Текст книги "Любовь на всю жизнь"

Автор книги: Джейн Фэйзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава 11

Эллен Лейланд трудилась на своем огороде. Она распрямилась над грядкой аспарагуса, где пропалывала сорняки, и вытерла влажный лоб как раз в ту самую минуту, когда из-за поворота показались двое мужчин.

– Да ведь это Энтони… Адам… Какой приятный сюрприз! – Она заторопилась вниз по тропинке, чтобы открыть ворота. – Я вас не ждала. У тебя какие-то новости, Энтони?

– Думаешь, я приезжаю к тебе, только когда у меня есть новости? – пошутил он и чмокнул ее в загорелую щеку. – Неужели я такой невнимательный?

– Да ну тебя, – сказала Эллен и легонько шлепнула его. – Адам, дорогой мой, как твои дела?

– Спасибочки, Эллен, хорошо, – улыбнулся ей Адам. Когда-то, много лет назад, они делили с ней постель и обязанности по воспитанию сына Эдварда Кэкстона.

Эллен никогда не делала классовых различий и в юности и зрелом возрасте выбирала друзей и любовников среди тех, кто оказывался под рукой. В последние годы, правда, ее интерес к любовным похождениям угас, и все силы, как физические, так и умственные, женщина отдала делу спасения короля.

– Пойдемте, – позвала она, торопливо зашагав впереди мужчин по тропинке. – Я только что вынула лепешки из печи. И у меня есть чудесный пирог с цыпленком.

– О, тогда коньяк, мадера и хорошее бургундское будут весьма кстати, – сказал Энтони, выставляя кожаные фляги на выскобленный сосновый стол. Он по-хозяйски окинул любовным взглядом маленькую кухню, что была когда-то свидетелем его мальчишеских радостей и бед. Здесь, как обычно, не было ни пятнышка, фарфоровые тарелки сложены стопкой на валлийском буфете, на крючках висят сверкающие медные кастрюли.

– Думаю, Адам предпочитает эль. Подай, пожалуйста, кувшин, Энтони.

Молодой человек снял кувшин с буфета и прошел в маленькую комнатку, где Эллен варила эль.

– Присаживайся, Адам, – кивнула хозяйка и принялась выставлять еду на стол.

Адам придвинул скамью к столу и со вздохом облегчения опустился на нее. Плавание было долгим. Ветер дул навстречу, и им пришлось галсами пересекать Солент.

– На вот тебе, старина, – усмехнулся Энтони, ставя кувшин с элем перед слугой. – А то в последние дни ты что-то совсем расклеился.

– Придержи свой язык, Энтони, – нахмурилась Эллен. – И открой это бургундское.

Энтони рассмеялся и выполнил ее приказание. Они ели и пили с непринужденностью людей, много лет сидевших за одним столом. На борту «Танцующего ветра» Адам, не считал приемлемым, есть вместе с хозяином, но на этой кухне не было сословных различий.

Дождавшись окончания трапезы, Эллен приступила к обсуждению вопроса, занимавшего ее больше всего.

– Итак, Энтони, ты видел короля?

– Да, вчера вечером. – Он положил руки на стол и забарабанил пальцами по его поверхности. – Мне удалось передать ему азотную кислоту, чтобы он смог разрезать решетки на окнах.

Эллен кивнула. Вторая попытка побега короля закончилась неудачей, однако никто тогда не додумался проверить решетки в окне узника. Во время третьей попытки ему передали азотную кислоту, чтобы избавиться от решетки, но в план побега было посвящено так много людей, что все его детали стали известны полковнику Хаммонду.

Эта, четвертая, попытка была подготовлена мастерски. Энтони ничего не оставил на волю случая. По просьбе Эллен он с самого начала войны выступал на стороне короля, но делал это именно для нее, а не для короля, к которому не испытывал уважения. Преданность Эллен королю была столь безгранична, что большая часть доходов Энтони за последние шесть лет была потрачена на содержание армии роялистов; теперь же все его незаурядные способности, отточенные при планировании контрабандных рейсов и пиратских нападений, использовались для организации бегства короля во Францию.

