Текст книги "Безумие любви"

– Ладно, что уж теперь поделаешь. – Фред расправил плечи, застегивая новенькую белоснежную рубашку.

Интересно, с каких это пор он начал разговаривать вслух сам с собой? Впрочем, уже слишком поздно ставить диагноз.

Фред плеснул в стакан виски, закурил сигарету, но пить не стал. Прощаться с дочерью надо на ясную голову. Здесь важно каждое слово.

Вскоре незатейливое послание было готово. Он запечатал конверт и задумался. Оставить в столе? Постоянно носить с собой? Нет, не подходит.

И тут его осенило.

– Положимся на волю судьбы, старикан. Помнишь дочкину любимую шкатулку? Ада еще называла ее «антикварной жестянкой». Но даже жена не знала о тайничке. А Дороти и подавно...

На цыпочках прошествовав мимо кровати, он поставил шкатулку на место. Если Богу будет угодно, когда-нибудь его девочка прочитает эту сбивчивую исповедь. Поймет ли она своего отца? Трудно сказать...

Фред склонился над спящей дочерью, но не посмел поцеловать разрумянившуюся щечку, опасаясь разбудить свою строптивую принцессу. Он мысленно благословил ее, и на душе сразу стало легче.

По крайней мере, сейчас его совсем не пугала смерть.

1

– Твоя любимая клиентка заявилась! – сообщила Клэр, открывая дверь в кухню плечом, так как в руках у нее был поднос с грязной посудой.

– Неужели опять? – Встревоженная Дороти оторвалась от приготовления сэндвичей. – И снова одна?

– Как всегда. – Ее напарница включила горячую воду на полную мощность и принялась ополаскивать чашки. – Странно, правда?

Дороти нахмурилась.

– Тут что-то не так. Девочка слишком мала, чтобы болтаться по улицам без присмотра. По-моему, ей не больше семи.

– Ну, здесь она в безопасности, – возразила Клэр. – В нашем заведении не часто можно увидеть уголовников и извращенцев.

– Это еще не известно, – мрачно заметила девушка, расставляя на подносе молочник, чайник, сахарницу и сэндвичи.

Появившись в зале, она исподтишка посмотрела на столик в углу у окна, где чинно восседала загадочная клиентка.

Девочка приходила четвертый день подряд, всегда в одно и то же время, после полудня. Сначала Дороти решила, что ребенок просто ждет кого-нибудь из взрослых. Но маленькая посетительница спокойно попросила меню.

– Хочешь, я скажу тебе, что у нас есть? – предложила Дороти и получила в ответ взгляд, полный нескрываемой иронии.

– Я умею читать, спасибо, – звонким голоском бесстрастно поблагодарила девочка. Несколько секунд она с небрежностью ресторанного завсегдатая рассматривала меню, а потом заказала пшеничную лепешку и чашку какао.

Но даже после этого Дороти колебалась.

– Может быть, лучше подождать твоих родных? У нас ведь дороговато...

В глазах юной клиентки промелькнула ярость.

– Я могу себе это позволить, – объявила она с достоинством, порылась в своей крошечной сумочке и извлекла хрустящую пятифунтовую банкноту. – Этого достаточно?

– Более чем, – спокойно ответила девушка и отправилась выполнять заказ.

Незатейливый ланч не занял у крошки много времени, хотя она явно растягивала удовольствие. Наконец, сосредоточенно отсчитав изрядные чаевые, она с уморительной снисходительностью попрощалась и величественно удалилась.

Следующие два дня эта сценка неизменно повторялась, но холодок неприязни в глазах маленькой посетительницы с каждым разом таял. Дороти чувствовала это, но на душе у нее все-таки было неспокойно.

– Ты стала нашей постоянной клиенткой, – заметила она с приветливой улыбкой. – Мне кажется, нам пора познакомиться.

Помолчав, девочка обронила с сомнением в голосе:

– Мне не разрешают знакомиться с посторонними.

