Текст книги "Смерть по почте"

Автор книги: Джеймс Дин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 23

– Это, похоже, общее мнение, – заметил я. – Никто из тех, с кем мне доводилось беседовать после ее смерти, не сказал ни единого доброго слова в адрес усопшей мисс Эбигейл Уинтертон. Никто и не думает ее оплакивать.

Полковник снова набросился на чай, а Джейн подала мне знак продолжать в том же духе.

– И естественный вопрос, который не перестает тревожить меня, – вновь заговорил я, – это за что все так не любили бедную женщину? Чем она так всем не нравилась?

Полковник сурово посмотрел на меня поверх чашки. Ох, как бы не отказался он помочь мне с садом после всего этого.

Наконец он заговорил, и голос его оказался на удивление высоким.

– Это все потому, что она всюду совала свой нос. Чертова шпионка. – Он кивнул в сторону Джейн. – Прошу прощения за сильное словцо у присутствующих дам. Эта женщина так и лезла не в свои дела. И еще у нее была эта странная манера задавать вопросы!

– А именно? – подтолкнул я его к дальнейшим откровениям, когда полковник замолчал.

Полковник заговорил каким-то странным трескучим голосом:

– «Так, значит, вы вдовец, полковник? Не иначе как ваша благоверная скончалась от одного из этих таинственных индийских недугов! Ах, какая ужасная потеря!»

– Да, полковник, – не сдержалась Джейн, – ведь это и в самом деле была ужасная потеря.

Полковник мрачно усмехнулся.

– Мою жену переехал грузовик в Ислингтоне. Именно это я и сказал чертовой бабе, после того как она задала мне свой идиотский вопрос. Вот только этого она и добивалась. Говорила вечно что-нибудь эдакое, а потом ждала, точно птица жука, пока ты расскажешь все, даже если и не хочешь вовсе.

Я отставил кружку в сторону.

– Я не мог не заметить, полковник, даже несмотря на то что мне довелось общаться с ней совсем немного, что ее особенно интересовали несколько человек. – Ничего такого я на самом деле не заметил, но полковнику вовсе не обязательно было знать, что я вру. – Как мне показалось, сильнее всего она любопытствовала по поводу четы Батлер-Мелвилл, а также Тревора Чейза.

Полковник внимательно посмотрел на свои руки, они заметно дрожали. Он тоже поставил свою чашку.

– Викарий и его жена совершенно счастливая пара. Эбигейл Уинтертон завидовала. Она все время пыталась этому помешать. Ведь ее-то никто не брал в жены. Она пыталась напакостить всем, кто был счастлив в браке.

– Меня это не удивляет, – сказал я. Тут меня посетила одна занятная идея, и я не преминул проверить догадку. – Но вот что странно, она беспрестанно повторяла про какой-то отпуск на лыжном курорте в одном разговоре, который мне довелось ненароком подслушать. – Я незаметно следил за выражением лица полковника Клидеро.

Мне показалось, что кожа на лбу у него натянулась, точно на барабане. Но ничем другим он не выдал, что понимает, о чем я говорю. У него была железная выдержка.

– Даже и не знаю, что она имела в виду. Никогда не думал, что она увлекается лыжами, хотя кто ее знает… – Я продолжал нести чепуху, в надежде увидеть еще хоть какую-то реакцию, но где там!

– Не могу себе представить, чтобы кто-нибудь когда-нибудь сказал про Эбигейл, что она ведет спортивный образ жизни. – Ну наконец-то Джейн соизволила помочь мне. – Я также ума не приложу, почему Эбигейл так заинтересовалась лыжами. Но скорее всего она просто опять совала свой нос в чужие дела.

– Это запросто, – согласился полковник и протянул кружку Джейн, чтобы она снова наполнила ее чаем.

– А вот я еще однажды слышал, – вставил я, надеясь все-таки раздобыть побольше информации, – как она обсуждала с Тревором Чейзом его преподавательский стаж. Я, право, и не знал, что он был учителем.

