Текст книги "Дом шизов (ЛП)"

Автор книги: Джеймс Дашнер (Дэшнер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава восьмая

Он шёл минут десять, прежде чем встретил первого человека, и эта прогулка успокоила его нервы. Видеть женщину, охваченную таким отчаянием, что она бросается в адское пламя, прихлопывая горящие поленья и угли, как мух на столе для пикника... Да, после такого действительно хотелось пройтись. Утренний воздух стал чуть теплее, солнечные лучи пробивались сквозь листву, рассыпая по земле танцующие блики. Он сделал три глубоких вдоха – носом вдох, ртом выдох. И почувствовал себя лучше.

И для того, чтобы освоиться на новом месте, ему не потребовалось много времени.

Весь Дом шизов был спроектирован в виде круга. Секции колец, окаймленные с обеих сторон круговыми дорогами или грунтовыми тропинками. Они постепенно уменьшались в размерах по мере того, как он шёл вперёд. Ему представилось, что древние астронавты, возможно, испытывали схожие ощущения, наблюдая, как земной горизонт обретает кривизну, пока их космический корабль поднимается всё выше к звёздам. С высоты Ньют решил, что Дом похож на гигантскую игру в дартс с мишенью в центре. К этому "яблочку" он и направился, услышав общий шум, доносящийся с того направления.

Еще одно воспоминание просочилось из его подтёртого сознания – просмотр футбольного матча по телевизору, рев толпы, когда нападающий забил гол. Это не могло происходить в реальном времени; это был матч, записанный давным-давно его... мамой. Да, его мамой. Он ясно помнил, как смотрел его.

И вот теперь он снова слышал этот гул толпы, нарастающий с каждым шагом. Центральная часть Дома, должно быть, служила местом сборищ – там его явно ждала большая группа людей, будто он гладиатор, готовящийся ступить на арену древнего Колизея. Более разумная часть его сознания шептала развернуться, позвать хотя бы Терри или Кейшу для подмоги. Но этому не суждено случиться. Ньют должен был узнать, во что же он ввязался.

С каждым новым кольцом земли, которое он пересекал, поселения становились всё плотнее – крохотные домики, покосившиеся хибары и редкие уцелевшие палатки (их осталось совсем мало) теснились среди деревьев, а земля была усыпана мусором. Ньюту казалось, что их намеренно высадили на окраине Дома шизов – в районе, который когда-то планировали застроить, но забросили. В большинстве строений окна были разбиты, и судя по всему, стёкла исчезли давным-давно. Видимо, осколки стекла были здесь главным оружием.

Людей было немного – лишь несколько человек, замеченных то тут, то там, и в основном их спины мелькали, когда они скрывались в лачуге, которую считали своим домом, и закрывали за собой дверь. Время от времени он слышал, как щелкает замок, и задавался вопросом, какой толк от таких убогих строений. Несколько глаз смотрели на него, когда он проходил мимо, и это вызывало у него дрожь. Он укорял себя за то, что не прихватил свою пушку перед прогулкой; он мог бы спрятать ее в рюкзаке. В данный момент он мог бы обойтись даже ножом, который тоже забыл, после чего задумался о том, чтобы обыскать окрестности в поисках осколка стекла.

Не успел он собраться с мыслями, как перед ним встал человек, появившийся, казалось, из ниоткуда. Глаза его были остекленевшими, он смотрел на Ньюта, но больше было похоже на то, что он смотрел сквозь Ньюта, в какую-то потустороннюю даль, которая делала его счастливым. У него был взгляд...

Кайфа.

Кайф.

В голове Ньюта произошло нечто похожее на икоту. Воспоминания, которые продолжали протискиваться сквозь плотину Стёрки, вырвались наружу, на мгновение смешавшись с недавними воспоминаниями. Он знал, что такое Кайф. Препарат, который давали зараженным вспышкой, чтобы замедлить действие и симптомы разрушающей мозг болезни. Глядя на этого покачивающегося в такт несуществующей музыке человека с мутными глазами и лицом, искажённым бредовой радостью, Ньют задумался. Может, наркотик просто дурманит голову, позволяя на время забыться. Кто знает? Он сделал паузу, но затем обошёл незнакомца и двинулся дальше.

– Тебе разве не надо? – спросил мужчина. – Говорят, скоро раздавать перестанут. Бери, пока дают.

Без тени стыда, с полным осознанием того, что он именно тот, для кого и предназначен этот наркотик, Ньют ответил:

– Да, надо. У тебя есть?

