Текст книги "Дружба — и больше ничего?"

Автор книги: Джессика Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Глава восьмая

– Идем в кабинет, – приказал Холден.

Еще чего! Джазлин выпрямилась и смерила Холдена презрительным взглядом, ясно давая понять, что не сделает ни шагу. Холден шагнул к ней и крепко взял за локоть, на лице его было написано, что в случае неповиновения он просто схватит ее в охапку и потащит силком.

– Не бойся, не убегу! – фыркнула она, вырвав руку.

Холден смотрел на нее, прищурив внимательные глаза.

– Как ты, однако, взволнованна, – холодно заметил он.

– Хочешь поговорить? – Одному Богу ведомо, как ей удалось произнести эти слова так беззаботно. – Отлично, давай поговорим. – И она пожала плечами, демонстрируя, что ей все равно.

Джазлин направилась к кабинету, все яснее понимая, что остается одно – отрицать, отрицать и отрицать. Холден следовал за ней по пятам, словно опасался, что в последнюю минуту она передумает и рванет к двери.

– Присаживайся, – пригласил он, введя ее в кабинет и прикрыв дверь.

Неужто он хочет долгого разговора? Проклятый чемодан – из-за него Джазлин не удалось ускользнуть!

– Слушай, в этом действительно нет необходимости… – начала она.

– Ты так думаешь? – Серые глаза впились в ее лицо, не упуская ни единой черточки, ни единой тени.

Помоги ей Боже – никогда еще она не видела Холдена столь суровым и непоколебимым! Затравленно оглядываясь по сторонам, Джазлин искала выход и вот, кажется, нашла.

– Холден, мы с тобой цивилизованные люди, – произнесла она так беззаботно, как только могла. – Не сомневаюсь, ты, как и я, скоро забудешь, что мы… мы с тобой… – Нет, не так! Она глубоко вздохнула и начала снова: – Так или иначе, когда мы встретимся на свадьбе Грейс и отца, ни один из нас не будет… не станет… – Ах, черт, опять не то! – В общем, не станем портить им праздник…

Тут Джазлин осмелилась поднять глаза. Похоже, маневр не удался: Холден смотрит на нее с глубочайшим удивлением, словно не понимает, с чего она вдруг начала болтать о совершенно посторонних вещах.

– Пойми, – продолжала она, чувствуя, как пылает лицо, и жалея, что не приняла приглашение сесть, – Грейс уже была замужем за человеком, которому нельзя доверять. Если ее обманут снова, она этого не вынесет. Но на моего отца можно положиться. Он заслужил ее доверие…

Она воровато оглянулась в сторону двери. Холден бросил на нее предостерегающий взгляд и молча покачал головой.

– Очень интересно, – отреагировал он наконец на ее безумное словоизвержение. – Так почему бы нам ни сесть и не поговорить об этом как цивилизованным людям? – Последние слова он иронически выделил голосом.

Джазлин уже открыла рот, чтобы ответить «нет», но в этот миг Холден шагнул к ней. Испуганно попятившись, Джазлин наткнулась на диван и почти рухнула на подушки.

Холден пододвинул к дивану мягкое кресло на колесиках, сел и наклонился к Джазлин.

– Хорошо. А теперь вернемся к тому, что произошло полчаса назад в дюнах.

– Это нечестно! – вырвалось у перепуганной девушки. – Мы… мы говорили о Грейс и моем отце!

– Ты об этом говорила, а не я, – возразил он.

– Да, но…

– Никаких «но»! – Холден пресек все ее попытки сменить тему. – Ты сказала, что любишь меня, и…

– Перестань, Холден! – поспешила перебить его Джазлин. – Ты прекрасно знаешь, что я никогда прежде не попадала в такую… м-м… ситуацию.

Взгляд его смягчился.

– Значит, это я во всем виноват, – чуть заметно улыбнулся он.

– Я не считаю, что ты в чем-то виноват, – искренне ответила она. – Но ты больше меня знаешь о том, как люди… ну, я хочу сказать, как мужчины и женщины… – опять она говорит что-то не то! – … в общем, что в такой… э-э… момент человек запросто может потерять голову.

