Текст книги "Том 30. В мертвом безмолвии"

Автор книги: Джеймс Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

– Пока ничего, сэр, благодарю вас. – Я опустился в кресло.

– Я прочел ваш отчет. – Хэмел постучал пальцами по лежащему перед ним экземпляру. – Ручаюсь, вы теряетесь в догадках, зачем мне понадобилось следить за женой.

Пристальным полицейским взором – в несколько смягченном варианте – я посмотрел ему прямо в глаза:

– Нет, мистер Хэмел, догадаться было нетрудно. Вам для вашей книги потребовался подлинный материал из жизни сыщиков, вот вы и адресовали сами себе несколько анонимных писем, велели вашему литературному агенту обратиться к Парнэллу и избрали подсадной уткой миссис Хэмел, а меня пригласили к себе, чтобы посмотреть, как выглядит и ведет себя живой настоящий сыщик.

Хэмел выкатил на меня глаза, а потом запрокинул голову и расхохотался. И надо признаться, сразу завоевал мою симпатию. Да, этот парень мне просто нравился!

– Ну и ну! Черт подери! А я-то воображал, какой я хитрый. Как вы догадались?

– Я же частный детектив, мистер Хэмел, доискиваться до ответов на подобные вопросы – моя работа, так же как ваша – сочинять романы.

– Замечательно, мистер Андерсен. Я представления не имел, как работает детективное агентство. – Он широко улыбнулся. – Ваш отчет очень мне помог. Но не расскажете ли вы мне о себе? Я бы хотел ввести вас в свой роман.

– Не имею ничего против, сэр.

– Я не собираюсь отнимать у вас время зря. Я всегда плачу за материал, который собираю.

"Боже, – подумал я, – настали золотые денечки!"

– Вполне меня устраивает, сэр. Что бы вы хотели узнать?

И следующие полчаса мы проговорили. Вернее, говорил я, а мистер Хэмел засыпал меня вопросами. Ему хотелось знать все: как организовано агентство Парнэлла, как обучают сыщиков, что я делал до поступления в агентство – все вопросы он задавал с умом.

В конце концов мистер Хэмел кивнул:

– Благодарю, мистер Андерсен. Вы рассказали мне все, что мне было нужно. – Он взял со стола мой длинный отчет. – Но еще важнее было для меня другое. – Он посмотрел на меня с улыбкой. – Ваш отчет нужен мне не только для книги, которую я пишу, он еще важнее для моей семейной жизни.

– Вот как? – отозвался я.

– Героиня моего романа – жена известного хирурга, который очень занят. Она значительно моложе его, – объяснил Хэмел. – Муж начинает получать анонимные письма и нанимает человека следить за ней. Это роман о ревности. Детектив передает ему отчет, напоминающий ваш. Жена хирурга безупречна и довольствуется одинокой жизнью. – Хэмел улыбнулся. – Так что я ничем не рисковал, поручив наблюдать за моей женой. Я знаю, что она тоже ведет себя безупречно, ни секунды не сомневался, какой отчет вы мне представите – именно такой, как этот.

Я отвел глаза.

"Вот черт! – подумал я. – Знал бы ты, какую банку с червями я разворошил, не улыбался бы с таким довольным видом!"

– Я вам очень признателен, мистер Андерсен, – продолжал Хэмел, – за ваш подробный отчет. Я даже не представлял себе, как одинока моя жена и как невесело ей живется, пока я сижу здесь взаперти и работаю над книгой. Теперь все пойдет иначе.

Я промолчал. Ну что я мог на это сказать?

– Спасибо, мистер Андерсен, что потратили на меня столько времени. – И, встав, Хэмел вручил мне большой запечатанный конверт. – Примите это в качестве гонорара.

– Спасибо, мистер Хэмел, – поблагодарил я его.

И он проводил меня до двери. В коридоре уже ждал негр.

– До свидания. – Хэмел пожал мне руку и вернулся в кабинет.

Сев в машину, я закурил и подумал: "Интересно, когда же Хэмел узнает, что его жена – убийца? Если повезет, может быть, не узнает вообще!" Я на это надеялся. Он мне понравился. А когда я открыл врученный мне конверт, он понравился мне еще больше. Оказалось, я стал богаче на пятьсот долларов.