Мужчина издал странный звук – не то хриплый смешок, не то сопение.

– С какого хрена я бы тебя спрашивал, если б не было? – Ещё один гортанный звук, смех или фырканье – не разберёшь, но из носа брызнули сопли. – Сколько дашь за него?

– Сколько дам? – Ньют вздохнул. – У меня вообще ни фига нет.

Торговец театрально отшагнул к обочине, встал в позу, затем с размаху склонился в нелепом поклоне: одна рука – на животе, другая – за спиной, будто перед королевской особой.

Не поднимая головы, бу́хнул в землю:

– Тогда прошу прощения, сударь, что потревожил. Не смею больше задерживать.

– Не смеешь... – пробормотал Ньют.

И пошел навстречу гулу толпы, который висел в воздухе, как смог.

* * *

Никто больше не беспокоил его, по крайней мере, напрямую. Хотя, конечно, он видел некоторые вещи, которые его беспокоили.

Обнаженная женщина прижалась вверх ногами к самой нижней ветке дерева, ее руки и ноги обхватили корявую древесину над ней. Она не издавала никаких звуков, не делала заметных усилий, чтобы спуститься, но следила глазами за Ньютом, когда он поспешил проскочить мимо нее. На улицах и между хижинами происходило достаточно боев без правил, чтобы развлечь его, если ему станет скучно. На одной из кольцевых улиц сидел невероятно грязный мужчина – спина его была неестественно прямой, а губы тихо бормотали бессмысленную песенку. Рядом две женщины замерли друг напротив друга, уставившись в глаза, но не произнося ни слова. У их ног растянулся на земле ещё один мужчина – он блаженно улыбался небу. Судя по неестественному блеску в его глазах, это был тот самый "Кайф".

Чем дальше он шел, тем сильнее эти виды удручали его с каждым шагом, пока наконец он не наткнулся на стену высотой около 12 футов. В отличие от барьера, окаймлявшего весь Дом шизов, эта стена не состояла из деревянных досок, скрепленных гвоздями. Она была цементной, или штукатурной, когда-то окрашенной, но теперь представляющей собой лоскутное одеяло, покрытое чешуйками пастельных тонов. Над проемом в стене тянулась арка, которая вела к толпе, которую он слышал на другой стороне, – толпе людей, копошащихся здесь, как гигантские, разгоряченные муравьи. На вершине арочного проема висела вывеска с яркими буквами, которая казалась такой же неуместной в этом отвратительном месте, как и детский сад, из которого ее, скорее всего, украли.

ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЗОНА

Ньют сделал паузу, глядя на знак. Может, ему стоит вернуться? Разве он не узнал достаточно для одного дня? Разве он не чувствовал бы себя в большей безопасности с оружием или другом? Да и да. Но он все равно прошел через арку, в море бешеной активности.

«Зона» была широкой и круглой, как он и представлял – «яблочко» Дома шизов сверху. Вдоль внешнего края тянулось кольцо полуразрушенных магазинов, офисов и ресторанов, большинство из которых выглядело так, будто там уже много лет не велся никакой приличный бизнес. Там, где когда-то были окна и двери, теперь были только пустые пятна темноты или наспех прибитые доски. Стекла давно вынули. Вывесок тоже осталось немного, хотя одна из них гласила четкими черными буквами на белом фоне: "Закусочная Говарда: Лучшие сэндвичи в долине!".

Сотни людей заполонили мощеную центральную площадь, все до единого были либо заняты делом, либо стремились попасть в какое-то неизвестное место с какой-то неизвестной целью. Было много криков, много смеха, много разговоров, много споров. Не удивительно, что с того места, где он стоял у входа, Ньют видел по меньшей мере семь драк. Их часто разнимали люди в штатском, державшие в руках полноразмерные пушки, люди, которые выглядели здоровее и сильнее тех, кто их окружал. Более спокойными, более рациональными. А может быть, это было просто потому, что именно они держали в руках оружие – Ньют предположил, что это были иммуняки, те, у кого был иммунитет к вспышке, которые работали здесь либо за деньги, либо по доброте своих маленьких драгоценных сердец. Кейша упомянула о них в самом первом разговоре, но он так и не смог выяснить подробности, потому что следующий час они провели, спасаясь от зачистки Шизов.

