Текст книги "Венера"

Автор книги: Джейн Фэйзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Глава 18

-Надеюсь, вы вполне оправились после столь неприятного происшествия, госпожа Уайт? – спросил герцог Букингемский, ласково улыбаясь.

Они находились в одной из многочисленных уютных гостиных графа Пемброука. Повсюду слышались веселые голоса и громкий смех. Взглянув на своего собеседника, Полли обнаружила, что тот смотрит на нее с презрением и откровенной враждебностью. Она в отчаянии оглянулась, надеясь увидеть Ника, но его поблизости не было.

Заметив ее смятение, герцог пожал плечами:

– Кажется, я сказал нечто, весьма огорчившее вас. Но это всего лишь невинное любопытство, поверьте мне, дорогая моя.

– Прошу прощения, милорд, я думала о своем… Благодарю вас, со мной все в порядке. Да оно и не могло быть иначе…

– Вот как? А мне показалось, что ваш… покровитель думал совсем по-другому.

– О чем это вы, сэр?

Полли с надеждой оглянулась вокруг, словно ища спасения.

– Видите ли, лорд Кинкейд был ужасно встревожен, – ответил герцог. – Насколько я понимаю, он боялся за вас.

– А почему, собственно, это вас так удивляет, герцог? – спросила вдруг Полли, заставив себя не обращать внимания на настойчивый взгляд Джорджа Виллерса.

– О, напротив, это ничуть не удивляет меня, дорогая моя, – усмехнулся герцог. – Любовь – великая сила, не так ли?

Полли с отчаянием и испугом посмотрела на него.

– Но, само собой разумеется, мы не станем говорить об этом при посторонних, – продолжал он елейно-сладким голоском. – Это будет наш маленький секрет!

Видя, что слова его произвели должный эффект, лишив Полли дара речи, герцог поклонился ей с подчеркнутым почтением и направился к карточному столу, за которым сидели несколько джентльменов.

Полли стояла в оцепенении, стараясь преодолеть невольный страх. Что все это значило? Что такого заметил герцог? На что он намекал? В общем, надо как можно быстрее разыскать Ника.

Подобрав юбки, Полли торопливо направилась к выходу, но, пройдя несколько шагов, остановилась.

«Зачем так волноваться?» – подумала девушка. Даже если он догадался, что она и лорд Кинкейд связаны не только чисто деловыми, но и любовными узами, так что из того? Все, что ей нужно было выведать относительно герцога, она уже узнала и поэтому могла теперь ничего не бояться.

Успокоив себя таким образом, Полли вернулась в гостиную и присоединилась к группе весело беседующих дам.

– Вы выглядите таким счастливым, герцог! – проницательно заметила леди Кастлмейн, пряча лицо за черной шелковой маской.

– Вы так думаете? Что ж, мне, пожалуй, тоже стоит носить маску, чтобы мои мысли и чувства нельзя было столь легко прочитать, – произнес иронично герцог.

– Чтение чужих мыслей доступно отнюдь не каждому, а только тем, кто владеет тайной этого ремесла, – изрекла миледи. – И от меня вам не скрыть своего настроения. Вы чем-то весьма довольны, признавайтесь, герцог!

Джордж Виллерс улыбнулся, усаживаясь в резное кресло и разглаживая несуществующую складку на рукаве своего небесно-голубого камзола.

– Может быть, маленькая актриса лорда Кинкейда наконец-то оценила ваши многочисленные достоинства? – осторожно предположила леди Кастлмейн, недобрым взглядом окинув стоявшую поодаль Полли.

Девушка была без маски, ибо так пожелал король, заявив, что просто грех прятать от людей подобную красоту. Данное высказывание повелителя нисколько не улучшило душевного состояния леди Кастлмейн. И сейчас в глазах ее сверкал зловещий огонек.

Герцог Букингемский понял, какие чувства терзают кузину, и усмехнулся:

– Не надо так злобствовать, дорогая моя, это не очень красиво. К тому же ненависть оставляет на лице неизгладимые следы, устранить которые практически невозможно.