– Как выглядит его величество? – взволнованно спросила Эллен. – Он очень удручен?

– Меньше, чем можно было предположить, – ответил Энтони и сделал глоток вина.

– Король по-прежнему ведет переговоры с шотландцами через Ливси. – Он пожал плечами. – И он по-прежнему думает, что эти переговоры являются тайной для парламента.

– Но ты так не считаешь?

– Нет. Прости меня, Эллен, но короля вводят в заблуждение как в этом, так и во многих других случаях. – Губы Эллен сжались.

– Если ты откажешься помочь, Энтони, я не стану осуждать тебя.

Он улыбнулся, рассеянно взглянул в кружку.

– Нет, станешь. Мои чувства не имеют никакого значения, Эллен. У меня нет никаких особенных интересов в этой войне, за исключением одного – чем скорее она закончится, тем скорее люди вернутся к привычной жизни.

Эллен молча вышла в кладовку. Через несколько минут она вернулась с миской крыжовника и кувшином густых желтых сливок.

– Я собрала ягоды сегодня утром.

По всей видимости, безразличная позиция Энтони расстроила Эллен, и она больше не хотела продолжать тяжелый разговор.

– Прежде чем мы уйдем, мне нужно починить дверь в сарае для коз. Первым же порывом ветра ее сорвет.

– Спасибо, – произнесла Эллен и подтолкнула миску к Адаму, который почти не принимал участия в разговоре. В таких делах он привык быть скорее наблюдателем, чем участником.

Доев свой крыжовник и извинившись, Энтони вышел. Вскоре до сидящих в кухне донеслись удары молотка.

– Он во многом похож на отца, – сказала Эллен. – И мне непонятно, почему он так отличается от него в этих вопросах. Эдвард был полон страсти и идеалов; он часто ошибался, но вера его была сильна. Энтони же, видимо, ни во что не верит… хотя он очень преданный и верный друг, – добавила она, заметив, как нахмурился Адам. – Но что касается убеждений… кажется, у него их вообще нет.

– Думаю, он помнит, что убеждения сделали с его отцом, – отозвался Адам. – И эти самые убеждения заставили Кэкстонов отвергнуть и сэра Эдварда, и его сына. Невинный младенец, их собственная плоть и кровь, был выброшен и обречен на смерть ради их убеждений. В определенном смысле убеждения – жестокая вещь.

Эллен вздохнула:

– Наверное, ты прав. Но иногда я гляжу на него и так ясно вижу Эдварда, что мне становится больно. Такое же неотразимое очарование… – Эллен снова вздохнула.

– Ну да, и это очарование в ближайшее время принесет ему неприятности. Я не удивлюсь, если уже принесло, – мрачно произнес Адам.

В глазах Эллен блеснул неподдельный интерес.

– Расскажи мне.

Адам в нескольких словах изложил ей случившееся.

– Дочь лорда Гренвилла! – в ужасе воскликнула хозяйка. – Но лорд Гренвилл безгранично предан парламенту. Энтони не может ухаживать за его дочерью. Она выдаст его отцу.

– Не стоит спешить с выводами, – погрозил ей пальцем Адам. – Во-первых, Энтони не посвящает ее в свои тайны. Он слишком ловок и осторожен. – Старик на миг умолк, а затем хмуро добавил: – Кроме того, это не похоже на обычное развлечение, Эллен.

– То есть?

– Бойкая девчонка, – пояснил Адам. – Сомневаюсь, что она покорно подчинится ему. Знаешь, то они без ума друг от друга, а через минуту она уже задирает нос и Энтони выглядит мрачнее тучи.

– О Боже, – беспомощно пробормотала Эллен, но, заслышав шаги входящего на кухню Энтони, жизнерадостно улыбнулась: – Спасибо, мой дорогой.

– Не за что. – Энтони замер в дверях, уперев руки в бока, и насмешливо посмотрел на обоих. – Надеюсь, вы славно поболтали. Тщательно препарировали ситуацию, а?