Странно, что были и другие люди, такие как Томми, Минхо, Тереза и остальные, которые по какой-то причине оставались в здравом уме и сознании, несмотря на вторжение вируса. Иммунные. Это не должно быть странным – конечно, по статистике, были и другие. Может быть, это просто задело его, потому что он все еще был расстроен тем, что не был таким же, как его друзья. У него внезапно возникло желание написать в дневнике, поделиться своими чувствами. Сегодня вечером. Остановившись, чтобы сделать еще один глубокий вдох, он поразился тому, как сильно и быстро он изменился. В такие моменты он чувствовал себя старым, сентиментальным чудаком.

Движение, размытое пятно, приближающееся справа в периферийном зрении, вывело его из задумчивости. К нему подбежала женщина средних лет, коротко стриженная, с морщинистым лицом и ярко-голубыми глазами. Она шлепнула его по руке и побежала дальше, не сказав ему ни слова. Казалось, такие вещи не волновали никого на огромной площади.

Добро пожаловать в Дом шизов, подумал он. Добро пожаловать в Центральную зону.

Добро пожаловать в твоё будущее.

Глава девятая

Игнорируя внезапно возникшее острое желание бежать, вернуться к Кейше и Данте, забиться в крошечный домик подальше от этого сумасшедшего дома, Ньют заставил себя пройтись по периметру. Он старался как можно лучше скрыть свою хромоту. Ему нравилось думать, что он храбрый, но он чувствовал страх перед этой непредсказуемостью, бурлящей вокруг него, словно воды бушующего океана с острыми скалами, скрытыми под мрачной белесой пеленой.

Бывшие заведения, мимо которых он проходил, выполняли различные функции, причем на некоторые из них достаточно было бросить беглый взгляд, чтобы понять, что нужно просто идти дальше. Наркопритоны и тому подобное. Большинство остальных превратились в неформальные забегаловки, где обычно пара охранников с пушками следила за тем, чтобы все не вышло из-под контроля – это была поистине нестабильная троица: шизы, еда, голод.

Ньют зашел в ближайшую закусочную, потому что внутри она была почти пуста. Какой-то мужчина стоял за грилем – похожим на тот, что можно встретить на настоящих соседских посиделках, предположил Ньют, – и, похоже, его не волновало, что лишь половина дыма от готовящегося мяса выходила через открытые окна в передней части помещения. Остальной висел под потолком заведения, как мини-погодная система. Ньют пару раз кашлянул, затем спросил у стоявшего рядом охранника, сколько стоит здесь поесть.

Мужчина то ли сам жевал какую-то еду, то ли смаковал жвачку. Через плечо у него была перекинута пушка, и он выглядел настолько скучающим, насколько это вообще возможно.

– А? – спросил он, стараясь, чтобы это единственное слово прозвучало как можно грубее.

– Я только что приехал, – ответил Ньют, достаточно умный, чтобы не проявлять высокомерия. – Как здесь... работают деньги? Как я могу заработать немного, чтобы купить еду?

Мужчина сглотнул – Ньют действительно мог слышать, как он сглотнул.

– Официально? Нет тут никаких денег. Это место – социальное обеспечение, парень, разве ты не получил почту в своем гостиничном номере? – Он рассмеялся, но остановился, когда Ньют не присоединился. – Старина Лерой даст тебе кусочек-другой. Он один из лучших в округе, готовит, как учила его бабуля, не сомневайся. Но если немного побродить по Дому, ты... как бы это сказать... улучшишь свое положение. Ну, как-то так. Денег нет, но можно быть бедным. Понимаешь, о чем я, здоровяк?

Ньют лишь покачал головой и сказал:

– Нет.

– А ты оказывается весельчак. Поешь, пока я не решил вышвырнуть твою крысиную светловолосую задницу отсюда. Проваливай. Я не в настроении трепаться со всякими шизами.

Ньют понимал, что такое выживание. Он понимал это больше, чем большинство.

Он с радостью принял тарелку с едой и набросился на нее, хотя ел всего час или два назад. Это снова была говядина. И снова курица. Очевидно, в Доме шизов не знали, что такое фрукты и овощи. Когда Ньют доел последние кусочки и вытер рот лоскутом полувлажной салфетки, ему в голову пришел забавный, но очень уместный вопрос.

Откуда, черт возьми, они брали всех этих коров и кур?

* * *

Что-то переключилось в его сознании, и он был готов уйти. Он ненавидел снедающее его чувство неопределенности – сможет ли он вернуться в эту лачугу и жить там «долго и несчастливо» с Кейшей, Данте, Терри и сумасшедшей женщиной с ожогами на руках и коленях? В самом деле. Что он собирался делать здесь? Каков был план? На какое-то время он смирился с этим, но ненавистные пальцы отчаяния сжимали его сердце. Но в ближайшие 30 минут, час, остаток дня... Он просто хотел снова быть среди хоть сколько-то знакомых людей, какими бы условными ни были эти знакомые.

