Текст книги "Случайность (ЛП)"
Автор книги: Джейми Макгвайр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
ГЛАВА 7
В пятницу утром я вышла на улицу и увидела белый внедорожник, припаркованный на тротуаре у моего дома. Миссис Пайлс опустила окно и помахала мне рукой.
– Я же говорила тебе, что подъеду! – крикнула она с широкой улыбкой на лице.
Я осмотрелась: небо было покрыто тучами, и трава была влажной, хотя дождь уже закончился.
– Я спокойно могу пройтись.
– Сегодня дождь будет лить весь день, Истер. Садись на заднее сидение!
Я обернулась, проверяя, не смотрит ли на меня Джина, и поспешила к машине миссис Пайлс.
– Пристегнись, – сказала она, поворачивая ключ в замке зажигания.
– Можем мы побыстрее отъехать? – спросила я, с щелчком пристегнув ремень безопасности.
Она отъехала и вскоре остановилась у пешеходного перехода. Синий пикап промчался мимо по луже, окатив водой всех идущих рядом людей.
– Если бы ты стояла там, то уже была мокрой, – сказал миссис Пайлс, качая головой.
– Спасибо, – сказала я, кусая ноготь большого пальца.
Она поехала дальше и через некоторое время остановилась у другого перехода. Я посмотрела на «Dairy Queen»: внутри было темно, и парковка пустовала. Если сегодня будет идти дождь, покупателей почти не будет. Как только я подумала об этом, с неба начали падать капли.
Миссис Пайлс включила дворники и завернула к школе.
– У тебя есть планы на весенние каникулы? – спросила она.
– Можно сказать, нет.
– Ты не собираешься поехать отдыхать на Южный Падре с одноклассниками? – Я покосилась на нее, и она застенчиво улыбнулась. – Я заметила, что ты начала проводить время с Уэстоном Гейтсом, и подумала, что ты могла бы поехать. Я надеялась, что ты поедешь.
– Вы заметили? – переспросила я, и мое сердце бешено забилось. Я думала, что мы были осторожны. Хотя Уэстон и заступался за меня в классе, я не думала, что кто-то знал, что мы проводили вместе так много времени.
Миссис Пайлс улыбнулась своей милой улыбкой.
– Вероника Гейтс – член моего женского церковного собрания. Недавно в разговоре со мной она упоминала вас двоих, вот и все.
– Уверена, она не хочет, чтобы кто-то еще об этом узнал.
– Она не хочет, чтобы были разногласия.
– Между Уэстоном и Олди.
Мы припарковались на участке для учителей, и миссис Пайлс повернулась ко мне.
– Он хороший мальчик.
А я-то думала, она скажет мне держаться от него подальше или что-нибудь в этом роде.
– Уверена, ты сделаешь правильный выбор, – сказала она, подмигивая мне.
Она вышла и закрыла дверь. Полсекунды поразмыслив над ее словами, я вышла и поспешила за ней. Миссис Пайлс нажала на кнопку на пульте от машины, раздался звук блокировки, и мы зашагали к школе под ее зонтиком, чтобы не промокнуть.
В начальной школе, прежде, чем я поняла, что мне никогда не подарят на шестнадцатилетие машину, я постоянно размышляла, какую хочу. И в независимости от того, что я выбирала, в моей голове всегда была картинка, как я держу в руке ключи с пультом. Я не могла дождаться этого момента.
Затем мне исполнилось шестнадцать, а потом и семнадцать. Я пошла и получила права просто для того, чтобы они были. Идея о том, чтобы у меня будет машина, была смешной. И это еще раз возвращало меня к мысли о том, что мне надо было придумать, как добраться до университета. Даже если бы мне пришлось идти пешком, я просто вышла бы в июле и добралась туда к сроку. Хотя, возможно, Уэстон сможет меня подбросить до того, как уедет в Даллас или Дьюк.
Эта мысль согревала меня, пока я шла по длинному коридору к своему шкафчику, расположенному возле самой библиотеки. Я специально попросила шкафчик именно там, потому что библиотека была отгорожена от коридора только стеклянной стеной, так что миссис Бош, наша библиотекарша, строго следила за порядком.
