Текст книги "Ва-банк!"

Автор книги: Джеймс Суэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

6

На взгляд Валентайна, «Акрополь» совсем не изменился – то же старомодное игорное заведение, столь же безвкусно обставленное, как и раньше, и на плаву ему помогали держаться исключительно игроки, тоскующие по старым добрым денькам. Новому поколению тут предложить было нечего – кроме разнообразия толкущихся персонажей, но в наши дни это вряд ли кого интересовало.

Валентайн зарегистрировался в гостинице только в три пополудни. Здесь его уже поджидали два сообщения. Первое он проглядел, пока лифт возносил его на четвертый этаж. Читая, Валентайн морщился – от престарелого посыльного несло каким-то ужасным одеколоном. Послание было от Уайли – за прошедшее время его каракули не стали разборчивей. Питбосс просил связаться с ним, как только Валентайн устроится, и сообщал номер своего пейджера.

Двери лифта растворились, и Валентайн последовал за посыльным по сложной системе коридоров – ни дать ни взять настоящие катакомбы. Его номер располагался у самой черной лестницы, и когда посыльный открыл дверь, на него глянула комната, приветливостью и уютом вряд ли способная соперничать с пещерой.

Валентайн раздвинул шторы – из окна открывался упоительный вид на серую бетонную стену. Посыльный принялся перечислять имевшиеся удобства.

– Где тут туалет? – перебил его Валентайн.

– Мы как раз в нем и находимся, – ответил посыльный.

– Ты кто, клоун?

– Угадали, – ответил посыльный. – А чемоданы ношу тренировки ради.

Он действительно был забавен – если вам нравятся откровенно жалкие личности, и Валентайн вознаградил его за труды пятидолларовой банкнотой. Посыльный, не снизойдя до благодарности, сунул деньги в жилетный карман.

Валентайн запер дверь, сбросил одежду и направился в ванную.

Ванные комнаты в Лас-Вегасе отличались особым уродством, и эта не оказалась исключением. Ярко-голубые стены состязались в безобразии с раковиной и унитазом цвета мочи, душевую кабину прикрывала пластиковая занавеска, на которой была изображена карта Древней Греции. Через несколько минут горячая вода кончилась, и Валентайну пришлось домываться холодной. Ругаясь на чем свет стоит, он завернулся в полотенце и тут услышал, как звонит телефон.

Однако трубку он не взял, а сначала тщательно вытерся и оделся. В отставке есть свои преимущества, и одно из них – отсутствие необходимости спешить. Лампочка на автоответчике – телефон стоял на прикроватной тумбочке – яростно мигала, словно маяк в штормовую ночь. Он нажал кнопку.

«Привет, Тони. Это Мейбл. Рада, что ты добрался целым и невредимым – знаю, как ты ненавидишь летать. Слушай… Тут недавно прибыл Джерри, он был просто вне себя, когда я сказала, что тебе пришлось отъехать. Наверное, он планировал провести настоящий уикэнд с родным отцом… Короче, я с твоим сыном иду на бейсбол. Он поначалу хотел порвать билеты, но я сказала, что составлю ему отличную компанию. Так что мы идем. Надеюсь, ты не против».

– Боже правый! – пробормотал Валентайн. Джерри и Мейбл отправились на свидание! От этой мысли он вздрогнул.

«Мне нравится твой сын, правда, – продолжала она, словно угадав его реакцию. – Знаю, он доставил тебе немало хлопот, но я просто не могу так с ним поступить. Думаю, ты понимаешь».

– Нет, не понимаю, – возразил он автоответчику.

«Во всяком случае, я звоню, чтобы сказать, что решила не отсылать то объявление, где про „умереть банкротом“. Ты прав, оно не годится. Не то чтобы глупое, но какое-то инфантильное. А вот и хорошая новость: я придумала кое-что взаправду смешное. К тому времени, как ты услышишь это сообщение, я уже перешлю его факсом в твою гостиницу. Если не возражаешь, прочти его и сообщи свое мнение. Буду с нетерпением ждать звонка. Пока».

Валентайн повесил трубку и вспомнил, как когда-то пригласил Джерри посмотреть вместе с ним, как «Янки» играли в решающей встрече, но сын отказался – он предпочел куда-то отправиться со своими обкуренными дружками. Это было одно из самых горестных его воспоминаний. Увы – что посеешь, то и пожнешь.

