Текст книги "Колдовство"
Автор книги: Джейн Энн Кренц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Наступит ли время, когда он влюбится в нее? Или чувства навсегда ограничатся сочетанием долга, ответственности и влечения?
– Я думаю, – начала она, колеблясь и осторожно подбирая слова, – что нам нужно больше времени.
К ее удивлению, Кавена кивнул и поднес к губам бокал.
– Я согласен с тобой. Нужно время, чтобы ты лучше узнала меня в той мере, чтобы снова мне доверять. К несчастью, время не сможет изменить в основном выбранный мною образ жизни. Несколько дней ты прожила в моем доме. И представляешь, на что это похоже. Кому-то или чему-то постоянно нужно внимание. А просто пытаться уезжать и видеться с тобой от случая к случаю по выходным будет трудно. И я не хочу ограничивать время, что мы будем проводить вместе, только выходными.
– Жизнь полна обязательствами, – задумчиво произнесла Кимберли, скорей для себя, чем для него.
– Такую жизнь я выбрал, Ким. Или, может, она выбрала меня. Не знаю, да это и неважно. Так обстоят дела. Таков я есть.
В голосе его появилась хрипотца, и Кимберли померещилось, что изумрудный цвет его глаз лучится суровостью.
– И ты хочешь, чтобы я стала частью этой жизни?
– Думаю, ты была бы счастлива, дай себе хоть единый шанс. Я понимаю, что для тебя это перемены, и знаю: придется приспосабливаться. Но ты уже доказала, что можешь справиться с каждодневными трудностями. Ты властна над ними, а не они властны над тобой. В доме сейчас больше порядка, и станет гораздо спокойнее, когда уедут Джулия со Скоттом. Ты сможешь уединяться для работы сколько захочешь. Я могу заставить всех живущих в доме отнестись к этому с пониманием. Я знаю, что прошу тебя поменять образ жизни, но думаю, для смелой женщины, насмехающейся над колдунами и встретившейся лицом к лицу с бандитом, имея только бутылки в качестве оружия, ты достаточно храбрая, чтобы рискнуть и попробовать жить по-новому.
– Кавена….
Он поднял руку в знак молчания.
– Позволь мне закончить, Ким. Я сказал, что понимаю, как тебе нужно время и предлагаю его тебе.
– Как? Ты только что сказал, что тебе неудобно утвердить меня в статусе живущей в доме любовницы, – стиснув зубы, произнесла она, поскольку само определение ее расстраивало.
– Я прошу тебя выйти за меня замуж. В обмен я дам тебе столько времени, сколько ты захочешь.
Кимберли секунду смотрела на него, моргая и ничего не понимая. А потом это ее больно задело.
– О, понимаю. – Неожиданно и необъяснимо она смутилась. – У нас, эээ, будут отдельные спальни после свадьбы?
Кавена сделал большой глоток вина. У Кимберли создалось впечатление, что он отчего-то нервничает.
– Я подумал, что это будет в некотором роде на тебя давить, – беспристрастно пояснил он. – Я понимаю, что для тебя секс больше, чем просто, ну, удовольствие.
– Удовольствие? – тупо повторила она, удивляясь, как вообще можно таким невыразительным словом, как «удовольствие», описать то, что происходит в постели между ней и Дариусом Кавеной.
– А для тебя самого это удовольствие и больше ничего?
– Нет! – Бокал в его руке вдруг показался таким хрупким, когда обхватившие его костяшки пальцев побелели. – Ты прекрасно, черт возьми, знаешь, что не просто удовольствие. Сейчас позволь мне закончить!
Кимберли подняла бровь, но промолчала. Становилось очевидным, что Кавена пребывает в состоянии, способном выйти за пределы его хваленого превосходного самоконтроля. Ей было интересно, почему. Возможно, это связано с тем фактом, что он не спал последние двадцать четыре часа.
– Как я уже пытался сказать, – продолжил Кавена, – я прекрасно понимаю, что в постели ты отдаешь значительную часть себя. Грубо говоря, ты отдаешься полностью.
