил комнату, пока Данте методично бил Келли по лицу. Он встал, когда закончил, Келли лежал на полу со стонами, но не стал его убивать.

Вместо этого он указал на Фрэнки, потом на лежащего ирландца.

А потом повернулся ко мне.

Слезы залили мои глаза и потекли по щекам, когда он направился ко мне, на его лице была маска облегчения и затаенной ярости.

В бешенстве я трясла головой и боролась со стяжками, крича на него из-за ленты.

Его шаг замедлился.

Я посмотрела на стол, потом на него, прикидывая угол.

Данте все еще был передо мной, вне пределов досягаемости.

Он смотрел на меня, пытаясь прочитать мое лицо сквозь кровь, слезы, размазанный макияж и скотч.

– Елена, я не причиню тебе вреда.

НЕТ! Я хотела закричать. Конечно, не причинишь, ты, глупый, великолепный мужчина.

Он придвинулся ближе, дотянувшись до той стороны меня, которая все еще была защищена от Симуса. Аккуратно, ножом с его пояса он начал разрезать узлы. Когда мои руки освободились, я сорвала скотч со рта и начала кричать:

– Симус...

Наконец, его глаза замерцали, и на его лице появилось понимание.

К сожалению, Симуса тоже осенило.

Он оттолкнулся ногами от задней стенки под столом, скользнул на спину, поднял пистолет и выстрелил в Данте.

Я закричала, когда Данте дернулся, раз, потом два, когда две пули вошли в его большое тело.

– Блядь, – ругнулся Данте, упав на одно колено, держась за правый бок, так как пытался затащить себя за столб.

Симус сделал еще один выстрел, и этот попал в середину груди Данте. Я вскрикнула, когда он повалился на пол, лежа посреди комнаты, и его пистолет упал на пол, не долетев до него.

Его глаза не были открыты, и я не видела, как поднимается или опускается его грудь сквозь пелену слез.

Фрэнки тоже стрелял в Симуса, но у него не было возможности попасть. Я смотрела, как мой отец поднялся на ноги, используя меня для прикрытия от Фрэнки, и медленно подошел к Данте, неподвижно лежащему на земле.

– Прости, cara (пер. с итал. «дорогая»), – снова сказал он мне, но его глаза были устремлены на добычу, а не на меня.

Я не могла пошевелить ногами, но руки были свободны.

Это было не столько решение, сколько животный импульс.

Медведь защищает свою пару.

Я позволила своим шатающимся ногам подкоситься и опуститься. Симус остановился, с беспокойством глядя на мое падение, но я уже двигалась, перекатываясь ближе к Данте, чтобы схватить пистолет у него под рукой.

– Елена, – огрызнулся Симус, подняв пистолет, все еще нацеленный на тело Данте рядом с моим, когда я подняла на него оружие Данте. – Ты не хочешь этого делать.

Но он не понимал.

Он научил меня именно тому, что хотел.

Семья это все.

Просто он больше не был моей семьей.

Я смотрела, как его глаза перебегают на Данте, как его пальцы перебирают спусковой крючок.

И я сделала это.

Я выстрелила в него.

Хлоп.

Пуля прошла широко, пробив ему правую верхнюю часть груди.

– Елена, – задыхался он, его рот был похож на кровоточащую рану. – Что...

Хлоп. Хлоп.

Я выстрелила снова, достаточно близко, и, хотя я понятия не имела, что делаю, пули попали в грудь Симуса. Пистолет яростно лязгал в моих руках при каждом выстреле, нанося ушибы, но я не чувствовала этого.

Я почувствовала только глубокое облегчение, когда Симус рухнул, а пистолет выпал из его руки.

Я всхлипнула, пытаясь подойти ближе к Данте, но не смогла из-за связанных ног.

– Эй, успокойся, amica (пер. с итал. «подруга»), – успокаивал Фрэнки, внезапно оказавшись рядом со мной.

Он коснулся моего плеча, когда пошел проверить Симуса, забрал его пистолет, прежде чем вернуться и передать мне другой нож.

Дрожащими руками я перерезала стяжки вокруг моих окровавленных лодыжек, а затем пробралась по окровавленному полу к Данте.

Его глаза были закрыты, дыхание слабо вырывалось из уголков рта. Я судорожно посмотрела на Фрэнки, но он проигнорировал меня, разрезая черный свитер Данте и обнажая ткань под ним.

Две пули были выпущены в центр его груди, плоские, как диски.

Фрэнки отстегнул ремни и снял жилет с его груди.

Секундой позже Данте глубоко вдохнул и открыл глаза.

– О Боже! – не думаю, что когда-либо в своей жизни я так сильно плакала. – Данте, ты идиот. Что ты здесь делаешь, спасая меня?

Данте моргнул и посмотрел на меня, затем на Фрэнки, а потом рассмеялся, морщась от боли в ребрах.

– Только ты можешь злиться на меня за то, что я спас тебя, мой боец, – поддразнил он, и прозвище, которое использовал мой отец, каким-то образом сорвалось с губ Данте.

А потом его рука запуталась в моих волосах, и он притянул меня к себе, чтобы поцеловать.

Притянув меня к себе на полпути, хотя это должно было быть больно, он целовал меня так, словно не дышал с тех пор, как видел меня в последний раз, и ему до смерти хотелось свежего воздуха.

Я поцеловала его в ответ, вкладывая каждый сантиметр себя в эти объятия. У меня не было слов для описания облегчения, благодарности и любви, которые лились из меня, поэтому я передавала их ему своими губами.

– Нам пора, – пробурчал Фрэнки рядом с нами. – Ты можешь сделать это в машине.

Я отстранилась и потянулась, чтобы сжать его руку.

– Спасибо, Фрэнки.

Его улыбка была натянутой, но искренней.

– Яко сказал, что полицейский компьютер зафиксировал тревогу. Они будут здесь через несколько минут.

Данте кивнул, снова скривился, когда поднялся на ноги и потянулся ко мне. Он отцепил меня от себя и забрал пистолет у Фрэнки, после чего подошел к Симусу. Я не знала, мертв ли он.

Честно говоря, мне было все равно.

Единственное, в чем я нуждалась, это чтобы Данте был в порядке.

И все же я замерла, когда Данте уставился на моего отца и выпустил три пули в его череп. Когда он посмотрел на меня, его глаза блестели, как масляное пятно.

Я не спросила его, был ли Симус уже мертв или он убил его.

Я поняла, что это была одна из причин, по которой он это сделал.

Чтобы показать ему, что я все понимаю, я протянула ему руку и наблюдала, как на его лице отражается облегчение. Он отошел от тела и взял меня под подбородок, приказав Фрэнки:

– Приберите и сожгите все. Оставьте тела.

– У тебя кровь идет, – прошептала я, когда он притянул меня к себе, и увидела кровоточащую рану на его левом плече, прямо под ключицей.

– Я в порядке, – заверил он, подкрепляя слова еще одним диким поцелуем, который я почувствовала в онемевших пальцах ног. – Andiamo, lottatrice mia (пер. с итал. «пойдем, мой боец»). Кажется, я должен поблагодарить тебя за спасение моей жизни.

– Думаю, это была командная работа, – сказала я с головокружительным, бездумным смехом, когда мой адреналин начал угасать.