Текст книги "Питер Пэн и Венди"

Автор книги: Джеймс Барри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

И они улетели.

Вот почему, когда Венди, Джон и Майкл вернулись, окно всё же было открыто, хотя, конечно, они того не заслуживали. Они влетели в детскую и опустились на пол, не чувствуя за собой никакой вины; младший совсем не помнил родного дома.

– Джон, – спросил он, с сомнением оглядываясь вокруг, – я, кажется, здесь был когда-то?

– Конечно, глупыш! Вон твоя кроватка!

– И правда, – сказал Майкл, но в голосе его не было уверенности.

– Смотрите! – закричал Джон. – Конура! Он подбежал к конуре и заглянул в дверцу.

– В ней, должно быть, спит Нэна, – сказала Венди. Но Джон тихо свистнул.

– Ну и ну! – удивился он. – В ней человек!

– Это папа! – воскликнула Венди.

– Покажите папу, – заволновался Майкл. Он долго смотрел на мистера Дарлинга.

– Пожалуй, он меньше того пирата, которого я убил, – разочарованно протянул он наконец.

Я рад, что мистер Дарлинг не проснулся. Как бы он огорчился, услышав эти слова – первые слова, которые произнёс его маленький Майкл!

Венди и Джон немного удивились, увидев отца в конуре.

– По-моему, раньше он не спал в конуре? – сказал Джон неуверенно, словно боясь положиться на свою память.

– Джон, – спросила Венди, запинаясь, – может, нам только казалось, что мы хорошо помним старую жизнь? Им стало тоскливо и жутко – и поделом!

– Мама очень беспечна, – сказал юный негодник Джон. – Почему её нет дома? Ведь сегодня день нашего возвращения!

В эту минуту миссис Дарлинг снова заиграла.

– Это мама! – воскликнула Венди, заглянув в дверь.

– Верно, – сказал Джон.

– Значит, ты нам не мама, Венди? – спросил Майкл. Ему очень хотелось спать.

– Ну конечно нет! – Тут Венди впервые охватило раскаяние. – Нам давно надо было вернуться!

– Давайте подкрадёмся к ней сзади, – предложил Джон, – и закроем ей глаза!

Но Венди, которая понимала, что радостную весть нельзя сообщать так внезапно, предложила другое.

– Давайте ляжем тихонько в кровати, – сказала она, – будто мы и не улетали.

Когда миссис Дарлинг вошла в детскую, чтобы посмотреть, заснул ли её муж, дети уже лежали в кроватках. Они думали, что она закричит от радости, но она молчала. Она их увидела, но никак не могла поверить, что это и вправду они. Знаешь, она так часто видела во сне, что они снова лежат в кроватках, что ей показалось, будто она снова грезит.

Она уселась в кресло у камина, как, бывало, сиживала с ними раньше. Дети ничего не понимали, их охватил необоримый страх.

– Мама! – закричала Венди.

– Это Венди! – воскликнула миссис Дарлинг.

Но ей всё ещё казалось, будто это сон.

– Мама!

– Это Джон! – сказала она.

– Мама! – закричал Майкл.

Теперь и он узнал её.

– Это Майкл! – сказала она и протянула к ним руки.

Она протянула руки к своим бессердечным детям, уверенная, что снова, как и прежде, сон тут же рассеется. Но нет, Венди, Джон и Майкл соскочили с кроватей и бросились к ней. Да, она обнимала их и это был не сон!

– Джордж! Джордж! – закричала она, как только к ней вернулся голос.

Мистер Дарлинг проснулся, и в комнату пулей влетела Нэна. Ах, какое это было счастье, какая чудесная встреча! Но её не видел никто, кроме одного странного мальчика, который не отрываясь смотрел в окно. Он знал много радостей, недоступных другим детям, но сейчас он был свидетелем счастья, в котором ему было отказано навсегда.

