Текст книги "Случайность (ЛП)"

Автор книги: Джейми Макгвайр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

ГЛАВА 5

– Могу я поговорить с тобой минутку? В смысле… не через это окно? – попросил меня Уэстон, широко раскрыв глаза. Он смотрел на меня так всю эту неделю в коридорах и на общих уроках. Я знала, что он что-то хотел мне сказать, но с тех пор, как Уэстон высадил меня ночью возле дома, между нами было чувство неловкости.

Я посмотрела на Фрэнки. Она поджала губы и жестом показала мне пойти к задней двери.

– Да… да, мы можем… встретиться сзади.

Я развернулась и пошла к задней двери, напряженная от головы до пят. Я раскрыла дверь, и Уэстон шагнул внутрь. Мы оказались одни в кладовой, освещение которой заставляло меня выглядеть так ужасно, как можно выглядеть в помещении, уставленном коробками с сиропами и разнообразной начинкой. Он ничего не сказал, и я начала бродить глазами по всему в помещении, кроме Уэстона, ожидая, пока он что-нибудь скажет.

– Я идиот, – сказал он, нахмурив брови.

– Что?

– Я хуже, чем идиот. Я трус. Мне следовало вмешаться давным-давно. Когда ты ответила Эрин, это привело меня в себя. Мне стыдно, что я не противостоял девушкам… девочкам-подросткам. И еще Брэди. Только мудак может позволить мудаку говорить так с девушкой, как он говорил с тобой. Я ненавидел его. Я ненавидел его в течение многих лет, но просто игнорировал.

Я покачала головой. Брэди, Брэндан и две Эрин издевались надо мной на этой неделе, но не было ничего из ряда вон выходящего, так что я не была уверена насчет того, что взбесило Уэстона.

– Все в порядке. Я не жду, что ты…

– Я знаю, что ты ничего от меня не ждешь. Я думал об этом всю эту неделю. Весь месяц. Я не буду больше позволять им или еще кому-то так относиться к тебе, – не знаю, что отразилось на моем лице, но Уэстон вдруг, казалось, занервничал. – Что?

– Не знаю… В смысле… Ты до сих пор не сказал, зачем делаешь это.

Он вздохнул.

– Я знаю. До окончания школы осталось всего два месяца, а они издеваются над тобой с начальной школы. И мне жаль, что я не могу вернуться и остановить это в самом начале.

– И это все? Причина в том, что в тебе вдруг проснулась совесть?

Он вздрогнул.

– Ауч.

Я скрестила руки.

– У Фрэнки там уже выстроилась очередь, так что давай перейдем к делу. Ты стал похож на другого человека. Ты ссоришься со всеми своими друзьями и начинаешь общаться со мной, с человеком, с которым ты почти не разговаривал с самого детского сада. Думаю, с моей стороны справедливо спрашивать, с чего это вдруг.

– Я говорил с тобой столько, сколько мог.

– Сколько мог?

Он кашлянул, прикрывшись сгибом руки.

– Я не это имел в виду.

– Мне не нужно, чтобы ты спасал меня, Уэстон. Я разбираюсь со всем самостоятельно уже очень давно. Мне не нужна благотворительность.

Он нахмурился.

– Я не говорил, что она тебе нужна.

– Мне, вероятно, будет лучше, если ты просто вернешься к своей обычной жизни и оставишь меня в покое.

Он вздрогнул, будто бы мои слова доставляли ему боль.

– Это чушь. Ты действительно так подвержена своим привычкам?

– Я не знаю, чему я подвержена!

– Как и я! – сказал он, тяжело дыша. Он вытащил свой ингалятор из кармана и глубоко вздохнул. Через пару секунд Уэстон продолжил говорить нормальным голосом. – Я не знаю, что хочу делать в своей жизни. И мне кажется… Мне кажется, ты единственный в мире человек, который ничего от меня не ждет. И я знаю только то, что я не был доволен тем, куда движется моя жизнь, пока впервые не поехал с тобой за город. Я не знаю, что, черт возьми, делаю, Эрин. Я просто… импровизирую. И надеюсь, что ты тоже захочешь попробовать.

