Текст книги "Греческие каникулы"

Автор книги: Джейн Гроноу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

После той памятной беседы с дочерью Лиз поняла: жить только ради детей нелепо, даже неразумно. Им нужна счастливая мать, чья радость озарила бы и их жизни, им требуется другая Лиз – счастливая, любимая и любящая женщина. Только вот где взять эту большую любовь, когда позади – сплошные разочарования…

Лиз часто вспоминала тот разговор с дочерью, а Эми, казалось, давным-давно забыла его. Сейчас она беззаботно бежала навстречу матери вместе с абрикосовым Сэмом и весело смеялась. Шерсть пса ярко светилась на солнце, и он был похож на доброго плюшевого мультяшного героя.

Внезапно Лиз увидела сына, загоравшего на лежаке у кромки воды.

– Привет, Боб! А я тебя и не заметила! – обрадовалась она, ничуть не удивившись, что, ее мальчик тоже оказался вместе с ней на далеком греческом острове.

Боб в этом году заканчивает школу, у него своя компания, и, конечно, он ни за что не поехал бы отдыхать вдвоем с матерью. Но, тем не менее, он тоже был здесь и сейчас смотрел на Лиз исподлобья.

– Привет, мама, – сказал он сиплым юношеским баском. Видно было, что он немного стесняется и старается не смотреть на тело матери в купальнике. – Неудивительно, что ты едва не прошла мимо. Ты меня вообще в последнее время редко замечаешь. Только с Эми и общаешься.

До сих пор ревнует к Эми! – удивилась Лиз. Какой же он еще ребенок! А я и вправду давно не разговаривала с Бобом по душам.

– Так давай поговорим сейчас, – спокойно предложила она сыну. – Мы ведь на отдыхе, правда? Расскажи, сынок, у тебя уже есть девушка?

– Вот это да! – присвистнул Боб. – С каких это пор тебя интересуют подобные глупости, мама? Раньше ты спрашивала меня только об учебе и об успехах нашей школьной баскетбольной команды. Да, у меня есть девушка, она танцует в нашей группе поддержки.

– Не продолжай, – взмолилась Лиз, – я знаю, чем это закончится. Ты бросишь ее, как только она согласится с тобой переспать…

– Да с чего ты это взяла, мама? – удивился Боб. – Мы уже пять раз занимались с ней любовью, и ни мне, ни ей это пока не надоело. И вообще мне с ней классно. Ким здорово танцует и прекрасно разбирается в рок-музыке.

– А меня когда-то парень бросил. Сразу же, как только мы… ну ты понимаешь, – призналась Лиз. – И говорят, что дети повторяют семейный сценарий своих родителей, – внезапно процитировала она собственную дочь.

– Что за глупости, мама, – проворчал Боб, – кто тебе это внушил? Тебе надо бы завести бой-френда, и тогда ты, наоборот, повторишь наш сценарий. Давай, мам, не теряйся. Здесь, на курорте, у тебя много свободного времени. Найди себе мужчину. Знаешь, мам, как мне хочется иметь старшего друга! А то с нашим папашей, если честно, ничего серьезного обсуждать не хочется.

Лиз улыбнулась и легла между сыном и дочкой. Вот дурачок! Зачем им кто-то еще? Им втроем ведь и так хорошо друг с другом.

– Лиз, я знал, что вы здесь! – вдруг сказал над ее ухом знакомый голос. – Можно, я составлю вам компанию?

Она обернулась и узнала Тони, своего недавнего знакомца. Он, похоже, тоже ничуть не удивился, что Лиз отдыхает здесь с сыном и дочкой. А дети – те неожиданно охотно приняли Тони в их маленькую компанию. Им явно пришелся по душе этот приятель мамы – высокий, загорелый и спортивный мужчина. Не то что их пьющий папочка. Такого маминого бойфренда не стыдно и друзьям показать…

Тони прилег рядом с Лиз, и его голова почему-то оказалась у нее на коленях. Она гладила эту красивую, слегка седеющую голову и испытывала забытую радость. Тони лежал смирно, понимая, что рядом дети, ее дети, но из-за того, что, ласки между ними были сейчас невозможны, этот мужчина притягивал ее с каждой секундой все сильнее. Словно между ними появилось сильное энергетическое поле. Лиз даже слегка испугалась. Она внезапно испытала радость. Ту радость, которую, наверное, ожидали увидеть в ее глазах дети.

