Текст книги "Голос любви"

Автор книги: Джейн Болинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– И все-таки как вы себя чувствуете?

Шалис закрывала дверь, а Ричард ждал ее около лифта. Она повернулась и направилась к нему. Какой же он все-таки высокий! Наверное, больше шести футов. Ричард смотрел на нее, и в его глазах светилось нечто такое, от чего Шалис готова была бежать за ним хоть на край света. Из-за болезни она выглядела не так, как ей хотелось бы, но все равно радовалась его внимательному изучающему взгляду.

– Шоу без меня в эфир не выйдет, – улыбнулась она.

– Кел знает, что должен отвезти вас домой, – сообщил Ричард сдержанно и, слегка помедлив, добавил: – И радуется этому как ребенок.

Теперь Ричард держался несколько отстранение, и казалось, что его что-то тревожит. «Что бы это могло быть?» – подумала Шалис.

Очутившись с ним в одном лифте, Шалис почувствовала такой прилив желания, что, останься они там еще на мгновение, она бы бросилась на него, как голодная пантера на свою жертву. К сожалению, от того, что она это осознавала, ей легче не становилось. Ее плоть отказывалась подчиняться голосу рассудка.

Чтобы хоть как-то отвлечься, она заметила:

– Вы сегодня днем так стремительно убежали, что я даже не успела поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали.

– Пустяки, – махнул он рукой, явно думая о чем-то другом.

Шалис растерялась и, чтобы скрыть свои чувства, игриво улыбнулась:

– Мне понравилось, как вы за мной ухаживали. Стоит призадуматься, нет ли в этом какого-то скрытого смысла?

Шалис говорила правду: в силу независимого характера она с трудом переносила вмешательство других людей в свои недуги.

– Вряд ли стоит искать в этом какой-то знак судьбы, – холодно сказал Ричард. – Я чувствовал себя виноватым после нашей последней встречи и поэтому пришел к вам, но сейчас мне кажется, что я действительно повел себя несколько опрометчиво.

Шалис, опешив от такой прямоты, криво усмехнулась.

– О да, вы изменили самому себе! Я знаю, все во мне вам не по вкусу: мой образ жизни, поведение, говорливость – все, все чуждо вам. Так не лучше ли будет посадить меня сейчас в такси и распрощаться?

– Я же сказал, что довезу вас, значит, довезу, но, если вам это неприятно, завтра, я думаю, будет лучше попросить кого-нибудь другого. Серла Орчарда, например.

– Я с ним больше не общаюсь.

– Уж не Кел ли стал причиной вашего разрыва? – скептически заметил он.

– Почему бы и нет? – ответила она ему в тон. Раз он все равно не верит ей, зачем тратить силы на то, чтобы убедить его в своей искренности? Еще и расстраиваться по этому поводу!

Да, Ричард явно жалел, что потратил на нее столько времени. Чем ближе он узнавал ее, тем противнее она ему становилась. К тому же из-за болезни она выглядела, должно быть, ужасно, и это не способствовало потеплению чувств. Понимал ли он, что для нее все осталось по-прежнему? Видимо, понимал и именно поэтому был сейчас так напряжен и зол.

В машине Ричард не проронил ни слова, даже не пытаясь завязать вежливой беседы. Будучи от природы болтушкой, Шалис не могла долго выносить это тягостное молчание.

– Так ваша сестра чувствует себя хорошо? – начала она с наигранной озабоченностью.

– Да, – отрезал он.

– Я тут размышляла о ее браке, – продолжала Шалис, – и пришла к выводу, что он очень похож на брак моих родителей.

– Но ведь ваши родители до сих пор вместе? – неохотно заметил он.

– Это-то как раз и удивительно! И никогда не расходились!

– Так, может быть, они все-таки любят друг друга? – сдержанно предположил Ричард.

Эта мысль удивила ее. Она вопросительно взглянула на него.

– Иногда вы кажетесь большим идеалистом, чем я. А я-то считала вас циником.

– Идеализм – удел молодых. У меня же просто есть кое-какие мысли насчет того, что такое любовь.

– А у меня, по-вашему, нет?

– Не знаю. Чтобы понять это, нужно получше вас узнать.

– А вы этого не хотите?

– Все, что мне надо знать о вас, я уже знаю. Да-да, Шалис, меня вполне устраивает наше знакомство в том виде, в каком оно есть. И я не имею никакого желания идти дальше, – откровенно сказал он. – Мы и так уже переступили некую грань. Меня все это слишком тяготит.

– Тяготит – что?