– О, дорогой! – откликнулась Эллен. – Не мог бы ты… ну, не мог бы ты найти что-нибудь более подходящее, Энтони?

– Подходящее – это немного не тот термин, дражайшая Эллен. Не волнуйся, леди совсем не горит желанием прыгнуть ко мне в постель, – ответил он, и глаза его затуманились, что не ускользнуло от внимания собеседников.

Сняв куртку с крючка, куда повесил при входе, Энтони закинул ее на плечо.

– Пойдем, Адам. Нам уже пора.

Эллен проводила их до ворот.

Поцеловав тетю, Энтони перешел к главной цели своего визита:

– У меня есть масса роскошных товаров на продажу. Ты не могла бы переговорить с моими покупателями в Портсмуте? «Танцующий ветер» будет в порту Портсмута послезавтра, а на следующий день я появлюсь на рынке.

– Сегодня вечером я отошлю сообщение. Только будь осторожен, дорогой.

Эллен проводила мужчин взглядом, а затем завернулась в плащ и отправилась в домик викария, чтобы передать сообщение.

– Прошу прощения, милорд.

Завтрак Кейто следующим утром был прерван появившимся в дверях Джайлзом Крэмптоном. Голос его звучал, как всегда, серьезно.

– В чем дело, Джайлз?

– Письмо от полковника, милорд. – Джайлз вошел в комнату и наклонил голову, приветствуя сидевших за столом дам. – Думаю, он вызывает вас к себе, – поделился сержант своими соображениями.

– Садись позавтракай. – Кейто взял письмо и указал Крэмптону на стул.

Джайлз еще раз кивнул дамам и занял место за столом. Он знал эту троицу очень давно – Оливию вообще с самого детства – и, несмотря на сословные различия, чувствовал себя в их обществе абсолютно свободно.

– Ветчину, Джайлз? – Оливия подвинула к нему резную деревянную дощечку.

– Спасибо, леди Оливия. – Сержант отрезал себе ветчины, хлеба, взял яйца и приступил к еде.

Фиби кивнула лакею, чтобы тот наполнил кружку Джайлза элем.

– Проклятие, – пробормотал Кейто, не отрывая глаз от письма.

– В чем дело? – спросила Фиби.

– Вызов в Лондон. Боюсь, Порция, твоему мужу тоже придется поехать со мной. – Лорд перевел взгляд на племянницу, складывая письмо.

– Если не возражаете, я останусь здесь, – с улыбкой отозвалась Порция.

– Вместе со всем семейством, – улыбнулся ей в ответ Кейто. – Мы будем отсутствовать недолго, всего несколько дней, – добавил он и поднялся. Джайлз тотчас отложил нож и встал. – Нет, нет, Джайлз, заканчивай завтрак, – махнул рукой Кейто. – Мне нужно еще кое-что подготовить. Встретимся через пятнадцать минут.

Джайлз вновь сел, но всем присутствующим было ясно, что ему не терпится уйти и только приказ лорда удерживает его за столом.

– Попробуете грибов, Джайлз? – спросила Порция, пододвигая сержанту тарелку. От нее исходил восхитительный аромат.

Джайлз взялся было за ложку, но передумал.

– Нет, спасибо, леди Ротбери. Прошу меня извинить, леди Гренвилл. – Он сдержанно, как обычно, кивнул дамам и с явным облегчением поспешил за своим лордом.

– Ах, Джайлз! – вздохнула Порция, вспомнив, как он приехал за ней в Шотландию после смерти ее отца, и как его нехитрая ложь помогла убедить костлявую девушку за стойкой бара, каковой она в то время была, в искренности дядиного предложения о защите. – Без него меня бы здесь не было.