Глава 6

Ничто не вечно под луной, но пока наше путешествие длилось, оно казалось многоцветным сном. И сейчас, лежа рядом с Бертой на залитой солнцем палубе, я перебирал в памяти эти роскошные, ну просто шик-блеск, четыре недели, которые мы провели на нашей супершикарной яхте.

Берта сумела заполучить ее напрокат для плавания в оба конца всего за двадцать тысяч долларов, но и без подвоха не обошлось. То ли Берта не слишком расстаралась, то ли капризы чудика зашли чересчур далеко и она заартачилась, но он согласился предоставить ей яхту только с условием, что расходы на рацион для нас и всей команды она возьмет на себя. Поскольку Берта тратила мои деньги, она легко согласилась. Когда она выложила все это мне, я взгрустнул о своих зеленых, но вспомнил фразу, которую как-то произнес отец: "Никогда не жмотничай, даже если ты на самом деле жмот". Так что я согласился… В конце концов, для чего же деньги?

Мы побывали на Кайманах, на Бермудах, на Багамах и на Мартинике. Купались, лакомились всякими деликатесами, которые только можно купить за деньги, выпивали по четыре бутылки шампанского ежедневно и, благодаря непрерывному пополнению запасов спиртного, Берта стала такой ненасытно-сексуальной, что мне было трудновато соответствовать ее требованиям. Принимали у себя на борту повес, которые обычно наводняют роскошные яхты, стоит им причалить к берегу.

В общем, веселились на всю катушку, но ничего не продолжается вечно.

И вот мы возвращались в Парадиз-Сити, нам предстояло прибыть туда к вечеру.

– Ты уже собрала вещи, крошка? – спросил я, потягиваясь.

– Ну не порти мне настроение: не хочу, чтобы это кончалось.

– Я тоже, но лучше все же собраться. – Я встал. – Пойду сложу свои пожитки. Сначала я, потом ты.

– Убирайся!

Я спустился в каюту и огляделся. Господи! Неужели я всего этого лишусь? Неохотно я вытащил чемодан и швырнул его на кровать.

В этот момент в дверь постучали, и в каюту вошел старший стюарт, он же лакей, он же слуга.

Он был высокий, худощавый, с длинным некрасивым лицом и глазами-бусинками, не более выразительными, чем омытые волной морские камешки. Служил он нам безупречно, но все то время, пока состоял при нас, вид у него был такой, словно его тонкие ноздри постоянно оскорбляет какой-то едва заметный, неприятный запах.

– Охотно соберу ваши вещи, сэр. Ведь насколько я знаю, вечером вы нас покидаете?

– Да, да. Прекрасно! Сложите мои вещи, а потом и вещи миссис Андерсен.

По соображениям приличий мы арендовали яхту как муж и жена, но я догадывался, что нам не удалось обмануть ни этого типа, ни капитана, ни кого-либо из команды.

– Хорошо, сэр. – Он помедлил и протянул мне толстый конверт. – Здесь все счета, сэр.

Обычно расчет производится до того, как мы сойдем на берег.

– Конечно, – ответил я, – я все сделаю.

– Кроме того, сэр, команде полагается двадцать пять процентов от общей суммы. Я буду рад передать им деньги от вашего имени.

Я посмотрел на него, и он не отвел глаз.

– Двадцать пять процентов?

Он позволил себе слегка улыбнуться:

– Ну да, сэр. Но разумеется, если вы желаете увеличить сумму…

– Конечно, конечно, – поспешил я и, оставив его, перешел в кают-компанию. Сев за стол, я распечатал конверт и посмотрел на сумму. Тридцать шесть тысяч долларов! Стюарт карандашом приписал к ней девять тысяч для команды. Итого, сорок пять тысяч долларов. Я тяжело вздохнул. И начал просматривать, из чего эта сумма складывалась. Затем откинулся на спинку стула. Еще раз вглядевшись в итог, я достал ручку и занялся кое-какими вычислениями. Выходило, что теперь мое состояние равняется двум тысячам тремстам долларов, а совсем недавно, всего четыре недели назад, я стоил пятьдесят тысяч!

Я снова вышел на залитую солнцем палубу, где Берта как раз наливала себе очередной стакан шампанского.

– Как ты быстро, – посетовала она. – Только не говори, что уже уложил все вещи.

– Этим занялся наш жеманный уродец. Он и твои вещи сложит.