Несмотря на все плохие мысли, витающие в моей голове, мои губы изогнулись в улыбке. Он медленно притянул меня к себе и обнял. Его мышцы были одновременно мягкими и твердыми. Моя голова легла под его подбородком, и мы простояли так довольно долгое время. От него пахло потом, но запах был приятным. Уэстон мог пахнуть хоть канализацией и продолжать мне нравится.

– Мне пора идти, – сказала я. Моя щека все еще лежала у него на груди. В моем росте было всего метр шестьдесят сантиметров, так что Уэстон был на голову выше меня. Он водил пальцами по моей спине, и, хотя мы никогда не были так близки, мне показалось, что до этого мы множество раз так стояли.

Он отстранился.

– Увидимся позже?

– Мне надо сделать домашнюю работу.

– Бери ее с собой.

Я заправила волосы за ухо.

– Думаю, можно и так. Если ты не будешь мне мешать.

– Ты забудешь о том, что я рядом.

Он вышел за дверь, а я побежала обратно и, заходя, чуть не разбила Фрэнки лицо дверью. Уэстон завел грузовик и поехал, остановившись лишь на перекрестке, заворачивая на Мейн-стрит. Фрэнки в ожидании смотрела на меня, и я пожала плечами.

– Так он сейчас твой рыцарь в сияющих доспехах? – спросила она.

На моем лице промелькнуло отвращение.

– Нет. Я сказала ему, что меня не надо спасать. И ты это знаешь.

Она ухмыльнулась.

– Но быть защищенной не так уж и плохо.

Я постаралась не улыбаться, но после последних событий это было трудновыполнимо.

– Он мне нравится, – сказала Фрэнки. – И тебе тоже. В другом смысле, конечно.

Я поморщилась.

– А у тебя богатое воображение.

– Ты сама не своя с тех пор, как он вьется вокруг.

– Не понимаю, о чем ты.

– Ну, ты точно его не ненавидишь.

Я вымыла раковину, почти не следя за тем, что я делала.

– Точно не сегодня.

* * *

Когда мы закрыли «Dairy Queen» и вышли через заднюю дверь, красного пикапа там не было. Его не было нигде.

– Я думала, у вас были планы? – спросила Фрэнки.

Я пожала плечами.

– Едешь?

Я покачала головой и пошла домой. Положив руку на ручку входной двери, я прислушалась, ожидая знакомый звук двигателя, но его не было. Через стены дома просачивались песни «Soul Asylum», и я обрадовалась: после того, как меня подвел Уэстон, не хотелось еще и столкнуться с Джиной.

Я толкнула дверь и быстро прошла к себе в комнату, чувствуя себя более одинокой, чем обычно. Вдруг раздался громкий стук в дверь, и я закатила глаза, думая, что к Джине на вечеринку заглянул один из друзей Джины или ее дилер. Через несколько секунд на пороге моей комнаты появилась она сама с размазанной тушью вокруг ярко-красных остекленевших глаз. Она все еще была в спец. одежде супермаркета, на белой рубашке которой криво висел бейджик.

– Это тебя, – ее лицо отразило мое замешательство.

Я кивнула и встала, направляясь ко входу. У двери стоял Уэстон, засунув в карманы куртки руки. Джина остановилась рядом со мной, уставившись на него. Она почесала руку и кивнула в его сторону.

– Кто это?

Уэстон протянул руку.

– Уэстон Гейтс, мэм. Я друг Эрин.

Джина поколебалась и, наконец, пожала ему руку, посмотрев на меня.

– Ты куда-то собираешься?

Я кивнула.

Эрин собиралась помочь мне с домашней работой, – легко солгал Уэстон, будто бы делал это тысячу раз прежде.

