Текст книги "Семь лет спустя"

Автор книги: Джессика Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В мертвой тишине Коппер издалека услышала урчание джипа, потом темноту разрезал яркий свет фар, и наконец на полянке появился автомобиль и затормозил возле машины Коппер. Сама она так устала ждать, что не двинулась с места, хотя видела, как Мел выпрыгнул из джипа итревожно оглянулся, ища их с Меган.

– Мы здесь, – окликнула она, но во рту совсем пересохло, и вместо крика получился еле слышный сип; Мел тут же обернулся и увидел их.

С этой минуты для Коппер все смешалось и расплылось, только отдельные эпизоды вспыхивали перед ней неправдоподобно ярко: личико Меган, увидевшей отца; Мел, в отчаянии прижимающий к себе дочку; его внезапно побледневшее лицо; беспощадный ледяной взгляд в сторону Коппер; томительное молчание по дороге домой.

– Объяснения подождут, – проронил он, когда Коппер попыталась рассказать, что случилось.

Дома их уже ждала Джорджия. Она умела оказывать первую помощь и сразу же правильно забинтовала Меган лодыжку, помогла Мелу успокоить девочку и уложить ее спать. Коппер, всеми забытая, поплелась в спальню, бессильно опустилась на кровать, вяло перебирая пальцами обрывки своей юбки. Она сама во всем виновата. Нельзя было везти Меган так далеко, а если уж повезла, обязана не спускать с нее глаз ни на минуту.

Чувство вины так терзало ее, что, когда Мел наконец пришел и со зловещим стуком захлопнул за собой дверь, у нее не было ни малейшего желания оправдываться.

– Ты понимаешь, что сегодня могла убить мою дочь? – произнес он спокойно.

Коппер дернулась, как от удара, но лишь ниже опустила голову. Она чувствовала, как сверлят ее глаза Мела.

– Ты сажаешь ребенка в машину, непригодную для езды по нашим дорогам, везешь в самое опасное из здешних мест, – говорил Мел, не повышая голоса, но каждое его слово было подобно удару кнута, – потом – отпускаешь бродить, где ей вздумается, и она падает со скалы и расшибается… Это все равно как если бы ты сама ее столкнула!

– Прости меня, – шепнула Коппер, сцепив руки.

– Простить? Чего ради? – Мел был белым от гнева. – Как ты посмела рисковать жизнью моей дочери? Ты не оставила даже записку, куда вы едете! Если бы Джорджия случайно не оказалась дома раньше обычного и не хватилась бы вас, вам пришлось бы ночевать у этих скал! Если бы она не радировала мне немедленно, я не успел бы до темноты вернуться в гараж за машиной. По чистой случайности Джорджия обнаружила вас засветло, а иначе мы бы всю ночь колесили в темноте по степи!

– Но я же не знала, что моя машина сломается, – пролепетала Коппер.

– А она не сломана, – обдал ее презрением Мел. – Бретт уже пригнал ее. Всякий, кто знает элементарные законы механики, легко исправил бы повреждение.

– Я не знаю элементарных законов механики, – промямлила Коппер, не поднимая головы.

– Ну еще бы! – Мел большими шагами мерил комнату, гася раздражение. – Ничего не знаешь и не пытаешься ничему полезному научиться. Только и умеешь, что разбрасывать повсюду свои бумажки и дурачить меня!

От столь явной несправедливости Коппер решилась взглянуть Мелу в глаза.

– Это неправда!

– Нет? – зло скривился Мел. – Ты не станешь спорить, что я уже насмотрелся вдоволь на бестолковых баб? Лайза была ничем не лучше тебя, но даже она никогда не вела себя так безответственно. Может, она проводила с Меган слишком мало времени, но ни разу не подвергала ее жизнь такой опасности, как ты сегодня!

