Текст книги "Венера"
Автор книги: Джейн Фэйзер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
Глава 3
Николас покинул наконец свою спальню. В белоснежной сорочке с кружевными манжетами, белом шелковом жилете, расшитом серебром бирюзовом камзоле из парчи, в перчатках с вышивкой и туфлях с серебряными пряжками он выглядел безупречно, как и требовали того обстоятельства. Дело в том, что лорду Кинкейду надлежало явиться в это утро в королевский дворец на прием к его величеству королю Карлу.
Спустившись по лестнице, он задержался на минуту в холле. Достал из кармана маленькую коробочку из оникса и, открыв ее, взял щепотку табака, размышляя, не помешает ли погода его прогулке до Уайтхолла. С одной стороны, неплохо бы подышать свежим воздухом, а с другой – если вдруг пойдет дождь, он вымокнет до нитки, а это ему, конечно же, было ни к чему.
Неспешные, ленивые раздумья Николаса были прерваны пронзительным визгом.
– Ну и дела, сэр! Что бы это могло значить? – озадаченно произнес Том, торопясь открыть хозяину парадную дверь.
– Похоже на вой кошки, обварившейся крутым кипятком, – заметил лорд.
Между тем вопли, доносившиеся откуда-то из глубины дома, становились все сильнее. Теперь Николас почти не сомневался, от кого они исходят. Но что там стряслось? Нужно тотчас же выяснить это.
Лорд Кинкейд крайне редко бывал в нежилых помещениях, и поэтому его появление на кухне вызвало удивление и нешуточный мандраж у всех собравшихся там слуг.
Здесь же была и леди Маргарет в большом белом переднике. Полли, сидя перед ней на низком топчане, жалобно скулила, в то время как хозяйка, крепко сжав губы, расчесывала металлическим гребнем спутавшуюся копну золотистых, медовых волос.
– Черт подери! – воскликнул лорд. – Немедленно прекрати свои завывания, Полли, я не могу их слышать!
Тотчас наступила полная тишина.
– Объясните, что здесь происходит? – обратился лорд к невестке.
– Я не желаю, чтобы из-за какой-то девчонки в доме завелись вши! – молвила строго леди Маргарет. – Посмотрите, они так и кишат у нее в волосах!
– Мне больно! – опять завопила Полли.
События разворачивались совсем не так, как она того хотела, и прошлая ее жизнь в таверне Пса представлялась ей теперь не столь уж и страшной.
– Чуть позже я прикажу постричь девчонку! – злорадно объявила леди. – Длинные волосы – это то, чем искушает дьявол слабые души!
– Нет, – решительно возразил Николас, – вы не сделаете этого. Она должна оставаться такой, какая есть. Не лучше ли хорошенько вымыть ее в ванной?
Вымыть в ванной!
Девушка в ужасе уставилась на лорда Кинкейда. Не может же он и вправду думать, что она позволит опустить себя в горячую воду!
– Мыться? Нет уж! Это слишком опасно.
Похоже, ее ждала здесь жизнь куда более тяжелая, чем в таверне.
– Поверь, в этом нет ничего страшного, – попытался успокоить ее Николас. – Ты что, так ни разу и не принимала ванну?
Полли отрицательно покачала головой. Правда, Пруэ мыла ей волосы, когда те становились совсем черными, и время от времени терла ее влажной тряпкой. Однако девушка не видела в этом особого смысла: кому мешает немного грязи?
– Вряд ли вам следует заниматься такими вещами, братец, – заметила леди Маргарет. – Предоставьте это мне.
Тогда Полли снова затянула свой жалобный вой. Нежный, чувственный рот ее плаксиво кривился, глаза умоляюще смотрели на Кинкейда. И ему почудилось, что он мог бы запросто утонуть в их каштановой глубине.
– Хватит шума, – произнес он спокойно. – Тебе никто не причинит зла. Я сам займусь тобой.
– О, братец, да разве возможно такое? – вмешалась леди Маргарет, клокоча от гнева и забыв о том, что недопустимо спорить с деверем на глазах у прислуги.
– А почему бы и нет? – Николас поднял брови. – Думаю, мне лучше знать, Маргарет. – И повернулся к Сьюзан: – Вот что, ты отправишься со мной. Купим все необходимое, а потом ты поможешь Полли одеться.