Леди Кастлмейн заставила себя улыбнуться.

– Что ж, я в долгу перед вами, милорд, за столь полезный совет. Однако вы не ответили мне. Ваше ликование имеет какое-то отношение к госпоже Уайт?

– Пожалуй. У меня действительно есть некоторые основания испытывать удовлетворение, – признался он. – Я нашел ответ на свой вопрос и узнал ей цену, миледи.

Графиня, сложив веер, принялась похлопывать им по ладони.

– И вы больше ничего не хотите сказать мне, сэр?

– Если я смогу рассчитывать на вашу помощь, то посвящу вас во все подробности моего плана, – пообещал герцог.

– Вам нужна моя помощь? – откликнулась с готовностью миледи. – Так можете полностью располагать мной. Я сделаю все, что в моих силах.

– Вот и отлично. Я хочу, чтобы вы шепнули кое-что на ухо королю, – понизил голос герцог, поглядывая с улыбкой на госпожу Уайт. – Думаю, вам это не составит особого труда.

– Разумеется. Но о чем именно должна я сообщить ему?

– О лорде Кинкейде, дорогая моя, и о государственной измене.

– Вы говорите загадками, герцог, – произнесла удивленно Барбара, забыв об осторожности и повысив голос. – Какое отношение лорд Кинкейд имеет к государственной измене?

Виллерс пожал плечами и улыбнулся:

– Думаю, мне удастся найти связь, если я как следует поищу, мадам. И этого будет достаточно, чтобы бросить его в Тауэр и возбудить против него судебное дело.

– А как это поможет вам добиться внимания актрисы?

– Сейчас объясню, – широко улыбнулся герцог. – Они пытаются убедить всех, будто представляют собой всего лишь благодушного покровителя и легкомысленную содержанку, ищущую более влиятельного, нежели он, любовника. Однако их связывают куда более тесные узы. – Он покачал головой. – Настолько тесные, что госпожа Уайт пойдет на любые жертвы, чтобы спасти своего возлюбленного.

– А вы подскажете ей плату за его спасение, не так ли? – спросила леди Кастлмейн, начиная понимать замысел герцога. – Думаю, она будет довольно высокой.

– Да. И я, таким образом, разделаюсь с этой продажной девкой, – молвил с улыбкой герцог.

Барбара Пальмер даже затряслась от злости.

– Она должна знать свое место, шлюха! Ее бы в бордель мамаши Уилкинсон! – заявила возмущенно дама.

«Никто не должен отвергать безнаказанно покровительство самого герцога Букингемского! – думала Барбара. – Эту девчонку давно уже следовало бы проучить! Выскочка, неизвестно откуда взявшаяся, осмеливается насмехаться над одним из самых влиятельных людей в государстве!»

– Когда вы собираетесь приступить к делу? – поинтересовалась она, беря пирожное с подноса, который держал подошедший лакей.

– Как можно быстрее. Сейчас самое подходящее время, – ответил герцог, вынимая серебряную табакерку. – Вы как бы между прочим намекнете его величеству о Кинкейде, а я постараюсь заронить в его сердце сомнения посерьезнее. Вернувшись же в Уайтхолл, мы пожнем плоды.

Только после Рождества столица была признана достаточно безопасной для возвращения в нее его величества и всего королевского двора.

Полли делала все от нее зависящее, чтобы преодолеть свой страх перед герцогом Букингемским, а он как будто и вовсе забыл о ее существовании. На самом же деле Джордж Виллерс был занят незаметной другим работой – пытался очернить лорда Кинкейда в глазах короля.

Празднование Рождества, которое длилось двенадцать дней, поразило Полли своей пышностью. В таверне Пса это торжество отмечалось с почти пуританской суровостью, а здесь, при дворе Карла II, веселье било через край. Играла музыка, столы ломились от всевозможных яств, в число коих входили и свиные головы, и фазаны, и осетрина, и пироги с олениной, и засахаренные орехи, и свежие фрукты. Лица гостей были красны от эля, вина и пунша. А управлял всем этим торжеством специально назначенный лорд Всеобщий Беспорядок. Полли казалось, что это не столь уж остроумно – выбрать на данную роль элегантного и немного надменного Ричарда Де Винтера, но вскоре поняла, сколь мудрым было такое решение.