Глава 17. Когда Венди выросла

Надеюсь, ты хочешь узнать, что стало с другими мальчишками? Они ждали внизу, чтобы дать Венди время рассказать о них; досчитав до пятисот, они поднялись наверх. Они не влетели в окно, а поднялись по лестнице, потому что им казалось, что это произведёт лучшее впечатление. Сняв шапки, они выстроились в ряд перед миссис Дарлинг, пожалев в глубине души, что одеты в пиратский наряд. Они молчали, но глазами умоляли их принять. Им надо бы так же смотреть и на мистера Дарлинга, но они забыли о нём.

Конечно, миссис Дарлинг тут же сказала, что берёт их к себе, но мистер Дарлинг как-то странно загрустил. Ещё бы, подумали мальчики, ведь их шестеро! Пожалуй, это многовато!

– Да! – произнёс мистер Дарлинг, строго взглянув на свою дочь. – Ты ничего не делаешь наполовину.

Близнецы решили, что он говорит о них. Первый Близнец был очень гордый, он покраснел и сказал:

– Вы полагаете, что нас слишком много, сэр? Тогда мы можем уйти.

– Папа! – испугалась Венди.

Но он всё ещё хмурился. Он понимал, что ведёт себя недостойно, но ничего не мог с собой поделать.

– Мы спим, поджав ноги, – сказал Задавака.

– Я всегда стригу их сама, – подхватила Венди.

– Джордж! – воскликнула миссис Дарлинг.

Ей было больно, что её любимый муж показывает себя в невыгодном свете.

Мистер Дарлинг разрыдался, и тут всё вышло наружу. Он сказал, что не меньше миссис Дарлинг хочет их усыновить, но только почему они не спросили и его согласия? Почему они обращаются с ним как с пустым местом в его же собственном доме?

– По-моему, он совсем не пустое место! – тут же воскликнул Шалун. – Как по-твоему, он пустое место, Задира?

– Нет, что ты! А по-твоему как, Малыш?

– Конечно нет! А по-твоему, Близнец?

Выяснилось, что ни один из них не считал мистера Дарлинга пустым местом. Мистер Дарлинг почему-то очень обрадовался и сказал, что устроит их всех в гостиной, если они там поместятся.

– Поместимся, сэр! – заверили они его.

– Тогда „делай, как я“! – закричал он весело. – Между нами говоря, я вовсе не уверен, что у нас есть гостиная, но мы делаем вид, что она есть, а это ведь одно и то же. Гоп-ля-ля!

И он отправился, приплясывая, на поиски гостиной, а мальчики закричали „Гоп-ля-ля!“ и побежали, приплясывая, за ним. Не помню, удалось ли им найти гостиную, но место для всех мальчиков нашлось.

Что же до Питера, то перед тем, как вернуться на остров, он повидался с Венди ещё раз. Он не стал вызывать её, но, пролетев мимо окна, словно ненароком задел за стекло, чтобы Венди могла, если захочет, открыть окно и его окликнуть. Так она и сделала.

– Прощай, Венди! – крикнул он.

– Как, разве ты улетаешь?

– Да.

– Питер, – сказала она, запинаясь, – а тебе не хотелось бы поговорить с моими родителями об одной очень приятной вещи?

– Нет.

– Это касается меня, Питер!

– Нет!

Миссис Дарлинг подошла к окну – она теперь глаз не спускала с Венди. Она сказала Питеру, что усыновила остальных мальчиков и будет рада усыновить его.

– А в школу вы меня отдадите? – спросил он хитро.

– Да.

– А потом на службу?

– Вероятно.

– И я скоро стану взрослым?

– Да, очень скоро.

– Не хочу я ходить в школу и учить скучные уроки, – горячился он. – Не хочу я быть взрослым! Подумать только – вдруг я проснусь с бородой!

– Питер, – сказала Венди, всегда готовая утешить его, – борода тебе очень пойдёт.

А миссис Дарлинг протянула к нему руки. Но он оттолкнул ее.

– Назад! Меня никто не поймает! Не буду я взрослым!

– Но где же ты будешь жить?

– Вместе с Динь, в домике, который мы построили для Венди. Феи обещали поднять его на верхушку одного из деревьев, на которых они спят ночью.

– Ах, какая прелесть! – воскликнула Венди с таким жаром, что миссис Дарлинг покрепче обняла её.

– Я думала, все феи умерли, – сказала миссис Дарлинг.

