Текст книги "Семь лет спустя"

Автор книги: Джессика Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Коппер металась по двору, ее беспокойство росло. Два часа она провела на веранде, вглядываясь в облако красной пыли, поднятой копытами тысячного стада коров. Трудно поверить, что эта громада повиновалась шести конным пастухам.

Теперь коровы стояли в загонах, грохот и шум, как по волшебству, стихли, сменившись мирным мычанием.

Два работника сидели на заборе и курили.

– Где Мел? – спросила у них Коппер.

– Последний раз я видел его по пути к выгону, – не выпуская изо рта сигареты, откликнулся один.

Значит, он вернулся… Коппер сжала губы. С тех пор как Мел ознакомил ее со своим предложением, прошло два дня. Вернее, с ультиматумом. Но за это время он ни разу не заговорил с ней. А ее, после того как она приняла решение, охватило такое нервное возбуждение, что больше всего на свете хотелось сообщить Мелу, что она согласна, и больше не мучиться сомнениями, правильно ли она поступила. Но вчера Мел, Бретт и другие допоздна пробыли на дальних пастбищах и заночевали под открытым небом.

Весь день Коппер промаялась, ожидая их возвращения, и, когда они наконец появились, ее нервы были напряжены до предела. Но Мелу, видно, не так интересно было узнать, что она решила, и, измучившись ожиданием, она сама пошла к нему.

Выгон для лошадей поливали, и в угасающем свете дня он выглядел мирным, тихим и неправдоподобно зеленым по контрасту с красной пылью вокруг. Герцог отдыхал в теньке, отгоняя хвостом бесчисленных мух. Коппер позвала его и почему-то очень обрадовалась, когда конь пошел к ней. На полпути Герцог остановился, покосился на Коппер влажным черным глазом и преспокойно вернулся к трапезе, решив, видимо, что не стоит пренебрегать сочной травой ради вежливости.

Как все-таки он похож на Мела, со вздохом подумала Коппер и тут увидела, что Мел на своем огромном Рыжем движется к ней навстречу.

Выгон, двор, пыль под ногами – все вдруг перестало существовать. Коппер видела лишь Мела на фоне синего степного неба. Она почувствовала, как тело ее становится невесомым, сжимается сердце и нервная взвинченность сменяется необъяснимой робостью. Два дня она рвалась поговорить с Мелом, а сейчас, когда он появился, не знала, что сказать.

– Добрый вечер, – пробормотала она, закрывшись рукой от солнца и глядя на Мела снизу вверх.

Верхом на Рыжем он казался далеким и недосягаемым. Коппер стояла неподвижно, тоненькая, хрупкая, в узких джинсах и светлой рубашке с длинным рукавом; заходящее солнце бронзово блестело в ее густых каштановых волосах, золотило ресницы. Она молча гладила Рыжего по морде и играла его уздечкой.

– Где Меган? – спросил Мел.

– Я попросила Наоми посидеть с ней.

«Женатик» Билл и его жена растили двух малышей, скоро должен появиться третий. Коппер было стыдно просить Наоми, такую усталую, хоть недолго побыть с Меган.

– Я… Я хотела поговорить без свидетелей.

– Про нашу свадьбу?

– Да.

Не говоря ни слова, Мел спешился. Коппер терпеливо ждала, пока он расседлает коня и повесит седло на забор. На ферме к рабочей скотине относились безо всяких нежностей, и Коппер растрогалась, увидев, как Мел, прежде чем отпустить Рыжего, достал для него кусок сахара из нагрудного кармана, потрепал по лоснящейся шее и ласково похлопал по крупу.

Рыжий припустил прочь, радуясь обретенной свободе. Мел подошел к Коппер и устало облокотился на изгородь.

– Ну что?

– Как вы нетерпеливы! – выпалила Коппер, не в силах унять нервную дрожь.

– А зачем откладывать? – вздохнул он. – Что бы я ни делал, не в моей власти повлиять на ваш выбор.

– Как мило слышать это от человека, украсившего предложение руки и сердца столь основательной дозой шантажа!