Наряду с другими обязанностями в задачу распорядителя входило и сдерживать буйство гостей. Лорд Де Винтер поддерживал порядок с помощью шутливых штрафов и взысканий, так что провинившийся, отрабатывая свой фант, должен был, не скупясь на забавные реплики и проказы, вносить щедрый вклад во всеобщее веселье.

Мрачный взгляд, чье-нибудь недоброе замечание, послужившее причиной распри, служили достаточным поводом для наказания. А поэтому и Полли, которая начала вдруг икать от смеха посреди выспренней речи лорда Всеобщий Беспорядок, не избежала возмездия за свою оплошность: ей было предписано пройтись на руках через весь зал. К счастью, костюм позволял ей сделать это без всякого ущерба для ее достоинства: она нарядилась в этот раз как уличный мальчишка-сорванец – в короткие штаны, рубашку и залихватскую кепку, которая тут же слетела с головы во время данного ею представления.

Виртуозно выполнив сложный трюк, Полли отбросила волосы с лица и поклонилась, словно вновь оказалась на сцене театра на Друри-лейн.

– Откуда ты знал, что она сможет сделать это? – поинтересовался Николас.

– Просто догадался, – смеясь ответил Ричард и уже серьезно добавил: – Каковы теперь твои планы, Ник, – после того как мы выяснили относительно герцога?

– Ты имеешь в виду Полли? – улыбнулся Николас. – Не надо торопиться, Ричард. Пока она счастлива тем, что есть. Я не хочу взваливать на нее так скоро обязанности супруги и матери. Пусть еще какое-то время понаслаждается беззаботным времяпрепровождением. Ведь у нее в жизни было так мало хорошего!

Он замолчал, увидев, что к ним приближается Полли.

– Заслужила ли я прощение, лорд Всеобщий Беспорядок? – спросила она, весело улыбаясь и делая реверанс.

– О, вполне! – с самым серьезным видом произнес Ричард. – Однако будь осторожна, не попадись мне снова!

Музыканты заиграли мазурку, и Полли тут же пригласили на танец. Воспользовавшись тем, что они снова остались одни, приятели отошли в сторону.

– Ты заметил, Ричард, сколь холодно стал относиться ко мне король? И это длится уже несколько недель. Он едва кивает мне в ответ на мое приветствие.

– Да, я обратил на это внимание. И что ты думаешь о причине столь странного поведения?

– Я сломал голову, но так ничего и не понял. Может быть, это из-за Полли? Скажем, его величество хочет заполучить ее и своим обращением со мной намекает мне, чтобы я отошел в сторону? Однако это слишком не похоже на него, ведь все его любовницы имеют или мужей, или покровителей, что, кстати, весьма удобно для него: всегда

найдется кто-то, кто признает своим незаконнорожденного отпрыска повелителя.

Ник усмехнулся.

– Наш монарх подвержен слишком частой смене настроения, – заметил Ричард. – Может, со временем он снова станет относиться к тебе по-прежнему?

– Будем надеяться, – задумчиво произнес Николас. – В противном случае мне просто придется уйти со службы… Да, не говори ничего об этом Полли. Не хочу лишний раз волновать ее.

– Ты прав, – согласился Де Винтер. – Ей незачем знать обо всех этих делах…

Подарки, которые получила Полли на Рождество, были поистине бесподобны. Каждое утро на столике рядом с кроватью ее ждал какой-нибудь новый сюрприз. Здесь были и седло из тисненой испанской кожи, и хорошенькие ботинки, и маленький перламутровый медальон, и инкрустированный гребень, и ворох кружев. А однажды утром на подушке появился крошечный, черепахового окраса котенок с голубым атласным бантиком на шее.

– Эту кошечку зовут Анни, – сказал Николас. – Надеюсь, она не станет у тебя настолько грязной, что ее придется выбросить?

– О, как я люблю вас, Ник! – воскликнула Полли, обнимая его.