– О, – удовлетворенно сказала Джина. Она бы не поверила, что такому, как Уэстон, от меня надо что-то еще.

Я побежала к себе в комнату, чтобы переодеться и собрать вещи. Через минуту я уже была возле Уэстона, торопясь оказаться снаружи. Как только мы оказались в грузовике, я вздохнула свободно.

– Мне жаль, что ты там побывал. Не стоит тебе больше заходить в мой дом.

– Почему нет?

– Там отвратительно. И воняет.

– Там воняло травкой, которой обкурилась твоя мама, – сказал он, забавляясь. Когда я понял, что мне это не нравится, он протянул свою руку к моей. – Эй. Это просто дом, Эрин. Мне не важно, где ты живешь.

– Просто это унизительно, – сказала я, вытирая слезу. – Я не хотела, чтобы ты его видел.

Уэстон припарковался на тротуаре, сжав челюсти.

– Я не хотел расстроить тебя, Эрин, прости. Я думал, что тебе будет удобнее, если я заберу тебя оттуда, чем из «Dairy Queen». Хотел познакомиться с твоей мамой.

– Она не моя мама, – сказала я, смотря в окно.

– Что?

– Ее зовут Джина.

– Тебя удочерили?

– Нет, но… – я посмотрела на него. – Ты когда-нибудь чувствовал, что принадлежишь кому-то?

– Все время, – обессиленно сказал он.

– Я никогда не чувствовала себя ее дочкой. Даже когда была маленькой.

– Может, это потому, что она такая? Она не похожа на маму.

– Да, не похожа.

– Тогда логично, что ты не чувствуешь себя ее дочкой.

Мы не поехали за город, как делали обычно. Вместо этого мы поехали на юг, в район, где жили врачи и адвокаты. Родители Уэстона построили себе большой особняк там, когда мы учились в средней школе. Он подъехал к нему и заехал в гараж.

Когда Уэстон выключил двигатель, я покачала головой.

– Я не пойду туда.

– О, просто выйди из машины, – сказал Уэстон. Он спрыгнул на землю, захлопнул водительскую дверцу, подошел к пассажирской и открыл ее с широкой улыбкой. Когда я не сдвинулась с места, его улыбка пропала. – Не будь ребенком.

Я медленно спустилась вниз и пошла за Уэстоном в дом через гаражную дверь. В доме было темно, но где-то работал телевизор. Тусклый синий свет становился все ярче, когда мы приближались к кухне.

– Уэстон? – крикнул женский голос.

– Я дома, мам! – крикнул он в ответ. Он снял рюкзак с моих плеч и поставил его на стол.

– Уэстон, что ты делаешь? – проговорила я сквозь зубы, становясь с каждой секундой все злее.

Его мать зашла на кухню. Ее мелированные волосы обрамляли ее лицо, подчеркивая удивительные зеленые глаза, которые, было очевидно, передались от нее Уэстону. Она удивленно остановилась, заметив меня, а мне захотелось заползти под прилавок и спрятаться там.

– Это кто? – спросила она с поддельной жизнерадостностью в голосе.

– Эрин Истер, – он посмотрел на меня. – Это моя мама, Вероника.

– Очень приятно, – выдавила я.

Она была явно не в восторге от моего появления, и ее глаза критически оценивали меня, будто бы я была паразитом, проникнувший в ее дом и подлежащим уничтожению. Уэстон, казалось, не заметил этого.

Он открыл шкафчик, взял пакет чипсов, банку сальсы и два банана, а затем вытащил из холодильника пару баночек колы.

– Мы пойдем вниз, – сказал он.

– Уэстон Аллен, – начала Вероника.

– Спокойной ночи, мама, – сказал он, жестом указав мне идти по коридору. Я схватила рюкзак и медленно направилась вперед, точно не зная, куда идти.

– Сюда, – сказал он, указывая на дверь.