– Мам, мы пойдем, – неожиданно сказал Боб. Он взял за руку Эми, и они исчезли, растворились в дымке, как уходят на задний план актеры, когда режиссер фильма начинает съемку нового эпизода.

Но дымка быстро растаяла. Напротив, все вокруг стало очень ярким и праздничным, как на картинке в одной из книжек, которые Лиз несколько лет назад покупала детям. Словно природа в ее сне пользовалась чистыми, не смешанными красками. Тони внезапно протянул руку и коснулся большого пальца на ее ноге. Он нежно погладил этот палец, и по телу Лиз неожиданно для нее самой пробежала волна удовольствия. Она замерла, как девочка, которой подарили белого пушистого котенка. Хотелось так лежать бесконечно, не двигаясь и предвкушая новую волну радости. Тони осторожно тронул соседний пальчик, и она едва сдержала себя, чтобы не замурлыкать как кошка. Прежде Лиз ни за что не поверила бы, что одно лишь легкое прикосновение мужчины к пальцам ног может приносить такое счастье. Казалось, миг – и силовое поле между ними сейчас засветится. Это было очень странно. Пальцы на ногах Лиз всегда считала самой несексуальной частью тела. Хотя у нее-то они были необычайно длинными и изящными, с круглыми розовыми ногтями, напоминавшими красивые ракушки. Однажды в юности кто-то из подружек вдруг обратил внимание на ее пальцы, когда они разглядывали в музее копии скульптурных изображений греческих богинь. Элизабет тогда была на экскурсии в открытых босоножках, и одна из девочек, случайно коснувшись взглядом ее ног, с завистью и восторгом прошептала:

– Смотрите, ребята! У Афродиты такие же красивые пальцы на ногах, как у нашей Лиз!

Впрочем, ни до, ни после этого случая никто не обращал внимания на ее изящные пальчики, которыми, как и многими другими прелестными подробностями, одарила Элизабет щедрая природа. Не чудо ли, что на этой земле, где жили и ваяли свои прекрасные скульптуры древние греки, кто-то снова обратил внимание на пальцы ее ног?

Меньше всех эти «глупости» интересовали, как ни странно, Майка, ее бывшего мужа. Он никогда не рассматривал красивое тело супруги, не ласкал его ни руками, ни взглядом, никогда не восхищался им. Майк считал это никому не нужными сантиментами, без которых вполне можно обойтись.

Когда Лиз еще спала с Майком, у них все происходило стремительно и просто, без каких-то особенных изысков. Обычно он приходил под утро навеселе и грубо наваливался на нее в супружеской кровати, шепча на ухо пьяные нежности. За пару минут все заканчивалось к его удовольствию, и супруг начинал мирно похрапывать на своей части кровати. А то, что при этом чувствовала сама Лиз, Майка совершенно не волновало.

А Тони… Этот чужой, посторонний мужчина гладил, нежно массировал ее ступни, упиваясь красотой женщины, посланной ему судьбой ли, греческими богами ли – не важно, и совсем не торопился получать главное наслаждение. А Лиз уже не могла встать и уйти от него. Его нежные пальцы скользнули по ноге чуть выше, и Лиз поняла, что уже хочет его. Но Тони не торопился и теперь. Он явно хотел, чтобы она сама страстно пожелала слиться с ним и не испытала разочарования.

Этот незнакомец был первым мужчиной в жизни Лиз, который заботился о ее чувствах и тайных переживаниях. Он осторожно погладил вдоль позвоночника ее стройную, пока еще белую спину, полуприкрытую купальником, скользнул пальцами чуть ниже, затем, приспустив бретельку, стал целовать ее грудь, потом начал легкими касаниями ласкать бедра. Закрытый купальник мешал его пальцам попасть в потайное место. Лиз почувствовала, что лишь там у нее осталось несколько клеточек, которые считали себя недоласканными, обойденными нежностью Тони. Но… почему бы ей не снять купальник? Вроде бы рядом по-прежнему никого нет…

Восторг и нетерпение Лиз нарастали, она готовила себя к главному, к фейерверку, как она называла про себя вершину сексуальных ощущений. Ни за что на свете не смогла бы Лиз сейчас оторваться от Тони. В их телесном соединении в эту минуту ей виделся высший смысл ее существования, логическое завершение вспыхнувшей страсти.