– И я тебя тоже, – заверил он ее и задумался. Над его головой нависли грозовые тучи, а он не мог понять и объяснить, откуда они взялись.

– Что случилось? – спросила Полли, почувствовав внезапно странную перемену в настроении Ника.

Что он мог ответить ей, если и сам еще не знал, что за беда надвигалась на него.

– Поверь, не произошло ничего такого, любовь моя, что помешало бы нашей прогулке верхом, – улыбаясь сказал лорд Кинкейд.

В конце января, когда королевский двор переехал в Лондон, Полли вновь вернулась в дом Бенсонов на Друри-лейн, и жизнь вошла в привычное русло.

Королевский театр возобновил работу. Полли была так занята репетициями и спектаклями, что не замечала постоянной грусти Сью и мрачного настроения Ника, пока однажды у нее не открылись глаза.

– Что такое творится со Сьюзан? – спросил Николас как-то раз, когда дверь гостиной вновь захлопнулась с грохотом за горничной, ходившей последнее время с заплаканными глазами. – Я заметил, что, с тех пор как мы вернулись из Уилтона, она безучастна буквально ко всему.

– О, я как раз хотела поговорить с вами об этом, Ник, – виновато улыбнулась Полли. – Знаете, Томас был сегодня так придирчив, Эдвард же не соглашался с ним. Тогда Томас заявил, что раз такое дело, он может отправляться в труппу сэра Уильяма Дэвинента и…

– Понятно. Но мне совсем не обязательно знать обо всех этих дрязгах и ссорах в театре, – прервал ее Ник. – Я спросил тебя только о том, что случилось со Сьюзан.

Полли обиделась было на столь бесцеремонный тон. Но, внимательно присмотревшись к Николасу, увидела, что лицо его побледнело и осунулось. И почувствовала вину за то, что, занимаясь собственными делами, редко когда разговаривала с ним о его проблемах. Между тем Ник довольно часто встречался с Ричардом, и Полли иногда казалось, что при ее появлении они замолкали. Однако она не придавала этому слишком большого значения.

– Вы плохо себя чувствуете, любовь моя? – спросила она, подходя к Николасу и касаясь рукой его лица.

– Вовсе нет, просто немного устал… Так что же такое стряслось со Сьюзан?

Полли закусила от обиды губы. Раз Ник скрывает что-то от нее – его дело. Может быть, когда-то потом он сам, по собственной инициативе, введет ее в курс дела.

Она подошла к буфету, налила вина и подумала о том, что хорошо бы приготовить его любимый пунш.

– Идите сюда, к огню, – позвала она и, когда он уселся в широкое кресло, устроилась на полу рядом с ним. – Сью ужасно расстроена, – сказала она, положив голову ему на колени. Озорные нотки в ее голосе указывали на то, что не стоит серьезно относиться к этой трагедии.

Николас погладил ее по медовым волосам.

– Объясни, что ты имеешь в виду?

– Стрелы Купидона, – ответила Полли. – Вы не заметили в Уилтоне некоего юношу по имени Оливер?

Николас задумался.

– Кажется, нет.

– Так вот Оливер – слуга, и очень хорошенький. Сью влюблена в него, а он – в нее. И они никак не могут жить порознь: один – в Уилтшире, а другая – здесь.

– Ах вот в чем дело! Бедная девушка, ее можно понять. Но где же выход из этого положения?

– Вот если бы помочь Оливеру стать лесником! Тогда бы Сьюзан смогла переехать к нему и жить в собственном маленьком домике…

– Что же можно тут придумать?

– Вот уж не знаю. Если вы не поможете им, то никто не поможет. Я давно хотела попросить вас, но…

– Ты была чем-то расстроена, да?

– Немного – так же, как и вы, – тихо промолвила Полли, внимательно глядя на лорда Кинкейда. – Что вас тревожит, Ник?

– Ровным счетом ничего, уверяю тебя… И все-таки, Полли, как, по-твоему, могу я помочь Сьюзан?