– И совершенно правильно, – горячо одобрила Дороти. – Но я обслуживаю тебя каждый день, и мое имя указано на карточке. Здесь, на блузке.

С минуту подумав, малышка неохотно представилась:

– Меня зовут Адела Кроуз.

– Красивое имя. – Девушка дружески улыбнулась. – Ты живешь в Истхэме?

Та отрицательно помотала головой.

– Нет, в Илфорде.

Дороти невольно вздрогнула. Бывают же такие совпадения... Но надо взять себя в руки! Легко сказать... Ведь до сих пор она не может забыть того, что случилось шесть лет назад.

– Понятно, – задумчиво произнесла она. – Путь не близкий.

Адела вновь обдала ее ледяным высокомерием.

– Всего-то пятнадцать миль. А на машине – совсем пустяк.

– Значит, ты ездишь домой с мамой? – Дороти с трудом удавалось изображать непринужденность.

Девочка побледнела.

– У меня нет мамы, – чуть слышно произнесла она. – Больше нет.

О господи, простонала Дороти про себя. Такая малышка, и уже столько вынесла!

– Мне очень жаль, Адела. Но знаешь... Мы с тобой в одинаковом положении.

Крошка бросила на нее заинтересованный взгляд.

– Значит, вы тоже живете вдвоем с папой?

Дороти прикусила губу. Боль от недавно пережитого потрясения еще не отпустила ее.

– Нет.

– Он, наверное, уехал по делу, – предположила Адела. – Моего папы все время нет дома. Вот почему Тереза присматривает за мной.

Не очень-то заботливая у тебя нянька, промелькнуло в голове у Дороти. Она ласково прикоснулась к плечу девочки.

– Хорошо, что мы познакомились. Теперь будем здороваться, если встретимся на улице.

– Я редко бываю на улице... – Адела отпила из стакана молоко. – После школы я учусь играть на рояле, а потом прихожу сюда и дожидаюсь Терезу.

– Что-нибудь выяснила? – весело поинтересовалась Клэр, когда ее напарница вернулась на кухню.

– Пожалуй, даже слишком много, – вздохнула та. – Мать у нее умерла, отца вечно нет дома, и некая Тереза приглядывает за малышкой, но, видимо, только тогда, когда у нее есть настроение.

– Тереза? – встрепенулась Клэр. – Девица с таким именем торчала в «Веселом сундучке» в прошлую субботу. – Говорят, что раньше ее тут не видели.

– Ну, и что она из себя представляет?

Клэр пожала плечами.

– Высокая блондинка с длинными ногами, которая заигрывает с чужими парнями. Кажется, она австралийка. Я не очень-то ее рассматривала.

– Естественно. – Дороти не смогла сдержать усмешки. – Что-то она не похожа на идеальную гувернантку для Аделы.

Подметив, что подруга помрачнела, Клэр перешла в наступление:

– Прекрати! Тебе мало собственных проблем?

– Более чем достаточно, – печально согласилась та. – Но это не делает меня безразличной к жизни других.

– Как же трогательно и благородно! – не унималась Клэр. – Протри глаза, и ты поймешь, что это ребенок из обеспеченной семьи. Все ее платьица куплены в фешенебельном салоне, где работает моя сестра. Девочка, глазом не моргнув, может потратить пять фунтов. Это примерно в сто раз больше, чем я имела в ее возрасте. Нет, знаешь ли, с ней все в порядке.

– Ну, и что из этого? – раздраженно возразила Дороти.

– Как бы то ни было, я не советую тебе ввязываться в эту историю, – стояла на своем напарница. – Подумай лучше о себе. Джил может в любой момент вернуться, и ты останешься без работы.

С нарочитой деловитостью Дороти принялась записывать что-то в журнале учета выручки.

– Об этом мне не нужно напоминать. Я же знала, что это место временное, и, как только Джил оправится после операции...

– Ленивая телка! – фыркнула Клэр. – Если бы миссис Шелтби знала, что представляет собой эта кукла, она бы никогда не взяла ее обратно, несмотря на их родственные отношения... Ну, хватит об этом. Лучше скажи, как твой домохозяин? По-прежнему цепляется к тебе?