– Я вас не шантажировал, – возразил Мел. – Вам решать, выходить за меня или нет.

– Свобода выбора, – процедила Коппер. Мел наблюдал за лошадьми, пасущимися в тени деревьев.

– Если я правильно понял, вы отказываете мне?

– Вы в самом деле хотите знать, что я решила? – огрызнулась Коппер, и Мел нахмурился.

– Что вы имеете в виду?

– Вы сделали мне весьма экстравагантное предложение и на два дня забыли о моем существовании. Мне думается, заинтересованный в ответе человек должен бы вести себя по-другому!

Мел сжал зубы, на скулах заходили желваки.

– Эти два дня я был на родео. Как я мог уделить вам внимание?

– Весь вечер перед отъездом вы меня в упор не видели, – нападала Коппер, – а сегодня и не попытались увидеться, хотя вернулись несколько часов назад!

– Полчаса назад, – сквозь зубы поправил он. – Я должен был пригнать отставших коров и пересчитать остальных. У меня было не так уж много времени, чтобы заметить вас! Но, если на то пошло, я все равно не помчался бы домой со всех ног! В ответ на свою поспешность я получил бы справедливый упрек. Я не хотел давить на вас. Я понимаю, что вам нужно тщательно обдумать мое предложение, и приготовился ждать, пока вы сами не будете готовы заговорить на эту тему. Предположим, вы готовы сообщить мне свое решение. Или я должен угадать с трех раз?

– Думаю, вы легко догадаетесь, – выпалила Коппер. Она не могла отказать себе в невинном удовольствии позлить Мела.

– Почему бы вам не ответить просто? – вздохнул он. – Выйдете вы за меня или нет?

Коппер молчала. Разговор шел совсем не так, как ей хотелось. Она собиралась продемонстрировать холодную вежливость и безукоризненные манеры, и что же? Вместо этого повела себя как невоспитанный ребенок…

Коппер потупилась и поставила ногу на нижнюю перекладину изгороди.

– Да, – пробормотала она, сгорая со стыда и отдавая себе отчет, как похожа на раскапризничавшуюся Меган. – Да, я выйду за вас, – откашлявшись, произнесла она громче, – но при условии, что вы подпишете соглашение о сотрудничестве с «Копли трэвел» и позволите начать строительство на выбранном моим отцом участке.

– Извольте.

Коппер ждала, не добавит ли он еще чего-нибудь, но Мел молчал.

– Извольте? – повторила она, закипая от ярости. – Извольте? Больше вам нечего сказать мне?

– Чего же вам еще? Я не против соглашения. Более того, я предлагаю до вступления в брак подписать контракт и в нем подробно оговорить, на каких условиях мы будем жить вместе.

– Мне не нужны ваши деньги, – вспыхнула Коппер. – Дайте только слово, что через три года «Копли трэвел» не придется прекратить работу в Бирраминде.

– Это надо учесть при составлении текста, – равнодушно ответил Мел. – Я только хочу, чтобы мы оба хорошо понимали свои права и обязанности при вступлении в брак. Думаю, что с вашей деловой проницательностью вы не откажетесь от официального контракта.

Коппер обдало холодом при мысли о превращении семейной жизни в педантичное исполнение пунктов договора, но, поскольку она первая заговорила о письменном соглашении, возразить было нечего.

– Я думаю, – сказала она, – нам надо обсудить нечто более важное, чем брачный контракт.

– Например?

– Например… Ну, вообще – все! – в отчаянии развела руками Коппер. – Во-первых, как мы объявим о нашем решении?

Мел оперся спиной на изгородь и смерил Коппер взглядом.

– Скажем, что решили пожениться, – ответил он. Коппер нервно обхватила себя руками.

– Этого недостаточно, чтобы мои родители поверили, будто я действительно хочу жить с совершенно чужим человеком! А если они узнают, почему мы решили пожениться, то, наверное, сойдут с ума. Я стану вашей женой при условии, что они никогда не догадаются о наших истинных побуждениях, – а значит, надо уверить их, будто мы настоящая семья.

