Текст книги "Гавайи: Дети солнца"

Автор книги: Джеймс Миченер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Ближе к вечеру, прежде чем занять свои места, Тупуна и Тероро подошли к Теуре, дежурившей на корме, чтобы узнать у неё о местоположении их судна. Старуха объяснила им, что каноэ заплыло гораздо северней того места, куда они направлялись.

– Этого не может быть, – наперебой принялись переубеждать её мужчины. Нам приходилось бывать на Нуку-Хива. Судя по указаниям, нам ещё рано сворачивать.

– Плывите на то место, откуда восходят Трое-в-Один-Ряд, – упорно настаивала женщина, – или мы проплывем мимо Нуку-Хива, так и не увидев острова.

– Давайте немного подождем, пока покажутся звезды, – предложил Тероро. – И тогда мы убедимся, что находимся на верном пути.

Теура не могла спорить с мужчинами. Для неё все проблемы решались достаточно просто: либо боги разговаривали с ней, либо нет. Если же они соглашались общаться, то было бесполезно объяснять кому-либо несведущему, как именно было получено то или иное послание.

– Мы заплыли слишком далеко на север, – резко бросила старуха. Сворачивайте.

– Но откуда нам это знать? – взмолился Тероро.

– Так мне сказали боги, – напоследок проворчала женщина и отправилась спать.

Когда она ушла, двое мужчин принялись ещё раз перебирать в памяти все те знамения, которые удалось рассмотреть Теуре, но единственное, на что они могли бы положиться, так это присутствие альбатроса.

– Нельзя придумать более благоприятной приметы, чем появление такой птицы, – резонно заметил Тупуна.

– Если Таароа на нашей стороне, – заключил Тероро, – значит, мы находимся на верном пути и пока что не сбились с курса.

Из травяного домика высунулась голова Теуры, и неугомонная старуха снова напомнила о себе:

– Я заметила и то, что Таароа остается на той стороне каноэ только в том случае, если оно не сбивается с курса. Поворачивайте.

Но в ту ночь невозможно было проверить, права Теура или нет, потому что на этот раз звезды на небе не появились вовсе: ни в полной темноте, ни при восходе, и Тероро пришлось вести судно, ориентируясь исключительно по ветру. Была поднята только небольшая часть паруса, и оставалось верить в то, что ветер дует в одном и том же направлении, а не кружит, то и дело сбивая судно с выбранного пути.

* * *

На третью ночь, когда звезды снова надежно спрятались за облаками, каноэ стала угрожать реальная опасность. И тогда Тероро принял серьезное решение. Посоветовавшись с Тупуной, он изрек:

– Нам остается только поверить в то, что ветер нас не подведет. Будем рассчитывать на него.

– И лучшим доказательством тому служит появление альбатроса, – отметил старик.

– Тогда, я полагаю, надо использовать этот ветер как можно лучше.

– Ты считаешь, что нам следует поднять все паруса?

– Да. Если боги посылают нас вперед, значит, нам надо быстрее оказаться в тех местах, куда они нас направляют.

Когда старик и Тероро предстали перед королем со своим предложением, Таматоа первым делом выразил свою озабоченность по поводу отсутствия звезд. Затем он обратил внимание на то, что расчеты команды о местонахождении судна не совпали с тем, что говорила Теура. Но, в общем, предложение брата ему понравилось, и он тут же нашел в нем здравый смысл:

– Этот альбатрос произвел на меня сильное впечатление, – признался Таматоа. – Но Теура по секрету рассказала мне ещё кое о чем, что она скрыла от вас. Когда птица вернулась к каноэ, а потом уселась на мачту Таароа, у неё была вытянута левая нога.

Оба астронома даже присвистнули от изумления, поскольку такой знак явно свидетельствовал о том, насколько Таароа был благосклонен к мореплавателям.

– Из всего этого я могу сделать вывод, – справедливо заметил король, что Таароа сам, по причинам, нам неведомым, прислал эту бурю. Я полностью согласен с Тероро. Поднимайте паруса.