– Что же ты берешь в жены только бестолковых баб? – Коппер резко встала, отшвырнула рваную юбку, не в состоянии усидеть на месте от обиды. – Тебе хоть раз пришло в голову, что, если наша жизнь не ладится, значит, ты тоже в этом виноват? Да нет, куда там! А я скажу тебе: ты никогда не найдешь женщину, отвечающую твоим высоким требованиям, потому что думаешь, будто можно устроить семейную жизнь на основании какого-то дурацкого контракта. Меня ты обвиняешь, что я погрязла в бизнесе, а сам смотришь на жизнь с точки зрения контракта, думаешь лишь о том, что ты получишь от брака, нони разу не задумался, что надо давать что-то и самому. Ты ведь предпочитаешь свое держать при себе, верно? – Глаза Коппер сверкали от негодования. – Раньше я оправдывала тебя тем, что тебе плохо жилось с Лайзой, но теперь понимаю: тебе просто нечем поделиться со мной, а если бы и было, этого не стоило бы брать!

Мел шагнул к ней, и Коппер испугалась, что сейчас он ее ударит. Но он круто повернулся и пошел к двери. Выходя, Мел ледяными глазами взглянул на Коппер через плечо.

– Тебе, Коппер, я ничего не даю только потому, что мне ничего от тебя не хочется получить взамен, – с обжигающим презрением процедил он и вышел, громко хлопнув дверью.

– Что с тобой? – охнула Джорджия утром, увидев измученное лицо и поблекшие от тоски глаза Коппер.

– Ничего, все хорошо, – с резиновой улыбкой отозвалась та, хотя в глазах у нее мелькали круги, а сердце сжимала ледяная клешня.

Всю ночь она провела без сна, с тупым отчаянием упершись взглядом в стену. В голове бились и отдавались эхом слова Мела. Бестолковая. Безответственная. Хуже Лайзы. С тех пор как Мел вышел из спальни, она его не видела, но ей и не нужно было его видеть. Теперь, когда ей стало ясно, какого он о ней мнения, надежда разрешить все проблемы в постели показалась Коппер до смешного наивной.

Мел никогда не простит ей происшедшего с Меган, и чем больше Коппер думала об этом, тем больше убеждалась, что он совершенно прав: в Бирраминде от нее нет никакого толку, она явно пришлась не ко двору. Мелу нужна жена вроде Джорджии, а Коппер совсем не такая, как она. Душа Коппер окаменела, но зато теперь она твердо знала, что ей надо делать.

Главное – не обращать внимания на тревожные взгляды Джорджии.

– Как там Меган?

– Прекрасно, если бы не лодыжка, – ответила Джорджия. – Дети такие непоседы, но мы решили, что сегодня ей лучше полежать, чтобы не случилось осложнений после ушиба головы.

«Мы»… Коппер вздрогнула. Хоть это вырвалось невольно, но спокойствие и рассудительность Джорджии остро напомнили ей о ее собственной никчемности.

– Пойду проведаю ее, – вяло сказала она.

Меган со скучающим видом сидела среди подушек, но, заметив Коппер, просияла и заторопилась продемонстрировать забинтованную ногу.

– У меня растяжение, – гордо сообщила она и тут же попросила: – Почитай мне.

– Не сегодня, мое солнышко, – сдавленным голосом сказала Коппер, присаживаясь на край кровати. Горло стиснула судорога, трудно было глотать. – Я должна поехать в Аделаиду.

– А я? – вскинулась Меган.

– А ты останешься здесь и позаботишься о папе, – покачала головой Коппер.

– А когда ты вернешься?

Коппер замялась. Она собиралась сказать Меган, что вернется через недельку-другую, но, может, это более жестоко, чем сразу сказать правду?

– Меган… Я не вернусь.

Никогда в жизни ей еще не было так тяжело.

Меган уставилась на Коппер, ее голубые глаза, и без того огромные, становились все больше и темней.

– Ты не можешь уехать!

Больше всего Коппер боялась этой минуты, но во взгляде Меган было нечто худшее, чем она могла вообразить.

– Папа говорил, ты насовсем останешься с нами.