– Тяготение наших тел друг к другу, – отчеканил он чуть ли не по слогам, – если бы вы не были больны, то мне вряд ли удалось бы сохранить спокойствие рядом с вами. Все, о чем я мог думать, сидя на вашей кровати, – это как сильно я хочу оказаться в ней вместе с вами.

Она чуть не лишилась дара речи при этих словах, а придя в себя, пробормотала:

– Подумать только! Я, конечно, плохо себя чувствовала, но… Вы прекрасный актер, Ричард. Я была уверена, что после сегодняшнего дня вы и смотреть на меня не захотите.

– Ошибаетесь, – медленно произнес он. – Меня влечет к вам против моего собственного желания, – он говорил, тщательно подбирая слова. – И то, что я не показываю этого, ничего не меняет. И как я уже сказал, это действует мне на нервы. Я подозреваю, что это происходит и с вами, и тоже против вашего желания, но вы легче относитесь к этому. Вы смотрите на это как на игру и слишком переоцениваете свои силы, полагаясь на самоконтроль. А я, как это ни смешно, его утратил. В этом одно из самых больших различий между нами.

Его манера так открыто говорить о своих чувствах восхищала Шалис. На егофоне она действительно могла показаться слишком ветреной, так как предпочитала прикрывать свои чувства показным легкомыслием.

– Поверьте, для меня это не менее серьезно, – она тоже попыталась быть откровенной, вспомнив, как сильно его желала. – Я …я совсем не намерена играть с вами.

– Но чувствуете ли вы такую же боль, какую чувствую я? – спросил он упавшим голосом и, сняв с руля одну руку, дотронулся до ее бедра.

Ее юбка была сшита из очень легкой материи, и сквозь нее Шалис могла ощущать тепло его пальцев, словно он дотронулся до голой ноги.

– Этим вы только ухудшите положение, – дрогнувшим голосом произнесла она. – Когда все так безнадежно, секс… не может помочь.

– Да, вы правы, мы слишком разные, – согласился он, убирая руку.

– Поэтому нам лучше не дотрагиваться друг до друга.

– Да. – Ричард тяжело вздохнул и скептически рассмеялся. – Знаете, что меня больше всего раздражает? Что теперь, когда вся эта история с Келом уладилась, нет никакой необходимости в нашем с вами общении.

– Отнеситесь к этому как к забавному эпизоду, – насмешливо предложила Шалис.

– Именно так я и собираюсь к этому отнестись, когда мы перестанем видеться.

– Неужели между нами не было ничего хорошего?

– О, да! Вы развлеклись по полной программе, – заметил он с упреком.

– Не без этого, – резко ответила она. – Но я по крайней мере не жалею о том, что познакомилась с вами.

– Если бы я поддался желанию узнать вас как следует, это кончилось бы катастрофой. Так что я все решил. Сегодня вечером мы с вами видимся в последний раз.

– А мое мнение вы в расчет не берете?

Это прозвучало как-то по-детски, и Шалис тотчас же пожалела о сказанном, но слово, как известно, не воробей.

– Нет, – быстро ответил он. – Вы сами прекрасно понимаете, что наши отношения безнадежны.

Он был прав. Ей нечего было добавить, оставалось только закусить губу и провести остаток пути в полном молчании.

«Мы видимся с вами в последний раз…» Она посмотрела на его руки. Неужели они больше никогда не дотронутся до нее…

– Высадите меня у входа, – обратилась она к нему.

Они проезжали мимо стоянки, на которой стояли только две машины: Анджело и Кела.

– Что смешного?

Ричард, слегка повернувшись к расхохотавшейся спутнице, вопросительно смотрел на нее.

– Ровным счетом ничего. Я просто поняла, как вы чертовски правы. Мы абсолютно разные. Посмотрите на те две машины.

– Одна из них – Кела, – спокойно отметил он.

– Это машины молодыхлюдей, – подчеркнула она слово «молодых». – Эй, я же говорю, высадите меня у входа. Дальше провожать не нужно.

– Может быть, и не нужно, – сказал Ричард, продолжая медленно ехать в глубь стоянки. Он остановился в самом неосвещенном месте и выключил фары. – Прежде чем попрощаться, я хочу показать вам, что и старички кое на что способны.

– Я вас заражу, – попыталась она пошутить.

Тем временем Ричард отодвинул свое кресло назад и повернулся к ней.

– Лучше грипп, чем разбитое сердце, – произнес он немного патетично, отстегивая ремень безопасности с ее стороны. – Грипп – самая ничтожная цена, которую придется заплатить.

– За что? И к тому же на стоянке дежурит охрана, – быстро заметила Шалис, почувствовав прикосновение его руки.

– Они в своей будке и следят только за воротами.