Дороти скорчила гримаску.

– Как всегда. До сих пор не починил крышу, и теперь у меня в спальне на потолке мокрое пятно.

– И все еще шарит по квартире, пока тебя нет дома?

– Уверена, но доказать ничего не могу. – В голосе девушки звучало отчаяние. – Даже если я застану его за этим занятием, он процитирует договор, где сказано о «праве на проверку в любое время».

Клэр вновь грозно подбоченилась.

– Ты можешь приглядеть себе что-нибудь получше...

– Нет, пока не найду постоянную работу. А в библиотеках сейчас сокращения. – Дороти машинально теребила оборки фартука. – Я продолжаю обзванивать их, но пока безуспешно. Наверное, мне стоило получить другую специальность.

– Можешь стать учительницей, – заметила подруга. – Тебе удается легко ладить с детьми. Наверное, у тебя педагогическое дарование!

– Это еще ничего не значит, – строго возразила Дороти. – Тем не менее идея хорошая. Только... я мечтала совсем о другом, когда поступала в колледж.

Клэр выразительно обвела глазами кухню.

– Мечты... – Она выглянула в зал. – Кстати, по-моему, твоя клиентка собралась уходить.

Не только любопытство подтолкнуло Дороти на улицу, в ноябрьские сумерки. Разве можно отпустить малышку домой одну в такой поздний час?! Сгущался туман, было промозгло и сыро.

Маленькая трогательная фигурка между тем удалялась все дальше от кафе.

С внезапным ревом из-за угла вылетел мотоцикл и резко затормозил. Перепугавшись, что все ее худшие предчувствия оправдываются, Дороти едва не бросилась ему под колеса, когда какая-то девица грациозно соскочила с заднего сиденья, помахав Аделе рукой. Незнакомка сняла шлем, и ее роскошные волосы заблестели в свете уличного фонаря.

Значит, Тереза все-таки явилась, констатировала Дороти с облегчением, но без особого удовольствия. Так вот чем она занимается, пока ребенок торчит здесь.

Эффектная блондинка что-то прощебетала мотоциклисту, послала ему воздушный поцелуй и направилась к Аделе. Через мгновение они исчезли из виду.

В маленьком домике, где Дороти оказалась часа два спустя, было сыро и холодно. Лампочка в гостиной мигнула, едва не погаснув, но все-таки загорелась вновь.

Слава богу, вздохнула девушка. Еще не хватало – оказаться в этой трущобе в кромешной темноте. Только бы не проводка, ведь тогда не миновать очередного объяснения с домохозяином.

И она поспешила юркнуть в свои апартаменты.

Комната была маленькая, обстановка унылая и безвкусная, но утром, перед работой, Дороти предусмотрительно сложила пирамидку из поленьев в узком викторианском камине и сейчас, в трепетных бликах вспыхнувшего огня, мебель уже не казалась такой обшарпанной.

Не в первый раз тосковала Дороти по теплу родного дома, по своей комнатке с угловым секретером розового дерева и старинным резным столом, – своеобразными символами отцовского кабинета. Но все это кануло в небытие, когда ее внезапно атаковали неумолимые кредиторы.

– Я поверить не могу, что ты оказался таким дураком, Фред! – запальчиво набросилась на отца тетушка Эрма. – Как можно было допустить это!

– Наверное, мной овладела алчность. Ты же знаешь... Несколько удачных часов на бирже – и можно заработать целое состояние. Никто не предполагал, что все пойдет под откос.

– Я надеюсь, ты не рассчитываешь, что мы с Келвином поможем тебе выпутаться. Кризис ударил и по нашему карману. Конечно, вопрос с жильем мы решим, пока ты снова не станешь на ноги. Найдем что-нибудь поскромнее. Келвин готов заплатить за год вперед. По крайней мере, у вас с Дороти будет крыша над головой!