Голосок Меган взметнулся до крика, сорвался, и полились горькие слезы.

– Меган, милая…

Коппер прижала плачущую девочку к себе и разрыдалась. Слезы обжигали ей щеки и стекали на темные кудряшки Меган.

– Прости меня, – шептала она, понимая, что для маленькой девочки одного «прости» мало, – Джорджия будет заботиться о тебе, ты ведь любишь Джорджию?

– Не нужна мне никакая Джорджия, – всхлипывала Меган, – мне нужна ты! Ты же сама говорила, что останешься навсегда!

– Меган, я… – Слезы мешали говорить, голос дрожал. – Я не хочу уезжать. Мне хотелось бы остаться навсегда.

– Тогда зачем ты едешь?

Как объяснить такое четырехлетнему ребенку?

– Меган, ты любишь папу?

Темная головка с готовностью кивнула, и Коппер собралась с духом:

– Вот и я тоже, а он меня не любит.

– Любит! Любит!

Коппер хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать звонкого голоска Меган.

– Знаешь, когда любишь человека, желаешь ему счастья, даже если сама несчастлива. Вот и я так. Думаю, твой папа будет счастливее, если меня с вами не будет.

– Нет! – рыдала Меган. – Он тоже хочет, чтобы ты жила с нами!

Коппер крепче прижала малышку к себе, поцеловала кудрявую макушку.

– Я здесь никак не могу прижиться, Меган, – сквозь слезы говорила она. – Но ты знай: я очень люблю тебя и буду любить всегда. Ты будешь умницей ради папы, правда ведь?

Меган не ответила, только отчаянно уцепилась за Коппер, мешая уложить себя в постель. В конце концов Коппер пришлось сидеть и баюкать девчушку, пока та не уснула, обессилев от слез.

Коппер укрыла ее, нежно отвела спутанные кудряшки с раскрасневшегося, заплаканного личика. Она еще долго стояла и смотрела на вздыхающую во сне Меган, и сердце у нее разрывалось, а потом тихо вышла, осторожно прикрыв за собой дверь.

– Ты не можешь уехать! – протестовала Джорджия, когда Коппер посвятила ее в свои планы. – Нельзя вести машину в таком состоянии.

– Придется, – онемевшими губами произнесла Коппер и села, сгорбившись как старуха.

Джорджия расстроилась.

– Я знаю, вы с Мелом поссорились вчера ночью, – робко начала она. – Он выходил из спальни с таким видом, будто мир рушится. Просто у вас был очень тяжелый день, вы оба переволновались… Поговорите, и я уверена, все обойдется.

– Мы с Мелом уже поговорили. Хватит! – возразила Коппер. Ее одолевала усталость. Странно, еще нет девяти. – Я тут не у дел, Джорджия. Верхом ездить не умею, починить машину не умею, ногу перевязать не могу, а вчерашний день показал, что не гожусь даже смотреть за Меган.

– Ерунда все это, – решительно перебила ее Джорджия. – Главное – вы с Мелом любите друг друга. Останься, поговори с ним вечером.

– Не могу.

Коппер скривилась от рыданий. Она не вынесет больше отвращения и презрения в глазах Мела. Хватит с нее и одного раза.

– Правда, не могу.

– А что мне сказать Мелу, если он спросит, почему ты уехала?

Коппер подняла чемодан. В спальне на подушке лежит ее экземпляр контракта, разорванный пополам.

– Ничего не говори. Он сам поймет.

Плача, Джорджия проводила Коппер до машины.

– Тебе надо остаться, – всхлипывала она, обнимая Коппер на прощание.

– Нет, так будет лучше для всех. – Коппер смахнула слезы. – Джорджия, ради меня позаботься о Меган. И передай Мелу… Скажи ему, что я очень сожалею… обо всем.

– Вечером я вышлю брошюру почтой, – сказала Коппер в трубку, потирая занывшую вдруг шею. И как это раньше ей нравилось работать в офисе?

