Текст книги "Последний вздох (ЛП)"

Автор книги: Джессика Клэр

Соавторы: Фредерик Джен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Прежде чем я уйду, мне нужна еще одна вещь.

Перея кивает, и я отпускаю его, вытирая мокрую руку о ткань штанов. Все будет в порядке, как только Перея выдаст мне последний источник.

– Мне нужен хороший производитель бумаги.

– Их много в фавелах, но хороших там нет. Тебе придется ехать в Ипанему. Там найдешь парня по имени Луис Сото. Он сможет помочь.

Перея протягивает руку, и я даю ему еще сотню. Большие чаевые.

– Так, и о девушке, – говорю я, но он продолжает тянуть руку.

– Ни за что.

Он совершает неопределенные пассы пальцами.

– Она должна придти. Отведи её вниз к Копе. Без приключений. Там дом в Рио.

– Перея, я не могу оставить Рэйган в Рио одну даже рядом с полицейским участком. Позволь мне оставить её здесь.

Я начинаю отсчитывать купюры:

– Сколько?

– За что сколько? – говорит Рэйган за моей спиной.

Я поворачиваюсь, а выражение её лица говорит, что я предал её.

– Я не оставлю тебя здесь, – говорю я, но купюры в моей руке свидетельствуют об обратном.

Чувствую себя еще более уязвимым, чем, если бы я оказался на углу улицы со спущенными до колен штанами под светом полицейских мигалок, а мой член в это время полировал бы устье какой-то шлюхи. «Офицер, это не домогательство. Я просто собирался отлить, а мой член случайно упал в рот этой леди. Все это недоразумение».

По выражению её лица кажется, что я сделал ей больнее, чем тому парню в квартире. Я матерюсь, беру её за руку и веду по лестнице, делая вид, что мы нуждаемся в уединении. Понизив голос так, чтобы Перее было сложнее подслушать о наших делах, я рассказываю ей свой план.

– Нам необходимо достать документы. И там, – я через плечо указываю в направлении улицы, – ты, скорее всего, в большей опасности, чем в доме Перея. Его не беспокоят люди ни внутри, ни снаружи, потому что у него качественный продукт. То есть у него тут, как оружейная в Швейцарии. Люди приходят, берут, что им нужно, и уходят. Здесь безопаснее, чем где бы то ни было. А ты со своим арсеналом, точно в безопасности.

Девушка не слышит ни одного моего слова.

– Ты оставляешь меня, – повторяет она.

– Нет. Я отлучусь и вернусь.

– Все то, что ты говорил раньше, должно успокоить меня? Дай ей утешение, что она хочет услышать.

– Нет, – протестую я.

И понимаю, что облажался по всем статьям, и даже взрывом фугаса меня не вытащить из этой ямы.

– Возьми её в Ипанему. Там безопасно, – любезно предлагает Перея с верхней части лестницы.

В этот момент Рэйган поджимает губы и воинственно смотрит на меня.

– У меня встреча. И там реально опасное место, я не хочу видеть, как тебе причинят вред.

Она не покупается на это. Нет ни единого способа заставить её остаться с Перея. Это написано на её лице. Я вздыхаю и сдаюсь. Упаковав всё оружие, которое купил у Перея, я надеваю бронежилет на плечи Рэйган. Возможно, её вооруженный вид заставит кого-то подумать дважды, прежде чем стрелять в нас. А может, и нет.

Глава 13

Рэйган

Этот человек полон дерьма. «Я не оставлю тебя, Рэйган. Ты можешь мне доверять, Рэйган». Всё ложь. Всё тупая ложь. Он все еще пытается угробить меня.

– Тебе опасно идти со мной, – говорит он, и эти голубые глаза умоляют меня понять.

Я смотрю на него.

– Не за тем я завел тебя так далеко, чтобы позволить убить.

– Это я не за тем зашла так далеко, чтобы вернутся в бордель, – шиплю я на него, и от гнева мне становится лучше.

Я уже не милая девочка. Это раньше я ни с кем не ругалась, а теперь постоянно кричу на Дениэла. Но, черт побери, это не его вина. Если бы мне так часто не угрожала опасность, я бы не срывалась на него.

Он бросает взгляд на Перея, затем снова на меня.