Дойдя до конца фразы, она обмякла, глядя на него несчастными, затравленными глазами. Холден холодно рассматривал ее, лицо его было непроницаемо.

– Да, это верно, – согласился он.

Джазлин стало чуточку легче. Наметился выход. Она даже позволила себе улыбнуться.

– Тогда понятно, что в пылу, так сказать… в общем, человек может сказать такое, чего совсем и не думает, – продолжала она развивать свою тему.

Но она, как видно, рано обрадовалась.

– Да неужели? – поинтересовался Холден, и в уголках рта его проступила тень улыбки.

Да он с ней играет! Джазлин поняла, что расслабляться рано. У нее создалось впечатление, что Холден никогда, даже в самые пылкие мгновения страсти, не признавался женщине в любви – если только в самом деле не любил. А впрочем, что она об этом знает?

Однако, как бы ей ни было худо, гордость требовала не сдаваться без борьбы.

– Конечно! – убежденно воскликнула она, поверженная, но не побежденная. – Я думала… – Отрицать, главное – все отрицать! – Я подумала… ты же знаешь, у меня нет большого опыта… мне показалось, что эти слова будут уместны… в данных обстоятельствах…

Она вскинула глаза, чтобы проверить, как он реагирует на эту ложь, но по лицу Холдена нельзя было прочесть ровно ничего. Разве что улыбаться он перестал.

– Хочешь опошлить то, что произошло между нами? – резко спросил он.

Джазлин отшатнулась.

– Не понимаю… – прошептала она, страстно желая, чтобы пол под ними разверзся и поглотил ее.

– То, что случилось между нами на пляже, было прекрасно, – твердо произнес Холден. – Это было настоящее. Ничего мелкого, пошлого или фальшивого. И я не позволю тебе очернить этот прекрасный миг.

Джазлин почувствовала, что сейчас растает.

– Я… я потеряла голову, – слабо вымолвила она.

– Оба мы потеряли голову, – согласился он.

– Нет ничего удивительного, что в тот момент, когда ты… м-м… доставил мне такое удовольствие… – Внутри у нее все пылало, она почувствовала, что заливается краской, но заставила себя продолжать: – Мне захотелось сказать что-то такое, что… ну, что было бы тебе приятно… я не думала, что ты примешь это так близко к сердцу…

– А ведь я чуть было тебе не поверил, – сказал он с грустью. – Право, поверил бы, если бы за последнее время не узнал о тебе много нового.

– Надеюсь, только хорошее, – саркастически пробормотала она, желая поскорее уйти от этой деликатной темы.

– Да, в основном хорошее, – ответил он, мягко улыбнувшись. – За исключением одного странного случая, который… – Холден вдруг замолчал, и у Джазлин возникло ощущение, что он не совсем уверен в себе, – который я надеюсь сейчас разъяснить к обоюдному удовлетворению.

– Ты говоришь загадками! – обвинила она, почувствовав, что от обороны пора переходить к нападению.

– Для меня здесь загадок нет, – ответил Холден, но объяснять ничего не стал, а вместо этого продолжал: – Я многое ценю в тебе, Джазлин, но, пожалуй, превыше всего твою честность.

– Мне сказать «спасибо»?

– Это не комплимент, а чистая правда. Хотя сейчас ты изменяешь своим привычкам и пытаешься меня обмануть, заставив поверить, что твое признание в любви… что те слова вырвались у тебя случайно, – продолжал он, – я знаю, что сейчас ты лжешь, а тогда говорила искренне.

Джазлин негодующе фыркнула – на большее ее не хватило.

– Я просто не могу поверить, что ты произнесла такие слова – неважно, в каких обстоятельствах, – случайно или бездумно.

– Видимо, не так уж хорошо ты меня знаешь, – заметила она, небрежно пожав плечами.