Берта, потянулась, улыбаясь:

– Вот это жизнь, Барт! М-м-м, как хорошо!

Я вручил ей расстроившие меня счета. Несколько минут она просматривала их, потом пожала плечами и вернула конверт мне.

– Ну что ж! Игра стоила свеч. Мне не жаль ни единого цента.

Еще бы! Деньги-то были мои, не ее.

– По сути дела, я снова в долгу как в шелку, вот что, беби.

– Ну и что? У тебя же есть работа.

– Да, работа пока еще есть. Берта налила мне шампанского и похлопала рядом с собой по матрасу.

– Не вешай нос, милый. Деньги для того и существуют, чтобы их тратить.

Я присел возле нее и задумался о том, каким же я был идиотом, что согласился принять от этой змеи Диаса всего пятьдесят тысяч! Даже не попытался настаивать! Я ведь требовал сто, а он обвел меня вокруг пальца и всучил половину. О Господи! Ну можно ли быть таким простофилей? Я ведь загнал эту змею в угол и все-таки дал ему возможность выскользнуть. И тут я вспомнил, что он сказал мне на прощанье: "Больше не приходите. Шантажисты – люди жадные, но больше выплат не будет, эта – последняя". И добавил: "Обещаю, если опять попытаетесь нажать на кого-нибудь, то плохо кончите. Я сам займусь этим. И вы умрете медленной смертью".

"Вот гад, – подумал я. – Что ж, ничего не попишешь. Больше я с этим подонком дела иметь не буду. Он знает, что говорит".

– Слушай, Барт, – вдруг резко сказала Берта. – Расскажи-ка, что это за банка червей, на которую ты напоролся? Очень она опасная?

– Хуже быть не может.

– И эта Нэнси покорно заплатила пятьдесят тысяч, только бы ты молчал? Даже не возражала?

– Ну, не совсем так, но заплатила.

– Ты обратился не к тому клиенту, Барт. Тебе не следовало идти прямо к ней. Я уставился на Берту, не понимая:

– Что ты несешь?

– Ты получил деньги от Нэнси Хэмел? Или нет?

– Я действовал через ее посредника. Но деньги предоставила она.

– Если эта банка так опасна, как ты говоришь, мог потребовать больше, не так ли?

– Больше у нее не было. Берта кивнула:

– Вот где твоя промашка. Тебе следовало обратиться к Расу Хэмелу, у него-то ведь миллионы.

– Детка, ты же не знаешь ситуации. Берта закурила сигарету:

– Так в чем дело? Расскажи мне.

– Тебе не следует ввязываться во все это. Она грозно посмотрела на меня:

– Рассказывай!

– Лучше тебе держаться подальше, слишком это опасно.

– Перестань! Ведешь себя как невинная девица, впервые увидевшая то, что не положено! Ну, выкладывай!

И я рассказал. Пока я говорил, я почувствовал, как напряжение оставляет меня. Мне нужно было кому-то довериться. Я и не подозревал, как это было мне нужно, пока не стал рассказывать с самого начала: про то, как следил на Нэнси, про Джоша Джонса, про то, как наткнулся на Поффери, про Пита и про Томми, потом про Колдвэлла с его фотографиями преступников и, наконец, про Диаса и его угрозу.

Берта внимательно слушала. Когда я дошел до того, что Нэнси на самом деле вовсе не Нэнси, а Лючия Поффери, Берта приподнялась и уже не сводила с меня глаз, пока я не закончил свое повествование.

– Ты действительно считаешь, что Нэнси Хэмел и эта Лючия – как там ее – одно лицо и что она – убийца? – тихо спросила Берта.

– Не сомневаюсь.

Берта провела ладонью по волосам, закрыла глаза, потом снова взглянула на меня.

– Боже мой! – прошептала она.

– Вот! Сама видишь. Я же тебе так и говорил. Ну ладно, теперь ты все знаешь. Одно плохо – если это выйдет наружу, мне не миновать тюрьмы.

– И все эти сведения ты продал Диасу за пятьдесят тысяч?

– Я же тебе сказал, – отрезал я. – Ну хорошо, я просил сто, но, когда он выложил на стол пятьдесят тысяч зеленых, я не устоял.

– Господи! – Берта схватилась за грудь и тихо застонала.

– Ладно, ладно, не говори мне ничего. Я должен был прижать этого гада, но уж больно он крут. И к тому же он сказал, что Нэнси соскребла все деньги, какие могла.

