Текст книги "Очищение огнем"

Автор книги: Джессика Марч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 34 страниц)

ГЛАВА 21

В ночь перед отъездом Кей почти не спала и, собирая вещи, все время ощущала в желудке гнетущий комок беспокойства. У нее никогда еще не было такого зловещего предчувствия опасности, хотя девушка все время пыталась уговорить себя, как глупо испытывать этот непонятный иррациональный ужас каждый раз при воспоминании о той ночи, когда отец едва не изнасиловал ее.

Однако, как только самолет поднялся в воздух, все беспокойство куда-то исчезло. Кей захватила с собой портфель, уселась в кресло и начала делать предварительные заметки к дипломной работе по сексуальности человека, которые хотела показать Лоре. Но скоро сказалась бессонная ночь и девушка начала зевать. Сняв с сетки над головой подушки, она решила вздремнуть. Самолет сделал короткую остановку в Кливленде, но ее глаза открылись только, когда колеса коснулись земли. Вошло несколько пассажиров, самолет взлетел, и Кей снова отключилась.

Кто-то потряс ее за плечо. Соседка, пожилая женщина, встревоженно глядела на нее.

– Не спите, дорогая. Лучше послушайте!

Вокруг царила суматоха. В воздухе стоял слабый, но едкий запах. По салону разносился голос стюардессы.

– …С подушкой на коленях… наклонитесь так, чтобы верхняя часть туловища оказалась на подушке… обхватите колени руками… Как только самолет окончательно остановится, из аварийных выходов будут спущены эвакуационные лотки-скаты.

– Что случилось? – спросила Кей.

– Кто-то курил в туалете и устроил пожар, – объяснила соседка. – Мы недалеко от Чикаго, но придется делать вынужденную посадку.

– О Боже, – вздохнула Кей. Так вот что означало ее предчувствие!

Самолет продолжал лететь, но никак не мог выровняться; запах в салоне становился сильнее, по проходу пополз дым. Две стюардессы раздавали подушки пассажирам. Где-то впереди плакал ребенок. Как ни странно, Кей не столько испугалась, сколько обозлилась. Она не хотела умирать – ведь еще столько не сделано! Как она жалела сейчас, что не действовала решительнее, не была смелее, не достигла большего!

Пожилая женщина монотонно-механически бормотала молитвы:

– Святая Мария, матерь Божья…

Кей невольно спросила себя, кому должна молиться она? И неожиданно перед глазами всплыла мучительная картина – она и мать в heiau… разложенные по земле hamakua, Пеле, богиня вулканов, повелительница огня. Может, именно к ней и стоит обратиться?

«И, черт побери, разве ты не в долгу у меня? – требовательно спросила про себя Кей. – Разве моя мать не принесла тебе страшную жертву?»

В динамике раздался мужской голос. Ровный. Успокаивающий.

– Леди и джентльмены. Говорит капитан Лофмер. Мы подлетаем к аэропорту «О Хэйр Интернэшнл». Посадочную площадку уже освободили. Добро на посадку получено. Сейчас будем садиться. Наклонитесь вперед и оставайтесь в таком положении, пока самолет не остановится.

И после секундной паузы добавил:

– Благослови господь всех вас.

Кей согнулась, вжавшись в лежавшую на коленях подушку, чувствуя рокот выпускаемых шасси, слушая тонкий вой выдвигающихся закрылков. Слава Богу – благодарение Пеле – все системы, кажется работают. Но дым становился все гуще, так что в двух шагах ничего не было видно. В горле першило, глаза щипало.

Пожилая женщина больше не молилась, и Кей, даже не смотря в ее сторону, услыхала тяжелое хрипение, словно та задыхалась.

Кей коснулась ее плеча.

– Вам плохо?

Соседка с трудом повернула голову.

– Астма – прохрипела она.

– Дым – это хуже всего, да?

– И… и напряжение, дорогая, – прошептала женщина, тяжело, неровно дыша. – Так что ничего не поделаешь.