Хорошо было бы встретиться с ним взглядом, но, увы, невозможно. По глазам он сразу поймет, какие чувства раздирают ее на части. Джазлин ощутила, как в глубине души рождается гнев. Да, она полюбила эту бессердечную скотину, но разве есть в этом ее вина? Почему же она должна сидеть и смотреть, как он выискивает, вынюхивает, препарирует ее сокровеннейшие чувства? Она вскочила, желая уйти. Холден мягко, но решительно усадил ее на место.

– Еще не время! – произнес он негромко. – Дело в том, Джазлин, что я… что ты мне очень дорога.

Джазлин ошеломленно взглянула на него и тут же отвела взгляд, опасаясь, что по глазам Холден сможет догадаться об охватившем ее чувстве.

– Да, тебя… влечет ко мне. Ты сам говорил, – вымолвила она, когда вновь обрела дар речи.

– Меня влекло к тебе с самого начала, – уточнил Холден.

– Ты меня изумляешь! – попыталась она изобразить насмешку. – Неужели с самого начала?

– С первой нашей встречи, – подтвердил он.

– Когда ты приехал к нам домой?

– Да, когда я приехал к вам домой, – ответил он. – Ты открыла дверь – и в первый раз в жизни я лишился дара речи.

Джазлин робко взглянула на него.

– Из-за… меня? – спросила она.

– Из-за тебя. Из-за твоей красоты.

Глаза ее расширились.

– Но ты, должно быть, знаком с десятками красивых женщин!

– Но ни одна из них не заставляла мое сердце биться быстрее.

На несколько секунд Джазлин вознеслась на небеса.

– Ты тогда сказал отцу, что приехал договориться насчет дня рождения Грейс, – заметила она наконец, почувствовав, что должна немедленно опуститься на твердую землю.

– Джазлин, ничего я так не хочу, как быть честным с тобой. И прошу у тебя прощения за свою первую ложь. Я солгал, сказав твоему отцу, что просто заехал по дороге.

– Да, ты хотел взглянуть на человека, с которым так неосмотрительно связалась твоя тетя, – холодно ответила Джазлин. Ледяное дыхание реальности прогнало прочь безумную мысль, что она может быть небезразлична Холдену… так же, как он небезразличен ей.

– Пусть так, но… Проклятье! – пробормотал он. – Я знал, что будет нелегко… но, черт побери, не предполагал, что настолько.

– Пожалуйста, могу уйти!

– Ни в коем случае! – отрезал он – она и моргнуть не успела. – Второй раз такой возможности не представится!

– Еще бы, вокруг никого, и я в твоей власти! Пользуйся моментом!

– Что я и собираюсь сделать. Слишком долго я терпел и страдал, чтобы упустить такой случай!

– Ты терпел и… – До нее не доходил смысл его слов. – Так что ты хотел сказать? – осторожно переспросила она.

– Я говорил, – ответил он, – что приехал посмотреть на твоего отца, выяснить, что это за человек. Об этом меня попросила мать, но, думаю, я бы съездил и без ее просьбы. Я беспокоился за Грейс. Ты ведь знаешь, как она ранима, как легко ее обидеть. Сколько лет она безропотно сносила Арчи Крэддока! Вот почему, когда мать попросила меня съездить взглянуть на Эдвина Палмера, который, по слухам, сменил уже трех жен, я охотно согласился.

– Удивительно, что ты решился пригласить его в ресторан! – едко заметила она и снова изумилась, когда Холден принял ее сварливый тон как должное.

Он не стал упрекать ее или отвечать тем же, а вместо этого признался:

– Когда я звонил в дверь, у меня и в мыслях не было никого никуда приглашать. Но потом я увидел тебя, поговорил с твоим отцом и понял, что день рождения Грейс мы должны отпраздновать вместе.

– Я думала, что меня ты включил задним числом! – вырвалось у Джазлин.

– Дорогая моя, – мягко ответил Холден, – первая моя мысль была о тебе.

Холден встал и пересел к ней на диван.

– Клянусь тебе, я просто хочу, чтобы все выяснилось! Ты – последний человек, кому я стал бы желать зла!