Он пристально глядел ей в глаза, словно говорил: только посмей это отрицать. Кимберли снова промолчала и скрыла неловкость, отхлебнув еще глоток вина. Кавена продолжил:
– Я чувствую, что если попрошу делить со мной постель, пока ты будешь жить в семье как моя жена, то на тебя это будет давить. Возможно, ты будешь чувствовать себя слишком уязвимой, обязанной делать то, в чем на самом деле еще не уверена, хочешь ли ты этого.
– А ты не думаешь, что само существование брачного свидетельства будет так же давить на меня? – отнюдь не вежливо осведомилась Кимберли. – Ты пытаешься сказать, что если мне не понравится быть замужем, то я вправе пойти на все четыре стороны? Что я буду чувствовать себя вправе так поступить, потому что мы не будем вместе спать?
Кавена с громким стуком поставил бокал:
– Не извращай мои слова, Ким!
– Я не извращаю их. Я просто пытаюсь понять их смысл!
Он вскочил на ноги, в несколько шагов оказался у камина и остановился перед ним. Опершись рукой о каминную полку, Кавена повернулся и сердито взглянул на Кимберли.
– Не вижу, как выразиться еще яснее. Я прошу тебя выйти за меня замуж. Прости, если у меня плохо выходит, но это моя первая попытка в жизни.
– Тебе почти сорок лет, и ты никогда не просил ни одну женщину выйти за тебя? – с недоверием спросила она.
– Два года назад и раньше я не особенно-то и интересовался женитьбой. В моей жизни не было места постоянным отношениям с женщиной. А потом я был слишком занят, пытаясь возродить винодельню, – резко пояснил Кавена.
– А сейчас ты пришел к выводу, что пришло время жениться, – закончила Кимберли, понимающе кивнув. – Помимо прочего, на тебе лежит ответственность продолжить род, верно? Люди ждут, что ты женишься. Тебе нужна жена, чтобы придать должный фон твоей роли признанного преуспевающего виноторговца. И конечно, сейчас у меня вполне респектабельное происхождение, благодаря тому, что ты разыскал моих родственников.
Кавена смотрел на нее прищуренным взглядом, его стройное тело опасно подобралось.
– Я просил тебя не извращать мои слова, Ким.
– Я просто пытаюсь прояснить все детали, – насмешливо бросила она, чувствуя возрастающий гнев. – Пока я вижу, чем это является для тебя, но не уверена, а что с этого буду иметь я.
– Тебе нужен муж! – взорвался он. – Ты нужна мне!
– Разве?
Не совладав с собой, он решительно устремился к ней и выдернул из кресла.
Глаза Кавены напомнили Ким хищную птицу, и совершенно неожиданно она поняла, что зашла в своем подстрекательстве слишком далеко.
– Кавена, подожди… я…
Его руки сомкнулись на ее талии, надежно удерживая.
– Маленькая ведьмочка, – пробормотал он, – ты не ведаешь, когда нужно остановиться, верно? Думаешь, что можешь просто сидеть и бесконечно меня провоцировать?
И прежде, чем она ответила, его рот обрушился на ее губы. Кимберли застыла, пойманная в ловушку его рук, и буря эмоций захлестнула ее. Раздражение и неумолимый порыв, ощущаемые ею в нем, сказали Кимберли больше слов, как близко он подошел к пределу.
Странное дело, но инстинкты заставляли ее уступить и успокоить его, а не сопротивляться. Кимберли покорно разжала губы, когда он требовательно ворвался в ее рот, и прильнула к нему своим телом. Кавена обхватил руками ее голову. Его хриплый требовательный голодный стон вырвался из груди, пробрав ее до самого нутра. Он хотел ее. Она совершенно точно понимала это даже без слов. Язык его проник глубоко и задвигался в первородном ритме, подобном тому, с которым в постели двигались прежде их тела, пока Кимберли в ответ не издала тихий стон. Затем она почувствовала, как его зубы прихватили с нежной страстью ее нижнюю губу. Одна ладонь Кавены обхватила Кимберли за затылок, другая рука опустилась вниз, подхватила ее ягодицы, тесно прижав ее снизу.
– У тебя просто талант сводить меня с ума, – прохрипел он, уткнувшись ей в шею.
