Текст книги "Любовь на всю жизнь"
Автор книги: Джейн Фэйзер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Глава 13
Энтони проснулся до рассвета, оделся и вышел на палубу, где его уже ждал Адам с мылом и горячей водой.
– Как девочка? – спросил он, подавая хозяину бритву.
– Спит. Надеюсь, за ночь все пройдет. – Энтони наклонился к маленькому зеркальцу в руках Адама. – Наверное, следовало остановить ее, но она же не ребенок. Этот урок когда-нибудь приходится пройти всем.
– Но только не дочери лорда Гренвилла, – с нескрываемым неодобрением заявил Адам.
Энтони тщательно выбрил кожу над верхней губой, затем отложил бритву и взял протянутое Адамом полотенце.
– Она прекрасно отдает отчет своим поступкам, Адам.
– Да, конечно, и именно это меня и тревожит, – отозвался слуга. – Вы пропустили немного, под самым подбородком.
Энтони опустил лезвие в горячую воду и вновь принялся за бритье. С детских лет он знал, что спорить с Адамом бесполезно.
Покупатели появились с восходом солнца. Они собрались в трюме, прекрасно понимая, что покупают контрабанду, но никого не интересовало происхождение товаров.
Оливия все еще лежала в постели, во рту у нее пересохло, голова раскалывалась. Прислушиваясь к суматохе, она отчаянно пыталась вернуть сон. То и дело слышался скрежет лодок о борт судна, шаги на палубе, голоса, топот бегающих между палубами людей. О том, что происходит в трюме, догадаться было несложно.
Мародер…
Он признался в этом как ни в чем не бывало, как будто это самое обычное занятие. Ей ведь известно, что он контрабандист и пират, и разве не естественно, что время от времени он занимается еще и мародерством?
Повернув голову, она могла бы увидеть платье, туфли и чулки, которые были на ней вчера вечером. Что за женщины, нашедшие свою смерть у мыса Святой Екатерины, берегли это зеленое платье, эти шелковые чулки, эти туфли?
Ее опять затошнило, и она перевалились через высокий бортик кровати, нетвердыми шагами пересекла каюту и беспомощно скорчилась над ночным горшком. Еще никогда в жизни ей не было так плохо, ее чуть ли не выворачивало наизнанку. Кроме того, она полностью лишилась надежды, счастья и даже мелких радостей повседневной жизни. Поскольку крылья мечты занесли ее очень высоко, падение оттуда принесло бесконечные страдания.
Но ведь она уже переживала подобное. Много раз. В детстве. Минуту назад, счастливая и довольная, она сидела с книгой или играла, и вдруг все исчезало. Это огромное черное облако появлялось ниоткуда и забирало счастье и покой. Тогда она не связывала это облако с теми ужасными минутами, когда она находилась во власти Брайана, но теперь ей все ясно. А на сей раз черное облако стало делом рук Энтони.
Оливия опять забралась в кровать и укрылась с головой. Она сама виновата в собственных страданиях. После прикосновений Брайана она всегда ощущала какую-то смутную вину; теперь у нее было точно такое же чувство. Какая же она наивная дурочка! Позволила Энтони очаровать себя, поощряла его – точно так же, как когда-то, судя по всему, провоцировала издевательства Брайана. Она не сомневалась, то если бы сделала что-нибудь, вела себя по-другому, этого бы никогда не случилось.
Энтони спустился в каюту около полудня. Он тотчас бросил взгляд на неподвижную фигуру на кровати и чуть было не рванулся к постели, чтобы удостовериться, не проснулась ли она, но затем подчинился недавней привычке и сел за стол, чтобы просмотреть результаты состоявшегося торга. Сделка оказалась очень удачной. Он заплатил Годфри Ченнингу восемьсот фунтов, а выручил семнадцать сотен. Эллен наверняка обрадуется. Другой вопрос, хватит ли этого, чтобы устранить неприятный осадок от общения с лордом?
