Текст книги "По ту сторону страха"

Автор книги: Джей Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Надев футболку и спортивную куртку на змейке, Джоди вспомнила о том, как она стояла в гидромассажной ванне. Она подошла к окну и заглянула за штору, пытаясь вспомнить, что было ночью. Нет, это не галлюцинации. Она действительно видела автомобиль (большое авто темного цвета, мотор которого издавал низкий гортанный рев), хотя и не смогла рассмотреть его во всех подробностях.

Проходя мимо кухни, Джоди помахала рукой подругам, которые по-прежнему сидели возле барной стойки, и направилась к центральной двери. Она понимала, что подруги сейчас говорят о ней, и постаралась сделать вид, что ей до этого нет никакого дела. На улице было очень холодно. Солнце стояло так низко над горизонтом, что все предметы, которых касались его лучи, отбрасывали длинные тени. Небо было затянуто серыми облаками, и только в одном месте виднелся маленький лоскуток бледно-голубого цвета. «Надеюсь, что скоро распогодится и тучи разойдутся. Не хотелось бы из-за дождя все выходные просидеть в амбаре, слушая шуточки по поводу моего воспаленного воображения», – подумала она. Так может дойти и до того, что подруги будут контролировать каждый ее шаг, проверяя, положила ли она полено в камин, сварила ли она кофе, и так далее, и тому подобное.

Сбежав по лестнице, она подошла к парковочной площадке и осмотрела машину, которую они взяли напрокат. Она была покрыта крупными каплями росы. Потом Джоди обошла вокруг амбара. По форме он напоминал широкий прямоугольник, причем передняя и задняя стены были длиннее боковых. Одну из боковых стен занимал камин, а вторую большая спальня, находившаяся в дальнем конце гостиной. Деревянная веранда, огороженная перилами, опоясывала все здание. Прерывалась она только лестницей возле центральной двери, лестницей возле стеклянной двери с задней стороны здания и еще одной узкой лестницей, ведущей к двери большой спальни. Судя по всему, хозяева этого дома хотели сделать так, чтобы здесь было комфортно и приятно отдыхать, и поэтому расставили вдоль всей веранды, на одинаковом расстоянии друг от друга, деревянные кофейные столики и кресла с откидными спинками.

Земельный участок вокруг дома был обнесен неровным, поросшим травой рвом. Причем с передней стороны дома ров был намного шире, чем с противоположной. Сразу за домом начинался пологий спуск в долину. Джоди задержалась ненадолго, чтобы полюбоваться великолепными полями, поросшими густой зеленой травой, и дикими зарослями кустарников. После того, как она прошла по влажной от дождя траве, ее кроссовки и края спортивных брюк стали мокрыми. «На такой густой траве обычно не остается следов от колес», – подумала она. Если здесь и были какие-либо следы, то их, похоже, смыло дождем.

Обойдя вокруг дома, Джоди подошла к машине. Упершись руками в бока, она осмотрела вершину холма и дорогу, по которой они приехали. Парни, которых они встретили вчера вечером, сказали, что они разбили лагерь на противоположном склоне холма. Интересно, где именно находится их лагерь?

Вчера вечером вся эта местность показалась ей дикой и пустынной. Однако сегодня, при свете дня, она убедилась в том, что это было ошибочное впечатление. Вокруг холма простиралась огромная долина с сельскохозяйственными угодьями и лугами. Все имело довольно опрятный и ухоженный вид. Дом был построен в очень удачном месте – на самой вершине холма, и поэтому из его окон можно было увидеть любой подъезжающий автомобиль. Вокруг стояла звенящая тишина, которую нарушало только щебетание птиц. И Джоди захотелось узнать, что находится на противоположном склоне холма.

Пробежав вдоль вершины, она остановилась возле длинной подъездной дороги. Эта узкая грунтовая дорога вела вниз, а потом поворачивала налево и исчезала за пригорком. Этот склон был довольно крутым и спускался прямо в долину.