– Что такое настоящая семья? – саркастически усмехнулся Мел. – Все семьи разные, почему же мы будем менее настоящими, чем другие?

– Вы знаете, почему! – рассердилась Коппер. – Мои родители должны знать, что мы вступаем в брак по безумной любви, а не по холодному расчету.

Мел сунул руки в карманы пропыленных джинсов.

– А разве это так трудно?

Коппер презрительно глянула на него. Надо же, какая самонадеянность!

– Не трудно, если только вы хороший актер!

– Нам обоим придется много актерствовать, – невозмутимо парировал Мел. – Но если вы не заставите всех вокруг, и особенно Бретта, поверить, что любите меня, то не стоит и затевать дело. Как вы считаете, удастся вам убедить его, что я значу для вас больше, чем ваша работа в «Копли трэвел»?

– Это зависит от того, сможете ли вы заставить Бретта поверить в вашу искреннюю любовь ко мне, – сухо сказала Коппер.

– Думаю, что смогу.

Вот это да, изумилась Коппер, подумать только! Пожалуй, разговор о погоде и то вызвал бы у Мела больше эмоций.

– Но ведь семейная жизнь – это не одна лишь показная нежность при посторонних. Давайте сразу обговорим, насколько мы будем мужем и женой. Настоящая жена – не просто прислуга с обручальным кольцом, – запинаясь, заговорила она, – потому что жена делит с мужем все… Например, постель…

– Если у нас не будет общей спальни, Бретт, конечно, сочтет, что за вами можно приударить, – согласился Мел. – Постель, разумеется, тоже должна быть общей.

Он посмотрел на Коппер, которая, склонив голову, отдирала щепку от перекладины.

– Или для вас это проблема?

– Нет, – произнесла Коппер, окончательно смутившись оттого, что наконец они с Мелом добрались до самого трудного момента, и неловко заправила волосы за уши. – Просто… Ну, мне кажется, нам надо сразу договориться, знаете… Что я… Что вы…

Она совсем запуталась и рискнула наконец украдкой взглянуть на Мела. В углах его губ появилось некое подобие улыбки; значит, он хорошо понял ее сбивчивые намеки, но облегчать ей жизнь не собирался. Он лишь удобно откинулся на изгородь, спокойно созерцая ее мучения возмутительно непроницаемыми карими глазами. Тут Коппер разозлилась по-настоящему и почувствовала себя чуть более уверенно.

– Я все пытаюсь понять, – ледяным тоном начала она, – не думаете ли вы, что мы будем спать вместе?

– Почему бы нет? – вскинул бровь Мел.

– Но мы едва знаем друг друга.

– Раньше это нам не мешало, не так ли? Коппер долго не могла вымолвить ни слова,

она, похоже, обратилась в ледяной столп. Но наконец осторожно повернулась к Мелу.

– Значит, ты помнишь?..

– Как я мог забыть?

Слабая улыбка показалась на губах Мела, взгляд карих глаз был по-прежнему загадочен и непонятен.

– Что же ты молчал? – растерянно спросила она. Прошлое и настоящее сплелись в противоречивый клубок, и все окончательно запуталось.

– Потому что ты молчала, – пожал плечами Мел. Он снова устремил взгляд на резвящихся в тени коней. – Сначала я тебя не узнал. Имя узнал, как только Меган произнесла его, но ты сама очень изменилась, – медленно, точно про себя, произнес он, будто сравнивая Коппер, вцепившуюся в перила веранды, с девушкой, шедшей ему навстречу по песчаному пляжу.

Тогда у нее были длинные волосы, жесткие от морской воды и выгоревшие на солнце; как и все туристы, она носила шорты и майку без рукавов. Только улыбка отличала ее от остальных – улыбка и ясные зеленые глаза, бесстрашно смотревшие прямо на него.