Последние десять дней она пыталась по кусочкам собрать воедино свою прежнюю жизнь, но ни на минуту не могла отделаться от ощущения мутной нереальности происходящего. Реальной была лишь непроходящая боль в сердце. Дни тянулись бесконечно, а впереди был лишь вечер, унылый, как все вечера теперь. Раньше Коппер нравился неумолкающий шум и стремительное движение большого города, но теперь она возненавидела в этом городе все: асфальтированные дороги, запах бензина, беспрерывно трезвонящий телефон, многочасовой рабочий день, заполнение бесчисленных бланков и рассылку брошюр в больших конвертах.

Коппер взяла было в руки стопку бланков – и швырнула обратно на стол. Верно сказал Мел, она способна только разбрасывать вокруг себя бессмысленные бумажки. Это когда-то у нее голова шла кругом от одного звука экзотических названий – Кито, Кампала, Рангун, – а теперь существовало на Земле лишь одно место, где ей хотелось оказаться.

Бирраминда… Коппер тосковала по безоблачному степному небу, слепящему солнцу, простору, запахам пыли и сухой листвы у речки, по пронзительным крикам какаду в кронах деревьев и тихому ржанию мирно пасущихся лошадей. Ей не хватало стука сетчатой двери, солнечного блика на гофрированной железной крыше, Меган, притулившейся у нее под боком в ожидании сказки.

И Мела.

Коппер мучительно хотелось снова услышать его шаги на веранде, увидеть, как он нахлобучивает шляпу, почувствовать на своем теле его неторопливые уверенные руки. Ей снилось, будто Мел крепко обнимает ее, говорит, что любит, и ее заледеневшее сердце оттаивает и она оживает.

Коппер не сразу удалось объяснить родителям, почему она ушла от Мела.

– Но нам казалось, вы просто созданы друг для друга, – в недоумении повторяла мама, глядя на осунувшееся от усталости и горя серое лицо дочери.

– Это было одно лишь притворство, – горько вздохнула Коппер. – Мы оба играли условленные роли.

– Если это игра, – фыркнул Дэн Копли, – вам обоим место в Голливуде!

Пришлось все-таки признаться отцу в заключенной с Мелом сделке. Он слушал, мрачнея на глазах, и Коппер мучила совесть: ведь она своими руками разрушила его планы.

– Прости меня, папа, – пробормотала она, – я знаю, как ты надеялся на Бирраминду, но обещаю найти другое место, ничуть не хуже, если…

– Проект! – Дэн сердито махнул рукой, будто прогоняя прочь свою мечту. – Что мне проект! Я о тебе думаю! Ох, позвоню я этому Мелу и выложу ему все начистоту! Что выдумал – шантажировать мою дочь!

Видя, как разволновался отец, Коппер сжала его пальцы, погладила по плечу, пытаясь успокоить. Как бы не случился новый приступ!

– Папочка, не надо. Никакой это не шантаж. Я сама решила выйти замуж за Мела.

– Он тебя заставил. Как ты могла решиться на брак с этим человеком, если просто притворялась, будто любишь его?

– Я не притворялась, папа. В том-то и дело.

Все еще сомневаясь, родители приняли объяснения Коппер, и она сразу же с головой окунулась в работу. Уж лучше перекладывать бумажки в офисе, чем сидеть дома и ждать звонка или стука в дверь – вдруг явится Мел! Он знает, что Коппер могла остановиться только у родителей, и если до сих пор не нашел ее, то не потому, что потерял адрес.

Если бы Мел любил ее, он бы примчался в Аделаиду и увез ее обратно с собой. Мог бы хоть позвонить, справиться, как она добралась, не сломалась ли машина посреди степи, – но от него не было ни звука. Значит, придется научиться жить без него. Когда-то получилось, уговаривала себя Коппер, получится и теперь.