Оливия скорее почувствовала, чем услышала присутствие Энтони. Спиной она все еще ощущала его тепло, чувствовала его характерный запах. Каким-то образом ей нужно заставить себя смотреть ему в лицо, ведь ей следует покинуть корабль и вернуться домой. Но она не знала, как встать с постели. Как вести себя. Ей казалось, что она не сможет смотреть ему в глаза.
– Попей-ка, Оливия. – Энтони подошел к кровати с чашкой в руке. Оливия повернулась, прикрыв рукой глаза. – Это поможет.
– Сомневаюсь, – пробормотала она, приподнимаясь на локте и не открывая глаз в страхе, что выдаст себя, если Энтони в них заглянет. – Когда мы в-вернемся на остров?
– К ночи. – Энтони поднес чашку к ее губам. – Бедняжка моя, неужели тебя так беспокоит свет?
– Ужасно! – с жаром отозвалась она.
– Не переживай, в полночь ты будешь уже в своей постели.
– Что это? – спросила она, понюхав содержимое чашки.
– Лекарство от похмелья.
Она выпила. Некоторые болезни он способен был вылечить.
В ее спальне горел неяркий свет: кто-то оставил свечу зажженной. Оливия задумчиво посмотрела на ветки магнолии, прикидывая, как ей подниматься. Что ж, она ведь уже карабкалась по веревочным трапам фрегата и прыгала на абордажные лестницы, ей не впервой. Фиби обещала оставить боковую дверь открытой, но этот путь безопаснее. Здесь уж точно ни на кого не наткнешься.
Она подпрыгнула, ухватилась руками за нижнюю ветку, обвила ногами ствол и, рывком подтянувшись вверх, навалилась на ветку. Животом она ощутила твердое дерево… совсем как плечо Энтони, когда он поднимал ее на борт «Танцующего ветра».
Спустя мгновение Оливия закинула повыше ногу, изловчилась и села на ветку верхом. Дальше совсем легко.
– Ну наконец-то! – Порция подошла к окну, как только Оливия вынырнула из ветвей магнолии. – Хорошо провела время?
– Отлично, – ответила Оливия, спрыгивая на пол и наклоняясь потрепать Джуно, в ответ на бурные приветствия. Главное, чтобы ее лицо оставалось в тени. – Все в порядке?
– Кейто и Руфус еще не вернулись. Мы с Фиби выбрасывали всю еду, которую миссис Биссет отсылала наверх, и дежурили в твоей спальне. Ни у кого никаких вопросов. – Порция выбила искру на трут и зажгла свечи. Потом вставила их в двурогий подсвечник и подняла его повыше. Оливия тотчас передвинулась в тень. – Что случилось, Оливия? – удивилась подруга.
– Вчера вечером я выпила слишком много вина, – негромко рассмеялась та, отворачиваясь от света.
– Всего лишь? – Порция поставила подсвечник на каминную полку и словно пронизала Оливию насквозь своими зелеными глазами.
Девушка отвернулась, отбросила покрывало с кровати. Единственное, чего она жаждала, – это уединения в своей белой и мягкой постели. Одиночество куда глубже и утешительнее любой страсти.
– У нас нет будущего, Порция.
– Ага, – понимающе кивнула Порция. – Конечно, нет. Да и как иначе? Дочь лорда Гренвилла и пират в уютном семейном гнездышке? Невозможно. Вот почему Фиби так беспокоилась. Ее волновал вовсе не источник доходов твоего пирата – она просто не хотела, чтобы ты страдала… Разумеется, я тоже этого не хочу… но мне легче тебя понять. – Она обняла Оливию за плечи.
– Ты и правда меня понимаешь, – тихо пробормотала Оливия.
– Еще бы! – Порция только крепче сжала плечи подруги.
Сможет ли она рассказать Порции о мародерстве? Нет, не сможет. Очень уж стыдно: она позволила себе потерять голову от любви к человеку, которого совсем не знает… человеку, способному на такое!..
