Текст книги "Дружба — и больше ничего?"

Автор книги: Джессика Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава пятая

Холден, как и предчувствовала Джазлин, оказался неспособен даже газ зажечь самостоятельно, не говоря уж о том, чтобы что-нибудь на нем приготовить. После полудня Джазлин отправилась на прогулку по деревне, а по пути домой завернула на пляж и немного позагорала. Было уже половина седьмого, когда, вернувшись домой, приняв душ и переодевшись в белые брюки и блузку, она спустилась на кухню и встретила там Холдена.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь? – поинтересовался он, излучая обаяние, и Джазлин невольно улыбнулась в ответ.

– И это говорит человек, только что научившийся включать конфорку! Пошли! – скомандовала она. – Я научу тебя чистить картошку!

К ее удивлению, Холден оказался усердным учеником, однако с непривычки дело шло медленно, а Джазлин хотела сварить картошку, прежде чем готовить все остальное. Поэтому она взяла второй нож и пристроилась рядом у мойки.

Но вскоре Джазлин поняла, что это не выход. Стоило рукам их соприкоснуться в воде, и она отдернула руку, испытав странное беспокойство. Холден взглянул на нее – сейчас он не улыбался, и пронзительный взор его, казалось, проникал в самую душу, стремясь понять, чем встревожена его подруга.

Джазлин вспыхнула.

– В одной раковине нам двоим не развернуться! – отрезала она, а затем добавила: – И вообще, ты уже большой мальчик и с картошкой справишься сам!

– Лентяйка! – добродушно проворчал Холден.

Джазлин молча подошла к холодильнику, чтобы достать два стейка.

За едой душевное равновесие к ней вернулось, и теперь она искренне возмутилась бы, скажи кто-нибудь, что Холден вызывает в ней какие-то непонятные чувства. Что в нем непонятного? Вот он сидит, такой же, как всегда: отличный парень, готовый болтать с ней обо всем на свете, человек, с которым всегда легко и весело. Одним словом – друг, хороший приятель, и больше ничего.

Так почему же, стоило ей пожелать Холдену спокойной ночи и уйти к себе, ее вновь охватила странная тревога? Неужели, едва расставшись с ним, она уже тоскует и снова жаждет его общества? Боже правый, что за фантазия! Должно быть, жаркий климат дурно действует на ее мозги.

Загнав эту смехотворную и абсолютно нелепую мысль в самый дальний уголок сознания, Джазлин легла в постель и скоро заснула сном младенца.

Наутро она поднялась на рассвете. Рембрандта нет, но это не причина отказывать себе в утренней прогулке по пляжу.

Холден ждал ее внизу. Увидев его, Джазлин с особенной силой ощутила, как хорошо, когда он рядом.

– Решила подышать свежим воздухом, пока еще не слишком жарко? – заметил он, приноравливаясь к ее шагу.

– А ты часто встаешь на рассвете, когда работаешь? – поинтересовалась она.

– Всегда, – ответил он. – Особенно по воскресеньям!

На отдыхе вечно забываешь, какой нынче день. В самом деле, сегодня воскресенье! Впрочем, Джазлин не сомневалась, что Холден просто над ней подшучивает.

– Врешь ты все! – обвинила она его.

– Но никогда еще я не встречал восход в таком чудесном обществе! – галантно продолжил он, словно не заметив ее выпада.

– О таких, как ты, говорят: «Мягко стелет, да жестко спать!» – фыркнула она, и Холден рассмеялся, глядя на нее теплым, нежным взглядом.

В глубине души Джазлин чувствовала, что Холден наслаждается прогулкой не меньше ее самой. Вернувшись домой, она сбросила туфли и отправилась на кухню с намерением приготовить завтрак на двоих. Однако оказалось, что тостером Холден пользоваться умеет. На кухне ее ждал накрытый стол и готовый завтрак!

– Мадам, как вы отнесетесь к тостам с яичницей? – поинтересовался он.

– Благодарю, мой повелитель! – склонилась в шутливом поклоне Джазлин.

Холден молча взглянул на нее, и на лице его на миг отразилось что-то странное – Джазлин не смогла бы сказать, что это было.

– А… а миссис Уильямс сегодня вернется? – спросила она.

Он покачал головой.

– Я встречу ее на станции завтра утром.