С легким вздохом она встала из-за стола. Шесть часов, вот-вот за ней заедет отец. Машина Коппер опять сломалась, и Дэн обещал отвезти дочь домой. Коппер устало включила автоответчик, разобрала бумажные завалы на столе, запустила пальцы в волосы. У нее не осталось ни капли прежнего жизнелюбия, на смену пришло отчаяние, и не имело смысла смотреться в зеркало, чтобы лишний раз увидеть в нем исхудавшее бледное лицо и потухшие зеленые глаза.

За окном притормозил отцовский автомобиль, и Коппер приветственно махнула ему рукой. Она торопливо вышла из офиса, заперла за собой дверь и не глядя влезла в машину, приготовив дежурную улыбку. Наконец она повернулась к сидящему за рулем человеку.

Но то был не отец!

Мел!

У Коппер остановилось сердце, она задохнулась, окружающий мир тревожно сжался. Рядом с ней сидел Мел. Как всегда спокойный и неправдоподобно реальный. На нем были знакомые летние брюки и темно-зеленая рубашка с расстегнутой у воротника пуговицей. В глазах его Коппер заметила нечто такое, чего никогда прежде не видела; она назвала бы это тревогой, если бы ее взгляд не скользнул ниже, к торчащему из нагрудного кармана листу бумаги.

Коппер сразу узнала этот листок, и первое чувство ликующей радости отступило перед грубой правдой, больно сжавшей судорогой ее горло. Мел взял с собой контракт, чтобы принудить ее соблюдать условия сделки.

В глазах потемнело от обиды. Много раз она придумывала, какой могла бы стать их встреча с Мелом, но такой вариант ей в голову не приходил.

– Что ты делаешь в машине моего отца? – сквозь зубы процедила она. Больше ничего на ум не пришло. Впрочем, не успев договорить, она поняла, насколько глуп ее вопрос.

– Он ее мне одолжил.

Мел спокойно включил мотор, глянул через плечо и выехал на улицу.

– Ты решила, что я ее угнал?

– Ты виделся с моими родителями?

Мел не смотрел в ее сторону, сосредоточившись на дороге.

– Я прилетел часа три назад. Пришлось выдержать не самую приятную беседу с твоим отцом, но когда он понял, что к чему, то дал мне машину и велел отправляться за тобой.

– А что ты делаешь в Аделаиде? – спросила Коппер, злобно глядя на контракт. – Впрочем, кажется, я догадываюсь.

– Рад, что ничего не пришлось объяснять, – ответил Мел. – Нам надо поговорить.

Коппер выглянула в окно. Как он может спокойно сидеть рядом и вести машину, когда ее мир снова рушится!

– По-моему, мы уже все друг другу сказали, – равнодушно возразила она.

– Я не сказал.

– А я сказала!

– Ну хорошо, – вздохнул Мел. – Тогда ты будешь слушать.

Тем временем они подъехали к пляжу. Мел развернул машину. Коппер сидела как заколдованная. Она была настолько поражена неожиданным появлением Мела, что даже не удивилась, откуда он знает дорогу. День стоял солнечный, но слишком прохладный для конца лета, и народу на пляже почти не было. Одинокий бегун трусил вдоль кромки воды, над океаном разносились пронзительные крики чаек.

Коппер и Мел молча сидели в машине, следя за набегающими на песок волнами. Мел, казалось, забыл о своем намерении. Ссутулившись, положив руки на руль, он смотрел вдаль сквозь лобовое стекло.

– Ну? – не выдержала Коппер. – Что ты хотел сказать?

– Хотел узнать, почему ты уехала, не попрощавшись.

– Сам знаешь, почему. Той ночью у меня не осталось иллюзий о твоем ко мне отношении, и я подумала: ты будешь рад тому, что я уехала.

Мел удивленно повернулся к ней.

– Ты думала, я обрадуюсь, что от меня ушла жена?