Кивнув, Сьюзан бросила быстрый взгляд на госпожу, соображая, не будет ли ее послушание лорду выглядеть предательством по отношению к хозяйке.
Леди Маргарет прекрасно понимала, что дальнейшие ее пререкания в этой ситуации будут просто смехотворны.
– Ну что ж, если хотите забивать себе голову подобными делами, братец, я не стану вас
отговаривать, – процедила она сквозь зубы. – Сьюзан знает, какая одежда нужна служанке.
С этими словами, бросив на Полли взгляд, полный ненависти, госпожа покинула кухню.
– Том, приготовь экипаж… А ты, Сьюзан, найди накидку и башмаки для Полли, – распорядился Николас и тоже вышел.
Лорд Кинкейд понимал, что его вмешательство в дела, которые, казалось, были уделом только женщин, не могло не отразиться самым печальным образом на дальнейших взаимоотношениях между леди Маргарет и Полли. Конечно, было бы гораздо проще предоставить им самим улаживать свои проблемы. Но под молящим взглядом Полли воля его слабеет.
И вот теперь, вместо того чтобы провести утро в Уайтхолле за неторопливой беседой, он направляется в компании двух служанок в торговые ряды, чтобы купить платья и нижние юбки одной из них, а потом будет заставлять упрямую и вшивую девчонку помыться в ванной.
– Всевышний, помилуй нас! – воскликнула Сьюзан, обращаясь к Полли, когда в кухне остались только обычные ее обитатели. – Что ты сделала с нашим господином? Прежде он никогда не спорил с леди Маргарет, никогда! – Лукаво улыбнувшись, она подтолкнула локтем Полли. – Наверное, он влюбился в тебя!
Та невольно нахмурилась, вспоминая прошлую ночь и то, как Николас отверг ее.
– Не похоже, – грустно ответила девушка, чувствуя себя на кухне совсем как дома: все здесь, за исключением, конечно, невероятной чистоты, живо напоминало ее прежнее пристанище. Затем, не подумав, она добавила: – Хотя, признаюсь, я и спасла жизнь вашему господину. – И тут же прикусила язычок.
От Полли не требовалось слишком много проницательности, чтобы по наряду, поведению и речам хозяйки понять, что она находится в доме с пуританским укладом.
Еще совсем недавно у власти стоял Оливер Кромвель – гневный и суровый правитель. Все виды увеселений и празднеств были при нем строжайшим образом запрещены, а яркая одежда и украшения считались смертным грехом и искушением дьявола и карались заключением в колодки и стоянием у позорного столба. Но пять лет назад, когда принц Карл с триумфом возвратился из изгнания, с пуританским правлением было покончено. Маятник качнулся в противоположную сторону, и теперь любое новшество в одежде считалось допустимым. Однако, как ни странно, лорд Кинкейд, чья одежда и манеры явно свидетельствовали о свободе мышления, по-прежнему жил в одном доме с ярой поборницей умеренности и набожности.
Впрочем, откровенно говоря, Полли занимали сейчас совершенно иные проблемы, и в первую очередь – предстоящее купание.
Джентльмен – она все еще так называла Николаса – сказал вчера, что для достижения своей цели необходимо будет делать и такое, что, возможно, не понравится ей. Ну что ж, если купание в горячей воде хоть сколько-нибудь приблизит ее мечту, то она готова подчиниться.
– Так, значит, ты спасла хозяину жизнь? – переспросила Сьюзан, роясь в шкафу. – Ага, вот они! – И протянула Полли пару деревянных башмаков, заметив при этом: – А плащ я возьму у Бриджит.
Через несколько минут ворвался запыхавшийся Том.
– Хозяин приказал, чтобы вы немедленно спускались вниз! – выпалил он.
Полли взглядом поблагодарила Сьюзан за плащ. Сшит он был из грубой домотканой материи, но показался ей пределом роскоши.
– Нам надо торопиться, – напомнила Сьюзан, направляясь к двери.
Между тем Николас уже начал жалеть о взятом на себя обязательстве, однако, увидев Полли, закутанную в широкие полы кухаркиного плаща, с благодарной и чуть смущенной улыбкой на лице, смирился со своей ролью в этом сомнительном предприятии как с чем-то неизбежным.