– Ты подстриглась, и это тебе к лицу, – продолжал между тем Мел. – Ты была в темных очках… Господи, я просто не ожидал увидеть тебя в костюме. Я не верил, что это ты. Потом ты сняла очки, я увидел твои глаза и понял, что это все-таки ты. Тогда… – Мел замолчал, прикусил губу, подыскивая нужные слова. – Мне стало ясно: если ты и узнала меня, то не хочешь подавать виду. Я решил ничего не говорить, чтобы не ставить тебя в неловкое положение. А когда ты собралась работать у меня вместо экономки, которая так и не приехала, мне показалось, что проще следовать твоему примеру и вести себя так, будто мы незнакомы. – Он искоса взглянул на Коппер. – Прошло целых семь лет. Ты вполне могла забыть меня.

Забыть? Коппер подумала о теплых губах Мела, скользивших по ее коже, об опытных руках, одуряющей мощи худощавого тела; о головокружительной страсти, которой они не смогли противостоять семь лет назад.

Как ни старалась она смотреть на лошадей, на изгородь, на свои пальцы, на что угодно, кроме Мела, непонятная сила против воли притягивала ее взгляд к нему. И вот она уже тонула в глубинах его карих глаз, погружалась в прошлое, отступала на семь лет назад, и в ту минуту, когда, смеясь, обернулась, увидела, что он глядит на нее.

Мел приехал на море один, а Коппер – с группой. Через три дня она должна была уехать, но тогда это не имело никакого значения. Они с Мелом были не просто земляками, случайно встретившимися вдали от Австралии: они, словно две половинки, слились воедино при встрече. Им было так хорошо вдвоем, что думалось – они не могли не встретиться. Так стрелка компаса всегда тянется к северу, так стрела безошибочно находит цель, так, открыв дверь, сразу понимаешь, что ты дома.

Время для них будто остановилось. Три дня они болтали и смеялись и плавали в бирюзовом теплом море. Мел выныривал из воды, улыбался, мотал мокрой головой – и брызги веером разлетались вокруг, и капли блестели на его плечах. Вместе они взбирались на гору, в разрушенную временем крепость, сверху смотрели на пляж и любовались закатом, а когда ночь мягко окутывала пляж и море, они любили друг друга, зная, что поступают правильно, мудро и дальновидно. Потом опять шли к морю, входили в прохладную черную воду, не разнимая объятий, и сверкающие искры окружали их тела.

– Останься, – просил Мел в последнюю ночь, но Коппер с группой должна была вернуться в Лондон, где ее ждали друзья. Прощаться, оставив Мелу лондонский телефон и адрес, было легко. Он обещал позвонить и найти ее, когда сам окажется в Лондоне. Коппер, уезжая, была уверена, что они расстаются совсем ненадолго. Откуда ей было тогда знать, что пройдет семь лет, прежде чем она снова увидит Мела?

Забыть? Коппер с трудом оторвала взгляд от Мела и вернула себя в настоящее. Пляж тут же превратился в пыльную дорогу, теплая средиземноморская ночь – в беспощадный блеск степного дня, а она сама почувствовала головокружение и растерянность от внезапной смены декораций.

– Нет, конечно. Я все помню, – тихо сказала она.

– Что же ты молчала?

– Наверное, я как ты, – слабо усмехнулась Коппер. – Подумала, вдруг ты меня не помнишь. Узнала, что ты был женат и овдовел, вот мне и показалось не вполне удобным напоминать тебе, что мы когда-то были знакомы. Да не так уж это и важно, в конце концов. Просто курортный роман…

Ей хотелось убедить себя, что так оно и есть.

– Только-то? – не глядя на нее, возразил Мел.

– Но ведь ты так и не позвонил, – напомнила Коппер. Меньше всего ей хотелось упрекать его, она очень старалась говорить легко, однако голос прозвучал обиженно.

– Я звонил.

– Когда? – От удивления Коппер круто обернулась и чуть не упала.

– Тогда же.

Тесно сцепив пальцы, Мел снова откинулся на изгородь, и Коппер хорошо видела пульсирующую на виске жилку.