На этот раз я вовсе не дождался никакой реакции от полковника. Я пытался разговорить его и вставлял в свой несвязный монолог провокационные имена Саманты Стивенс, ее мужа, а также обоих представителей семейства Блитерингтон, но полковник ни разу даже бровью не повел. Да, похоже, нам с Джейн предстоит потрудиться в поте лица, чтобы раздобыть хоть какие-то сведения.

Полковник почти не говорил, так что нам с Джейн приходилось заполнять неловкие паузы своей болтовней. Когда Джейн подала мне условный сигнал, я спросил полковника, не могу ли я воспользоваться его удобствами. Он проводил меня до лестницы на второй этаж.

По пути наверх я внимательно смотрел по сторонам, надеясь увидеть хоть какое-нибудь напоминание о прошлом полковника: фотографии, картины, хоть что-то. В кабинете, куда я смог заглянуть, не было даже его фото в военной форме. Я открыл дверь в ванную, подождал секунду и закрыл с громким стуком. После чего на цыпочках (только бы половицы предательски не заскрипели) пробрался через холл второго этажа в комнату, которую принял за спальню.

Сначала мне показалось, что, как и все другие комнаты, эта напрочь лишена чего-либо из прошлого хозяина. И тут я заметил маленькую рамку на комоде. Я быстро и максимально осторожно подошел и взял ее в руки.

На меня смотрели два лица: полковник и его сын. Во всяком случае, я решил, что это его сын, хотя они были совсем не похожи. Не исключено, конечно, что мальчик был в мать. Я снова осмотрел комнату. Других фотографий не было. Странно. Мне казалось, что полковник должен был оставить хотя бы одну фотографию жены.

Время шло слишком быстро. Мне пора спускаться. Я еще раз посмотрел на фотографию. Полковник на ней выглядел гораздо моложе. Судя по всему, ее сделали незадолго до смерти сына. Его одежда наводила на мысли о начале семидесятых. Лицо его было не сказать, чтобы красиво, но выглядело достаточно волевым, чтобы не казаться простоватым. Волосы коротко острижены. Мне показалось, что нос немного великоват. А в целом он был даже симпатичным.

Я поставил фотографию на место, на цыпочках дошел до ванной, открыл дверь, смыл воду для достоверности и спокойно вернулся в гостиную.

Джейн надежно заняла полковника беседой о садоводстве. Я легко вклинился в разговор, сделав пару комплиментов полковнику. Тот растаял и предложил дать мне несколько уроков садоводства. Он даже сказал, что найдет работников, если я не хочу делать все сам.

А я определенно не хотел делать все сам. Ни малейшего желания не испытываю копаться в грязи. Бывают времена, когда вампир стремится зарыться в землю, но это не тот случай.

Джейн дала понять, что нашему визиту пришел конец. Мы поблагодарили полковника за чай и за советы, и он проводил нас к выходу. Он показал несколько растений в саду, и я похвалил их цвет и ухоженный вид.

Через пару минут мы с Джейн оказались вдвоем на Хай-стрит. Мы направились к ней домой.

– Итак? – сказала Джейн, когда мы подошли к ее калитке. – Ты нашел что-нибудь интересное наверху?

– Только одну фотографию, надо полагать, это полковник с сыном.

Я описал ей фотографию, и она согласилась, что это скорее всего Ателстан и Лестер Клидеро.

– В нем было что-то знакомое, – сказал я. – Не могу пока понять, что именно, но такое впечатление, что я видел его раньше.

– Но если он мертв, Саймон, то как это возможно? – спросила Джейн, и с ней сложно было поспорить.

– Я не знаю, Джейн, – ответил я упрямо. – А что, если он не мертв?

– Ты хочешь сказать, что они с Невиллом Батлер-Мелвиллом подстроили несчастный случай? – удивилась Джейн.

– Вот именно! Что, если Лестер Клидеро жив-здоров и живет в Снаппертон-Мамсли, ну или где-нибудь неподалеку?

– Но зачем? – воскликнула Джейн. – С какой стати ему притворяться мертвым и менять имя?

– Вот это нам и предстоит выяснить, – сказал я. – Это совершенно сумасшедшая идея, но что-то в ней есть.