– Но ведь на самом деле я не была тебе женой, Мел! Да, я знаю, мы участвовали в церемонии, вовремя сказали положенные слова, но для брака этого мало. Ты считал меня просто экономкой, а их у тебя перебывало предостаточно! А тут тебе даже не пришлось звонить в агентство, ведь на мое место без особых хлопот подвернулась Джорджия. Что же ты не принудил ее выйти за тебя замуж? Из нее получится жена намного лучше меня!

Мел улыбнулся краем рта.

– Она, конечно, прелесть, – начал он, но Коппер, не в силах больше слушать, выскочила из машины, ослепнув от слез, и пустилась прочь по пляжу. Мел преградил ей путь.

– Не пытайся опять сбежать от меня! – крикнул он. – Как думаешь, почему я приехал за тобой?

– Не знаю! – Коппер сердито вытирала глаза, но слезы текли и текли. – Наверное, хочешь ткнуть меня носом в контракт. Пожалуй, еще к суду притянешь за невыполнение обязательств.

– Нет, – качнул головой Мел, доставая контракт из кармана, – хотя и привез его. Гляди.

И он нарочито медленно изорвал лист на мелкие кусочки. С океана подул легкий ветерок, подхватил и умчал с собой белые клочки. За ними погналась чайка, приняв бумагу за добычу.

Забыв о слезах, Коппер бессмысленно глядела вслед обрывкам бумаги.

– Это же был контракт! – тупо сказала она.

– Был. И больше его нет.

– Но… разве он тебе не нужен?

– И никогда не был нужен.

– Но ведь ты настаивал на контракте! Ты рот открывал только затем, чтобы его цитировать! Зачем, если он тебе не был нужен?

– Господи, неужели непонятно? – в отчаянии выкрикнул Мел. – Затем, что иначе не мог удержать тебя!

Коппер застыла на месте. Слова гремели подобно грому и все еще отдавались эхом в ушах. Она стояла и молча смотрела. Мел подошел к ней и бережно взял под локти.

– Мне никогда не был нужен контракт, Коппер, – сказал он тихо. – Мне была нужна только ты.

– Т—тебе была нужна экономка, – дрожа и заикаясь, возразила она. Очень страшно было верить ему, слишком велика опасность нового разочарования, но наперекор сомнениям и обидам к ней снова пришла надежда. На что? На возвращение к жизни?..

– Я тоже старался себя убедить в этом, но то был просто повод. Я искал повод вернуть тебя с той минуты, как увидел рядом с Меган на ступеньках веранды.

Пальцы Мела скользнули выше по нежной коже, лаская и дразня.

– Когда ты нашлась после семи лет разлуки, это было просто чудо.

– Я и не думала, что ты меня помнишь, – неуверенно произнесла Коппер. – Не станешь же ты утверждать, что все эти годы ждал меня!

– Нет, не ждал, – согласился Мел, – но тосковал. Я решил, что больше никогда не увижу тебя, потом познакомился с Лайзой. Я хотел, чтобы с ней все было так же, как с тобой, но она на тебя не похожа, и у нас ничего не вышло. Наш брак с самого начала превратился в кошмар. Ты не знаешь, сколько раз я ловил себя на мысли отебе, о твоей улыбке, о том, как ты закрывала глаза, когда я целовал тебя, какой была в моих руках…

Мел замолчал, взглянул на Коппер, и у нее бешено забилось сердце.

– Я все думал, как сложилась бы моя жизнь, если бы в тот год не умер мой отец или если бы ты тогда подошла к телефону. Но что толку стараться изменить прошлое! И я решил забыть тебя. И вот, когда мне показалось, что я добился своего, вдруг появляешься ты.

– Почему ты тогда же не сказал мне всего этого? – недоверчиво спросила она, чувствуя, как сжались пальцы Мела на ее плечах.