На секунду Ричард остановился, пристально посмотрел ей в глаза и разразился смехом:

– Ушам своим не верю! Шалис Фокс вдруг стала осмотрительной.

– Я осторожничаю из-за вас. Чтобы вы потом не жалели, что отступили от своих принципов. Ведь это вы у нас мистер Благоразумие! – парировала она, невзирая на то, что он крепко сжимал ее в своих объятиях и их губы почти соприкасались. – А вдруг охранник или кто-нибудь еще узнает вас? Здесь, между прочим, паркуются в основном журналисты. Раз! И ваша фотография будет красоваться во всех печатных изданиях. Сенсация недели! Представляете, какой удар для «Довейл даймондс»?! Президент компании занимается любовью с ведущей музыкального радио на автостоянке! Позор, да и только!

– Я – демократ и выступаю за права человека! – ответил он и в следующий момент уже целовал ее так страстно, что она, с силой обвив его руками, впилась в его губы ответным поцелуем.

Шалис хотела его так сильно, что это причиняло ей боль. Никогда в жизни она не испытывала подобного чувства. В нем было что-то животное. Будто сама природа толкала ее в объятия этого человека для одной только ей ведомой цели.

Ричард целовал ее то ласково, едва касаясь губ, то с силой впиваясь и почти кусая их. Сначала она покорствовала ему, но вскоре перехватила инициативу. Теперь она задавала тон, стараясь не оставить без внимания ни единой клеточки его пылающего рта.

Он крепко обнял ее, словно укачивая в своих крепких объятиях. Хотя их машина расположилась в самом дальнем углу стоянки, лучи света доходили и сюда, отбрасывая длинные причудливые тени. Немного света падало на его лицо и оно казалось еще более четко очерченным, и оттого еще более мужественным. Словно греческий бог склонился над ней, убаюкивая и приподнимая над суетой этого бренного мира.

– Ричард… – выдохнула она.

Шалис не знала, что хочет сказать. Просто произнесла его имя. Потому что оно принадлежало ему, человеку, которого она так хотела. Но даже если бы она и вздумала продолжить фразу, ей бы это не удалось, потому что он снова принялся целовать ее, проводя языком по подбородку, шее и заставляя ее дрожать от удовольствия.

Его руки тем временем сжимали ее хрупкое тело. Вот одна рука медленно поползла вверх, и казалось, что там, где она касалась кожи, загорался огонь. Шалис почувствовала, как Ричард забирается ей под свитер, и замерла в ожидании. Из-за болезни она не надела бюстгальтера – так ей было свободнее и комфортнее. Когда он провел рукой по ее груди, она ощутила, как приятное тепло разливается по телу, согревая и питая живительной силой каждую клеточку ее организма. На минуту ей показалось странным, что она до сих пор могла обходиться без прикосновения этих рук.

– Ты просто великолепна, – прошептал он, лаская одним пальцем ее сосок.

От этой ласки она застонала в экстазе. Словно отвечая, Ричард резко прижал ее к себе, издав какой-то звериный рык, будто иначе не мог справиться с нахлынувшими на него чувствами. Потом отпустил ее и, стремительно, как в лихорадке, оголив грудь, жадно впился в сосок, который перед этим ласкал рукой. Шалис откинула голову назад, под приливами страсти изгибаясь, словно дикая кошка.

Это длилось несколько секунд.

– Нет, пора остановиться, – произнес, задыхаясь, Ричард. Он встряхнул головой и подался назад. – Я должен и могуэто сделать.

Ей вовсе не хотелось, чтобы он останавливался, но она уже почувствовала, что он настроен решительно. Потому отстранилась и села, пытаясь привести себя в порядок.

– Похвально иметь такую силу воли, – пробормотала она с досадой.

–  Язабыл о твоей болезни, значит, почти не контролировал себя, а это всегда опасно. Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – слова застревали у нее в горле. – Не надо, не провожай меня, – попросила она, когда увидела, что он собирается выйти из машины вместе с ней.

Ричард посмотрел на нее недоуменно-сердито.

– Неужели тебе самой наплевать на собственное здоровье? Этот твой пресловутый оптимизм всегда поражал меня. Смахивает на легкомыслие.

Она опустила голову. Да, она не могла отрицать, что никогда не заботилась о себе должным образом. Но какое он имел право читать ей нотацию? Тем более что его присутствие явно не способствовало ее выздоровлению.

– Скорее мне нужно опасаться тебя, – она постаралась перейти в нападение.

– Ну, спасибо.

Ей вдруг стало очень смешно и одновременно захотелось плакать.

– Ладно тебе, считай это комплиментом.