Итак, Тероро послал Мато и Па наверх, на мачты, и в полной темноте, пока каноэ и без того неслось вперед со значительной скоростью, молодые вожди ловко распустили крепкие полотнища из плотной рогожи и с победными криками спустились вниз. Здесь они ещё немного повозились с парусами, пока те не подхватили поток ветра, и подстегиваемое им судно рванулось вперед. В остаток ночи и в начале нового дня каноэ развило скорость, доселе неведомую ни одному человеку. Король Таматоа к этому времени был уже твердо убежден в том, что во время любого морского путешествия наступает такой момент, когда человек и его каноэ должны довериться воле богов и просто плыть вперед, удовлетворяясь тем, что паруса поставлены безукоризненно, а курс, насколько это возможно, верен. Но когда все попытки определить местоположение терпят неудачу, следует положиться лишь на волю ветра.

Как только рассвело, снедаемые беспокойством и неопределенностью мужчины отправились спать, а старая Теура вновь вышла наблюдать за всевозможными предзнаменованиями. Белобрюхая крачка покружилась в небе, но ничего толкового своим появлением не принесла. Рыбакам удалось поймать крупную пеламиду, которая помогла сэкономить продукты, но тоже оказалась совершенно бесполезной в предсказании местоположения судна. Волны пригнали несколько бутылочных тыкв, которые годились в качестве посуды для питья, и более ничего.

В полдень, когда Теура доложила королю о том, что дела их идут совсем неплохо, он задал женщине вполне логичный вопрос:

– Появились ли какие-нибудь знаки, говорящие о том, где мы находимся?

– Никаких, – коротко ответила старуха.

– Что ты можешь рассказать мне об океане?

– Никаких признаков земли. Островов поблизости нет, а шторм не утихнет ещё пять дней.

В своем коротком отчете Теура подытожила все знания своих предков, которые они накапливали в течение двух тысяч лет. Если бы сейчас её спросили, по каким именно приметам она определила, что впереди нет земли, она и сама вряд ли смогла бы ответить на этот вопрос. Но суши действительно не предвиделось, и в этом Теура была абсолютно уверена.

– Не возвращался ли альбатрос? – с надеждой в голосе поинтересовался король.

– Никаких подобных знамений не было, – повторила Теура.

Сегодня исполнялось семь дней с того момента, как началась буря. Это произошло в ту памятную ночь, когда воины с Бора-Бора отправились мстить жителям Гавайки. Вот уже трое суток каноэ бороздило океан, но ко всеобщему удивлению и согласно предсказаниям Теуры, ветер не стихал. Когда же наступил вечер, и пришло время новой смены, старая женщина и король уже подумывали о том, не стоит ли опустить паруса, поскольку появления звезд сегодня ждать опять не приходилось. Но во время совета Тероро заявил:

– Я уверен, что мы движемся в верном направлении.

И поскольку никто не обладал достаточными знаниями, чтобы опровергнуть его уверенность и доказать обратное, Таматоа только спросил:

– Ты намерен нынешней ночью опять плыть приподнятых парусах?

– Обязательно!

И всю ночь, во время которой звезд действительно не было видно, а потом и во время рассвета, судно продолжало мчаться вперед по ветру, словно оправдывая свое имя. Более века назад какой-то мудрец назвал одну из своих лодок именно так: "Ждущий Западного Ветра", поскольку по его наблюдениям получалось, что если жители Бора-Бора выходили в море при западном ветре, такие путешествия оказывались удачными. И пока звезды не рассказали о том, что Тероро заблуждается, молодой вождь твердо решил придерживаться этой старинной мудрости.

Однако на пятую ночь он и сам всерьез разволновался, особенно когда услышал, как старый Тупуна, пробравшись к нему в носовую часть лодки, заявил:

– Никогда ещё мне не приходилось видеть, чтобы буря, вызванная западным ветром, длиласьстолько времени. Сегодня будет уже девятая ночь.Наверняка ветер успел поменять направление.