– Там всё время рождаются новые, – заметила Венди. Она теперь всё знала про фей. – Понимаешь, когда новорождённый засмеётся в первый раз, на острове тут же рождается маленькая фея, так что пока на свете есть новорождённые, будут и маленькие феи. Они живут в гнёздах на верхушках деревьев: феи-девочки белого цвета, а мальчики – сиреневые. А ещё есть голубенькие – это глупыши, которые никак не могут решить, кем они хотят быть: мальчиками или девочками.

– Ну и повеселюсь же я! – воскликнул Питер, следя за Венди краешком глаза.

– Зато по вечерам, – сказала Венди, – тебе будет очень скучно одному у камина.

– Со мной будет Динь!

– Она для тебя палец о палец не ударит, – колко ответила Венди.

– Ябеда! – закричала Динь неизвестно откуда.

– Это не важно, – сказал Питер.

– Ах, Питер, ты же знаешь, что важно.

– Тогда полетим со мной!

– Мама, можно?

– Нет, нельзя. Наконец-то ты со мной, дома, и я никуда тебя не отпущу.

– Ему так нужна мама!

– И тебе тоже, родная.

– Ну и не надо, – сказал Питер, как будто он звал её только из вежливости.

Но миссис Дарлинг увидела, как задрожали у него губы, и сделала великодушное предложение: она будет отпускать Венди на неделю каждый год, чтобы она делала в его доме весеннюю уборку. Венди предпочла бы что-нибудь более определённое, – весна была ещё так далеко! – но Питер улетел довольный. У него не было чувства времени, и думал он только о приключениях, их у него было множество – то, что я тебе рассказал, всего лишь сотая их часть. Венди, должно быть, это понимала, потому что на прощание она сказала жалобно:

– Питер, ты не забудешь обо мне до весны?

Питер, конечно, обещал, а потом улетел. Он унёс с собой поцелуй миссис Дарлинг. Тот самый поцелуй, который прятался в уголке её рта и никому не давался, Питеру дался без труда. Странно, правда? Но миссис Дарлинг, судя по всему, была этому рада.

Мальчиков, само собой, отдали в школу. Всех их приняли прямо в третий класс, только Малыша отправили сначала в четвёртый, а потом в пятый (самый старший класс в этой школе – первый). Не прошло и недели, как они поняли, какими они были ослами, что не остались на острове, но было уже поздно: мало-помалу они привыкли и стали такими же обыкновенными, как ты и я или младший Дженкинс. И знаешь, что всего грустнее? Понемногу они разучились летать.

Поначалу Нэна привязывала их за ноги к кроватям, чтобы они не улетели во сне, а днём они любили притворяться, будто падают на ходу с омнибуса, но вскоре они перестали рваться с постелей по ночам и обнаружили, что, падая с омнибуса, расшибают себе носы. Прошло немного времени, и они уже не могли догнать собственную шапку, если она слетала вдруг с головы. Они объясняли это отсутствием практики: но, говоря по правде, дело было в том, что они больше не верили в Нигдешний остров.

Дольше других верил Майкл, хотя мальчики и смеялись над ним, вот почему весной, когда Питер прилетел за Венди, он видел, как она улетела. Она отправилась в путь в платье, которое соткала себе на острове из листьев и ягод. Она боялась только одного: как бы Питер не заметил, что платье стало ей коротко, но он был так занят рассказами о себе, что ничего не заметил.

Она думала, что они будут наперебой вспоминать старые времена, но новые приключения вытеснили из его памяти всё, что было прежде.

– Кто это Крюк? – спросил он с интересом, когда она заговорила о его заклятом враге.

– Неужели ты не помнишь? – изумилась она. – Ты ещё убил его и спас нам жизнь.

– Убитых я забываю, – бросил он небрежно.

Когда Венди робко выразила надежду, что Динь ей обрадуется, он спросил:

– А кто такая Динь?

– Ах, Питер! – вскричала Венди с ужасом.

Она рассказала ему про Динь, но он всё равно её не вспомнил.

– Их тут так много, – сказал он. – Может, она умерла?

Должно быть, он был прав, ведь феи долго не живут, но они такие маленькие, что и короткая жизнь кажется им достаточной.