Но что это? Внезапно резкий порыв ветра едва не перевернул пляжный зонтик, прикрывавший любовников от солнца и от любопытных глаз. Шелковое парео Лиз полетело в сторону моря, и Тони вскочил, чтобы догнать его. Небо потемнело, над горизонтом начали собираться черные тучи. Неожиданно Лиз с испугом и удивлением заметила на гальке длинную черную тень. Торопливо подняв глаза, она вздрогнула: над ней стоял, нехорошо усмехаясь, хозяин отеля мистер Максимопулос.

– Заниматься любовью на пляже запрещено! – строго объявил он. – Вы заплатите штраф за аморальное поведение, миссис Кэнди!

– Элизабет должна умереть! – проскрежетал противный зеленый попугай, сидевший на плече у своего хозяина.

Лиз вздрогнула, и ее тело вновь покрылось мурашками.

– Да как ты смеешь! – закричал на Максимопулоса вернувшийся с ее парео Тони и полез драться с греком.

Лиз вскрикнула и проснулась. На часах было два часа ночи. В номере мерно гудел кондиционер, тихонько тикали часы, уютно бурчал маленький встроенный холодильник.

Как хорошо, что это был всего лишь сон, подумала Лиз. И неожиданно для себя самой вздохнула с сожалением: нет, все-таки жаль, что это был только сон.

Лиз выключила кондиционер и открыла окно во внутренний дворик. Медовым светом горели фонарики, мирно стрекотали цикады и сильно благоухали розы. Было слышно, как морской прибой шумно перекатывает мелкую гальку.

Почему-то в такие теплые и тихие южные вечера чувствуешь себя особенно одинокой, с грустью продолжала размышлять про себя Лиз. Так хочется, чтобы рядом был родной человек, с которым можно бесконечно молчать и слушать все эти пленительные южные звуки, которые обычно записывают на диски для релаксации. Без родной души мой одинокий отдых может за неделю превратиться в пытку. Только прилетела на остров – и уже вижу во сне детей.

Вдоль стены скользнула чья-то тень. Потом раздался женский смех, звук поцелуя, нежный шепот на каком-то мелодичном, незнакомом Лиз языке.

Вот счастливица! – позавидовала невидимой женщине Лиз. А мне такое может только присниться… Что ж, значит, надо поскорее уснуть, печально вздохнула она, закрыла окно и отправилась спать.

5

Лиз проснулась на следующее утро так рано, словно ей надо было вставать на работу. И поняла, что наконец-то выспалась. Первый утренний луч солнца властно пробился сквозь щель в плотных шторах и заиграл на лице, слепя глаза сквозь приоткрытые веки. Словно красивый, полный энергии мужчина проснулся и наклонился над ней, требуя утренней любви.

Ой, сегодня замечательный день! Наконец-то я увижу знаменитый дворец царя Миноса! – радостно вспомнила Элизабет, окончательно проснувшись, и сладко потянулась на широкой кровати.

Жаль, что я не пригласила Тони на экскурсию, внезапно подумала она. С ним мне было бы еще веселее. Правда, этот мачо вряд ли поехал бы. Такие мужчины, как он, предпочитают другие развлечения.

Несколько лет назад Лиз поразила статья в журнале «National Geographi». Там были большие фотографии раскопок дворца царя Миноса и цветных фресок из царских покоев. Краски на фресках казались такими яркими, словно их писали не две тысячи лет назад, а буквально вчера. Гибкие, изящные гимнасты делали сальто через спины мощных винторогих быков, красивые юноши и девушки несли на головах сосуды с вином, а самых могучих и сильных животных приносили в жертву богам…

Лиз вдруг вспомнила: в той статье рассказывалось не только о ритуальных игрищах, но и о жертвоприношениях на Крите. Каждый год на центральной площади перед дворцом жрецы приносили в жертву самую красивую девушку. А жители молились, чтобы боги смилостивились и защитили их от землетрясений и ураганов, частенько бушевавших в районе Эгейского моря.

Теперь, похоже, кому-то очень хочется принести здесь в жертву меня, вдруг подумала Лиз, вспомнив все вчерашние происшествия, и светлое утреннее настроение внезапно испарилось, словно его и не было.