– Я весь тот год работал агрономом в Восточной Африке, ждал, когда Бретт закончит школу и сможет помогать отцу. Мой контракт закончился; я знал, что вряд ли у меня будет другая возможность посмотреть мир. Большую часть моего отпуска я провел в Турции, понимая: стоит мне вернуться домой – и я больше никуда не выберусь. Два месяца связаться со мной было невозможно. – Голосом, лишенным всякого выражения, Мел продолжал свой рассказ: – Вернулся в Лондон и получил известие, что месяцем раньше скоропостижно скончался отец. Бретт был еще слишком молод, чтобы в одиночку справиться с делами, и первым же самолетом я вылетел в Австралию. Из аэропорта позвонил тебе, но твоя подруга сказала, что ты на вечеринке, и обещала передать мое сообщение. Ты получила его?

– Нет, – медленно произнесла Коппер, подумав, насколько по-иному чувствовала бы себя, если бы знала о звонке Мела. – Никакого сообщения мне не передали.

–Из Австралии я тоже пытался звонить тебе, – помолчав, продолжал Мел. – Но снова не застал тебя и… Даже не знаю, как сказать. Мне показалось, что наша встреча не так уж много для тебя значила. Ты была на другом краю земли и вряд ли скучала. Я вспомнил твои рассказы о жизни в Аделаиде: о вечеринках, компаниях, воскресных походах на яхте – и подумал: что я могу предложить тебе взамен? К тому же после смерти отца надо было приводить в порядок дом в Бирраминде. – Он помолчал, взглянул на Коппер. – Мне казалось, ты не из тех, кто долго ждет неизвестно чего. И я подумал: вряд ли ты все еще ломаешь голову, куда я пропал.

– Неправда, – прошептала Коппер. Только семь лет, это недолго.

– Все равно. Какая теперь разница. Все уже в прошлом.

– Да, – кивнула Коппер.

Наступило неловкое молчание. По крайней мере Коппер было неуютно. Мел не обнаруживал ни малейшего беспокойства. А ведь теперь они должны бы почувствовать облегчение – ведь оба все помнили. Так легко было бы рассмеяться и сказать: «Помнишь?» – или: «Нам было хорошо вместе, правда?» Но на самом деле почему-то это оказалось очень трудно, просто невозможно. Воздух между ними гудел и поблескивал от воспоминаний, настолько осязаемых, что Коппер показалось: вот она протянет руку и прогонит их.

– Гм… Да… Какое совпадение, правда? – наконец отважилась сказать она, робко и осторожно отодвигаясь от Мела. – После стольких лет снова встретиться…

– А что это меняет? – холодно осведомился Мел, и Коппер поняла: он думает только о настоящем, о Меган, о том, что его долг – обеспечить ей мирную, спокойную жизнь на как можно более долгий срок.

– Ничего, – смущенно ответила Коппер.

Надо брать с него пример, думать о настоящем, о будущем, о том, какие перспективы открывает ее замужество для «Копли трэвел».

– Конечно, ничего.

Она одиноко и напряженно стояла в стороне, бессознательно защищая себя кольцом сомкнутых рук.

– Мне кажется, – снова заговорил Мел, – достаточно, если ты будешь на людях вести себя как моя жена. Как поступать наедине со мной, решать только тебе. Мы взрослые люди, и если когда-то нравились друг другу, то я не вижу причины, почему бы теперь нам было плохо вдвоем – как в спальне, так и за ее пределами. Семь Лет назад нам было хорошо вместе.

– Тогда все было по-другому, – вздохнула Коппер, – и мы сами были другими. Ты не был женат, и я еще не встретила Глина. Прежнего нам не вернуть.

При упоминании о Глине в глазах Мела что-то вспыхнуло.

– Я не хочу сказать, что все будет так, как было тогда, – нетерпеливо возразил он. – Но только, если три года нам предстоит спать в одной постели, лучше получать от этого удовольствие. А впрочем, как хочешь. Наедине я пальцем тебя не трону, пока ты не попросишь… Только проси понежнее!

Он хотел шуткой разрядить обстановку, но Коппер напряглась еще больше.

– Мне надо будет посылать письменный запрос? – съязвила она, в душе кляня себя, что решилась заговорить на эту тему.

