Текст книги "Милый захватчик"
Автор книги: Джейн Эрбор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Джейн Эрбор
Милый захватчик
Аннотация
Нежданно-негаданно, словно на голову свалившееся наследство – огромный старый дом – резко изменило жизнь двух очаровательных сестер. Новое знакомство, начавшееся со ссоры, постепенно перерастает в сердечную привязанность, а потом в большую любовь…
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Дэн Берк, единственный таксист на весь Эрдвар, лениво наблюдал за суетливой толпой встречающих поезд из Дублина, высматривая подходящего пассажира. Из нескольких человек, беспомощно озиравшихся на перроне, его наметанный взгляд сразу остановился на элегантно одетой девушке, не обремененной багажом. «То, что надо», – решил Дэн и направился к ней.
Когда же он услышал, что ей надо в Талбор, в пяти милях от станции, а затем назад, в Эрдвар, то почти впихнул ее в машину, не оставляя шанса передумать. Он и не подозревал, что Бриджит Хэйр более чем устраивала подобная бесцеремонность, поскольку, если не считать обшарпанного интерьера такси, грозившего нанести непоправимый урон ее лучшему костюму, это разом решало все проблемы: до сих пор она не имела ни малейшего представления о том, как будет передвигаться по такому захолустью.
Ход машины полностью соответствовал ее внешнему виду, и пока она, надсадно кряхтя и фыркая, ползла к Талбору, Дэн с явным одобрением рассматривал свою пассажирку в зеркальце заднего обзора.
Эта англичанка (а то, что она именно англичанка, он понял сразу, едва она заговорила) выглядела просто восхитительно: серые загадочные глаза, словно скалы Лу-Талла в дождь, каштановые локоны, обрамляющие свежее, почти девичье лицо, румянец на щеках, мягкий, немного нервный рот… короче говоря, мысли Дэна приобретали безнадежно поэтический оттенок. Он болтал, обращая ее внимание на дорожные знаки, на прелестные, типично ирландские домики, на Дублинский залив, подмигивавший им сквозь ветви деревьев, и, наконец, даже осмелился заявить о своей непоколебимой уверенности в том, что в жилах такой красавицы не может не течь хоть капли ирландской крови.
Она со смехом признала, что ее отец был ирландцем, но она родилась в Англии и это ее первый приезд в Эйре [1]1
Эйре – Ирландия (здесь и далее – прим. переводчика).
[Закрыть]. За разговором она и не заметила, как пролетело время, и чуть не вскрикнула от удивления, когда машина резко остановилась на главной улице Талбора.
– Приехали, мисс, – повернулся к ней Дэн. – Вот в этом-то доме и скончался в прошлом месяце ваш дядюшка.
Бриджит взглянула на дом, мысленно сравнивая его грязно-серую штукатурку, кружевные занавеси на окнах и давно не крашенные стены с восторженным описанием, данным ей дублинским поверенным покойного дяди.
– Да, похоже, это он и есть, – вздохнула она и открыла дверцу.
Дэн тоже вышел из машины и спросил:
– Постучать в дверь?
– Не стоит, дом пуст, – ответила Бриджит, вынимая из сумочки связку ключей.
– Вы уверены? Судя по занавескам и тому, что сквозь них видно, там живут. Я-то думал, вы приехали навестить семью вашего родственника.
Бриджит покачала головой:
– Нет. Дядя оставил дом мне, и я здесь лишь затем, чтобы осмотреть его, перед тем как продать. – Она взглянула на часы: – Сколько у меня времени до обратного поезда в Дублин?
– Час с небольшим. Вас подождать?
– Да, пожалуйста. – Она посмотрела, как неохотно он направился назад к машине, и, чувствуя, что ему страшно хотелось бы составить ей компанию, достала из сумочки деньги и добавила: – Кажется, в начале улицы есть отель? Поезжайте пока туда, перекусите, а потом возвращайтесь за мной.
Дэн, молча, кивнул, взял деньги и уехал, а Бриджит подошла к двери и, справившись с внезапной дрожью в руках, вставила ключ в замочную скважину. Дом… Теперь у нее есть свой собственный, самый настоящий дом, пусть даже такой допотопный, да еще и в невероятной глуши.
