Текст книги "Бархат"
Автор книги: Джейн Фэйзер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
Глава 20
В восемь вечера Натаниэль решился выйти из склепа. Он держал за руку Джейка, через плечо у лорда был перекинут саквояж. Прайд запер дверь и положил ключ на прежнее место – для следующего беглеца, которому придется укрываться от властей.
Они поднялись вверх по обвалившимся ступеням.
Джейк молчал, испуганно прижимаясь к отцу. Мальчику было страшно, но он был так рад, что они покидают свое жуткое убежище, что страх постепенно исчезал. Во рту у него была шоколадка. Шоколад напоминал Джейку о таких, казалось, далеких и забытых вещах, как удобная кровать, его игрушки, Недди, запах Примми, которая приходила поцеловать его на ночь, аромат цветов, обычно стоявших в его комнате.
Вдруг от стены отделилась высокая фигура, завернутая по самые глаза в плащ.
Кровь у Натаниэля застыла от ужаса, но ребенок тут же узнал ее. Джейк подскочил и выкрикнул ее имя, забыв, что ему строго-настрого запрещено говорить.
– Ш-ш-ш, – прошептала Габриэль, приложив палец к губам и улыбаясь мальчику в темноте.
– Какого черта ты так внезапно появляешься? – раздраженно прошептал Прайд. – Мы ждали тебя в склепе еще в сумерки.
– Мне понадобилось некоторое время, чтобы все устроить, – проговорила она тихо, не обращая внимания на его гнев. – У меня есть для вас пропуск.
Габриэль торжествующе улыбнулась.
– С этим документом, – продолжила она, – ты можешь ездить по всему городу… останавливаться в гостиницах, путешествовать, где хочешь…
Габриэль сунула руку в карман плаща и вытащила драгоценную бумагу.
– Смотри. Он выписан на имя Жильбера Делора, слуги князя Талейрана, Слуга выполняет поручение своего хозяина и направляется в поместье Перигор. Его должны везде пропускать без задержки.
– Как тебе удалось раздобыть это? – оторопело глядя на бумагу, спросил Натаниэль.
– Я ее украла, – ответила графиня. – Видишь, документ подписан управляющим Талейрана. – Габриэль указала на подпись. – Настоящий Жильбер Делор уже весь дом перевернул вверх дном в поисках пропуска. Когда он выходил из кабинета, мне срочно понадобилась помощь – необходимо была отнести в мои покои несколько коробок. Но он не мог удержать в руках коробки и документ, поэтому положил пропуск на стол… et voila[14]14
и вот (фр.)
[Закрыть]… – Габриэль, смеясь, развела руками.
Натаниэль, все еще не веря своим глазам, смотрел на документ. Джейк спасен! Они могут уехать из Парижа и путешествовать по всей стране! Они могут сесть на рейсовое судно в Кале и не ждать, когда рыбацкая шхуна подберет их и возьмет курс на Англию.
«Габриэль никогда ничего не делает наполовину», – подумалось Прайду. Ему захотелось смеяться, схватить ее в свои объятия и закружить в танце. Впервые с тех пор, как они прибыли в Париж, он почувствовал, что напряжение покинуло его, и испытал невероятное облегчение.
– Пойдем куда-нибудь поужинаем, – произнес он. – И найдем приличный ночлег.
– Да, я собиралась сделать то же самое, – произнесла Габриэль, загадочно улыбаясь. – В этом городе есть некоего рода заведения, куда мужчина может привести женщину, и никто не станет задавать вопросов.
Графиня де Бокер распахнула плащ, и глаза Натаниэля на лоб полезли от удивления.
На Габриэль было малиновое бархатное платье с дешевыми кружевами. Глубокое декольте едва прикрывало соски. Платье едва доходило до лодыжек, показывая нижнюю юбку, а на ногах, к изумлению лорда Прайда, были натянуты грубые хлопковые чулки. Обута графиня была в черные туфли на низком каблуке, к которым были кое-как приделаны пряжки.
– Иисусе Христе! – прошептал Прайд. – В какую игру ты играешь на этот раз?
– В бандитскую, – заявила она, зазывно улыбаясь лорду. Казалось, она тоже испытывает невероятное облегчение и радость. – Кто станет задавать вопросы слуге и его шлюшке на площади Пигаль?
Натаниэль покачал головой, как будто старался отвести от себя наваждение.
