Текст книги "Трудовые будни барышни-попаданки 2 (СИ)"

Автор книги: Джейд Дэвлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Глава 48

Что это за предмет, я поняла сразу – паланкин. Он не очень-то гармонировал с окрестной березовой рощей, но вполне – с группой незнакомцев. Это были персы, главный иностранный торговый контингент Макарьевской ярмарки. И неудивительно, путь по Волге свободен, Стенька Разин не шалит, княжон не топит, вояжам не препятствует. Я не раз любовалась их яркими халатами и ухоженными бородами, пока гуляла по ярмарке. Кое-что из специй купила в их лавке. Кто бы знал тогда…

Но что им надо от меня? Не те ли это «шайтаны», которым меня следовало продать?

Я не успела сообразить, как себя вести с этой публикой, как двое иранцев, явно обслуга, вежливо взяли меня под руки и подтолкнули к открывшейся занавеси паланкина. Я успела разглядеть удалявшуюся тройку, и, судя по радостному гомону разбойников, их не обсчитали.

Паланкин был закрыт, завязан, и несколько секунд спустя меня понесли. М-да, всегда хотела понять, что чувствует кошка, которую транспортируют в ветеринарку в котоноске, – мечта сбылась.

Меня явно несли какими-то закоулками – я слышала конское ржание, людские голоса, но все вдали. Так что сообщать окружающему миру, что в паланкине тащат похищенную российскую подданную, дворянку Эмму Марковну Шторм, пожалуй, не следовало.

Потом паланкин остановился, и полог был открыт.

– Можете выйти, почтенная ханум, – раздался знакомый голос.

«По какому праву?!» «Вы знаете, кто мои друзья?!» «Да я вас в Волгу отправлю, княжну искать!»

Это не поможет. Похищение спланированное, риски вроде влиятельных друзей должны быть учтены. Покричать лучше перед более подходящей аудиторией. Удивлю-ка я этих восточных гостей непредсказуемой реакцией.

Я вышла, сразу осознав превосходство паланкина над экипажем – он позволял доставлять груз прямо в комнату. Комната напоминала скромный восточный дворец – ковры, светильники. Люди в халатах и высоких шапках. Один из них выжидающе глядел на меня.

Дудки! Не дождется удивления или истерики! Пусть сам начнет речь.

– Почтенная ханум, мое имя Амид. Тебя приглашает наш принц мирза Аббас, да продлит Аллах его годы!

– Здравствуйте, почтенный. Ваш принц мирза Аббас приглашает меня… в Тегеран? – спросила я почти беспечно.

– В Тебриз, – уточнил перс.

Про Тебриз, или Тавриз, я слышала немного. Как поняла, он чуть ближе к России, чем Тегеран. Отчего, конечно, ничуть не легче.

– Почтенный мирза Амид, – сказала я, – это долгий путь. Люди, пригласившие меня, не позволили мне взять большинство нужных вещей.

Перс удивленно взглянул на меня так, что качнулась его черная борода. Да, он не ожидал такой прагматичной покорности.

– Почтенная ханум, назовите всё, что вам нужно, – наконец сказал он.

Список дамских необходимостей я называла неторопливо. Хотя бы потому, что тут же его и составляла. Попала в восточную сказку, так стоит ли ограничивать себя в пожеланиях?

– Гребенка, расческа, кусок зубной фланели, шелковый халат, настой корня валерьяны…

Перс сначала демонстрировал мнемонические таланты. Потом позвал секретаря, тот стал записывать.

Я называла и называла требуемые предметы, а мой визави слегка кивал, писака же записывал. Лишь когда я потребовала вчерашний номер «Московских ведомостей», он попросил пояснений, что это такое, а потом сказал:

– Почтенная ханум, эта легкая книга не успеет прийти из Москвы. Мы отплываем завтра.

Да уж… Вот тот случай, когда добилась чего хотела, вызнала планы недругов, а чему радоваться? Разве что «отплываем завтра», а не «через час».

Могла бы и сама догадаться, что персиянам нет смысла держать меня в каком-нибудь походном зиндане, а самое разумное – сплавить по матушке Волге, да поскорей. Все равно нерадостно.

Да, Михаил Федорович, конечно Первый, будет землю рыть и через день-другой выйдет на разбойников, а уж те выведут на персиян. Вот только где я буду, в Казани? Или еще ниже? Телеграфа нет, про хорошие шоссейные прибрежные дороги я не слышала. Катером на подводных крыльях этот мир еще не осчастливила. Так что у похитителей будет фора дня в три, и они ей, конечно, воспользуются.