– Кавена, послушай меня. – Кимберли обратилась к последним остаткам своего здравого смысла. – Это опасно. Никто из нас не в состоянии сейчас вести обширную дискуссию насчет нашего будущего. Сожалею, что спровоцировала тебя. На самом деле нам нужно поспать и… и какое-то время подумать. Мы измучены и за последние сутки прошли через весьма травматичную ситуацию.
– Я пытался тебя убедить, – проворчал он, взявшись за пуговицы ее блузки. – И старался разрядить ситуацию. Но ты решила драться за каждый дюйм.
– Это неправда!
– Нет, правда. Но я знаю, что в одном ты меня не победишь. Как я уже упоминал, когда ты в моих объятиях, ты отдаешься полностью. Я буду любить тебя до тех пор, пока ты не сможешь выговорить ничего, кроме «Кавена», пока ты не задрожишь от страсти и не станешь полностью моей.
Его руки скользнули под полы блузки.
– А что будет, если я соглашусь с твоим предложением? Если я выйду за тебя замуж, ты не забудешь мгновенно свое обещание дать мне какое-то время, прежде чем заявить свои супружеские права?
Наступил момент судьбоносного молчания.
Кимберли запоздало осознала, что задержала свое дыхание. А Кавена медленно наклонил голову и заглянул ей в лицо потемневшими и опасно замерцавшими глазами.
– Леди, ты сейчас должна понимать, что ступаешь по тонкому льду.
Его руки отпустили ее, и Кавена медленно отошел опять к камину.
– Лучше иди спать, Ким, – продолжил он неестественно ровным голосом. – Я буду спать здесь на диване. Я знаю, где взять покрывала.
Кимберли трясло от любви и переживаний. Она могла чувствовать в нем сдержанные эмоции, хотя не могла определить точно, что это за эмоции. От его напряженного поведения у нее кошки на душе скребли, и ей страстно хотелось успокоить его. Но существовало еще чувство самосохранения. Кавена мог причинить ей боль. И она все еще не могла определить, что лежало в основе его чувств к ней. Он просил ее поставить на карту все, говорила себе Кимберли, глядя на его жесткую выпрямленную спину. Нет, не совсем так. Что бы он к ней не чувствовал, это не было поверхностным. Она понимала это своим глубочайшим чутьем. Хотя Кимберли не могла прочесть мысли Кавены, но знала, что сила и глубина его взглядов неподдельны. Он был бы сильным, честным, преданным мужем. И к тому же она любила его.
– Кавена, – прошептала Кимберли, – я выйду за тебя.
Он повернулся, пронизывая ее взглядом в неясном свете. Но Кавена не сделал ни одного движения по направлению к Кимберли. Между ними повисло странное напряжение.
– Ты уверена? Подумай хорошо, Ким, потому что я не позволю тебе утром изменить решение.
Она покачала головой:
– Я не передумаю.
Он глубоко вздохнул и почти официально склонил голову в легком поклоне.
– Я сделаю все в моих силах, чтобы ты была счастлива, Ким.
Несмотря на напряжение, Кимберли почувствовала, что улыбается.
– Да, в этом я не сомневаюсь. Я постараюсь быть тебе хорошей женой, Кавена.
Они тихо стояли какое-то время, впитывая впечатление от своих простых обещаний. А потом Кимберли отправилась через коридор в свою спальню.
– Спокойной ночи, – произнесла она, не вполне понимая, что еще сказать. Было очевидно, что он не собирается последовать за ней.
Кимберли была почти у дверей спальни, когда ее остановил голос Кавены.
– Ким?
Она тут же повернула голову. Неужели он изменил решение не спать с ней? Она примет его с радостью, подумала Кимберли. Она примет его всем сердцем.
– Думаю, тебе следует пригласить на свадьбу твоих дедушку и бабушку, Ким.
Кимберли чопорно скривила рот и молча устремила взор к небу.
– Ты не знаешь, когда нужно остановиться, верно, Кавена?
И захлопнула за собой дверь.
ГЛАВА 11
Большую часть вечера Старки игнорировал шампанское и отдавал должное виски. Кимберли решила, что он принял достаточно, чтобы впасть в одно из своих философских настроений, и когда в какой-то момент осталась в одиночестве, то отправилась поговорить с ним. Держа в одной руке бокал с шампанским, другой она подобрала подол свадебного платья и быстро пробралась сквозь толпу, запрудившую комнату.