Я вытащила книги из своего рюкзака и повесила его на крючок. Внезапно что-то заслонило падающее на меня из окна солнце, и я обернулась. Справа от меня, прислонившись к соседнему шкафчику, стоял Уэстон.
– Что делаешь сегодня после работы?
Я пожала плечами.
– Поехали в Лос Потрос (Los Potros – популярный в Блэквелле мексиканский ресторан)?
Я осмотрелась, а затем кивнула.
Лицо Уэстона просияло, и он ушел, даже не пытаясь скрыть то, что мы с ним говорили. Я закрыла свой шкафчик, и Сара Гленн уставилась на меня своими большими темными глазами.
– Ты спишь с Уэстоном Гейтсом? – спросила она.
Я сузила глаза и с отвращением посмотрела на нее. Вот что значило жить в небольшом городке: если видели, как разговаривают два человека противоположного пола, то все думали, что они спят.
– Нет.
– Тогда что это было? Он пригласил тебя на свидание. Почему он это сделал?
– Он не приглашал меня на свидание. Ты неправильно расслышала, – сказала я. Фактически, это было правдой. Он не спрашивал меня напрямую.
– Все я правильно слышала, – отрезала Сара. – Пойду расскажу Олди.
– Давай, рассказывай. Она тебе не поверит. Решит, что ты пытаешься поссорить ее с Уэстоном, потому что сама положила на него глаз.
Сара мгновение обдумывала это, а затем ушла уже не с таким уверенным видом, как прежде. Я глубоко вздохнула и пошла в класс, хотя мои руки дрожали, а сердце было готово выскочить из груди. Внезапно откуда-то из глубины меня появилось мужество, о котором я не подозревала. И все же мысль о том, что Сара разрушит этот небольшой кусочек счастья, доводила меня до отчаяния, что даже мне самой казалось странным.
Все были слишком взволнованы предстоящей поездкой, чтобы доставать меня. Идя на седьмой урок, я осознала, что, как ни странно это было, сегодня был довольно хороший день. Неожиданно Уэстон взял свой стул и подтащил к моей парте, отчего во мне перемешались возбуждение и тошнота.
– Смотри, – сказал он, передав мне свой проект на альбомном листе, и я не смогла сдержать улыбку. На бумаге была нарисована девушка, смотревшая в окно. Ее лицо было в тени, и выделялись только ярко-голубые глаза. Колени девушки были прижаты к груди, и в руках у нее висело украшение: серебряное сердце с маленькими завитушками по краям. В его середине было написано одно-единственное слово: случайность.
– Это потрясающе, – прошептала я. – Она такая красивая.
Я почувствовала желание пройтись по ней пальцами, но мне не хотелось размазать карандаш.
– Это ты.
Я в шоке уставилась на него. Мы работали над этим проектом три месяца. Мои брови взлетели вверх, и я в сомнении покачала головой.
– Ты же лжешь.
– Нет, я говорю совершенно серьезно.
– Все готовы сдать свои итоговые проекты? – спросила миссис Кап, неторопливо заходя в класс в брючном костюме и с черной шалью поверх него. – Знаю, вы все усердно работали. В прошлые года вы забирали проекты домой, оформляли их и вообще делали с ними все, что хотели. Но в этом году я хочу от вас большего. На уроках вы узнали и Фолкнере и том, что вы должны уметь уничтожать свои работы, – она вздохнула. – Чтобы получить итоговую оценку, вам надо кое-что сделать, – она подняла рисунок Шеннон ЛаБлю и разорвала его пополам. Раздался громкий, неприятный звук, и мы все ахнули.
Рот Шеннон приоткрылся. Она огляделась, не зная, что делать. Миссис Кап подошла к Заку Скидмору, сидящему передо мной.
– Ну?
– Вы это серьезно? Я думал, это будет моя лучшая работа за все эти годы. Я столько рисовал ее, миссис Кап!
– Это последняя ступенька.
Зак на мгновение посмотрел на пол, затем вздохнул, взял свой рисунок, прекрасный пейзаж, и разорвал его пополам. Мы все поморщились, будто бы он порезал себе вены.