Значит, надо что-то соображать этим вечером и ночью. Я категорически не хочу превращать свое уже привычное попадание в прошлое в эротическую сказку о восточном гареме. Страшную, если отвлечься от медовой сладости адаптированного для детей варианта «Тысячи и одной ночи» и вспомнить настоящий текст этой занимательной книги…

Ладно, пока что это еще не гарем, да и надеюсь, я в статусе не красавицы, а технического консультанта. От этого не легче, но все же…

Меня поместили в небольшой комнате по соседству с залом. То, что само здание – дворец лишь по сравнению с разбойничьим притоном, я поняла сразу. Зал, в который внесли паланкин, судя по уличным звукам, прямо выходил на улицу, так что в случае побега блуждать по коридорам не пришлось бы. Да и комнату не заперли. Но ее охранял страж, и я догадывалась, что попытка будет лишь одна – потом цепи, веревки и прочие нюансы строго режима.

Чего бы такое придумать? Для этого лучше прилечь на небольшую кровать – думаете, я выспалась в разбойничьей телеге, на сумке вместо подушки? Сумка – она здесь, и скляночка целая. Но лучше положить голову на мягкий валик, закрыть глаза и подумать, подумать, подума…

* * *

Проснулась я в легком блаженстве, быстро превратившемся в ужас, когда секунды через две вспомнила, где нахожусь и что случилось.

Ладно, хоть в голове легко. Вот тазик, кувшин, полотенце. Умыться и думать, как покинуть этот уютный уголок восточного мира.

Все мои заказы были внесены в комнату. Подготовились персидские гости от души. Спасибо, надеюсь, ничего не пригодится.

Так. Хватит сидеть сиднем. Для начала надо установить контакт с охранником. Официально он пыхтит у дверей, чтобы исполнять мои просьбы. Вот сейчас и попрошу.

Среди прочих скромных комплиментов от тюремщиков была тарелка с фруктами, благоразумно лишенная ножика. А как же раскрыть гранат?

Охранник понимающе кивнул, достал устрашающий нож – надеюсь, прежде им барана или вообще неверного не резали – и стал чистить фрукт. Это дало мне возможность рассмотреть его мордашку и сделать выводы. Простенький парнишка, почти симпатичный, если бы не жесточайшие последствия оспы – частая история в эте времена. Даже в его умвельте, где невест покупают, это не может не привести к затруднениям и комплексам.

Будет вот такая комбинация. Господи, помоги!

– У меня еще одна просьба, – беспечно сказала я.

– Я слушаю, госпожа, – ответил парень, явно не первый раз торговавший в России и говоривший почти без акцента.

– Мне нужна бумага, чернила или карандаш, а также чтобы ты отнес мое письмо, куда я скажу.

– Я спрошу бега, – сказал юноша и сделал вид, что хочет уйти. Но так лениво, что я успела сказать «тсс, подожди!».

Рябой парнишка с интересом взглянул на меня, ожидая интересное предложение.

И я постаралась его не разочаровать. Рассказала почти правду, точнее, просто правду: меня похитили как премудрую ханум-знахарку, изобретательницу удивительных зелий. Одно из них у меня в сумке. Это дым любострастья. Тот, кто вдохнет его, на год станет самым привлекательным мужчиной.

– Принеси мне бумагу, карандаш и маленькую склянку, – закончила я, – и ты получишь средство, перед которым не устоит ни одна женщина.

На простоватом рябом лице, едва прикрытом бородой, появилась хитрая улыбка, которая без слов отражала его мысли: если эта женщина меня хочет обмануть, то я знаю, что делать.

– Ханум-госпожа, это правда, что не устоит ни одна женщина? – сказал он, безуспешно пытаясь скрыть предвкушение торжества.

Я мило похлопала ресницами и ответила – да, ни одна.

– Конечно, я исполню вашу просьбу. Но позвольте мне проверить ваш удивительный дым, – застенчиво сказал юноша.

Ага, рассчитывает, что сейчас вдохнет и будет стряхивать меня со своей шеи, а я примусь гладить его оспины, приговаривая: «Мой принц». А если это уловка – разоблачит он ее сразу, потому что увидит результат. Что ему, трудно зелье понюхать? От этого никакого вреда. Даже хитрые яды надо либо выпить, либо коснуться голой кожей. Зато если вдруг…

Я осторожно вынула склянку. Объяснила, какое это серьезное снадобье, что оно терпкое и резкое, как настоящая любовь. Намочила платок…

Глава 49

Через минуту юноша, имя которого я так и не узнала, лежал на диване. Его лицо выражало не только удивление, но и восторженную мечтательность. Похоже, во сне перед ним не устоял целый гарем.