– А на работу не поедешь? – удивилась она.

– У меня осталось несколько свободных дней, – объяснил он и прежде, чем она успела это обдумать, продолжил: – Тебе не надоело готовить? Если надоело, можем сходить куда-нибудь поужинать.

– Думаешь отвертеться от кухонных обязанностей? – шутливо парировала она.

Днем раздался телефонный звонок. Кто бы это мог быть? Скорее всего, звонят Холдену. Но лучше взять трубку – вдруг это окажется отец или Грейс.

Однако, взяв трубку и произнеся: «Алло!», в ответ она услышала нечто совершенно для себя неожиданное.

– Сегодня вечером я свободен! – объявил Дэвид Масгроув. – А ты?

Вот черт, она совсем о нем забыла!

– Честно говоря… м-м… нет, – ответила она.

– Ты куда-то идешь? – допытывался Дэвид.

Джазлин ненавидела вранье. Уставившись в окно, на удаляющуюся фигуру Холдена, она соображала, как бы поделикатнее объяснить, что с Дэвидом ей никуда идти не хочется, но, как назло, ничего путного в голову не приходило. А Дэвид тем временем сделал из ее долгого молчания далеко идущие и совершенно неверные выводы.

– У тебя уже назначено свидание? – спросил он.

– Собственно говоря… – начала она, но не успела произнести «нет», как Дэвид уже сделал следующий шаг.

– Неужели с Холденом Хэтуэем? – недоверчиво поинтересовался он.

Джазлин почувствовала себя немного уязвленной – чему, собственно, он так удивляется? Думает, что Холден для нее – птица слишком высокого полета?

– Да, это он меня пригласил, – ответила она.

– И уже не в первый раз?

Что за допрос он ей устроил? И как ответить на такой вопрос? Тот вечер, когда они с Холденом ездили на деловой ужин в Лондоне, – это считается или нет?

– Гм… ну да, – признала она.

В следующую секунду Джазлин поморщилась, словно от зубной боли – Дэвид сделал еще одно, последнее умственное усилие.

– Ты – его девушка. – Это был уже не вопрос, а утверждение.

Джазлин открыла рот, чтобы все отрицать, но не могла вымолвить ни слова – язык словно примерз к нёбу.

– Это тебя или Холдена я должен благодарить, что ты поужинала со мной в прошлый вторник? – обиженно допытывался Дэвид.

– Да нет… между нами… э-э… не было ничего серьезного! – с удивлением услышала Джазлин из собственных уст.

– А теперь есть?

Он ждал ответа. Что делать? Объяснить Дэвиду, что он ошибается, и вежливо попрощаться? Но вдруг ее пронзило мучительное, невыносимое воспоминание – вспомнились бесконечные слезливо-назойливые звонки Тони Джонстона. Ужас сковал Джазлин, лишил самообладания и способности мыслить. Она впала в панику при одной мысли о том, что этот кошмар может повториться.

– Да, – прошептала она, пугаясь собственных слов, – мы с Холденом… мы… собираемся пожениться.

– Что ж, тогда я прощаюсь, – вздохнул Дэвид. – Счастья тебе, Джазлин.

И прежде чем она успела сказать хоть слово, повесил трубку.

В окне показался Ходден, он подходил к дверям.

Машинально она наполнила водой кастрюлю и поставила на огонь. Мысли ее блуждали далеко от домашних дел: она все яснее понимала, что совершила глупость. За спиной послышались шаги, и Джазлин обернулась в испуге. Холден смотрел ей прямо в лицо.

– Что случилось? – быстро спросил он. Джазлин успела забыть, как проницателен бывает Холден! Слова не шли у нее с языка. Он подошел ближе и пристально вгляделся ей в глаза.

– А что? – охрипшим от волнения голосом ответила она, надеясь выиграть время.

– Иди сюда и сядь, – приказал он. – Похоже, тебя что-то здорово расстроило.

– Я совершила нечто ужасное! – простонала она.

– Сядь и расскажи все по порядку.

– Ты меня возненавидишь!

– Сомневаюсь, – улыбнулся он. – Так, значит, это меня касается?

Боже, как она любит эту его улыбку!