У такого мужчины не могло быть никаких комплексов. Он прекрасно осознавал, как хорош, особенно когда видел, что женщина, с которой он принципиально не желал иметь ничего общего, не могла противостоять его очарованию.

– Это и правда комплимент, – признал он серьезно.

Они уже вышли из машины и медленно подходили к зданию радиостанции.

– А может, мне отменить свой запрет на наши встречи? – спросил вдруг Ричард шутливо, но в голосе его слышалась надежда. – Ты заставляешь меня вспомнить молодость. Эти поцелуи в машине…

– Тебе стыдно?

– Нет.

Что-то в этом «нет» показалось ей странным. Она вопросительно посмотрела на него.

– Ты ведь этого раньше никогда не делал, да?

– Молодость, вернее – юность, проскочила мимо. И вот теперь я за это расплачиваюсь, – он удрученно посмотрел на нее, давая понять, что она и есть причина наступившей расплаты.

Она расхохоталась при мысли о том, что даже у такого самоуверенного человека, как Ричард, был небольшой комплекс из-за потерянной юности.

– О, Ричард! – Она сделала импульсивный жест рукой. – Что такое тридцать два года! Всего лишь на десять лет больше, чем мне. Ты совсем не стар. Меня больше смущает твое положение в обществе: «Довейл даймондс» – концерн национального масштаба. Огромная ответственность. И если бы я считала тебя старым, мне не хотелось бы тебя целовать… В ту ночь, когда в моей квартире вырубилось электричество, мне казалось, что я должна немного развеселить тебя… И если мне это удалось сейчас, то не кажется ли тебе, что стоит продолжить в том же духе?

Шалис почувствовала, что, если не распрощаться сейчас же, она опустится до того, что будет умолять дать ей шанс.

– Удобный момент для того, чтобы пожать друг другу руки, – заметил он, резко останавливаясь и делая вид, что не слышал последней реплики.

Она улыбнулась. Главное – не терять лица. Обиду и боль можно отложить на потом, а сейчас нужно быть на высоте.

Он протянул ей руку и на удивление долго не отпускал ее. Потом повернулся и вышел из здания.

– Ну, что же, оно и к лучшему, – пробормотала она, задумчиво глядя ему вслед.

«Нет, как бы он ни был хорош, мне не нужен любовник, способный превратить жизнь в сплошную схватку», – решительно подумала она и, встряхнув головой, бодрым шагом направилась к своему офису.

Подталкиваемая музыкантами, которые один за другим вываливались из зала, предоставленного администрацией отеля для интервью, Шалис еще раз пожала руку гитаристу, воображая, с каким удовольствием выхватила бы сейчас у него из рук бутылку текилы и разбила об его голову.

Еще одна иллюзия. Она презрительно улыбнулась. Конечно, она знала, что музыканты – народ экстравагантный, но на сей раз и они хватили через край.

Начать с того, что вместо прихода к ним на студию, как было оговорено заранее, они потребовали, чтобы она явилась к ним в отель. Они остановились в одном из самых современных и шикарных отелей, расположенных на севере Йоханнесбурга. Дорога туда заняла у нее в два раза больше времени, чем она ожидала, так как из-за дождя, который начался еще во вторник, движение в городе было затруднено. Когда она наконец добралась туда, музыканты предложили ей провести интервью в их номере. Хорошо еще, что в отеле имелся конференц-зал. Беседуя с музыкантом, который и уговаривал ее подняться наверх, она подумала: «Интересно, а как относятся к их хриплому реву соседи по этажу, если в комнатах не предусмотрена звукоизоляция?»

В продолжение всего интервью ребята вели себя не лучшим образом. Теперь они стояли на выходе из конференц-зала и обменивались репликами. Шалис уже из последних сил выносила их плоские остроты и потому не без удовольствия отвлекалась на то, чтобы осмотреться вокруг. На верхнем этаже отеля, где находился конференц-зал, толпилось довольно много народа. Двери банкетного зала, расположенного напротив, были открыты. Из них неспешно выходили мужчины в элегантных костюмах и женщины в нарядных вечерних платьях.

«Магнаты из Брунея, Малайзии и Сингапура встречаются с местными шишками: влиятельными брокерами и промышленниками», – объяснил ей мальчик из персонала.

Шалис проголодалась. «А их там, наверное, отменно потчевали», – подумала она, проглатывая слюну. Она слышала, что в отеле работали лучшие повара.

Наконец руководитель группы пожал ей руку. Она повернулась, чтобы уйти, и застыла на месте. Прямо на нее шел Ричард Довейл. Хотя он был еще далеко, она успела заметить выражение недовольства на его лице.