И в этот миг все в номере заходило ходуном – это пришел в движение служебный лифт. Двери хлопнули, из лифта вышли две горничные-мексиканки, с лязгом толкавшие перед собой тележку из прачечной. Они оживленно болтали по-испански, и Тони отчетливо слышал каждое слово. Телефон зазвонил снова.

– Мистер Валентайн, это Роксана из регистрации, – сообщил приветливый женский голос. – У меня тут для вас факс.

– Сейчас спущусь, – ответил он. – И, Роксана, потрудитесь подыскать для меня другой номер.

– Другой номер? – в голосе женщины послышалась обида. – А что плохого в вашем номере?

– Я нашел под кроватью труп, – заговорщическим тоном сообщил Валентайн.

– Труп?!

– Да. Думаю, это тело Джимми Хоффы.[15]15
  Джеймс Хоффа (1913–1975) – американский профсоюзный лидер, подозревавшийся в связях с мафией. Исчез при таинственных обстоятельствах, и тело его до сих пор не найдено.


[Закрыть]

– Хорошо, – он услышал, как пальцы ее зацокали по клавиатуре компьютера, – посмотрю, что можно для вас сделать.

Во время долгого и непростого путешествия к лифтам Валентайн внимательно разглядывал ковровое покрытие в коридоре: оно было поистине чудовищной расцветки – оранжевое в красную клетку. Ему приходилось читать исследования по поводу того, каким следует быть ковровым покрытиям в казино. Согласно этим трудам, чем ужаснее, тем лучше. Целью же исследований было найти рисунок до того безобразный, чтобы клиент просто не смог на него смотреть и вынужден был перевести оскорбленный взор на дилера или сверкающий игровой автомат. Идея состояла в том, чтобы подтолкнуть к игре даже тех, кто играть не собирался. Однако работ, посвященных выяснению того, срабатывает ли эта уловка, ему почему-то не попадалось.

Спускаясь в лифте, он вспомнил о втором послании – листок из факса по-прежнему лежал у него в кармане. Он развернул его:

Валентайн, старый пердун!

Послушайся дружеского совета – сиди себе на пенсии и не высовывайся.

Поверь, ни одна работа не стоит того, чтобы за нее умереть.

– Что за черт! – сказал он вслух.

Двери лифта раскрылись, но Валентайн этого даже не заметил. За годы службы он привык к угрозам разного рода шулеров, а парочка-другая мошенников даже пытались привести их в исполнение. Двери закрылись, и лифт сам поехал вверх.

Он снова очутился на своем четвертом этаже. Снова нажал кнопку «Вестибюль», снова поехал вниз, снова перечитал послание. Тот, кто его отправил, знал о Валентайне предостаточно – например, что он ушел в отставку. Неужто информатор Хиггинса растрепал о его приезде? Или, может, кто-то из старых знакомцев по Атлантик-Сити заметил его в аэропорту и подслушал разговор, пока они с Хиггинсом шли к машине? Во всяком случае, ему следует быть настороже, а то придется возвращаться домой в багажном отделении – это вместо первого-то класса.

Чтобы добраться до стойки регистрации, Валентайну пришлось пройти через зал казино. Он ненадолго остановился – провести рекогносцировку. Помещение было распланировано на манер колеса: в центре располагались игровые столы и автоматы, а по окружности – все остальное. Любой, кто заходил в «Акрополь», так или иначе попадал в это «колесо», а уж оно крутилось на полной скорости, чтобы вытрясти из посетителя хоть несколько монет. Четверть века назад таким образом планировались все казино Лас-Вегаса. Однако он подозревал, что сегодня таких «колес» осталось совсем немного.

Роксана уже его поджидала. Она оказалась жизнерадостной рыжеволосой девицей с глазами цвета молочного шоколада – его любимый тип женщин. Энергично жуя резинку, она отозвала его в сторону и сказала:

– А я-то думала, что Джимми Хоффа похоронен на «Стадионе гигантов».

– Нет, там похоронен Уолт Дисней, – ответил он.

– Ну вот, все я перепутала! А про Уолта Диснея я думала, что его держат в морозильнике в Орландо.

– В Орландо держат труп Адольфа Гитлера.