Джазлин судорожно вздохнула.

– Тогда дай мне уйти! – взмолилась она. Его прикосновение поставило ее на край пропасти, еще несколько секунд – и она не сможет больше скрывать свою любовь.

– Не могу, – покачал головой Холден.

– Не можешь?

– Послушай, неужели ты не догадываешься, что со мной творится?

– А я… я и не знала, что у тебя ко мне какие-то… особенные чувства, – пробормотала она, старательно и безуспешно изображая беззаботность.

Вместо ответа он наклонился и легко поцеловал ее в губы. Джазлин застыла как статуя, боясь даже моргнуть.

– Сладкая моя Джазлин, этому я не удивляюсь, – мягко ответил он. – Но поверь, каких только чувств я к тебе не испытывал!

– Например? – Она знала, что лучше промолчать, но удержаться от вопроса было для нее не легче, чем вспорхнуть и вылететь в окно.

И Холден охотно откликнулся на ее приглашение.

– С чего мне начать? Пожалуй, с ревности. Дикой, убийственной…

– Ревности?! – переспросила Джазлин. – К кому же ты меня ревновал?

– Ко всем мужчинам подряд…

Джазлин смотрела на него словно зачарованная.

– Ты ревновал, ты сходил с ума… и все из-за меня? – едва слышно прошептала она.

– Дорогая моя, – тихо, нежно откликнулся он, – для меня это тоже стало потрясением. Никогда прежде я не испытывал ничего подобного. Это чувство захватило меня целиком, перевернуло всю душу, заставило забыть о том, кто я и что я.

– А я… – В горле у нее пересохло. – Я и не подозревала!

Она взглянула ему в глаза, и сердце ее забилось еще быстрее. Ибо в серых глазах Холдена Джазлин прочла искренность. «Верь мне, – говорил его взгляд. – Доверься мне».

– Откуда тебе было знать? – ответил он. – Одному Богу известно, как я сражался с собой, чтобы чувства не вырвались наружу. И знаешь, милая, – добавил он, – еще ничто в жизни не давалось мне с таким трудом, как эта борьба с самим собой.

– Тебе это отлично удалось, – прошептала Джазлин.

Холден снова, наклонившись, поцеловал ее в губы.

– Сладкая моя Джазлин, в ту ночь я не мог заснуть до рассвета – пытался понять, что со мной происходит, и, главное, решить, что же теперь делать.

– И… и что же? Решил?

– С трудом. Голова у меня гудела, словно пчелиный улей. Я знал одно – что хочу снова тебя увидеть. Но мы с тобой поругались там, на стоянке, к тому же я понял, что ты боишься близких отношений.

– Не боюсь! – возразила она.

– И со сколькими мужчинами ты встречалась больше трех раз? – поинтересовался он.

Поймал! И все же…

– А ты хотел увидеться со мной больше трех раз? – торопливо спросила она, вглядываясь ему в лицо своими чудесными глазами.

– Гораздо больше! – признался он. – Разве я не сказал, что был очарован тобой?

– О, Холден! – дрожащим голосом прошептала Джазлин.

– Не бойся, любовь моя, – выдохнул он. – Я никогда тебя не обижу.

Джазлин боялась только одного – неправильно истолковать его слова. Однако с каждой минутой становилось яснее, что сбываются самые смелые ее мечты. Сердце подсказывало: это правда, правда! И все же Джазлин боялась довериться даже себе.

– Но ты… прежде чем снова со мной связаться, ты ждал целую неделю! – вымолвила она. Оказывается, у нее еще сохранилась способность мыслить! – И то только потому, что тебя преследовала какая-то охотница за мужчинами.

– Ложь, все ложь! – признался Холден и, когда Джазлин в изумлении уставилась на него, объяснил: – Если бы в самом деле нашлась такая особа, я справился бы с ней без чужой помощи. – Он улыбнулся.

– Так, значит, не было…

– Я никогда больше тебе не солгу! – пообещал он.