– Прошу вас! – Лорд указал на открытую парадную дверь, за которой их ждал экипаж, и, надев шляпу с плюмажем, последовал за девушками. Уже у кареты он предложил Сьюзан: – Ты можешь сесть рядом с возницей.
Девушка послушно кивнула и тотчас забралась на высокое сиденье.
Дав необходимые распоряжения кучеру, Николас сел в карету напротив Полли, с восхищением поглаживавшей мягкие кожаные подушки. Этот экипаж был куда богаче вчерашней наемной кареты.
– Как здесь элегантно, сэр! – промолвила вежливо Полли. Потом, окинув взглядом костюм Николаса, сказала: – А вы очень красивый джентльмен, милорд!
Николас, улыбнувшись, грациозно склонил голову.
– Прошлой ночью вы выглядели не столь прекрасно, – добавила она, как бы извиняясь за то, что не сделала подобного комплимента раньше.
– Когда я собираюсь на прием, я, разумеется, одеваюсь совсем не так, как для портовой таверны, – пояснил он снисходительно.
– Это конечно! – согласилась Полли. – Только странно, зачем вам посещать таверну в порту, если вы можете ходить на приемы и даже бывать в театре?
– А ты когда-нибудь ходила в театр? – с любопытством спросил Николас, стараясь уйти от ответа. Полли покачала головой:
– Нет, в настоящем театре я не была ни разу. Но однажды к нам в таверну заглянули бродячие артисты, а потом, чтобы расплатиться за пиво и пироги, они устроили маленькое представление. О, это было так здорово! – Глаза девушки заблестели, словно она заглянула в другой, волшебный мир. – У них были настоящие костюмы, и они так чудесно танцевали! И даже разрешили мне поучаствовать в спектакле, а потом похвалили и сказали, что у меня есть талант… – Она с тревогой посмотрела на Николаса, словно боялась, что он усомнится в ее словах. – Они хотели взять меня с собой, но Джош подслушал наш разговор и жестоко наказал меня. – Полли беззаботно махнула рукой. – Но я все равно стану хорошей актрисой, вот увидите!
– Что вовсе не удивит меня, – заметил снисходительно Николас. – Со вчерашнего вечера я достаточно насмотрелся твоих представлений!
Девушка хотела было что-то сказать в свое оправдание, но тут карета плавно остановилась. Откинув кожаную занавеску, она увидела перед собой шумное торжище. Наперебой предлагали свой товар продавцы, а меж рядов толклись молодые служанки, почтенные матроны, джентльмены и обычные ротозеи.
Открыв дверцу, Полли хотела было сойти вниз, но Николас остановил ее:
– Тебе нельзя покидать карету: не можешь же ты появиться на людях в таком виде!
Полли побледнела, глаза ее потухли.
– Но я никогда прежде не видела ничего подобного! Неужели нельзя мне…
– Да, нельзя! – уже резко повторил Николас. – Ко всему прочему на улице довольно холодно, и ты можешь простудиться.
Он вышел из кареты и захлопнул дверцу, а потом, не удержавшись, все-таки взглянул вверх.
Полли смотрела на него из окна с видом несчастной узницы, молящей о пощаде. Она почему-то напоминала ему фиалку с надломленным стеблем.
Кинкейд вздохнул:
– Если ты пообещаешь мне не вопить, когда будешь мыться в ванне, то, так и быть, на обратном пути мы остановимся здесь, и ты спокойно все осмотришь.
Услышав это, «фиалка» приподняла головку и радостно улыбнулась, а потом, поставив локотки на край окна, стала смиренно наблюдать за происходящим на площади.
Вконец очарованный ею, Кинкейд беспомощно пожал плечами.
– Пойдем, Сьюзан, – сказал он. – Не будем терять время.
Когда они снова появились, Сьюзан с трудом удерживала в руках бессчетное число разнообразных свертков и пакетов. Полли была вне себя от удивления.