В любом случае сидеть затворницей в отеле глупо, решила она. Стоило ради этого лететь за тысячи километров через океан… И отважная Элизабет, одевшись по-походному и стараясь смотреть на мир веселее, вышла из номера навстречу новому дню…

– Историки и археологи предполагают, что именно дворец царя Миноса имели в виду древние греки, когда сочиняли легенды про лабиринт Минотавра – так они назвали кровожадное чудовище с головой быка и туловищем человека, – бодро вещала девушка-гид группе туристов, которые безуспешно пытались укрыться от полуденного солнца в тени древних развалин. – В этом дворце и вправду были лабиринты комнат с потайными дверями, подвалы с секретными залами, из которых никто не возвращался, и многое другое, что поражало воображение людей древности. Наверное, поэтому античные греки сочинили красивую легенду про гордого юношу Тесея и прекрасную дочь царя Миноса Ариадну. Как вы, несомненно, помните, хитроумная царевна вручила герою клубок со спасительной нитью, чтобы он смог выбраться назад из лабиринта, когда победит Минотавра…

Господи, даруй же ты и мне спасительную нить, чтобы я смогла распутать события последних дней, не сошла с ума и вернулась домой к моим детям живой и невредимой! – вдруг впервые за последние дни помолилась про себя Элизабет и тайком потрогала на шее маленький золотой крестик.

Группа туристов, обсуждая события античности так живо, словно они случились не сотни лет назад, а на прошлой неделе, двинулась за профессионально-бодрой девушкой гидом, которая держала над головой фирменный – белый с голубым – зонтик, служивший их группе своеобразным маяком.

Лиз задержалась всего на пару минут, чтобы сфотографировать развалины дворца с самой выгодной точки. По опыту прежних экскурсий она знала: не успеешь сделать выигрышный кадр – и все, можешь о нем забыть навсегда. У гида жесткий план экскурсии, ограниченный временем, и ждать отдельно каждого любителя фотографироваться у развалин никто не будет.

Лиз посмотрела в глазок своего цифровика, щелкнула пару раз затвором и увидела неподалеку лестницу, ведущую в один из залов дворца. Ее ступеньки словно парили в воздухе. Наверное, во времена царя Миноса, две тысячи лет до нашей эры, этот архитектурный фрагмент украшали резные перила, но сейчас она была похожа на жалкий лестничный пролет в недостроенном доме. Лиз осенило: отсюда она сделает свой самый лучший кадр! Он будет не хуже старых дагерротипов, на которых ее дедушка и бабушка позируют на фоне греческих развалин. А потом она найдет какого-нибудь одинокого зеваку и предложит сфотографировать друг друга. Как пригодился бы сейчас Тони! Загорает небось на пляже, поджидая очередную красотку в купальнике. Ну ладно, бог с ним. Главное, что круг длиной в сто лет замкнулся и американская правнучка, как ее прабабушка, нынче фотографирует греческие красоты.

Элизабет отстала от группы, лихо ввинтилась в толпу дисциплинированных японцев, что-то подробно обсуждавших на площадке перед древней верандой, и легко взлетела вверх по ступенькам. Красота! Древние развалины замечательно смотрелись на фоне гор, покрытых вечнозелеными деревьями. Внезапно ей стало как-то зябко, словно в душу проник легкий сквознячок. Лиз поёжилась и накинула на плечи свое парео. Однако тонкая ткань не спасала от озноба… Здесь уже не было такой изнуряющей жары, как внизу, чувствовалось дыхание ветра с моря, и ей, одетой в туристическую «униформу» – шорты, легкий топик и сандалии, – стало вдруг не очень уютно. Налетевший внезапно ветер чуть не сорвал у нее с головы соломенную шляпу с огромными полями. Лиз сняла ее, сложила пополам и сунула в свою пляжную сине-белую сумку. Она не спеша осмотрелась, сделала один кадр, потом второй, третий. Вдоволь нащелкав видовых картинок, Лиз спустилась на площадку перед лестницей, чтобы присмотреть такого же фотографа-любителя.

Как она ухитрилась отпрыгнуть в сторону, Элизабет и сама не смогла бы потом объяснить. Все случилось за долю секунды. Высокий парень в толстовке с капюшоном, закрывавшим лицо, стремительно промчался мимо. Он задел руку Лиз чем-то острым и, выхватив у нее фотокамеру, умчался прочь.

Лиз взглянула на обнаженную руку: из глубокой ранки между локтем и плечом сочилась кровь. Японцы дружно ахнули и защелкали фотокамерами, а их гид замахал руками и пронзительно закричал – вначале по-гречески, а потом и по-английски. Надо полагать, древние жители острова, которых в легендарные времена приносили в жертву, и то орали не так громко.

Однако преступник успел затеряться в толпе.

Подбежал полицейский и снял у Лиз показания. Он объяснил, что здесь в сезон орудуют банды юных грабителей. Так, обычная шпана, отбирают у туристов в толпе кошельки и фотоаппараты.