– А Джейк? – спросил он.
– Мальчик будет в безопасности с нами. Он слишком мал, чтобы понять, что это за место. Уж там-то ему будет удобнее, чем в склепе.
– А ты-то откуда знаешь об этих местах? – поинтересовался Прайд.
– Ну что ж, если тебя это интересует, у меня был любовник, – безразличным тоном произнесла Габриэль. – Мы часто встречались там. Пойдем! Поймаем экипаж возле собора Парижской Богоматери.
– Что?! Ну-ка поди сюда!
Натаниэль схватил девушку за руку в тот момент, когда она уже выходила на улицу. Габриэль усмехнулась:
– Да не будь ты занудой!
Ветерок, дующий с Сены, трепал ее рыжие кудри. Черные глаза графини мерцали в темноте. Прайд подумал, что, казалось, прошла вечность с тех пор, как он мог спокойно любоваться этой женщиной.
Тут Джейк дернул отца за палец. Он не понимал, о чем Натаниэль говорит с Габби, но шоколадка у него во рту растаяла, и теперь ему было холодно, он хотел есть и очень устал.
– Папа!
Это короткое слово было единственным, которое могло в этот момент оторвать лорда от его мыслей. Натаниэль нагнулся и поднял ребенка.
– Не знаю, что у тебя на уме, чертова женщина, – сказал он. – Ладно, пошли.
Казалось, Габриэль летит на крыльях, заметил про себя Прайд, стараясь не отстать от нее. Возле собора стояло несколько наемных экипажей. Габриэль вульгарным жестом подозвала одного из возниц и стала разговаривать с ним, перемежая слова такой уличной бранью, что Натаниэль не знал, то ли смеяться, то ли огорчаться.
Девушка забралась в карету, взяла отяжелевшего от усталости мальчика, усадила его на сиденье рядом с собой. Затем его отец тоже забрался в экипаж и закрыл за собой дверцу.
– Когда и где, черт тебя возьми, ты научилась так разговаривать? – спросил Натаниэль, когда карета рванула вперед.
Глаза графини сверкнули в темноте:
– Я всегда мечтала быть актрисой.
Натаниэль откинулся на подушки, закрыл глаза и пробормотал:
– Разбойница… Сущая разбойница…
Габриэль в ответ лишь усмехнулась.
Графиня укачивала Джейка. Мальчик, по обыкновению, засыпая, сунул в рот большой палец. Его убаюкивало равномерное движение кареты, и он чувствовал: папа и Габриэль повеселели, страха и напряжения больше не было. А когда графиня и папа не сердились друг на друга, на душе у Джейка становилось тепло и легко, и он чувствовал себя счастливым. К тому же папа улыбался – той особенной и редкой улыбкой, которая появлялась на его лице, только когда он разговаривал с Габриэль.
На площади Пигаль карета остановилась. Габриэль спрыгнула на землю и развязно сообщила вознице, что заплатит ее спутник, который – тут графиня многозначительно подмигнула кучеру – отстегнет ему на чай сколько угодно.
Натаниэль, не прекословя, заплатил за проезд и дал кучеру приличные чаевые.
На ярко освещенной площади было много людей. На каждом углу стояли предлагавшие себя проститутки. Их потенциальные клиенты, завсегдатаи этих мест, лениво прохаживались взад-вперед, оглядывая шлюх с ног до головы. Прайд взглянул на Джейка. Казалось, мальчик ничего не замечает вокруг; его голова все время опускалась вниз, веки то и дело закрывались от усталости.
– Сюда, – скомандовала Габриэль.
Графиня де Бокер взяла лорда под руку. Ее плащ распахнулся на груди, открывая безобразно вульгарное платье. Только ее красиво уложенные волосы никак не вязались с костюмом шлюхи.
Впрочем, платье было что надо, как и вся одежда Габриэль, заметил про себя Прайд.
Тем временем графиня провела их через площадь, и они устремились в какую-то узенькую улочку. Над всеми дверями и в некоторых окнах горели красные фонари. У дверей в развязных позах, приподняв юбки, стояли женщины. Другие сидели на подоконниках и более чем смело демонстрировали свои прелести.
Габриэль остановилась у довольно приличного заведения. Во всяком случае, фонарь горел над закрытой дверью, окна были прикрыты ставнями, и проститутки не так откровенно, как в других местах, зазывали клиентов.