Джазлин заморгала, глаза ее вдруг наполнились слезами. Она еще боялась надеяться на большее, но такое обещание означает, что они, по крайней мере, останутся друзьями!

– Но в тот момент, – продолжал он, – ложь казалась мне необходимой.

Джазлин смотрела на него молча, не в силах найти подходящий ответ.

– Почему? – просто спросила она.

– Потому что… – начал он, но оборвал себя посреди фразы. И вновь Джазлин показалось, что он – такой сильный, такой уверенный в себе – с трудом подбирает слова. Взяв обе ее руки в свои, он продолжал: – Я хотел стать ближе к тебе, Джазлин. Хотел, чтобы мы с тобой узнали друг друга. Но у меня не было такой возможности – ведь, если бы ты и согласилась со мной встречаться, на что я мог рассчитывать? Жалких три свидания, а потом: «Пока, Холден»?

Глаза у Джазлин стали размером с блюдечки.

– Боже мой! – выдохнула она, потрясенная ходом его мыслей.

– Понимаю, – согласился он. – Я и сам себе удивлялся. Никогда не думал, что могу строить такие хитроумные планы! Но с другой стороны, я ведь до сих пор и не любил… Так или иначе, подумал я, если ты пойдешь со мной лишь для того, чтобы защитить меня от назойливой поклонницы… – Он вдруг прервался. – Что с тобой? – заботливо спросил он. – Почему ты вдруг побледнела? Я просто подумал, что ты не будешь воспринимать эту встречу как свидание…

– Что ты сказал? – быстро переспросила она.

– Что я соврал, потому что…

– Нет, до этого, – задыхаясь, требовала она. – Ты сказал, что никогда раньше не любил!

– Да, но… – Он снова остановился. – Видишь, до чего ты меня довела? – простонал он. – Я уже сам не соображаю, что несу! Мне-то казалось, что я только об этом и говорю – о том, как ты мне дорога, как я люблю тебя!

Он любит! Любит ее! Джазлин смотрела на него, не в силах ни говорить, ни даже улыбаться.

– Милая, дорогая, драгоценная моя Джазлин, – пылко говорил между тем Холден, – не было минуты, когда бы я не думал о тебе! Я люблю тебя, моя сладкая! Так люблю, что едва с ума не схожу от любви!

– О, Холден! – прошептала она. Он поцеловал ее.

– Ты ведь тоже меня любишь, правда? – спросил он. – Не солгала, когда сказала, что любишь? – Он требовал ответа так настойчиво, словно жизнь его зависела от этого.

– Нет, это правда, – робко призналась Джазлин.

Холден смотрел на нее с нежностью, и Джазлин показалось, что сейчас он снова ее поцелует. Но, очевидно, было у него и другое, более неотложное желание.

– Ты можешь это повторить? – попросил он, и, к величайшему своему удивлению, Джазлин заметила в его взгляде что-то похожее на робость.

Она улыбнулась нежной, пленительной улыбкой.

– Я люблю тебя, – промолвила она. – Холден Хэтуэй, как же я тебя люблю!

– Джазлин! – воскликнул он, и в следующий миг она оказалась в его объятиях. – Джазлин, моя Джазлин! – повторял он, целуя ее в лоб, в брови, в волосы, заглядывая в глаза. – Ты уверена?

– Абсолютно! А ты?

– Нерушимо и навеки. Но когда?..

– Когда я поняла, что люблю тебя?

– Да.

– В тот вечер, в понедельник. Помнишь, когда ты чинил телевизор?

– Милая моя Джазлин! Значит, в тот чудесный вечер! Как я хотел тогда остаться с тобой!

– Но ушел и бросил меня одну, – ласково упрекнула его Джазлин.

– А что мне оставалось? – ответил он, а затем объяснил: – Я так любил тебя, так желал, и ты с такой страстью отвечала мне – и все же я боялся…

– Потому что еще не знал, люблю ли я тебя?