Наступило тяжелое молчание. В темноте Тероро уставился на изящный силуэт своей жены, устроившейся на ночь возле мачты. Сейчас он размышлял о том, что бы женщина сказала по поводу возникшей проблемы. Но это была не Марама. У юной Техани в голове вообще не возникало никаких мыслей, поэтому Тероро пришлось напрягать свой собственный мозг. Сейчас его стало раздражать буквально все, и в особенности Тупуна, когда тот настойчиво спросил:

– А ты можешь припомнить, чтобы ветер постоянно дул в одну сторону столько времени?

– Нет! – огрызнулся Тероро, и на этом мужчины расстались.

– Однако перед рассветом пятого дня, когда – уже в который раз! – на небе опять не появилось ни единой звезды, Тупуна по-настоящему испугался:

– Надо опустить паруса. Мы не знаем, где находимся.

Он настоял на том, чтобы был проведен общий совет при участии короля и Теуры. И тогда при трех голосах против одного голоса Тероро было решено, что судно заблудилось, и упорно продолжать движение вперед, не получая подтверждения от звезд, было бы полной глупостью. Но на Тероро не действовали никакие доводы.

– Ну, хорошо, допустим, что мы сбились с курса, – предположил он. – Но ведь Таароа присылал нам птицу во время шторма, верно?

– Да, – вынуждены были признаться остальные.

А эта буря не совсем обычная, – продолжал отстаивать свою точку зрения молодой вождь. – Это небывалый ветер, который был специально создан для каноэ с Бора-Бора. Как назывались наши лодки с давних времен?

– Но мы заблудились! – в отчаянии воскликнул король.

– Да мы заблудились уже в ту минуту, когда только тронулись в путь! возразил Тероро.

– Нет! – отрезал Таматоа. Сейчас ему не хотелось вникать в тонкости ораторского искусства и полемики, которыми владел его брат. – Мы должны были достичь берегов Нуку-Хива с тем, чтобы пополнить запасы пресной воды и разжиться какими-нибудь продуктами.

– И ещё раз спросить у жителей о том, что им известно о старинных морских песнях, в которых указывается направление к новой земле, – не забыл напомнить Тупуна.

– Нам нужно опустить паруса и выждать, – твердо произнес король. – И только тогда, когда мы увидим звезды Трое-в-Один-Ряд, мы сможем определить, где находится Нуку-Хива.

Лишь при таком сильном давлении Тероро решился огласить свой смелый план. Он заговорил тихим голосом, воздерживаясь от жестикуляции.

– Я не заблудился, брат, потому что повинуюсь желаниям Таароа. Я следую по ветру вместе с бурей, и она восхищает меня.

– А ты знаешь, как нам поскорей добраться до Нуку-Хива?

Тероро внимательно посмотрел в глаза каждому из собравшихся и только после этого продолжал:

– Если нас заботит только путь к Нуку-Хива, то я вынужден признать: да, судно заблудилось. Если мы направляемся на Нуку-Хива, чтобы пополнить запасы еды и пресной воды, то, повторяю, судно заблудилось. Но если посмотреть на вещи более широко, брат, так ли уж нам необходимо приставать к берегам Нуку-Хива?

Он замолчал, ожидая, когда смысл его пламенной речи дойдет, наконец, до сердец его товарищей-мореходов, и очень скоро понял, что использовал правильные и нужные слова. Поэтому, прежде чем кто-либо успел ответить ему, он быстро добавил:

– Зачем нам так уж понадобился Нуку-Хива?Когда мы будем забирать пресную воду, нам обязательно придется вступить в бой с местными жителями, и тогда не исключено, что кого-то из нас убьют в схватке. Неужели нам так нужна вода? А уж чтобы добыть продовольствие, придется идти на серьезный риск. Представьте себе, что кого-нибудь из нас поймают, и тогда уж обязательно сварят и съедят. Неужели у нас так катастрофически не хватает еды?Не присылает ли нам Таароа рыбу в изобилии? Мы давно уже приучили себя питаться так, как не умеет никто, довольствуясь лишь крошками. Брат Таматоа, если буря на нашей стороне, что ещё нам может понадобиться?