– А это что за место? – спросил Натаниэль, когда графиня тихонько постучала в дверь.
– Здешняя мадам в прошлом была нянькой Жюльена, а потом сменила профессию. Он всегда поддерживал с ней связь, поэтому и сам Жюльен, и его армейские друзья всегда назначали здесь свидания и встречались с любовницами. Мадам очень услужлива и осторожна. К тому же принимая гостей вроде нас, она получает отличный приработок.
«Жюльен – это, конечно, ее любовник», – подумал Натаниэль. Дверь тем временем со скрипом приотворилась, но до конца ее не открыли, оставив лишь узкую щель, в которую кто-то наблюдал за ними.
Как Габриэль де Бокер могла попасть в это место?
Лорд Прайд завороженно смотрел, как графиня приветливо помахала рукой, а затем сложила в кольцо большой и безымянный пальцы и показала этот знак тому, кто стоял за дверью.
Дверь распахнулась. Их взору предстала невероятной толщины женщина в шелковом полосатом платье и кружевном чепце на седых волосах.
Хозяйка деловито приветствовала Габриэль. Видно было, что они старые знакомые. Затем мадам цепко оглядела Натаниэля, что страшно подействовало ему на нервы. Увидев Джейка, она запричитала:
– Oh, le pauvre petit![15]15
Бедный малыш! (фр.)
[Закрыть]
Она прижала оторопевшего мальчика к своему огромному животу, внимательно прислушиваясь к словам Габриэль, которая попросила две смежные комнаты. Видно было, что хозяйка мгновенно подсчитала, сколько она за это получит.
Затем она кивнула и назвала сумму, которая лорду Прайду показалась просто грабительской. Графиня же, не моргнув глазом, задрала, как это делали все дамы легкого поведения, юбки и вытащила из-за подвязки пачку банкнот, отсчитала необходимое количество, а остальное засунула на прежнее место. Затем Габриэль душевно поблагодарила мадам и с улыбкой повернулась к лорду.
– Ну вот, все улажено, – произнесла она. – Джейк ляжет в маленькой комнате, а мы… мы могли бы…
– Да, мы могли бы, – сухо согласился он.
– Дело в том, что в домах, подобных этому, только такими вещами и занимаются, – заметила девушка. – Ох! – вдруг ахнула она. – Да ты, пожалуй, никогда не бывал в таких местах!
– Ну, погоди у меня! – яростно прошептал Прайд.
– Не уверена, что я смогу подождать, – ехидно произнесла она, проведя язычком по губам.
Затем Габриэль направилась вслед за мадам вверх по лестнице.
Из-за закрытых дверей доносилась музыка – кто-то играл на фортепьяно. «Смех, шепот, крики – праздничная суета карнавала», – подумал про себя Прайд. Судя по всему, это был более приличный бордель, чем те, что они видели на площади. Полы были чистыми, стены выкрашены свежей краской. Украшения отличались даже определенной для такого места изысканностью. И две комнаты, в которые привела их хозяйка, были чистыми и аккуратно прибранными. Лишь украшения были, пожалуй, чуть более пестрыми, чем в коридоре. В камине пылал огонь; рядом с ним лежало много дров.
– Вам понадобится что-нибудь? – спросила хозяйка у Габриэль. – Например, молока мальчику?
– Молока и хлеба ребенку, – заказала графиня. – А нам – шампанского и устриц.
– Comme d'habitude[16]16
Как обычно (фр.)
[Закрыть]. – Мадам понимающе кивнула.
«Как обычно?! Интересно, как часто графиня де Бокер угощалась в этом заведении устрицами вместе со своим любовником? Был ли он тайным агентом, как и сам лорд? Муж – это просто удобное прикрытие? И история о его смерти была выдумана специально для того, чтобы ей проще было втереться в доверие к шефу английских тайных агентов?»
– Помоги мне уложить Джейка.
Габриэль прервала мысли Прайда, и он вынужден был до поры до времени оставить свои вопросы при себе. У них еще будет время поговорить обо всем.
Джейк, засыпая на ходу, дал себя раздеть и вымыть. Комната была теплой и уютной, кровать застлана красным шелковым покрывалом. Тяжелый цветочный запах, стоявший в комнате, не был неприятным, но щекотал ноздри мальчика. Натаниэль нашел ночную рубашку, натянул ее на Джейка и уложил в кровать.