– Все очень просто. Вы должны взять Оливера лесничим в свое поместье в Йоркшире. Потом туда приедет и Сью. Они поженятся и станут жить в любви и согласии.

Николас задумался.

– План хороший, однако Йоркшир довольно далеко отсюда. Смогут ли они привыкнуть к жизни на новом месте? Не лучше ли, если Оливер найдет себе работу в Уилтшире, куда и переедет Сьюзан?

– Ник, значит, вы не хотите помочь им? – произнесла разочарованно Полли.

– Нет, отчего же? Просто надо сначала посоветоваться со Сьюзан, а затем уже принимать решение.

– Но если она одобрит наш план, вы поможете, правда?

– Я напишу своему управляющему и узнаю, какая работа найдется там для Оливера. Однако не стоит торопиться с этим делом, детка. Или тебе не терпится поскорее избавиться от Сьюзан?

– Ну конечно же, нет! Я буду ужасно скучать без нее, но нельзя же быть такой эгоистичной, чтобы из-за этого препятствовать ее счастью?

Николас улыбнулся:

– Прошу прощения, мадам, я вовсе не собирался обвинять вас в эгоизме. – Он встал. – Тебе пора спать, дорогая, да и мне уже надо идти.

– Значит, вы не останетесь сегодня? – огорчилась Полли. – И куда же вы пойдете в столь поздний час?

– К сэру Питеру. Нам нужно кое-что обсудить. – Он взял шляпу. – Впрочем, потом я вернусь, хотя, возможно, и очень поздно.

– Не представляю, о чем это вы собираетесь говорить! – сказала Полли, надув губки, и, подойдя к двери, распахнула ее. – Что ж, идите, милорд, я не стану задерживать вас. Чем раньше завершите вы свои дела, тем быстрее вернетесь.

Николас надел перчатки и, подняв меховой воротник, произнес:

– Ложись спать, детка, не жди меня.

Полли вышла на лестницу, чтобы проводить Ника. Когда открылась парадная дверь, выпуская лорда Кинкейда, в дом ворвался холодный влажный воздух, и она, поежившись, вернулась в уютное тепло гостиной.

«У него что-то случилось, – подумала Полли. – Но если он не скажет мне, в чем дело, как смогу я помочь ему?»

Девушка вздохнула, глядя на яркое пламя в камине.

– Сью, Сью, иди сюда! – позвала она.

Та сразу же появилась в дверях.

– Слушаю тебя, Полли.

– Давай пожарим каштаны, а я расскажу кое-что. У меня хорошие новости для тебя.

Горничная вошла в гостиную.

– Милорд уже ушел?

– Да, у него срочные дела. Так слушай же, Сью, я говорила с ним о тебе и об Оливере, и вот что мы решили…

Полли не мешкая изложила подруге свой план и заверила, что Николас согласится помочь ей.

– Полли, ты думаешь, действительно что-то получится? – повеселевшим голосом спросила горничная. – Ах, как это было бы хорошо!

Она разгребла кочергой золу, выхватила запекшийся каштан и, тут же выронив его, принялась дуть на обожженные пальцы.

– Но Йоркшир так далеко отсюда, – сказала Полли и, взяв горячий каштан, стала перебрасывать его с ладони на ладонь, пытаясь остудить. – Сью, тебя не пугает это?

– Нет. У меня здесь все равно никого нет, а родственники Оливера в Корнуолле, так что это не имеет никакого значения.

– Но ты все же спроси его, что он думает об этом, – посоветовала Полли, очищая каштан. – А то милорд напишет своему управляющему, а Оливер не захочет ехать.

– О, он захочет, Полли, – заявила уверенно Сьюзан и мечтательно посмотрела на пламя в камине. – Подумать только! Я смогу выйти замуж и жить в своем собственном доме! У меня будут дети и большое хозяйство – корова и даже куры!..

Перед ее мысленным взором предстала картина полного изобилия и благополучия. Помолчав какое-то время, она вдруг спросила:

– Скажи, Полли, ты думала когда-нибудь о замужестве?

Странный вопрос! Он растревожил давнюю боль, которую Полли старалась не замечать в блеске и благополучии своей настоящей жизни.