– Да, – согласилась Джейн. – Эта версия не более натянутая, чем любая другая. Вот еще что, Саймон, в Оксфорде у меня есть подруга, которая может нам помочь. Сегодня вечером я созвонюсь с ней и, если получится, съезжу к ней завтра, чтобы разузнать что-нибудь про Лестера Клидеро и Невилла Батлер-Мелвилла до несчастного случая.

– Гениальная идея, Джейн! – сказал я. – Но, пока я не забыл, как все вышло со старшим инспектором сегодня днем?

На лице Джейн проступило самодовольное выражение.

– Все прошло по плану, Саймон. Мы поднялись наверх, чтобы осмотреть ее библиотеку, и я взяла одну из книг с полки. И каким-то магическим образом из нее вывалилось несколько бумажек. Детектив подобрал их, а остальное было делом техники.

– Ух ты! – воскликнул я с деланным облегчением. – Я рад, что доказательства найдены. Ты – это что-то, Джейн, ты знаешь об этом?

– Да, Саймон, – ответила она, – я знаю об этом. – Сказав так, она развернулась и пошла по тропинке к своему дому.

А я направился к своему коттеджу. К моему разочарованию, Джайлз уже ушел. Дом все еще хранил его запах. Я с трудом заставил себя сосредоточиться на работе, когда переоделся и сел перед компьютером.

Работал я до утра, лишь ненадолго отвлекся на ранний завтрак. Только перед рассветом я выключил компьютер и заснул прямо за столом, уронив голову на руки. Я проспал почти до девяти, когда меня разбудил Джайлз.

– Доброе утро, Джайлз, – сказал я, отрывая лоб от затекших предплечий.

Он бросил на стол небольшой рюкзачок.

– Саймон, ты не поверишь! – Он выдержал театральную паузу. – Тревора Чейза арестовали за убийство Эбигейл Уинтертон.

Глава 24

– Ты серьезно, Джайлз? Тревора арестовали? – спросил я. – Или он просто помогает следствию?

Джайлз задумался.

– Может, и последнее. – Он поник. – Вся деревня только и говорит, что старший инспектор Чейз велел забрать Тревора из дома вчера поздним вечером. А ты же сам знаешь, чего только не наговорят злые языки, каких только версий не наслушаешься. – Он усмехнулся.

– Садись, Джайлз, – сказал я ему с суровыми нотками в голосе. Пора ему узнать некоторую правду.

С несвойственной ему серьезностью Джайлз сделал, что ему сказали. Без намека на улыбку он смотрел на меня через стол. Я успел развалить до прежнего состояния часть его вчерашней работы, и, заметив это, он поморщился.

– В чем дело, Саймон? – спросил Джайлз, когда прошло несколько томительно долгих секунд молчания.

– Как, по-твоему, мог Тревор Чейз убить Эбигейл Уинтертон?

Джайлз искренне удивился моему вопросу.

– Честно говоря, нет. Никогда не считал, что Тревор способен на убийство. – Он помахал в воздухе правой рукой. – Я знаю, что каждый может убить и убьет при определенных обстоятельствах. Но Тревор, несмотря на все свои пагубные наклонности, никогда не производил на меня впечатления убийцы.

– А мог он убить, чтобы избавить себя от неминуемого позора?

– Ты имеешь в виду его прошлое? – спросил Джайлз, и его лицо сразу потемнело.

– Да, – ответил я, пристально наблюдая за ним.

– Послушай, Саймон, – начал Джайлз и подался вперед всем телом. – Тревор, конечно, из кожи вон лез, чтобы добраться до меня, но я все равно считаю, что он безвреден. Он, несомненно, расстроился бы, если вся деревня узнала о его прошлом, но для него это не означало бы конец света. Он бы продал бизнес или просто переехал вместе с магазином в другое место. Кроме того, он не испытывает финансовой нужды. Ничто не держит его в Снаппертон-Мамсли, но, похоже, ему здесь нравится. Я не думаю, что у него был достаточно весомый мотив, чтобы убивать Эбигейл Уинтертон.

– Даже если она его шантажировала? – уточнил я, чтобы все выяснить до конца.

– Даже в этом случае, – ответил Джайлз твердым и уверенным голосом.

– Тогда я вот что спрошу. На днях я подслушал ваш разговор у Тревора в магазине. То, что я услышал, очень походило на угрозу. Тебе и Эбигейл Уинтертон.