И, к огромному удивлению Кей, женщина улыбнулась, очевидно, полная решимости держать себя в руках. И хотя девушка улыбнулась в ответ, но все же промолчала, боясь, что соседке от попыток говорить станет хуже, и, протянув руку, сжала ее пальцы и почувствовала слабое ответное пожатие. Через секунду самолет, неуклюже попрыгивая, уже катился по взлетной полосе. Двигатели взвыли в последний раз – скорость быстро снижалась. Одна из стюардесс громко закричала:

– Оставаться в этом положении до полной остановки! Потом спокойно, очень спокойно, проходите к аварийным люкам спереди и сзади, сначала пассажиры с ближайших к люкам мест!

Но не успел самолет остановиться, как обезумевшие люди, сорвав ремни безопасности, ринулись к спасительным отверстиям. Дым был так густ, что Кей могла видеть всего несколько рядов впереди. Но тут, приглядевшись, она различила прямоугольник света, смутно маячившего в сером тумане, – дверь переднего люка открылась. Похожие на призраки фигуры быстро мелькали в проходах. Голоса членов экипажа раздавались в обоих концах салона:

– Побыстрее, пожалуйста… прыгайте на лоток… поспешите.

В хвосте самолета было совсем черно от дыма, с каждой минутой угрожавшего окончательно затопить самолет.

Кей уже встала, но, заметив, что пожилая женщина все еще оставалась в кресле и даже не смогла разогнуться, вернулась, отстегнула ремень и, просунув руки под мышки соседки, подняла ее. Та была без сознания и свинцовым грузом обвисла на девушке. Но, по крайней мере, хоть оказалась невысокой и худенькой. Вытащив женщину в проход, Кей оглянулась и впервые заметила желтые языки пламени, лизавшие задние кресла. Некоторые пассажиры, сидевшие в хвосте, в панике бросились вперед, протискиваясь мимо Кей, упрямо тащившей все еще не очнувшуюся женщину, словно огромную корягу. Непомерная тяжесть заставляла Кей дышать глубже и чаще, и с каждым вздохом она чувствовала, как жар обжигал легкие. Руки онемели, сил почти не осталось, но Кей не сдавалась, судорожно втягивая горький воздух и продолжая упрямо продвигаться к свету. Но тут внезапно поняла, что больше не может. Ей словно приходилось брести через густую вязкую грязь.

– Возьмите ее… пожалуйста… – сказала она неясной мужской фигуре, маячившей рядом, и, задыхаясь, плюхнулась на ближайшее сиденье, закрыв горевшие глаза, почти с нетерпением желая только, чтобы эта боль кончилась, ожидая, пока дыхание не прекратится окончательно.

– Держитесь, – сказал мужчина. Кей почувствовала, как сильные мускулистые руки обхватили ее за талию, осторожно подняли. Девушка пыталась снова открыть глаза, но не могла из-за невыносимой реки и уже почти в обмороке ощутила резкий удар холодного воздуха по легким. – Она тут же соскользнула вниз по аварийному лотку-трапу, как ей показалось, сидя у кого-то на коленях, – те же надежные руки по-прежнему не выпускали ее. Потом Кей подняли и понесли. Вокруг раздавались крики, вой сирен. Она снова вынудила себя расцепить веки. Перед глазами плавало чье-то размытое лицо. Кто это? Но тут ее положили на что-то мягкое и прохладное. Она пыталась вглядеться, сосредоточиться, но зрение отказывалось подчиняться… хотя… Кей почему-то казалось, что это лицо она видит не впервые.

– Лучше давайте я возьму ее, мистер, – произнес кто-то.

Потом над ней наклонились другие, одетые в белое люди.

– Назовите свое имя, – быстро сказал другой голос, мужской.

Он к ней обращается? Все равно, неважно… Она не может говорить. К лицу Кей прижали кислородную маску, и девушка глубоко вдохнула, снова почувствовав резкую боль в горле и легких, пока санитары быстро увозили каталку к машине «скорой помощи».

* * *

– Нельзя ли мне одеться и уйти? – окликнула Кей сестру, бегущую мимо ее бокса с лотком марлевых салфеток.

– Я уже хорошо себя чувствую.

Жизнерадостная негритяночка, деловито сновавшая по коридору, на секунду остановилась.