Венди горько было услышать, что год для него промелькнул словно день. А ей он показался таким долгим! Но Питер был всё так же мил, и они устроили чудесную весеннюю уборку в маленьком домике на верхушке дерева.

На следующий год Питер не прилетел. Она ждала его в новом платье – в старое она уже просто не влезала, но он так и не появился.

– Может, он болен? – сказал Майкл.

– Он никогда не болеет, ты ведь знаешь!

Майкл подошёл к ней поближе и прошептал испуганно:

– А может, его никогда и не было, Венди?!

И если бы Майкл не заплакал, Венди заплакала бы сама.

Питер прилетел на следующую весну, и самое странное было то, что он и не подозревал, что пропустил целый год.

Больше в детстве Венди его не видела. Ещё какое-то время она старалась не расти – ради него! А когда в школе ей вручали награду за прилежание, ей казалось, что она изменяет ему. Годы шли, а этот ветрогон так и не появлялся, и, когда наконец они встретились, Венди была уже замужем, и Питер для неё был всё равно что пыль на дне старой коробки, в которой когда-то лежали её игрушки. Венди выросла. Не надо жалеть её. Она была из тех, кто любит расти. Под конец она даже обогнала других девочек на один день – и всё по собственному желанию!

Мальчики все тоже выросли, песенка их спета, так что не стоит больше о них говорить. Вон, видишь, Близнецы, Задавака и Задира идут на службу? В одной руке у каждого портфель, а в другой – зонтик, и так они ходят каждый день. Майкл стал машинистом. Малыш женился на знатной даме, и теперь он у нас лорд. А видишь судью в парике, который выходит вон из той двери, обитой железом? Когда-то его звали Шалун. А вон тот бородатый, который даже сказки не может рассказать своим детям, был когда-то Джоном.

В день свадьбы на Венди было белое платье с розовым поясом. Странно, что Питер не появился в церкви и не заявил протест против заключения брака.

Прошли годы, и у Венди родилась дочка. Это слово нужно было бы вывести не чернилами, а золотой краской.

Её назвали Джейн. У неё всегда был немножко удивлённый вид, будто с той самой минуты, как она появилась на свет, на языке у неё вертелись всякие вопросы. Когда же она подросла и научилась говорить, она засыпала всех вопросами, главным образом про Питера Пэна! Она очень любила слушать рассказы о Питере, и Венди рассказывала ей всё, что могла припомнить о нём, сидя в той самой детской, из которой когда-то они улетели. Сейчас это была детская Джейн. Её отец купил её из трёх процентов у мистера Дарлинга, который разлюбил лестницы. Миссис Дарлинг давно умерла и была позабыта.

В детской теперь стояли только две кровати: на одной спала Джейн, а на другой – няня. Конуры в детской не было, потому что и Нэна скончалась. Она умерла от старости. В последние дни ладить с ней было нелегко: она твёрдо верила в то, что она одна знает, как надо воспитывать детей, а все другие ничего в этом не смыслят.

Раз в неделю няня маленькой Джейн уходила вечером погулять, и тогда Венди сама укладывала Джейн. Вот тут-то и начинались рассказы. Джейн накрывалась с головой простынёй, притягивала к себе Венди и шептала в темноте:

– А сейчас что мы видим?

– Я ничего сегодня не вижу, – говорит Венди.

Ей всё кажется, что, если бы их услышала Нэна, она бы сказала, что сейчас не время для разговоров.

– Нет, видишь, – говорит Джейн. – Ты видишь, как ты была маленькая.

– Это было так давно, золотце! – отвечает Венди. – Ах, как летит время!

– А как оно летит? – спрашивает хитрушка Джейн. – Как ты, когда ты была маленькая?

– Как я? Знаешь, Джейн, иногда мне кажется, что я вовсе и не умела летать.

– Нет, умела!

– Ах, как это было чудесно, когда я летала!

– А почему ты теперь не летаешь, мама?

– Потому что я выросла, милая. Взрослые летать не умеют.

– Почему?

– Потому что летать может только тот, кто весел, бесхитростен и бессердечен. А взрослые уже не такие.