Солнце поднялось выше, и стало намного теплее. Джоди ускорила темп и, пробежав вдоль дороги метров двести, остановилась. Она посмотрела на простиравшуюся у подножия холма долину и осмотрела склон. Он весь был покрыт густым кустарником, среди которого росло несколько эвкалиптовых деревьев. «Интересно, где же здесь был лагерь?» – подумала она. Наверное, эти парни собрали палатку и ушли, когда начался дождь. Или они соврали, и здесь не было никакого лагеря.

Она вернулась назад той же дорогой. После хорошей физической нагрузки и осмотра местности она окончательно успокоилась. Все было не так страшно, как ей это казалось. Если те парни и стояли здесь лагерем, они уже давно ушли. Поднявшись по дороге на самый верх, она остановилась и достала свой мобильный телефон. Открыв его, она улыбнулась, увидев фотографию, служившую скрин-сейвером: на ней девятилетняя Изабель вместе со своим шестилетним братом Адамом, насев на Джоди с двух сторон, крепко обнимали ее. Она еще раз посмотрела на дисплей. Сегодня утром у Адама футбольный матч. Должно быть, он сейчас разминается – ведь он всегда разминался так, как будто был профессиональным футболистом, – а Изабель дает ему последние наставления. Джоди усмехнулась. Каждый раз, когда она уезжала на выходные, вместо того чтобы наслаждаться свободой, она начинала скучать по своим детям.

Она посмотрела на индикатор, показывающий интенсивность сигнала. Даже здесь, на самом верху, телефон был вне зоны доступа. Джоди подняла голову и, закрывшись рукой от яркого утреннего солнца, посмотрела на амбар. Вершина холма напоминала ей тонзуру монаха – на ней ничего не росло, кроме жесткой дикой травы, и она была окружена густым кустарником. Джоди снова осмотрела холм и подъездную дорогу. Ей не хотелось возвращаться в дом и завтракать вместе с остальными. Хорошо бы сейчас совершить небольшую пробежку. Ей это всегда помогало. Именно длительные пробежки помогли ей снова восстановить силы и вернуться к нормальной жизни, когда жуткие воспоминания терзали ее почти каждый день, а каждую ночь ей снились кошмары. Именно они помогли Джоди стать сильной и духовно, и физически. И сейчас это именно то, что ей нужно.

Она повернулась и побежала к подъездной дороге, а потом снова достала свой телефон. Минуту назад телефон поймал сеть, и на индикаторе засветились все полоски, но стоило подняться на несколько метров вверх, как сигнал снова исчез. Она побежала вниз по более пологому склону, тяжело дыша и чувствуя, как ветер обжигает ее лицо. Взбежав на пригорок дороги, она еще раз посмотрела на свой телефон. Он снова был вне зоны доступа. Похоже, для того, чтобы позвонить своим родственникам, им придется спуститься вниз, на шоссе.

Сделав два глубоких вдоха, она двинулась дальше. Это был завершающий спуск. И тут она услышала звук, от которого у нее все похолодело внутри. Это был низкий гортанный рокот мотора.

12

Услышав выстрелы, Мэтт открыл глаза. Туман постепенно рассеялся, и он увидел потолок. Мэтт провел рукой по мокрому от пота лбу. Господи, когда же все это прекратится? Почему он все время слышит эти выстрелы? Устало опустив руку на кушетку, он неуклюже повернулся и поправил подушки. Сзади послышался топот маленьких ножек, и на него прыгнула трехлетняя Софи.

– Дядя Мэтт, дядя Мэтт!

– Доброе утро, Мэтт, – посмотрев на него, сказала его невестка Моника и протянула руки к Софи. – Осторожно, дорогая. Мне кажется, что дядя Мэтт пока не готов играть с тобой. Иди скажи папе, что сегодня он не один будет страдать от похмелья.

Недоуменно поморщившись, Софи посмотрела на мать.

– Что? – спросила она.

– Скажи папе, чтобы он оторвал свою задницу от кровати и шел на кухню, или я силой заставлю его съесть яичницу с беконом.

Громко застонав, Мэтт медленно сел.

– Судя по всему, вы вчера славно погудели, – сказала Моника, поднимая с пола его джинсы. – Надеюсь, у вас с Томом хватило ума удержать своего отца и не дать ему напиться до потери сознания.