– Не здесь, – говорит он через плечо, – нам нужно в комнату на минуту. Посмотри, сможешь ли добыть мне джинсы и ботинки.

Дениэл хватает меня за руку и тащит обратно в спасительную комнату, где мы провели ночь.

Я позволяю ему тащить меня. Это нормально. Своей рукой он почти щипает меня, но тащит, а не оставляет позади. Это всё, о чем я прошу.

Мы вваливаемся обратно в комнату, и Дениэл с силой захлопывает дверь, поворачивается и смотрит на меня.

– Так. Нам нужно поговорить.

Я поправляю жилет, накинутый на плечи. Он огромный и висит на груди, но я не стану указывать на это. Возня с ним позволяет мне заняться чем-то, а не смотреть на Дениэла.

– Ну, говори.

– Это место, куда я должен сегодня пойти, это чертовски опасная дыра.

– В отличие от тех безопасных детских площадок, по которым ты водил меня раньше?

– Черт, Рэйган, я серьезно. Мне нужно поговорить с парнем на футбольном поле, а это любимое место для жарки местных банд.

Я поднимаю на него озадаченный взгляд:

– Жарки?

Вряд ли они жарят там пирожки.

– Да. Когда кто-то облажается, его приводят на поле, раскладывают вокруг него шины, политые бензином, и поджигают. От этого подымается хороший густой дым, предупреждая всех остальных не совершать подобных ошибок.

Я сглатываю. Звучит более чем ужасно. «И Дениэл хочет пойти в это место? Один? А что делать, если он не вернется? Что делать, если он оставит меня здесь? Что будет через пару недель нахождения здесь с Перея. Как долго Перея будет думать прежде, чем продать меня по самой высокой цене?»

– Звучит, как самое дерьмовое место. Но я все равно иду.

– Нет, – говорит Дениэл. – Я отвечаю за твою безопасность. Там я не смогу сохранить тебя. А здесь мы находимся в нейтральной зоне для всех банд.

– Мне плевать!

– Ну, если тебе плевать на свою жизнь, то мне нет!

Я задыхаюсь. «Как он может говорить мне такое?» Я цепляюсь за каждый дюйм своей свободы последние два месяца. Я пережила ад. На самом деле, я все еще пытаюсь избавиться от него. «Но как же тот единственный человек, кому я могу доверять, пытается угробить меня?» Гнев и ярость заполняют меня быстрее, чем боль. Я с силой бью ему в грудь.

– Ты думаешь мне плевать, умру я или нет? В самом деле?

Закрыв глаза, Дениэл делает глубокий вдох.

– Рэйган, ты же понимаешь, остаться здесь...

– Нет, ты говоришь дерьмовые вещи, чтобы избавится от меня. Я знаю, как это работает. Ты лжешь, пытаешь обосрать людей, чтобы они ушли. Но я не уйду! Помнишь свое обещание? «Я не оставлю тебя, Рэйган. Я всегда буду на твоей стороне, Рэйган». Что случилось с ним?

– Оно никак не связано с твоей прогулкой на мертвую землю, когда ты можешь тихо сидеть здесь...

– И что? – я плачу и снова бью его кулаком в грудь.

Пока мы спорили, я уже несколько раз ударила его, но он и руки не поднял на меня. Знаю, что не должна бить его, но я чертовски зла.

– Что будет, если ты не вернешься? Как много времени пройдет, пока милую американскую киску снова продадут по хорошей цене?

Он сжимает губы:

– Тебе придется доверять мне, Рэйган.

– Доверять? И кто теперь сумасшедший? – я с горечью смеюсь и вскидываю руки в воздухе. – Ты сказал, что я сумасшедшая, когда набросилась на тебя, но это не так. Я могу гарантировать, что твой член мог бы отправить тебя в рай и убедить, что я остаюсь с тобой, но вместо этого ты пытаешься угробить меня. И кто из нас сумасшедший?

Мужчина протягивает руки и хватает меня за грудки моего бронежилета. Я начинаю отстраняться, но он только сильнее связывает замки на шее, чтобы прикрыть её.

– То есть, – решительно говорит он, – ты хочешь поговорить о доверии? Как на счет тебя? Залазишь на меня каждый раз, как я закрываю глаза, чтобы манипулировать мной и держать при себе. Как я должен доверять тебе после этого?