Она подтолкнула к нему факс. Листок легко заскользил по мраморной стойке.

– Вы просто прелесть! – заявила Роксана.

Валентайн ухмыльнулся:

– Откуда вы?

– Выросла в Нью-Джерси. Сюда приехала пять лет назад.

– Я тоже из Джерси. Как вы здешнюю жару переносите?

– В общем-то терпимо. Если, конечно, скинуть всю одежку.

Валентайн вытаращил глаза, а она рассмеялась. Он чувствовал, что симпатичен ей так же, как и она ему. Интересно, на сколько он старше? Лет на тридцать, не меньше. А все-таки приятно, что он еще может хоть ненадолго позабавить такую милую девушку.

– Вы приехали на съезд?

– Нет, я должен кое-что сделать для казино.

– Не может быть!

– У меня к вам большая просьба. Если вдруг позвонит мой сын, не можете ли вы сказать ему, что я уже выехал?

Роксана в удивлении подняла брови. Голос ее зазвучал суше и строже:

– Вы не хотите говорить со своим собственным сыном?

– Именно, – ответил он. – И вам не советую.

– Он что, убил кого-нибудь?

– Ничего подобного.

– Так если он не убийца, неужто вы не можете его простить?

Вот она, логика выходца из Джерси! Да, эта юная леди – настоящий крепкий орешек. Он поспешил ретироваться, а Роксана, проводив его суровым взглядом, занялась другим клиентом.

Валентайн направился в расположенный в фойе бар. Назывался он «Убежищем Ника» и манил уютной полутьмой. Посетителей не было, и бармен тешил себя тем, что протирал стаканы. Он с одного взгляда оценил силы и возможности Валентайна: возраст – почтенный, телосложение – хрупкое, волосы – седые, и потому не выказал никакого разочарования, когда тот сделал свой заказ – стакан воды с долькой лимона.

– С газом или без газа? – вежливо осведомился бармен.

– Просто из-под крана, если у вас такая имеется.

Бармен подал воду так же, как подавал другие, куда более дорогие напитки – на подставочке. Валентайн приятно удивился: это был единственный показатель класса, с которым он здесь, в «Акрополе», столкнулся. Поэтому он дал парню на чай два доллара.

Валентайн развернул полученный от Мейбл факс. С чего это Роксана решила, что ему следует быть с Джерри полюбезнее? И кто дал ей право вообще иметь на сей счет собственное мнение? Потягивая воду, он прочел:

Надоело крутиться, как белка в колесе?

Спешите записаться в Школу попрошаек Бабули Мейбл. Станьте настоящим профессионалом! Открыты специальные курсы для телепроповедников и политических карьеристов. Обретите свою стезю – и вам больше никогда не придется трудиться!

Почетный президент Мейбл Джуликер, ул. Подаяния, 813.

Валентайн сморщился. Что произошло с Мейбл? Совсем даже не смешно! И вообще, от объявления за версту несет Джерри: наверняка это он оказал такое разрушительное влияние на чувство юмора его соседки.

В зеркале за баром он увидел отражение толстомордого придурка – придурок явно направлялся к нему. На гангстера не похож: слишком уж растерянный вид. Когда толстяк уселся на соседний табурет, Валентайн сказал:

– А вы, должно быть, Уайли.

– Так точно, – ответил питбосс и постучал по стойке бара. – Роксана сказала, что я могу найти вас здесь.

– Милая девушка.

Уайли заказал бурбон с водой и интимным тоном сообщил:

– У нее слабость к таким вот пожилым джентльменам.

– Спасибо, что сказали, – ответил Валентайн, – а то я все никак не мог взять в толк, что она делала в моем номере.

Уайли заржал так, будто никогда ничего на свете смешнее не слышал:

– Непременно воспользуюсь вашей шуткой!

Когда Уайли подали виски, Валентайн рассказал, что в аэропорту его встречал Билл Хиггинс и что он уже присутствовал при допросе. Потом изложил свою теорию насчет того, что Нола наверняка замешана. В бычьих глазах Уайли мелькнуло нечто похожее на ум.

– Так и Сэмми Манн думает, – сказал Уайли. – Он считает, что она виновна. Но, сказать по правде, я до сих пор так ничего и не понял, хотя знаю эту девушку достаточно хорошо.

– Сэмми Манн здесь? – спросил Валентайн, вспомнив о послании с угрозами.