– Ох, Холден, – в отчаянии простонала Джазлин, – не знаю, с чего начать! Я сделала такую глупость… такую…

– Ну, окровавленных трупов я здесь не вижу, а все, кроме убийства, можно исправить, – успокаивающим тоном заметил Холден.

– Я, конечно, сейчас же позвоню Дэвиду и все улажу! – выпалила она, совсем забыв, что Холден понятия не имеет, о чем речь.

При слове «Дэвид» он слегка напрягся – Джазлин поняла, что это дурной знак.

– Масгроуву? – сухо переспросил он. – А он здесь при чем?

– П-помнишь, как ты пригласил меня на вечер? – начала она, запинаясь. – Тогда, в Лондоне?

– Помню, – ответил он, не спуская с ее лица внимательных глаз. Если это напоминание и пробудило в нем какие-то чувства, он ничем этого не показал.

– В тот раз ты позвал меня с собой только потому, что хотел отвадить назойливую поклонницу, не задевая ее самолюбия… – Джазлин судорожно сглотнула и умолкла. Язык с трудом ей повиновался.

– Ну? – подбодрил ее Холден. Он, кажется, расслабился и снова смотрел ласково.

– Ну вот… Несколько минут назад позвонил Дэвид Масгроув и спросил, свободна ли я сегодня вечером. Я сказала, что сегодняшний вечер у меня занят, потому что… – Щеки ее пылали от жгучего стыда.

– Почему же?

– Потому что… трудно объяснить, как это произошло… я не хотела никуда с ним идти, а Дэвид настаивал, хотел непременно выяснить, чем таким я занята… Вдруг как-то всплыло твое имя – он спросил, встречаюсь ли я с тобой, или что-то в этом роде… в общем, началась какая-то путаница, и тут…

Джазлин не могла смотреть Холдену в глаза. Она отвернулась и, обхватив себя руками, устремила невидящий взор за окно.

– И т-тут, – заикаясь от ужаса и стыда, продолжала она, – мне вспомнился Тони Джонстон, как он меня преследовал, и показалось, что Дэвид может повести себя так же. Я ужасно испугалась, – беспомощно призналась она. – И сама не знаю как… – Господи, как подобрать нужные слова?! – Я сказала ему… – Она сделала глубокий вдох, словно собиралась броситься в воду, – сказала, что у нас с тобой серьезные отношения и мы… – … голос ее упал до еле слышного шепота, – и мы собираемся пожениться.

Джазлин не хотела оборачиваться, не хотела смотреть ему в лицо. Обернуться пришлось – Холден мягко, но решительно развернул ее лицом к себе. Однако голову она не подняла, а вместо этого уставилась на его пуговицы, словно находила в них невесть что интересное.

И едва не рухнула ему на грудь, когда он заговорил – заговорил самым мягким и нежным голосом, какой Джазлин когда-либо слышала.

– Милая моя Джазлин, как ты думаешь, для чего нужны друзья? – спросил он мягко.

Она вздернула голову. Он не сердится!

– Ты… ты не сердишься? – хрипло спросила она.

Холден покачал головой.

– Ни капельки, – подтвердил он.

– И я… я тебе не противна?

– Ты… – Он умолк, глядя в ее огромные, блестящие от слез глаза долгим задумчивым взглядом. – Как ты можешь быть кому-то противна?

– Холден! – дрожащим голосом воскликнула Джазлин. – Я, разумеется, позвоню Дэвиду и объясню…

– Не смей! – решительно приказал Холден.

– Но… – голова у нее пошла кругом. – Если я не позвоню, он, пожалуй, поделится этой новостью с вашими общими знакомыми!

– А если позвонишь и объяснишь, что он неправильно тебя понял, он снова начнет звать тебя на свидание!

– Может быть, и нет, – возразила она.

– Скажи мне, – продолжал он, – только честно: ты хочешь дальше встречаться с Дэвидом?

– Нет, – без раздумий ответила она.

– Тогда я запрещаю тебе ему звонить!

Джазлин изумленно распахнула глаза.

– Запрещаешь? – повторила она. Холден широко улыбнулся в ответ. В этот миг Джазлин поняла, что он может запрещать ей все, что в голову взбредет, – она и не подумает обидеться.

– И ты не расстроишься, если твои знакомые решат, что я – твоя девушка?