Леди Маргарет, занимаясь покупками, доскональнейшим образом осматривала каждый приобретаемый предмет, поворачивая его и так и этак, дабы убедиться, что он отвечает всем ее требованиям. Материя, особенно если она предназначалась для слуг, должна была отличаться исключительной прочностью, а юбки и платья не иметь всяких там оборок или меховых опушек. Причем из одежды покупалось только самое необходимое. И вот, прекрасно зная все это, хозяин купил для Полли нижние юбки и сорочки из тончайшего голландского полотна, верхние юбки из отличной мягкой шерсти и темное повседневное платье из шерсти и шелка. А также теплую шерстяную накидку с меховой опушкой, пару кожаных перчаток, две пары шерстяных чулок, кожаные туфельки и башмаки на толстой пробковой подошве на случай плохой погоды. И в довершение всего – сундук для одежды, который наверняка возмутит леди Маргарет и своей отделкой, и размерами: такие вещи действительно не для юных кухарок.
– Ну и скандал же разразится, когда хозяйка увидит все это! – пробормотала Сьюзан, взбираясь на сиденье, и тут же рассказала кучеру со всеми подробностями о покупках, что сделал милорд.
Когда они подъехали к бане, Полли мученически скривила личико, словно ей предстояло взойти на эшафот. Нерешительно выйдя из экипажа и проследовав во внутренний двор, она тихо стояла, ожидая, что будет дальше.
Навстречу им уже торопился владелец заведения, на ходу отдавая распоряжения слугам, чтобы те приготовили для лорда Кинкейда одну из самых лучших купален. Но, услышав, что речь на этот раз идет о чумазой девчонке со спутанными волосами, он тут же приказал отвести ее в общую женскую купальню – на отдельное помещение могли претендовать только богатые господа. Однако после того как лорд пообещал не поскупиться на чаевые, хозяину снова пришлось внести коррективы в указания слугам. Теперь Полли должны были предоставить отдельную купальню, неограниченное количество горячей воды, множество простыней и полотенец, и, кроме того, она сможет воспользоваться помощью прислуги.
Хозяин заведения вновь взглянул на девчонку: зачем лорду понадобилось мыть эту уличную замарашку? Но стоило девушке только поднять голову, как он тотчас же все понял. Боже мой! Где он отыскал эту жемчужину? Да, девушке и впрямь необходимо хорошенько вымыться, хотя в некотором смысле ей это не так уж и нужно.
– Все будет в лучшем виде, милорд, – пробормотал он, кланяясь и потирая руки. – Моя жена сама поможет девушке.
– Вот и отлично! Сьюзан также поучаствует в этом. Через два часа я вернусь. Думаю, этого времени будет вполне достаточно.
– Два часа! – воскликнула Полли. – Я не хочу целых два часа сидеть в горячей воде!
– Ты ведь хотела обучиться грамоте, – сказал лорд, внимательно глядя на нее. – И обещала слушаться меня во всем, как мы с тобой договорились…
Полли вздохнула и пошла к купальне.
– Это не так уж отвратительно, – заверила ее Сьюзан, семеня рядом. – Мы все раз в месяц тоже ходим сюда. Хозяйка говорит, что грязь – это пособник дьявола… – Она всплеснула руками в притворном ужасе. – Если бы лорд не вмешался, леди Маргарет отрезала бы тебе волосы, как сделала это с Милли: ее просто обрили наголо.
Такая перспектива показалась Полли поистине ужасной, гораздо страшнее, чем купание в горячей воде.
Супруга хозяина заведения оказалась крупной жизнерадостной женщиной, чей опытный взгляд сразу же оценил всю серьезность возложенной на нее задачи. Она не мешкая закатала рукава и добавила горячей воды в большую лохань.
Лорд Кинкейд провел два часа в соседнем кафе, листая свежий номер «Оксфордской газеты». Новости, как обычно, были неутешительными. Иного он и не ждал. И серьезные издания, и бульварная пресса наперебой пересказывали последние сплетни, согласно которым король находится под влиянием своей любовницы леди Кастлмейн, которой, в свою очередь, руководит герцог Букингемский. В той же прессе отводилось место и устрашающим слухам о том, что король собирается объявить законнорожденным своего внебрачного отпрыска, герцога Монмаута, и тем самым сделать его престолонаследником вместо своего брата – герцога Йоркского. Король не понимал, какой опасности он подвергается. Венценосец не слушал разумных советов, зато внимал тем, кто призывал его отстаивать свое право на абсолютную власть, которой обладал когда-то его отец. Но тот самодержец был свергнут. Такая же судьба ожидала и нынешнего правителя, стоило ему только дать достаточный повод для мятежа. А объявление законным внебрачного сына и лишение правопреемственности подлинного наследника как раз и будут восприняты как веское основание для свержения короля. Палата общин никогда не утвердит подобные решения его величества, а если король попытается оказать на нее нажим, сию августейшую особу постигнет печальная участь его норовистого батюшки. Впрочем, плохо ему придется и в том случае, если он будет совершать разоряющие нацию безрассудные траты. Английский народ уже опробовал свою силу и не позволит грабить себя лишь затем, чтобы король мог оплачивать собственные развлечения и прочие прихоти.