– Сэр, меня только что чуть не зарезали! Едва не принесли в жертву вашему греческому Минотавру! – возмутилась Лиз, демонстрируя полицейскому кровоточащую ранку.

– Вы перегрелись на солнце, мадам, у нас на острове таких серьезных преступлений не бывает, – улыбнулся полицейский, успокаивая эту очередную иностранную разиню одним своим внушительным и добродушным видом. – Да он всего-навсего хотел разрезать вашу сумочку и промахнулся, резанул по руке. Должны сами понимать, неужели кому-то из этих типов захочется провести курортный сезон в тюрьме? У грабителей весна и лето – самое горячее время, они ведь не хотят потерять «работу». Советую вам забыть про ваш фотоаппарат и спокойно отдыхать дальше.

Лиз не нашла, что возразить, только обиженно вздохнула и приложила к глубокой царапине платок. Тут снова завопил гид японцев. Он явно «наезжал» на Лиз, чтобы выслужиться перед полицейским. Гид шумел, что туристка сама во всем виновата. Мол, лестница не зря огорожена красной бумажной лентой, что подниматься по ступеням опасно, что наверху идут реставрационные работы. Всю эту длинную и ёмкую фразу гид прокричал на одном дыхании, оживленно жестикулируя и посылая в сторону Лиз испепеляющие взгляды. Короче, вздорная туристка должна немедленно убираться, пока ее саму не забрали куда следует.

Лиз было больно и к тому же безумно жаль новой навороченной цифровой фотокамеры, но она поняла, что ее уже не вернуть. Остается одно: быстрее смыться с «места преступления», чтобы не выяснять отношений с гидом и с охраной.

– Как я рад, что мы снова встретились! Моя мама говорила, что двух без трех не бывает. А я и впрямь вижу вас в третий раз, – раздался за спиной Лиз уже знакомый приятный баритон. – Как поживаете, моя прекрасная леди?

Да, это был он, Джон Бриттен собственной персоной. И когда он все успевает? Впрочем, вид у него прирожденного отличника. Милый долговязый зубрила… Таких мальчиков мамочки водят на музыку, а потом, став взрослыми, они проводят все свободное время в библиотеках.

– Как поживаю? Отлично. Меня здесь чуть не зарезали, – сообщила Лиз и предъявила шрам на руке.

– Ну вот, почему вы так неосторожны? Я же говорил, вам надо больше отдыхать, – вздохнул англичанин. – Зря вы потащились на эту экскурсию, на другой конец острова. Вот теперь опять накрутите себя, навыдумываете разных страшилок, и весь ваш отдых насмарку.

Лиз закусила губу: второй мужчина за два дня позволяет себе разговаривать с ней иронично и покровительственно. Может, она сама в этом виновата? Никогда прежде – ни на заседаниях дирекции, ни на курсах топ-менеджеров Элизабет Кэнди не слышала в голосе мужчин снисходительности. Даже Майк, ее бывший муж, позволял себе быть с ней грубым, жестоким, но высокомерным – никогда. А может, дело совсем в другом? Страшно даже подумать – она, железная Элизабет Кэнди, постепенно, день за днем превращается в этом райском уголке в настоящую женщину? Слабую, ранимую, слегка бестолковую – такую, какие, если честно, и нравятся мужчинам, особенно сильным и независимым… Впрочем, что это она без конца о них думает? Какое ей дело до случайных знакомых! И до этого смешного англичанина, и до Тони, накачанного красавца с безвкусным дутым золотым перстнем на пальце.

Лиз решительно достала из сумки соломенную шляпу, нахлобучила ее на голову и, весело помахав Джону рукой, отправилась на поиски своей группы.

Элизабет почти бежала по периметру дворца, однако неприятные мысли одолевали ее все настойчивей. Неужели опять? Да, может быть, преступник и промахнулся. Но не исключено, что он хотел вонзить нож вовсе не в сумочку, а в ее грудь… Итак, на Элизабет Кэнди объявлена охота? Значит, президент фирмы решил убрать ее во что бы то ни стало. Только зачем? Что изменится в фирме из-за того, что меня не станет? Тони прав: не такая уж я большая шишка. Правда, довольно неплохо соображаю в бизнесе и во всяких махинациях руководства. Может быть, именно поэтому он вдруг счел меня опасной… Нет, все это больше похоже на очередные дамские фантазии. Короче, чепуха на постном масле. Вымысел, достойный английских романов. Толстых, длинных и навороченных – такие писали соотечественники этого долговязого англичанина: Конан Дойл и Агата Кристи. Наверное, сегодня я и вправду перегрелась на солнце и устала от поездки по горному серпантину… А если этот нескладный Джон прав? Неужели и вправду здесь оставаться опасно? Вдруг это не беспочвенные страхи, как все пытаются ее уверить? А что, если допустить, что это не бред, а правда? Тогда мне не отмахнуться от новых вопросов. Кто? Почему? За что? Да, одни вопросы без ответов. Похоже, даже этот Джон в желтой бейсболке их не знает. Вот его родные английские детективы – те же Шерлок Холмс или мисс Марпл – не растерялись бы, мигом выстроили бы все случайные факты в стройную схему…