– Милочка, сожалею, но вас имеет право выписать только доктор. Иначе на нас могут подать в суд, понимаете? А теперь отдыхайте, он скоро придет. Лучше не снимайте сорочку, он может еще раз захотеть осмотреть вас.

Сестра задернула занавески и хлопотливо умчалась куда-то.

Кей уже провела больше часа в больнице аэропорта и подверглась поспешному осмотру двух докторов – штатного врача аэропорта и пульмонолога, который сам летел этим рейсом и поэтому был полон сочувствия к друзьям по несчастью. Оба не нашли у Кей никаких серьезных повреждений, за исключением раздражения глаз и дыхательных путей, вызванного дымом.

Кей снова легла на смотровой стол. Конечно, она, возможно, спокойно могла скрыться, воспользовавшись суматохой и никто бы не заметил, но, несмотря на нетерпеливое желание поскорее уйти, у нее просто не было сил и энергии, чтобы пытаться сбежать прямо сейчас и, скорее всего, ввязаться в спор с персоналом аэропорта.

– Вот вы где!

Кей приподнялась на локтях, чтобы взглянуть на мужчину, отодвинувшего занавески. Когда он шагнул в бокс, девушка сообразила, что именно это ее спаситель. Очень привлекательный, лет тридцати пяти – высокий, загорелый, чуть грубоватое обветренное лицо – словно много времени проводил на воздухе.

– Какое счастье, что с вами ничего не случилось, – продолжал он. – Тут такой бедлам творится, меня никак не пропускали к вам, и я очень беспокоился. Наконец пришлось просто пробраться тайком.

Он как-то странно-вопросительно улыбнулся.

– Совсем не помните меня?

– По-моему, вы вытащили меня из самолета.

– Верно. Но мы встречаемся не впервые. Старые знакомые.

Кей всматривалась в мужчину; он снова поддразнивающе улыбнулся, словно призывал напрячься и вспомнить. Мужчина был одет в твидовый блейзер, серые слаксы и голубую, распахнутую у ворота, рубашку. Кей внимательно изучила его костюм, надеясь отыскать ключ к разгадке, но в конце концов сдалась и покачала головой.

– Мне следовало бы оскорбиться, – хмыкнув, объявил он шутливо. – Я помню вас, Кей, так хорошо, словно это было вчера. Наверное, правду говорят о военных, что женщины смотрят только на мундир.

Мундир…

– Господи! Вы?! Пирл-Харбор! Офицер…

Она не могла вспомнить его имя, но все остальное вернулось к ней: как он был добр, как помог обнаружить имя отца и сумел отправить ее бесплатно в Чикаго.

Лицо мужчины расплылось в широкой улыбке.

– Джим Болтон, – сказал он, протягивая руку. Кей взяла ее обеими ладонями.

– Джим – да! Как я могла забыть?

Несколько долгих минут они молча смотрели друг на друга. Смущение все больше завладевало Кей – ее нагота была скрыта лишь бумажной сорочкой, надетой для медицинского осмотра.

Чувствуя ее неловкость, Джим сказал:

– Простите, что так ворвался, но хотел перед уходом убедиться, что с вами все в порядке.

– Думаю, ничего серьезного. Я хотела поскорее уйти, но, кажется, и сюда проникли бюрократы.

– Сейчас посмотрю, что можно сделать.

Она уже хотела попросить Джима не беспокоиться – не стоит требовать особого внимания, когда так много пассажиров нуждается в медицинской помощи, но он уже исчез и через несколько секунд вернулся с маленькой доской-пюпитром.

– Я могу забрать вас прямо сейчас, хотя не стоило бы этого делать, если вы еще не совсем оправились.

– Нет, честное слово, все хорошо, только горло немного болит.

Джим постучал по дощечке.

– Бланк выписки. Вы должны подписать это, и я беру вас на поруки.

Кей взглянула на бланк, потом вопросительно посмотрела на Болтона.

– Это не пожизненный контракт, – сухо объяснил он. – Конечно, если хотите подождать…

– Нет уж, сэр, желаю как можно скорее выбраться отсюда.