– Отец ушел домой сразу после окончания турнира, и я решил напиться за двоих.

– Вот это правильно, – сказала она, стащив с него одеяло.

– Эй!

– Хватит валяться. Мне нужны дрова, для того чтобы растопить печь. Я думаю, что это вполне равноценный обмен: ты принесешь дрова, а я приготовлю завтрак, – улыбнувшись, сказала она и бросила ему джинсы. – Как твое колено?

Мэтт засунул ноги в штанины брюк и недовольно поморщился. Нога по-прежнему была деревянной и плохо гнулась. Прошло почти пять месяцев с тех пор, как ему сделали операцию и сшили порванные связки. Это случилось через четыре недели после того, как он прыгнул с балкона, услышав те самые выстрелы, которые теперь слышит каждую ночь. У него по-прежнему болит колено, и его по-прежнему мучают воспоминания.

– Врач говорит, что все идет просто замечательно. Ему легко говорить, ведь это я хожу с негнущейся ногой, а не он, – сказал Мэтт и, прихрамывая, побрел в кухню.

На прошлой неделе врач сказал ему, что нормально передвигаться он сможет только через три месяца. Однако, если выдавался такой холодный день, как сегодня, ему казалось, что он еще не скоро будет бегать.

Возле двери он надел свои ботинки и вышел на улицу. Легкий туман висел над деревьями, росшими за сараем. Где-то вдалеке мычали коровы. Пройдя вдоль боковой стены дома, Мэтт свернул за угол. Вдыхая холодный воздух, он выпускал изо рта облачка пара. Во рту пахло прогорклым пивом, нестерпимо болела голова, и он все еще слышал эхо тех выстрелов. Подойдя к поленнице, он начал накладывать дрова в короб, думая о Джоди Креймер. Да, он снова думал о ней. Что-то с ней не так. Она постоянно находится в каком-то напряжении. Даже ее смех – этот уверенный раскатистый смех – говорит о том, что у нее есть какая-то тайна. «Интересно, что она сейчас делает?» – подумал Мэтт, поднимая короб. Открыв плечом заднюю дверь, он вошел в дом. Увидев своего брата Тома, стоявшего на кухне в домашнем халате, он улыбнулся. Во-первых, потому что Том выглядел еще хуже, чем он сам. А во-вторых, он знал, что скажет Том, если он расскажет ему о том, что, собирая дрова, предавался мечтам о клиентке. «Это дохлый номер, парень». Вот что он скажет и будет прав.

Пока он растапливал печь, Софи и ее старшая сестра Бри засыпали дядю Мэтта вопросами. «Дядя Мэтт, что ты любишь больше – арахисовое масло или мед?», «Дядя Мэтт, а какое твое второе имя?», «Дядя Мэтт, ты можешь покружить меня?». Быть «дядей Мэттом» – это самое лучшее средство от похмелья. Схватив племянниц, он усадил их за обеденный стол.

– Я выполнил свою часть работы, – сказал он. – Как насчет кофе?

Моника отправила девочек смотреть мультфильмы, которые обычно показывали по телевизору в субботу утром, принесла Мэтту и Тому тосты и кофе и села за стол напротив них. В этот момент зазвонил телефон. Как только она вскочила из-за стола и побежала к телефону, Том спросил:

– Мэтт, ты еще не передумал везти Зверя в город?

Зверь – это автомобиль марки «Холден» 1975 года выпуска, который Том купил, когда еще учился в школе. Потом под чутким руководством отца он долго ремонтировал мотор V8. Тогда он хотел стать механиком. И вот теперь он уже шесть лет занимается разведением крупного рогатого скота, и у него нет времени лежать под машиной с гаечным ключом. Однако, несмотря ни на что, он так и не смог расстаться с этой машиной. Теперь время от времени Том привозит ее в город, для того чтобы отец подлатал его раритет.

Мэтт удивленно посмотрел на брата.

– А как ты думаешь, почему я вчера вечером заснул в твоей машине? – спросил он.