– А что это значит: „весел, бесхитростен и бессердечен“? Я тоже хочу быть весёлой, бесхитростной и бессердечной.

А иногда Венди говорит дочке, что видит что-то в темноте.

– По-моему, – говорит она, – я вижу нашу детскую.

– Да, – говорит Джейн. – А ещё что?

И начинается рассказ о том незабываемом вечере, когда Питер прилетел за своей тенью.

– И знаешь, какой он был глупый! – рассказывает Венди. – Он хотел прилепить её мылом, а когда ему это не удалось, он заплакал. Тут я проснулась и пришила ему его тень.

– Ты пропустила, – говорит Джейн, которая знает эту сказку не хуже матери. – Когда ты увидела, что он сидит на полу и плачет, что ты ему сказала?

– Я села в постели и спросила: „Мальчик, почему вы плачете?“

– Да, верно, – соглашается Джейн и удовлетворённо вздыхает.

– А потом мы улетели с ним на Нигдешний остров. Там были феи, и пираты, и краснокожие, и Залив Русалок, и подземный дом, и домик на земле.

– А тебе что больше всего нравилось?

– Пожалуй, подземный дом.

– И мне тоже. А что тебе Питер сказал на прощание?

– Он сказал мне: „Жди меня всегда, и как-нибудь ночью ты услышишь мой петушиный крик“.

– Да!

– Но увы! Он обо мне забыл.

Венди произносит эти слова с улыбкой. Теперь ты понимаешь, до чего она взрослая?

– А как он кричал по-петушиному? – спросила однажды вечером Джейн.

– Вот так!

И Венди попробовала закричать по-петушиному, как Питер.

– Нет, не так, – сказала серьёзно Джейн, – а вот как!

И она закричала по-петушиному, да так похоже, что Венди вздрогнула.

– Золотце, а ты откуда знаешь?

– Я часто слышу его во сне, – ответила Джейн.

– Ну да, конечно! Многие девочки слышат его во сне, но я одна слышала его наяву.

– Счастливица! – сказала Джейн.

Но однажды ночью случилось непоправимое. Была весна. Венди, как всегда, рассказала дочке сказку, и та уснула в своей кроватке. Венди сидела на полу, у самого камина, склонившись к огню, чтобы лучше было видно, – она штопала, а другого света в детской не было. И вдруг она услышала петушиный крик. Окно распахнулось, как когда-то, и в комнату влетел Питер Пэн.

Он совсем не изменился, и Венди туг же заметила, что зубы у него все, как один, молочные.

Он как был, так и остался мальчиком, а она стала взрослой. Она сидела пригнувшись у камина и боялась шевельнуться. Она чувствовала себя виноватой, но что ей было делать? Большая, взрослая женщина!

– Здравствуй, Венди, – сказал он, не замечая перемены, потому что думал он, как всегда, в основном о себе. К тому же в темноте её белое платье можно было принять за ночную рубашку, в которой он увидел её впервые.

– Здравствуй, Питер, – ответила она тихо, стараясь сжаться в комочек. А в глубине её души раздался голос: „Отпусти меня, женщина, отпусти!“

– Послушай, а где же Джон? – спросил он, заметив вдруг, что в детской всего две кровати.

– Джона сейчас здесь нет, – пролепетала она.

– Майкл спит? – спросил он, мельком взглянув на Джейн.

– Да, – ответила Венди. И в ту же минуту почувствовала, что изменяет не только Питеру, но и Джейн. – Это не Майкл, – добавила она быстро, словно стремясь уйти от наказания.

Питер вгляделся внимательнее.

– Послушай, тут что-то новенькое?

– Да.

– Мальчик или девочка?

– Девочка.

Теперь-то он должен понять. Ничуть не бывало!

– Питер, – сказала Венди, запинаясь, – ты хочешь, чтобы я полетела с тобой?

– Конечно! За этим я сюда и прилетел. – И он строго добавил: – Ты что, забыла, что сейчас весна? Пора делать весеннюю уборку.

Она знала, что бесполезно говорить ему о том, сколько вёсен он пропустил.