– Но ведь он ничего не мог тебе сделать! – прошипела Берта. – Он же был у тебя в руках. Он бы и пальцем не посмел тебя тронуть, зная, что твой отчет у Сэлби. Барт! Он был у тебя в руках, и ты дал ему сорваться с крючка! Я вытер пот с лица:

– Да я и сам себе это говорил, но что поделаешь…

Понизив голос и положив ладонь мне на руку, Берта продолжала:

– Но у тебя остался еще крючок. И рыба покрупнее.

Ничего не понимая, я снова воззрился на нее:

– Послушай, милочка. Я с этим делом покончил. Получил пятьдесят тысяч, мы их потратили, зато насладились жизнью. Вот и все. Я снова на мели и в понедельник выхожу на работу. – Немного помолчав, я переспросил:

– О чем ты говоришь? Какой крючок? Какая рыба?

Берта сердито вздохнула:

– Знаешь, Барт, иногда я действительно думаю, что тебе не мешает подлечить голову. Не к Нэнси надо было идти. Неужели ты не понимал, что она сразу кинется к Поффери? Стоило нажать на нее – и ты нарвался на Диаса.

– Ну да! Теперь я и сам это понимаю, – огрызнулся я. – Но мне казалось, я действовал мягко, без нажима. Впрочем, игра все равно стоила свеч, разве нет?

– По-твоему, стоила! А что ты от этого имеешь?

– Но ты-то что толкуешь – какой еще крючок, что за рыба? Выкладывай!

– Рас Хэмел! Прежде всего ты должен был пойти к нему. Неужели не ясно? Ну сам подумай, Барт. Подумай как следует. Он – писатель, его книги везде продаются, он уже стареет, а денег – куры не клюют. Встречает Нэнси и влюбляется в нее. Видит в ней свой второй шанс. Обрати внимание, Барт, именно второй! Ведь его первая жена оказалась потаскухой. Это наверняка ранило его самолюбие. От нее он избавился. И женился на молодой женщине, которую считает безупречной. Подумай, как он поступит, если кто-то расскажет ему, что ее ищут по всей Италии, что она – известная террористка и на совести у нее два убийства? Как ты думаешь, что он сделает?

– Нет уж, это ты скажи, – придвинулся я к ней.

– Этот Хэмел – мировая знаменитость. Если пресса пронюхает про его жену и разразится шумный скандал, для него это – атомный взрыв! Он из кожи вон вылезет, лишь бы не допустить этого, не только постарается все замять, но захочет защитить свою жену. Он небось считает, что вся ее прежняя жизнь осталась в прошлом. И уверен, что она любит его так же, как он ее. Он сделает все, повторяю, все, чтобы спасти ее от итальянской тюрьмы.

– Ой ли? А если он узнает, что она – жена Поффери? Это ведь осложняет дело.

– Откуда ты знаешь, что она – жена Поффери? Так итальянская полиция говорит, правда?

– Правда. Но зачем им это говорить, если это не так?

– Ты не различаешь главного. А главное вот что – можно держать пари: Хэмел заплатит сколько угодно, только бы никто не узнал, что она – жена Поффери.

Я задумался над ее словами, и меня охватило легкое волнение. Человек, подобный Хэмелу, просто не захочет, чтобы его читатели узнали, что его держат за болвана. В этом я не сомневался ни минуты.

– И слушай, Барт, не дай этой рыбине сорваться с крючка. Он может раскошелиться и на миллион.

Я открыл рот:

– На миллион! Да ты с ума сошла!

– Но он же купается в деньгах. Да что такое для него миллион? Семечки!

– Постой, постой! Он ведь может и разозлиться, детка. Может вызвать полицию, и где я тогда буду?

– А где будет он? – парировала Берта. – Он у тебя в руках, Барт. Тут и спорить нечего.

И, слушая ее, я вдруг представил, что у меня в руках миллион долларов! Какие же передо мной открываются возможности! И я позволил себе поверить, что за это и впрямь стоит взяться.

Вернувшись домой, я первым делом позвонил Говарду Сэлби и сообщил, что вернулся из отпуска.

– Тот конверт держи у себя, Говард, – попросил я. – Я снова выхожу на работу. Буду каждую неделю звонить тебе, и ты будешь знать, что я пока жив, ладно?