Я шокирована его словами. Он переворачивает понятие о доверии так, что я вздрагиваю, и попадает в цель. Я манипулировала им.

– Но я тебе нравлюсь, – протестую я. – И ты считаешь меня сексуальной.

– Да, – соглашается Дениэл, перетягивая застежки в верхней части, и подтягивает под моей рукой, чтобы бронежилет плотнее прилегал к телу.

– Я думаю, ты красивая. Так же думаю, что мое отношение к тебе неуместно, и я бы никогда не совершил никаких действий. Я сделал что-нибудь, что поставило тебя в неудобное положение? Что-нибудь неподобающее?

«Разве что пару раз вел себя, как осел, называя меня куколкой». Я хочу сказать это, но мы оба понимаем, это было затем, чтобы отвлечь меня. Он говорил несерьезно. Дениэл прав. Он не сделал ничего плохого мне, даже когда мог бы. Если бы он только щелкнул пальцами, я бы уже стояла на коленях и сосала его член, так как я чувствую, что именно с ним у меня получится выбраться.

«Что за черт?» Дениэл ведет себя, как чертов бойскаут, даже когда я закидываю на него части своего тела. Но это неважно. Секс окончен для меня. Не думаю, что смогу когда-либо прикоснуться к мужчине снова без воспоминаний о борделе.

Я смотрю на скривленный рот Дениэла. Его потрясло то, что я никогда не испытывала оргазма. Его губы, произнося имя Майка, скривились так, будто он оказал мне медвежью услугу. Как будто это его проблема, а не моя. Нужно работать больше над отношениями, Рэйган, чтобы все было хорошо. Не нужно прятать голову в песок, Рэйган, игнорируя, что твой маленький мир лопнет, как мыльный пузырь.

Но та Рэйган мертва.

Дениэл заканчивает поправлять одну сторону бронежилета и принимается за другую. А я наблюдаю, какие у него длинные ресницы и сильная челюсть. Он действительно привлекательный.

На секунду я задумываюсь, какого было бы поцеловать его. Возможно, это стокгольмский синдром, но он не хуже, чем все, что я пережила. И внезапно, мне становится любопытно.

«Если я поцелую Дениэла, будет ли это так же, как с мужчинами в борделе? Затошнит ли меня, если его рот коснется моего? Или его затошнит?» Мужчина с красивым ртом отчаянно хочет меня, но не трогает, потому что знает, у меня есть проблемы. С большой буквы П.

Раздумывая, я облизываю губы.

– Что? – спрашивает Дениэл, и я понимаю, что он смотрит прямо на меня.

Внезапно я нервничаю, шагаю к нему чуть ближе и кладу руку на одну из пуговиц его помятой рубашки.

– Могу я... могу я кое-что сделать?

– Валяй, – мужчина настороженно смотрит на меня, но не отходит.

Я встаю на цыпочки и прижимаюсь губами к его губам. Он застывает, а я раскрываю свой рот, позволяя своему языку проникнуть внутрь его. Я абсолютно ничего не чувствую. С таким же успехом можно было бы поцеловать камень. Я отстраняюсь и нахмуриваюсь.

– Почему ты не поцеловал меня в ответ?

– Я пытался выяснить твои мотивы.

По какой-то причине это ранит мои чувства. Я опускаюсь на пятки и стараюсь не чувствовать себя глупо.

– Я хотела поцеловать тебя и понять, будет ли это как с мужчинами в борделе. Или по-другому, потому что ты это ты. Или все точно кончено.

Мужчина стонет и закрывает глаза, прижимаясь лбом к моему лбу, а рукой обхватывает мою голову сзади.

– Ты убиваешь меня, Рэйган. Ты ведь это знаешь, да?

– Прости, – тихо говорю я.

– Ш-ш-ш. Не за что извиняться, милая. Если ты хочешь поцелуй, я одолжу его тебе. Хотя ты выбрала поганое время.

Он смотрит на закрытую дверь, пожимает плечами и поворачивается ко мне спиной.

– Просто поцелую. Ничего больше. Ты еще не готова, а я не могу отвлекаться. Идет?

– Идет. Я просто хочу понять...

Я замолкаю, не закончив предложение, потому что не знаю, как.

«Я просто хочу понять, насколько я сломана».

«Я просто хочу понять, действительно ли моя психика нарушена».

«Я просто хочу узнать твой вкус».