– Ты еще увидишься с ним?
– Не знаю, – ответила Оливия. Порция некоторое время с тревогой смотрела на бедняжку.
– Может, лучше расстаться сейчас? – спросила она.
– Пожалуй, – согласилась Оливия. Порция ждала продолжения, но, так и не дождавшись, сказала:
– Я вижу, ты хочешь лечь. Спокойной ночи. – Она поцеловала подругу и направилась к двери. – Да, кстати, лорд Ченнинг приходил с визитом. В шафрановом шелке. – Она насмешливо вскинула бровь. – С золотыми перьями на шляпе. Этакий франт! Он выглядел очень расстроенным, когда мы сказали, что ты с головой ушла в книги и не принимаешь визитеров.
Оливия вздрогнула.
– Неужели ты боишься его? – спросила Порция, держась за ручку двери.
– Он не напоминает тебе Брайана? – Порция задумалась, склонив голову на бок.
– Чем именно?
– Его глаза. Они такие же маленькие, холодные и жесткие. Когда он улыбается, это совсем не похоже на улыбку. Как Брайан.
– Не знаю. В следующий раз присмотрюсь к нему повнимательнее. Тем не менее, не могу сказать, что он мне нравится: он бьет собак. А теперь спи. – Порция вышла. Джуно последовала за ней.
Оливия присела на кровать. Голова ее отчаянно болела, она ощущала себя совершенно разбитой.
Энтони сам отвез ее в бухту. Проводил до поместья. Фруктовый сад она уже огибала одна и входила в калитку со стороны кухни. Судя по всему, он, похоже, смирился с ее молчанием и не задавал вопросов относительно ее настроения. Оливия предполагала, что он видит во всем этом последствия ее неразумного поведения минувшим вечером.
Поцеловав ее на прощание, Энтони со своей обычной полуулыбкой заметил, что она сможет найти его в Карисбрукском замке завтра вечером, если появится на приеме у короля.
Оливия не знала, будет она там или нет, не знала, хватит ли у нее сил снова увидеться с ним. Черное облако вновь окутало ее, Похоже, он был замешан во всех отвратительных, незаконных и аморальных делах. Его образ жизни, выглядевший таким занятным и волнующим, теперь казался ей лживым и недостойным. Все в нем было полной противоположностью ее отцу, его убеждениям, его чести, его жизни. Той жизни, которой до недавнего времени жила она сама. А еще Энтони намеревался предпринять попытку спасти короля. Зная об этом, она должна молчать. Но в таком случае она становится сообщницей мародера, который намерен обмануть ее отца.
Кейто и Руфус вернулись следующим утром.
– Прекрасно выглядишь, Оливия, – заметил Кейто, обратив внимание на золотистый оттенок ее кожи. – Ты была на солнце?
– Мы водили детей на прогулки, – ответила она.
– О, тогда все ясно, – улыбнулся он. – Я только что говорил с Фиби и Порцией. Они хотят присутствовать на аудиенции в Карисбрукском замке сегодня вечером. Ты составишь им компанию?
Оливия задумалась. А может, отец сумеет разрешить одну из ее проблем?
– Я бы с удовольствием, но меня беспокоит лорд Ченнинг.
– В каком смысле? – нахмурился Кейто.
– Мне он не нравится, сэр, – призналась она. – И я не желаю, чтобы он претендовал на мою руку, но не знаю, как уведомить его, пока он не объявил о своих намерениях. Не сможете ли вы помочь мне отделаться от него?
– От него трудно отделаться, пока он не объяснился с тобой.
– И все же нельзя ли как-нибудь мимоходом сказать ему, что я не собираюсь выходить замуж? Думаю, он п-поймет намек.
Кейто с удивлением покачал головой:
– Прости меня Оливия, если я не воспринимаю все это всерьез. Когда-нибудь ты, наверное, изменишь свое мнение, но будь уверена, я не стану принуждать тебя.