– Сэмми – глава службы наблюдения казино. Он мой босс. – От удивления Валентайн даже поперхнулся. – Он обратился к религии, – пояснил Уайли, – и перешел на сторону хороших парней.

– Сэмми рассказывал, что я как-то раз поймал его за руку?

– Конечно. Но он говорил, что избежал наказания.

– Вот это да! «Избежал наказания»! Да Сэмми по сей день сидел бы за решеткой, не дай он на лапу судье.

Это сообщение вызвало у Уайли взрыв поистине гомерического хохота:

– Наш Сэмми подкупил судью? Это просто потрясающе!

Уайли глотал свое виски в том же темпе, что Валентайн свою воду, поскольку после перелета все еще мучился от жажды. Вскоре физиономия питбосса переливалась всеми оттенками багрового, а язык слегка заплетался.

– Сэмми полагает, что этот тип Фонтэйн нарочно подставил Нолу, – сообщил он. – Сэмми думает, что все это – дымовая завеса, а у Фонтэйна на уме что-то другое.

– Например?

– По-настоящему большой куш.

– Но пятьдесят тысяч – достаточно большой куш.

– В наши дни – уже нет. – Уайли внимательно разглядывал какую-то соринку у себя в стакане, потом выудил ее ложечкой. – Из всех заведений в городе он выбрал именно наше. Для этого должны быть какие-то причины.

– И вы хотите, чтобы я их отыскал.

– И его самого в придачу, если сможете.

– Вот это будет очень непросто.

– Мы полагаем, что он все еще в городе.

– Вам об этом Билл Хиггинс сказал?

– Угу.

Согласно рекламе, увиденной Валентайном в аэропорту, население «большого Лас-Вегаса» превысило миллион человек. Но по сравнению с настоящими мегаполисами, это был все-таки город скромных размеров. Нола выйдет из участка, полицейские примутся за ней следить денно и нощно и непременно схватят Фонтэйна, поскольку он, конечно же, постарается выйти с ней на связь. Просто, как дважды два.

– Если его поймают, заплатите мне вдвое больше.

Уайли слишком нагрузился, чтобы хорошенько обдумать это предложение. Обычно Валентайн не пытался воспользоваться преимуществом над пьяными, но этот поселил его в самый скверный номер. Будучи католиком, он верил в расплату за грехи – и чем раньше, тем лучше.

– Договорились! – невнятно произнес питбосс.

7

Ближе к вечеру Нолу выпустили под залог, который внесла ее лучшая подруга Шерри Соломон. Шерри была родом из Южной Калифорнии, обладала белокурыми волосами, хорошеньким личиком и потрясающими ногами. Она прибыла в Вегас одновременно с Нолой на стареньком «Фольксвагене», доверху набитом пожитками. Они вместе ходили в школу дилеров и одно время – пока обе не стали зарабатывать – даже вместе снимали крохотную двухкомнатную квартирку. Шерри умела жить, и Нола позвонила ей в первую очередь: даже если у Шерри в данный момент и не было пяти тысяч на залог, она наверняка знала, у кого их можно раздобыть.

– Брат моего бывшего парня как раз занимается залогами, – объясняла она, пока давала три доллара на чай парню с автостоянки. – Сол Кац. Да ты его рекламу наверняка по всему городу видела! Эту вот: «Не рыдай – скорее Сола призывай!» Я за тебя поручилась – сказала, что ты не скроешься, что ты девушка порядочная.

– Спасибо, Шерри. – И Нола в очередной раз вытерла слезы.

– Да не реви! Все у тебя будет в порядке.

Порывшись в бардачке, Нола вытащила бумажный платок и громко высморкалась.

– Я шесть часов провела в камере прикованная наручниками к стулу. Ты знаешь, каково это? Все мужики, которые заходили, пялились на меня, словно я их собственность. Да я себя сейчас чувствую каким-то куском мяса!

Десять минут спустя Шерри зарулила на стоянку возле «Джамбо Бургер» и сделала обычный заказ – большую хрустящую картошку и диетический апельсиновый напиток. Набив рот картошкой и снова выехав на шоссе, Шерри спросила:

– А у Рауля проблемы, да?

Нола с силой проткнула крышку стакана соломинкой:

– Похоже, что так.