Она никак не могла понять, с какой стати дядя Вильям, который ее даже ни разу не видел, решил завещать его ей. От отца она слышала, что дядя был чем-то вроде черной овцы в их семейном стаде, и еще в молодости эмигрировал в Новую Зеландию. О его возвращении в Эйре несколько лет назад стало известно только теперь, со слов поверенного. Он осел в Талборе и поселился в этом доме вместе с пожилой экономкой и своим другом, профессором каких-то там наук. А потом, совершенно неожиданно, отписал дом со всей обстановкой «своей старшей племяннице Бриджит Хэйр», к полной растерянности последней, ломавшей теперь голову над тем, как лучше распорядиться свалившимся с неба наследством.
Пройдя через холл, она оказалась перед рядом дверей в просторные комнаты, кажущиеся немного меньше своих истинных размеров из-за массивной старинной мебели. Открыв последнюю дверь справа, Бриджит сразу поняла, что это кабинет.
Но чей? Дяди? Не похоже. Скорее, того профессора. Но почему тогда он бросил здесь столько своих вещей?
Это показалось ей очень странным. Более того, комната выглядела так, словно ею продолжали пользоваться, хотя во всех остальных царило запустение, а на кухне витал сладковатый запах давно не топленного очага. Здесь же повсюду были следы недавнего присутствия человека: занавеси на окнах и застекленной двери, ведущей на веранду, небрежно отдернуты; на заваленном бумагами столе – чисто мужской беспорядок: пишущая машинка без крышки, с торчащим из нее листом бумаги; трубка, щедро усыпавшая зеленое сукно столешницы остывшим пеплом; книги, книги, книги… а на одной из полок – маленький фотоаппарат, в котором Бриджит тут же признала кошмарно дорогую «Лейку».
Подойдя к двери в сад, она не нашла в своей связке нужного ключа. «Ну и Бог с ней, – решила она, – закрыта, так закрыта, не стану же я ее ломать! Лучше задернуть шторы и убрать «Лейку» подальше от любопытных глаз…».
Бриджит нашла футляр от фотоаппарата, вытащила из-под горы книг на полу крышку от пишущей машинки и хотела уже водрузить ее на место, когда грохот сзади заставил ее обернуться: книги рассыпались и валялись теперь в полном беспорядке, усеяв все вокруг закладками. Бриджит принялась наугад вкладывать их назад, и тут ей попался объемистый том ирландских баллад, из которого торчал уголок какой-то записки. Она машинально раскрыла его и прочла четыре выведенных карандашом, слова: «Милая Тера! Тот вечер…».
Всего четыре слова, но Бриджит почудилось в них нечто такое, что сразу отбило у нее охоту приводить бумаги в порядок. Этот изрядно потрепанный сборник баллад явно сменил немало владельцев, и вовсе не обязательно, что дядя или его друг-профессор имели какое-то отношение к начатому и забытому письму, однако когда-то существовала некая девушка, и тот, кто обращался к ней «милая Тера», наверняка не захотел бы, чтобы его послание, пусть даже и неоконченное, попало в чужие руки.
Наверху было еще шесть комнат и ванная, из которой тянуло холодом. Окна фронтона выходили на центральную улицу; на ее противоположной стороне красовалась вывеска «Магазины О'Хэнлона», а ниже – маленькая табличка, извещавшая, что заведение закрыто на ланч. Бриджит усмехнулась: в Ирландии ланч мог длиться бесконечно. Но вид на сад, открывавшийся из других окон, наполнил сердце девушки чувством, близким к восторгу. Сад был прекрасен в своей дикости и запущенности, а за низенькой стеной, отделявшей его от внешнего мира, виднелись вдалеке серебряная полоса реки и несколько домиков на берегу; фермер загонял во двор лениво мычащих коров, вокруг с лаем бегала собака, дым костра поднимался вверх, к блеклому февральскому небу… «А здесь хорошо, – внезапно поняла Бриджит. – Дженни здесь понравится. Вот только…»
Мирный пейзаж за окном потерял свою четкость, мысли девушки снова вернулись к несчастьям сестры. Рентген показал застарелую болезнь легких, слишком запущенную, чтобы поддаваться быстрому лечению. Когда медики вынесли этот приговор, Бриджит и Дженни, ее сестра, появившаяся на свет двумя годами позже нее, впервые в жизни расстались, и Дженни отправилась в санаторий на побережье Кента. Там-то ее врач и заявил Бриджит: «Никогда, ни при каких условиях ваша сестра не должна возвращаться к своей работе в оркестре. Сейчас ей необходимо жить на свежем воздухе, два года как минимум, где-нибудь в горах или на берегу моря. Отдых, простая деревенская пища и режим, да-да, режим всегда и во всем – вот мой рецепт!».