Хлеб и молоко были почти такими же, как те, что давала ему няня. Когда Джейк пролил немного молока на подбородок, папа вытер его салфеткой.
Мальчику стало тепло, хорошо, и, нырнув под одеяло, он свернулся калачиком. Габби улыбалась, папа тоже был в хорошем настроении. Казалось, они сейчас рассмеются. Джейк подумал, что больше всего на свете ему бы хотелось, чтобы они трое никогда не расставались и всегда были вместе. Глаза его закрылись.
Натаниэль наблюдал, как его сын заснул. Прайд подумал, что впервые с тех пор, как они покинули Берли-Мэнор, Джейк спит в нормальной кровати. Он поужинал привычной для себя едой, и взрослые поцеловали его на ночь – все, как обычно.
Прайд нагнулся, подкрутил фитиль масляной лампы, чтобы свет горел не так ярко, а затем еще раз поцеловал Джейка и погладил его кудрявые, мягкие волосы. Мальчик приоткрыл сонные глаза, бессмысленно посмотрел на отца и заснул крепким сном. Совсем как Элен… И его появление на свет стоило Элен жизни. Но это не была вина Джейка. В смерти своей жены был виноват лорд Прайд.
Натаниэль., выпрямившись, смотрел на спящего сына и думал о своей вине. Уже почти семь лет терзало его это чувство. Но в последние дни этот груз, казалось, стал легче. Джейк не был чьим-то воплощением. Это был маленький человек со своими нуждами и своим неповторимым, сложным миром. А Натаниэль, погрузившись в терзавшие его мысли о виновности в смерти жены, частенько забывал о нуждах своего сына.
Прайд повернулся и увидел Габриэль, стоявшую в дверях. Она наклонила голову набок, наблюдая за трогательным прощанием отца с сыном, и улыбалась.
Габриэль вернула ему сына. Нет, даже не вернула. Он никогда не был близок с мальчиком, как это подобает отцу. Габриэль помогла ему обрести счастье отцовства. И кем бы она ни была, что бы ни сделала впоследствии, именно она дала ему возможность понять и полюбить мальчугана, который сейчас крепко спал в кровати.
Свет из соседней комнаты просвечивал сквозь взъерошенные волосы Габриэль. Вызывающее, вульгарное платье подчеркивало все ее обворожительные формы. Казалось, чувственность исходит от нее. Желание вновь обладать этой женщиной вспыхнуло горячим огнем в Натаниэле.
Прайд шагнул в ее сторону; она отступила назад, в комнату.
Глядя ей прямо в глаза, он осторожно прикрыл дверь. Прайд прислонился к закрытой двери, и несколько мгновений они, не двигаясь, смотрели друг на друга, и их страсть разгоралась все сильнее.
Внезапно Натаниэль рассмеялся добрым, радостным смехом. Он нагнулся к Габриэль, взял ее на руки и бросил на кровать.
– Разбойница! – Он впился губами в ее рот и языком ощутил сладость поцелуя. – Разбойница… – прошептал он ей прямо в губы. – Господи, как я хочу тебя! Будто мы вечность не виделись…
Она улыбнулась ему в ответ, нежно теребя густые волосы Прайда. Лорд приподнял ее юбки, открыв ноги в дешевых хлопковых чулках. Затем он потрогал оставшиеся банкноты, засунутые за подвязку.
– Интересно, кто же из нас выставлен на продажу, – приподняв голову и посмотрев Габриэль в глаза, спросил Прайд.
– Ты, конечно, если я смогу заплатить, – отозвалась на его вопрос графиня.
Натаниэль уселся рядом с девушкой и медленно стал выуживать банкноты. Затем он с важным видом их пересчитал, подумал немного, сунул деньга в карман и серьезно проговорил:
– Что ж, пожалуй, меня можно купить за такую сумму.
– Ну вот и замечательно, сэр.
Габриэль раздвинула ноги и подалась к Прайду. Возбуждение теплой волной охватывало ее.
– Я купила тебя для того, чтобы ты взял меня.
– Уж коли я куплен, то все удовольствие будет только моим, мадам.
– Не думаю, милорд!
Решившись отправиться сюда с лордом Прайдом, графиня волновалась: как она будет чувствовать себя с Натаниэлем в том самом месте, где они так часто бывали с Гийомом. Но ночь шла, они дарили друг другу наслаждение, и девушка поняла, что ее страхи напрасны.