Николас нахмурился. Карл II нуждался в мудрых советниках, которых бы заботили не только карьера и личная власть. К несчастью, молодой правитель не умел отличать правду от кривды и, проведя свою юность в изгнании, не был готов к достойному выполнению обязанностей, возложенных на него королевским саном.
Лорд Кинкейд и Де Винтер, обеспокоенные судьбой отечества, возглавили тайный кружок, в чью задачу входило предотвращать происки тех, кто сбивал короля с истинного пути, и в первую очередь герцога Букингемского. Они знали, что правитель подвержен частой смене настроения, руководствуясь которым он то приближал, то отдалял придворных. И как только герцог Букингемский чем-либо дискредитирует себя в его глазах, влияние этой всесильной особы тотчас будет сведено на нет. Кроме того, если членам тайного кружка удастся хотя бы на шаг опережать могущие произойти события, то они окажутся в состоянии остерегать короля от наиболее серьезных ошибок и оказывать на него определенное воздействие через палату общин в надежде на то, что он откажется от мысли обратиться в парламент с требованием утвердить свои крайне непопулярные решения. Если голос палаты общин прозвучит достаточно громко, то король Карл его непременно услышит.
Исход борьбы зависел в значительной мере от шпиона, который, проникнув в окружение герцога Букингемского, мог бы узнавать о заговорах и интригах, затеваемых этим сановным лицом вместе с сэром Томасом Клиффордом и лордами Эшли Эрлингтоном и Лодердейлом.
Эту задачу выполнял когда-то слуга Де Винтера, которого определили в дом герцога Букингемского в качестве лакея. Однако даже крупные суммы денег, вручавшиеся ему за добываемые сведения, не могли компенсировать тот страх, что испытывал он перед возможным разоблачением. В общем, слуга оказался ненадежным партнером, любая же его ошибка могла стоить членам тайного кружка жизни: ведь слежка за королевскими фаворитами чуть ли не приравнивалась к слежке за самим королем, то есть к деянию, считавшемуся государственной изменой, а она каралась смертной казнью. Кончилось все тем, что человек этот, получив солидную пенсию, удалился от дел, и им требовался теперь новый шпион. Так почему бы им не стать прекрасной юной актрисе? Той, что сумеет привлечь к себе вожделенный взгляд герцога Букингемского? Она будет допущена на все тайные совещания, и, поскольку ей и в голову не придет, что она – шпионка, опасность ее разоблачения сведется к минимуму. Если сначала дать соответствующие указания ничего не подозревающему агенту, а потом умело расспросить, он, так и не догадавшись ни о чем, сообщит им исключительно ценные сведения. Конечно, план этот достаточно сложен, но все-таки осуществим. И, кроме того, в данный момент это самое лучшее, что можно придумать.
Лорд Кинкейд взглянул на часы, висевшие на поясной цепочке. Прошло уже два часа, как он оставил будущего своего разведчика в банном заведении. Пора возвращаться. Ему не терпелось увидеть, как выглядит Полли после мытья. И он не был разочарован.
– Ты, наверное, была еще грязнее, чем я думал, – пробормотал лорд, не сводя взгляда с девушки.
Волосы ее, чистые и блестящие, приобрели более светлый, рыжеватый оттенок, а на лице, отмытом от грязи, проступила до удивления нежная кожа. Только глаза ее остались прежними, если не считать того, что светились они сейчас еще ярче, чем раньше. Представив, что таится под теперь уже безупречным платьем, Николас ощутил легкое волнение и отвернулся.
– Прошу садиться, – произнес он сухо, указывая на карету. – И знай, что мы сразу же едем назад. Я и так потерял из-за тебя целое утро!