– Наслаждаетесь собственной компанией? – улыбнулась она. Грубое лицо Старки пересекла искренняя усмешка.
– Вы поверите, что это всего лишь вторая по счету свадьба в моей жизни, на которой я присутствую?
– Чья же была первой?
– Моя собственная.
– О!
Кимберли наклонила голову, засомневавшись, стоит ли проявлять дальнейшее любопытство.
– Как-то не представляю вас женатым, – рискнула она продолжить тему.
– Я тоже. Впрочем, мне было всего девятнадцать, а девушка заявила, что беременна. – Он пожал массивными плечами. – Я и подумал, что следует поступить по совести.
– Но она не была беременной? – отважилась спросить Кимберли.
– Да, не была. И моя женушка быстро сообразила, что замужество ничего особенного собой не представляет. Только не когда тебе девятнадцать, а в кармане ни гроша. Мы разбежались по обоюдному согласию через шесть месяцев.
– Понимаю.
Он мельком взглянул на нее.
– Эй, вы ведь не проводите здесь какую-то параллель? Поверьте мне, если вы беременны, Дэр будет приятно удивлен.
Кимберли почувствовала, как заполыхали щеки, и решительно сосредоточилась на группке мужчин в противоположном конце комнаты. Кавена, строго официальный в своем свадебном смокинге и нарядной рубашке, был центром этой хохочущей и обменивающейся шутками компании.
Она ведь за ним сейчас замужем, напомнила себе Кимберли. Связана обетами и обручальным кольцом. Но сегодня она нервничала и испытывала сомнения по поводу его истинных чувств и мыслей. Это происходило с ней время от времени с тех пор, как они познакомились. Неудивительно, что она так напугана. Ведь за последние шесть недель они относительно редко виделись друг с другом. Кимберли продолжала работать над «Вендеттой» в доме на берегу, а Кавена приезжал к ней только по выходным. Когда он гостил у нее, то спал на диване. Раз или два, когда Кимберли проводила выходные в его доме, он целовал ее на сон грядущий на пороге спальни. Она не совсем понимала его сдержанность или, вернее, почему он соблюдает осторожную дистанцию. Кимберли понимала, что это как-то связано с решением Кавены «не давить» на нее. Но не могла ничего с собой поделать: ей было интересно, собирается ли он провести брачную ночь в собственной спальне.
Не говоря уж о том, как далеко способен зайти Кавена в своем чувстве ответственности и долга.
– Ким? – В голосе Старки прозвучала нотка беспокойства. – Не смотрите так озабоченно. Дэр будет совсем не против.
– Не против чего? – Она отвлеклась от созерцания четко очерченного профиля мужа.
– Если вы беременны.
– Очень обнадеживает, – произнесла она с похвальной легкостью, – но так уж вышло, что я не беременна.
– Что ж. Жаль. Дэру не помешала бы пара ребятишек.
– Чтобы продолжить род Кавены? – спросила сухо Кимберли.
– Нет, просто из него выйдет хороший отец.
Кимберли смерила мужа взглядом:
– Вы так думаете?
– Ага. Да и вашим дедушке и бабушке это тоже придется по душе. Они хорошо проводят время сегодня, не так ли?
Старки с удовлетворением бросил взгляд в дальний конец комнаты, где в стороне от толпы Уэсли Марланд и его жена оживленно беседовали с тетушкой Милли и несколькими ее друзьями. Старки прав. Они наслаждались свадьбой, со смущением и признательностью приняв приглашение. И они обожали бы парочку правнуков.
– Знаете, это ведь Кавена заставил меня пригласить их, – сообщила по секрету Кимберли, глотнув шампанского. – Или, возможно, мне следует сказать «строго посоветовал».
– Дэр хотел наладить все потерянные связи, – резко сказал Старки. – Это в его духе. Как вы поладили с Марландами?
– С осмотрительной вежливостью, – честно призналась Кимберли.