Джайлз задумался, вспоминая инцидент. Затем его лицо прояснилось, и он рассмеялся:

– Ах вот ты о чем, Саймон! Но это же скорее в пользу Тревора, а не против него. Он уже говорил мне, что Эбигейл требует с него денег, а он отказывается платить ей. Она раскопала что-то из его прошлого, что-то грязное. Это случилось сразу после окончания университета, на его первой работе. Тревор, конечно, не рассказал мне, что именно там произошло, но ясно, что это был какой-то скандал. Вот Эбигейл и требовала с него денег за неразглашение. Но он послал ее куда подальше. – Джайлз выжидательно посмотрел на меня, но на моем лице не дрогнул ни один мускул. – Тревор решительно отказался давать ей какие-либо деньги, – повторил Джайлз, поскольку я продолжал молчать.

– Тогда в чем был смысл его фразы, сказанной тебе у него в магазине? Я уже ничего не понимаю.

Джайлз отвернулся, затем снова посмотрел на меня, вложив в этот взгляд все свое обаяние.

– Что ж, Саймон, мне пора признаться кое в чем. Помнишь ту пьесу, что я написал для нашего театрального общества? Так вот, я писал ее вместе с Тревором, а когда представил на заседании комитета, ни слова не сказал про то, что у меня есть соавтор.

– И Тревор требовал, чтобы ему воздали должное? – спросил я. Так, значит, – Джайлз все-таки охотник за славой.

– Да, – ответил он. Он услышал холодок в моем голосе и выпрямился на стуле. – Я знаю, что поступил бесчестно, Саймон, можешь поверить мне, я жалею об этом. Но когда я рассказал матери о пьесе, что-то нашло на меня. Она так обрадовалась, когда узнала, что я что-то написал. Я пытался рассказать ей про Тревора позже, но она уже вбила себе в голову, что ее ненаглядный сынок – талантливый писатель, и было бесполезно доказывать ей что-либо. Вот так я и пустил все на самотек. – Искреннее раскаяние в его голосе немного смягчило мое разочарование. – Сегодня, когда мы пришли домой, – продолжал Джайлз, – я во всем признался матери. Честно говоря, она восприняла все лучше, чем я ожидал. Хотя ей очень не понравилось, что я снова общаюсь с Тревором.

– Могу понять твое стремление избежать ссор с матерью, Джайлз, – сказал я сухо. – Но нельзя просто так присваивать себе чужие заслуги. Во всяком случае, если ты хочешь и дальше работать у меня.

Не важно, как сильно он мне нравился, но он совершил самый страшный грех в писательской среде, и я не мог позволить ему поступить так же со мной.

Либо Джайлз был талантливым актером, настоящей потерей для лучших театров Уэст-Энда, либо он действительно боялся потерять мое мнимое покровительство и свою работу. Он встал, вперив взгляд в пол.

– Пожалуйста, Саймон, прошу тебя, дай мне еще один шанс. Я обещаю, что такого больше не повторится. Я и с Тревором помирюсь. Поверь, я понял свою ошибку. Ну пожалуйста!

Я вложил в голос всю угрозу, на какую был способен.

– Если я когда-нибудь обнаружу, что ты поступил со мной бесчестно, то, уверяю, тебе не понравятся последствия.

Джайлз поежился. Он смотрел на меня широко открытыми глазами. Может, я все-таки зашел слишком далеко? Я уже и забыл, что могу быть очень страшным, когда сам того пожелаю.

– Ну что ты, Саймон, никогда. – Голос его слегка дрожал. Затем он успокоился и добавил твердо: – Не сомневайся во мне, Саймон, такое больше не повторится. Клянусь.

– Тогда тебе лучше вернуться к работе.

Губы его расплылись в счастливой улыбке, и он принялся за дело.

Я решил, что стоит оставить его в кабинете одного. Пусть парень соберется с мыслями. Ему надо обдумать наш разговор, да и мне, признаться, тоже. Кроме того, чтобы хорошенько во всем разобраться, мне пока стоит держаться от него подальше.