Я открыла ее, и он прошел мимо меня, локтем включая свет над ведущей вниз лестницей. Дойдя до ее конца, мы оказались в огромном зале с несколькими диванами, двумя телевизорами, игровой системой, баром с напитками, тренажерами и столом для аэрохоккея.

Одна эта комната была больше всего моего дома.

– Ничего себе, – спокойно сказала я, позволяя Уэстону подвести меня к креслу.

– Это моя комната, они сюда не зайдут, – он ответил крышку от банки с сальсой и открыл пачку чипсов. – Хочешь есть?

– Я буду банан, – сказала я, указывая на него.

Он бросил его мне.

– Я подожду.

Подождешь что?

– Пока ты не закончишь делать домашку. Пока что поищу нам какой-нибудь фильм.

Я наблюдала за ним, пока он, не глядя, нажимал на какие-то кнопки на пульте, включая DVD. Я вытащила учебник. На нужной мне странице лежал листок, и я стала письменно отвечать на вопросы. Мне потребовалось около пятнадцати минут, чтобы закончить, и все это время Уэстон, как и обещал, был незаметен.

После того, как я закрыла учебник и убрала вещи, он взволнованно повернулся ко мне.

– Хочешь посмотреть «Тройной удар» (оригинальное название – «Triple Thunder») или «Темный дом на холме» (оригинальное название – «The Dark House on the Hill»)?

– Оба названия звучат одинаково… занимательно.

– Тогда «Тройной удар», – он нажал кнопку на пульте, и на мгновение экран почернел. Еще несколько раз нажав на кнопку, Уэстон выбрал нужный фильм, и на экране появился потный парень, бегущий по пустыне.

В середине фильма Уэстон откинулся на спинку дивана и вытянул ноги на журнальный столик. Мне расслабится было сложнее. Уэстон посмотрел на меня, на телевизор, а затем опять на меня.

– Что?

– Выглядишь встревоженной. Хочешь, я отвезу тебя домой?

– Я просто… Мне кажется, твоей маме не понравилось, что я здесь. И я…

Телефон Уэстона чирикнул, и на дисплее появилось имя Олди. Он прочитал сообщение меньше чем за секунду и засунул его обратно.

– Что, если твоя мама скажет Олди, что я была здесь?

– Не скажет.

– Почему ты так уверен?

– Она не хочет, чтобы мы поссорились с Олди. Она уже представляется своих Гейтс-Олдерман внуков.

Мое лицо скривилось в отвращении.

– Думаю, лучше тебе отвезти меня домой.

Он сел.

– Почему? Тебе не нравится фильм?

– Мне не стоит быть здесь. У тебя есть девушка, и мы…

– Прячемся? – сказал Уэстон с милой усмешкой. – Хорошо.

Он достал свой телефон.

– Что ты делаешь? – спросила я, когда он отправил сообщение.

– Расстаюсь с Олди.

ГЛАВА 6

Я выхватила у Уэстона телефон.

– Ты пытаешься сделать все хуже?

– Нет. Но ты говоришь мне, что не будешь тусоваться со мной из-за девушки, с которой я даже встречаться больше не хочу… это легко исправить.

– Почему ты встречался с тем, кто тебе не нравился, целых пять лет?

Он пожал плечами.

– Чтобы с кем-то встречаться, я думаю. Она довольно симпатичная.

– Да, – сказала я. – Она симпатичная. И ты сейчас говоришь как полнейший мудак.

– Нам надо об этом поговорить?

– Нет, просто отвези меня домой.

Он застонал, а затем сел ко мне лицом.

– Мои родители женаты уже двадцать лет, и они очень похожи друг на друга, – он сделал паузу, и, когда понял, что мне этого недостаточно, продолжил. – Сначала она мне нравилась, но мне никогда не нравилось, как она относилась к людям. в том числе к тебе. Когда я говорил ей о тебе, она, казалось, начинала относиться к тебе еще хуже. Но каждый раз, когда я думал порвать с ней, у меня не получалось.