– Похоже, ты связался с крутой компанией, – заметил Сэлби. – Думаешь, они не шутят?

– Да нет, просто я не хочу рисковать. – И я повесил трубку.

Налив себе шотландского виски, я уселся на диван. "Слушай, Барт, мой мальчик, вот где тебе нужны твои замечательные мозги". В Парадиз-Сити меня не было четыре недели. Я оторвался от всего, что тут происходит. А что, если Поффери уже арестован? Что, если Колдвэлл пронюхал, кто такая Нэнси? Ну и дурак же я буду, если, ничего не узнав, полезу к Хэмелу со своими разговорами! Подумав об этом, я даже вспотел. Я уже слышал, как за мной захлопывается дверь камеры.

Самый быстрый и простой способ все выяснить – это снова отправиться в архив газеты "Парадиз-Сити геральд". Я взглянул на часы. Девятнадцать сорок. Фанни Бэтли еще должна быть на месте. Допив виски, я спустился к своему "мазеру".

– Вот это да! Какой загар! – воскликнула Фанни, не успел я войти. – Ну что, хорошо провели время?

– Еще бы! – Я оперся руками на ее стол и, нагнувшись к ней, улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой. – Только все хорошее, увы, всегда быстро кончается. А когда у вас отпуск, Фан?

– Через месяц. Поеду к родственникам в Джорджию. – Она вздохнула. – Ничего не поделаешь, надо их навестить.

– Понятно. Ну, какие новости? Что-нибудь сенсационное?

– Да нет, ничего особенного. Кое-кто из крутых воротил приехал сюда поразвлечься. Нет, ничего сенсационного припомнить не могу.

– А как насчет преступлений?

– Парочка грабежей, но воров поймали, оказалось, хиппи. Какой-то подонок попытался захватить казино. Продержался там две минуты. А больше как будто ничего не было.

Я вздохнул с облегчением. Если бы схватили Поффери, Фанни, конечно, знала бы об этом.

– Значит, все по-старому. Никаких перемен?

– Пожалуй. Правда, позавчера вечером разыгралась ужасная трагедия: какая-то машина сбила Пенни Хайби и скрылась.

Я замер:

– Жену адвоката?

– Да. Видно, пьяный водитель. Пенни как раз садилась в свою машину, и вдруг, откуда ни возьмись, вывернулся этот автомобиль и сбил ее. Есть два свидетеля. Говорят, машина мчалась на бешеной скорости.

У меня по спине пробежали мурашки.

– И сильно Пенни пострадала?

– Скончалась по дороге в больницу.

– Господи Боже мой! – У меня пересохло во рту. – А водителя нашли?

– Ну прямо! – фыркнула Фанни. – Свидетели не заметили номер машины. Один говорит, машина была синяя, другой – зеленая.

"Задушевная подруга Нэнси Хэмел", – пронеслось у меня в голове.

– Мы напечатали некролог. Хотите взглянуть?

– Да нет, пожалуй, не надо. – Я посмотрел на часы. – Похоже, мне пора двигаться. В понедельник выхожу на работу.

– Ну от этого никуда не денешься, – проговорила Фанни и, когда я уже направился к дверям, добавила:

– Да, еще в порту вытащили из воды мальчика-индейца, но ведь это вряд ли по вашей части, правда?

Я почувствовал, как у меня учащенно забилось сердце:

– Что за мальчик?

– Да один из этой ребятни, что вечно околачивается в порту. Полицейские решили, что он поскользнулся, расшиб голову и упал в воду.

– Как его звали, Фан?

Она быстро взглянула на меня, но, верная своим правилам, не стала ничего спрашивать. Просто подошла к картотеке, поискала и ответила:

– Джимбо Осцеола. Он жил в Рачьем тупике.

– Когда это случилось?

– Вчера ночью.

– Спасибо, Фан, – поблагодарил я ее и ушел, оставив ее обескураженной.

Интуиция подсказывала мне, что смерть Пенни Хайби и Джимбо как-то связана с Нэнси и Поффери. Я сел в машину и задумался. "Может быть, – говорил я себе, – Пенни Хайби заподозрила, что Нэнси не та, за кого себя выдает? Эти женщины были близкие подруги. Может быть, Нэнси случайно сбросила маску? Поффери, не колеблясь, убрал бы Пенни, если бы возникло хоть малейшее подозрение, что она может разоблачить Нэнси".