– Да, почти забыл, – сказал Джайлз и протянул руку, чтобы взять рюкзак. – Я заходил сегодня на почту и забрал для тебя письма. – Он извлек пачку разных конвертов. На тот момент я не был готов отвечать на корреспонденцию, поэтому я сказал ему, что прочту все после прогулки.

Я снял шляпу с вешалки, надел солнцезащитные очки и вышел на улицу. Вместо того чтобы пойти по Хай-стрит к центру деревни, я, свернув в противоположном направлении, миновал несколько коттеджей, что стояли позади моего собственного дома. Я направился по тропинке, что вела к окрестностям деревушки. Несколько раз я уже гулял там по ночам, и сейчас мне было интересно, как местность выглядит в дневном свете.

Перелезая через забор, я завис ненадолго, чтобы найти опору. Тропа вилась по кромке леса и уходила в поле, поросшее сочной травой и яркими цветами. Когда-то ее использовали пастухи, чтобы перегонять скот с одного пастбища на другое, но тепбрь она пустовала в тишине летнего зноя, хотя солнце уже затянула дымка облаков и воздух был заметно прохладнее, чем вчера. Я принюхался к ветру. Неужели сегодня будет долгожданный дождь? Лето выдалось жаркое и сухое. Очень хотелось надеяться, что это нетипично для Англии. Нестерпимой жары мне хватало и в Хьюстоне.

Дальше я шел медленно, вдыхая ароматы леса и полевой травы, прячась в уютной тени деревьев, возвышавшихся слева от меня. Спокойствие окружающего мира могло бы заворожить кого угодно, кроме разве что такого непоседы, как я.

Вздохнув, я продолжил путь, и мысли мои снова вернулись к убийству Эбигейл Уинтертон. Какую бы жалость я ни испытывал к покойной – мне сразу вспоминались книжная полка в ее спальне и потрепанный томик Дафны Дипвуд, – она все равно казалась ядовитым пауком, который ловил невинные жертвы в свои сети, чтобы тянуть из них соки на протяжении многих лет.

Так какая же из жертв в итоге восстала против нее? Какая из них потеряла наконец терпение и ответила насилием?

Если у Эверарда Стивенса был стоящий мотив, то он вполне мог убить Эбигейл Уинтертон. Ну или на худой конец отдать приказ совершить это злодеяние своему звероподобному слуге. Саманта Стивенс также показалась мне человеком, у которого на пути лучше не становиться. Она со своим муженьком могла бы составить отличную команду, да вот беда, они не верили друг другу ни на йоту. Не удивлюсь, если кто-то из них в ближайшем будущем скоропостижно покинет этот мир.

Да, Стивенсы определенно могли пойти на убийство. Но какой мотив мог толкнуть их на такие решительные действия? Саманта Стивенс очень скучала по Лондону, откуда уехал ее муж, а леди Прунелла Блитерингтон на пару с Эбигейл сделали все, чтобы ей не досталось никакой власти в Снаппертон-Мамсли. Но была ли она настолько этим расстроена, чтобы физически устранить одно из препятствий со своей дороги?

Я решил, что это вполне возможно. Но я был уверен, что Саманта Стивенс держит себя в руках, выжидая удобный момент для удара. Если ее муж не погибнет от какого-нибудь несчастного случая в ближайший год, я перестану писать детективы.

Однако Стивенсы были не единственными подозреваемыми. Леди Прунелла тоже казалась подходящим кандидатом в убийцы. Если выяснится, что она в самом деле наставила рога старому сэру Босуорту и родила ему сына и наследника, который вовсе и не его сын, то она будет опозорена и позор этот не сможет смыть до конца жизни. Хотя если посмотреть на эту проблему с современной точки зрения, все не так уж и страшно. Ну, допустим, встанет вопрос об отце Джайлза, что само по себе маловероятно, учитывая четвертьвековую историю. Ну, предположим, выяснится, что он незаконнорожденный… ну и что? Кого в наши дни волнуют такие мелочи?

А вот если люди узнают, что кто-то завладел фамильным особняком, не имея на то законных оснований, – это уже гораздо серьезнее. Здесь может скрываться весомый мотив для убийства. А посему, как бы мне того ни хотелось, я не стану вычеркивать Джайлза из списка подозреваемых. Пока.