– Я попросила Сола внести залог и за него…

Нола горько рассмеялась:

– А он ответил что-то вроде: «За какого-то мокроспинника?[16]16
  Мокроспинники – уничижительное прозвище нелегальных иммигрантов из Мексики.


[Закрыть] Детка, ты в своем уме?»

– Ну, не совсем… И что ты так на всех кидаешься?

Нола втянула лимонад, а потом со злобой в голосе произнесла:

– По-моему, ты не врубаешься! Это я в полной заднице, дорогая моя! Рауля вышлют, но он хотя бы домой поедет. А мой дом – здесь, в Вегасе. Ник ни за что не примет меня обратно, а если они решат, что я виновна, то и в тюрьму упекут.

– Ты собираешься нанимать адвоката?

– А на что, интересно? – осведомилась Нола. – Дом мой ни шиша не стоит, у меня есть акции казино, но я не имею права их продавать. – Нола опустила голову и с трудом справилась с очередной волной слез. – Черт побери, я понятия не имею, что делать.

Шерри свернула к Лужкам, миновала пустовавшую будку охраны. Одинаковые домишки, состоявшие из гостиной и двух спален, выстроились аккуратным рядком. Из-за остроконечных крыш на фоне оранжевой пустыни они походили на индейские вигвамы. Иногда они выглядели просто как на картинке, иногда – уродливо, все зависело от настроения. Перед ними остановился школьный автобус, из которого выходили детишки. Шерри нажала на тормоза.

– В казино ходят всякие слухи.

Нола подняла голову. В глазах мелькнуло беспокойство.

– Уайли сказал одному дилеру, будто у Сэмми Манна есть видеозапись того, как вы с Фонтэйном разговариваете на автостоянке возле казино.

– На автостоянке?

Шерри кивнула. Она ехала вдоль ряда, в котором находился и дом Нолы. На подъездных дорожках стояли одинаковые японские машины.

– Ник везде установил камеры, даже снаружи.

Нола сидела очень прямо, сжав губы. Теперь лицо ее было напряженным, взгляд – непроницаемым.

– И когда же этот предполагаемый разговор между мной и Фонтэйном состоялся?

– Три дня назад, когда мы выходили со смены.

Нола громко выругалась.

– Ты о чем? – забеспокоилась Шерри.

– Это означает: «Ну и что?» – и Нола сжала кулаки. – Ради Бога, каждый день я на работе с сотнями людей разговариваю!

– Но у Сэмми Манна есть запись.

– Ну и что? – повторила Нола, закипая. – Вон, в «Инкуайерер»[17]17
  «Нэшнл Инкуайерер» – еженедельный журнал, специализируется на публикации сенсационных новостей для неискушенного обывателя.


[Закрыть] постоянно печатают фото всяких знаменитостей, которые стоят рядом с преступниками. Это же не значит, что они сами преступники!

– По словам Уайли, ты сделала это все нарочно, чтобы отомстить Нику за то, что он сделал с тобой десять лет назад. Будто ты его ненавидишь.

– «Йе-йе-йе», – пропела Нола, прекрасно спародировав знаменитый Ников припев.

– Это правда?

– Что я ненавижу Ника? Да не больше всех остальных, кто на него работает.

– А еще Уайли говорит, что с Фонтэйном ты была слишком уж любезной.

– Фонтэйн очень приятный малый. А разве не предполагается, что именно такие и должны нам нравиться?

– Ты с ним где-нибудь встречалась? В баре или еще где-нибудь?

– Ради Бога, Шерри! Я этого парня совсем не знаю! – Нола уже почти кричала. – Я его никогда раньше не видела – Богом клянусь, что не вру!

Шерри въехала на дорожку, ведущую к дверям Нолы, и заглушила двигатель.

– Сэмми и Уайли всех в казино тормошат. Расспрашивают и расспрашивают.

– А ты что им рассказала? – саркастически осведомилась Нола.

– Я сказала, что ты самый порядочный дилер в заведении.

– Спасибо за поддержку.

Шерри положила руку на коленку подруги и ободряюще сжала: как-то раз, ненастной пятничной ночью, когда во всем Лас-Вегасе для них не нашлось ни одного пристойного мужика, они занялись любовью друг с дружкой. Этот эксперимент хоть и не получил продолжения, однако значительно сблизил их эмоционально.