Кейто вдруг подумал о том, что она очень похожа на свою мать. Та же смуглая кожа, черные волосы. Оливия унаследовала его темные глаза, но их бархатистый оттенок достался ей от матери. От отца она взяла длинный нос Гренвиллов и твердую линию рта и подбородка. И это добавляло индивидуальности ее красоте в общепринятом смысле слова.
– Я предвижу длинную процессию претендентов на твою руку, – с улыбкой продолжил он. – У тебя весьма подходящий для замужества возраст, и потом, у тебя есть что предъявить. – Он добродушно усмехнулся, и Оливия не удержалась от ответной грустной улыбки.
– Я их всех отвергну, – заявила она. – Но, п-пожалуйста, не мог бы ты этому отказать сам? Я п-просто не выношу его п-присутствия.
Кейто знал, что заикание появляется у Оливии только при сильном волнении.
– Что случилось? – В его голосе звучало беспокойство.
– Ничего… – беспомощно пожала плечами Оливия. – Просто у меня такое чувство… Кейто с облегчением вздохнул:
– Посмотрю, что тут можно сделать. – Он тотчас вновь мысленно вернулся к тому, что занимало его все последнее время. Кто-то здесь, на острове, располагает сведениями о планах похищения короля. Обычно дела короля становились известны его тюремщикам раньше, чем о них узнавал сам Карл. И это обстоятельство делало теперешнюю неприступную тайну еще более загадочной.
Именно поэтому они с Руфусом ездили в Лондон. Кромвель настоятельно советовал, чтобы они перевезли короля в другую, более надежную тюрьму. Кейто тем не менее не стремился совсем уж ограничивать свободу короля, тем более что у них не было ничего определенного, только подозрения. Было решено, что он, Гренвилл, станет действовать в дальнейшем в зависимости от обстановки. Если король совершит побег, ответственность за это будет нести исключительно лорд Гренвилл. Весьма тяжкая ноша.
Оливия прошла в гостиную, где нашла Фиби и Порцию в окружении шумной ватаги детей.
– Хорошо, что ты вернулась, – кивнула ей Фиби. – Кейто приехал на заре.
– Я в это время уже мирно спала в своей постели, – ответила Оливия. – Спасибо вам… ну, вы сами понимаете за что.
– Послать кольцо – прекрасная мысль… если мы только не сочли бы его криком о помощи, – произнесла Фиби, доставая из кармана колечко Оливии.
– Но не думаете же вы…
– Конечно, нет, – отозвалась Порция, отрывая взгляд от игрушечного солдатика с отломанной ногой, которого она пыталась починить своему сыну. – Фиби просто шутит.
Оливия выдавила из себя слабую улыбку.
– Отец сказал, что вечером вы с-собираетесь в замок.
– Да, я скучаю по мужу, – с усмешкой ответила Порция.
– Ты тоже едешь, Оливия? – спросила Фиби. Поедет ли она?
– Да, наверное, еду.
В голубых глазах Фиби мелькнуло сочувствие.
– По крайней мере отвлечешься. Не сочти за любопытство, но у тебя очень грустный вид. Что-то не складывается?
– Все было чудесно. Просто я возвращаюсь к действительности, – ответила Оливия и взяла на руки своего маленького сводного брата. – Ну, милорд Грэфтон, как вы поживаете этим чудесным утром?
Ребенок серьезно посмотрел на сестру такими же темными, как у нее, глазами, потом запрокинул голову и взвизгнул от радости, как будто она сказала что-то необыкновенно забавное.
– У него прекрасное чувство юмора, – гордо произнесла Фиби.
Оливия не могла сдержать улыбки, передавая заливавшегося смехом малыша любящей матери.
– Надеюсь, он понял шутку, – произнесла она и, почувствовав на себе испытующий взгляд Порции, поспешно наклонилась к Джуно.
– Вы играете в шары, мистер Кэкстон? – Король Карл повернулся к посетителю и посмотрел на него из-под приоткрытых век.