– Думаю, что по этой самой причине, и еще потому, что просто был не в состоянии сесть за руль своей, – сказал Том. После того, как он добросовестно выполнил обязанности водителя и доставил Мэтта к себе домой, они с братом уселись в гостиной и пропустили еще несколько рюмочек. За этим занятием их застала Моника. Она приказала им угомониться, утащила своего мужа в спальню и уложила его в постель. – Просто хотел проверить, не разучился ли ты управляться с таким ворчуном, как V8.

– Идиот.

– Нахал.

Моника подняла руку, давая им понять, что из-за их криков ей ничего не слышно.

– Что? – сказала она в телефонную трубку. – О боже! – воскликнула она, и, прижав трубку к груди, испуганно посмотрела на них. – Когда? – спросила она своего телефонного собеседника. – Что говорит полиция? О боже, это ужасно!

Мэтт смотрел на нее, чувствуя, как его охватывает тревога. Он знал, какое именно сообщение может вызвать такую реакцию. «Я больше этим не занимаюсь», – стиснув зубы, сказал он себе. Когда Моника повесила трубку, он спросил:

– Что случилось?

– Джона Крюгера убили. Мама говорит, что его забили до смерти.

– О господи, – пробормотал Том.

Мэтт сжал рукой кофейную чашку.

– Где это случилось? – спросил он.

– У него в доме. Его сын Гэри нашел его на заднем дворе. Кто-то ударил его деревянным бруском по голове, выломав этот брусок из ограды новой веранды Крюгера.

– Может быть, он просто упал, – сказал Мэтт, решив не делать поспешных выводов.

– Гэри сказал папе, что у него вместо лица кровавое месиво и все вокруг тоже в крови. О боже, это просто кошмар какой-то! – воскликнула Моника. Похоже, она наконец осознала весь ужас произошедшего и разрыдалась. Том взял у нее из рук телефонную трубку и обнял ее.

Мэтт смотрел на них, слушая, как у него гулко бьется сердце. Джон Крюгер был другом их семьи и семьи Моники. Мэтт и Том ходили в школу вместе с тремя сыновьями Крюгера, а потом троих братьев перевели в школу-интернат в Сиднее.

– Ты должен что-то сделать, Мэтт, – сказала Моника, прижимаясь к Тому и вытирая глаза салфеткой.

– Я больше не работаю в полиции.

– Но ты ведь можешь помочь местным полицейским. Ты знаешь, что нужно делать, а они хорошо знают тебя.

– Мон, я больше этим не занимаюсь.

– Черт побери, ты ведь все-таки детектив, Мэтт. Это ведь Джон Крюгер. Я прошу тебя, сделай что-нибудь.

Мэтт провел рукой по волосам, чувствуя, что его сейчас стошнит и кофе, который он только что выпил, выйдет наружу. В его душе сейчас происходила жестокая борьба. Желание помочь боролось с желанием послать все к чертовой матери. Исход этой борьбы предопределило одно простое обстоятельство.

– Я больше не коп, – сказал он.

– Чушь собачья! – воскликнула Моника, вытащив еще две салфетки из коробки, стоявшей на микроволновой печи. – Ты еще не уволился. Ты просто ушел в отпуск, а это значит, что ты по-прежнему офицер полиции.

Неужели это правда? Он перенес тяжелый стресс и поэтому не может вести расследование. Стоит только позвонить полицейскому психологу, и он подтвердит это. Да и кроме всего прочего, у него болит колено, и поэтому сейчас он в состоянии заниматься только бумажной работой.

– Прости меня, Моника, но мне просто не разрешат заниматься этим делом, – сказал он.

Снова зазвонил телефон. Вырвав трубку у Тома, она вышла из кухни.

– Прости, Мэтт, – сказал Том. – Она просто очень расстроилась.

– Еще бы.

– Значит, ты ничем не сможешь помочь?

Мэтт посмотрел на брата. Он сейчас чувствовал себя последней сволочью. Крутой инспектор полиции, сделавший головокружительную карьеру, превратился в жалкого труса. Он боится заниматься своим делом. Однако мысль о том, что он снова может запороть все, совершив ошибку, из-за которой погибнут люди, заставила его…

Он резко поднялся из-за стола, опрокинув стул на стоявшую позади него корзину с бельем.

– Дерьмо собачье!