– Ну, посмотрите на это по-другому, – посоветовал Старки, – некоторые люди не имеют даже осмотрительно вежливых отношений со своими родственниками!
– Думаю, вы правы.
– Вы, в самом деле, ненавидите их?
Кимберли на секунду задумалась, а потом потрясла головой:
– Нет.
И это было правдой. Она все еще не решила, что чувствует по отношению к родственникам, но знала, что не ненависть.
Возможно, она просто слишком влюблена в Кавену, чтобы осталась хоть капля чувства на что-то столь бесполезное, как ненависть.
– Я предупреждал Дэра, что он поступает как идиот, пытаясь силой заставить вас встретиться с ними, – поделился с ней Старки, отхлебнув виски. – Но, может, он был прав. Возможно, это лучший способ разрядить ситуацию. У Дэра инстинкты обычно надежно работают.
– Угу, ладно, но если он еще раз обрушит на меня подобный сюрприз, я, наверно, сверну ему шею.
– Не думаю, что вам стоит беспокоиться, что Дэр выкинет что-нибудь столь рискованное еще долгое время, – задумчиво заметил Старки. – Последние шесть недель он просто с вас пушинки сдувал.
Кимберли закусила губу, понимая, что Старки прав, и вспомнив при этом, как ей на самом деле не хотелось подобного обращения от Кавены. И она решительно сменила тему.
– Тетушка Милли, кажется, оправилась от шока, что Ариэль оказалась обыкновенной преступницей. Я боялась, что она будет бесконечно обвинять себя в том, что случилось.
– Дэр не позволил бы ей, – с сухой кривой улыбкой заметил Старки. – Он настойчиво старается взять всю вину на себя.
– Да уж, он преуспел в самонадеянной ответственности, – вздохнула Кимберли.
– Это у него в крови, – высказал мнение Старки. – Для него это естественно. Некоторым мужчинам такое нравится.
Кимберли искоса бросила на него сардонический взгляд:
– Разве?
– Ага. Но всему есть своя цена.
– Что вы имеете в виду?
Старки заколебался, стараясь поточнее подобрать слова.
– Мужчины, имеющие мужество справляться с обязательствами, обычно обладают доброй натурой, э, уверенностью в себе, стараются, чтобы все было сделано, как надо.
– Уверенностью в себе? – повторила Кимберли. – Вы имеете в виду высокомерную, властную, подавляющую, упрямую мужскую натуру, которой нравится заставлять всех поступать так, как сей мужчина им приказывает.
Старки, казалось, был доволен, что она поняла.
– Что-то типа того.
– Забудем самоуверенность. Расскажите мне о кинжале. Вы что-нибудь нашли?
Старки пожал плечами.
– Дэр оказался прав. Некоторые из наших старых контактов по импортному бизнесу помогли опознать его. Украшения датируются несколькими столетиями назад. Этот стиль использовался в Европе в то время людьми, которые называли себя колдунами.
– Как он оказался у Ариэль? – спросила Кимберли.
– Именно этот нож на самом деле не столь древний. Он оказался копией. Ариэль очевидно нашла рисунок в одной из своих оккультных книг и заказала кинжал у мастера. В конечном итоге, мы нашли бы парня, который его сделал. Не так уж много мастеров в округе, работающих на заказ. Но вовремя мы его не обнаружили.
– Узнали ли в полиции, как Зора и Эмлин связались с Ариэль?
– Настоящее имя Зоры – Шарлотта Мартин. А Эмлина зовут Джозеф Уильямс.
Кимберли состроила гримасу:
– Столько экзотических имен. Без сомнения, выдумка Ариэль.
– Она вышла на них, когда искала кое-какие растения, с которыми вечно экспериментировала. Шарлотта работала в магазинчике, продающем сухие растительные сборы, а Джо был ее приятелем. Бедняжка Шарлотта действительно хотела поверить в силу Ариэль и в возможность, что та сила перейдет со временем ей. Джо подходил к ситуации более практично. Он из тех парней, которые всегда ищут легкий заработок. Он думал, что планы Ариэль с похищением сработают. Когда ничего не вышло, он слонялся поблизости, потому что все еще думал, что есть вероятность вытянуть деньги из Дэра. Когда Ариэль заявила, что они должны убить вас, Джо согласился, поскольку вы единственная, кто мог бы опознать Шарлотту. Вы столкнулись с ней лицом к лицу в доме в тот день, когда спасли Скотта.