Король попытался не обращать внимания на красноречие брата и потому лишь коротко спросил его:

– Выходит, ты действительно заблудился. Значит, ты не можешь доставить судно к берегам Нуку-Хива?

– Нет, я не могу доставить вас к Нуку-Хива, но зато я могу привести судно на север.

Как будто в подтверждение его слов, неожиданный порыв ветра с новой силой наполнил паруса, и каноэ рванулось вперед. Взрыв водяной пыли обдал всех собравшихся на палубе. Итак, наступал новый день, и восход снова надежно спрятал все звезды от глаз жителей Бора-Бора, а вместе со звездами знания и уверенность в том, что они все-таки плывут по верному пути.

– Мы одни в море, – торжественно произнес Тероро. – Мы отправились в особое путешествие, и если мы проплывем мимо Нуку-Хива, так и не увидев его, я скажу: что ж, пусть будет так. Безо всякого сомнения, сами боги поторапливают нас и велят плыть дальше на север. Брат, я умоляю тебя, не приказывай опускать паруса.

Король не стал выносить это предложение на общее обсуждение, поскольку заранее знал, что осторожные старики Тупуна и Теура наверняка воспротивятся ему, а самому королю почему-то показалось, что сейчас осторожность будет излишней. Взвесив все возможности, он отозвал в сторону брата и тихо сказал ему:

– Нам надо хорошенько выспаться.

В течение двух последующих ночей, шестой и седьмой от начала путешествия, каноэ неслось вперед, отдавшись на волю могучего Таароа, и в эти мрачные решающие дни глаза всех мореплавателей были устремлены на левую мачту. Сейчас каждому стало ясно, что лодкой управляет и командует не человек по имени Тероро, а сам бог Таароа. И вот, наконец, ближе к вечеру седьмого дня красноглазая Теура обратила внимание на очередное знамение. С левой стороны к каноэ подплыла группа из пяти дельфинов. Само число пять считалось благоприятным, но после визита дельфинов в небе появился альбатрос. Эти существа, по всем поверьям принадлежавшие Таароа, явились сюда, чтобы отпраздновать вместе с людьми благополучное избавление каноэ от бури. Однако прежде чем Теура успела разбудить мужчин и рассказать им о своих наблюдениях, свершилось ещё одно знаменательное чудесное событие. Недалеко от каноэ появилась акула и некоторое время лениво следовала за судном, будто пытаясь привлечь внимание Теуры. Когда же старуха заметила рыбу, её сердце переполнилось радостью, поскольку это могучее голубое морское животное уже долгое время считалось её собственным богом. И вот теперь, пока все остальные были заняты своими делами, не замечая ничего вокруг, рыба спокойно плыла у левого борта, приподняв голубую голову над водой.

– Вы заблудились, Теура? – тихо поинтересовалась акула.

– Да, Мано, – так же негромко ответила женщина. – Мы заблудились.

– Вы ищите путь к Нуку-Хива? – продолжала акула.

– Да. Я уже говорила, что…

– Вам не суждено увидеть Нуку-Хива, – пророчески заявила рыбина. – Этот остров остался далеко на юге.

– Что же нам теперь делать, Мано?

– Сегодня ночью появятся звезды, Теура, – уже шепотом заговорила акула. Все те звезды, которые вам нужны.

Полностью удовлетворенная такими ответами, старая женщина закрыла усталые глаза.

– Я ждала тебя много дней, – нежно произнесла она. – Но я не чувствую, что мы заблудились настолько, что должны погибнуть. Мано, я всегда знала, что ты неустанно наблюдаешь за нами.

– Я следовал за вами, – подтвердил Мано. – Мужчины на каноэ проявили достаточно мужества, Теура, раз до сих пор не опустили паруса.

Теура вновь открыла глаза и улыбнулась акуле.

– Мне стыдно признаться в том, что я-то как раз была против этого.

– Мы все можем совершать ошибки, – утешило её голубое морское существо, но вы находитесь на правильном пути. Впрочем, вы вскоре сами в этом убедитесь, как только в небе появятся звезды. – И, произнеся эти обнадеживающие слова, Мано поплыл прочь.