«Я просто хочу знать, стошнит ли меня».

– Хорошо. Ничего лишнего. Ты готова?

Его рука касается моей щеки.

– Не стесняйся оттолкнуть меня в любой момент, если напугаешься.

Я киваю.

Дениэл наклоняется, его нос щекочет мой, когда он приближается. Я начинаю закрывать глаза, потому что таким должен быть каждый поцелуй, но волнуюсь, что увижу не те лица, если закрою их. Поэтому у меня глаза открыты, пока его рот деликатно касается моего. Его губы мягко двигаются по моим, и он посасывает мою нижнюю губу, осторожно надавливая на мой рот.

Я удивляюсь, насколько это нежно. Не ожидаю, что Дениэл будет так тактичен и деликатен, но мужчина, целующий меня, бесконечно нежен. Его глаза закрыты, будто правильно поцеловать меня единственное, что имеет значение сейчас.

Я не чувствую ненависти. Это хорошо.

Он продолжает в нежном поцелуе давить на мой рот, и я впускаю его, исследуя свои чувства. Я не чувствую себя грязной, и мне не хочется блевать. Так или иначе, я бы хотела, чтобы он целовал меня немного сильнее. Майк никогда не был любителем поцелуев, он целовал меня только тогда, если получал что-то в ответ, а я принимала это, как данность. Подозреваю, что Дениэл мог бы целовать девушку несколько часов, чтобы посмотреть, какой эффект на неё это произведет.

Мое тело дрожит от этой мысли.

Рот Дениэла все еще прижат к моему:

– Ты в порядке?

– В порядке, – я выдыхаю ему в рот.

– Хочешь с языком?

О, боже. По какой-то причине этот вопрос возбуждает меня. Как будто это мой позыв. Он делает только то, что я прошу. И делает это аккуратно, поэтому я тихонько выдыхаю:

– Да, – и жду изменения в поцелуе.

Через мгновение рот Дениэла открывается шире напротив моего, и его язык ласкает мои губы, ища вход. Я открываюсь и пускаю его в напряженном ожидании, что вернутся чувства боли и отвращения.

Но его язык только слегка касается моего, будто задабривает его. Будто предлагает мне поиграть. И тут я понимаю, что делаю. Я зарываюсь пальцами в его рубашку на груди и целую в ответ.

И это чертовски замечательно.

Язык Дениэла гладит мой сначала успокаивающе, а потом с небольшими толчками, которые импульсом проносятся через все мое тело. Он целуется, будто все время во вселенной создано, чтобы наслаждаться мной, а я таю от него. Это не голодный поцелуй, брошенный как кость, чтобы получить в ответ минет. Этот человек не хочет доминировать и показывать, кто в доме хозяин. Этот человек ценитель и хочет показать мне, насколько он хорош. Это поцелуй и приглашение одновременно.

Чувствую вожделение от встречи наших языков, что выражается в небольшом шуме в голове, порожденном истинным блаженством. До сих пор не понимала, насколько интимным может быть поцелуй, и сколько всего я упустила. Неосознанно я даже закрыла глаза, чтобы насладится лаской Дениэла. Такое чувство, будто именно это мне и нужно было всегда.

Это смущает меня. «Вдруг я облажаюсь прямо сейчас? Вдруг меня вырвет на Дениэла?» Но ведь он прикасается ко мне не так, как все остальные. Он делает это с любовью к моим губам.

Я ошеломленно отстраняюсь и замечаю, как сужены от желания его глаза, а веки с тяжестью опущены. «Как же я раньше не замечала, что Дениэл сексуален? Какой он мужественный?» Должно быть это стокгольмский синдром. Я влюбляюсь в Дениэла только потому, что сейчас он – единственная постоянная в моем мире.

Это должен быть синдром.

Я облизываю губы, пробуя его на вкус.

– Мы не можем разделяться. Каждый раз в фильмах ужасов, когда герои разделяются, девушка погибает ужасной смертью.

Мужчина выглядит удивленным от моих слов, но на его лице появляется слабая улыбка.

– Назови хоть один, где так было.

Я начинаю загибать пальцы:

– Хижина в лесу, Спуск, Дрожь земли...

– Хорошо, хорошо.

– Охотники за приведениями.

Он прокалывает меня взглядом.

– Никто не умер в Охотниках за приведениями.