Кимберли содрогнулась.
– Тогда они наняли уличного подонка, чтобы провернуть это дело. Полагаю, тем вечером именно Ариэль впустила его в поместье.
Старки кивнул.
– К счастью, Ариэль настаивала, чтобы все было проделано с надлежащими церемониями. Она пригрозила, что не заплатит, если он не оденется в соответствующую одежду и не воспользуется данным ему кинжалом. По словам Крэнстона, этот тип до сих пор хнычет насчет ограничений, которые наложила на него Ариэль.
– Наверно, это и спасло мне жизнь той ночью, – печально покачала головой Кимберли. – Повезло.
– Собираетесь использовать это в романе?
– Еще бы!
– Мне нравятся ваши книги, – серьезно сказал Старки. – Этот Джош Валериан, конечно, немного странный парень, но сюжеты мне нравятся.
– А что не так с Джошем? – требовательно спросила Кимберли.
– Он не совсем реалистичен, – ответил осторожно Старки. – Я имею в виду, все эти заморочки с тем, что он способен понять героиню, не так уж необычны. Но то, что он чувствует все так же, как она, вот что странно.
– Вы так думаете? – тоскливо спросила Кимберли.
– Угу. Считается, что Валериан все-таки мужчина. А мужчины не видят вещи в том свете, что и женщины. Дэр чуть не свихнулся, пытаясь понять, как он сможет соперничать с такой фантазией.
– Он справился, – сухо возразила Кимберли.
– А Дэр об этом знает?
Кимберли, недоумевая, взглянула на Старки.
– Я так думаю, – очень серьезно ответила она.
– Тогда почему он так осторожно топчется вокруг вас?
– Вы заметили?
– А кто бы не заметил?
– Вы более догадливы, чем я, – спокойно констатировала Кимберли. Потом сказала себе, что сейчас самое время задать так и вертевшийся на языке вопрос. Она мысленно оценила количество виски, выпитое Старки, и решила рискнуть.
– Мне вот что любопытно, Старки, – с обманчивой легкостью начала она. – Что в точности вы с Кавеной импортировали и экспортировали?
Старки по-совиному заморгал.
– Так, всякую всячину.
– Что за всячину?
– Рухлядь. Безделушки, драгоценности, диковинки с разных уголков мира. Кавена покупал все, что бы ему не приглянулось и что, по его мнению, мог бы продать.
– Старки, и почему у меня такое чувство, что вы не на все сто процентов честны со мной?
– Э, думаю, Кавена пытается привлечь ваше внимание.
– Старки… – сдалась она. – Думаю, что хочу еще шампанского.
– Какое совпадение, – весело произнес Старки. – Сюда идет Дэр и несет два бокала.
Изумрудные глаза Кавены, казалось, мерцали пытливым любопытством, когда он окинул взглядом свою жену, но на голосе оно не отразилось. Он был холодно вежлив, как и в последние шесть недель.
– Еще шампанского, Ким?
Она в равной степени вежливо улыбнулась, отставила пустой бокал и приняла полный из его рук.
– Ты, должно быть, читаешь мои мысли.
– Делаю все возможное. Старки, я только что видел Джинни Адамс. Она тебя ищет.
К изумлению Кимберли обычно невозмутимый Старки вдруг занервничал. Он пропустил палец за воротник, потом поправил галстук.
– Она здесь? – Старки формально кивнул Кимберли и пробормотал: – Простите меня.
Кимберли провожала его взглядом, пока тот пробирался сквозь толпу навстречу стоящей у дверей привлекательной женщине лет сорока.
– Адамс? – спросила Кимберли.
– Думаю, из них получится хорошая пара. Джинни нужен кто-нибудь такой надежный, как Старки. В прошлом году ее оставил муж.
– О. Я и не знала, что у Старки, э, к ней романтический интерес.
– Последние шесть недель ты не часто сюда заглядывала, чтобы отследить, что происходит. «Вендетту» закончила?
– Нет, но продвинулась далеко.