Затем учительница подошла к моему столу. Я усердно работала над этим проектом, тщательно вырисовывая мрачный коридор с картинами в викторианском стиле. Я разорвала рисунок на две половинки, и опять раздался этот неприятный звук.
Миссис Кап шагнула к Уэстону. Его проект все еще лежал на моей парте, сбоку от него.
– Уэстон.
– Это жестоко, – сказал он.
– Это урок. Не все уроки легки. Лучшие из них, те, из которых вы узнаете больше всего, самые трудные.
– Я не буду это делать, – сказал Уэстон, немного передвигаясь, чтобы телом прикрыть свое элегантное и нежное изображение меня.
– Это последняя ступенька, Уэстон. В это весь смысл.
Он встал, взял со стола рисунок и аккуратно свернул его.
– Тогда, думаю, я провалил задание, – он вышел из класса и по коридору направился к стоянке.
Миссис Кап покачала головой, а затем шагнула к следующему испуганному ученику.
* * *
– Это была ты? – ошеломленно спросила Фрэнки.
Я кивнула.
– На проекте по ИЗО, над которым он работал целых три месяца, была изображена… ты?
– Да, это была я.
– Ничего себе. И он провалил задание по ИЗО. Это так… трогательно.
– Я тоже так подумала, но не уверена, что все правильно поняла.
– Что можно неправильно понять? Это так романтично, что я могу умереть! – она упала на колени, делая вид, что рыдает.
– Это некрасиво, – сказала я, пытаясь сдержать улыбку.
– Это просто прекрааааааасно! Не могу поверить! Хаха!
– Остановись, – сказала я, ложечкой зачерпывая M&Ms и кидая в ванильное мороженое.
Она встала.
– Прости.
Я передала «Blizzard» с M&Ms маленькой девочке. Она развернулась и отошла, уступая место следующему клиенту, Олди. Ее глаза были красными, и она явно напилась.
– Что ты творишь? – спросила она сорвавшимся голосом.
– Мы просто шутили. Чем я могу помочь?
– Да пошла ты. Ты понимаешь, о чем я говорю, Истер, – закипая, сказала она.
Я попыталась придумать правильный ответ, но она пришла не унижать меня. Рядом с ней не было другой Эрин или кого-то еще. Она немного наклонила голову, недовольная моим молчанием.
– Ответь мне. И не смей притворяться невинной. Мы обе знаем, что происходит.
Фрэнки подошла ко мне.
– Она на работе, Олди. Ты можешь поговорить с ней позже.
– Нет, не могу, – сказала она со слезами в глазах. – Потому что через полчаса уезжаю на остров Падре. Я должна была ехать с Уэстоном, но он вдруг решил, что не хочет этого, так что я еду с Сонни. Объясни мне, почему, Истер.
– Я не могу говорить за него.
– Ну, кому-то придется. Единственное, что он сказал, это то, что мы больше не можем быть вместе.
– Он расстался с тобой?
Олди положила обе руки на небольшой прилавок перед окошком.
– Это то, что ты хотела, верно?
– Я этого не ожидала, – сказала я, и это было правдой.
– У него не было много времени, чтобы все мне объяснить, потому что он торопился в Понка-Сити (небольшой городок, расположенный недалеко от Блэквелла), чтобы оформить какой-то дурацкий рисунок.
Я поперхнулась.
– Он… что?
– Ты меня слышала, Истер. Почему ты так поступаешь со мной?
– Мне жаль, – сказала я, чувствуя то же ощущение, что и при разговоре с Сарой. – Почему я так с тобой поступаю?
– Неужели он обманывал меня? Я должна знать!
Фрэнки положила руку себе на бедро.
– Какая разница, если вы расстались?
Глаза Олди уставились на Фрэнки.
– О, просто иди и роди еще одного ребенка, Фрэнки.
Фрэнки медленно отодвинула меня и наклонилась к окошку.
– Разворачивайся и уходи, или поедешь в поездку с подбитым глазом. Потому что я достану тебя даже через это окошечко.
Олди закатила глаза и начала уходить, но затем резко остановилась и вернулась.
– Смотри сама, Истер. Когда я вернусь, моей главной задачей станет сделать тебя настолько несчастной, что ты предпочтешь закончить обучение на дому. Думаешь, до этого был комар? Это были цветочки.