– Ничуть, – легко ответил он. – А ты не расстроишься, если я скажу то же самое некоторым своим… э-э… настойчивым поклонницам?

На следующий день вернулась миссис Уильямс. С утра Джазлин пошла прогуляться по пляжу, а вернувшись, увидела, как к крыльцу подъезжает автомобиль Холдена.

– Хорошо отдохнули? – приветствовала Джазлин экономку, пока Холден доставал из багажника ее чемодан.

– У сестры я всегда отлично отдыхаю, – ответила миссис Уильямс. – Жаль, что вашему отцу и миссис Крэддок пришлось прервать отпуск. – По дороге в дом она жаловалась, что ей будет не хватать Рембрандта.

Джазлин надеялась, что по возвращении миссис Уильямс жизнь в «Песчаном береге» пойдет обычным порядком. Не тут-то было! Она все чаще стала замечать в себе какие-то странные противоречия. Вот, например.

Вечером, после чудесного ужина, приготовленного миссис Уильямс, Холден с шутливой галантностью предложил:

– Мисс Палмер, не хотите ли пойти прогуляться?

По тону его Джазлин почувствовала: ему совершенно все равно, пойдет она с ним или нет… Боже правый, а ей, что ли, хочется, чтобы было не все равно? Что за чушь лезет в голову!.. Ну, как бы там ни было, у девушки должна быть гордость!

– Я вообще-то собиралась посмотреть телевизор, – услышала она свой собственный голос и с изумлением обнаружила в себе новое, ранее неизвестное качество – способность врать, не краснея.

Час спустя, сидя у себя, она услышала, как внизу хлопнула дверь. Холден ушел. Как хотела бы она сейчас идти с ним рядом! Понятия не имея о том, что показывают по телевизору, Джазлин постелила постель и задумалась: не принять ли душ? Нет, лучше попозже. Часов в десять. Забравшись на постель поверх одеяла и откинувшись на подушку, Джазлин включила телевизор и остановила свой выбор на первом попавшемся фильме.

Однако минут через пять картинка начала дергаться. Джазлин вскочила с постели и принялась изучать разные незнакомые кнопочки на телеящике. Для нее они ничего не означали. Нажав две-три, она добилась лишь того, что пропал звук и ухудшилось изображение. Да, телемастер из меня никудышный, вздохнула Джазлин.

Она уже готова была признать поражение и выключить телевизор, когда на лестнице послышались уверенные мужские шаги. Он все-таки не ушел на прогулку! Джазлин бросила беспомощный взгляд на мерцающий экран. Был бы здесь папа – разобрался бы за несколько минут!

Джазлин подбежала к двери, распахнула ее и застыла на месте. Она сама не понимала, почему так подействовало на нее появление Холдена. Он, конечно, это заметил.

– Неужели так плоха?

– Что?

– Программа, которую ты так мечтала посмотреть, – ответил он. Уголки его рта уже изгибались в улыбке.

Ах да, программа! Джазлин словно очнулась от наваждения.

– С телевизором что-то неладно, – сообщила она. – Ты не…

– С техникой я больше в ладах, чем с домашним хозяйством, – скромно признал он, и Джазлин отодвинулась, пропуская его в спальню.

Усевшись на кровать, она наблюдала, как Холден колдует над телевизором. Однако скоро поняла, что смотрит не на то, что он делает, а на него самого. Сердце ее при взгляде на него билось сильнее. Он такой милый! Такой… милый? Разве это подходящее слово?

Словно почувствовав, что она не сводит с него глаз, Холден оглянулся через плечо.

– Что-то не так? – спросил он отрывисто, оставив работу и подойдя к ней.

– Не так? – переспросила она, едва ли понимая, что говорит.

– Ты как-то странно выглядишь. – С этими словами он положил руку ей на плечо и вгляделся в лицо.

Усилием воли Джазлин заставила себя собраться.

– А сам-то! – парировала она. – Тоже мне, записной красавчик!

– Что ж, по крайней мере, с язычком у тебя все в порядке, – протянул он.

Положив ей на плечи обе руки, он вглядывался в ее огромные фиалковые глаза.

– У тебя барахлит вертикальная развертка, – произнес он хриплым голосом.

Джазлин сглотнула. Удивительные, неизвестные прежде чувства сотрясали все ее существо.