– Лиз, какая встреча! Как я рад встретить вас здесь! Оказывается, строгие топ-менеджеры тоже любят экскурсии? Ну что ж, дайте мне нить Ариадны, выведите меня наконец из этой толпы.

Возле одной из колонн темно-бордового цвета стоял… Тони собственной персоной. Одет он был в длинные шорты темно-коричневого цвета и белую, сильно вырезанную в проймах майку, которая ему очень шла: красиво накачанные загорелые плечи сразу бросались в глаза. На одном из этих мускулистых плеч болталась спортивная сумка, а на ногах были надеты спортивные сандалии известной фирмы, как раз для пеших экскурсий.

– Признаться, совсем не ожидала встретить вас здесь, – улыбнулась ему Лиз. – Насколько я знаю, мужчины обычно ездят на экскурсии неохотно, чаще всего – под нажимом жен. А вы, оказывается, ко всем вашим прочим достоинствам еще и любитель древностей?

– Ну не только древностей, если откровенно, – белозубо улыбнулся Тони. – Женщин предпочитаю молодых и красивых, таких, как вы. А вот историю и вправду люблю, она доказывает, что все в жизни относительно: успех и неудачи, добро и зло. И даже жизнь и смерть.

При слове «смерть» Лиз заметно вздрогнула.

– Постойте, а почему вы так напуганы? – тут же спросил Тони, беря ее за руку и внимательно глядя в глаза.

– Боюсь, вы снова мне не поверите, – сказала Лиз.

– Смотря что услышу, – слегка насмешливо улыбнулся Тони.

– Тони, меня снова пытались убить, – прошептала Элизабет. Ее слова вдруг прозвучали как-то жалобно и по-детски, поэтому для пущей убедительности она добавила: – Несколько минут назад.

– Вот как?! Вам не показалось? А что именно случилось?

Тони нахмурился и сжал ее руку так, что его массивное кольцо врезалось ей в пальцы.

– Эй, поосторожней, господин телохранитель! – И Элизабет, стараясь не расплакаться, сбивчиво рассказала Тони обо всем, что произошло возле лестницы. А потом показала ему шрам, который прикрывала цветастым парео.

– Уф, опять вы, Лиз, за старое! Снова ваши странные фантазии, а ведь я вам едва не поверил, – сказал Тони, нежно прикоснувшись к ее плечам и укутывая их в шелковое парео, которое соскользнуло на талию. – Ну налетел обычный гангстер, пытался кошелек порезать. Да, неприятно… Но, согласитесь, такое в наши дни может случиться везде и с каждым, в том числе и с вами. У нас дома, в Штатах, даже возле вашего офиса. А вы, милая фантазерка, из этого целый детективный роман накрутили. – Тони насмешливо посмотрел ей в глаза и вдруг ни с того ни с сего сказал: – А у вас, милая леди, глаза очень красивые, такой яркий зеленый цвет я еще никогда не встречал. Только они постоянно испуганные. Давайте успокоимся, дорогая Лиз, и пойдем вместе искать вашу группу. Видите, возле дворца такое вавилонское столпотворение, что, поверьте, это будет непросто.

Найти группу и вправду оказалось нелегко. Они обошли развалины по периметру несколько раз, пока наконец не заметили бело-синий зонтик девушки-гида.

– Ну вот, дорогая мисс Марпл, сдаю вас в надежные руки турбизнеса, – пошутил Тони и мгновенно исчез, словно растворился в толпе.

А как же нить Ариадны? – грустно подумала Элизабет. Впрочем, у меня ее все равно нет. Где же тот спасительный клубок, который выведет меня из этого опасного лабиринта? Только бы успеть, только бы найти выход…

Размышляя так на ходу, Лиз поспешила вместе со всеми к стоянке автобусов.