Трудно было представить себе что-либо более скромное, чем коттедж «Акация». На его жалком цементном дворике не росло ни былинки.

– Папа, – шепнула она, когда хозяин, мистер Харви Стаут, оставил их одних, – мы не можем тут жить. Это ужасно.

– Как говорит твоя мудрая тетка, это все же «крыша над головой». Поживем здесь, пока мы не найдем чего-нибудь получше, – и отец ласково обнял ее.

Дороти без энтузиазма отмечала с подругами окончание экзаменов, когда ее вызвали к телефону.

В окружном отделе социального страхования, в очереди, отцу внезапно стало плохо. Ему вызвали «скорую», но по дороге в больницу он скончался.

Потрясенная горем, словно в каком-то болезненном бреду, Дороти узнала, что «может находиться в доме до конца оплаченного срока», и то, вероятно, только потому, что дядюшка не сумел вытрясти из ненавистного Стаута задаток.

Она не хотела оставаться – ни в этой паршивой «Акации», ни вообще в Истхэме, но ей нужно было прийти в себя и обдумать, как жить дальше. Дороти теперь предстояло самой заботиться о себе.

Некоторое время она кое-как перебивалась на временной работе в разных конторах, печатая на машинке. А потом подвернулось это местечко в чайной.

Заведение миссис Шелтби было в полном порядке. Торговля шла бойко, Клэр оказалась веселой подружкой и надежной напарницей, а клиенты были настолько милыми людьми, что Дороти успела к ним привязаться.

Всего этого ей будет очень не хватать, но нельзя же провести тут всю жизнь...

А где? – спросила себя девушка, принимаясь за разогретый тост и яйцо вкрутую. Работать в библиотеке, как она мечтала с самого детства? Или вернуться в колледж, получить степень и стать учительницей?

Я сама не знаю, чего хочу, призналась она себе. А в такой ситуации, как всегда говорил папа, «лучше всего просто ждать, что предложит жизнь».

Телевизора здесь и в помине не было – гнусный Стаут твердил, что от антенны пострадает каминная труба.

Повинуясь унылой традиции, Дороти немного послушала радио и заснула.

Давно, уже больше года, ее не посещали столь кошмарные видения. А вначале сон был обманчиво милым. В отдалении слышалась какая-то незнакомая чудесная мелодия. Дороти словно плыла среди облаков, освободившись и от горечи прошлого, и от тягостной суеты настоящего. Она ловила на себе чьи-то улыбки, слышала невнятные возгласы одобрения, и это было так приятно... Но тут...

Господи! Ведь ее окружает карнавальный хоровод масок, застывших в судороге издевательского беззвучного смеха! Дороти попыталась вырваться, но незримые липкие щупальца тут же опутали ее.

Потом круг разомкнулся, угодливо пропуская Темного Хозяина. Девушка вдруг с ужасом осознала, что совершенно обнажена, и сделала попытку хоть как-то прикрыться. Демон прошел мимо, даже не взглянув на нее, но при этом у Дороти возникло ощущение, будто она подверглась самому изощренному надругательству.

Она очнулась вся в слезах, и только на рассвете смогла окончательно избавиться от болезненных мыслей, сменивших наяву жуткие маски, готовившие ее в жертву Темному Хозяину.

Илфорд. Адела сказала, что она там живет. Вот, наверное, что послужило причиной этого кошмарного сна. Кто б только знал, как Дороти стремилась убедить себя в этом!

Нет уж, хватит с нее! Надо любой ценой выбираться отсюда. И чем скорее, тем лучше.

Наступила пятница. В базарный день народу в чайной было полно.

Часам к четырем Дороти освободила угловой столик и поставила на него табличку: «Занято».

Я веду себя, как законченная дура, подумала она. А вдруг малышка не придет?

Но Адела появилась вовремя, и, кажется, обрадовалась такому спецобслуживанию.

– Что желаете, мисс? – оживленно захлопотала вокруг нее невольная опекунша. – Горячее молоко? Кстати, миссис Шелтби испекла сегодня очень вкусный шоколадный торт...