– Пять лет – большой срок, – сказал я.

– Даже не представляешь, насколько.

– Так ты просто будешь ждать, пока не закончишь университет?

– Раньше это и был мой план, хотя сейчас я хочу сделать это пораньше, – он наклонился ко мне, и я отшатнулась, на что он фыркнул. – Ты действительно собираешься заставить меня сделать все правильно, да?

– Я не заставляю тебя ничего делать, – сказала я, отдавая ему его телефон.

– Ты заставляешь меня пропустить половину фильма.

Я взглянула на телевизор.

– Он на паузе.

– О, да, – сказал он, нажимая на кнопку. Послышались крики, выстрелы и шум крутящихся лопастей вертолета. Уэстон опять откинулся на спинку дивана, и я сделала то же самое.

Он посмотрел на свой телефон, все еще лежавший в его руке.

– Кстати, скажи мне номер своего телефона.

– У меня нет сотового.

– А домашний есть?

– Нет.

Уэстон нахмурился, но не отвел от телевизора глаз.

– Тебе нравится со мной тусоваться?

Я не была уверена, правильно ли расслышала его вопрос.

– Да?

– Не потому, что тебе больше не с кем общаться?

– Я общаюсь и с другими людьми.

– С Фрэнки?

– Да.

– Что, если бы я не встречался с Олди? Ты бы…? – он все еще смотрел на экран телевизора.

– Я бы что?

– Ты бы позволила мне себя поцеловать?

– Не знаю. Может быть. Не уверена, что тебе бы понравилось.

Он повернулся ко мне.

– Почему ты так говоришь?

– У меня было не особо много практики. Точнее, не было вообще, – я чувствовала, как покраснело мое лицо. Я предпочитала говорить правду, но это не всегда было легко.

– Ты никогда не целовалась, – сказал он, и это звучало скорее как утверждение, чем как вопрос.

– И что?

Он посмотрел на мои губы и повернулся обратно к телевизору.

– Я доступен в любое время. Ну, для практики, – Уэстон старался, чтобы его лицо выглядело спокойным, но уголок его рта все время пытался приподняться.

– Я не хочу практиковаться. Я хочу настоящий первый поцелуй. И не с парнем, который изменяет своей подруге.

Он нахмурился.

– Я говорил тебе, что порву с ней. Ты сама этого не захотела.

– Тогда нас не оставят в покое. Вся школа сойдет с ума, и, я уверена, твоей маме это тоже не понравится.

– Так вот почему ты не хочешь, чтобы я с ней порвал? Или это потому, что я тебе не нравлюсь?

Я замолчала, и воздух в комнате стал тяжелым и душным. Неожиданно мне стало трудно дышать. Уэстан заерзал, ожидая моего ответа.

– Ну, я с детства считала тебя довольно милым, – сказала я.

Он заглянул на меня и усмехнулся.

– Да?

– Да.

Вернувшись глазами к телевизору, он тихо и нервно заговорил:

– Я тоже. Считал тебя милым.

Я кивнула, и мы смотрели оставшуюся часть фильма, не говоря ни слова.

Когда фильм закончился, Уэстон надел куртку и взял мой рюкзак, после чего мы пошли наверх. Снаружи он снял куртку и накинул ее мне на плечи. Она была теплой и пахла, как Уэстон, так что я поплотнее прижала ее к себе. Уэстон помог мне забраться на пассажирское сидение. Прежде чем он успел обойти грузовик, его родители вышли наружу, чтобы поговорить с ним.

Их разговор выглядел напряженным, и все время, пока они разговаривали, Уэстон посматривал на меня. Он положил руки на бедра, нервно переместил вес на другую ногу и немного покачал головой, явно начиная сердиться. Я пожалела, что окна были не автоматическими, и я не могла опустить водительское, чтобы услышать, о чем они говорят.

Наконец, его родители повернулись, чтобы уйти внутрь, и Уэстон залез в машину.