Я еще раз намочила платок и направилась к выходу. Честное слово, если бы действовала по обдуманному плану, то успела бы перепугаться и отказаться. А так – пьянящая импровизация.

Вперед и наружу. И не терять темп. А то испугаюсь.

У прикрытых дверей на улицу был еще один сторож, разморенный прощальной августовской жарой мужик гораздо старше и серьезнее моего первого охранника.

Конечно же, он страшно удивился, увидев меня. Конечно же, еще больше удивился, когда я сделала испуганное лицо, притопнула ногой и протянула ему ткань, ткнула в нее пальцем – приглядись! Это что за безобразие? Меня тут для принца украли или для водоноса?!

Сторож даже рот открыл, но все же склонился к тряпице.

Это был самый сложный момент. Он здоровый мужик с бородищей, в которой я вся целиком могу запутаться, не только моя рука с платком. И если доза эфира окажется мала, он отбросит меня как кутенка, без всякого труда. Помогут только ловкость, быстрота и неожиданность.

Когда ткань соприкоснулась с его лицом, он удивился еще больше, даже поднял руки, оттолкнуть меня, но я другой рукой вцепилась в черную с проседью бороду и напрочь перекрыла ему дыхание на такие нужные пару секунд.

Сама не знаю, как у меня все получилось, но охранник сполз по стене, погруженный в сон.

Теперь – наружу, из полупрохладной духоты темницы в ветреную, наверное предгрозовую, жару. Сначала надо убраться подальше от этого караван-сарая, потом сообразить, куда именно спрятаться.

Пожалуй, не стоит мудрить, а поскорее в полицейскую контору. Или обратиться к первому же мужчине в форме, даже просто будочнику, заявить о попытке похищения потомственной русской дворянки. И поскорее организовать конного вестового к моему обозу – успокоить всех, начиная с Лизоньки.

А не встречу полицию – бегом в контору Никитиных. Там-то уж меня узнают и помогут с экипажем. Потому как никакие весточки не сравнятся с моим личным появлением.

С этими мыслями я спешила в центр ярмарочного городка. Улочки были безлюдны – торги окончились, да и кому охота шастать по такой жаре. Кроме меня, такой умной.

Кому-то еще, впрочем, охота. Даже не шастать, а бегать. Передо мной из-за складской стены выскочил мужичок в неприметном сером армяке и устремился по проулку. Гонится за ним кто-то?

– Пожар, пожар!

Я не успела удивиться – мужичок шуструет здесь, а кричат где-то вдали. И тут почуяла запах, услышала треск и увидела клубы черного дыма и высокие языки, яркие даже днем.

Полыхнуло так полыхнуло! И жарища, и сушь – дождей две недели не было. Деревянные лавки, склады, в которых полно соломы, обрывков бумаги, мешковины, прочего мусора. Самое горючее топливо.

Как-то я поторопилась со своим везением, да и не поблагодарила все ведомые и неведомые силы. Мои товары далеко, но в буйстве огненной стихии полицейским чинам будет не до жалоб похищенных дворянок. Тем более самоосвободившихся. Придется спасаться своими силами.

Зато окончательно сложился исторический пазл. Да, я вспомнила – Макарьевская ярмарка переместилась в Нижний, потому что погорела. Ее и так хотели переносить, за это ратовал сам всесильный канцлер Румянцев. Но бросить наторгованное место непросто. А тут – случайный пожар. Или совсем не случайный. Были тогда подозрения, были кляузы, прошения на высочайшее имя. Сам князь Грузинский, чьи владения граничат с территорией Макарьевского монастыря, хлопотал и даже, кажется, судился. Он, если мне не изменяет память и рассказы Мишеньки, увлекавшегося историей, был личным врагом всесильного канцлера, стараниями которого и лишился поста предводителя нижегородского дворянства…

А еще купцы первой гильдии составили ходатайство, по пунктам перечислив, почему перенос ярмарки принесет много проблем и никакой пользы. Что интересно, представителей нижегородского купечества среди подписантов не было. Еще бы! В основном протестовали московские да ростовские купцы. Им на территории конкурентов было не слишком сладко.

Ничего не помогло.