А затем пришло первое письмо, из Дублина. Поверенный дяди сообщал, что Бриджит унаследовала дом в Эйре.
Что говорить, дом этот находится как раз там, где, по мнению доктора, и следовало бы жить Дженни, но… Бриджит содержала себя и сестру, а ее работа – единственный источник их существования – была в Лондоне. Отделенные же средства столь скудны, что их едва хватит на переезд, кроме того, дом, все-таки, слишком велик. Вот если продать его вместе с обстановкой, то денег должно хватить и на гнездышко поскромнее, и на спокойную жизнь…
Она еще раз обвела взглядом комнату и хотела уже отойти от окна, как вздрогнула, услышав снизу звук шагов. В доме был кто-то еще! Но как, же так? Она отлично помнила, что заперла все двери.
Какое-то время Бриджит напряженно прислушивалась, а затем, набравшись смелости, бесшумно скользнула вниз по лестнице. Теперь она сожалела о том, что отпустила таксиста. Тот, кто был внизу, беззаботно насвистывал мотивчик известной песенки «Поверь мне, крошка» и, казалось, вовсе не смущался тем, что столь нахально вломился в чужой дом. Отбросив последние сомнения, Бриджит быстро прошла к двери в кабинет, отперла ее и распахнула настежь.
У стола, спиной к ней, стоял мужчина и, погрузив руки чуть ли не по локоть в ворох бумаг, что-то искал.
– Как вы вошли, и что вы здесь делаете? – резко спросила Бриджит.
Мужчина застыл на мгновение, затем повернулся к ней. Он был высок, строен, темноволос, и на его тонком загорелом лице не мелькнуло ни тени смущения, словно это он находился здесь по праву, а оправдываться следовало именно ей. Его губы сложились в ироничную улыбку, он окинул ее с головы до ног критическим взором и заговорил неожиданно приятным голосом:
– Что я здесь делаю? Ищу фотоаппарат… а также все остальное.
– Откуда вы вообще знаете о фотоаппарате? – тон Бриджит, вполне мог бы заморозить цветы на окнах, если бы они там были.
– Дело в том, милая девушка, – нарочито терпеливым голосом ответил он, – что это мой фотоаппарат. И лежал он здесь, на этой книжной полке, не далее как сегодня утром…
– Ваш фотоаппарат??
– Кроме того, на столе стоял поднос с образцами мха, а кто-то, излишне… хм… расторопный, невесть куда его засунул… Да, кстати, а вы-то что здесь делаете? – спросил он, пряча ехидную улыбку.
Вот, казалось бы, и настал звездный час Бриджит, но его уверенный тон выбил у нее почву из-под ног, и она почти устало ответила:
– Теперь этот дом принадлежит мне.
Она не могла не почувствовать удовлетворения, увидев, как у незнакомца от удивления отвисла челюсть, но последовавший за этим недоверчивый смешок понравился ей куда меньше.
– Принадлежит вам? Уж не хотите ли вы сказать, что я имею удовольствие лицезреть ту самую девицу из Англии, которой, по иронии судьбы, выпала честь быть племянницей Вильяма Хэйра?
Бриджит покоробило от этой «девицы из Англии», и она холодно заметила:
– Если вы имеете в виду, что я не замужем, то это действительно так. И зовут меня Бриджит Хэйр.
– Допустим, – заявил он, опираясь руками о край стола. – Вы – его племянница, но это еще не значит, что вы можете хозяйничать здесь так, словно ничего обо мне не знаете. – Он кивком указал на связку ключей в ее руках и добавил: – Разве поверенный, Мит, не сказал вам о нашем с ним соглашении?
– Я не видела мистера Мита, – ответила Бриджит. – Мне хотелось сначала посмотреть дом, и в Дан-Логхейре меня встретил клерк, который и передал ключи. Так что я и понятия о вас не имела.
– Вы не знали, что я жил в этом доме вместе с вашим дядюшкой до самой его смерти?