Глазки девочки удовлетворенно сверкнули.

– Да, пожалуйста.

Для ребенка, воспитанием которого, судя по всему, никто не занимается, у нее прекрасные манеры, отметила Дороти, устремляясь на кухню.

Тут нахлынула новая волна посетителей, и только час спустя она смогла подойти к своей подопечной, которая тоскливо глядела в окно.

– Извини, малышка. Ты хочешь заплатить?

Закусив губу, девочка помотала головой.

– Я не могу. Тереза сегодня не дала мне денег и велела ждать, пока она не придет. А ее все нет и нет...

Адела отвернулась, скрывая подступившие слезы.

– Не расстраивайся. – Дороти сунула ей бумажную салфетку. – Давай поступим так. Я за тебя заплачу, а Тереза потом вернет долг. Годится?

Но от такого предложения малышка почему-то еще больше сникла.

– Не получится. Я не знаю, где она.

– Ну, куда твоя вертихвостка денется? Она же знает, что ты ее ждешь. – Дороти пыталась изобразить беззаботность. – Наверное, она опять встречается со своим приятелем?

Заплаканное личико Аделы вспыхнуло.

– Вы не должны о нем знать! Никто не должен. Тереза рассердится, если поймет, что я проболталась.

– Я же сама видела их вместе, – убедительным тоном заверила Дороти, – так что все в порядке. Обожди-ка, сейчас принесу бисквит. Тебе стоит еще немного подкрепиться. А там и твоя гулена появится.

– В чем дело? – шепотом спросила Клэр, столкнувшись с напарницей в проходе между столиками.

– Эта несносная нянька куда-то испарилась, – чуть слышно ответила та, и ее подружка возмущенно вскинула брови.

Время летело беспощадно. Скоро придется закрывать чайную, а длинноногая блондинка как сквозь землю провалилась.

– Позвони в полицию, – решительно посоветовала Клэр. – Миссис Шелтби так бы и сделала.

– Не могу, – вздохнула Дороти. – Это ее еще сильнее травмирует. Понимаешь?

– Прекрасно! – Подруга в который раз озабоченно посмотрела на часы. – И что ты намерена предпринять?

– Отвезу ее домой сама. А если представится случай, выскажу этой свистушке и постоянно отсутствующему папаше все, что о них думаю.

– Но ты не имеешь права взять и уйти с чужим ребенком. Могут возникнуть проблемы с полицией.

– Придется рискнуть. – Дороти сняла фартучек и потуже затянула сзади волосы, даже не поглядевшись в зеркало. – Почему ее до сих пор никто не ищет? Нет, Клэр, я должна проводить малышку. А заодно разобраться, что к чему. Слишком все это странно.

И тут Клэр окончательно сдалась.

– Что ж, лучше ты, чем я... Желаю удачи.

Своенравная Адела, однако, вовсе не собиралась принимать чью-либо помощь.

– Нет, я буду ждать Терезу! – Она упрямо надула губы.

– Но кафе закрывается на ночь, – мягко пояснила Дороти. – И даже если твоя красавица придет, всюду будет темно и заперто.

– Тогда постою возле ее машины.

Нет, только не это! Через мой труп! – мысленно поклялась Дороти, сопровождая девочку к выходу.

– Что ж, давай поглядим, что там делается на стоянке.

Автомобилей, припаркованных за углом, оставалось уже совсем немного. Среди них выделялся светло-бежевый спортивный «форд». Дверцы его были заперты, и это обнадеживало, но ждать Терезу всю ночь Дороти не собиралась.

– Знаешь, ведь дружок твоей гувернантки мог проколоть шину. Или его задержал полицейский за нарушение правил, – искусно начала она атаку, выждав еще минут десять. – Нет смысла торчать здесь, на холоде. Предлагаю наперегонки добежать вон до того перекрестка и поймать такси. Спорим на шоколадку, что я обгоню тебя?