Ох, не время об этом вспоминать! В любом случае мои проблемы здесь и сейчас никому не нужны, а вот о себе любимой надо позаботиться. Самой. Дощатая стена склада как-то очень быстро превратилась в стену огня. Надо выбираться – да в центр. Подальше от амбаров и фактории персов.

Нет, туда не пройдешь. Проулок, ведущий краткой дорогой, оказался таким узким, что забор загорелся от забора. Придется обратно.

Возвращаться я, конечно же, не собиралась – даже при всеобщем переполохе не хотелось проходить мимо персидского двора. Значит, в обход, к Волге.

Шла я быстро, потом и побежала, но и огонь не медлил. Впрочем… Не постарался ли и тут тот самый мужичок? Ну, который мимо меня пробежал. Похоже, я ушла от одного очага, чтобы прийти к другому. И этот был куда опаснее – здесь же стояли баржи и хранилась нефть. Точнее, не сама нефть, а то, что появилось в этом мире благодаря мне. Я не могла не узнать свои же собственные бочки с керосином. Печать-голубок, стилизованная птичка.

Это же хранилище Никитиных. Закупивших еще и мой керосин – четыре бочонка в начале ярмарки и еще десяток к концу. И, что уже совсем плохо, устроивших тут же небольшой разливочный цех: наполнять лампы, а также бутыли, про запас. Конечно, мой новый продукт – премиум-класса и разливают его из бочек бережно, как какой-нибудь виски или кальвадос. Что, увы, не гарантирует герметичности. А значит, пары и протечки, которые полыхнут от одной искры.

Да, мои торговые партнеры – те, кого бедствие не застало врасплох. Выскочили, принялись окатывать сараи водой. Но пламя из нового очага пожара приближалось. И не просто языками, а с горящим мусором, подхваченным ветром. Одного летящего лоскута хватит, чтобы запылал керосин и ускорил воспламенение нефти. И начнется такой ад, какой в моей прошлой истории и представить не могли.

Кстати, я вспомнила, что тот, реальный исторический пожар обошелся без жертв. Ну да, горели в основном деревянные стены, тряпье, остатки товаров. А вот если полыхнут керосин с нефтью, да главное – рядом с людьми, не ожидающими такого жуткого сюрприза… Вот и внесу вклад в историю, наихудшим, смертоносным образом.

Бежать, пока не поздно? Нет! Тем более люди Никитиных сдаваться не собираются – старший крикнул трех проходящих мужичков, что-то им посулил, и они присоединились к работам.

Но средство здесь одно. И своими силами им не справиться…

А тут еще в конце проулка показались знакомые бороды, кто-то закричал на гортанном незнакомом наречии. Точнее, уже немного знакомом.

Персы. Погоня. Если заметят меня, в общей суете спеленают и утащат так, что хоть кричи я в голос – никто не поможет. Так бросить все и бежать? Успею. Но тогда…

Глава 50

– Эй! Ты старшой? Приказчик?

Высокий лысоватый мужик в коленкоровом жилете обернулся ко мне. К счастью, узнал – мы встречались на складе.

– Судары…

– Нет времени! Вели бочки в Волгу катить!

– Добро хозяйское… – растерянно моргнул мужик.

– Очумел? Не спасете! Сейчас все это полыхнет, мать родная не узнает! Рванет как порох. Я это делала, я знаю! Вели скатить, иначе сгорим! – Я даже ногой притопнула от гнева и нетерпения. Подействовало. Ну, не только это, конечно.

…Когда-то я ходила в кружок пения. Вокальные данные – так себе, увлеклась танцами. Но пожилой музрук успел меня прозвать «Эмка-заглуши-трактор».

И сейчас я талант применила к месту: приказчик на долю секунды замер, шалыми глазами окинул дым со всех сторон. Тихо произнес:

– Ивану Ефимовичу потом это скажете, хорошо, барыня?

И наконец тоже заорал во всю глотку:

– Эй, там! Навались, ребятушки! Катай в Волгу бочки с земляным маслом, с маслом светильным!

Я с давних пор, со студенческой практики, поняла: главное – не лингвистическое качество приказа, а понятен ли он адресату. В данном случае мужички все поняли правильно, отбросили мокрые ведра и начали выкатывать бочки.

Я было чуть выдохнула, только рано. Крик привлек внимание кого не надо, до нас таки добежала толпа восточных гостей. Броситься бы от них в дымные клубы. Но я на драйве, на кураже сама кинулась к ним и заорала:

– Помогай! Хватай! Катай! Все сгорим!