Джим протянул Кей ручку с золотым пером, и она быстро расписалась.

Пока Джим улаживал дела с доктором, Кей быстро надела кремовый льняной костюм. Юбка была порвана в нескольких местах и измазана сажей. Поглядев в зеркало, она увидела безнадежно спутанные волосы и перепачканное лицо. Только пытаясь смыть грязь, Кей поняла, что красные пятна – это ожоги. Знай девушка, как ужасно выглядит, ни за что не согласилась бы уйти с Джимом. Впервые в жизни в Кей проснулось тщеславие – ей почему-то не хотелось предстать в подобном виде, особенно перед ним, человеком, помнившим ее после девяти лет разлуки.

Но было слишком поздно – она уже стояла около бокса. По сравнению с ним, аккуратно одетым и причесанным, Кей почувствовала себя нищей оборванкой.

– Выйдем через черный ход, – поспешно сказал он, оттаскивая ее к боковой двери. – Пресса осадила больницу.

Они прошли по терминалу, оказались у ряда телефонных будок. Оглядевшись, Кей заметила у главного входа толпу репортеров и операторов.

– Спасибо, что избавили меня от этой банды, – облегченно вздохнула Кей, в восторге от того, как спокойно и без лишней суеты справляется с трудностями Джим, ухитряясь при этом выглядеть ни напыщенным, ни навязчивым.

– Я взял напрокат автомобиль, – сообщил Джим, беря ее под руку, но Кей неожиданно встала как вкопанная.

– Подождите, мой багаж!

Нужно переодеться перед тем, как ехать в отель. И тут она сообразила, что не знает, где забронирован номер – это должен был сообщить водитель, встречавший ее с лимузином. Все окончательно запуталось.

– Сюда, – сказал Джим, сворачивая в сторону. Но вместо того, чтобы привести ее в багажное отделение, направился к одному из больших окон, выходивших на взлетную полосу. Там, вдали, виднелась черная обугленная масса фюзеляжа, еще дымящаяся. Пожарники заливали последние языки огня пеной. Только нос оставался нетронутым.

– Вещи спасти не удалось, – объяснил Джим.

Кей почувствовала мгновенный толчок страха, только сейчас поняв, что спаслась чудом.

– Все успели выйти? – спросила она. Джим покачал головой.

– Трое погибли. Но все равно, считайте, произошло чудо, учитывая, как быстро распространяется огонь в самолетах.

Он остановился и издал тихий стон отвращения. Взглянув на Джима, Кей заметила гневно сжатые челюсти.

– Что случилось? – испуганно она.

– Все это так бессмысленно, – процедил он вновь, беря ее под руку. – Кто-то курит сигарету в туалете, а трое из-за этого мертвы. Необходимо запретить курить в самолетах, и неплохо было бы, если изготовители начали применять негорючие материалы, или, по крайней мере, трудносгораемые и не дающие токсичного дыма.

Он все убыстрял шаги и, казалось, немедленно бросится исправлять все ошибки и недочеты, допущенные другими.

Пока Джим ходил за машиной, Кей вспомнила, что нужно позвонить в юридическую фирму. На часах была половина четвертого.

– Мисс Уайлер! – с облегчением воскликнул Арнольд Джиллием. – Как я рад слышать вас! Мы все ужасно волновались, когда услыхали, что произошло.

«Волновались, что проиграете процесс», – с ехидцей подумала Кей.

– Водитель, которого послали в аэропорт, сказал, что вы пострадали. Он был уверен, что вас отправят в больницу.

– Обошлось. Но я звоню из аэропорта и хотела бы узнать, в каком отеле мне сняли комнату.

– Конечно, конечно! «Палмер-Хаус». На ваше имя зарезервирован номер. Вы, наверное, очень устали. Отдохните и, если сумеете, приезжайте к шести.

– Сегодня?

Кей не знала, злиться ей или удивляться такой откровенной бессердечности.

– Конечно, нет.

– Но мистер Кессел играет по субботам в гольф и хотел ехать туда…

Теперь стало легче определить, что испытывает Кей в эту минуту.