– Посредственно, сир, – ответил Энтони, стоявший у пустого камина; его обтянутая шелком рука лежала на каминной полке. Вокруг короля собралось человек десять. Полковник Хаммонд, застыв у двери в напряженной позе, обшаривал комнату взглядом, как будто боялся, что король внезапно растворится.
– Хаммонд, друг мой, вы выглядите обеспокоенным, – мягко заметил король. – В последние дни вы чем-то заметно расстроены. Вас что-то тревожит?
Наместник с трудом сдерживал раздражение. Если планы вызволения короля действительно существуют, его величество прекрасно знает, что беспокоит тюремщика.
– У меня нет причин для беспокойства, ваше величество.
– Рад слышать, – ласково ответил король. – А теперь я намерен поиграть в шары. Мистер Кэкстон, явите нам свое искусство.
Энтони низко поклонился, и Годфри Ченнинг предупредительно открыл дверь перед небольшой процессией во главе с монархом.
– Идемте со мной, мистер Кэкстон. – Король подозвал Энтони к себе и взял его под руку. – По дороге расскажете о владениях вашей семьи. Мне всегда очень нравился Нью-Форест.
Энтони бойко болтал всю дорогу, пока они пересекали двор, проходили через задние ворота и выходили на площадку перед замком, которую наместник превратил в лужайку для игры в шары, чтобы развлечь своего царственного узника.
Круглые шары были сложены горкой в дальнем конце лужайки, и все бодро зашагали к ним под теплыми лучами послеполуденного солнца; рука короля по-прежнему лежала на локте Энтони. Никто не видел, как Энтони сунул крошечный клочок бумаги за глубокий обшлаг камзола его величества.
– Вы бросаете первым, мистер Кэкстон. – Король махнул рукой в сторону солдата, державшего первый шар.
Энтони вежливо возразил, но в конце концов позволил уговорить себя. Он шутливо ссылался на отсутствие сноровки и разыграл целое представление, подняв шар перед тем, как пустить его по ровной зеленой лужайке. Этот ужасный бросок вызвал взрыв смеха среди собравшихся. Никто и не заметил, как король вытащил из-за обшлага записку и сунул ее себе в карман.
Они продолжали играть, когда в воротах показалась миссис Хаммонд в сопровождении семейства Гренвиллов.
– Ваше величество, как обычно, выигрывает, – заметила она.
– Боюсь, я не в состоянии доставить его величеству удовольствие хорошей игрой, миссис Хаммонд, – негромко хихикнув, сказал Энтони и поклонился, взмахнув своей украшенной перьями шляпой. – Леди Гренвилл… леди Оливия.
– Леди Ротбери, позвольте представить вам мистера Эдварда Кэкстона, – галантным поклоном приветствовал Порцию наместник и указал рукой на Энтони.
– Рад познакомиться с вами, мадам. Такая честь для меня. – Энтони склонился к руке Порции, легко коснулся ее губами, а затем повернулся к сопровождающим: – Лорд Гренвилл… Лорд Ротбери. Очень рад, милорды. Такая честь быть представленным вам!
Итак, вот они, его враги. Необыкновенно сильные поодиночке, вдвоем они были просто неодолимы. Перехитрить их – непростая задача, и Энтони не питал в этом отношении иллюзий, но лицо его выражало лишь страстное желание угодить.
Мужчины ответили на его приветствие вежливыми кивками, в которых тем не менее сквозило презрительное безразличие; что ж, значит, Энтони прекрасно сыграл свою роль.
Он отступил в сторону, увидев, что король сдержанным кивком соблаговолил поприветствовать вновь прибывших.
– Рад видеть вас снова, леди Оливия! Я был так разочарован, что не встретился с вами вчера. – Годфри Ченнинг склонился перед ней в изысканном поклоне. – Надеюсь, сегодня вы вознаградите меня короткой беседой наедине?
Оливия видела только его тонкие губы и холодные расчетливые глаза. Ее взгляд невольно метнулся к Энтони, который ответил ей слабой улыбкой.