– Не могу представить себе Кейто без Джайлза; они прямо-таки неразлучны, – сказала Фиби. – Иногда меня раздражает, что Кейто всегда советуется с ним по военным делам, и все же я чувствую себя гораздо спокойнее, когда Джайлз рядом с мужем… я вспоминаю, как король спасся после осады Оксфорда, и… – Она умолкла, проследив за взглядом Порции. Оказывается, Оливия с отсутствующим видом безостановочно намазывала масло на ломоть пшеничного хлеба. Слой масла был уже таким толстым, что образовалась горка.

– Оливия…

– М-м? – Оливия подняла голову и разровняла горку масла ножом.

– Похоже, ты нас не слушаешь, дорогая. – Порция взяла кувшин с элем и наполнила свою кружку.

– Мне необходимо сыграть партию в шахматы, – отозвалась Оливия. – Теперь, в отсутствие отца, для этого самый подходящий момент.

– Значит, ты собираешься разыскать пирата, – многозначительно заявила Фиби.

– Да. Я обещала ему матч-реванш. – Оливия улыбнулась и взялась за кружку. – Не волнуйся, Фиби, тебе не о чем беспокоиться.

– Не о чем беспокоиться! – воскликнула Фиби. – Этот человек… он…

– Преступник, – услужливо подсказала Порция. Фиби промолчала. Ее волновало не столько занятие этого человека, сколько бесперспективность подобной связи для Оливии. Впереди у нее одни лишь страдания. Фиби слегка пожала плечами и по блеску в глазах Порции поняла, что подруга уловила ее мысль.

– И все-таки зачем тебе идти к пирату и играть с ним в шахматы, дорогая? – спросила Порция.

– Потому что я должна ему партию, – ответила Оливия. – И пока отец в отъезде, это безопасно.

– Ой ли? – Порция облокотилась о стол и пристально посмотрела на Оливию; намек ее был совершенно прозрачен. Оливия выдержала ее взгляд.

– Думаю, что решать мне самой. – После непродолжительного молчания она добавила: – Вы, между прочим, действовали самостоятельно.

– Похоже, третий член нашего маленького кружка обретает крылья, – заметила Порция. – Эй, Фиби, не надо хмуриться.

– Все это меня так тревожит, – откровенно призналась Фиби. Оливия встала и отодвинула стул.

– Я бы не стала волновать вас, – нерешительно начала она, – но мне не хотелось бы идти без… некоторого понимания.

На несколько мгновений в комнате воцарилась тишина, затем Фиби опустила руку в карман, достала оттуда выцветшее колечко из переплетенных волос и положила его на стол.

Пальцы Порции скользнули в складки рубашки, она положила свое колечко рядом с первым.

– Спасибо, – сказала Оливия, вытаскивая из кармана свой талисман.

Каждая молча забрала свое кольцо. Оливия слабо улыбнулась подругам и вышла из комнаты.

– Надо дать Оливии свободу, – сказала Порция Фиби, которая задумчиво уставилась на колечко у себя на ладони. – Ей нужно самой принять решение.

– Я знаю. Но она всегда была самой младшей из нас. Той, кого мы должны были защищать, о ком должны были заботиться.

– Думаю, теперь она в состоянии сделать это сама, – ответила Порция и спрятала свое кольцо в карман рубашки.

– Но она дочь Кейто. Я чувствую ответственность за нее.

– Она наша подруга, Фиби, – покачала головой Порция. – И это главное.

Оливия писала записку пирату. Сообщение было кратким:

Если хочешь ответного матча, то я к твоим услугам сегодня или завтра вечером. Буду ждать у главных ворот ровно в шесть пополудни.

Присыпав чернила песком, чтобы они быстрее просохли, девушка улыбнулась своим мыслям. Пора Энтони узнать, что у его противницы в этом состязании тоже есть мозги. Велико же будет его изумление, когда он обнаружит, что ей известно, как с ним связаться. Кроме того, надо выяснить несколько неприятных для него вопросов; она отнюдь не удовлетворится его обычными уклончивыми ответами.

Накинув на плечи шаль, Оливия вышла из комнаты и торопливо покинула дом. Подъем на холм Святой Екатерины был крутым, но ветер с моря подталкивал ее в спину. На вершине холма она обернулась и окинула взглядом сверкающую гладь моря. Где сейчас «Танцующий ветер»? Наблюдает ли кто-нибудь за островом, ожидая условного сигнала?