– Скуби-Ду.

Дениэл вскидывает руки вверх.

– Отлично. Ты можешь пойти со мной.

Он смотрит на мои волосы:

– Нам нужна кепка, чтобы спрятать твои волосы. Будет лучше, если издалека ты не будешь похожа на женщину.

Я улыбаюсь.

– Еще одна попытка избавится от меня верно?

– Я пытаюсь спасти тебе жизнь. Прости, что я осторожен, – говорит Дениэл с дразнящей интонацией.

– Я предпочту умереть рядом с тобой с оружием в руках, чем вернуться обратно в бордель, – отвечаю я.

И это на сто процентов правда. Я не вернусь туда. Никогда.

Дениэл спокойно смотрит на меня и качает головой.

– Знаешь, Дэйзи обманула меня.

Это поражает меня, как самая странная сказанная вещь.

– Что?

– Да.

Его рот причудливо искривляется, и он поправляет ножи, снова регулируя мой бронежилет.

– Она сказала мне, что ты милая и приятная, и не доставишь мне проблем.

Я не могу ничего с собой поделать и хихикаю от того, сколько грусти в его голосе. Возможно, я была милой и приятной раньше, но не сейчас. Я устала, что мир смешивает меня с дерьмом, и сейчас я постою за себя.

– Думаю, она не очень хорошо меня знает.

– Согласен, – насмешливо говорит мужчина. – Может быть, нам стоит узнать друг друга получше, раз уж нам придется провести вместе следующие две недели.

Его взгляд скользит по моим губам, будто рассматривает все способы узнать меня получше.

И по какой-то причине это заставляет меня чувствовать удовольствие.

– Ну, для начала я люблю фильмы ужасов и не люблю быть брошенной.

Дениэл смеется.

– Милая, я уже знаю это.

Глава 14

Дениэл

Изменение планов. Совершенно очевидно, что Рэйган не останется с Перея, даже если бы тот согласился держать её. Перея достает джинсы и сапоги, но не кепку. Мы выходим из дома, и я беру Рэйган за руку.

– Держись ближе ко мне, – приказываю я, хотя в этом нет необходимости.

Её хватка на моей руке раздавила бы мне пальцы, если бы я был слабее, или она сильнее. Мысленно напоминаю себе, что нам надо поесть, прежде чем пойти за документами.

– В заднем кармане есть протеиновый батончик, – говорю я ей. – Съешь.

Ей, конечно же, не хватает пищи. После этого нужно будет отвести её и нормально поесть.

– Ты разговариваешь со мной в приказном тоне, потому что злишься? – спрашивает девушка, но достает батончик.

Рэйган разламывает его на две части и протягивает мне половину. Пока она грызет батончик, я засовываю свою половину в рот и проглатываю, не жуя, прежде чем ответить.

Рэйган это большая ответственность, но её страх сильнее здравого смысла. А после того, что произошло в оружейной комнате, я не могу признаться ей, что она тормозит меня. Но хочу принять некоторые меры предосторожности. Дергая её за руку, я поворачиваю девушку лицом к себе, чтобы она увидела мою серьезность, но на секунду теряюсь в её зеленых глазах, более таинственных и прекрасных, чем воды Рио. Я опустошен умственно, эмоционально и физически. Хотел бы погрузиться в эти воды и плыть по течению несколько дней. Утомительная бесконечная охота на сестру и страх, что в один прекрасный день я найду её тело в сумке, измотали меня. И еще понимание, что Фриз и Гомес, и им подобные, кажется, побеждают.

Но Рэйган здесь. Она – живое доказательство того, что можно пройти через ад, и выжить. Моя работа – не испортить это. Я должен охранять её.

– Я не сержусь на тебя. У меня нет на это времени. Единственное, что меня беспокоит, чтобы ты следовала моим инструкциям. Если я говорю прыгать, ты прыгаешь. Говорю есть, ты ешь. Говорю держись ближе, значит, и листок бумаги не должен проскользнуть между нами. Наш побег от сюда полностью зависит от того, слушаешься ли ты меня. Поняла?

Она кивает, и я вижу проблески понимания в выражении её лица, которые до этого не замечал. Вся эта ситуация полная задница, не говоря уже о затее тащить Рэйган в трущобы. И еще это мое глупое влечение к ней и её необходимость спорить обо всем. Я разрываюсь от желания сказать ей, что, если бы мое влечение к ней стало еще сильнее, я не смог бы ни встать, ни ходить.