– Что это… что это? – внезапно развеселившись, воскликнул король. – Вы увлеклись леди Оливией, милорд Ченнинг?
Оливия покраснела до кончиков ушей и умоляюще взглянула на Кейто, но, прежде чем тот успел вмешаться, Годфри уже с поклоном отвечал королю:
– Мужчина не вправе называться мужчиной, если он не в состоянии оценить женскую красоту. Кто из нас не стал бы добиваться руки женщины, услышав слова одобрения?
– О, мне всегда нравились свадьбы, – таким же веселым тоном заявил король. – Надеюсь, вы благосклонно отнесетесь к милорду, мадам?
Оливия, онемев от изумления, принялась лихорадочно подыскивать ответ. Ченнинг теперь играл в открытую, объявив о своих намерениях публично, и король выразил одобрение его ухаживаниям. По сути дела, он приказывал ей согласиться.
– Сир, моя дочь – новичок в этом обществе, – тихо проговорил Кейто. – И я дал бы ей время освоиться, прежде чем покинуть его.
Король нахмурился. В прошлом подобное шутливое внимание к дочери маркиза было бы расценено как знак величайшего монаршего расположения. По лицу Карла пробежала легкая тень.
– Ладно, пусть так и будет, – сказал он и отвернулся от лорда Гренвилла. – Хаммонд, на сегодня я закончил с шарами. Проводите меня, мистер Кэкстон.
Энтони повиновался. Этот жадный, опасный и трусливый глупец намерен ухаживать за Оливией! Его лицо оставалось бесстрастным, пока он шел с королем к воротам, с готовностью отвечая на ничего не значащие вопросы.
Вернувшись в большую залу, где на длинном банкетном столе уже накрыли ужин, Энтони получил свободу и покинул короля.
Гости занимали места на расставленных вдоль стола скамьях, и Годфри Ченнинг стремительно направился к Оливии и ее подругам. Руфуса и Кейто нигде не было видно. Энтони пересек залу с единственной целью – опередить Годфри Ченнинга.
– Леди Оливия, вы позволите проводить вас к столу? – Она повернулась, на мгновение растерявшись. Ее взгляд, тревожный и вопрошающий, метнулся к лицу Энтони.
– Ничего не бойся, – прошептал он, инстинктивно ощутив весь ужас и замешательство девушки.
Она хотела бы верить ему. Хотела бы верить, что он защитит ее от Годфри Ченнинга, защитит и от себя, и от нее самой. Но как ему удастся защитить ее от паутины снов и обмана, когда он сплел ее собственными руками? Был бы он другим человеком и не делал бы того, что делает… Но какой прок от другого человека, если ей нужен только этот?
Оливия нерешительно потянулась к нему, а затем опустила руку.
– Я не боюсь, – произнесла она и повернулась к подругам.
Энтони тотчас отошел, недоумевая, почему она не позволила проводить себя. Иногда он ее совсем не понимал. Возможно, она просто подыгрывала ему и держалась на расстоянии, потому что так безопаснее? Нет, вряд ли. В ее глазах читалась такая боль. Не исключено, что это как-то связано с ухаживаниями Годфри.
Энтони решительно поджал губы. Он положит этому конец, но как это сделать, не раскрыв себя?
Годфри Ченнинг догнал трех женщин в тот самый момент, когда они подходили к столу.
– Миледи, позвольте мне проводить вас во главу стола. – Он обратился ко всем трем, но глаза его были устремлены на Оливию, и именно ей он предложил свою обтянутую шелком руку.
– С удовольствием, сэр, – ответила Порция и взяла его под локоть, опередив Оливию. – Похоже, наши мужья бросили нас.
– Леди Оливия… – Годфри предложил ей свободную руку.
– Оливия может пойти со мной, а вы проводите леди Гренвилл, – решительно заявила Порция. – Мы очень строго придерживаемся этикета, и поэтому замужние женщины имеют преимущество.