– Я что-то слышала о его приятеле, неком профессоре… Вероятно…
– Никакой я не профессор. Просто Дайон Кристи. Я изучаю разновидности мха и наблюдаю за птицами здесь, в провинции Виклоуз, а также пишу книги, чтобы дать настоящим профессорам возможность поспорить всласть. После похорон я перебрался в отель, но несколько дней назад Мит сказал мне, что вы еще не решили, когда именно намерены вселиться, и позволил вернуться в комнату, которую я до сих пор и занимал. Я пользуюсь этим входом, – он кивнул в сторону двери, от которой у Бриджит не оказалось ключа. – Странно, что он не поставил вас в известность.
– Теперь понятно, – ответила Бриджит. – Просто я не думала, что вы…
– А! – перебил он ее. – Вы ожидали увидеть ровесника своего дяди, этакого старца с длинной седой бородой? Что ж, я вас себе тоже представлял по-другому. Вильям всегда говорил о вас с сестрой, как о «беднягах из Англии, несчастных девицах», вот я и решил, что вы – старая дева, которой давно перевалило за сорок. – Он снова склонил голову немного набок и оценивающе посмотрел на нее: – Однако вам, похоже, нет еще и тридцати. Я прав?
Слово «тридцать» больно резануло слух Бриджит, и она возмущенно ответила:
– Мне двадцать три. Не понимаю, как это дядя Вильям совсем ничего о нас не знал, хотя и упомянул меня в своем завещании.
– О, смею вас уверить, вы мало его интересовали. Все, что он знал о вас – это «племянницы женского пола в количестве двух человек», как и указывал в своих анкетах. Что же до подробностей… Кстати, вы и сами могли бы просветить его на этот счет, если бы захотели, разумеется. Вы ведь даже ни разу не приехали навестить его, разве не так?
Бриджит вспыхнула от незаслуженного упрека:
– Они с моим отцом не виделись годами. Я даже не знала, что он вернулся из Новой Зеландии.
– Я очень любил его. Он был желчен и эксцентричен, но боготворил Ирландию и всегда тосковал по ней. Возможно, оставляя этот дом вам, он просто хотел помириться с вашим отцом. Но, как мне кажется, он также страстно желал, чтобы домом владел кто-нибудь одной с ним крови, пусть даже женщина.
– Он, похоже, недолюбливал женщин?
– Вы правы. По этой причине мы с ним и…
– Значит, – едко заметила Бриджит, – и вам нет до них дела?
– Я отлично понимал его, – мягко ответил Дайон Кристи. – Большинство женщин совершенно невыносимы, они вечно лезут не в свои дела… это, кстати, напоминает мне о досадном происшествии с моим фотоаппаратом. Полагаю, вы распорядились им, исходя из собственных соображений целесообразности?
Бриджит достала аппарат из ящика стола и отдала ему:
– Вы бросили его на самом видном месте. Кто угодно мог заглянуть в окно и соблазниться…
– Вы напрасно беспокоились, – довольно равнодушно отозвался он. – В Талборе просто некому красть.
– Что же касается ваших мхов, – невозмутимо продолжила Бриджит, – то их я даже не видела.
– В самом деле? Значит, это я куда-то их засунул. – Он беспомощно осмотрелся по сторонам, но, так и не найдя искомый поднос, спросил: – Когда вы намерены переехать в этот дом?
– Я не собираюсь переезжать сюда. Я хочу его продать.
– Продать?? – он резко повернулся к ней, на его лице застыло выражение искреннего изумления. – Вы хотите сказать, что решили продать дом, даже еще толком его не осмотрев?
– Именно так.
– Но ведь это же пощечина покойному Вильяму! Он завещал вам дом, чтобы вы жили в нем. Он недостаточно велик для вас? Или вам не нравятся окрестности?
Бриджит почувствовала укол совести, но, не желая показать этого, прохладно ответила:
– Это явно не дом моей мечты. Во-первых, он слишком велик. Во-вторых, он не в Англии. Кроме того, я вовсе не обязана объяснять вам свои намерения и поступки. Насколько мне известно, в завещании нет никаких условий или ограничений.
– А обязанность исполнить последнюю волю покойного для вас не «условие»? Что же вы за человек в таком случае?? О, куда как просто забыть несчастного старика, плюнуть ему в душу, нанять агентов по продаже, а потом купить себе на вырученные деньги развалюху в «старой доброй Англии», порвав тем самым последние нити, соединяющие вас с землей ваших предков!