– Ведь ты бы рассказала мне, если б знала этого парня, правда? – мягко спросила Шерри.

– Кажется, ты ревнуешь? – поддразнила Нола.

– Да прекрати. Просто стараюсь тебе помочь.

– Уж тебе бы я точно рассказала, – продолжала Нола. – Ты же знаешь, секреты у меня не держатся. Так что, когда в следующий раз Уайли станет тебя пытать, скажи ему правду. Я с Фонтэйном незнакома.

Нола поцеловала лучшую подругу в щеку и открыла дверь.

– Спасибо, ты спасла меня, Шерри. Я этого никогда не забуду.

– Ну а на что еще нужны друзья? – ответила Шерри.

Она смотрела, как Нола заходит в свой домишко. Ее подруга обречена, но ничего не делает ради своего спасения. Господи, какой ужас!

Шерри по-настоящему расстроилась. Ей было жалко Нолу до смерти. Она дала задний ход и отъехала от дома.

Да, Шерри было жаль Нолу. А еще она жалела себя. Поэтому она засунула руку под сиденье и достала портативный магнитофон, только проехав несколько кварталов.

Полиция разобрала дом Нолы буквально по винтику – потом, правда, собрала заново, но все лежало не на своих местах. Пройдя в спальню, Нола стала на колени перед кроватью и выудила плоскую картонную коробку. Сняв потертую крышку, она не смогла сдержать возгласа негодования.

Ее дневник, письма, а также другие бумаги – банковские отчеты, чеки на покупки и прочее, что она хранила для составления ежегодных налоговых деклараций, – все пропало. И теперь полиция знала всю ее подноготную.

Одежда, которую Рауль держал в ее шкафу, тоже исчезла. Похоже, полицейские, поняв, что она не собирается играть по их правилам, взяли на себя труд самолично запаковать его пожитки. Нацисты проклятые! Никаких улик, никаких доказательств, и сами нарушают законы, которые они же поклялись защищать! Ну ничего, Рауль не пропадет. Каждую неделю в Техас прибывали тысячи нелегальных иммигрантов, так что скоро он снова возникнет на ее пороге и будет скулить, словно побитый щенок.

В ванной тоже все было перевернуто вверх дном. Полотенца валялись на полу, лекарства кучей сброшены в раковину. Она расставила бутылочки по местам, заодно отбирая просроченные медикаменты. Пересмотрев аптечку заново, она заметила, что кое-что отсутствует.

– Черт побери! – выругалась она.

Исчез «Золофт»[18]18
  «Золофт» – популярный антидепрессант.


[Закрыть] – его на законных основаниях выписал врач. Эти маленькие голубые пилюльки, которые позволяли ей держаться на плаву. Глаза Нолы наполнились слезами. Чего полицейские добиваются? Хотят, чтобы она спятила?

В кухне ее поджидал мигающий автоответчик. Шесть сообщений. Она прослушивала каждое секунд по пять, тут же стирая:

«Это Шанталь из студии Эм-си-ай…»

«Привет, я Робин из студии „Олин Мотт“…»

«Звоню по поручению…»

«Чистка ковров Фреда. У нас есть для вас…»

«Вас беспокоят из Эй-ти-ти…»

Последнее сообщение отличалось от остальных: кто-то просто дышал, потом повесил трубку. Не в силах справиться с искушением, Нола набрала «*69».

– Закусочная «Братишка», – ответил сиплый мужской голос.

– Передайте Фрэнку Фонтэйну, чтобы он оставил меня в покое! – прокричала она в трубку. – Понятно? Скажите ему, чтоб прекратил мне звонить!

– Фрэнка здесь нет, – ответил скучный голос: судя по всему, на том конце провода привыкли к подобным воплям. – Хотите оставить сообщение?

– Да! Передайте этой пиявке, пусть снова заползет под свой камень и оставит меня в покое! И пусть там утрахает себя до смерти!

– «…утрахает себя до смерти», – повторил голос, как будто он действительно записывал это послание.

– И сами можете трахнуть себя в задницу! – орала Нола.

– «…в задницу», – деловито повторил голос.

Нола швырнула трубку, а потом в ярости выдернула телефонный шнур. Ишь, комик выискался! Лас-Вегас просто набит комиками!