Оливия повернулась к часовне, которая представляла собой всего лишь пирамиду из камней, венчавшую вершину холма. Теперь понятно, почему Энтони выбрал для связи именно ее. Это место заметно издалека как с острова, так и с моря.

Оливия опустилась на колени, чтобы осмотреть камни. Между двумя нижними слоями было небольшое пространство – своеобразный проем, похожий на шкафчик буфета. Она просунула руку внутрь и обнаружила там белый флаг, плотно намотанный на палку. Вытащив флаг, Оливия положила вместо него записку и укрепила флагшток на вершине часовни, с силой воткнув его между камнями.

Белый флаг весело заполоскался на свежем ветру. Теперь дело за наблюдателем.

Удовлетворенно кивнув, девушка двинулась вниз по крутому склону холма навстречу ветру. Оставалось ждать развития событий.

Когда шлюпка с Майком появилась в ущелье, Энтони, прислонившись спиной к мачте, рисовал чаек, ссорившихся из-за рыбьей головы. Солнце уже клонилось к западу.

Вскарабкавшись по веревочной, лестнице, Майк перегнулся через борт корабля.

– Записка, хозяин… в часовне. Я не смог прочитать, что там написано. Неразборчивый почерк. – Он с беспокойством взглянул на Энтони и передал ему сложенный листок.

Развернув его, хозяин негромко присвистнул.

– Как, черт возьми?.. – Он посмотрел на Майка, вопросительно вскинув брови.

– Там был флаг, хозяин. Я подумал, что я вам нужен, что, может, мы отплываем или еще что-нибудь. Но когда я взглянул на почерк, то понял, что записка не от вас. – Он беспокойно подергал себя за мочку уха. – Вы разобрали что-нибудь, сэр?

– О да, – тихо ответил Энтони, – я прекрасно понял, что здесь написано. Но мне совершенно непонятно, черт возьми, как она узнала о часовне. – Он снова прислонился затылком к мачте и закрыл глаза, подставив лицо закатным солнечным лучам, освещавшим холодные зеленоватые глубины ущелья. – Кто-то проболтался, Майк.

Майк с еще большей яростью дернул себя за ухо.

– Это не я, хозяин.

– Я и не подозревал тебя. – Энтони окинул матроса пронизывающим взглядом и тотчас поднялся на ноги. – Значит, нужно кое-что приготовить. Найдется работа и для тебя, Майк.

– Штаны, – сказала Оливия. – Я бы хотела одолжить у тебя пару штанов, Порция. Юбка раздувается ветром и за все цепляется.

– Все, что угодно, милая, – согласилась Порция. – Пойду, принесу. Думаю, тебе понадобится и камзол, – добавила она и быстрым шагом вышла из спальни Оливии.

– Сколько ты там пробудешь? – спросила Фиби. – К утру вернешься?

Прежде чем ответить, Оливия сняла нижнюю юбку.

– Скорее всего да… но кое-что может задержать меня, – немного рассеянно отозвалась она. – Например, волны и ветер.

– Если ты не вернешься к утру, я скажу миссис Биссет, что ты не намерена вставать или занимаешься и не хочешь, чтобы тебя беспокоили, – нехотя проговорила Фиби. Она по-прежнему не одобряла план Оливии, но, поскольку выбора у нее не было, делала все возможное, чтобы помочь подруге.

Оливия поцеловала ее.

– Не волнуйся, Фиби. Все будет в полном порядке. Отец в отъезде, и тебе не придется лгать, чтобы успокоить его. Если я не вернусь, скажи, что я хочу поработать над особенно трудным текстом и не желаю, чтобы меня беспокоили. Тебе все поверят.

– Надеюсь, – откликнулась Фиби, возвращая поцелуй. – Это уже не в первый раз.

– Интересно, что подумает твой пират, увидев свою пассию в штанах? – заметила Порция, входя в комнату и выкладывая на кровать пару прочных серых шерстяных штанов и камзол.