– Ой, – слышу возглас Рэйган и понимаю, что в этот раз сжал её пальцы слишком сильно.

– Прости, – я ослабляю хватку и ускоряю темп, ведь чем быстрее мы уйдем отсюда, тем лучше.

На Холме Обезьян улицы узкие и изогнутые. Ни один архитектор не смог бы расположить улицы такими причудливыми геометрическими узорами. Просто жители трущоб выстроили эту местность из красного кирпича и ржавых листов металла, нагромождая лачуги, как ребенок ставит друг на друга консервные банки.

Отсюда с высоты можно увидеть стадион Маракана у подножия холма, где готовятся принять через два года чемпионат мира по футболу и Олимпиаду. Его сверкающие новые стены мерцают, как большая лживая надежда.

Рио пытался очистить трущобы, осыпая их градом пуль. Наркобароны отступили, но не умерли. Едкий запах все еще держится на улицах. Запах выпущенных пуль, горелого мяса и горя. Внизу в Ипанеме или Леблоне вам все улыбаются. Здесь просто выйти наружу уже геройство, а улыбка может стать сигналом для пули в тупую голову.

Спустя три четверти пути виднеется общественная площадь. В свое время на этой площади располагались детский сад, плавательный бассейн и футбольное поле для жителей Холма Обезьян. Но наркобароны не могли позволить простым людям пользоваться бассейном. Думаю, хотели приводить сюда и топить тех, кто перешел им дорогу. На футбольном поле не было травы, разве что по краям. Это скорее был огромный овал грязи. Вот, где рождаются настоящие футболисты. Только один человек смог бы пройти здесь нетронутым – благословенный Пеле. И наркобароны, и простые дельцы, все любят богов футбола. Эдсон Арантес ду Насименту и Мануэль Франсиско дос Сантос, более известные как Пеле и Гарринча, почитаются больше Девы Марии.

Бросив быстрый взгляд по полю, я понимаю, что никого нет. Я веду Рэйган к кирпичной стене, разрисованной мелкими бандами и перекрашенной членами ADA – главной бандой, которая работает на Холме Обезьян.

– Прислонись к стене, – говорю я ей, но не становлюсь рядом с ней.

Вместо этого я остаюсь рядом, готовый действовать, и рефлекторно кладу руку на мой ругер.

– Мне достать мой пистолет? – спрашивает Рэйган.

– Твой пистолет?

Я на мгновение отвлекаюсь, глядя на неё. У её светлых волос нет блеска, а на лице грязь, немного на лбу и по краям щек. Она грязная и немного вонючая, но не думаю, что видел кого-то более привлекательного за всю свою жизнь. Теперь понимаю, желание оставить Рэйган было продиктовано еще и опасностью, которую она представляет для моего тела. Я хотел оставить её у Перея потому, что беспокоюсь не только о её защите. Но и о том, что, чем больше я провожу с ней времени, тем меньше хочу отпускать.

Девушка похлопывает по кобуре под жилетом, в которой пистолет, что мы забрали у нашего ночного гостя.

– Да, я решила, что он мой.

– Еще нет, Энни Оукли, давай оставим его до того, как окажемся в реальной беде. Сейчас единственное, что меня беспокоит это, где мой информатор.

Я возвращаюсь к своему визуальному осмотру территории.

– Как ты узнаешь его? У него красный цветок в петлице?

– Я узнаю, – говорю я, отсмеявшись.

Так рано здесь не бывает никого, кроме стукачей и патрульных.

– Перея дал мне описание. Метр семьдесят. Худой.

Вероятно, попытается подрезать нас после получения денег. Но этого я Рэйган не скажу.

– Почему они не заполнят бассейн? – спрашивает она.

– Это знак контроля. Заполнение бассейна было бы актом неповиновения и знаком, что парни из ADA теряют свою власть над районом.

– ADA?

– «Amigos de Amigos». Друзья друзей. У каждой фавелы есть собственная банда наблюдателей от наркобаронов. Обезьяний Холм находится под контролем ADA. Они занимаются торговлей оружия и наркотиков, но вроде не женщин.

Рэйган фыркает:

– Ничего себе, так благочестиво с их стороны.