– Я никогда не думала об этом, – солгала она. – Я – актриса, и у меня есть Ник. Зачем мне выходить замуж? – Полли, улыбнувшись, взяла еще один каштан. Ей не хотелось, чтобы Сьюзан заметила ее грусть. – Ты же знаешь, в мире есть жены и есть любовницы. Ты создана, чтобы стать женой, а я – любовницей. – Она пожала плечами. – Я вполне довольна своей судьбой. Дети и хозяйство не для меня, это не сделало бы меня счастливее.

– А что будет, если лорд Кинкейд решит жениться? – произнесла робко Сьюзан. – Как ты думаешь, он и тогда будет содержать тебя?

Это была болезненная тема. Полли предпочитала не думать о будущем. Конечно, Николас когда-нибудь захочет жениться, и избранницей его станет отнюдь не нищая девчонка из таверны. Общество, правда, терпимо относилось к тому, что актрисы становились баронессами. Но у Полли Уайт – особый случай. Девушка с таким сомнительным происхождением, как у нее, не могла стать женой знатного человека и матерью его детей.

Так что же будет, если Николас женится? Отнесется ли его жена благосклонно к тому, что у него есть любовница? Или потребует, чтобы Николас расстался с ней и уделял все внимание только семье? На месте этой предполагаемой жены Полли так и поступила бы. Какая тяжелая мысль!..

– Я спрошу его при случае об этом, – чуть слышно сказала она, опуская глаза. – Сью, а как ты сможешь узнать мнение Оливера о переезде?

Девушка задумалась.

– Не знаю… Может быть, поможешь мне написать письмо, Полли? Ты ведь все теперь знаешь?

– Читать я умею, но пишу не слишком уж грамотно, – призналась юная хозяйка. – Ну да ладно, я постараюсь.

Полли подошла к бюро, достала бумагу, чернила и гусиное перо и начала писать. Сьюзан, стоя сзади, с восхищением наблюдала за ней.

– А там найдется кто-нибудь, кто прочтет ему письмо? – спросила Полли, ставя последнюю точку.

– Да, не беспокойся об этом.

Они еще долго сидели, разговаривая и смеясь, и не заметили даже, что огонь в камине давно потух. Полли поежилась.

– Сью, подбрось немного дров, а то мы с тобой совсем замерзнем, – попросила она.

В эту минуту внизу раздался стук открываемой двери. Полли прислушалась.

– Это Ник! – радостно воскликнула она. И действительно, через минуту в гостиную вошел лорд Кинкейд и удивленно уставился на девушек.

– Что здесь происходит? Уже почти два часа ночи!

– Мы писали письмо Оливеру, – проговорила извиняющимся тоном Полли.

– Ах вот как! И ты думаешь, что он что-то поймет?

– Ник, это несправедливо! Я так старалась! Вот, посмотрите!

Полли протянула ему лист бумаги.

Николас взглянул на написанное и улыбнулся:

– Орфография безобразная! Полагаю, мне придется серьезно заняться твоим образованием.

– Ник, поймите, я писала это со слов Сью!

– Ну хорошо, дорогая. Надо будет отдать письмо курьеру.

Николас взял с каминной полки трубку, разжег ее и, задумавшись, выпустил душистое облачко голубоватого дыма.

Полли стояла неподвижно. Ей казалось, что Николас хочет и не решается сказать ей что-то важное. Она ждала. Внезапно ей в голову пришла ужасная мысль; а что, если Николас решил жениться и обдумывает сейчас, как бы сообщить ей об этом! Она не догадывалась, что тому было не до подобных вещей. После разговора с друзьями он окончательно убедился, что по неизвестной причине впал в немилость короля. В общем, дела его обстояли крайне неважно. Во время выходов в свет или посещения Уайтхолла он чувствовал себя изгоем: все, кроме близких друзей, сторонились его.

Случай, весьма характерный для высшего света Англии периода фаворитизма и заговоров, когда никто не мог быть уверен в своей безопасности. Все, как правило, начиналось незаметно, с некой холодности со стороны короля. Затем следовал отказ от аудиенции у правителя, порождавший сплетни и слухи, и, наконец, несчастный погружался в мрак забвения.