«Что за манера взрываться из-за пустяков? – невольно подумала Бриджит. – Не удивительно, что ирландцев считают вспыльчивыми драчунами…»
– Ваши сентиментальные возражения просто смешны, – сухо сказала она.
– Да, конечно, – вздохнул он. – Ведь вы уже приняли решение…
– Но почему вас вообще это заботит? – не выдержала Бриджит.
– Почему? – он пожал плечами. – Считайте, что мной движут чисто эгоистические соображения. Я слишком привык к этому дому, к его книгам, мебели… привык ходить по его лестницам в полной темноте, так как наизусть знаю, где сколько ступеней… Так когда мне следует… хм… освободить помещение?
Бриджит разозлилась по-настоящему. Какого черта ему от нее надо? По какому праву он лезет в ее жизнь и бередит душу?
– Чем скорее, тем лучше, – ответила она. – Я намерена повидаться с поверенным сегодня вечером, прежде чем вернусь в Англию.
– Вы оставите мне мой ключ?
– Разумеется. Как же иначе вы сможете забрать свои вещи?
– Ну, слава Богу! А я уж опасался, что вам доставит удовольствие унизить меня еще больше! – с этими словами он взял фотоаппарат и трубку и вышел вон.
* * *
Было глупо расстраиваться из-за человека, которого она никогда больше даже не увидит, но всю дорогу до Дублина Бриджит думала о нем.
Мистер Мит встретил ее очень радушно и тут же рассыпался в извинениях:
– Это крайне досадное упущение с моей стороны, мисс Хэйр! Видите ли, мы полагали, что вы не станете возражать, если мистер
Кристи будет по-прежнему жить в своей комнате. Ведь дом так велик… Но в любом случае вас следовало предупредить. Поверьте, во всем виноват клерк, который передал вам ключи. Уверяю вас, я проинструктировал его самым подробнейшим образом…
– Не беспокойтесь, – ответила Бриджит. – Мы с мистером Кристи объяснились и, кажется, поняли друг друга.
– Очень рад слышать это. Дайон Кристи немного… хм… взбалмошный молодой человек, его манеры порой оставляют желать лучшего… Но его очень ценят в научных кругах. Кроме того, он был очень предан вашему дядюшке, и мы не могли не позволить ему спокойно продолжать свою работу, по крайней мере, до тех пор, пока вы не вселитесь в дом.
– Я вас отлично понимаю, – спокойным ясным голосом сказала Бриджит. – Я оставила ему его ключ, так что он может не торопясь собрать свои вещи и переехать.
– Переехать? – мистер Мит снял очки, протер их и снова водрузил на место. – Вы хотите сказать, что хотите вступить в права владения домом немедленно?
– Вовсе нет. Я как раз хотела просить вас помочь мне продать его.
– Продать?? Боже мой! Я-то думал… Что ж, я не вправе пытаться влиять на ваши решения. Но поймите, Вильям был для меня скорее другом, чем клиентом, и он не раз просил меня внести в завещание некоторые… хм… ограничения. Однако я его отговорил.
– Ограничения? Какого рода?
– Ну, например, что дом нельзя продавать. Видите ли, он страстно желал, чтобы его дом стал также и вашим. Дом не как здание, разумеется, а как очаг, родное гнездо…
– Но он же ничего не знал ни обо мне, ни о моих обстоятельствах, когда диктовал вам свое завещание!
– Совершенно справедливое замечание. Именно это я ему и сказал. Но он уверял меня, что увидев этот дом, вы с сестрой и сами захотите жить здесь, хотя бы до замужества. Кроме того, как мне кажется, Вильяму крайне претила мысль о том, что после его смерти Кейт Манн, экономка, останется без крова, а Дайону Кристи придется прекратить свои исследования… Послушайте, мисс Хэйр, так ли уж необходимо продавать дом прямо сейчас?
– Боюсь, что да. Я работаю в Лондоне, в одной архитектурной фирме, и мой доход там – единственные деньги для меня и моей больной сестры. Вот уже много месяцев я оплачиваю ее лечение. Сейчас ей намного лучше, но… – внезапно Бриджит поняла, что не в силах больше держать в себе все свои проблемы и хочет поделиться ими с этим симпатичным добряком, как до этого хотела поделиться ими с Дайоном Кристи… который оказался просто самовлюбленным болваном. Одна мысль о нем уколола ее, словно терновый шип.