Когда Прайд раскрыл ножом устрицу и бросил ее содержимое в рот Габриэль, она вспомнила, что Гийом не раз проделывал то же самое. И эти воспоминания не были горькими. А потом Натаниэль дотрагивался дном бокала, наполненного ледяным шампанским, до ее кожи, и Габриэль вздрагивала. Подобные ощущения она тоже уже испытывала в этой комнате в прежние годы, но и на этот раз в ее душе не всколыхнулась боль.
– Ну и как же твой муж вписался в классический любовный треугольник? – лениво спросил Прайд, когда на небе забрезжил рассвет.
– Это был брак по расчету. К тому же Жюльен уже был женат, когда мы познакомились. Я вышла замуж за Роланда, потому что надо же было когда-то выходить замуж.
Габриэль пожала плечами с таким видом, как будто вопрос о замужестве вообще никогда не волновал ее.
– И что случилось с ними, обоими?
– Роланд умер от тифа.
– А любовник?
Господи, нет, она не была готова говорить об этом! Внезапно все волшебное очарование этой ночи исчезло, и Габриэль поняла: она опять обманывала себя. Воспоминаний нахлынули на нее; графиня отвернулась от Прайда и попросила убрать с ее живота бокал с шампанским.
– Его убили, – сухо ответила она. – Из-за его занятий.
Натаниэль дотронулся до спины графини и почувствовал, как напряглись ее мышцы под шелковой кожей.
– Ты любила его, – спокойно заметил Прайд.
– Безумно. Я не хочу больше об этом говорить.
– И ты все еще не можешь забыть его? – настаивал лорд.
– Думаю, я всегда буду помнить о нем. Пожалуйста, давай спать.
Натаниэль взял девушку за подбородок и повернул ее лицом в себе. Она тут же закрыла глаза, чтобы скрыть свою боль.
– Посмотри на меня, – мягко настаивал Прайд.
Девушка медленно открыла глаза; они были полны слез. Натаниэль крепко обнял ее и прижал к груди, как несколько часов назад прижимал Джейка, стараясь рассеять его страхи.
Габриэль заплакала. Она оплакивала Гийома и их любовь, но не только это заставляло слезы литься из ее глаз: графиня понимала, что ее чувства к Прайду похожи на те, что она испытывала к Гийому, но война и террор могут помешать и этой любви. К тому же она ненавидела Натаниэля прежде и вслух еще не готова была признаться даже себе, что ее ненависть прошла. И как могла она полюбить человека, с которым познакомилась лишь для того, чтобы отомстить за смерть самого дорогого на свете человека?!
Натаниэль гладил ее, успокаивал, а затем губами прижался к нежному изгибу шеи. Девушка всхлипывала, и он понимал, что тоска все еще бередит ее душу.
Габриэль заснула первой. Ее голова покоилась на груди Прайда, ногу она закинула ему на бедра. А Натаниэль, несмотря на одолевавшую его усталость, лежал без сна, прислушиваясь к звукам борделя, который работал всю ночь. Впервые после смерти Элен он подумал о будущем. Выходит, жизнь еще не кончена, он может быть счастлив и впереди может быть много хорошего! Но вот как английский шеф тайных агентов может связать свою жизнь с французской шпионкой? Эта мысль не давала ему покоя.
В конце концов Натаниэль уснул, так и не найдя ответа на свой вопрос.
Проснувшись утром, Прайд обнаружил, что он один в кровати. Из соседней комнаты доносилась веселая болтовня Джейка, прерываемая спокойными замечаниями Габриэль. Отбросив одеяло, Натаниэль встал, потянулся и зевнул. В комнате было тепло, в камине пылал огонь. После убогого закутка на улице Будэ и целого дня, проведенного в мрачном склепе, апартаменты в борделе казались просто роскошными. После ночи любви и крепкого сна лорд чувствовал себя отлично.
– Мы разбудили тебя? – раздался голос Габриэль.
Графиня, улыбаясь, вошла в комнату. Она опять надела вульгарное одеяние проститутки, но, несмотря на это, была привлекательна и желанна, хотя Натаниэль заметил следы отчаяния и грусти, прячущиеся в уголках ее глаз. «Интересно, – подумал он, – что-то новое расстроило ее или она вспомнила их ночной разговор?»