Теперь, быстро шагая, он спешил закончить свое круговое путешествие по Центральной зоне.

Еще несколько закусочных. Тренажерный зал для боксеров – идея была блестящей, если бы только удалось увести драчунов с асфальтированной дорожки на импровизированный ринг, который они установили внутри. Рынок с рукоделием и всякой всячиной. Библиотека – место, настолько заваленное книгами и обветшалыми, но мягкими стульями, что оно казалось самим определением уюта; Ньют поклялся вернуться туда в ближайшее время. Кейша будет в восторге, он не сомневался. Другое помещение было заставлено телами от стены до стены; сначала Ньют отпрянул, подумав, что это морг или склеп, но вскоре он увидел, что тела... двигаются. Они были одеты в странные одежды и корчились на полу под причудливую музыку. Танцевальный клуб? Секта? Он поспешил убраться оттуда.

А потом были дорожки для боулинга. Он не мог в это поверить. Ранее он мысленно пошутил, что такая штука есть в Доме шизов, но она там действительно была – хотя там уже давно не играли в боулинг. Все-таки это была шутка. Ньют вообще не помнил, чтобы держал в руках шар для боулинга, а тем более играл в эту игру. И все же он понимал, что это такое, и в его голове всплывали картинки, изображающие это занятие в самом разгаре. Но здесь деревянные дорожки, используемые для игры, были вырваны, стопки их разбросаны по углам, а в нишах, где когда-то стояли кегли для боулинга, люди разводили настоящие костры. Вероятно, кегли тоже сожгли. Повсюду лежали спальные мешки, одеяла, люди. Может быть, дело было в длинной веренице импровизированных каминов, но в этом мрачном месте было уютно и тепло, как в библиотеке, и ему захотелось вернуться. И никто не дрался, по крайней мере, в данный момент.

Ньют вышел через открытую дверь на ржавых болтающихся петлях – настоящая дверь была выкинута в далеком прошлом – и направился к большой арке, к выходу. По пути его пихали, сшибали, обнимали, толкали, он дважды упал, один раз ему помогли подняться. Он увидел, как иммуны смотрят на него, как крепко держат в руках свои пушки, как они шепчутся с другими иммуняками, делясь секретами. Он не мог понять, какой смысл ПОРОК видел в том, чтобы люди знали, кто он такой, через что прошел и что он прибыл в самый популярный клуб города для шизов. Ему нужно было выбраться из этого места. Ему нужно было поспать.

Наконец он добрался до арки, прошел под яркими буквами ее вывески, немного пробежал и с полным облегчением оказался в относительной тишине тропинки, ведущей к внешним кольцам Дома. Он замедлил шаг до бодрой походки и понял, что полностью покрыт потом, а его лицо словно часами жарилось на солнце. Да, ему определенно нужно было поспать. Возможно, целые сутки

Он остановился.

На его пути стояли трое потрепанных шизов, каждый из которых держал в руках стальную трубу, как будто они только что ограбили магазин сантехники ради самодельного оружия. Ньют подумал, что, должно быть, он действительно сходит с ума, потому что их вид вызвал у него смех. Это было глупо. Комично. Как будто что-то из представлений десятилетнего ребенка о самых плохих людях на Земле. Один из шизов даже повязал на голову бандану и изобразил злобную ухмылку, отчего казалось, что у него что-то не так с губами.

– Я не в настроении, – сказал Ньют. Он знал с абсолютной уверенностью, что может пройти проверку на детекторе лжи прямо на месте, заявив офицеру, что он будет совершенно не против, если эти идиоты избавят его от страданий.

Но судьба решила пока не проверять его на искренность.

Один из бандитов – мужчина с длинными сальными черными волосами и мускулами, выпирающими из прорех на рубашке, – подошел к Ньюту и остановился примерно в трех футах перед ним. Каждый инстинкт и внутренняя тревога говорили Ньюту, что нужно бежать, как черт от ладана, но он не мог заставить себя сделать это. Все более расширяющаяся безумная часть его мозга призывала его наброситься на парня, ударить его в нос, начать драку и надеяться на лучшее. Вместо этого он ждал.