– Ч-что? – еле слышно выдавила она, подняв к нему лицо. Ей хотелось, чтобы Холден поцеловал ее, и ни о чем другом она не могла думать.

– В телевизоре, – объяснил он, наклоняясь ниже. Темноволосая голова его заслонила свет.

– О-о! – выдохнула Джазлин.

Холден прильнул к ее губам – и восторг, смешанный с изумлением, охватил девушку. Холден целовал ее нежно и неторопливо, словно пробуя ее губы на вкус.

На миг – или на вечность – они замерли в объятиях друг друга, и Джазлин забыла обо всем, потрясенная открывающимися ей новыми ощущениями. Нежные поцелуи Холдена становились горячее и настойчивее: теперь он искал, отдавал и требовал взамен.

Сама не зная, что делает, она прижалась к нему всем телом.

– Да знаешь ли ты, что делаешь с мужчиной? – простонал Холден.

От его прикосновений по телу разливалось блаженное тепло. Он коснулся ее груди – и Джазлин задохнулась от восторга. Она мечтала только об одном – чтобы он не останавливался, смутно сознавала, что должна бы стыдиться своих чувств – но не стыдилась.

– Сладкая моя Джазлин! – выдохнул он и снова поцеловал ее, а ладони его легли на ее нежную грудь.

Джазлин не знала, как они оказались на кровати. Не знала – и не хотела знать. Лежа рядом с Холденом, она наслаждалась тем, что прижимается к нему всем телом, ощущает его тепло и силу. Закрыв глаза от удовольствия, она чувствовала, как он покрывает поцелуями ее шею, а руки его ласкают грудь и спускаются ниже…

Джазлин охотно поддалась его желанию. Бедра их соприкоснулись, и Холден глухо застонал. Рука его скользнула под платье и начала гладить ее ногу.

На мгновение Джазлин заколебалась – естественная мимолетная тревога человека, вступающего на неизведанную территорию. Это колебание тут же исчезло, но Холден, чьи чувства были обострены не менее, чем ее собственных, его заметил.

Он убрал руку и сел на край кровати.

– Мне пора идти! – произнес он хрипло.

Джазлин не верила своим ушам. Он уходит! Неужели не понимает, что он с ней сделал?

– Так, значит, все дело в вертикальной развертке! – протянула она, собрав в кулак всю волю. – Что ж, картина мне ясна.

Холден быстро вышел. Обессиленная бурей чувств и ощущений, девушка рухнула на кровать.

Глава шестая

Полночи Джазлин не могла сомкнуть глаз. Она вдруг поняла, что любит его, вот откуда беспричинная тоска и тревога, вот почему она места себе не находит вдали от Холдена! Не просто физическое влечение, нет, истинная любовь, глубокая и всепоглощающая, охватила ее душу и тело.

С этими мыслями Джазлин встала с постели и отправилась в душ. Одно ей было предельно ясно: Холден не должен об этом узнать! Они – друзья, товарищи и никогда не станут чем-то большим. Правда, в сегодняшних поцелуях чувствовалась не только дружеская симпатия, но… Вдруг ужасная мысль поразила Джазлин. Что, если она сама напросилась на поцелуй? Она ведь хотела, чтобы он ее поцеловал, – неужели это желание отразилось в глазах?

Джазлин надела джинсы и рубашку, словно собиралась на улицу. Однако никуда идти не хотелось. Должно быть, оттого, что она страстно желала встретить Холдена и в то же время страшилась этой встречи.

Но тут же Джазлин сообразила: если Холден решит выйти на обычную прогулку и не обнаружит ее на месте, у него возникнут ненужные вопросы и подозрения. Так что, набравшись храбрости, она выскользнула на лестницу.

Внизу его не было. Не зная, радоваться этому или огорчаться, Джазлин вышла из дому. Однако не успела она и двух шагов пройти по морскому берегу, как заметила вдалеке Холдена – он шел навстречу.

Чем больше они сближались, тем старательнее Джазлин смотрела в сторону. Наконец расстояние между ними сократилось до нескольких ярдов, внутри у Джазлин все бурлило, но внешне она оставалась спокойна.

– Доброе утро, – сухо поздоровалась она.

Холден остановился, Джазлин тоже, хотя знала, что должна пройти мимо.