– Звучит как угроза, – прищурилась Фрэнки, смотря на Олди.
Та улыбнулась, выглядя страшнее, чем когда-либо прежде.
– Я не угрожала. Я просто рассказывала ей, как пройдут ближайшие шесть недель ее жизни.
– Это то же самое, – сказал Фрэнки.
– Поеду наслаждаться своими весенними каникулами. А ты попытайся насладиться своими.
– Обязательно, – сказала я, приподнимая подбородок.
Она взглянула на меня так, что в жилах застыла кровь, а затем вернулась к своей Хонде.
– Ха! Отличный ответ! – сказала Фрэнки, находясь почти в эйфории от этой стычки.
Я присела на прилавок.
– Она ведь серьезно. Каникулы закончатся, и для меня начнется ад.
– Какая разница? – сказала Фрэнки, подмигивая мне. – У тебя есть твой Уэстон.
– Он не мой.
– Он оформлял твой рисунок, – она вздохнула.
– Это все очень странно. С младших классов каждый день повторялось одно и то же. Становилось все хуже и хуже, а теперь все… Не знаю.
– Стало изумительным?
– Изменилось.
Фрэнки кивнула. На стоянку заехал внедорожник, из которого выскочили четыре ребенка. Мы с Фрэнки вернулись к работе. Я не могла дождаться начала весенних каникул. Если после них меня ждал ад, надо было наслаждаться каждой их минутой.
ГЛАВА 8
Грузовик Уэстона припарковался около «Dairy Queen». Я вручила ему двойной вишневый вафельный рожок, будто бы он и так не выглядел безумно счастливым. Улыбка Уэстона расползлась по всему лицу.
– У меня есть время пойти домой и переодеться? – спросила я.
– Нет. Хочу поскорей показать тебе кое-что.
Мы подъехали к его дому. Окна были темными, а в гараже не было машин его родителей. Несмотря на то, что сейчас были выходные, весь город, казалось, вымер. Большинство детей, как и их родители, уехали отдыхать, и Блэквелл погрузился в недельный сон. Так было каждый год.
– Твои родители уже уехали?
Он кивнул.
– Сегодня утром.
– Что они сказали насчет того, что ты остаешься дома?
Он придержал для меня дверь, и я прошла вперед.
– Ну, все прошло немного странно. Они были сбиты с толку, и мама беспокоилась об Олди, но, мне казалось, они испытали облегчение. Думаю, они разрешили мне поехать, потому что мне уже восемнадцать, но все равно беспокоились за меня.
– Это имеет смысл.
– Они спросили меня, хочу ли я покататься на лыжах, но это первый их отдых без детей, так что они сами были рады, когда я отказался.
Я усмехнулась. Жизнь Уэстона привлекала меня. То, как близок он был с родителями, как они понимали друг друга и заботились о членах своей семьи, было мне чуждо. Но больше всего мне нравилось, как спокойно и без криков они решали свои проблемы.
Мы подошли к главной лестнице, Уэстон включил свет и мы стали подниматься наверх по винтовой деревянной лестнице с полированными перилами. Мне нравился его дом. Он был настолько чистым и оформленным с такой заботой, что больше напоминал фотографию из журнала. На глиняного цвета стенах висели фотографии Уэстона и его сестры Уитни, вместе и по отдельности, начиная с начальной школы и заканчивая этим годом.
Дойдя до конца лестницы, мы оказались в еще одном коридоре, и Уэстон открыл последнюю слева дверь, жестом показывая мне пройти. В комнате все еще было темно, когда я вошла, и Уэстон, следовавший за мной, включил свет, после чего я увидела его кровать, комод и письменный стол. Как и везде в доме, у каждой вещи было свое место. Везде было чисто, и пахло свежестью. Кровать была ровно застелена темно-синим покрывалом, сверху которого лежала подушка. Стол был чистым, все вещи лежали на своих местах, а новенький компьютер был включен.
Над столом висел карандашный рисунок с моим изображением. Рамка была черной и выглядела как канат. Она сильно отличалась от коричневых деревянных рамок, висевших над его кроватью, и вообще от всего в комнате.
– Что думаешь?