Джейк вертелся около графини. Впервые с тех пор, как они покинули Англию, мальчик был аккуратно одет и умыт.
– Bonjour, папа! Это Габби меня научила. Я сказал по-французски «добрый день»!
Затем мальчик вытаращил на отца свои огромные глаза, с интересом рассматривая его обнаженное тело.
– Разве ты спишь не в ночной рубашке? – оторопело спросил сын лорда.
– Иногда, – ответил Натаниэль, выразительно поглядев на графиню, которая, отвернувшись, спрятала улыбку.
– Пожалуй, я оденусь, – произнес Прайд. – А здесь можно позавтракать? Или тут все отдыхают по утрам после тяжкого ночного труда?
– Я позвоню. Мне уже принесли горячей воды, так что ты можешь побриться.
Девушка указала на кувшин с водой, стоящий на мраморном столике, и подошла к двери, чтобы подергать висевший там шнур от звонка.
Натаниэль получал огромное удовольствие от того, что умывался горячей водой в теплой комнате. Габриэль уселась возле окна, черты ее смягчились. Дневной свет постепенно успокаивал ее, ночные переживания, забывались.
Джейк продолжал без устали болтать, задавая бесконечные вопросы. Тяжелые испытания были позади, и ребенок уже почти не вспоминал о них.
Две горничные принесли завтрак и стали расставлять приборы на большом круглом столе, стоящем у окна. Если их и смутило неглиже лорда, который брился у зеркала, они и виду не подали. А возможно, подобные зрелища были здесь в порядке вещей.
– Заходи, Джейк, и усаживайся! – крикнула Габриэль. Она помогла мальчику сесть на высокий стул.
– Тебе принесли горячий шоколад и бриоши – сдобные булочки.
Габриэль разломила свежую, ароматную булочку и щедро намазала ее клубничным джемом.
– Имей в виду, – продолжала она, – что у бриошей нет хрустящей корочки. Но если захочешь поесть хлеба, то можешь макать его в шоколад. Вот так, смотри.
Габриэль обмакнула кусочек хрустящего хлеба в горячий шоколад и съела его.
– Но так воспитанные дети не едят, – широко распахнув от удивления глаза, промолвил Джейк.
– Только не во Франции, – уверенно сказала графиня. – Здесь самые воспитанные едят именно так. Спроси у своего папы.
Джейк захихикал.
– Папа, это правда? – неуверенно спросил он.
– Дети, может, так и едят, – ответил Прайд, натягивая брюки. – Но уж, во всяком случае, не светские люди.
– Ерунда! – воскликнула Габриэль, разливая горячее молоко в две большие кружки, прежде чем добавить туда ароматного кофе. – Я всегда макаю хлеб в кофе, где бы я ни находилась.
– Ну, мы-то с тобой оба знаем, какой бесстыжей ты бываешь, да к тому же еще ты подаешь дурной пример, – заметил Натаниэль.
Он надел рубашку и затолкал ее в брюки, а лишь затем подошел к столу.
– Что ты хочешь сказать, папа? – с горящими от любопытства глазами спросил мальчик.
– Да так, не бери в голову.
Прайд провел рукой по волосам и уселся напротив сына.
– Габриэль, нам надо решить, как мы отправимся в Англию. Если бы не Джейк, я бы предпочел путешествовать в почтовой карете. Но на мальчика обратят внимание.
– Тебе лучше по-прежнему выдавать себя за слугу, – заметила Габриэль. – А Джейка – за своего племянника или что-то в этом роде. Впрочем, я уверена, что он с удовольствием снова притворится невидимкой, правда ведь, Джейк?
Габриэль опустила кусочек хлеба в горячий кофе, а затем быстро сунула его в рот, умудрившись не капнуть на скатерть. Мальчик зачарованно наблюдал за ней, набив рот булочкой.
– Конечно, – едва смог пробормотать ребенок.
– А ты? – спросил Натаниэль, разламывая булочку. – Тебе, пожалуй, лучше ехать отдельно от нас.
– Я, наверное, останусь здесь, – произнесла Габриэль.
Графиня отломила большой кусок хлеба и подала его Джейку со словами:
– Только ешь осторожней, не накапай на стол.