Адела не проявила особого энтузиазма, но демократично согласилась на пари.

Дальше все пошло, как по маслу. Дороти запросто подстроила малышке блестящую победу, и через пару минут запыхавшиеся соперницы уже устраивались на заднем сиденье видавшего виды «пежо».

– Илфорд, Сан-хаузес, – с достоинством произнесла Адела, переводя дыхание.

– Это где-то за Кинг-стрит? – спросил таксист, включая счетчик.

– Я, честно говоря, не знаю, – смущенно призналась Дороти. По крайней мере, надеюсь, что не знаю, добавила она про себя. – Там, Адела?

– Наверное. – Детский голосок прозвучал на сей раз не очень уверенно.

– Ну, Илфорд не так уж и велик, – успокоил водитель. – Найдем.

Он всю дорогу пытался забавлять их рассказами о своем сынишке, который упорно не хочет учиться играть на скрипке, хотя «все считают, что у него талант». Адела сидела тихо, лишь несколько раз, и то только для приличия, поощрив отрывистыми репликами болтовню шофера.

Тщательно маскируя нарастающее беспокойство, Дороти уже жалела, что ввязалась в эту историю. Странная, очень странная девочка... И Клэр, как всегда, права. Ну, куда ее понесло? В самое гнездо тех жутких ночных кошмаров! Ведь все началось именно здесь...

Автомобиль плавно затормозил перед небольшими освещенными воротами, при одном виде которых она содрогнулась.

2

– Все, маленькая леди! Прибыли к вашей резиденции. – Он с улыбкой обернулся к Дороти. – Чаевых не надо. С трудолюбивых пчелок не беру! Свои люди.

Хорошо еще, что в машине было темно, и он не увидел, на кого стала похожа «пчелка» в считанные мгновения. Впрочем, нажимая кнопку звонка, девушка уже смогла собраться с духом.

Во-первых, что может быть общего у Аделы Кроуз и Ника Моблейна? – успокаивала себя она. – Может быть, нервический эстет сэр Николас давным-давно продал этот дом, даже не сняв с ворот горделивого медного кондора, распластавшего мощные крылья над рыцарским щитом.

Во-вторых, пятых и десятых, Моблейн никакой не демон, а обыкновенный смертный! Он сейчас и не вспомнит ту ночь, что осквернила ее, испоганила хуже, чем скотское насилие. До ее позора никому дела нет. Вот и отлично. И плевать сто раз на все сердечные треволнения. Сейчас, мисс Ламметс, вы навсегда избавитесь от власти Темного Хозяина. Ибо его не существует! Это всего лишь плод ее воображения. Возмездие за то, что она вела себя, как доверчивая, сентиментальная кретинка, поддавшаяся ухаживаниям смазливого мерзавца и...

Тут Дороти почувствовала, что Адела, с безошибочной детской интуицией прижавшись к ней, предостерегающе дергает ее за подол.

– Ингрид идет, – шепнула малышка, стараясь хоть как-то приободрить свою спутницу, как будто наказание грозило мисс Ламметс, а вовсе не мисс Кроуз!

Неужели этот чокнутый папаша до сих пор отсутствует? – возмутилась девушка. Сейчас она была уже окончательно готова к разведывательно-боевым действиям.

Калитку отворила полная седоволосая женщина в темном платье с белоснежным стоячим воротничком.

– Добрый вечер, – сказала она удивленно. – Что вам угодно? – Но в следующее мгновение заметила Аделу, величественно шагнувшую вперед. – О боже! Поистине у тебя нет ни капли совести. Ужин совсем остыл. А где же Тереза?

– Похоже, произошла какая-то ошибка, – спокойно пояснила Дороти, – и девочку не забрали из нашего кафе.

– Ошибка? – недоумевала женщина. – И что же мисс Кроуз делала в каком-то кафе, позвольте поинтересоваться? Школа, потом фортепьянные уроки, и сразу же домой! Таков порядок.