– У всех есть свои границы, – я пожимаю плечами.

– Почему же народ не бунтует? Ты сказал, у всех здесь есть оружие.

– Банды обеспечивают инфраструктуру и дают некое чувство стабильности. Полицейские прогибаются потому, что банда с большой властью и правильным лидером может обеспечить этим людям лучшую жизнь, чем правительство. Если твою дочь изнасилуют, банда вершит правосудие от твоего имени. Обезьяний Холм – одно из лучших мест. Реальную опасность для живущих здесь представляют только конкурирующие банды, которые давят со всех сторон. На разборках убивают больше людей, чем где бы то ни было.

– Говоришь так, будто одобряешь их деятельность, – говорит она.

– До этого я служил в армии, и могу сказать, что по благословению правительства США я убил гораздо больше народу, чем по собственной нужде. Полагаю, важно защищать людей, о которых ты заботишься. Это важный принцип для меня. C другой стороны, есть фавелы под названием «Слезы Бога», они были запущены несколько лет назад под руководством человека по имени Рука Ножа. Там экспериментировали с местными культурами, сорвали существующие устои и установили новые. Жители фавелы носили медальон, выбитый из местного гранита. Говорят, что если ты навредишь члену фавелы «Слезы Бога», ты и вся твоя семья будут убиты в отместку.

– Это жестоко.

Я думаю о том, что хотел бы сделать с людьми, которые схватили мою сестру, и с теми, что обижали Рэйган, и качаю головой. Эти фантазии могли бы напугать её больше и заставить бежать быстрее, чем моё желание к ней.

– Может быть, но я не слышал ни об одной войне за территорию, люди не ходят вооруженные до зубов, а полиция не проносится, как торнадо с вихрем пуль и гранат.

На другом конце поля появляется одинокая фигура и движется, прежде чем Рэйган успевает ответить. Я слышу её шаги в мою сторону, значит, она всё-таки слушает меня. Девушка кладет руку мне на спину, этого не достаточно, чтобы удержать меня или ограничить в движении, но достаточно, чтобы не прерывать связь между нами. Подозреваю, что другой рукой она придерживает приклад пистолета.

Информатор видит меня и поворачивается, чтобы спустится к старому заброшенному продуктовому магазину. Буквы в названии стерлись, но на одном окне заявлено, что здесь продавали фрукты и бобы. Мы заходим в здание, здесь абсолютно пусто, даже нет полок. В задней части выступают склады и хранилища. Плитка на полу разбита и покрыта темными пятнами крови.

Мой информатор идет к двери спиной, и я прижимаюсь к противоположной стене. Мы не доверяем друг другу. Незнакомцы, связанные бизнесом. Убийство не произойдет, пока сделка не состоится. Стукач одет в толстовку и мешковатые джинсы – универсальный наряд подростка-хулигана любой страны мира. Кроме, возможно Восточной Азии. Эти парни носят зауженные джинсы.

– Всё здесь, – он протягивает мне руку в перчатке, а в ней маленькую карту памяти.

У него слегка трясётся рука, выдавая его нервозность. Нервные люди склоны сначала стрелять, а потом разбираться в перспективе и правильности поступка. Всё в этом информаторе вопит о том, что он новичок. Стоит ли нам с Рэйган убивать его? Перчатки на его руках слишком велики, чтобы быстро и плавно извлечь пистолет. Мешковатые штаны слишком большие и помешают ему бежать, а капюшон сужает его поле зрения. Я немного сдвигаюсь влево, чтобы оказаться на границе его периферийного зрения.

Я беру SD-карту, вытаскиваю не активированный смартфон и вставляю в него карту. Загружаю приложение и протягиваю Рэйган:

– Читай. Вслух.

Информатор протестует:

– Дай мне оплату.

– Нет, – я качаю головой, чертовски ненавижу работать с любителями. – Слушай, женщина, мы проверим твою информацию, а затем я заплачу.

Она дергает головой, и капюшон спадает, открывая очень красивую бразильянку. Высокие скулы, тонкий нос и темно-русое каре.

– Как… – начинает она, но замолкает.

– Голос, – нетерпеливо отвечаю я. – Плюс ко всему твои бедра, – я указываю на её талию.

Кивнув Рэйган, я повторяю свою команду:

– Читай.