Мистер Мит задумчиво разглядывал ее поверх очков.
– Значит, – сказал он, – против самого дома вы ничего не имеете? Вам просто нужны деньги?
– Именно так, – кивнула Бриджит.
– Дайте-ка мне подумать… – какое-то время он пристально изучал чернильницу на столе, затем сдвинул очки на лоб и спросил: – А что бы вы сказали, если бы здесь для вас нашлась хорошая работа?
– Но здесь же…
– Не торопитесь с выводами. По дороге из Эрдвара в Талбор вы проезжали имение Клон Эйгель, такое большое имение, обнесенное стеной? Помните? Когда-то там было загородное поместье одного аристократа, а теперь – пансион для мальчиков.
Бриджит кивнула, и поверенный продолжал:
– Так вот, директор этого пансиона, Дениэль Стивен, мой старый приятель. Он принимает только мальчиков, и недавно был вынужден отказаться взять к себе четырех детей – двух мальчиков и двух маленьких девочек – родители которых должны уехать на пару лет в Америку. Они очень не хотели разлучать братьев с сестрами, но Дениэль ничем не может им помочь.
– Какая жалость! А почему бы ему не взять и девочек?
– Его жена – женщина… хм… со странностями, а единственная дочь давно уже вышла замуж и живет далеко. Вот я и подумал, не могли бы вы взять этих девочек? Это было бы замечательно, они жили бы рядом с братьями, вам бы хорошо платили, и все проблемы решились бы сами собой. Кроме того, уверяю вас, подобная ситуация возникает не впервые, но Дениэль всегда отказывался.
– Но смогу ли я? Я хочу сказать… – Бриджит запнулась на полуслове, сраженная этой неожиданной перспективой.
– Девочки из хорошей семьи и должным образом воспитаны. Впрочем, если вы не любите детей…
– Люблю, – быстро ответила Бриджит.
– Значит, вы сумеете создать им настоящий домашний уют, а если у вас есть еще и минимальный медицинский навык…
– Я знакома с оказанием первой помощи, а когда-то мне доводилось быть сиделкой. Но дело не в этом… Дом. Ему лет сто, не меньше, он изрядно обветшал, да и мебель там допотопная… У меня долго еще не будет средств на ремонт и смену обстановки.
Мистер Мит улыбнулся:
– Я уже сказал, родители девочек обещали хорошо платить, а Дениэль ради такого случая не поскупится на то, чтобы привести дом в порядок. Вам это не будет стоить ни пенни. Затем, не забывайте о старой Кейт Манн, она замечательная экономка. Многого она не попросит, а работает великолепно. Что же до Дайона Кристи, то, уверен, он не только не стеснит вас, но и может оказаться крайне полезен.
– Нет, – решительно заявила Бриджит, – мистер Кристи решил переехать.
– Но ведь вы сказали ему, что намерены продать дом, не так ли? Он очень привязан к этому месту, поверьте.
– Ничего не поделаешь. Устроится где-нибудь еще.
– Дорогая мисс Хэйр, даже в глазах других это выглядело бы несколько… хм… негуманно. Да вы не беспокойтесь ни о чем, ведь у вас будет Кейт Манн!
Бриджит сделала нетерпеливый жест и ответила:
– Послушайте, мистер Мит… Я ведь вообще не думала о том, что мы с Дженни когда-нибудь станем дуэньями при двух маленьких девочках. Мистеру Кристи придется подыскать себе новое пристанище, а миссис Манн я найму с удовольствием. Давайте так и решим.
– Дело ваше, – махнул рукой мистер Мит. – А теперь подождите немного, я позвоню Дениэлю Стивену и обо всем договорюсь.
– Хорошо, – сказала Бриджит.