Рядом с кухней был чулан, который она превратила в кабинет – положила на пол дешевый коврик и воткнула маленький секретер. Это была ее святая святых. Нола проскользнула в комнатку и закрыла за собой дверь. Наступившая темнота, как всегда, принесла успокоение.

Она включила ноутбук. В темноте засветился маленький экран. Вошла в «Windows», нажала иконку «файлы»: программа была составлена так, что позволяла увидеть восемь из последних открывавшихся файлов. Пробегая по ним, она поняла: полицейские порылись и здесь. Ничего особенного они здесь увидеть не могли – в основном письма, которые Нола так и не удосужилась дописать, да ее финансовые документы, но это вторжение в ее личное киберпространство оказалось последним ударом. Она стерла все документы.

Через Интернет она соединилась с почтовым сервером и ввела пароль.

– Вам письмо, – раздался веселый компьютерный голос.

Нола вошла в свой почтовый ящик. Одно из сообщений было датировано сегодняшним утром. Обратный адрес оказался ей незнаком. Она задержала дыхание: кому это она понадобилась?

Нола!

Я слыхал, тебя арестовали. Мне очень жаль (правда).

Ты еще никогда с этим не сталкивалась, поэтому вот несколько вещей, которые тебе необходимо знать.

Полицейские наверняка прослушивают твой телефон. Вполне вероятно, они заняли какой-то из соседних пустующих домов и сейчас за тобой наблюдают.

И неважно, что ты ни в чем не виновата. По их мнению, ты виновна, а поскольку они представляют закон, ты действительно виновна, пока ты не решишь что-то предпринять.

Действовать следует без промедления. В своем почтовом ящике ты найдешь ключ. Это ключ от сейфа в хранилище Первого американского сберегательного банка, что находится рядом с твоим домом. Используй эти деньги, чтобы нанять адвоката. Я придумал тебе имя и подделал подпись, так что у тебя есть законный доступ.

С любовью, Фрэнк.

Она в ужасе отпрянула от компьютера. «С любовью, Фрэнк»! Да что этот подлец себе позволяет! И как он раздобыл ее e-mail? Нет, это подстава, натуральная подстава! Она стерла сообщение и выключила компьютер.

Нола сидела в полной темноте. Тихо жужжал кондиционер, слабо мерцал еще не остывший экран. Он становился все темнее и темнее – прекрасная метафора ее собственного будущего. В одном Фонтэйн абсолютно прав. Она действительно попала в беду. Ее заподозрили в жульничестве, а в этом городе, чтобы лишиться лицензии на работу в казино, достаточно и малейшего подозрения. Без этой маленькой пластиковой карточки она никто, а самое ужасное, что она ничего другого и делать-то не умеет.

Ну вот, ты снова основательно влипла!

Да, влипла! Ее внутренний голос – большой мастер провозглашать очевидное. Еще одна печальная глава в истории Нолы-страдалицы, в эпическом романе о глупости и бессмысленных жертвах. Вот она, Нола – та, на которую плюют, которой лгут, которой пользуются, а она только и знает что подставляться снова и снова, и ничего ее не учит!

Ее потянуло на свежий воздух. Она босиком вышла через заднюю дверь во внутренний дворик и тут же подскочила: камень, которым он был вымощен, раскалился так, что на нем яичницу можно было поджаривать. Отпрыгнув на траву, она прошла в соседский дворик – там раньше жила супружеская пара, танцоры, которые выступали под псевдонимом Давенпорты. Но сейчас они вышли на пенсию, перебрались в Палм-Спрингс и выставили свой домик на продажу. Но он что-то не продавался – пустовал уже несколько месяцев. Нола прижалась лицом к заднему окну, пытаясь сквозь жалюзи разглядеть, действительно ли там засели полицейские.

Она услышала ровный шум какого-то электроприбора: внутри явно что-то работало. Любопытство губит не только кошек, однако она прокралась вокруг дома и достала из-под камня запасные ключи.

Вставив ключ в замочную скважину соседской задней двери, Нола подумала о том, что хорошо бы войти решительно, с высоко поднятой головой – посмотрим тогда, как поведут себя полицейские. Но хватит ли у нее на это смелости?

Нет, решила она, не хватит. Вместо этого она подошла к соседскому гаражу на две машины, открыла дверь и проскользнула внутрь.