Полли, обиженная столь бесцеремонным тоном, сердито последовала за Николасом.
– Но вы обещали, что на обратном пути мы остановимся на торговой площади, – напомнила девушка, и, подобрав юбки изящным движением, вошла в экипаж.
«Надо же! И где она могла научиться таким манерам?» – удивился Николас. Казалось, что все это было ей привычно с самого рождения.
– Хорошо, я прикажу остановиться там, а потом вы со Сьюзан пешком пройдетесь до дома.
– Но, милорд… миледи… – запинаясь, промолвила Сьюзан.
– Не волнуйся, я переговорю с твоей госпожой, – заверил ее Кинкейд и живо представил себе неприятную сцену, которая ожидает его, когда Маргарет узнает, что он позволил девушкам вот так, без дела, шататься по рынку.
Восторг Полли по случаю предстоящей прогулки был так чист и непосредствен, а детская простота производила столь милое впечатление на фоне зрелой ее красоты, что Николасу стоило немалых усилий сохранять серьезность. Подумав, что ходить по базару и не иметь возможности купить хоть что-нибудь не так уж приятно, он протянул Полли соверен.
– Нельзя назвать это состоянием, – смеясь, заметил лорд в ответ на изумленный взгляд девушки, – однако кое-какую мелочь ты все же сможешь купить.
Тут он заметил, что еще одна пара девичьих глаз смотрит на него в недоумении.
– Черт подери, почему добрые поступки вызывают всегда такое изумление? – пробормотал он.
Конечно, Николас знал ответ на этот вопрос. Никто просто так не раздает соверены служанкам. Деньги даются только за службу и, как правило, за определенный ее вид. Уж кто-кто, а леди Маргарет непременно сделает соответствующие выводы, и тогда уже ничто не заставит ее терпеть в доме продажную уличную девку.
Но выход был найден. Он вручил Сьюзан такую же монету со строгим приказом обеим девушкам вернуться к обеду. Потом, дав указание кучеру ехать в Уайтхолл, оставил их с несметным богатством в руках наслаждаться неожиданным праздником.
В Большой Галерее Уайтхолла было полно народу. Именно здесь, в этом знаменитом месте, возникали разные невероятные слухи, создавались и распадались кружки и группировки, рушились авторитеты и репутации известных людей.
Николас поискал глазами высокую стройную фигуру Де Винтера. Ричард Де Винтер, он же виконт Эндерби, давнишний приятель Ника, – они дружили еще с Вестминстера, где вместе учились, – стоял у высокого окна и смотрел на лужайку для спортивных игр. Глядя на его ленивую позу, несведущий человек не мог бы заподозрить в нем недюжинную силу и решимость, хорошо, однако, известные Николасу. На плечи его ниспадали локоны парадного парика, бриллиантовые пуговицы на обшлагах камзола сверкали в ярком солнечном свете. Под опущенными ресницами скрывался острый взгляд серых глаз.
Внезапно в толпе дам, окружавших виконта, раздался взрыв смеха. В высшем обществе прекрасно знали о злом остроумии Де Винтера. Многие, не подавая виду, побаивались его в душе. И само собой, когда дело касалось других, все с удовольствием внимали его россказням.
Николас направился к приятелю. По пути ему приходилось то и дело останавливаться, чтобы поздороваться со знакомыми, обменяться новостями, перекинуться беглыми замечаниями.
В это утро король опять не вышел из своих покоев, где у него проходило совещание с герцогом Букингемским и еще двумя фаворитами – милордами Бристолем и Эшли. Его величество, не прислушиваясь к мнению и советам остальных придворных, все более отдалялся от них.
– Ник, мой дорогой друг! Как твои дела? – радостно приветствовал лорда Кинкейда Де Винтер.
– Как всегда, хорошо, Ричард, – беззаботно ответил Николас, с почтением кланяясь дамам. – Однако вчера я, кажется, немного простыл.
Де Винтер сощурил глаза.
– Мне искренне жаль. Погода была поистине скверной. К тому же ко мне нагрянули неожиданно гости, и я так и не смог выйти из дома…
– Тебе более повезло, чем мне, – заметил Кинкейд. – Было бы совсем неплохо, если бы и мне вчера кто-нибудь помешал отправиться в путь.