В этот момент я поняла, что стояла, раскрыв рот, и поспешила закрыть его. Уэстон нахмурил брови.
– Я поехал в Хобби Лобби в Понка-Сити, чтобы купить эту рамку. Эта было не совсем то, что я думал взять, но мне хотелось показать ее тебе сегодня. Я не мог ждать другую.
– Ты действительно собираешься провалить ИЗО?
Он пожал плечами.
– Какая разница? Так что ты думаешь?
– Институту искусств Далласа может не понравится, что ты провалил ИЗО.
Его плечи поникли.
– Я не поеду учиться в Даллас, Эрин.
– Почему нет?
– Я пытался сказать об этом своим родителям, но просто не мог сделать это, смотря им в глаза.
– Ты хочешь туда поехать?
Он потянулся.
– Да.
– Тогда езжай туда. Мы придумаем способ, как тебе туда поехать, даже если мне придется держать тебя за руку, когда ты будешь им об этом рассказывать. Они любят тебя, Уэстон, и прежде всего хотят, чтобы ты был счастлив, верно?
Он медленно кивнул.
– Но…
– Никаких «но». Мы придумаем способ.
Он мгновение смотрел на меня.
– Тебе нравится рамка?
– Да, нравится. Как и эта картина. Я до сих пор не понимаю, почему ты решил нарисовать меня в качестве своего итогового проекта, – конец предложения повис в воздухе.
Он, казалось, был разочарован моим вопросом.
– Я не знаю, почему. Просто начал рисовать, и только через неделю понял, кто она, – сказал он, указывая на рисунок. – Это ты. Я сначала не понимал, почему уделял рисунку так много времени, но затем все встало на свои места, – Уэстон сделал несколько шагов ко мне, чтобы заглянуть в глаза. – Знаешь, когда ты много о чем-то думаешь, то начинаешь об этом мечтать. А когда долго о чем-то мечтаешь, то уже просто надеешься, что это станет реальностью, – он вздохнул. – Я думаю о тебе все время, Эрин. Я много лет хотел заговорить с тобой, но чертовски нервничал. Я не знал, что сказать, и не знал, как ты на это отреагируешь. Я боялся, что ты подумаешь, будто я просто пытаюсь извиниться перед тобой за Олди. Знаю, до конца школы осталось мало времени, и потом мы разъедемся, но у меня отлично получается любить тебя на расстоянии.
Я с таким трудом старалась не расплакаться перед ним, но в тот момент почувствовала, как заслезились глаза. Одна капля скатилась по щеке, и я быстро вытерла ее.
Уэстон зажал мое лицо между ладонями и наклонился ко моне.
– Могу я тебя поцеловать?
Я медленно кивнула, чувствуя, как напрягся каждый нерв в моем теле в ожидании того, что вот-вот произойдет.
Уэстон наклонился, закрыл глаза и прижался своими губами к моим. Они были такими мягкими и теплыми. Его рот раскрылся, и я сделала то же самое.
Я видела достаточно поцелуев по телевизору, так что просто старалась, чтобы губы были мягкими, и начала ими двигать. Его язык скользнул в мой рот и встретился с моим. На вкус Уэстон был как вишневый вафельный рожок и зубная паста, и это был странно фантастическое сочетание. Его руки переместились с лица на шею, а потом и плечи. Он ближе прижал меня. В тот момент, когда я подумала, что упаду в обморок от нехватки дыхания, я услышала, как Уэстон вздохнул через нос, и сделала то же самое. Я не знала, что делать, так что просто следила за тем, что делал он.
Он отстранился, и я чуть не упала вперед, не готовая прерваться.
– Ничего себе, – сказал Уэстон, глядя на меня.
– Что? Это было ужасно?
Он покачал головой.
– Нет. Вовсе нет. Но нам лучше остановиться, – Уэстон сел на кровать и глубоко вздохнул, потирая затылок. Он уставился в пол. – Просто… дай мне минутку.
Я подошла к нему и врезалась в его груь. Спина Уэстона ударилась об кровать, и наши рты соприкоснулись. Он обнял меня, и наши языки переплелись. Мы переплелись телами и едва успевали дышать, примерно за час исследовав всю его кровать. В конце концов Уэстон уронил голову на подушку, все еще держа меня в кольце рук. Я наполовину лежала на нем, и наши ноги переплелись.