Через секунду Рэйган начинает читать.

– Светлые волосы, карие глаза. Женщина.

Возраст около 20.

Место рождения: Канкун.

Дата: 16 марта.

Состояние: хорошее здоровье. Странная фобия. Отказывается смотреть людям в глаза. Непонятные конвульсии. Возможно, самостоятельно навредила себе. Подтвердила обширные знания о компьютерах и интернете. Предлагала взломать кайманский и баттерфилдский банки, получив конкурирующие номера банковских счетов. Вызов был принят. Успешно. Отказалась выполнять другую работу, пока не получит отдельный номер и обещание, чтобы к ней не прикасались. Требования удовлетворены. Предполагается сотрудничество с организацией AБ.

– И еще здесь несколько электронных адресов. АБ?

– Арийское братство, – поясняю я. – Они работают с картелями, транспортирующими наркотики. В США у одного из них самые высокие показатели по обороту нелегальных наркотиков в мире.

– Достаточно? – говорит стукач.

Да. Я не могу объяснить облегчение, которое испытал после того, что прочитала Рэйган. Это она. Моя высоко функциональная сестра – аутист. Такая блестящая.

– Достаточно.

Я вытягиваю бархатный мешочек. В нем мусгравит – камень, который дал мне Петрович за снятие его дяди. Он стоит около ста тысяч. Я бы заплатил вдвое больше за эти данные. Информатор едва может держать его в своих перчатках. Пока она смотрит вниз, я подвигаю Рэйган напротив храма.

– Дениэл, – слышу шокированный голос Рэйган.

Не понимаю, как она до сих пор может удивляться. Это еще раз доказывает, что она не позволила своему заключению разрушить её изнутри. Она по-прежнему переживает, когда кому-то больно. Как я уже говорил, самая большая опасность для Рэйган – это комок в моей груди. Он снова начинает биться. Я выясню хорошо это или плохо, но позже, черт возьми.

– Вот, что будет дальше. Ты возьмёшь нашу оплату и вернешься на базу. Можешь сказать, что убила нас. Можешь сказать, что пытала. Ни я, ни она не смогут рассказать другую историю. Но если ты попытаешься что-то предпринять, я вышибу тебе мозги прямо здесь. Я даю тебе выбор, женщина. Понимаешь?

Она кивает, но мой пистолет следует за каждым её движением. У неё расширяются глаза при виде его.

– Это правильно. Я использовал это оружие много раз. Я не буду спрашивать, сколько раз ты стреляла. Но подозреваю, что ты окажешься на полу с пулей в голове раньше, чем достанешь свое оружие из кармана. Так что будь умницей, и проживешь еще как минимум десять минут.

– Это ты так думаешь, – фыркает она, а потом я вижу бледную красную точку, прежде чем всё катится в ад.

Рэйган

Требуется две секунды. Одна секунда, пока я смотрю на лицо хорошенькой женщины, удивляясь, откуда у неё на лбу лазерная точка. А в следующую секунду её лоб взрывается, ударяя мне в лицо измельчённой плотью, влажной и горячей.

– Вниз! – кричит Дениэл.

Он толкает меня рукой за плечи, прежде чем я осознаю, что мозги этой девушки находятся на моем лице.

Я хлопаюсь на грязный окрашенный бетонный пол, и воздух вырывается из моих легких. Пистолет и ножи, заправленные в мой жилет, упираются в ребра. Я уже почти уверена, что оказалось в аду, но нет, я жива. Пока ещё. Тело девушки падает рядом со мной, а её кровь растекается рядом с моей ногой. Дениэл не медлит ни мгновения, и извиваясь, ползет к стене. Когда первоначальный шок отпускает меня, я следую за ним. «Сложись, как бумажная», – говорил он мне.

Мы прячемся в здании, где Дениэл приседает за холодильник, который здесь, похоже, со времен Никсона. Еще один выстрел раздается на моем пути к Дениэлу, и что-то ударяется о соседнюю стену.

Я издаю испуганный всхлип, когда Дениэл берет меня за руку и тянет к себе. Мое тело становится, словно из гипса, и я стараюсь быть под эти прикрытием, как можно дольше. Он отворачивается от меня, хотя я цепляюсь за его спину, а затем толчком открывает дверь холодильника, чтобы дать нам больше защиты.