– Мистер Джиллием, я едва не погибла и не чувствую себя достаточно сильной, чтобы мотаться по городу, и тем более позволить допрашивать себя адвокатам женщины, к которой питаю весьма мало симпатии. Поэтому можете передать мистеру Кесселу, пусть возьмет мячик для гольфа и запихнет себе… сами знаете куда. Я приеду завтра, и то, если смогу.

Только сейчас Кей позволила долго сдерживаемой ярости вырваться наружу – в конце концов это шавки ненавистной Александры!

Адвокат попрощался и быстро повесил трубку.

Джим уже ожидал у терминала, сидя в дешевой скромной машине. Ощутив ледяное дыхание февраля, Кей вспомнила, что оказалась в городе ветров, а зимнее пальто сгорело вместе с остальным багажом, как и все, что лежало на верхней полке, – сумочка, деньги, удостоверение личности. Кей забралась в машину, злобно хлопнув дверцей, и сидела, распираемая гневом, пока Джим осторожно прокладывал путь в потоке машин. Поддавшись настроению девушки, он тоже молчал.

Только когда они выехали на шоссе, ведущее к городу, Джим осторожно осведомился, что случилось. Кей могла бы рассказать о причинах, приведших ее в Чикаго, но сдержалась. Единственное хорошее событие, случившееся здесь, – это новая встреча с Джимом Болтоном. Глядя на него, она, как ни странно, испытывала радость оттого что едва не погибла. Не произойди катастрофы, они могли бы так и не увидеться. Глупо тратить на жалобы время, которое им осталось провести вместе.

– Я все улажу сама, – решительно объявила она, – стараясь отвлечься. – Знаете, я неловко себя чувствую оттого, что не узнала вас сразу. Не хочу, чтоб вы посчитали меня неблагодарной. Не думайте, что я забыла, как вы были добры ко мне во время нашей первой встречи.

Оглянувшись, Джим улыбнулся.

– Выполнял свой долг, мэм! Вы отправлялись на поиски отца, насколько припоминаю. Потом я часто гадал, удалось ли вам его найти.

– Да, – резко ответила Кей. – Но потом мы не жили вместе долго и счастливо.

Джим, казалось, понял ее нежелание исповедоваться.

– Жаль слышать это. Однако вы, я вижу, все-таки поселились в Чикаго?

– Вот и наша встреча – чисто случайная. Я впервые за много лет вернулась сюда. Честно говоря, лучше бы держалась подальше от этого города.

Джим бросил на нее вопросительный взгляд, но Кей больше ничего не сказала.

– Как насчет вас? – поинтересовалась она. – Почему вы сегодня оказались в самолете?

– Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно, – вздохнул он. – Нечто вроде инспекционного полета.

– И что же вы проверяли?

– «Мид-Коаст Эйрлайнз». Последние две недели я летал по всем их маршрутам: Вашингтон – Сент-Луис, Сент-Луис – Кливленд, Кливленд – Чикаго…

– И что же вы хотели узнать? Поколебавшись минуту, Джим признался:

– Стоит или нет покупать авиакомпанию.

– Покупать?! – охнула Кей, широко раскрыв глаза.

– Конечно, не в одиночку. Собрана группа инвесторов – такого серьезного шага я еще никогда не предпринимал, – пояснил Джим.

– Все же это весьма впечатляет. Расскажите, как морской офицер всего за девять лет ухитрился превратиться в магната.

– Я не магнат, – засмеялся Болтон, но все же коротко рассказал о том, как жил все это время между двумя встречами. Он вернулся во Вьетнам и еще год прослужил на патрульном судне. Сначала Джим думал, что сможет остаться на сверхсрочную службу, но война лишила его всяких иллюзий относительно армии, поэтому он возвратился домой, чтобы доучиться в Гарвардской школе бизнеса. Болтон только собирался обдумать, как применить полученные знания, когда война во Вьетнаме закончилась. После всех жертв и напрасной гибели сотен солдат, американцы буквально бежали из страны. Джим сообразил, что на полях сражений осталось огромное количество брошенной военной техники и машин, поврежденных и совсем новых, стоивших много миллионов долларов. Кроме того, коммунистическое правительство опустошенного войной Вьетнама вероятно, нуждалось в деньгах на восстановление страны. Джим снова ушел из университета. Два года напряженного труда ушло на подписание контрактов с коммунистами, не желавшими иметь дело с американцами, но Джим постепенно наладил торговлю запасными частями для самолетов и вертолетов. Дело пошло хорошо, и теперь, всего через три года после окончания войны, Джим смог получить значительную прибыль.