– Утром будет больно. Нам стоит остановиться.
– Почему тебе будет больно?
Он сделал паузу, явно подыскивая нужные слова.
– Я чувствую себя ослом, объясняя это. Просто… мне не хотелось бы лишить тебя девственности в ту же ночь, когда я первый раз поцеловал тебя.
– Так у тебя будут болеть яйца?
Он задохнулся от смеха и, как только смог успокоиться, понял мои пальцы к своему рту и поцеловал их.
– Да.
– Кое-что я знаю. Даже если не испытывала этого на практике.
– Ты должна знать, что я не изменял Олди. Сегодня утром я порвал с ней.
– Я знаю.
Он поправил подушку так, чтобы смотреть прямо на меня.
– Откуда?
– Она сегодня приходила в «Dairy Queen». И была очень расстроена.
– Это имело для тебя значение? – спросил он, двигая челюстями в ожидании ответа.
– Она всегда имела для меня значение. В этот раз она заявила, что, когда вернется, то для меня все станет только хуже.
Уэстон отвернулся, а затем снова посмотрел на меня.
– Я больше не позволю им причинить тебе боль, Эрин. Не бойся их.
– Я и не боюсь.
Он нахмурился.
– Всего шесть недель. Мы сможем через это пройти.
Я поцеловала его, но в этот раз поцелуй был коротким и сладким. Просто чмокнула, после чего кивнула.
– Меня беспокоишь только ты. Ты не привык к такому.
– Я счастливее, чем за все последнее время. Они могут что угодно делать в школе, но никогда не затронут то, что у нас есть.
Я положила голову на грудь Уэстона и слушала биение его сердца. С каждой минутой оно замедлялось, и постепенно его дыхание стало глубоким и размеренным. Я взглянула на Уэстона и увидела, что его глаза закрыты. Его рука спокойно лежала на моей спине. Я положила голову обратно, прижимаясь к нему. Он прижал меня поближе к себе, и я уснула.
* * *
Первым, что заставило меня проснуться, было не пение птиц, а Уэстон, аккуратно выползавший из-под меня.
– Прости, – прошептал он. – Еще четыре утра. Засыпай.
– Что происходит? – спросила я, потирая глаза.
– Не знаю. Мне кто-то звонит, – Уэстон потянулся к своему телефону и отключил его от зарядки. – Черт, это мама. Алло?
Я услышала высокий, отчаянный крик Вероники на другом конце.
– Нет. Успокойся, мама. Нет, я же говорил. Я в Блэквелле. Я остался здесь, помнишь? Мама! Перестань плакать. Что происходит?
Голос на другом конце стал глубже, и я подумала, что трубку взял Питер, отец Уэстона. Глаза Уэстона широко раскрылись, и он прошелся рукой по лицу.
– Святое дерьмо. Ты уверен? Кто тебе сказал? – он остановился, слушая Питера. – О, Боже. Они обе? Я не… Господи. Нет, не возвращайтесь. Да, я в порядке. Лучше хорошо отдохните. Я дома, в безопасности, в своей постели. Хорошо. Я тоже тебя люблю, – он повесил трубку и посмотрел на меня.
– Что такое? Твои родители в порядке?
– Они в порядке, да. Это две Эрин. Они ехали на Южный Падре, Олди была за рулем. Она заснула или что-то в этом роде, и они попали в аварию. Они обе мертвы.
– Они… мертвы? – недоверчиво сказала я.
Уэстон снова вытер лицо рукой и прикрыл рот.
– Мертвы. Сонни и Олди мертвы, – его глаза раскрылись еще сильнее, и моя челюсть отвисла. Мы довольно долго просидели в тишине.
Уэстон схватил свой телефон и посмотрел на новые сообщения, после чего вздохнул и покачал головой.
– Слухи распространяются, – он положил мобильник. – Может, мне лучше отвезти тебя домой?
– Как хочешь. Если хочешь побыть один, я могу поехать домой. Если не хочешь, я останусь.
Он обнял меня и откинулся на подушку, но мы так и не заснули.