– Я не могу полететь с тобой, – сказала она виновато. – Я разучилась летать.

– Чепуха! Я быстро тебя научу!

– Ах, Питер, не трать на меня волшебную пыльцу!

Она поднялась с пола: и тут наконец он почуял недоброе.

– Что это? – спросил он, отступая.

– Я зажгу свет, – сказала она, – и тогда ты сам всё увидишь.

Пожалуй, впервые в жизни Питер испугался.

– Не зажигай! – закричал он.

Она положила руку на голову злосчастного мальчишки. Она уже давно не была той девочкой, которая плакала из-за него; теперь она была взрослой женщиной, и она улыбнулась ему, но в глазах у неё стояли слёзы.

Она зажгла свет, и Питер увидел. Он вскрикнул как от удара, а когда высокая красивая женщина нагнулась, чтобы взять его на руки, он отпрянул в сторону.

– Что это? – спросил он снова. Пришлось ему сказать.

– Я теперь старая, Питер. Мне даже не двадцать лет, а намного больше. Я давно уже выросла.

– Ты же обещала не расти!

– Я ничего не могла поделать. Я вышла замуж, Питер.

– Неправда! Нет!

– Нет. Правда. А девочка в кровати – моя дочка!

– Неправда!

Впрочем, тут он ей, пожалуй, поверил. Он шагнул к кровати и замахнулся на Джейн кинжалом. Но, конечно, он её не ударил. Вместо этого он опустился на пол и горько заплакал, а Венди не знала, как его утешить, хотя когда-то она сделала бы это в одну минуту. Теперь она была всего лишь взрослой женщиной, и она выбежала из комнаты, чтобы как-то собраться с мыслями.

А Питер всё плакал, и вскоре его плач разбудил Джейн. Она села на постели и с любопытством на него посмотрела.

– Мальчик, – сказала она, – почему вы плачете?

Питер встал с пола и поклонился ей, а она ответила на поклон, сидя на кровати.

– Здравствуйте, – сказал он.

– Здравствуйте, – ответила Джейн. – Меня зовут Питер Пэн, – сообщил он.

– Да, я знаю.

– Я прилетел за своей мамой, – пояснил он ей. – Чтобы забрать её на остров.

– Да, я знаю, – сказала Джейн. – Я вас давно уже жду.

Когда наконец Венди решилась войти в детскую, она увидела удивительную картину. Питер сидел на спинке кровати и громко кричал по-петушиному, а Джейн в ночной рубашонке кружила по комнате. Она была вне себя от счастья.

– Она моя мама, – объявил Питер.

Джейн опустилась на пол и встала рядом с ним, глядя на него такими глазами, какими, по его мнению, и должны смотреть на него девочки.

– Ему так нужна мама, – сказала Джейн.

– Да, я знаю, – ответила Венди грустно. – Мне ты можешь об этом не говорить.

– Прощай, – сказал Питер Венди и поднялся в воздух, а бесстыдница Джейн полетела за ним следом.

Ей уже казалось, что летать гораздо легче, чем ходить. Венди бросилась к окну.

– Нет, нет! – закричала она.

– Только на весеннюю уборку, – сказала Джейн. – Он хочет, чтобы я всегда делала у него весеннюю уборку.

– Если б только я могла полететь с тобой! – вздохнула Венди.

– Ты же не умеешь летать, – сказала Джейн.

Конечно, в конце концов, Венди разрешила им улететь. Взгляни на неё хорошенько в последний раз. Вон она стоит у окна и смотрит им вслед, а они тают в небе, словно звёзды на рассвете.

И пока мы смотрим на Венди, волосы её белеют, а сама она всё уменьшается, ибо всё это случилось очень давно. Теперь уже и Джейн взрослая, как все, и у неё растёт дочка по имени Маргарет; и каждую весну, кроме тех, когда он забывает, Питер прилетает за Маргарет и берёт её с собой на Нигдешний остров, где она рассказывает ему сказки про него же самого, а он слушает и восхищается. Когда же Маргарет вырастет, у неё тоже будет дочка, и она тоже будет улетать к Питеру Пэну, и так будет продолжаться, пока дети веселы, бесхитростны и бессердечны.