Кимберли глотнула шампанского, чувствуя себя неловко и стеснительно в обществе мужа. Последнее время все их разговоры были подобны этому: вежливые, но отстраненные. Кимберли уговаривала себя, что все будет хорошо, раз уж они поженились, но сейчас она начала думать, а не обманывает ли себя.
– Что-нибудь не так, Ким?
– Собственно говоря, ты можешь ответить на один вопрос, – подтвердила она.
– На вопрос, на который Старки не стал отвечать? Так поэтому он выглядел таким смущенным, когда я появился?
– Я только хотела узнать, что вы на самом деле импортировали и экспортировали вдвоем. Довольно простой вопрос. И не говори мне, что рухлядь.
Кавена задумчиво окинул Кимберли взглядом.
– По большей части именно так.
– Но с чем это еще было связано?
Кавена заколебался, а потом пожал плечами.
– Иногда мы со Старки вели сделки, включающие информацию. Временами нам удавалось узнать полезные детали, которые постоянные правительственные агенты не могли добыть. Это удовлетворит твое писательское любопытство?
– Э, да, но скажи мне…
Он прервал ее вопросы, чуть улыбнувшись.
– Хватит, Ким. Это все, что ты можешь получить от меня по этой теме. И надеюсь, я никогда не увижу ничего подобного в твоих книгах.
Выражение лица его смягчилось на мгновение, когда он увидел в ее глазах разочарование.
– Я действительно не могу об этом говорить.
– Еще одни взятые на себя обязательства?
Мягкость в голосе испарилась.
– Называй это, как тебе нравится. Собираешься злиться из-за моего молчания по этому поводу наравне со всем остальным?
Кимберли нахмурилась.
– Конечно, нет. Я уверена, что ты дал слово не распространяться о своих прежних подвигах. И не жду, что ты его нарушишь.
Только не Дариус Кавена. Он будет нести свои обязательства до конца жизни. Кимберли отпила шампанского и стала размышлять над своим неопределенным будущим. Что, если она совершила ужасную ошибку, вдруг промелькнула паническая мысль. Может, ничего сейчас не утрясется. Возможно, все ведет к полнейшей катастрофе.
– Должно быть, ты утомилась, – мягко произнес Кавена. – Это был длинный день.
– Я переживу, – пробормотала она. Он посмотрел на нее, слегка сощурив глаза.
– А за себя я не уверен.
До нее не сразу дошло то, что она услышала. За последние недели это было первое свидетельство какого-либо чувства помимо мягкой вежливости, которое она уловила в его словах.
– Прости, что ты сказал?
– Ничего, – тут же заверил он, взяв ее за руку. – Давай побеседуем с твоими родственниками. Они хотят немножечко похвастаться.
– Радуются, что я так удачно вышла замуж, – сухо заметила Кимберли.
– Явно больше радуются, чем ты.
Кимберли заморгала. Снова она ощутила за словами острый клинок.
Тщательно контролируемый нрав Кавены явно поистрепался. Ей стало интересно, почему. Двумя часами позже она все еще размышляла над этим предметом, когда оказалась одна в своей спальне. Последние гости покинули поместье, а все обитатели дома разошлись по своим комнатам. Кимберли поймала себя на том, что уже протоптала дорожку у кровати и приказала себе остановиться. Не так она представляла себе свою брачную ночь. Она пребывала в одиночестве, и было ясно, что Кавена не собирается к ней присоединиться. Он поднялся наверх, поцеловал ее на сон грядущий у дверей спальни и удалился в свою комнату. От расстройства и смятения в глазах закипали слезы. Кимберли опустилась на краешек постели и в отчаянье попыталась решить, что же ей делать дальше. Она пребывала в недоумении. Не было никаких разговоров о медовом месяце, не было речи даже о путешествии на побережье, чтобы провести какое-то время в ее доме. Сумасшествие какое-то, говорила она себе. У нее тут голова идет кругом от любви к ее новоиспеченному мужу, а тот проводит ночь в собственной спальне! Кажется, Кавена начал претворять в жизнь клятву, данную ей той ночью, когда просил ее руки. Ей будет предоставлено любое время, которое она пожелает, чтобы лучше узнать его. Почему-то Кимберли не ожидала, что он отнесется со всем уважением к тем опрометчивым словам. В частности, она ведь никогда не имела в виду, что ему следует так поступить. Нелепо думать, что они, в самом деле, смогли бы узнать друг друга, так эмоционально отгораживаясь. Что бы только она сейчас не отдала за толику телепатических способностей, подумала Кимберли. Она пожертвовала бы чем угодно сейчас, чтобы узнать, что творится в голове Дариуса Кавены.