– Сомневаюсь, что он обратит на это внимание. – Оливия натянула штаны и заправила сорочку. – И кроме того, его мнение не так уж важно, – решительно добавила она, надевая камзол и застегивая пуговицы. – Как непривычно!

– Может, и непривычно, – отозвалась Порция, критически оглядывая ее, – но этот костюм тебе определенно идет.

– Это из-за ее длинных ног, – мрачно заметила Фиби. Ее фигура отнюдь не была идеальной и часто служила причиной для жалоб. – У вас обеих такие длинные ноги… Я вот никогда не смогу носить штаны из-за своих коротких и толстых ног.

– А тебе и не нужно, – возразила Оливия. – Иначе у моего отца будет удар.

Оливия покрутилась перед зеркалом: Порция была изящнее, но ее штаны прекрасно подошли. Камзол тоже: он доходил до бедер, но нисколько не скрывал форм девушки. Наверное, Энтони схватится за бумагу и карандаш, подумала она, и ее взгляд невольно обратился к лежавшей на прикроватном столике книге.

– А что мне делать с волосами? Надеть шапку?

– Раз ты не собираешься выдавать себя за мужчину, то не о чем и беспокоиться, – заметила Порция. – Просто заплети косу и подними ее наверх.

Оливия последовала совету подруги, уложив две толстые косы на макушке. Прическа получилась довольно строгой, но, в общем, то что надо.

– И как ты собираешься в этой одежде незаметно выйти из дома? – спросила Фиби.

– Так же, как Энтони в-вошел. Через окно и вниз по магнолии.

– О, ты настоящий солдат! – зааплодировала Порция.

– Моряк, – поправила Оливия. – Я оставляю военные подвиги тебе, мне больше по душе навигация.

– Полагаю, из-за математики?

– Совершенно верно. – Она подошла к окну и с некоторым сомнением взглянула на магнолию. – Разумеется, если сегодня ничего не получится, мне придется з-залезть наверх тем же путем. Это будет потруднее.

– Оставайся снаружи, пока не стемнеет, а я позабочусь, чтобы на ночь дверь осталась открытой. Если ты все-таки вернешься до рассвета, то сможешь попасть в дом через дверь, – с надеждой сказала Фиби. – Интересно, сколько может длиться шахматная партия?

Порция лукаво усмехнулась, но ничего не сказала. Оливия бросила взгляд на стоявшие на каминной полке часы.

– Уже без пятнадцати шесть. Мне пора.

– Будь осторожна! – бросила Фиби.

– Удачи тебе, – добавила Порция.

Оливия коротко улыбнулась подругам, а затем, глубоко вздохнув, влезла на верхние ветви магнолии.

С нижней ветки ей пришлось спрыгнуть, но на земле была мягкая трава, а ее приземление скрывали образовавшие густой свод ветви. Она миновала лужайку, крадучись перебираясь от куста к кусту, и с удивлением отметила, что проявляет недюжинную сноровку для человека, никогда раньше не прибегавшего к маскировке.

Энтони приходил и уходил в темноте, сейчас же стоял ранний летний вечер, солнце светило еще довольно ярко, и Оливия чуть не наткнулась на садовников, поливавших клумбы. Нырнув за толстый буковый ствол, она подождала, пока ее сердце не успокоится, а работники не двинутся дальше. Вот они отвернулись, и Оливия, скрестив пальцы и стрелой промчавшись по небольшой открытой площадке, скрылась за живой изгородью. Дальше все гораздо легче. Теперь из дома ее не видно, а по сторонам дорожки растут дубы.

Прячась за деревьями, она подбежала к воротам. Они были все еще открыты; привратник не закроет их до глубокой ночи. Она слышала в саду за домиком радостные крики – там играли дети привратника, – но никого не видела, хотя дверь была открыта.

Через мгновение Оливия ухе стояла на тропинке. Она замерла, прижавшись к стене и оглядываясь. Придет ли кто-нибудь?