Из гостиной выглянули обе малышки.

– Дядя Мэтт, ты плохо себя ведешь! – крикнула Бри.

– Прошу прощения, дорогая, – сказал Мэтт девочке и повернулся к Тому. – Прости, парень. Джон Крюгер был хорошим человеком. Он не заслужил такой смерти. Мне нужно идти. Где ключи от Зверя?

Сняв ключи, которые висели на двери черного хода, Том сказал:

– Я провожу тебя.

– Нет, не надо. Тебе сейчас лучше остаться с Моникой и девочками, – сказал Мэтт. Он закрыл дверь буквально перед самым носом брата и, тяжело дыша, направился в гараж.

Через пять минут он выехал на подъездную дорожку и, дав полный газ, помчался по проселочной дороге. Сидеть за рулем такой машины – одно удовольствие, хотя и довольно дорогое, учитывая современные цены на бензин, да и на ферме от нее нет никакого проку. Однако, когда ты управляешь таким мощным автомобилем, чувствуешь себя настоящим мужчиной – сильным и бесстрашным. А это, черт побери, как раз то, что ему сейчас нужно.

Если бы это случилось шесть месяцев назад, Монике и Тому даже не пришлось бы просить его о помощи. Он бы оседлал Зверя и, не раздумывая, помчался бы прямо к дому Джона Крюгера. Но после того, что произошло на Сомерсет-стрит, он не имеет права заниматься расследованием. Ведь это из-за него погибли заложники. Ради того, чтобы он понял, что нельзя слепо доверять своей интуиции, троим ни в чем не повинным людям пришлось умереть страшной смертью.

У сына был пистолет. Когда он побежал за ним, Мэтт сказал его родителям, чтобы они не выходили из дома, ибо только в доме они будут в полной безопасности. Он снова услышал те выстрелы. Первые два выстрела. Они прозвучали на улице почти одновременно. Остальные три выстрела он почти не расслышал из-за душераздирающих криков.

Мэтт потер свое колено. Он должен был вывести их из дома. Он должен был обойти весь дом и все проверить. Ему нужно было прыгнуть с балкона, задержать сына и увернуться от выстрела еще до того, как этот ублюдок вернулся в дом. А он вместо этого побежал по лестнице, упал и повредил колено и тем самым обрек всю семью на жуткую смерть. Он, конечно, потом убил маньяка, но уже никому этим не помог и никого не спас. Муж, жена и их дочь-подросток были уже мертвы.

Увидев, как в окнах машины мелькают эвкалиптовые деревья, росшие по обеим сторонам дороги, он понял, что едет очень быстро. Он ничем не поможет ни полиции, ни семье Джона, если займется расследованием убийства Крюгера. Им нужен такой человек, которому бы они доверяли. А Мэтт теперь человек ненадежный.

– Мать вашу так! – заорал он.

Он еще сильнее сжал руками руль. Мэтт всю жизнь помогал людям. Он знал, как нужно действовать в трудной ситуации. У него была хорошая интуиция, он мог логически мыслить. Собственно говоря, для того чтобы найти применение этим своим способностям, он и стал копом. Вышестоящее начальство всегда его хвалило. Он быстро продвигался по службе. Его перевели в «убойный» отдел и даже отправили на специальные курсы. И вот, невзирая на специальную подготовку и огромное желание работать, он все-таки не возьмется за это расследование, потому что больше не доверяет самому себе.

Впереди он увидел поворот. Для того чтобы вписаться в этот сложный левый поворот, нужно обязательно сбросить скорость. Если он не уберет ногу с педали газа, то… на такой скорости такая машина может…

Тогда закончится его героическая жизнь – да, он считал себя настоящим героем, – и те злосчастные выстрелы больше не будут преследовать его.

А что, Мэтт, было бы не плохо разом покончить со всем этим. Только вот Зверя жалко. И еще…

В этот момент проснулся его мобильный телефон, и он услышал первые аккорды песни «Мистер Бодженглз».

Звонил его отец. Старик любил эту песню, и поэтому Мэтт поставил этот рингтон.