– Прости за это, – сказал он.

– Не извиняйся.

– Нет, делать это перед тобой чертовски грубо. Они могли бы подождать.

– Что они сказали?

Он покачал головой и завел машину. Когда мы выехали на дорогу, я протянула руку и коснулась своими кончиками пальцев его. Он переплел наши пальцы.

– Что они сказали, Уэстон?

Он вздохнул.

– Они обеспокоены нашей дружбой. Они не думают, что мне стоит проводить время наедине с тобой, ведь я встречаюсь с Олди.

Он сжал мои пальцы.

– Я не могу сейчас перестать с тобой общаться. Когда мы вместе проводим время, я чувствую спокойствие, но, когда тебя нет рядом, его у меня в душе нет. Чувство похоже на то, как ребенком ты после ванны идешь в свежестиранную, застеленную постель и спокойно засыпаешь. Именно так я себя чувствую с тобой.

Я подняла брови, и на моем лице расцвела удивленная, благодарная улыбка.

– Думаю, это самая милая вещь, которую мне когда-нибудь говорили.

– Это неправильно. Ты такой хороший человек, Эрин. Такой… действительно хороший. Ты не заслуживаешь подобное отношение, и я не понимаю, почему они делают это.

– Как и я. В один день со мной просто перестали разговаривать, а потом тишина переросла в ненависть.

– Это так странно. Не понимаю.

Шевроле подъехало к моему дому, и Уэстон остановился.

Я откинулась назад и потянулась.

– Остался день до каникул. После этого останется еще пять недель до окончания школы. После этого ничего не будет иметь значение.

– Ты… ты собираешься на бал? – спросил он.

Я рассмеялась. Смех был пронзительным, что удивило даже меня саму.

– Нет, – забавляясь, сказала я.

– Хочешь пойти со мной?

– Ты пойдешь с Олди.

– Я еще не спрашивала ее. Все просто думают, что мы пойдем вместе. Даже она.

– Я… – я покачала головой, чувствуя себя подавленной. – У меня нет платья. Я даже не знаю, где мне найти его.

– Ладно, не волнуйся об этом. Мы можем что-нибудь придумать.

Я с трудом сглотнула.

– Ты меня пугаешь. Я не уверена, что мне все это нравится.

Уэстон поднял мою руку и прикоснулся губами к пальцам.

– Мы просто импровизируем, помнишь?

Я нажала на дверную ручку и выпрыгнула из машины, после чего стащила с плеч куртку.

– Оставь ее у себя.

Я бросила ее в грузовик.

– У меня есть куртка. Спасибо.

Он ухмыльнулся.

– Но не та, которая пахнет мной.

– Боишься, что я не буду думать о тебе перед сном? – поддразнила я, пытаясь скрыть свое смущение от того, что он сказал вслух мои мысли.

Он указал на свою грудь.

– Обо мне? Ни в коем случае!

Уэстон помахал мне рукой и завел мотор, а я вошла в свой дом, все еще хихикая. В комнате была темно и тихо. Я медленно прокралась к себе в комнату, скинула рюкзак и заползла в постель. Я слишком устала, чтобы принять душ или даже почистить зубы. Я просто хотела лечь под простыню и заново проигрывать все сказанные мной и Уэстоном друг другу слова. Мне казалось, будто бы я спала и должна была вот-вот проснуться.

Я протянула руку и переставила будильник на полчаса назад, а затем рухнула на подушку. Завтра была пятница, последний день каникул и первый день недельного отпуска от двух Эрин, а также девяти дней и вечеров с Уэстоном, когда мы сможем сделать все, что захотим. Он стал моим лучшим другом, и не только потому, что был моим единственным другом в школе. У нас было так много общего, от музыки до искусства и любви к первым трем эпизодам «Звездных войн».

Я почувствовала, что мои веки тяжелеют и вырубилась, думая о его словах о том, как он себя чувствует со мной, сказанным его нежным, глубоким голосом.