Персы затормозили на полном скаку, начали удивленно переглядываться. На меня, на мужиков, на бочки с нефтью… Потом поняли. Их главарь начал кричать по-своему, и они присоединились к работе.

А дальше я только успевала увертываться. Да еще делать вид, будто сейчас собираюсь схватить именно эту бочку – конечно же, мне это не позволяли, едва не отталкивали, саму бочку опрокидывали и толкали к деревянному спуску, где уже они катились сами и плюхались в реку. Спасибо, что отталкивали – со своей холщовой сумкой на плече работница я была никакая. Зато могла лишний раз проверить, чтоб, не дай бог, какую горючку в дальнем углу не забыли.

Огонь шел за нами по пятам и уже хозяйничал на складе, когда последняя бочка загромыхала в Волгу. Не герметичные, они, конечно, воду попортят, но если сравнить с тем, что могло произойти на берегу…

– В Чебоксарах выловят! – весело крикнул приказчик и добавил уже серьезно: – Сударыня, не забудьте хозяину сказать, что иначе нельзя было.

«Конечно, скажу, проводи меня в контору, если она не погорела», – хотела потребовать я.

Но тут за спиной раздался рев и треск. Пламя дорвалось до керосина, разлитого по меньшим емкостям, и произошло то, чего я боялась, правда в скромном масштабе.

Все равно, к берегу если не хлынула огненная река, то потек ручеек. И мы, не сговариваясь, кинулись от него по тропинке между рекой и пламенем.

Какие только глупости не лезут в голову! Я вспомнила старую советскую мультяшную заставку, как волк из «Ну, погоди!» вместе с зайцем и другими мультгероями бегут толпой смотреть кино. Так и мы бежали по берегу.

Но так – в сказке. Между прочим, в этой толпе я зайка, а рядом, среди других, несутся волки.

Между тем нас накрыло особо одиозное дымное облако. Я споткнулась, упала. Закашлялась, но поднялась, заодно подхватив сумку-спасительницу. Повреждений нет, только группа сопровождения вперед унеслась, что твои сайгаки.

…Увы, не вся. Работники Никитина убежали, а вот персы – остались.

– Ханум, – настойчиво и укоризненно сказал самый представительный иранец, – вам идти с нами.

Что делать-то? Кричать «караул»? Беда в том, что монастырь раззвонился всерьез. То ли звонари лишь сейчас сообразили, что надо сообщить о бедствии. То ли я прежде просто не слышала. Сейчас же осознала – не услышат.

Я оглянулась и поняла, что оказалась в полукольце на почти пустом берегу среди барж и лодочных сараев. Скорее инстинктивно сунула руку в сумку, достала тряпку.

– Сейчас пойду… – медленно ответила, лихорадочно нашаривая пробку и надеясь, что химикат еще остался. Выхватила платок и договорила: – К себе! Кто меня тронет – заснет! Насовсем!

Хватать меня не спешили, но и кольцо не разжималось. Оставался один путь – к причалу.

Я пятилась туда, персы осторожно приближались. Бросаться на меня никто не решался, вот только и убираться прочь они не торопились. А вот и причина промедления – у них свои спецсредства, которые надо достать. Сеть и аркан. И большущая шаль – завернуть добычу.

К счастью, я уже допятилась до мостков, перескочила на пустующую баржу. Отвязать, поплыть по Волге вслед за бочками? Сил не хватит справиться с узлом. Да и не могу действовать двумя руками. Мое спасение – что меня не хватают…

От аркана я сумела увернуться. На первый раз. Метатель сделал пару шагов, приготовился к повторному броску.

И тут я увидела группу людей в лодке. А среди них знакомое лицо. Должна была бы крикнуть: «Михаил Федорович!» Или просто: «Караул!»

Так и сделала, конечно. Вот только всполошные колокола заглушили просьбу о помощи.

И тогда я что было сил закричала:

– Ми-иша-а-а-а!

На этот раз все же перекричала пожарный трезвон.

И увидела, как вздрогнул, а потом медленно обернулся капитан-исправник. Один взгляд, короткий приказ – и лодка резко сменила курс, гребцы налегли на весла. Мои преследователи начали растерянно переглядываться и медлили снова бросать аркан или сеть. Их гортанные переговоры уже не звучали так угрожающе и уверенно.

Лодка уже была совсем близко, когда я встретилась глазами со своим спасителем и услышала то, чего уже никогда не рассчитывала услышать:

– Мушка! Держись, слышишь? Я сейчас!

Конец второй книги

Дорогие друзья, до встречи 1 июня в последнем томе трилогии;)