В гараже стоял совершенно ей незнакомый «Крайслер». Она заглянула в окошко водителя: на приборной доске стояло переговорное устройство. Полиция! Она вздрогнула: еще один раунд остался за Фонтэйном.

В доме какой-то мужчина говорил по телефону, голос звучал мрачно, даже с угрозой. Нола на цыпочках прошла через гараж, стараясь двигаться как можно осторожнее; при этом она вспоминала репетиции своих соседей, неоднократной свидетельницей которых бывала, и прижала ухо к тонкой перегородке.

– Да откуда, черт побери, я знаю, что она сейчас делает! С тех пор, как она позвонила, – ни звука. Представляешь? Только десять минут, как приехала домой, и тут же позвонила в бар, где обретается Фонтэйн. Конечно, я все записал. У парня, небось, шланг длиной в двадцать дюймов, то-то она от него никак не отстанет.

Нола зажала рукой рот: крик просто рвался наружу. И правда, как она теперь убедит полицию в том, что незнакома с Фонтэйном? Тот факт, что Фонтэйн первым ей позвонил, для них наверняка ничего не значит. Все, она обречена!

«Ну что ж, Фрэнк, – подумала она. – Ты победил».

Она выскользнула из гаража, заперла дверь. Вернулась в свой собственный дом и, пройдя через него, вышла в переднюю. Открыв парадную дверь, она метнулась к стоявшему на тротуаре почтовому ящику.

Несмотря на жару, день был прекрасный – ни облачка на ярко-синем небе. Она обожала солнце и свежий воздух и потому проторчала в Вегасе дольше, чем, наверное, следовало бы, потому что не могла со всем этим расстаться. В тюрьме – если до этого дойдет – ей точно не выжить.

Ящик распирало от рекламных объявлений, но один конверт отличался от остальных: ее адрес был написан от руки, обратного адреса не значилось. Она разорвала конверт – на ладонь выпали стальной ключ и записка:

Нола! Вот такую подпись я изобразил.

Она внимательно разглядывала созданную Фонтэйном подделку. Подпись не похожа на ее собственную, но это и не важно – она была простой, и ее легко было повторить. Как и все мошенники, он очень умен и ловок.

Но с какой это стати Фонтэйн решил бросить ей спасательный круг? Что ему с того, что она докажет свою невиновность? Он шулер, а значит, ничего не делает просто так.

Солнце шпарило так, что еще минутка – и она покроется хрустящей корочкой вроде той картошки, что они с Шерри съели. Вернувшись в дом, она схватила ключи и через кухню прошла в гараж. Кондиционер работал и в гараже, поэтому машина была холодной, как лед. Некоторое время Нола просто сидела в ней, размышляя.

Решение, к которому она наконец пришла, было простым. Адвокат ей действительно нужен. И адвокат хороший, который сможет выиграть время, пока она будет улаживать дела с полицией. В банковской ячейке наверняка полно наличных, следовательно, надо их забрать. А что еще она может придумать?

Нола завела машину и одновременно нажала на кнопку пульта автоматического открывания ворот. В гараж хлынул солнечный свет. Ее охватило нетерпение, и она рванула с места, едва ли различая дорогу.

Впрочем, на выезде со своей дорожки все-таки притормозила – не хватало еще сбить кого-то из соседских ребятишек – и краем глаза заметила, как из гаража Давенпортов выехал полицейский «Крайслер».

По кварталу она ехала со скоростью тридцать миль в час, постоянно поглядывая в зеркало заднего вида, – «Крайслер» следовал за ней. Остановилась на красный свет, тот автомобиль тоже остановился. Внутри сидели двое – один черный, второй латинос, на обоих темные очки, как у Терминатора, оба в штатском. Но на их счет Нола не обманывалась.

Она поехала медленнее, «Крайслер» тоже сбросил скорость. Будка охранника на въезде в ее квартал пустовала – впрочем, в ней никаких охранников отродясь не водилось. Через четверть мили был съезд на аллею Мэриленд. Она включила радио – станцию, которая передавала старый добрый рок-н-ролл, и под звуки роллинг-стоунского «Удовлетворения» – а от этих знаменитых первых аккордов уровень адреналина у нее в крови всегда подскакивал – вдавила акселератор в пол. Машина взревела и пронеслась мимо пустой будки.