Мэтт нажал на тормоз. Слишком сильно нажал, а этого делать не следовало, ведь он на большой скорости пытался вписаться в поворот. Послышался скрежет шин, и машина развернулась на сто восемьдесят градусов. Ситуация вышла из-под контроля, и он понял, что автомобиль начал вращаться. Совершив один полный оборот, а потом еще пол-оборота, Зверь остановился, застряв в придорожной грязи.

Мэтт сидел в облаке пыли, слушая, как бешено колотится сердце. Его вдруг охватил жгучий стыд. «Нет, я не хочу, чтобы какой-нибудь коп пришел к моему отцу и сообщил ему о том, что его сын разбился в лепешку», – подумал он. Мэтт видел, что происходит с людьми после того, как им сообщают подобные новости. Нужно быть последним идиотом, чтобы добровольно лишить себя жизни.

Звучали последние ноты «Мистера Бодженглза». Дрожащей рукой он взял телефон.

– Привет, папа, – сказал он.

– Привет, Мэтти. Вы с Томом вчера хорошо оттянулись?

– Да, папа, вечер удался.

– Ты в порядке, сын? Мне кажется, у тебя голос дрожит.

– Это все похмелье, – ответил Мэтт, откинувшись на подголовник сидения. – Что ты хотел, отец?

– Я по поводу «мазды», которую ты вчера привез. Там нет ничего серьезного. Сегодня после обеда ее можно будет забрать. Я так и не смог дозвониться по тому номеру, который ты мне оставил. Ты не помнишь, что сказала та женщина? Когда она собиралась заехать за машиной?

Мэтт вспомнил, как Джоди в пабе врезала Андерсону, едва не размазав его по стене, и улыбнулся.

– Я сказал, что мы ей сами позвоним, – ответил он. – Дай мне ее номер, и я попробую дозвониться. Она остановилась здесь неподалеку. Если я не дозвонюсь, могу заехать к ней.

Достав ручку, он записал номер телефона Джоди.

– Ты привезешь мне Зверя? – спросил отец.

– Да, я уже еду к тебе.

– Будь осторожен. Том сказал, что он плохо слушается руля.

– Мне так не кажется. Он в полном порядке.

В этой местности мобильная связь была совершенно непредсказуемой. В каком-нибудь глубоком, поросшем кустарником овраге телефон прекрасно принимал сигнал и звонил громче церковного колокола, а на ровной дороге вообще не работал. «Старый амбар находится на самой вершине холма, и там, наверное, хорошая связь», – подумал Мэтт. Однако дозвониться до Джоди ему так и не удалось. Он даже не смог отправить ей смс-сообщение.

Мэтт включил зажигание. Он еще не оправился от пережитого стресса, и у него по-прежнему учащенно билось сердце. Его отец никогда не узнает о том, как важно было для Мэтта услышать его голос. Он улыбнулся. Старик, наверное, даст ему хорошего пинка, если он расскажет ему обо всем. А потом обхватит за плечи своей загорелой мускулистой рукой (так его отец представлял себе родительские объятия) и скажет, что ему нужно найти какую-нибудь работу. Его отец всегда говорил: когда в жизни наступает черная полоса, нельзя сидеть без дела. Нужно занять себя хоть чем-нибудь, а потом обязательно подвернется более интересная работа.

Именно поэтому Мэтт и приехал в Болд Хилл. Когда он поправился настолько, что смог ходить без костылей, а боль в колене стала вполне терпимой, ему нужно было каким-нибудь способом избавиться от навязчивых воспоминаний и забыть о тех злосчастных выстрелах. Встречаясь со своими коллегами и напарниками, он снова вспоминал все, что случилось, и его начинали мучить кошмары. Он не хотел ни с кем разговаривать на эту тему, и встречаться с кем-либо ему тоже не хотелось. Он понимал, что если и дальше будет прятаться от людей в своем доме в Ньюкасле, то просто сойдет с ума. Вот поэтому, когда его отец сказал, что ему в гараже нужен помощник, Мэтт сразу собрал свои вещи и приехал к нему, несмотря на то что отцу нужен был всего лишь мальчик-разнорабочий. Он снова поселился в своей старой комнате с двухъярусной кроватью, которая находилась на втором этаже дома прямо над мастерской. С тех пор прошло уже два месяца, а он по-прежнему заправляет бензином машины, водит тягач-эвакуатор, убирает в мастерской и ждет, когда подвернется более интересная работа.