Кимберли медленно встала и расстегнула маленькие крючки свадебного платья. Бережно повесив его в шкаф, она вытащила ночную сорочку, купленную специально для брачной ночи. Мрачно уставилась на вычурную фантазию из атласа и кружев, потом положила ее обратно. Не стоит напрасно стараться, сказала себе Кимберли. С таким же успехом она могла бы надеть свою обычную футболку. Никто не собирается делить с ней постель, и, соответственно, некому будет оценить безумно дорогую тряпку.
Стоя босиком перед зеркалом, она расчесывала волосы и критически изучала свое отражение в футболке длиной до бедер. С самого начала она никогда не сомневалась в том, что между ней и Кавеной существует физическое влечение. Он хотел ее, или, по крайней мере, когда-то хотел. Она осмотрела выступающую под футболкой грудь и неуверенно провела языком по нижней губе. Что, если это изначальное влечение исчезло? Нет, заключила Кимберли, не может того быть.
Она неоднократно наблюдала едва скрываемое чувство собственника в этих изумрудных глазах за последние шесть недель. И определенно ощутила, как Кавена сдерживает себя, когда обнял ее и поцеловал, пожелав спокойной ночи. Кимберли последний раз провела щеткой по волосам и бросила ее на комод. Кавена просто-напросто придерживается своего плана «дать ей время». Вот единственное объяснение его поведения. Но она не могла постичь, что он от нее-то ждет, пока она упорно ожидает от него сигнала, достаточно ли прошло времени для них. Все слишком далеко зашло, внезапно решила Кимберли. Она теперь замужняя женщина, причем влюбленная в своего мужа. Может, муж ее и не любит, но он хотел ее, и она ему была нужна. Это лучшие основания, чем имеется у большего числа браков, заверяла она себя. Не дав себе времени подумать, Кимберли развернулась и вытащила из шкафа старый махровый халат. Набросив его, она вышла в коридор. В доме было темно и тихо. Она взглянула на дверь Кавены и не увидела света под дверью. Должно быть, он уже лег спать. Пройти по коридору до спальни Кавены потребовало от нее больше мужества, чем столкнутся лицом к лицу с тем вооруженным кинжалом преступником. Очутившись перед дверью Кимберли, было, подняла руку, чтобы постучать, но передумала. Глубоко вздохнув, она повернула ручку двери. Та бесшумно поддалась, и тихо скрипнув, дверь открылась. Кимберли постояла несколько секунд, подождав, пока глаза привыкнут к темноте. Если бы Кавена не пошевелился в полумраке, она бы его точно не разглядела. Он сидел в кресле у окна, вытянув во всю длину ноги. Рядом с ним стояла бутылка, и Кимберли как раз увидела, что он потянулся к напитку. Лица его она разглядеть не могла.
– Кавена?
– У тебя талант по этой части, Ким.
Голос его звучал хрипло.
– Талант в чем? – прошептала она, набираясь мужества и закрывая за собой дверь.
– Нарываться на неприятности, конечно, особенно по ночам. Ведь большинство твоих приключений происходило именно по ночам?
Кавена неестественно осторожно налил бренди. Кимберли нащупала ручку за своей спиной.
– Ты… ты сильно пьян, Кавена?
– Еще нет, но я стремлюсь к этому. Не напирай, Ким. Я делаю все возможное, чтобы не давить на тебя, так что ты, по меньшей мере, могла бы сделать одолжение и отвечать тем же.
Она все еще не могла толком разглядеть его неуклюжую позу, видны были только руки, подносившие ко рту бокал с бренди. Руки эти были обнажены, и Кимберли поняла, что на Кавене из одежды только джинсы.