Сначала она слышала лишь щебет устраивающихся на ночлег птиц, затем все же уловила тихий, но пронзительный звук, доносившийся из-за высокой живой изгороди с противоположной стороны тропинки.

Оливия бегом пересекла тропинку и нырнула в заросли.

Ее ждал Майк, держа под уздцы двух лошадей. Он отреагировал на наряд девушки приглушенным восклицанием:

– Боже милосердный!

Оливия приветствовала его улыбкой.

– Значит, нам предстоит проехаться верхом?

– Ага, мисс, только до бухты. Там нас ждет лодка. – Он помог ей сесть на меньшую из лошадей и вскочил в седло сам.

Когда они добрались до вершины утеса, Оливия увидела узкую извилистую тропинку, которая вела к видневшемуся далеко внизу песчаному берегу. Надо же, это ведь та же самая тропинка, по которой она поднималась в ту ужасную ночь, когда покинула «Танцующий ветер». Сегодня вечером ее обуревали совсем другие чувства,

Майк привязал лошадей и стал спускаться. Спуск был крутым, и Оливия два раза оступилась, отчего к подножию утеса скатился град камней. На берегу рядом с парусной шлюпкой их уже поджидали два человека. Едва Майк с Оливией показались на пляже, они вскочили и вытолкнули лодку на мелководье. -

– Прошу прощения, мисс, но хозяин приказал снова завязать вам глаза.

Оливия взглянула на Майка, отказываясь верить своим ушам. Он держал в руках узкую полоску материи.

– Зачем? – с возмущением спросила она.

– Таков приказ хозяина, мисс. – Майк мял в руках повязку. Он колебался, вспоминая полученные инструкции. Глаза хозяина тогда задорно блестели. – Он сказал, что если вы станете противиться, то я должен ответить, что это наказание за ваше любопытство.

Итак, он поднял ставки! Стоит ли играть с ним в эту игру? Временно уступить в этот раз или проиграть все сражение? Уйти с берега, и пусть этот чертов хозяин «Танцующего ветра» играет во все свои игры один?

– Дай мне повязку. – Она взяла у Майка полоску ткани. – Я завяжу ее в лодке.

На лице Майка отразилось явное облегчение.

– Если вы позволите, мисс, я пронесу вас несколько шагов, чтобы вы не промочили ноги. – Он легко подхватил ее на руки и отнес в лодку, где матросы ставили парус.

Майк оттолкнул шлюпку подальше от берега и, запрыгнув в нее, выжидательно взглянул на Оливию. Она, поморщившись, завязала глаза.

Сидя в темноте, девушка прислушалась к негромкому плеску волн вокруг. Кто-то из матросов негромко запел, остальные подхватили, и тихая мелодия зазвучала в такт скольжению шлюпки. Оливия с удивлением обнаружила, что ее временная слепота обострила другие чувства… Казалось, она стала более восприимчива к движению, запахам и звукам.

Как и в прошлый раз, она была не в состоянии определить, долго ли они плыли. Той ночью вроде бы долго. Но и теперь их путешествие длилось не меньше. Вероятно, они двигались на запад, потому что сначала она ощущала на своем лице лучи заходящего солнца, потом, судя по всему, направление изменилось, и солнце исчезло. Когда же воздух стал неподвижным и теплым, Оливия догадалась, что они достигли расщелины. Теперь шлюпка шла только на веслах.

– Быстро мы добрались, – заключил Майк под одобрительное ворчание. – Думаю, мисс, теперь вам уже можно снять повязку.

Оливия сорвала с глаз повязку и на мгновение ослепла. Впрочем, уже через минуту она различила прямо перед собой изящный силуэт «Танцующего ветра»; шхуна мягко покачивалась, стоя на якоре посреди узкой расщелины между утесами. Стоянка со всех сторон была скрыта скалами, и только высоко вверху серебрилась узкая полоска неба. Позади корабля ущелье постепенно сужалось.