– Не сомневаюсь: когда возникнет потребность, ты найдешь нужные слова, – улыбнулся Мел, но Коппер отвернулась и упрямо созерцала коней, стоящих бок о бок в тени. – Послушай, я вижу, тебе эта идея не слишком по душе. Ладно. Я уважаю твой выбор. Если тебе так будет легче, мы даже можем зафиксировать этот пункт в контракте. Ну, теперь, кажется, вопрос закрыт. Если передумаешь, скажи. Не беспокойся, пожалуйста, до тех пор тебе не придется делить со мной постель. Ты меня хорошо поняла?

– Да, спасибо, – промямлила Коппер. Ей бы радоваться обещанию Мела не трогать ее, пока сама не попросит, но настроение почему-то совсем испортилось. На его готовность предоставить ей право выбора Коппер нечего было возразить, но ее мучило подозрение, что Мелу просто-напросто безразлично, будут они спать вместе или нет. Он что, вообразил – она спокойно предложит ему близость?

Коппер попыталась представить себе легкую беседу на эту тему: кстати, Мел, мне хотелось бы, чтобы сегодня ты пришел ко мне… Или, может, он имеет в виду невысказанную просьбу? Например, оказаться на его половине кровати и призывно погладить по плечу?

Допустим. Но как поведет себя он? Убедить Коппер, что вместе им будет так же хорошо, как и семь лет назад, ему, в общем-то, не удалось. Он вздохнет и отвернется или, того хуже, с видом мученика удовлетворит ее потребность в физической близости. Коппер покраснела от унижения. Нет, так дело не пойдет! Но тогда что же? Три года спать рядом с Мелом и ни разу не дотронуться до него, несмотря на жгучие, мучительные воспоминания, от которых никуда не уйти?

– Значит, – выпрямляясь и надевая шляпу, спросил Мел, – мы договорились?

Три года в кухарках – или сию минуту ехать домой, сказать отцу, что опять подвела его? Три года с Мелом – или всю жизнь без него?

– Да, – после секундного колебания ответила Коппер, – мы договорились.

Мел заметил ее неуверенность.

– Ты действительно очень любишь свою работу, – язвительно усмехнулся он, и Коппер знала, что в этот миг он вспомнил Лайзу, которая тоже больше всего на свете любила свою работу.

Ну и пусть думает, пусть вспоминает Лайзу, пусть сравнивает, какая ей разница? Это лучше,

чем если он узнает, что больше всего Коппер боится предательской слабости собственного тела, откровенно рвущегося в его объятия.

– Да уж, – собрав всю свою гордость, резко бросила Коппер, – ведь иначе я вряд ли согласилась бы стать твоей женой.

– Пожалуй, что так, – согласился Мел.

Неужели он не видит, как нужна ей поддержка, почему не обнимет, не скажет, что все в конце концов устроится? Стоит и молча смотрит, а ей всего-то и надо, что сделать два шага к нему и прильнуть к его сильной, надежной груди…

– Пошли, – грубовато позвал Мел, снял шляпу, пригладил ладонью волосы и опять надел шляпу. – Не стоять же здесь весь вечер.

И они пошли по пыльной дороге к дому, держась каждый своего края и не приближаясь друг к другу. Глядя на свободно и раскованно шагающего Мела, такого высокого и сильного, Коппер чувствовала, что ее неодолимо, словно булавку к магниту, тянет к нему, и бессознательно отпрянула.

– Когда мы поженимся? – с резиновой улыбкой спросила она, чтобы только отвлечься от прочих мыслей.

– По-моему, чем раньше, тем лучше. Ты, наверное, не хочешь устраивать шумную свадьбу?

– Я-то не хочу, но надо убедить моих родителей, что мы женимся по любви, и, мне кажется, будет лучше, если мы потерпим и сыграем свадьбу как положено. Много гостей звать не станем, но мама с папой насторожатся, если я пойду замуж не из родительского дома.

– Да, так, пожалуй, будет больше похоже на правду, – без энтузиазма согласился Мел. – А как насчет длинного белого платья и фаты?

– Ты что! – громко возмутилась Коппер, а про себя вздохнула. – Найду что-нибудь получше. Меган наверняка захочет быть подружкой невесты, и на здоровье. А я говорю о соблюдении необходимых формальностей.