Именно по этой причине он согласился съездить к старому амбару. К тому же там жила Джоди Креймер, и это было стимулом и приятным бонусом.

Добравшись до того места, где дорога, ведущая на ферму Тома, пересекалась с другой, он повернул налево и поехал в противоположную от города сторону. Он помнил, что до поворота на боковую дорогу, ведущую к амбару, ему нужно преодолеть еще километров пять или десять. С тех пор, как Мэтт вернулся домой, ему еще ни разу не приходилось заезжать в эти края. Казалось, эту старую извилистую дорогу не ремонтировали с тех самых времен, когда он последний раз ездил по ней.

А было это семь лет назад. В тот день он поджидал у амбара братьев Андерсонов. Он был очень зол из-за того, что два его серьезных дела, первое и последнее, закончились полным провалом. Первым провалом было дело Андерсонов. Мэтт знал наверняка, что они виновны, но доказать их вину не смог. Последним провалом стала операция по спасению той самой семьи. Он знал, что сможет защитить этих людей, но они все-таки погибли. На протяжении нескольких лет он следил за Тревисом и Кейном, понимая: если он хоть на день упустит их из виду, тем самым обречет на смерть еще какую-нибудь девочку-подростка.

Мэтт помахал рукой, приветствуя водителя проезжавшей мимо машины. «Какое все-таки странное стечение обстоятельств: вчера вечером я встретил Кейна Андерсона, а сегодня утром еду к амбару», – подумал Мэтт. Странным было еще и то, что этот ублюдок напал на Джоди, а Мэтт ехал сейчас именно к ней. Он тряхнул головой. Нет, это, скорее всего, просто совпадение. Андерсон не мог знать, что она будет жить в старом амбаре. А если бы даже и знал, что из этого следует? Джоди не одна, с ней еще трое подруг. Да и старый полуразвалившийся амбар уже давно перестроили, превратив его в современный коттедж. Он, конечно, находится в очень удаленном месте, но в нем уже нельзя устраивать садистские игры (именно этим здесь когда-то и занимались Андерсоны). «Черт побери, даже не верится, что это местечко теперь называется “Б-и-Б”», – усмехнувшись, подумал Мэтт.

Он повернул на грунтовую дорогу, ведущую к амбару. Эту дорогу, судя по всему, немного подлатали, для того чтобы привлечь сюда богатеньких туристов из города. Сбавив скорость, он начал подниматься по склону. У машины была очень низкая посадка, и Мэтт боялся, что может разбить днище. Он улыбнулся, вслушиваясь в гортанное урчание мотора. В старом гараже они с Томом могли часами наслаждаться, слушая, как работает мотор этой машины. Если со Зверем что-нибудь случится, брат убьет его. Он переключился на первую передачу и, увеличив скорость, въехал на пригорок. Впереди показался амбар. Он находился на самой вершине холма. Посмотрев на него, Мэтт снова вспомнил давние события и остановился.

Семь лет назад, когда он приехал сюда с поисковой группой, старый амбар был гнилой развалившейся халупой. Здесь повсюду бегали крысы, и несчастных полицейских заели блохи. Здесь пахло гнилью, плесенью и гарью. Дело в том, что одна из стен амбара сгорела. Наверное, дом, в котором жили Тревис и Кейн вместе со своим отцом (находился он на окраине города возле дороги на Дангог), был не лучше, чем этот амбар.

Семейка Андерсонов – это просто шайка отпетых негодяев, по которым тюрьма плачет. Билл Андерсон дважды попадал за решетку. После того, как его задавил грузовик, в котором перевозили скот, все вздохнули с облегчением. Он был горьким пропойцей, драчуном и скандалистом, который вместо того, чтобы вежливо поздороваться, запросто мог врезать мужчине кулаком в лицо, а женщину избить до полусмерти. Похоже, его сыновья, Тревис и Кейн, многому научились у своего папаши. Как говорится, яблочко от яблони недалеко падает. Тревиса с позором выгнали из армии, а Кейн отсидел срок в тюрьме Лонг Бау.