Гребцы подвели шлюпку к самому борту, и Майк привязал ее к торчащему на корме кольцу. Подняв голову, Оливия увидела Энтони – он перегнулся через поручни и крикнул:

– Оставайся в шлюпке, Оливия!

– Я поднимаюсь, – ответила она. Зажав в кулаке повязку, она оперлась о предложенную Майком руку и взобралась на палубу. Во время подъема трап довольно сильно раскачивался, и ей пришлось напомнить себе, как однажды она бежала по абордажным лестницам, а далеко внизу прямо под ней плескались волны открытого моря.

Энтони попытался помочь, но Оливия сама перелезла через поручни, а затем с презрением хлестнула его повязкой для глаз. Полоска ткани ударила его по щеке.

Энтони тотчас выхватил повязку из рук девушки.

– Не очень-то приятно, правда? – не без удовлетворения заметил он.

– Око за око? – спросила она.

– Совершенно верно, – ответил он, и его глаза заблестели.

– Мы будем играть в шахматы?

– Иначе зачем тебе было прилагать столько усилий, чтобы передать мне сообщение? – усмехнулся он. – Если ты вернешься в шлюпку, мы немедленно тронемся в путь.

– Куда? – Оливия встревожилась, в ее голосе слышался страх.

– Подожди немного, мой цветок, – сама увидишь. Не говоря ни слова, Оливия перелезла через поручни, спустилась по трапу и вновь заняла место в шлюпке.

– На твоем месте я поостерегся бы, – бросил Адам, когда Энтони вознамерился последовать за ней.

Тот оценивающе взглянул на сидевшую в шлюпке девушку.

– Возможно, ты и прав. Но мне кажется, я достойный противник. – Он ухмыльнулся. – А может, и нет.

Уже в шлюпке, негромко насвистывая, он отвязал носовой фалинь, взял в руки весла и

оттолкнулся от борта корабля. Затем, налегая на весла, направил лодку в глубину расщелины.

– Куда мы плывем? – Оливия посмотрела поверх плеча Энтони. Создавалось впечатление, что они собираются исчезнуть среди скал в самой узкой точке ущелья.

– Подожди – увидишь сама, – последовал приводящий в ярость ответ.

В тот самый момент, когда они, казалось, врежутся в каменную стену расщелины, Энтони перестал грести и задумчиво посмотрел на Оливию.

– Итак, как ты раскрыла секрет часовни?

– Вопрос за вопрос, – ответила она, сложив руки на Коленях.

– Давай.

– Ты намерен устроить королю побег?

Он ничего не ответил, только по-прежнему насвистывал к обычной для него манере и вглядывался в удалявшийся фрегат.

– А что, если и так? – наконец произнес он.

– Ничего, – пожала плечами Оливия. – Но я не дура, и я не хочу, чтобы меня считали таковой.

– О, поверь, у меня и в мыслях этого не было! – с жаром проговорил он. – Неужели? Потому-то ты изображал при дворе жалкого прихлебателя – чтобы никто не обратил на тебя внимания? Чтобы никто и не подумал, что ты способен на рискованные поступки?

– Надеюсь, больше мою маленькую игру не разгадал никто, – тихо рассмеялся Энтони.

– Естественно. Мне удалось разгадать лишь потому, что я тебя знаю.

– Правда? – Он наклонился вперед и пристально вгляделся в лицо Оливии.

– Я знаю, кто ты… или по крайней мере кем ты не являешься, – поправилась она.

– И как же ты узнала о часовне?

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Полагаю, ответил.

Пожалуй, его молчание можно истолковать как утвердительный ответ.

– Маленький мальчик был так увлечен своим игрушечным кораблем, что невольно проговорился во время игры.

– Ага, один из отпрысков Баркера. – Энтони снова взялся за весла. – Неизбежный риск, но я считаю его допустимым. – Он хмуро взглянул на нее. – И что же думает обо всем этом дочь лорда Гренвилла?

– Не знаю, – ответила Оливия. – Я у нее не спрашивала.

На лице Энтони промелькнула чуть заметная улыбка.