Я предупреждал Джоя, чтобы он держался подальше от Диаса. Вспомнив, с какой хитрой физиономией он обещал мне, что так и будет, я не сомневался – мое предостережение он пропустил мимо ушей. Джимбо потерял осмотрительность, и его выследили, как выследили Томми.

Но где Джой?

Мне необходимо было поговорить с ним. Я поехал на набережную, припарковал машину и быстро направился в Рачий тупик. Как всегда, во дворе мальчишки гоняли мяч, они бросили игру и уставились на меня.

Когда я направился к дому, где жил Джой, один из них окликнул меня:

– Эй, мистер!

Я остановился. Ко мне бежал немытый мальчик-индеец лет девяти.

– Там Джоя не найдете, мистер.

Я вынул платок и вытер вспотевшее лицо:

– Почему?

– Он тут больше не живет. Вчера уехал.

– Куда уехал? Мальчишка словно онемел.

– Не знаю, мистер, – сказал он наконец. Я вытащил доллар.

– Куда он уехал? – повторил я. Мальчишка не отрывал от доллара жадных глаз.

– Вы мистер Андерсен, мистер?

– Да.

– Он не сказал мне, куда едет, мистер, но велел передать вам, что тот человек еще там.

– Ты правда не знаешь, где он? Я его друг. Мне надо повидаться с ним. Я вытащил еще один доллар.

– Не знаю. Он сел в автобус. С чемоданом, – В какой автобус?

– В автобус на Ки-Уэст.

– Ну ладно. – Я отдал ему два доллара. – Слушай, если увидишь его, скажи, пусть он мне позвонит.

Мальчишка схватил деньги и заулыбался:

– Будет сделано, мистер.

Домой я возвращался встревоженный, мне было одиноко и проводить ночь в одиночестве не хотелось. Я развернулся и поехал к дому Берты.

Она распаковывала вещи.

– Это ты, милый? – воскликнула она, открыв дверь. – С чего бы вдруг? У меня туг такой беспорядок…

Хотя сама Берта выглядела всегда безупречно, в квартире у нее вечно царил полнейший хаос, а сейчас, когда чемоданы были раскрыты и повсюду валялись платья, и вовсе ступить было некуда.

– Накинь-ка что-нибудь, малышка, – сказал я. – Пойдем пообедаем. Нам нужно поговорить.

Она бросила на меня изучающий взгляд и скрылась в спальне. Полностью одетая для выхода, она вернулась минут через десять, что было для нее настоящим рекордом.

– Что-нибудь случилось?

– Да, но это подождет. Мы едем в "Чез-Луи". Там и поговорим. И вот еще что, беби, мне нужна компания на ночь.

– Ну, это не проблема, – Берта вела меня под руку.

И только когда мы подошли к машине, я понял, с чего это она такая покладистая, ведь обычно мы с ней всегда спорили, где будем обедать. Усмехнувшись, я помог ей сесть в машину. Она вообразила, что миллион долларов уже у меня в руках!

Но свои новости я рассказал ей только тогда, когда мы уселись за столик в маленьком ресторанчике и заказали краба-луи и бифштексы, фаршированные устрицами.

Подкрепившись коктейлем с шампанским, Берта слушала спокойно, не тараща глаза.

– Может быть, это совпадение, – проговорила она, когда я замолчал.

– Черта с два! Хайби погибла позавчера ночью, Джимбо – вчера, – возразил я. – Я тебе говорил, крошка, эти парни сеют смерть.

– Тебе они ничего не могут сделать.

– Надеюсь, что так.

– Значит, чем скорее ты поговоришь с Хэмелом, тем легче нам будет упаковать чемоданы и убраться отсюда.

– Пока я не могу с ним поговорить.

– Почему?

– Погибла жена его адвоката и лучшая подруга его жены, – стал терпеливо растолковывать я. – Для свидания с ним момент неподходящий. Даже без этих осложнений встретиться с ним будет нелегко.

Берта расправлялась с крабом.

– А почему так трудно с ним встретиться? – спросила она наконец.

– Я не могу просто взять и прийти к нему, – сказал я и объяснил, как охраняют Парадиз-Ларго.

– Ну и ну! Вот что значит быть богатым, – вздохнула Берта.