Для Николаса ситуация достигла последней из вышеописанных стадий, а он так и не понял причины случившегося. Ни один из его друзей также не мог пролить свет на происходившее. Известно было только, что лорд Кинкейд стал персоной нон грата и находился под подозрением у короля и что замеченных рядом с ним ожидали крупные неприятности. Все говорило о том, что он попал в крайне сложную и опасную ситуацию. Конечно, Ник мог бы заставить себя не придавать явной обструкции слишком уж большого значения, ссылаясь на то, что все это не более чем очередной каприз его величества, пребывающею в дурном расположении духа. Ничто не мешало ему также взять да и покинуть Лондон, чтобы отсидеться в своем йоркширском поместье до лучших времен. Это, пожалуй, было бы самым разумным ходом. Но если он и впрямь уедет, то что станет с Полли? Ведь и она в любой момент может подвергнуться опале. Взять же девушку с собой и, следовательно, разлучить с театром, который она так любила, было бы не совсем правильно, поскольку, помимо всего прочего, это могло бы сказаться самым отрицательным образом на ее артистической карьере. Николас, во всяком случае, сомневался в том, что имеет право увозить свою возлюбленную из столицы, коль скоро он не убежден, что ей действительно грозит смертельная опасность: Полли, в конце концов, не жена ему. «К счастью для нее», – подумал он с грустью в сердце. Сколь ни печально это, но при сложившихся обстоятельствах им нужно держаться как можно дальше друг от друга.

– Скажите, вы что, собираетесь бросить меня? – услышала вдруг Полли собственный голос. Мрачный взгляд Николаса давно уже не давал ей покоя, и она решила выяснить наконец, что терзает его.

Николас был поражен ее проницательностью. Но что именно знает она? И о чем догадывается?

– Почему ты задала мне этот вопрос? – спросил он недовольно.

Ее лицо побледнело.

– Не знаю, но у вас такой удрученный вид, и вы к тому же все время молчите… Я… я думаю, что вы решили жениться.

Она потупила взор, чтобы Ник не смог разглядеть слезы в ее глазах.

Жениться! Надо же, как запросто читает она его мысли! Но разве можно сейчас, когда речь идет о жизни и смерти, заниматься такими делами?

– Ты знаешь, который сейчас час? – произнес Николас сердито. – Как только я решу, что пришло время поговорить нам о браке, то немедленно извещу тебя об этом!

– И тогда мне придется найти другого покровителя? – произнесла Полли упавшим голосом.

Николас устало закрыл глаза. Почему, черт подери, она играет с ним в эти дурацкие игры? Неужели не видно, в каком он состоянии?

В тревожных интонациях девушки он расслышал лишь раздражение, бледность приписал усталости, а потупленный взор дал ему основание увидеть в ней лишь ребенка, который, утомившись, начинает капризничать.

– Прошу тебя, Полли, не неси вздор! – сказал Ник. – У меня создается впечатление, что здравый смысл отказал тебе! Вместо того чтобы лечь спать, как разумная взрослая женщина, каковой я тебя и считал, ты полночи проболтала с горничной!

– Вот как! А я-то думала, что Сьюзан потому и живет здесь, чтобы я могла просто так поболтать с ней иногда.

– Как оказалось, я не всегда принимаю правильные решения, особенно когда дело касается тебя, – заявил лорд. – Хватит! Немедленно отправляйся спать!

– Я не собираюсь беспрекословно подчиняться вам во всем! – огрызнулась Полли в ответ на столь резкий тон своего возлюбленного.

Николас вздохнул:

– Полли, я слишком устал, чтобы продолжать эти препирательства. Делай как знаешь.

– Так я и поступлю!

Полли вошла в спальню и с шумом захлопнула дверь. Забравшись в постель, закуталась в одеяло и вскоре заснула со слезами на щеках.

А Николас еще какое-то время сидел у камина, тщетно пытаясь забыться за бокалом вина и трубкой крепкого табака.