– Акула! – тут же выкрикнул один из гребцов. – Скажи, Теура, это хороший знак?

– Таматоа, – обратилась старая женщина к королю, – сегодня ночью появятся звезды. – Когда она говорила это, над каноэ пролетели две береговые птицы с коричневыми кончиками крыльев, целеустремленно направляясь к югу. Увидев их, Таматоа забеспокоился.

– Уж не означает ли это, что земля, которую мы ищем, осталась на юге?

– Мы никогда не увидим Нуку-Хива, Таматоа, но мы находимся на верном пути к своей конечной цели.

– Ты уверена в этом?

– Ты сам убедишься в этом, как только появятся звезды.

* * *

С каким нетерпением и волнением ждали наступления сумерек Тупуна и Тероро! Они понимали, что когда над горизонтом, в восточной стороне, появятся Семь Небесных Очей, курс лодки станет неоспоримым. И когда, наконец, долгожданное созвездие засверкает на небе, мореплаватели в тот же момент узнают, где же находится недосягаемый Нуку-Хива. Время шло, и напряжение ожидания все усиливалось.

Как и предсказывала Теура, ближе к вечеру облака рассеялись, и даже ненадолго выглянуло солнце. Когда оно опустилось, приятное возбуждение охватило всю лодку, поскольку вслед за солнцем в небе появилась яркая вечерняя звезда, видимая даже на закате. Вскоре ей составила компанию вторая блуждающая звезда, не уступающая первой по яркости, и подобно двум богам, от которых зависела судьба каноэ, обе звезды начали торжественный поход к самому краю океана, где они и исчезли в своих небесных жилищах.

На лодке старый Тупуна призвал всех путешественников соблюдать тишину, а затем откинул назад седую голову и начал молитву.

– О великий Тэйн! Мы были настолько увлечены бурей, которую послал нам твой брат Таароа, что, возможно, не вспоминали о тебе так часто, как должны были бы. Прости нас, о великодушный Тэйн, потому что нам приходилось отчаянно бороться, дабы спасти свои жизни. Теперь же небеса успокоились, и мы вспомнили о твоей вездесущей доброте. Мы просим тебя смилостивиться над нами. О великий Тэйн, освети небеса так, чтобы они стали видны нам. О великий Тэйн, укажи нам верный путь!

И все принялись молиться Тэйну, ощущая, как на каждого с небес нисходит божественное великодушие.

Затем, когда темнота окутала успокоившийся и тихо вздымающийся океан, а ветер стих, и величавые паруса сникли, там, наверху, начали появляться звезды. Сначала это были яркие золотистые созвездия юга, такие знакомые теплые маяки, указывающие путь на Таити, а за ними вспыхнули и голубые северные звезды, искрящиеся на своих неизменных местах и соперничающие по яркости с четвертью поднявшейся луны. Как только каждая звезда окончательно заняла свое место, почитатели небесных тел, находившиеся на каноэ, радостно приветствовали их бурными выкриками. Наконец-то к путешественникам вернулась уверенность, которой им так не хватало все последние дни.

Правда, самые главные звезды ещё не поднялись, поэтому, помимо восторга, мужчин ещё одолевали и вопросы, которые, вполне естественно, всегда тревожат тех, кто решился отправиться в море: "А что если мы уплыли так далеко, что попали под незнакомые небеса? Что, если Семь Небесных Очей здесь вообще не видны?" Но вскоре медленно и как-то не слишком уверенно потому что это созвездие не входило в число самых ярких – показалась на небосводе священная группа звезд, причем именно на том самом месте, где ей и полагалось находиться, выбравшись точно из своего небесного убежища.

– Смотрите! Семь Небесных Очей снова с нами! – воскликнул Тупуна, и король поднял голову, чтобы помолиться небесным хранителям, центру вселенной, вокруг которого выстраивался весь мир.