– Очевидно, это не совсем так, – заметила Дороти ровным голосом. – Вы говорили об ужине. Мне кажется, это прекрасная мысль. У малышки был трудный день.

– Н-ну, да... – Толстуха, беспомощно переводя взгляд с одной на другую, поднялась вслед за ними на крыльцо. – Не знаю, что и сказать...

– Займитесь Аделой, ребенок устал, – Девушка шутливо подтолкнула малышку в холл. – Иди. Я навешу тебя в спаленке, как только поговорю с твоим отцом. Надеюсь, он дома?

– Да, мисс, но он работает у себя в кабинете. – Экономка выразительно покосилась на дверь с правой стороны холла. – Приказано не беспокоить.

– Сожалею, но я вынуждена это сделать, – храбро заявила Дороти, хотя смутные опасения вновь начали овладевать ею.

И с каменным выражением лица она проследовала к кабинету.

А ведь она была здесь, была... Толком, конечно, сейчас ничего не помнила, но интерьер вроде бы мало изменился, лишь хозяин другой.

Папаша, одетый в вельветовую робу и расклешенные джинсы, стоял к ней спиной около торшера, листая какой-то журнал.

– Ингрид, я же просил, – сказал он раздраженно.

– Это не Ингрид, мистер Кроуз. – Гнев, закипающий в ней, готов был прорваться наружу. – Я только что привезла вашу дочь из Истхэма, где она уже не первый день бродит без присмотра. И хотела бы узнать причины столь преступной безответственности.

Он медленно повернулся. Серые глаза опалили ее с ног до головы.

Обжигающий лед. Так было в ее фантастическом сне. Теперь все происходило наяву.

Дороти попятилась.

– Я не знаю, кто вы, черт возьми, такая, чтобы врываться в чужой дом и хамить подобным образом. – Каждое его слово звучало, как удар кнута. – Но вы ошибаетесь, милая.

Он сделал паузу, бесцеремонно ощупывая взглядом свою жертву.

А эта нахальная девица весьма недурна собой. Хрупкая, но с соблазнительными формами шатеночка, гладко причесана. Даже униформа официантки сидит на ней не хуже самых дорогих парижских тряпок! Для этого нужно иметь идеальную фигуру.

Дороти задрожала от унижения и бессильной ярости. Точно так же он оценил ее шесть лет назад и... вышвырнул!

Серые глаза сузились, выражая оскорбительное, циничное пресыщение.

– Увы, ничем не могу заменить вам мистера Кроуза, мисс... Николас Моблейн, к вашим услугам. А теперь объясните, на каком основании вы ворвались в мой кабинет без особого, так сказать, приглашения?

Бежать слишком поздно! Кроме того, он ее явно не узнал, что оставляет шанс довести партию до конца. Связываться с таким типом, правда, небезопасно, но ради Аделы она готова на все!

Ник Моблейн почти не изменился. Он не был рекламным красавцем. Густые темно-рыжие волосы по-прежнему неподвластны светским приличиям. Тяжелый, волевой подбородок, горбатый нос, твердо очерченные линии рта. Скорее, бывалый каскадер, чем благопристойный делец и тонкий ценитель искусства.

Изменилась я сама, подумала Дороти, быть может, даже подурнела. Ну и что? Я пришла сюда не кокетничать с этим брюзгой, а напомнить ему о родительском долге!

Она горячо молилась об одном: только бы не сорваться, не выдать себя. Кстати, почему все-таки у Аделы другая фамилия?

– Известно ли вам, мистер Моблейн, что ваш ребенок брошен на произвол судьбы?

Ник, свернув журнал в трубочку, угрожающе помахивал им, как полицейской дубинкой.

– Это еще что за чушь? Вы бредите?

Дороти отрицательно покачала головой.

– Лучше бы я бредила. Не сомневаюсь, что вас устраивает внешность Терезы, но вместо того, чтобы присматривать за ребенком, она шляется с парнями. Предпочитает тереться хорошенькой попкой о мотоцикл, в то время как девочка часами сидит в нашем кафе!