– Вот именно. Так что придется подождать, пока пыль осядет, а уж тогда попробую позвонить. Писать не стану, ведь если дела пойдут плохо…, это будет улика.

Берта продолжала есть, но по ее наморщенному лбу, я понимал, что она думает. Когда на тарелке не осталось ни крошки, она положила вилку и выпалила:

– Пойди на похороны.

– Какого черта? Что мне там делать? С чего это я заявлюсь на похороны Пенни Хайби?

– А твое агентство никогда не работало на Хайби?

– Дай подумать, раз двенадцать мы выполняли их поручения.

– Ну вот…, выразишь соболезнование от имени агентства.

– А почему ты решила, что Хэмел там будет?

– Барт! Ну не будет, и Бог с ним. А если ты его увидишь, скажешь, что тебе необходимо поговорить и дело крайне важное. Во всяком случае, попробовать-то можно, правда?

Идея мне не очень понравилась, но я решил, что это лучше, чем искать Хэмела по телефону.

– Я не знаю, где будут похороны и когда.

– О, Боже, дай мне силы! – простонала Берта. – Но ты же все-таки сыщик, черт побери! Узнаешь!

Гленда Кэрри подняла глаза от писем, покрывавших весь стол, и уставилась на меня холодным, ничего не выражающим взглядом.

– Привет, радость моя! – сказал я. – Вот я и готов к работе. Что тут происходит?

– Тебе поручена вахта у Солли Хершенхаймера, приступать сегодня в полдень. Я удивленно воззрился на нее:

– Шутишь?

– Они просили тебя. Не могу понять почему. Я хотела поручить это Чику, но они хотят только тебя.

– Приятные новости, ничего не скажешь! Конечно, они хотят меня: я образован, хорош собой. Ладно, буду на месте как штык.

"Вахты" у Солли Хершенхаймера, как это называлось у нас в агентстве, случались каждый год. Это была самая легкая работа из всех, какими мы занимались. Я представления не имел, сколько платил агентству Хершенхаймер, но не сомневался, что много. Меня это не волновало: работа не требовала никаких усилий, а уж кормили там сказочно.

Солли Хершенхаймер бы чудовищно богатый чудак с навязчивой идеей, что на него готовится покушение. Никому, даже начальнику полиции Терреллу, не удавалось убедить его в обратном. Он отказывался назвать своих врагов и, по общему мнению, был просто безобидный псих. Жил как затворник, держал двух телохранителей, которые всегда должны были быть готовы отразить нападение. Когда одному из них наставала пора уходить в отпуск, заменять его вызывали кого-нибудь из агентства Парнэлла. Мне повезло: в прошлом году эта работа досталась мне, и вот теперь мне поручали ее снова.

По существу, это был второй отпуск. Делать было совершенно нечего, оставалось только прогуливаться по участку вокруг большого дома, по вечерам смотреть телевизор и поедать огромные порции роскошных яств, которыми нас снабжал дворецкий Хершенхаймера – Джервис. Единственное, что омрачало существование, – это то, что старый псих неодобрительно относился к спиртному, но охрана добывала себе выпивку сама, и никаких осложнений не возникало.

Через две недели, когда телохранитель возвращался, заменивший его агент получал двести долларов, и уже из-за одного этого все сотрудники агентства старались попасть на "вахту" к Хершенхаймеру. Получить этот лакомый кусок два раза подряд было поистине подарком богов.

– Тебе известно, что мистер Хершенхаймер переехал? – спросила Гленда.

– Нет. И где он теперь?

– В Парадиз-Ларго. Он живет там уже три месяца. Туда тебе и следует явиться.

Я тут же подумал – вдруг новая резиденция Хершенхаймера находится недалеко от дома мистера Хэмела? Мысль, что, работая в Ларго, я, возможно, смогу, не привлекая внимания, поговорить с Хэмелом, взволновала меня.

Похоже, карты ложились благоприятно.

– Ладно, дорогуша, – ответил я. – Двинусь туда.

От Фанни Бэтли я узнал, что похороны Пенни Хайби состоятся в десять тридцать. Так что я успевал побывать и на них, и вовремя прийти на новую работу в полдень.

Приехав на кладбище, я разу убедился, что пришедшая в голову Берты идея, как встретиться с Хэмелом, не выдерживает никакой критики. Вокруг суетилось сотни три скорбящих. Я ждал, стараясь казаться печальным, а сам искал глазами Хэмела. И только после похорон наконец его увидел. Он был с Нэнси, одетой во все черное. Хэмел словно поддерживал ее, обнимая одной рукой.