После этого звездочеты собрались вместе, чтобы обсудить все то, что им довелось наблюдать на небе. Выяснилось, что ветер, как ни странно, с завидным постоянством все это время дул именно с запада. Но, скорее всего, на движение каноэ повлияло, как предположила Теура, определенное морское течение, поскольку Семь Небесных Очей появились все же намного выше, чем их привыкли видеть мореходы в тех случаях, если нужно было вести судно на Нуку-Хива. Правда, сказать, насколько серьезно отнесло в сторону "Ждущего" это течение, было пока невозможно: оставалось только ждать, когда в небе засияют звезды Трое-в-Один-Ряд, а до этого оставалось ещё часа два.

Итак, все ждали появления этих звезд, и когда, наконец, они возникли на небе, всем стало совершенно очевидно, что судно заплыло гораздо дальше намеченной точки. Нуку-Хива оставался где-то позади, а путешественники находились в совершенно не известном им море. Выходило так, что запасы воды и продовольствия им пополнить уже никак не удавалось. И тогда троица знатоков небесных светил отправилась со своими наблюдениями и выводами к королю.

– Буря увела нас вперед даже ещё быстрей, чем предполагал Тероро!

Король не мог скрыть своего разочарования.

– Значит, мы окончательно заблудились? Вперед выступил дядюшка Тупуна:

– Мы уплыли далеко от Нуку-Хива, и известных нам островов больше поблизости нет.

– Так, значит, мы все-таки заблудились? – не отступал король.

– Нет, мой племянник, – осторожно произнес Тупуна. – Правда то, что нас унесло в дальние края, но эти места находятся по нашему курсу. Мы ищем земли, которые лежат под Семью Небесными Очами, а сегодня мы подошли к ним ближе, чем могли даже предположить. Если мы будем экономить еду…

Хотя сам Таматоа дал разрешение поднять паруса и, таким образом, уже знал о том, что судно может миновать Нуку-Хива, все же он тайно надеялся на то, что они каким-то образом все-таки натолкнутся на этот остров. Не исключал он и того, что, отправившись за пополнением запасов, люди могли посчитать эту землю вполне пригодной для жилья и – кто знает? – они могли бы остаться на Нуку-Хива и построить там себе жилища. Теперь же король понял, что им предстоит плыть до победного конца, и ему стало немного не по себе.

– Давайте все же изменим курс и отыщем Нуку-Хива, – предложил он.

Тероро промолчал. Сейчас он рассчитывал на то, что старый Тупуна сможет найти аргументы, чтобы переубедить короля. И старик твердо произнес:

– Нет, мы находимся сейчас на верном пути.Тупуна вспомнил ту единственную песню из тех, что касались усилий мореходов в поисках северной земли. Он нараспев продекламировал:

– Веди каноэ по ветру, пока он не прекратится.Затем поверни туда, где море мертво от безветрия. Туда, где кости гниют от жары. Греби же к новой звезде, а когда поднимется ветер, тот, что приходит с востока, направь свое судно на запад, пока не найдешь ты ту землю. Землю, хранимую Семью Небесными Очами.

Король и сам неплохо разбирался в звездах. Сейчас он указал на север и спросил:

– Значит, земля, которую мы ищем, находится в той стороне?

– Да, – подтвердил Тупуна.

– Но нам нужно будет плыть вон туда? – И он указал на восток, куда их лениво влек почти затихший ветер.

– Да.

Этот курс показался королю исключительно неправдоподобным. Как же можно доплыть до желанной земли, если удаляешься от неё? И Таматоа недовольно воскликнул:

– Мы можем быть уверенными в том, что не ошибаемся и идем по правильному пути?

– Нет, – вынужден был сознаться старик. – Сейчас мы ни в чем не можем быть уверены.

– Тогда почему?

– Потому что единственное указание, которое мы имеем, велит нам действовать именно так.

Король, никогда не забывающий о том, что он несет ответственность за жизни пятидесяти семи человек, схватил Тупуну за плечи и напрямик спросил его:

– Что ты сам думаешь по поводу той самой земли, которая, по слухам, должна находиться под Семью Небесными Очами?