– Но особенно расширять его нет смысла, – добавил Джим, – поэтому я и решил купить какое-нибудь смежное предприятие. Авиакомпания хорошо сочетается с торговлей запасными частями.

– А после сегодняшнего, – спросила Кей, – вы по-прежнему заинтересованы в авиабизнесе?

– Авария ничего не изменила. Вряд ли она произошла по вине компании, наоборот, насколько я смог увидеть, в «Мид Коаст» прекрасные руководители, и инвесторы сделают выгодные вложения, – весело объяснил он, останавливая машину у «Палмер-Хаус», – так что, вероятно, сделка состоится.

Он проводил Кей до самой стойки портье и оставался рядом, пока она не получила номер в одном из самых больших и лучших отелей города. Портье вручил девушке листок бумаги:

– Звонил мистер Кэрел – «срочно».

Кей решила, что Митчу уже известно о катастрофе. Направляясь вместе с Джимом к лифту, Кей сказала:

– Я, наверное, вас задерживаю? Судя по вашим словам, у вас и без меня дел по горло.

– Но не настолько важных. Кроме того, чувствую, что еще могу вам сегодня пригодиться.

Он явно флиртовал с ней, и Кей почему-то это нравилось.

– Что заставляет вас так думать? – кокетливо спросила она в тон Джиму.

– Простой здравый смысл. Прежде всего, думаю, вам понадобится одежда, а следовательно, и тот, кто может ее купить, и кроме того…

– Ой, и правда, – охнула девушка.

Ей необходимо все – от нижнего белья и зубной щетки, до чулок и хоть какого-то платья для завтрашней встречи. А денег – ни цента. Но Джим просил ее не волноваться, он даст ей взаймы сколько потребуется.

– Теперь, все, что мне нужно, – собраться с силами и отправиться по магазинам, – весело объявила она. Сегодняшние испытания, переживания тяжелого дня наконец-то взяли свое, и, единственное, чего хотелось Кей, – забраться в постель и уснуть.

Но и тут Джим решил проблему и предложил вместо того, чтобы куда-то идти, позвонить в магазин и попросить прислать на выбор вещи ее размера. Кей не была уверена, что можно сделать заказ таким образом, но они все же поднялись в номер, и Джим, узнав ее размер, мгновенно все уладил и велел доставить в отель в течение часа платья, пальто и туфли.

– Почему бы вам пока не полежать в горячей ванне? Как раз то, что вам надо, – сказал он и положил трубку.

– Прекрасная мысль, – кивнула Кей, и Болтон мгновенно очутился в ванной и открыл кран. Она пошла за ним и увидела, как Джим подставил руку под воду, проверяя температуру. Как хорошо иметь кого-то, кто заботится о тебе… и все же Кей стало неловко – она доставляет этому человеку столько хлопот!

– Джим, со мной все порядке… если вам нужно идти…

Болтон встал.

– Мне не нужно идти, – тихо, но твердо ответил он. – И не хочется, разве что вы…

– Нет, – поспешно перебила она. – Мне нравится, когда вы рядом.

Их взгляды встретились, застыли, и воспоминания вновь нахлынули на Кей. Вот так они стояли девять лет назад. Только теперь что-то изменилось. Возникло новое притяжение, словно между ними проскакивали электрические заряды.

– Идите в ванну, – наконец выговорил Джим и вышел, закрыв за собой дверь.