Наступило гробовое молчание. Моблейн стоял как громом пораженный.

Столько лет этот человек был ее заклятым врагом, но сейчас... Дороти испытывала невероятное сострадание к поверженному демону!

– Что ж, я вас выслушал, – проговорил он вкрадчиво, видимо уже оправившись от неожиданности. – Но все же необходимо все проверить, согласитесь. Прошу вас, присядьте, мисс...

– Ламметс, – представилась она. – Дороти Ламметс.

Он кивнул, как бы запоминая это на будущее.

– Я попрошу экономку принести кофе.

– Думаю, ей хватает забот с Аделой.

– Да, конечно, – покорно согласился Ник. – Я не сообразил. – Он задумчиво взглянул на Дороти. – Простите, не расслышал, где же вы познакомились с моей дочерью?

– Адела стала постоянной клиенткой чайной Шелтби. Я там работаю официанткой и всегда обслуживала ее столик. – Она замялась. – Однажды я вышла вслед за девочкой и увидела, как Тереза забирала ее. Вот откуда мне известно о приятеле-мотоциклисте. Не от ребенка.

Ник ошеломленно развел руками.

– Какая, к черту, разница?

– Ваша дочь обещала никому не говорить. Она боится нарушить слово.

– О боже мой, – вздохнул он и показал на бар. – Не откажитесь немного похозяйничать. Лично мне – бренди. И побольше. Нам стоит расслабиться, не правда ли?

– Благодарю, но мне пора... – Голос Дороти предательски дрогнул. – Я имела глупость отпустить такси, а теперь...

Николас прервал ее властным жестом.

– Не беспокойтесь, я доставлю вас домой в целости и сохранности. Но нам предстоит еще немного пообщаться. Позвольте мне лишь отлучиться на пару минут, выяснить, что там с Аделой.

Девушка лишь устало кивнула в ответ. Едва дождавшись, когда за ним закроется дверь, она рухнула в кресло, как подкошенная.

У Моблейна не мелькнуло и тени воспоминания! Та гнусная ночная сцена, что исковеркала ей всю жизнь, не оставила и пятнышка на совести безупречного джентльмена. А ведь этот грязный спектакль разыгрывался специально для него...

Конечно, тогда она выглядела иначе. Волосы спрятаны под белокурым париком, на лице яркая косметика – короче, глупая, сопливая девчонка превратила себя в вульгарное чучело, не сомневаясь в своей неотразимости. Летела к принцу... И попалась в ловушку.

Чтобы хоть как-то унять озноб, Дороти поближе придвинулась к огню. Горящие поленья чудесно пахли, кресло было глубоким и сказочно удобным. Но разве можно забывать, где она находится?

Николасу Моблейну до нее дела нет, так что пора и ей поставить точку в этой истории. Раз и навсегда.

Интересно, а если бы Адела назвала фамилию отца, хватило бы у нее духу прийти сюда? Вероятно, нет. Но почему малышка так бессмысленно солгала? И откуда взялась фамилия Кроуз?

Дороти откинулась в кресле и закрыла глаза. Ее совершенно не касаются проблемы этой сумасшедшей семейки. Она выполнила свой долг, руки у нее развязаны, и можно даже обойтись без прощальной пощечины этому садисту.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Ник вернулся. В руках у него был поднос с кофейным прибором.

– Я полагаю, мы должны начать все сначала.

Дороти неловко поднялась ему навстречу. Короткая юбка открывала его взгляду больше, чем ей хотелось бы.

– Не могли бы вы сразу вызвать такси? Признаться, я безумно устала.

Он изумленно присвистнул.

– Я, кажется, не слишком вам нравлюсь, мисс Ламметс? Но, может, я получу пару хороших отметок, если поклянусь, что, вернувшись домой, был абсолютно уверен, что Адела наверху, под присмотром своей высокооплачиваемой няни?

– Тем не менее, – не преминула ужалить Дороти, – она для вас на самое главное. Любящий папочка не удосужился проверить, дома ли ребенок.