Старик ответил ему:

– Я знаю, что многие каноэ побывали там. Некоторых увлекали за собой бури, другие бежали из родных мест, подобно нам, но никто из них так и не вернулся. Достигли ли земли эти лодки или нет, нам неизвестно. Но какой-то мудрый человек, обладавший даром предвидения, все же сочинил эту песнь.

– Тогда получается, что нашим путеводителем является лишь мечта? удивился Таматоа.

– Да, – кивнул старый жрец.

Но отчаянию и унынию не было суждено восторжествовать на каноэ. Появление звезд после столь долгого перерыва вызвало радостное возбуждение и у гребцов, и среди женщин. Даже сейчас, пока звездочеты собирались на совет и обсуждали положение дел, Па, человек с лицом, напоминавшим акулью морду, на время передал свое весло товарищу, а в то же время снял кусок тапы, прикрывавший его плечи, и быстро замотал себе голову. Теперь, двигаясь подобно неуклюжему толстяку, он принялся нелепо прыгать по палубе, то и дело выкрикивая:

– Кто я? Кто я?

– Да это же безголовый король Бора-Бора! – рассмеялся Мато.

– Вы только посмотрите на толстяка Татая! Он хотел стать нашим королем, а у самого головы нет!

После этого, не переставая смешить людей, Па изобразил коронацию "будущего" безголового короля. Гребцы оставили свои весла и принялись выбивать барабанную дробь, стуча ладонями по доскам, а какая-то женщина раздобыла самый настоящий маленький барабан с металлическим звуком, и началось безумное веселье.

– Что это за танец? – поинтересовался Таматоа.

– Никогда не видел раньше ничего подобного, – вынужден был признаться Тупуна.

– Может быть, ты нам объяснишь, что он пытается изобразить? – попросил король Тероро.

– Да, – неохотно начал младший брат. – Па сейчас показывает… Ну, в общем… После того как мы уехали с Гавайки, до нас ДОПЕЛИ слухи, будто толстяка Татая хотят сделать королем.

Таматоа ещё раз внимательно вгляделся в "безголового" танцора и спросил:

– Значит, ты тайком пробрался на Гавайки, захватив с собой своих верных…

– Да.

– И в результате Татай остался без головы.

– Ну, да. Понимаешь, мы почувствовали…

– Но ты ведь ставил под угрозу все наше путешествие. Ты это понимал?

– Такая возможность, конечно, существовала, но мы подумали, что люди из деревни Татая не смогут очень быстро оправиться и приплыть на Бора-Бора.

– Почему?

– Ну, когда мы отплывали, деревни уже не существовало.

В свете луны король Таматоа некоторое время молча смотрел на своего отчаянного брата. Ему хотелось многое сказать сейчас этому молодому человеку, но знакомый звук древних барабанов изгнал из его головы способность рассуждать логично. Поэтому, неожиданно прыгнув в сторону, король ринулся к тому месту, где кружился Па, и сам присоединился к ритуальному танцу королей Бора-Бора. Как расшалившийся мальчик, он кривлялся и вертелся, выкрикивая какие-то неприличные слова, а под конец сорвал тапу с Па и, накинув её на свою голову, сам стал исполнять пляску безголового короля с Гавайки. Когда звуки, имитирующие барабанную дробь, достигли наивысшего темпа, он сбросил с себя ткань и, выпрямившись во весь рост, вдохнул полную грудь ночного прохладного воздуха и возликовал:

– Мы не уплыли с острова как трусы! Я, король, сам боялся нанести удар этим зловонным червям, этим омерзительным мордам, этим тухлым рыбинам в их вонючей лагуне! Я боялся, что это поставит под угрозу все наше путешествие. Но вот Па, стоящий здесь перед вами, не испугался. И Мато тоже не испугался. И мой брат… – Король бросил взгляд, полный искренней благодарности, в сторону кормы, туда, где сейчас в темноте стоял Тероро. Но Таматоа не смог закончить фразу. С какой-то неудержимой демонической энергией он принялся исполнять победный танец, воскликнув при этом: – Я танцую в честь храбрецов! Давайте же отпразднуем вашу победу, потому что не было у нас такого праздника! – И он тут же приказал выдать каждому дополнительную порцию пищи и вволю воды. Кроме того, были принесены настоящие барабаны для славной пирушки.