Далее – викарий и его жена. Здесь явно что-то нечисто, иначе Эбигейл Уинтертон не хранила бы газетную вырезку о смерти Лестера Клидеро. Мог ли Невилл Батлер-Мелвилл совершить что-то ужасное в молодости? Могла ли Эбигейл Уинтертон узнать об этом, и если да, то стала бы она шантажировать викария и его жену, чтобы еще сильнее упрочить свою власть в деревне? Как далеко могла зайти Летти, чтобы защитить Невилла? Могла ли она убить ради него?

Я определенно не мог представить себе Невилла, готового пойти на убийство ради Летти. Хоть он был красив и харизматичен, но немного простоват и трусоват. У него духу не хватит убить, какой бы серьезной ни была причина. Он всегда оставлял всю черную работу жене.

Но как с этой историей связан полковник Клидеро? Если он отец загадочно ушедшего из жизни Лестера Клидеро, имеет ли он какое-нибудь отношение к смерти Эбигейл Уинтертон? Может, он тоже подозревает Невилла Батлер-Мелвилла в убийстве сына? Не поэтому ли полковник поселился в Снаппертон-Мамсли сразу после викария? Но тут, правда, есть один нюанс. Зачем ждать двадцать лет? И если все же дело в полковнике, то что побудило его действовать именно теперь?

Тревора Чейза забрали в полицейский участок. Это довольно серьезный шаг. Это, конечно, еще не арест, но следствие ясно дало понять о повышенном интересе к владельцу книжного магазина. Я прикинул возможные улики против Тревора. Если те истории, что я слышал про него, – правда, то он станет посмешищем для всей деревни. Из личного опыта общения с ним я понял, что он вовсе не прост. Останется ли он в Снаппертон-Мамсли, если местные будут знать всю его подноготную?

Из всех, связанных с этим непростым делом, мотив Тревора казался самым серьезным. Хотя, кто знает, не исключено, что настоящего убийцу мы даже не подозреваем. Кроме того, оставался еще Джайлз, у которого был почти тот же мотив, что и у его скрытной мамаши, но мне не хотелось Думать о нем как о потенциальном убийце.

Кроме Джайлза, моим единственным приятелем в Снаппертон-Мамсли была Джейн. При мысли о Джейн-убийце я рассмеялся.

Но я тут же одернул себя. Может, это и не такая смешная идея, если призадуматься. Если взглянуть на последние события под определенным углом, то становилось очевидным, что Джейн манипулировала мной. Я делал все, как она спланировала. Если задуматься, Джейн вполне могла проникнуть в коттедж Эбигейл Уинтертон и та не испугалась бы ее. Кроме того, Джейн обладала достаточной силой, чтобы задушить Эбигейл.

И что особенно интересно, Джейн знала, где искать доказательства шантажа. А что, если Джейн сама вымогательница, а бумаги подбросила в спальню убиенной? Джейн привела меня туда, как теленка на бойню.

А какой же у нее может быть мотив? Не обнаружила ли Эбигейл Уинтертон настоящую сущность Джейн?

Эта мысль все больше и больше волновала меня, хотя ничего не было понятно, кроме того, что я ни к чему не пришел. Да, немного же дала мне эта прогулочка. Я развернулся и пошел обратно.

Вернувшись домой, я повесил шляпу в прихожей и сразу прошел в кабинет. Джайлз оторвался от дел и с улыбкой посмотрел на меня, но мой взгляд предостерег его от праздной болтовни. Я плюхнулся в рабочее кресло и пододвинул стопку писем. Раз уж настроения у меня все равно нет, то почему бы мне не заняться корреспонденцией?

В нескольких конвертах определенно были счета, и я отложил их на потом. С ними и Джайлз справится, пусть привыкает к обязанностям секретаря. Один самый крупный конверт распирало изнутри что-то похожее на рукопись. Меня посетила странная мысль, я решил тут же проверить ее, взял в руки конверт и торопливо вскрыл. На стол вывалились скрученные страницы. Я подобрал титульный лист.

Передо мной лежала пропавшая рукопись пьесы Эбигейл Уинтертон.