– Какие у тебя сегодня розовые щечки! – шутливо заметил он.

О, как же она его любит!

– Я плохо загораю, – как можно более непринужденно парировала Джазлин, прекрасно понимая, что речь идет не о загаре. До сих пор ей не случалось краснеть от одного взгляда Холдена! Ничего, главное – не выдать себя.

Холден, очевидно, обратил внимание на ее холодность. Взглянув на нее с высоты своего роста, он протянул как бы между прочим:

– Тебе приятно будет услышать, что дела призывают меня в Лондон.

– Ты сегодня уезжаешь? – переспросила Джазлин. Сердце у нее упало при мысли о том, что возлюбленный так скоро исчезнет из ее жизни!

– Так вышло, – вздохнул Холден.

Джазлин закусила губу, пытаясь совладать с собой.

– Я тоже здесь долго не задержусь, – резко ответила она.

Странно, но Холден, кажется, не обратил внимания на ее тон и не вспомнил, что у нее остается еще несколько дней отпуска. Бросив на нее пронзительный взгляд, он спросил коротко и сухо:

– Сегодня уезжаешь?

– Да, вечером, – ответила она, вдруг испугавшись, что Холден предложит ее подвезти. Хотя, судя по его отстраненному тону, этого опасаться нечего. Что делает с ней любовь! Джазлин жаждет уехать – и в то же время сердце ее разрывается от невозможности покинуть Холдена. – Может быть, еще увидимся, – продолжала она. Холден еще не уехал, а боль уже разрывала ее на части! – Благодарю за гостеприимство… – начала она вежливо и умолкла на полуслове. Вся напускная суровость Холдена исчезла, он смотрел на нее с грустью и ласковым упреком.

– Я думал, мы с тобой друзья, – заметил он с ноткой печали в голосе.

Джазлин ощутила, как внутри у нее что-то тает.

– А это здесь при чем? – Она позаимствовала у Холдена оставленный им сухой тон.

– Ты собиралась остаться до конца недели. Сегодня только вторник, – напомнил он.

– Вот как? – Не найдя, что ответить, Джазлин повернулась и хотела идти.

– Это связано с прошлым вечером? – остановил ее Холден.

Значит, все-таки догадался?

– С прошлым вечером? – переспросила Джазлин, старательно и безрезультатно делая вид, что не понимает, о чем это он.

Холден молчал. Джазлин украдкой взглянула на него – он смотрел на нее с ласковой укоризной. Сердце ее сжалось – теперь это ощущение было ей хорошо знакомо.

– Не надо притворяться, милая, – мягко сказал он, взяв ее за руки и глядя прямо в глаза. – Должен ли я извиниться за то, что вчера вечером мужские инстинкты взяли надо мной верх?

Взглянув на него, Джазлин почувствовала, что ноги ее не держат. Холден готов был взять вину на себя, и за это она любила его еще сильнее, но врожденная честность не позволяла ей отрицать: в том, что произошло между ними вчера, она виновата не меньше. «Не казни себя!» – хотела воскликнуть девушка, но осторожность, пришедшая к ней вместе с любовью, подсказала, что лучше промолчать. Холден не должен знать, насколько он ей небезразличен.

– Не надо, – прошептала она.

Холден улыбнулся ей одними глазами.

– Для меня нет оправданий, кроме одного: меня влечет к тебе.

Сердце ее заколотилось так, что стук отдавался в ушах.

– Что… что ты сказал? – осторожно переспросила она.

В следующий миг она поздравила себя с тем, что не выдала своих истинных чувств, ибо Холден заявил решительно:

– Но я не собираюсь заводить с тобой роман!

– Вот и отлично! – фыркнула Джазлин, вспомнив о своей девичьей гордости. – Я тоже!

Холден расплылся в улыбке.

– Джазлин, сделаешь мне одолжение? – попросил он.

– Все что угодно! – бодро отрапортовала она, словно заранее уверенная, что ничего трудного или неприятного он не попросит.

– Останься до конца отпуска, – предложил он.

– Ох! – Такого она не ожидала. – Но п-почему?