Как дети, позабыв о восходе, они веселились всю ночь напролет, они опьянели от смеха и, не заботясь о будущем, с удовольствием расходовали драгоценную еду, которую следовало бы поберечь. Это была дикая, восхитительная ночь, посвященная победителям, и через каждые полчаса кто-нибудь неизменно выкрикивал:

– Па! Покажи ещё раз безголового короля!

И сразу же один за другим, в грубом, первобытном экстазе, гребцы поднимались и вспоминали самые грязные ругательства, принятые на острове, оскорбляя побежденных.

– От Гавайки несет протухшим мясом!

– На Гавайки не люди, а мусор, и им нравится быть опозоренными!

– Толстяк Татай трепещет в страхе! У него даже волосы на голове шевелятся! Он уползает в ужасе и прячется от людей, как курица!

– Все воины Гавайки – только пена, которая исчезает! Этим соплякам только играть в шарики из грязи!

Тероро, поддавшись всеобщему разгулу, в запале закричал:

– Татай – трусливый щенок, кусок навоза! Когда его голос зазвенел на ветру, Тероро случайно бросил взгляд туда, где, сжавшись у мачт, рыдала его красавица-жена, слушая, как все вокруг оскорбляют её отца. Но затем к ней из левого корпуса перебрался Мато и тихонько дотронулся до руки несчастной девушки:

– Так всегда поступают те, кто одержал победу. Ты должна простить нас.

Откуда-то из задних рядов послышались новые ругательства, и барабаны снова застучали в бешеном темпе.

Разумеется, при дождливом рассвете король Таматоа, немного остыв от празднества, прикинул, во что ему обошлась эта ночь, и подумал про себя: "Какие же мы все-таки, в сущности, дети! Сначала мы понимаем, что заблудились в океане, а через полчаса беспечно съедаем продукты, которых нам бы хватило на неделю пути". Раскаявшись, он тут же отдал суровый приказ отныне строжайше экономить еду и воду. "Даже если у нас пока что много воды, – предупредил он, – каждый имеет право выпивать только одну чашку в день".

* * *

Итак, оставив бурю позади, с сердцами, переполненными гордостью и торжеством, путешественники поплыли на восток. Миновала девятая ночь их пути, и десятая, и пятнадцатая. Их быстрое каноэ, самое проворное и вместительное, которое когда-либо бороздило воды океана, в среднем делало двести миль в сутки, то есть более восьми миль в час. И так продолжалось день за днем. Они проплыли большую часть пути до тех земель, где ацтеки сооружали свои грандиозные храмы, и были на подходе к тем берегам северной стороны, где чаиенны и апачи вовсе ничего не возводили. В том направлении, куда они плыли сейчас, они не должны были встретить ни единого острова, разве что только сам континент. Правда, прежде чем это произошло бы, они, разумеется, все погибли бы от голода, жажды и всеобщей подавленности. Но пока что они продолжали свой путь в полном соответствии с планами Тероро. Каждый день на восходе их охватывал страх, и каждую ночь они радовались, завидев звезды, которые говорили им о продвижении судна. День для этих людей был врагом, ибо каждый час они напоминали себе о своем полном одиночестве в океане, и в душе каждого таилась неуверенность в благополучном исходе этого путешествия. Однако ночь неизменно приносила утешение и успокоение. Звезды наполняли их сердца надеждой, равно как и луна, то убывающая, то прибывающая, и дальние крики невидимых птиц. Каким же великим и значимым казалось завершение каждого дня, когда непостоянное светило скрывалось за горизонтом, а вместо него на западе возникала вечерняя звезда вместе со своей блуждающей спутницей. Как торжественно и величественно было появление в бесконечном небе Семи Очей, которые будто всматривались в путешественников и своим сиянием пытались передать им послание: «Вы подплываете все ближе и ближе к той самой земле, которую мы храним». Как прекрасны, какие обнадеживающие были эти ночи!