– Потому, милая… – Он остановился и на этот раз молчал довольно долго, словно набираясь духу перед тем, как сказать что-то очень важное. – Потому, Джазлин, что я не хочу становиться твоим любовником. Мне нужно нечто большее.

Джазлин смотрела на него во все глаза. У нее снова пересохло во рту.

– Ты говорил… говорил, что не хочешь заводить со мной роман, – напомнила она.

– Верно, не хочу, – твердо ответил он. – И не хочу три раза сходить на свидания, а затем услышать: «Хватит!» Но ты не представляешь, как страшно мне признаваться в том, чего я действительно хочу – да еще зная, что ты не готова довериться мужчине и что я перепугал тебя до полусмерти.

И снова она смотрела на него, не понимая, о чем он.

– Ты опять говоришь загадками, – пролепетала она.

– Вини в этом себя, маленькая моя Джазлин, – улыбнулся он. – До встречи с тобой я был почтенным, уважаемым членом общества и жизнь моя текла гладко, словно по наезженной колее.

– И я все изменила? – воскликнула она.

– До знакомства с тобой мне и в голову не пришло бы приглашать сюда тетушку, дабы использовать ее приезд в своих целях!

Джазлин вскинула голову.

– Но ведь Грейс и раньше отдыхала в «Песчаном береге»! – изумленно воскликнула она.

– Верно, – подтвердил он. – Но в этот раз все было по-другому. Тетушка Грейс рассказала, что тебя беспокоят домогательства Тони Джонстона и что она посоветовала тебе куда-нибудь уехать на время. Я же со своей стороны ломал голову над тем, под каким предлогом снова с тобой увидеться. И вот мне пришла блестящая мысль: я предложил тетушке пожить несколько недель у меня, а заодно пригласить с собой твоего отца и тебя – подышать морским воздухом.

– Ты думал, Грейс меня позовет?

– Не сомневался в этом. Она ведь специально уточнила, не возражаю ли я.

– Боже мой! – потрясение выдохнула Джазлин. – И ты не возразил? Ты действительно хотел, чтобы я жила у тебя?

– Милая моя! Я подумал так: как только ты появишься в «Песчаном береге», я возьму отпуск и приеду сюда. Мне не придется больше придумывать предлоги, чтобы вытащить тебя из дому. Мы будем видеться каждый день. Узнаем друг друга получше. Может быть, ты научишься мне доверять. Может быть, даже… – Он запнулся и не докончил речь. – Как я тебя люблю! – вымолвил он нежно.

– О Холден! – воскликнула она и прижалась к нему. Несколько секунд они сидели молча, наслаждаясь чудесными мгновениями близости. Затем Холден начал покрывать ее лицо легкими поцелуями, и Джазлин показалось, что сердце ее сейчас разорвется от восторга.

– Грейс не говорила мне, что это твой дом, – пробормотала она. – Это ты попросил ее молчать?

– Моя тетушка, как ты, возможно, знаешь, совершенно не умеет обманывать. Я рассчитывал вернуться быстрее, чем этот маленький секрет раскроется. Хотя отчасти ты права: я намекнул тете Грейс, что ты, возможно, будешь чувствовать себя спокойнее, не зная, кому принадлежит дом, – хотя бы на первых порах.

– И Грейс согласилась?

– Сказала, что сделает все возможное, но врать не станет. И о том же попросит твоего отца. Добавила, впрочем, что Эдвин едва ли запомнит, чей это дом, – он, душка, так рассеян!

– Ну ты и плут! – воскликнула Джазлин, восхищенная тем, как он все обдумал и предусмотрел.

– Я был влюблен, милая, отчаянно влюблен и страстно желал провести с тобой хотя бы неделю. Что могло быть лучше, чем затащить тебя в «Песчаный берег»?

Джазлин почувствовала, как слезы счастья наворачиваются на глаза.

– Я так тебя люблю! – вздохнула она. Холден устремил на нее взгляд, полный нежности и обожания. И так естественно, так правильно показалось обоим, сжав друг друга в объятиях, поцеловаться, а затем еще раз, и снова, и снова…

– О-о! – простонала Джазлин, оторвавшись наконец от его губ.