Она встала и подошла к окну. Вниз по реке Лиффи медленно ползли пузатые баржи, ветер играл обрывком газеты, констебль на углу закуривал, закрывая пламя спички ладонью… На что она надеялась? Для себя – пока неясно. Для Дженни – что этот мистер Стивен согласится с бредовой идеей поверенного. Да, ей здесь будет хорошо… Бриджит мысленно уже поселила детей в большом старом доме. Они смогут играть в саду, а хранить игрушки – в той узкой, похожей на чулан комнате, бывшей дядиной фотостудии…
* * *
Прошло два месяца. На четвертый день после Пасхи Бриджит и Дженни уже сидели в двухместном купе дублинского поезда и сонно разглядывали сквозь иссеченное дождевыми каплями стекло мокрые поля. Дженни не привыкла путешествовать и вскоре после Холихеда почувствовала себя неважно. Бриджит укрыла ее пледом, и она начала подремывать…
За эти два месяца произошло немало. Бриджит увиделась с мистером Стивеном, пожилым человеком с грустными глазами, который выслушал ее ответы на свои вопросы, никак не показав, устраивают они его или нет, затем, вместе с ним, они посетили родителей девочек. Им Бриджит понравилась, они были просто счастливы, что все их дети будут хоть и не вместе, но очень близко друг от друга, и их щедрость превзошла все ее ожидания.
Потом Бриджит заехала к Кейт Манн, все еще темноволосой, несмотря на свои семьдесят с лишним лет женщине, и обо всем с ней договорилась.
В Талборе она зашла в ресторан единственного местного отеля, чтобы пообедать. Других посетителей не было. Официантка доверительно сообщила ей, что сейчас «вообще не сезон» и дела идут неважно, зато «вот когда начнется рыбалка», здесь негде будет яблоку упасть.
– А что, – спросила Бриджит, не поднимая глаз от тарелки с вареными овощами и крохотным кусочком мяса, – в отеле никто не живет подолгу?
– Жил один, мистер Кристи, но и он уехал.
– Далеко?
– В Галви-Бей, наблюдать за морскими птицами, прилетающими с Атлантики. Он сказал, что вряд ли вернется и не стал оставлять номер за собой.
…Теперь, сидя напротив сестры, Бриджит с нежностью смотрела на нее. Та снова уснула, плотнее закутавшись в плед и склонив головку немного набок.
Волосы Дженнет были намного светлее, чем у сестры. Отец любил называть ее «белой мышкой». Золотистые волосы обрамляли ее чуть удлиненное миловидное лицо, огромные голубые глаза смотрели на мир широко и слегка удивленно. Болезнь придавала ее взгляду несколько отстраненное выражение, словно этот ребенок сумел познать в жизни куда больше всех окружающих, а коже – матовую белизну, которая делала ее только еще красивее. Сейчас болезнь отступила, но Дженни по-прежнему быстро утомлялась и часто засыпала.
Поезд сильно качнуло, Дженни вздрогнула и стала протирать глаза.
– Следующая станция – Эрдвар, дорогая, – сказала Бриджит, начиная собирать вещи.
– Вот и славно, – ответила Дженни, поправляя шаль, и кивком указала на большую затянутую марлей корзину, самый громоздкий предмет их багажа: – Как там Хозяин?
– И звука не издал с тех пор, как ты уснула. Пожалуй, лучше не выяснять.
Но Дженни не устояла перед соблазном и извлекла на свет божий здоровенного полосатого кота, который так донимал их своими протестующими воплями всю дорогу от Юстона до Холихеда.
– Он совершенно успокоился, – сообщила она, – но все еще смотрит с укором. Он хочет сказать, что англичанин по рождению и вовсе не желает становиться теперь каким-то там ирландским котом. Слушай, Бриджи, а что это у него с левой задней лапой?..
В Эрдваре Дэн Берк отнес их вещи, включая корзину, в багажник. В воздухе висел туман мелкого моросящего дождя, и Дженни мало что удалось разглядеть по дороге в Талбор.
– Мы на главной улице Талбора, – пояснила ей Бриджит. – Вот это – отель, а наш дом – ярдах в двухстах правее.
Дженни склонилась к переднему сидению машины и стала с любопытством всматриваться в лобовое стекло.
– Если этот дом наш, – наконец сказала она, – то пора встречать первых гостей. Видишь машину у входа? Это мистер Стивен?
– Мистер Стивен? – Бриджит удивленно разглядывала красный автомобиль у дверей. – Нет, у него совсем новая машина, а этой давно пора на свалку.
Дэн затормозил и принялся разгружать их вещи. Бриджит прошла вперед и заглянула вовнутрь незнакомой машины.
На переднем сидении никого не было. А на заднем, в окружении связок книг, пишущей машинки и прочего своего нехитрого скарба, мирно спал Дайон Кристи.