– Мы знаем, кто ты, – наконец сказал мужчина. Для такого крепкого на вид парня у него был мягкий голос. Ньюту пришло на ум слово «бархатистый», и у него возникло абсурдное желание рассмеяться.

– Ну и? – глухо пробормотал Ньют. – Кто же я?

Неожиданно мужчина смутился, даже слегка сгорбился.

– Мы знаем, что с тобой делали. Со всеми, кого забрали. Знаем, через какую хрень тебе пришлось пройти.

Он сделал паузу, подбирая слова.

– Ты не по своей воле искал лекарство для таких, как мы. И мы... ценим это. Такие, как я – мы тебя уважаем.

Ньют сглотнул. Вот этого он не ожидал. Похоже, здоровяк собрался не избить его до полусмерти, а... выразить признательность? Или это ловушка? Но нет – если б они хотели напасть, то уже давно скрутили бы его без малейших усилий.

– Прости, – мужчина неловко поёрзал. – Звучит, как дешёвая драма. Просто мы... – Он выпрямился, поднял подбородок. – Чёрт, парень. Мы просто хотели, чтобы ты знал – многие здесь за тебя. Никто к тебе не сунется. По крайней мере, пока не разберётся с нами. Даже не знаю, что еще сказать. Чувствую себя придурком.

Ньют кивнул, немного выведенный из равновесия, но искренне обрадованный перспективой того, что у него может быть своя личная охрана.

– Спасибо, – ответил он, опасаясь, что более подробный ответ может разрушить всю сделку.

Мужчина кивнул в ответ, затем неловко огляделся по сторонам, как будто не думал так далеко наперед, когда представлял себе этот сценарий. Он отошел к краю тропинки и жестом велел двум своим напарникам сделать то же самое. Они так и сделали.

– Меня зовут Джонси, – сказал он. – Ну, во всяком случае, так меня называют. Просто дай знать, если мы тебе зачем-то понадобимся. Мы всегда будем неподалеку.

– Хорошо, – ответил Ньют, зная, что никогда не сможет полностью доверять нескольким шизам, держащим трубы. Но он также не хотел, чтобы они были врагами. Это точно. – Спасибо, еще раз. Серьезно. Спасибо.

Ни мужчина, ни его друзья не ответили, и Ньют снова отправился на окраину Дома, чувствуя на спине их взгляды. Мы всегда будем неподалеку, сказал незнакомец, известный как Джонси.

Возможно, это было лучшей новостью для Ньюта с момента прибытия в Дом шизов.

А может, и худшей. Одно из этих двух точно.

Он пошел немного быстрее.

Глава десятая

Никто больше не беспокоил его и не разговаривал с ним, пока он возвращался к жалкой хижине, в которой они ночевали накануне. Он вообще почти никого не видел, даже на периферии. Когда он проходил мимо хижины Терри и Марии, они сидели на потрепанных стульях прямо перед входной дверью. Мария перевязала руки и ноги чем-то похожим на разорванную на ленты простыню. Терри слабо махнул Ньюту рукой, но потом уставился в землю; Мария закрыла глаза. Посыл был ясен: ты не приглашён.

Когда Ньют наконец добрался до своей маленькой хижины, он увидел Данте – спокойного, молчаливого, играющего с камнем – сидящего в одиночестве на заросшей травой земле, дверь за ним была закрыта. Ужасающая паника всколыхнулась в нервах Ньюта: он точно знал, что Кейша никогда не оставит ребенка одного вот так. Ньют бросился к двери, распахнул ее и с замиранием сердца увидел, что хижина пуста. Даже его рюкзак исчез. Его дневник. Его пушка. Вещи Кейши. Все. Все исчезло.

Он потерял равновесие и почувствовал, что может потерять сознание. Прислонившись к краю дверной рамы, он заставил себя дышать. Куда, черт возьми, она делась? Нет, идиот, сказал он себе. Кто-то забрал ее, забрал твои вещи. Он втянул в себя воздух, затем повернулся к Данте. Хотя он никогда не слышал, чтобы мальчик говорил, он все равно задал ему вопрос.

– Данте, ты знаешь, где твоя мама? Твоя мама? Куда она ушла?

Ответа не последовало, но парнишка посмотрел на него с печальной надеждой в глазах. Вероятно, одно только слово «мама» всколыхнуло что-то внутри. Ньют пытался вытрясти из головы хоть какую-то причину, ему казалось, что мир вокруг него буквально раскалывается на части, землетрясение, большое землетрясение, сотрясающее всю планету, превращая все в полный апокалипсис.