Я пробился сквозь толпу и оказался довольно близко, так что мог хорошо разглядеть ее. То, что я увидел, потрясло меня. Бледная, с провалившимися глазами, с дрожащими губами и залитым слезами лицом, она была похожа на привидение.

Я понимал, что сейчас не время просить Хэмела о свидании. Когда я стал отходить в сторону, Нэнси внезапно упала в обморок. Хэмел подхватил ее на руки и понес по дорожке между могилами к машине.

Толпа зашевелилась. Послышались приглушенные голоса. Я смотрел, как отъезжает машина Хэмелов.

– Мистер Андерсен…

Обернувшись, я увидел, что на меня смотрит Мэл Палмер.

– Печальная история, мистер Андерсен. – Вид у него был такой же грустный, как у человека, нашедшего стодолларовую бумажку. – Жизнь так коротка…, печально, печально.

– Да уж.

– Боюсь, эта история расстроила мистера Хэмела, но, к счастью, его книга уже закончена. – Палмер откровенно сиял. – И это настоящий триумф. Лучший роман из всех, что он написал!

– А сейчас у него, кажется, проблема с миссис Хэмел. По-моему, она совсем убита.

– Да…, да. – Его явно не интересовала Нэнси. – Но время лечит. У нее появятся новые друзья.

Тут он увидел какого-то знакомого, кивнул мне и устремился прочь.

А я, погруженный в собственные мысли, пошел туда, где стояла моя машина. Я был озадачен. У меня не было сомнений, что Нэнси и Лючия Поффери – жестокая убийца, лишившая жизни двух человек, – одно и то же лицо, и все-таки я верил, что в ее горе не было притворства. Возможно, эта странность объяснялась тем, что Поффери даже не намекнул ей на свои планы прикончить ее приятельницу, но, когда произошла эта мнимая катастрофа, Нэнси догадалась. Интересный поворот! Может быть, это безжалостное убийство отвратит ее от Поффери?

Подойдя к машине, я остановился. И не без причины. На сиденье для пассажиров восседал детектив Том Лепски, шляпа у него была надвинута на глаза, в тонких губах зажата тлеющая сигарета.

"Что еще стряслось?" – подумал я и весь подобрался. Но напустил на себя беззаботный вид и подошел к "мазеру".

– Привет, Том!

Он сдвинул шляпу на затылок и кивнул.

– Никогда не оставляй машину незапертой, – проговорил он. – С чего это вдруг тебе вздумалось явиться на похороны?

Стараясь выиграть время, я медленно обошел машину кругом и сел за руль.

– Хайби – один из наших клиентов, – объяснил я, устраиваясь поудобнее. – Полковник хотел выразить наши соболезнования. Я их и выражаю. А ты тут что делаешь?

– Смотрю, – нахмурился Лепски. – Между нами говоря, не нравится нам все это. Водитель вряд ли был настолько пьян. Так что это попахивает…

– Чем?

– Уверенности у нас нет, но это вполне могло быть убийство. Появился новый свидетель. Эрни Трешер. Он живет в том доме, из которого выходила миссис Хайби. – Том помолчал и строго посмотрел на меня. – Все это не для разглашения, Барт. Мы не раскрываем Трешера, пока не раскопаем побольше. Он клянется, что это не авария по вине пьяного водителя. Он видел в окно, машина, сбившая Хайби, была припаркована в конце улицы. Он еще удивился, чего это она там стоит. А как только миссис Хайби вышла из дома, машина сорвалась с места как бешеная и прямо на нее. У женщины не было шансов спастись.

Я старался казаться спокойнее, чем был на самом деле.

– Но кому понадобилось ее убивать? – спросил я.

– Вот в том-то и загадка. Но все равно, показания Трешера для нас очень важны. Два других свидетеля противоречат друг другу. Трешер описал машину и сообщил номер. Мы проверили. Машину украли у Гарри Деллиша – репортера судебной хроники, увели из гаража как раз в тот вечер, когда произошел этот так называемый несчастный случай. Машину мы нашли. И вот еще что интересно: Трешер утверждает, что водитель был чернокожий.

"Джош Джонс!" – подумал я, но постарался сделать каменную физиономию.