– Не знаешь, на каком ты свете? – поддразнил ее Холден.

– Почему же, отлично знаю! – улыбнулась Джазлин. – Парю в небесах!

– Я тебя обожаю!

Губы их снова слились, и когда поцелуй закончился, Джазлин сказала:

– Я так рада, что ты вернулся сегодня!

– Я тоже, милая, – вздохнул он. – Мне так не хотелось уезжать! Не понимаю, как я нашел в себе силы оторваться от тебя во вторник.

– Ты поцеловал меня на прощание, – мечтательно промурлыкала Джазлин. – Что за чудесный, нежный прощальный поцелуй! Но… – она улыбнулась, – … ты услышал зов долга и поспешил вернуться к делам.

– Сладкая моя, я спешил отнюдь не на работу!

– Куда же? – удивленно спросила она.

– Подальше от тебя, дорогая. Помнишь, что случилось предыдущим вечером? Я зашел к тебе, стал налаживать телевизор… и чем это кончилось. Я уехал, чтобы не давить на тебя, потому что все яснее понимал: одного поцелуя мне недостаточно. Мне нужно больше, гораздо больше.

– Ты желал любви?

– Тебя, – ответил он, крепко прижимая ее к себе и глядя ей в глаза. – Тебя в моей жизни, Джазлин. Навсегда.

– Вот как? – переспросила она дрожащим голосом, и ей показалось, что из горла вырывается какой-то хрип.

– Джазлин, дорогая, ты сказала – в субботу, в супермаркете… – продолжал он, и Джазлин подумалось, что он, должно быть, помнит каждое сказанное ею слово, – что еще не встречала человека, от которого хотела бы родить ребенка.

Джазлин изумленно взглянула на него.

– Да, помню, – признала она.

Холден продолжал смотреть ей в глаза, и рука его вдруг крепко, до боли сжала ей плечи. Девушке стало не по себе.

– Тогда скажи, драгоценная моя Джазлин, достаточно ли ты меня любишь, чтобы стать матерью моих детей?

– Ты хочешь, – хриплым от волнения голосом уточнила она, – хочешь, чтобы мы жили вместе?

Холден покачал головой.

– Дорогая, мне нужно гораздо больше. Знаю, для тебя все это слишком неожиданно. Я-то думал о свадьбе с самого начала, но у тебя не было времени привыкнуть к этой мысли. И все же…

– Ты… с самого начала… думал о свадьбе? – дрожащим голосом повторила Джазлин.

– Да, – честно признался он. – Поначалу меня беспокоило счастье тетушки, но, едва я тебя увидел, все остальное отошло на задний план.

– Но что… как…

– Да, я негодяй, дорогая! Твердил, что с тобой мне спокойно, потому что ты не пытаешься затащить меня под венец, а сам только и думал, как бы привести тебя к алтарю!

– О Холден! – прошептала она. – А ведь только вчера я очень твердо говорила себе, что никогда, ни за что не выйду замуж!

Холден заметно побледнел.

– А сегодня? – хрипло спросил он. – Сегодня, когда ты знаешь, что держишь в руках мое сердце и саму жизнь?

Джазлин улыбнулась в ответ.

– Сегодня я передумала. Я готова выйти замуж – но только за подходящего человека.

– Счастье мое! – выдохнул Холден. – А я – подходящий человек?

– Ты же знаешь, что да, – прошептала она.

– Любовь моя! – воскликнул он и сжал ее в объятиях. – Ты согласна стать моей женой?

– Что ж, – лукаво улыбнулась Джазлин, – раньше я терпеть не могла «Свадебный марш», но теперь полагаю, что в этой музыке что-то есть.

– Милая! – Не только в словах ее, но и в глазах, и в улыбке он читал ответ. – Это означает «да»?

– Да, да, тысячу раз да! – твердила она, задыхаясь от счастья.

– О, как же я тебя люблю!

И снова поцелуи – поцелуи, которым не было конца.