Сам того не зная, Холден исполнил ее тайную мечту. В мозгу взметнулись предательские мысли. Он уезжает на несколько дней, за это время она успеет собраться с духом и овладеть своими чувствами. Если сегодня она уедет, бог знает, когда они увидятся снова и увидятся ли вообще. Если же Холден вернется, скажем, в пятницу, а она уедет в субботу, они проведут вместе еще один вечер…

В раздумье она опустила голову, чертя носком сандалии узоры на влажном песке. Протянув руку, Холден приподнял ее голову за подбородок. Джазлин застыла в испуге.

– Потому что это место принесло тебе исцеление, – мягко ответил он. – Взгляни на себя. Ты и раньше была красива, но сейчас просто светишься!

– Ну разве может девушка отказаться от такого лестного предложения?

– Вот и чудесно, – ответил Холден и нежно поцеловал ее в губы, но, увы, слишком скоро прервал поцелуй!

– Не уезжай, пока я не вернусь, – сказал он и быстро пошел прочь, а потрясенной Джазлин осталось только провожать его взглядом.

Она смотрела на него несколько долгих секунд. Затем в голову ей пришло, что Холден ведь может обернуться и заметить, что она глаз с него не сводит. Обругав себя за неосторожность, Джазлин отвернулась и решительным шагом направилась вдоль берега.

Весь день она только и думала, что о Холдене. Когда она вернулась в «Песчаный берег», Холден уже уехал, и Джазлин охватило щемящее чувство одиночества. Если я так мучаюсь, расставшись с ним на несколько дней, подумалось ей, что же со мной будет, когда мы расстанемся навсегда?

На следующий день пришли вести от отца и Грейс.

Миссис Уильямс уехала, у нее осталось два неиспользованных отпускных дня. На кухне хозяйничала ее помощница Нэнси, но, когда зазвонил телефон, Нэнси была занята где-то в другом месте и, видимо, ожидала, что трубку снимет Джазлин.

Сердце девушки сильно забилось: почему-то она сразу решила, что это Холден. Возможно, он каждый день звонит экономке, чтобы узнать, все ли в порядке дома.

– Алло! – произнесла она в трубку так бодро, как только могла.

– Как поживает моя вторая любимая женщина? – послышался в ответ голос отца. Судя по радостному тону, Эдвин пребывал на седьмом небе.

– Как, я уже на втором месте? – шутливо отозвалась Джазлин.

– Сегодня Грейс согласилась выйти за меня замуж! – восторженно сообщил отец.

Смутное беспокойство охватило Джазлин, но она решительно подавила это неуместное чувство.

– Поздравляю! – радостно воскликнула она.

– Джазлин, – помолчав, заговорил отец, словно ему только что это пришло в голову, – ты ведь не возражаешь, нет?

Нет, Джазлин не возражала. Она была счастлива за отца и за Грейс, и даже тревожные мысли о Холдене не могли испортить ей радость.

– Разумеется, нет! – заверила она отца. – Я люблю Грейс, и вы с ней друг другу подходите.

– Мы тоже так думаем. Поняли в последние дни.

Затем отец передал трубку Грейс.

– Я уверена, вы с папой будете счастливы вместе! – горячо проговорила Джазлин.

– А ты не возражаешь? – спросила Грейс.

– Я желаю вам обоим только счастья! – искренне ответила Джазлин.

– И мы будем счастливы, – уверенно ответила Грейс. – Мы не стали бы принимать такое решение, если бы не были абсолютно уверены, что не совершаем ошибки.

Они обменялись еще несколькими словами, затем трубку снова взял отец. Он сообщил, что они с Грейс все еще в доме у Арчи Крэддока. Но бывшему мужу Грейс уже лучше, и в сиделке он не нуждается.

– Мы решили уехать в пятницу, переночевать в усадьбе, а в субботу втроем и с Ремми вернуться домой.

– Но вам не обязательно заезжать за мной! – запротестовала Джазлин.

– Я не собираюсь бросать тебя в одиночестве, – ответил отец. – И потом, Грейс призналась мне, что всегда мечтала о дочери. – И добавил с шутливой серьезностью: – Не спорь, детка, родителям лучше знать!

Попрощавшись и повесив трубку, Джазлин подумала, что никогда еще на ее памяти отец не был так счастлив! Интуиция подсказывала ей, что этот брак будет удачен – отец и Грейс словно созданы друг для друга.