– Лорд Де Винтер только что поведал нам на редкость скандальную историю! – обратилась к Николасу леди в оранжевом. – Он утверждает, что во время бала у лорда Линдсея на прошлой неделе в разгар всеобщего веселья родился ребенок! Малыша завернули в носовой платок, мать так и не нашли. Ни одна леди не признала дитя, и вскоре веселье пошло своим чередом.
– Ах, вот как, – задумчиво произнес Николас. – То-то я смотрю, что леди Фосетт с недавних пор был предписан строгий постельный режим!
– Ник, ты превзошел меня! – с шутливым отчаянием воскликнул Де Винтер. – И единственное, что мне остается теперь, это с позором удалиться.
Поклонившись, он отошел, предоставив возможность приятелю развлекать дам непристойными рассказами. Но вскоре и Николас, откланявшись, покинул благодарных слушательниц и не спеша пошел вдоль Галереи, ведущей в сад.
Де Винтер уже ждал его у Королевских Ворот, в самом конце аллеи.
– Прошу принять мои искренние извинения за вчерашний вечер, – сказал он. – У тебя, как я понял, были какие-то неприятности?
– Это очень длинная история, Ричард, – ответил Николас. Пересказав приятелю по порядку все события вчерашней ночи, он ознакомил его и со своим замечательным замыслом.
– Когда ты увидишь ее, ты сам все поймешь, – заключил Ник. – Красота несравненная! Я в жизни не видел ничего подобного!
Де Винтер испытующе посмотрел на Николаса:
– И что, она в самом деле девственница? В это, прямо скажем, трудно поверить, друг мой, хотя я, конечно, полностью полагаюсь на тебя.
– Веских доказательств у меня, понятно, нет, – пожав плечами, сказал Николас. – Но я готов поручиться. Уж больно не похожа она на обычную уличную простушку.
– Так ты считаешь, что она сможет завлечь герцога Букингемского? Не забывай, его тянет лишь к жизнерадостным, обворожительным красоткам.
Николас улыбнулся:
– О, я ничуть не сомневаюсь в этом! Мне и самому порой с трудом удается сдерживать себя.
– И ты уверен, что Киллигрэ возьмет ее к себе?
– Разумеется.
– Хорошо. Но почему ты решил, что она сумеет помочь нам?
– Единственное ее желание – это работать в театре. И я убежден, что она сможет стать прекрасной актрисой: у нее незаурядный талант.
– Но разве можно рассчитывать на верность девчонки, появившейся на свет в долговой тюрьме и выросшей в трущобах? Допустим, тебе удастся сделать эту девицу любовницей герцога, но как ты заставишь ее делиться с тобой тем, что услышит она? Мне кажется, друг мой, это возможно лишь в том случае, если вас будут связывать интимные отношения. – Де Винтер выразительно взглянул на Николаса. – Нельзя исключить и того, что, узнав правду, девушка станет шантажировать тебя. И тогда мы окажемся в западне.
Николас молчал. Он понимал, что Ричард прав. На карту будет поставлено слишком много.
– Я надеюсь, что смогу привязать ее к себе, – вымолвил наконец Кинкейд.
– И тогда она будет верна тебе, так? – заключил Де Винтер. – И чем же ты собираешься привязать ее к себе, друг мой? Цепями благодарности или… узами любви?
Николас пожал плечами:
– В первую очередь, конечно же, чувством благодарности, ну и, возможно… – Он улыбнулся. – Короче, поживем – увидим. У меня по отношению к ней нечто весьма серьезное, но мне хотелось бы сначала как бы разжечь ее, понимаешь? Хотя ее жизнь и протекала в трущобах, она невинна в вопросах страсти. – Помолчав немного, Ник добавил: – А может быть, именно потому, что выросла там. Желание и страсть не всегда синонимы вожделения. Она, вероятно, знакома лишь с последним, к тому же в самой грубой, грязной форме. Я имею в виду завсегдатаев таверны и их «ухаживания». Но что бы там ни было, речь пока не об этом. Сначала ее нужно многому научить, а во время учебы я и подумаю о «цепях», которыми прикую ее к себе.
Ричард Де Винтер, задумчиво глядя на Николаса, молча кивнул. Ему вдруг захотелось лично познакомиться с Полли Уайт.