Фиби поняла намек и едва удержалась, чтобы не рассмеяться этой нелепости. У Годфри не оставалось выбора – его поставили перед свершившимся фактом.
Кейто и Руфус ждали своих жен во главе стола.
– Сядь рядом со мной, Оливия, – сказал лорд Гренвилл, беря дочь за руку и сажая на скамью возле себя, как только заметил ее внутреннее напряжение.
– Если леди Оливия позволит… – Годфри улыбнулся и занял место с другой стороны.
Оливия выпрямилась. Ее взгляд метнулся на противоположный конец стола, где сидел Энтони. Подняв на нее глаза, тот сразу же повернулся к соседу.
Годфри тем временем положил на тарелку Оливии кусок жареного лебедя.
– Позвольте поухаживать за вами, миледи… во всех смыслах этого слова. Я всегда к вашим услугам. – Его тонкие губы изогнулись в многозначительной улыбке, в холодных глазах мелькнуло что-то нехорошее.
– Вам придется извинить меня, лорд Ченнинг, – вполголоса сказала Оливия, – но у меня нет намерения выходить замуж. Отец прекрасно знает об этом.
– Мне кажется, ваши чувства еще не пробудились, – ответил он неожиданно резким тоном и нервно стиснул кубок.
– Нет, – покачала головой Оливия.
– Тогда у меня еще остается надежда, – ответил Годфри и вновь улыбнулся. Оливия взяла нож; Годфри между тем коснулся руки девушки. – Я недавно читал стихи Катулла. Одна строфа показалась мне не совсем понятной. Вы не могли бы мне ее объяснить?
– Катулл не относится к моим любимым поэтам, – солгала Оливия. – Извините.
Ченнинг сменил тему разговора, но Оливия словно окаменела, на тарелке у нее все остыло. Тогда он, придвинувшись ближе, коснулся бедра девушки, и она подскочила как ужаленная.
Все совсем не так просто, как говорил Брайан Морс. Но в конце концов он ее получит. Годфри искоса взглянул на Оливию: она прекрасна. Мужчина вправе гордиться такой женой. Такой богатой женой. Если ласковый подход не принесет успеха, придется применить другой. Он обязательно ее получит.
Годфри вслушался в разговор лорда Гренвилла с лордом Ротбери. По крайней мере здесь тактика Брайана оправдалась. Лорд Гренвилл несколько раз хвалил его за сообразительность и наблюдательность.
Кейто, озабоченный состоянием дочери, чье напряженное молчание казалось выразительнее раскатов грома, наклонился и спросил:
– Ченнинг, что вы знаете об этом Кэкстоне? Он относительно недавно прислуживает у королевского алтаря. Мои люди не нашли ничего интересного, проверяя его. Кажется, он живет в Ньюпорте?
Руфус подцепил кусок оленины на кончик ножа.
– Похоже, он хорошо известен на острове.
– Он прихлебатель, – заявил Годфри, которому не терпелось поделиться своими сведениями. – Человек, который любит хвастаться, что обедает за королевским столом. Думаю, он удачлив, но происходит из ничем не примечательной семьи.
Оливия внимательно слушала. Энтони определенно достиг своей цели. Он казался таким незначительным, что никто не стал бы тратить на него время даже в этой атмосфере всеобщей подозрительности. Но неужели можно так обманываться, глядя на него, недоумевала она. Ведь все в нем говорило о властности и уме. А этот насмешливый блеск в глазах! Неужели никто не разглядел острого как бритва ума под этой глуповатой и развязной
внешностью?
– Похоже, король к нему расположен, – задумчиво произнес Кейто.
– Иногда его величество развлекается, заводя фаворитов, – отозвался Годфри. – Я заметил, что когда король злится на полковника Хаммонда, он всегда приближает к себе ничтожества, как будто для того, чтобы досадить наместнику.