Он быстро обежал хижину, чтобы проверить, не бродит ли она где-нибудь поблизости. Может, она нашла для них дом получше. Или искала его.

Нет, идиот, снова укорил он себя. Он ни разу не видел, чтобы она – хотя прошел всего день или около того, – ни разу не видел, чтобы она упустила мальчика из виду. Он подошел к Данте, поднял его на руки и усадил так, чтобы было удобно.

– Не волнуйся, приятель, – сказал он. – Мы найдем твою маму.

Он дал себе пять секунд на размышление, в каком направлении ему следует двигаться. В сторону Центральной зоны? К воротам, выходящим из Дома шизов? Он решил, что к последним. Хотя бы потому, что это было ближе и можно было начать прокладывать себе путь назад через кольца хижин, лачуг и палаток.

– Давай, парень. Пойдем.

* * *

Тревога, сжимающая его внутренности с каждым шагом, оказалась почти невыносимой. Сводящая с ума неопределенность заставляла его сердце напрягаться с каждым ударом. Он должен был знать, где она, что случилось, какой исход, любой исход. Он чуть не уронил Данте от охвативших его терзаний. Что, черт подери, ему делать, если он не найдет ее?

Но потом появилась она.

Это зрелище произвело на него странное впечатление. В тот же миг он почувствовал всепоглощающее облегчение, хотя его надежды на будущее погрузились в бездну.

Кейша была в порядке, по крайней мере, физически. Кейша была одна.

Она шла спиной к нему, медленно и с креном в каждом шаге, примерно в двухстах ярдах от ворот в огромной деревянной стене. На плечах у нее был рюкзак Ньюта, ее собственный рюкзак висел на левом локте, а правой рукой она тащила за собой холщовую сумку, набитую неизвестно чем. Догнать ее было легко, потому что она двигалась со скоростью улитки, делая странные паузы между каждыми двумя шагами, чтобы натянуть холщовый мешок, как будто вещи в нем весили больше, чем она сама.

– Кейша! – крикнул он. Она либо не услышала его, либо сделала вид, что не услышала. Он ускорил походку до бега. – Кейша! Остановись! – Она не остановилась.

Ньют догнал ее, обошел, пока не оказался прямо на ее пути, встал лицом к ней, расставив ноги, держа Данте перед собой, как знак, чтобы пристыдить ее за возмутительное решение уйти. Она увидела их и остановилась, хотя выражение ее лица не изменилось – она выглядела измученной и усталой, лишенной эмоций, пот пропитал ее волосы и кожу.

– Кейша, – сказал Ньют, пытаясь приглушить внезапно охвативший его гнев. – Что происходит?

Она уронила конец холщового мешка, который тащила за собой. Затем она позволила рюкзаку, зажатому в локте, соскользнуть с предплечья и упасть в грязь, вздымая пыль. Наконец, с чувством поражения, она сняла рюкзак Ньюта с каждого плеча и сбросила его на землю. Ньют услышал лязг своей пушки и очень надеялся, что его дневник находится в целости и сохранности. Она стояла, слегка сгорбившись, переводя дыхание.

– Я знала, что с тобой он будет в безопасности, – прошептала она.

Выражение, появившееся на её лице, растопило гнев Ньюта. Чистейшая печаль. Её глаза, губы, уши, щёки – всё словно потяжелело и потянулось к земле, будто внезапно вспомнив о законе тяготения.

– Что происходит? – спросил Ньют. – Куда ты идешь? Как ты могла оставить Данте?

Мальчик корчился, и Ньют наконец спустил его на землю. Он побежал к своей маме, которая преодолевала свое безумие достаточно долго, чтобы упасть на колени и обнять своего единственного живого ребенка в этом мире. Она яростно обняла его, а он обнял ее в ответ. Слезы лились из ее глаз.

– Мне так жаль, – прошептала она. – Мне так жаль.

Она повторяла это снова и снова.

Ньют не знал, что еще делать, кроме как сесть на землю. Как он должен был поступить в этой непонятной ситуации? Что он должен был сказать? Ничего не приходило на ум, поэтому он молча наблюдал за воссоединением, которое не должно было произойти. Она бросила своего ребенка. Неужели ее рассудок так быстро помутился?

Прошла минута или две. Ничего не изменилось. Наконец Кейша нарушила молчание, произнеся фразу, настолько неожиданную и лишенную контекста, что ей пришлось повторить ее дважды.

– У меня есть мобильный телефон.

– А?

– У меня есть мобильный телефон.