– Ладно, занимайся этим вопросом сама. Скажешь, когда и где я должен буду появиться.

– Как мило, что для тебя так много значит наша свадьба, – съязвила Коппер. – Никто не поверит, что она настоящая, если ты поведешь себя так же пылко, как сейчас!

– Не волнуйся, когда потребуется, я изображу все что надо, – пообещал он.

Коппер взглянула на Мела, потом отвела глаза в сторону. Солнце медленно катилось за призрачный строй камедных деревьев у речки, и небо озарилось каким-то неземным розовым светом.

– Ты думаешь, хоть кто-нибудь поверит, что у нас все по-настоящему? – запинаясь, спросила она.

– Почему бы нет?

– Но ведь я всего две недели знакома с тобой. Тебе не кажется, что этого мало?

– Ну так надо объявить, что мы влюбились друг в друга с первого взгляда.

«Семь лет назад так оно и было». Этого Мел не сказал вслух, но слова дрожали в воздухе, мурашками бегали по спине Коппер, медленной, жаркой волной поднимались вверх, отдавались в мозгу.

– Бретт не поверит, – продолжала она, старательно глядя на закат. – Он был рядом с нами все это время и точно знает, что мы не влюблены друг в друга. Я и сама говорила ему.

– Я помню, – сухо отозвался Мел, – но он не поверил тебе. Ты слишком горячо возражала.

Коппер как вкопанная остановилась посреди дороги.

– Он так сказал?

– По шуточкам, которые он отпускал после нашего с тобой долгого разговора у меня в кабинете, похоже, он прямо-таки ждет этого. Так что сейчас тебе надо только войти в дом с таким видом, будто ты долго целовалась.

– Интересно, как это мне удастся? – оторопела Коппер. – Это не так-то просто!

– Ну, не знаю.

В глазах Мела зажегся лукавый огонек; протянув руку, он коварно провел пальцами по щеке Коппер, скользнул по подбородку и остановил руку на ее затылке.

– По-моему, это нетрудно.

У Коппер замерло сердце, остановилось дыхание. Куда-то делись робость, гнев, вообще все чувства, кроме глубинной дрожи, пронизавшей ее в ответ на прикосновение Мела, и вместо того, чтобы отступить назад или оттолкнуть его руку, она неподвижно стояла и ждала. Когда Мел другой рукой притянул ее ближе к себе, она не сопротивлялась.

– Мой опыт подсказывает: простое решение всегда самое верное, – шепнул он. – Сделать вид, будто целовалась, проще всего, если целоваться.

Он склонился к ней и поцеловал в губы.

У Коппер вырвался еле заметный вздох облегчения, ее губы раскрылись. Ее осенило: именно этого ждала она с тех самых пор, как Мел с пыльного фермерского двора шагнул в ее жизнь. Она словно вернулась домой после долгого отсутствия. Губы Мела были именно такими, какими Коппер запомнила их семь лет назад: теплыми и нежными, невыносимо притягательными. Мощная волна возбуждения внезапно обрушилась на нее и повлекла в сверкающий прибой желания.

Беспомощная, напуганная силой собственного отклика, Коппер вцепилась в рубашку Мела, чтобы не упасть. Пыль, солнечный свет, земля под ногами исчезли, и она невесомо парила в новом, странном мире, где не было ничего и никого, кроме Мела, вкуса его губ, прикосновений его рук, дурманящей силы его поцелуев.

Кровь гремела у Коппер в ушах, голова кружилась, и, когда Мел оторвался от ее губ, чтобы еще ближе привлечь к себе, она обвила руками его шею.

Они стояли посреди дороги и целовались нежно, страстно, отчаянно; сомнения и страхи последних двух недель унес жаркий ветер, и Коппер было важно лишь чувствовать руки Мела, крепко и властно обнимающие ее, ощущать его мужскую силу. Его руки и его губы – вот все, о чем она думала в этот миг, и она так не хотела, чтобы Мел отпускал ее от себя!