Горячая вода унесла накопившееся в теле напряжение. Закрыв глаза, в полусне, Кей представляла себя в его объятиях… там… на самолете, когда оба скользили вниз, к земле…

Наконец она решила встать и завернулась в большую махровую простыню. Полотенцем поменьше обвязала голову. В комнате царил хаос. Одежда всех цветов радуги была разложена на диване и стульях – костюмы, платья, халаты, ночные сорочки, коробки с обувью. Кроме того, Джим успел заказать по телефону обед в номер, и в углу стоял сервировочный столик, заставленный блюдом с несколькими сортами сыра, вазой с фруктами, чайником и чашками и накрытыми крышками тарелками.

Джим, сидя у письменного стола и прижимая трубку к уху, с кем-то говорил, делая пометки в блокноте. Кей занялась платьями, не упуская, однако, возможности послушать.

– Потом делайте предложение через неделю, дней десять… Их не за что винить, но дурная слава, возможно, позволит сбить цену на несколько миллионов.

Он замолчал, слушая ответ собеседника, потом улыбнулся Кей и поспешно сказал:

– Я перезвоню, Херб. У меня сейчас неотложное дело, не могу заставлять человека ждать.

И повесил трубку.

– Не стоило прерывать разговор из-за меня, – покачала головой Кей.

– Я и так уже закончил. Кстати, вы, наверное, голодны.

Он поднял крышку с одной из тарелок с огромным, вкусно пахнувшим сэндвичем с ростбифом.

– Вы обо всем подумали! – воскликнула Кей, подходя к нему, – но я, пожалуй, ограничусь чашкой чая.

– Сейчас, – кивнул Джим, наклоняя чайник над чашкой. – Устали? Это последствия шока, так всегда бывает после прилива энергии. Вам лучше прилечь, я сейчас принесу чай с лимоном и сахаром.

Перед тем, как уйти, Кей выбрала из вороха одежды ночную сорочку.

– Это рай, – убежденно сказала она, когда Джим принес ей чай а сам, подвинув стул к кровати, уселся рядом. Кей полусидела на подушках, укрытая одеялом, чувствуя себя больным беспомощным ребенком, которого не пустили в школу и всячески оберегают. Такого с ней никогда не было. С самого детства Кей, сколько себя помнила, заботилась о матери, считала своей обязанностью защищать и ухаживать за Локи.

– Сахару достаточно? – спросил он, когда Кей сделала первый глоток.

– Превосходно, – ответила Кей. Глаза их снова встретились, и она неожиданно ощутила, как благодарна судьбе… или богам! – за то, что их пути пересеклись еще раз. Как жаль, что она так измучена – хорошо бы пойти с ним куда-нибудь поужинать, потанцевать…

– Вам раза два звонили, пока вы были в ванной, – перебил Джим поток ее мыслей. – Секретарь из юридической фирмы просила приехать завтра к одиннадцати. И еще какой-то Митч. Попросил перезвонить ему домой. Я оставил у телефона записку с номером.

Он немного помолчал.

– По-моему, ему не понравилось, что в вашем номере мужчина. Замучил меня расспросами, что я тут делаю. Думаю, смог ответить удовлетворительно, но жаль, если из-за меня вы поссоритесь.

– Он всего лишь друг, – ответила Кей, с силой опустив чашку с блюдцем на колени. – И не имел права вас допрашивать.

– Ничего страшного, Кей. Трудно осуждать любого мужчину за попытку стать к вам ближе.

Кей медленно улыбнулась. Ее так и подмывало признаться Джиму Болтону, что если какой-то мужчина и стал к ней ближе, это именно он. Но девушка тут же предостерегла себя от такого легкомыслия – ведь она совсем не знала Джима, и несмотря на все, что он сделал для нее, прошло целых девять лет. Джим вполне мог за это время обзавестись женой и детьми.

Кей даже удивилась, почему эта внезапно возникшая мысль столь неприятна, но в этот момент новая волна усталости охватила ее. Она улеглась поудобнее, совсем забыв о чашке с блюдцем, все еще стоявших на одеяле. Джим едва успел их подхватить.

– Я пойду, – сказал он. – Укутайтесь потеплее.

Кей повиновалась, словно послушный ребенок, и заснула, едва коснувшись головой подушки. Последнее, что она почувствовала, как мужские руки подоткнули одеяло и легко, ласкающим жестом пригладили волосы.