Значит, удачные браки все же бывают? Если муж и жена созданы друг для друга… Джазлин оборвала себя. Она не выйдет замуж! Ни за что! Разве что… встретит подходящего человека. Разве что найдет того, кто создан для нее. Снова на ум пришел Холден. Но Холден никогда не сделает ей предложения! Разумеется, если и сделает, она откажет! Разве в родительском доме она не насмотрелась на так называемую семейную идиллию? В ушах у нее до сих пор стоит звон бьющейся посуды, и по сей день она вздрагивает, вспоминая, какие обвинения в пылу ссоры бросали друг другу в лицо отец и его возлюбленные! Боже правый, в то время их дом больше напоминал поле жестокой битвы!

Если это и есть «семейное счастье» – спасибо, без такого счастья она как-нибудь обойдется! Но вот беда – до сих пор Джазлин не случалось влюбляться. Любовь, пришедшая нежданно, все перевернула в ее душе…

Телефон зазвонил снова. Холден?

Однако в ответ на ее «Алло!», произнесенное с нарочитой беззаботностью, в трубке раздался женский голос.

– Позовите мистера Хэтуэя! – властно потребовала незнакомка. Очевидно, она ожидала, что Джазлин бегом бросится выполнять приказ.

Это Джазлин совсем не понравилось. И дело даже не в хамском тоне незнакомки: просто при одной мысли, что ее любимому звонит женщина с мелодичным голосом и аристократическим выговором, девушку охватила жгучая ревность. Чувство это было для нее совершенно новым. Никогда до сих пор Джазлин не случалось ревновать.

– Извините, но его нет дома, – ответила она со всей возможной вежливостью, не желая уподобляться невоспитанной незнакомке. Какое-то шестое чувство подсказывало ей: эта женщина – не сослуживица и не случайная знакомая.

– А где он? – нетерпеливо поинтересовалась ее собеседница.

Ну и хамка!

– А кто его спрашивает?

Очевидно, ее вопрос пришелся незнакомке не по вкусу.

– А вы-то кто? – Голос ее стал просто ледяным. – Экономка?

Похоже, эта важная дама не считает слуг за людей! Джазлин охватило возмущение при мысли, что кто-то может относиться к добрейшей миссис Уильямс с таким презрением только потому, что она работает экономкой в чужом доме!

Ревность и досада, объединившись, подсказали ей блестящий ответ. Что ж, почему бы и нет? Ведь Холден ей разрешил!

– Я подруга Холдена, – твердо ответила она.

Воцарилось потрясенное молчание.

– Вы его… – повторила женщина. – Вы что, там живете?

– Я здесь по его приглашению, – ответила она.

Женщина на том конце провода молча бросила трубку.

Джазлин застыла на месте. Что она наделала! Куда завела ее ревность! Гнев ее рассеялся как дым, уступая место ужасу и стыду.

В панике она старалась припомнить слово в слово разговор с Холденом в то воскресенье. Он сказал шутливо, что будет ссылаться на нее, чтобы избавиться от не в меру настойчивых поклонниц, и позволил ей говорить поклонникам то же самое. Но Джазлин зашла гораздо дальше! Она создала у незнакомки впечатление, что живет с Холденом! Господи, что же теперь делать?

Никогда до сих пор ей не приходилось бороться с ревностью: надо сказать, задача не из легких. Но это полбеды, главный вопрос – как исправить свою неосторожность?

Наверное, надо позвонить Холдену и все рассказать. Но она не знает его рабочего телефона! Можно спросить у миссис Уильямс, но ее сейчас нет… Джазлин не могла успокоиться. Она просто места себе не находила. Пошла в кабинет. Вернулась наверх к себе. Снова спустилась вниз и перемыла всю посуду на кухне. И вдруг телефон зазвонил снова.

Нет! Она не хочет, не станет брать трубку! Предыдущие два раза звонил не Холден, почему же теперь должен быть он? Ты прекрасно знаешь, почему, подсказала ей нечистая совесть. Может быть, на звонок ответит Нэнси? Ах, если бы миссис Уильямс была дома!

Мысленно обругав себя за трусость, Джазлин схватила трубку. Прохладная пластмасса обожгла ей ладонь.

– Алло! – прошептала она, задыхаясь.

– Ты что, бежала? – поинтересовался голос, который она больше всего на свете мечтала и в то же время страшилась услышать.