Он сопроводил свое заключение решительным кивком и бросил взгляд на другой конец стола, где сидел обсуждаемый ими человек. Кэкстон как раз повернулся к своему соседу. Годфри не донес кубок до своего рта: что-то было в этом профиле… что-то очень знакомое…
Ченнинг не отводил от него взгляда, но воспоминания то и дело ускользали. Он уже видел Кэкстона в Карисбрукском замке, поскольку король имел привычку приближать к себе никому не известных людей со стороны. Исключительно для того, чтобы позлить своих тюремщиков. Хаммонд и его люди прекрасно понимали это и принимали эту маленькую игру короля. А что еще в конечном итоге им оставалось?
И тем не менее что-то в этом простом сквайре было не так. В его поведении не было ничего особенного, и с его губ не сходила обычная глуповатая улыбка.
В чем же, черт побери, дело?
Король поставил свой серебряный кубок. Ему наскучил этот ужин, это общество, он спешил приступить к приятному занятию.
– Я удаляюсь, Хаммонд.
Присутствующие отложили приборы. Большинство еще не доели первое блюдо, но все трусливо встали, когда наместник подошел к креслу короля.
Его величество, окинув взглядом стол, не удостоил никого кивком головы и вышел. Наместник проводил его до зарешеченной и охраняемой комнаты в северном крыле замка.
– Желаю вам доброй ночи, сир. – Полковник Хаммонд поклонился, остановившись в дверях.
– Соловей в клетке, Хаммонд. – Король коротко рассмеялся, окинув взглядом удобную камеру. – Но я должен поблагодарить вас за такую заботу обо мне.
– Я буду заботиться о вашем величестве, как требуют того моя совесть и долг, сир. – Наместник тщательно подбирал слова, чтобы дать королю понять, что план его очередной попытки бежать был тайной только в части его исполнения.
– Спокойной ночи, Хаммонд.
– Сир. – Наместник поклонился и вышел. Двое стражей тотчас заняли свое место у двери. Они не запирали его величество, но через дверь комнаты незамеченным мог проскользнуть только призрак.
– Налей горячей воды, Дирк. Я вымою руки. – Лакей повернулся к умывальнику, и Карл поспешно вытащил из кармана клочок бумаги. Он сунул его под подушку, а затем потянулся и зевнул.
– Ваше величество устали. – Лакей держал тазик с горячей водой, а на руке у него висело полотенце.
– Да. Но это усталость души, а не тела. – Король вымыл руки и вытер их. – Можешь идти. Я лягу сам.
– Ваша ночная рубашка, сир. – Лакею не понравилось распоряжение короля, и он взял лежавшую на кровати белоснежную рубашку. – Я должен забрать одежду вашего величества, чтобы почистить.
– Оставь меня! – довольно резко бросил король.
Лакей поклонился и вышел.
Карл подождал, когда тихий разговор между лакеем, подосланным Хаммондом, и стражниками прекратится, а затем достал из-под подушки записку от Эдварда Кэкстона.
В ней отсутствовали всякие придворные любезности:
Будьте готовы к новолунию. Точное время вам сообщат непосредственно в этот день. Прожгите кислотой решетку и спуститесь по веревке со стены. Вас будут ждать.
Карл прочитал записку несколько раз. Странно, но отсутствие эпистолярных вычурностей вселило в него уверенность, поскольку его уже не раз разочаровывали те, кто полагался больше на сердце, чем на разум.
Король подержал листок над пламенем свечи, наблюдая, как он сворачивается и сгорает, затем смел пепел на ладонь и стряхнул в зарешеченное окно. Окно, что выходило на прибрежную долину.
Кэкстон, несомненно, освободит его. Пусть этот человек и не принадлежит к тем страстным натурам, которые готовы жизнь отдать за своего монарха, пусть он всего лишь наемник, которому все равно, проиграет король войну или победит в ней, главное, что наемник не позволит сердцу взять верх над разумом. Преданные сторонники Карла заплатят Кэкстону, и тот приведет план в исполнение. Король Англии доверял такому союзу.