– Что? Почему это? – спокойным голосом спросил Прайд. Он ждал, как она объяснит свое заявление о том, что не поедет с ними. Теперь-то он понял, почему она была грустной этим утром. Спасая его, она предала своих французских хозяев. Правда, она ничем себя не выдала. Но если только графиня покинет Францию в одно время с ним, о чем, несомненно, донесут вездесущему министру Фуше, то на нее падет подозрение. Фуше везде будет охотиться за ней. И тогда даже всемогущему крестному отцу Габриэль не спасти ее от ножа наемного убийцы.
Лорд Прайд откинулся на спинку стула, держа обеими руками кружку с горячим кофе, и посмотрел ей прямо в глаза.
– Всем покажется странным, если я внезапно исчезну, – произнесла Габриэль. – И Талейран, конечно, заинтересуется этим. А Катрин на следующей неделе собирается устроить бал в честь моего возвращения. И не присутствовать на этом балу я могу только в каком-нибудь крайнем случае, например, если у де Вейнов кто-нибудь умрет или, наоборот, женится.
«Неплохо, – заметил про себя Натаниэль, – очень даже неплохо».
– Так, значит, ты приедешь, как только сможешь? – спросил он.
– Конечно.
Джейк вертелся на стуле. Что-то произошло. Габби стала грустной, а папин рот опять превратился в тонкую полоску. У мальчика схватило живот, и он оттолкнул от себя кружку с шоколадом. Наверное, Габби не поедет с ними.
– Габби едет с нами? – спросил Джейк. Если они сейчас скажут «да», то все в порядке.
– Нет, мой дорогой. Я не могу. По крайней мере, сейчас.
Габби похлопала мальчика по руке.
– У Габриэль еще есть дела во Франции, – равнодушно заметил Прайд.
Губы Джейка задрожали. Они опять поплывут на этой ужасной шхуне, а Габриэль не будет рядом. Слезы брызнули у него из глаз; Джейк соскочил со стула и бросился в соседнюю комнату, прежде чем они заметили, что он плачет.
– Мне очень жаль, – беспомощно проговорила Габриэль. – Но не представляю, что еще я могу сделать.
– И я тоже, – согласился с ней лорд.
Внезапно он испытал невероятное желание прекратить игру в кошки-мышки. Они должны сказать друг другу правду, пусть даже их отношения станут хуже. Натаниэль посмотрел прямо в глаза графине.
Молчание затянулось. В камине потрескивал огонь, часы громко тикали. Габриэль глядела в глаза Прайду и внезапно прочитала в них всю правду. Ее тело покрылось мурашками, волосы встали дыбом.
Лорд Прайд понял: она поражена и все поняла…
– Так ты все знаешь, – в конце концов, медленно произнесла она.
– Да.
Габриэль схватилась за голову.
– С каких пор? Мне казалось, что я так осторожна!
– Я узнал еще в Берли-Мэнор. Я видел твой шифр в томе Вольтера.
Она снова посмотрела ему прямо в глаза; на лице графини не осталось и следа от переживаний, оно вновь стало безмятежным.
– Так, значит, я была недостаточно предусмотрительна?
– Да, – согласился Прайд. – А я?
– И ты тоже.
Им обоим почудилось, что на них дохнуло холодом. Прайд не ждал объяснений или извинений, да графиня и не собиралась извиняться.
– Итак, что же теперь? – спросила она.
– Наши пути здесь разойдутся. Все, что мы знаем друг о друге, останется здесь, в этой комнате. – Натаниэль красноречиво взмахнул рукой.
Габриэль произнесла:
– Мне бы очень хотелось, чтобы все было иначе.
– Увы…
– Я попрощаюсь с Джейком и уйду.
– Но перед этим…
– Что?
– Я хочу еще вот что сказать. Да, все останется в этой комнате, до тех пор… до тех пор, пока мы опять не окажемся с тобой противниками. Ты понимаешь меня, Габриэль? Если нам суждено еще встретиться, то мы должны вести себя так, будто никогда не встречались прежде.
Габриэль поежилась. В его словах прозвучала явная угроза. Шеф английских шпионов никогда не забудет и не простит врага во второй раз.
Графиня молча кивнула и пошла в соседнюю комнату.
Натаниэль услышал, как она говорит с его сыном. Затем дверь хлопнула и слышны были лишь рыдания Джейка.
Прайд слышал, как она спускается по ступенькам, как открылась и закрылась входная дверь, а затем увидел, как высокая фигура в черном плаще мелькнула и исчезла на углу площади Пигаль.