– Не обижайтесь на них, – преградил ей путь продюсер музыкантов, беря ее за локоть. – Они еще молоды, кровь играет.

– А, вот как это называется, – заметила она рассеянно. – А я думала, это элементарное хамство.

Он засмеялся.

– Знаю, что вы чувствуете! Как насчет прогулки по вашему городку? Поужинаем где-нибудь вместе, получше узнаем друг друга? А?

– Во-первых, это – город, а не городок, а во-вторых, я занята, – она ослепительно улыбнулась, краем глаза следя за Ричардом. – Мне нужно подготовить к эфиру интервью с вашими подопечными. Программа выйдет в понедельник вечером в одиннадцать часов. До свидания.

– Подождите! – запротестовал он, продолжая улыбаться, но теперь уже с каким-то мстительным блеском в глазах.

– Шалис! – холодно окликнул ее Ричард.

– Привет, – сдержанно кивнула она в ответ, не прекращая натянуто улыбаться, так как продюсер все еще стоял рядом.

– Ладно, думаю, мы еще увидимся, – торопливо попрощался он и отошел.

– Кто это был? – спросил Ричард с выражением отвращения на лице.

Раздражение, которое накопилось в ней за весь этот тяжелый день, теперь было готово прорваться наружу. Она точно знала, о чем Ричард думал в этот момент.

– Так, продюсер одной рок-группы, у которой я брала интервью.

Он сделал шаг по направлению к ней с таким выражением на лице, что она инстинктивно отступила назад.

Ричард бросил взгляд сквозь открытую дверь конференц-зала на столик с пустой бутылкой из-под текилы, окруженной грязными стаканами, и на расставленные в беспорядке стулья.

– Остатки оргии, – презрительно заметил он.

– Это было интервью, – твердо возразила она.

Губы Ричарда искривились в надменной улыбке.

– Не очень похоже.

Шалис улыбнулась, стараясь показать, что ей абсолютно все равно, что он об этом думает.

– Надеюсь, ты не претендуешь на роль спасителя? Обычно помощь в такого рода делах мне не требуется.

– Как скажешь, – презрительно произнес он.

Его тон был оскорбителен.

– Это моя работа,между прочим, – она сделала ударение на слове «работа».

– Ах, работа? А я думал – забава. Возможность попрактиковаться в искусстве обольщения. Мне казалось, ты без этого жить не можешь.

– А сейчас тебе уже так не кажется? Впрочем, что бы я ни сказала, ты все равно не поверишь ни одному моему слову.

Он как-то странно посмотрел на нее – зло и одновременно будто соглашаясь с ней.

– В коридоре слишком шумно. – Он заглянул в пустой конференц-зал. – Мы можем здесь посидеть немного?

– А в чем, собственно, дело? Боишься, что нас увидят журналисты? Или опасаешься, что тебя застукает со мной отец Джулии? Он же тоже здесь? – она насмешливо посмотрела на него.

Они зашли в зал.

– Ты все обвиняешь меня в снобизме и прочих болезнях богатых людей. А я вот тут на этой неделе прослушал твою передачу, – начал он, не отвечая на ее нападки. – Вы просите посылать вам факсы или сообщения по электронной почте. А как же с теми, у кого нет такой возможности?

– Ты прав. Я иногда принимаю и телефонные звонки, но это не всегда удобно, – серьезно ответила она.

Слава богу, она не знала тогда, что Ричард слушает радио, иначе ей было бы трудно вести программу. Хотя, с другой стороны, это непрофессионально. Нельзя, чтобы твои личные дела влияли на передачу.

– А знаешь, что меня особенно интересовало, когда я тебя слушал? Что ты делаешь, когда не находишься в эфире.

– Жаль, что ты не видел нашу студию. Обычно я готовлю кофе и пиццу. Кстати, – она вспомнила, что очень хотела есть, – а там еще что-нибудь осталось после вашего банкета? По дороге сюда я перехватила один пончик. А во время интервью со всеми бутербродами расправились рок-молодцы. Они их пробовали и, если им не нравилось, сразу же выбрасывали и брали другой. Так что мне ничего не досталось. И клянусь тебе, по крайней мере неделю я буду говорить в эфире только хорошее о барабанщиках, потому что их барабанщик был единственным, кто старался вести себя прилично и нормально отвечать на мои вопросы.

Ричард изучающе смотрел на нее. Уголки его губ поползли вверх.

– Как это происходит, что твоя болтовня действует мне на нервы и в то же время обезоруживает? Предлагаю заказать обед в номер, что скажешь? Не знаю, как ты, но я больше так не могу. Я хочу тебя, Шалис!