Тревис добровольно пошел в армию ровно через месяц после того, как было прекращено расследование того дела. В то время Мэтт получил повышение по службе, став инспектором полиции, и его перевели в Сидней. Однако отец говорил ему о том, что ходили слухи, будто Тревис решил взяться за ум и начать новую жизнь. Мэтт подумал, что, скорее всего, Андерсон сам распространял эти слухи, для того чтобы как можно быстрее избавиться от надзора полиции. Через три года он снова попал в поле зрения полиции в связи с делом о краже оружия с армейских складов. Об этом деле Мэтту было известно только то, что в течение восемнадцати месяцев с армейских тренировочных баз тайно вывозили автоматические винтовки и в краже оружия были замешаны девять военнослужащих. После проведения расследования Тревиса вместе с двумя его товарищами с позором исключили из армии. К уголовной ответственности их не смогли привлечь из-за недостатка улик.

Кейну в жизни повезло меньше. Мэтт работал в Сиднее уже полгода, когда его имя снова появилось в полицейской базе данных. Кейн зарезал ножом какого-то парня в пабе. Получил же он за это только два года тюрьмы благодаря тому, что какой-то идиот из социальной службы заявил на суде, что Кейн совершил это преступление из-за того, что рядом с ним не было Тревиса, который благотворно влиял на него, удерживая от дурных поступков, и что вспышки агрессии у Кейна случаются из-за того, что его в детстве часто избивал отец. Все-таки один раз Биллу Андерсону удалось сделать доброе дело для своего сына.

Сидя в машине, Мэтт рассматривал новую крышу амбара, широкую веранду и сад. Разруха и упадок сменились красотой, комфортом и уютом. Если бы семь лет назад Мэтту удалось настоять на своем, амбар снесли бы к чертовой бабушке. А сейчас, похоже, старый амбар чувствует себя лучше, чем они все вместе взятые. «Что же, давайте пойдем ближе и проверим, так ли это», – подумал Мэтт.

Боковым зрением он заметил, что в кустах промелькнуло какое-то красное пятно. Оно находилось справа и на несколько метров выше по ходу дороги. Проехав вперед, он остановил машину возле каменной площадки. Она представляла собой ровное, лишенное растительности место, шириной приблизительно метров в пять. С трех сторон ее окружали кусты, а с четвертой она упиралась в дорогу. Кто-то в красной куртке или свитере карабкался по склону с противоположной стороны площадки. Мэтт подождал, пока этот человек поднимется. Увидев это лицо, он почувствовал, как его губы расплываются в улыбке, и опустил стекло машины.

– Привет, Джоди.

– Мэтт?

Она произнесла это так, как будто сомневалась в том, что видит именно его, а не кого-либо другого, и Мэтт поднял темные очки, надев их на голову. «Сегодня утром она выглядит совершенно иначе», – рассматривая ее, подумал он. На ней был красный свитер, ее великолепные ноги обтягивали спортивные брюки, а вокруг талии была обвязана ветровка. В руке она сжимала камень размером с бейсбольный мяч.

– Вы сегодня рано встали. Судя по тому, сколько бутылок вина я вчера загрузил в вашу машину, я думал, что вы будете спать до полудня и мне придется будить вас.

Она некоторое время внимательно разглядывала его, вертя камень в руке, а потом спросила:

– Это ваша машина?

Высунув руку в окно, Мэтт похлопал по дверце.

– Она великолепна, не правда ли? Нет, это машина моего брата. Он попросил меня отвезти ее в город.

– Он живет где-то здесь неподалеку?

– В той стороне, – сказал Мэтт, указывая большим пальцем за спину. – Примерно километрах в пятнадцати отсюда. Словом, рукой подать.

– Он вчера ездил куда-нибудь?

– Нет.

– А вы?

«Интересно, к чему все эти вопросы?» – постучав по стеклу пальцем, подумал Мэтт. Он ехал в «Б-и-Б», надеясь поболтать немного с классной девчонкой, а вместо этого ему устроили настоящий допрос.