– Я не был уверен, что дни, проведенные со мной в Турции, значат для тебя столько же, сколько для меня. Мне казалось, тебя вполне устраивает твой образ жизни и ты ни о чем не жалеешь. А Лайза научила меня осторожности. Я был очень разочарован, когда увидел, как ты увлечена своей работой, но подумал: если мне удастся хоть ненадолго задержать тебя в Бирраминде, у нас будет возможность заново узнать друг друга. Я не поверил своим ушам, когда ты сама предложила остаться у меня в экономках, но скоро понял: этого мало. Ты так хорошо объяснила мне, что для тебя главное – твой бизнес, что я не надеялся, что ты согласишься остаться со мной, если я попрошу.

– И потому ты решил прибегнуть к шантажу, – сдерживая улыбку, договорила Коппер.

Мел поморщился.

– Больше мне ничего в голову не пришло, но получилось только хуже. Я терзался, что принудил тебя к нежеланному браку, и самое твое согласие расценивал как доказательство, что бизнес для тебя значит куда больше, чем я.

Неужели он так ничего и не заметил?

– Разве похоже было, что в нашу брачную ночь я думала о бизнесе? – спросила Коппер, блаженствуя в тепле его рук.

– Не знаю, – честно признался Мел. – То есть в ту ночь я знал, что ты чувствуешь то же, что и я, но на свадьбе, увидев тебя рядом с Глином, вспомнил твои слова. Ты все еще любишь его, решил я, и со мной пытаешься забыть о нем. На следующее утро я проснулся, заметил контракты и осознал, в какую невозможную ситуацию поставил тебя и себя. Я понимал, что не имею права дотронуться до тебя, пока ты сама не попросишь, ибо подписался под этим условием. Но знала бы ты, как невозможно трудно было из ночи в ночь лежать рядом с тобой просто так.

– Неужели?

Коппер улыбнулась, и Мел схватил ее за плечи.

– Коппер, – заговорил он с внезапной решимостью, – я наболтал много глупостей о любви. Я делал вид, что после Лайзы не хочу слышать ни слова про любовь, но на самом деле просто боялся признаться тебе, как сильно люблю тебя. Я приехал, чтобы просить у тебя прощения за все, что тебе пришлось вынести, но больше всего я хочу, чтобы ты вернулась!

Он умолк, и Коппер умилило выражение неуверенности на его лице.

– Понимаю, я не имею права просить тебя об этом, но в Бирраминде без тебя все не так. И ты уже не просто мое воспоминание. Ты теперь очень нужна и мне и Меган. – Мел взглянул на рассеянные по песку клочки бумаги. – Контракта больше нет. Я прошу тебя вернуться, если ты этого хочешь сама, а не по указке нотариуса. – Он говорил очень тихо, его ладони грели щеки Коппер. – Ты согласна вернуться, Коппер? Не экономкой, не женой – кем пожелаешь, только чтобы ты была.

Коппер просияла, обняла его, глянула в глаза снизу вверх.

– Это зависит от срока, на который ты меня приглашаешь.

– На всю жизнь – и ни минутой меньше.

– На всю жизнь, так на всю жизнь, – рассмеялась она и прильнула к его губам. Мел прижал ее к себе, целуя ненасытно и отчаянно. Голова у Коппер кружилась от блаженства и острого, почти болезненного ощущения счастья: Мел любит ее!

– Ты действительно, хочешь, чтобы я вернулась? – много позже, вдруг засомневавшись, спросила Коппер. – Я ведь жуткая неумеха. И вряд ли научусь трети того, что положено знать твой жене. Тебе нужна такая, которая бы хорошо представляла себе…

Мел долгим поцелуем заставил ее молчать.

– Мне нужна ты, – прогудел он прямо ей в губы. – Только ты.

– А я думала, ты считаешь образцовой женой Джорджию, – лукаво шепнула она.

– Если бы ты дала мне договорить, – сказал Мел, – то узнала бы, что я действительно считаю Джорджию образцовой женой. Для Бретта.

Он пытался говорить строго, но Коппер губами, прижатыми к его щеке, чувствовала, что он улыбается.

– Ты и в этом оказалась права, что лишний раз доказывает твою незаменимость в хозяйстве.

– Бретт и Джорджия собираются пожениться?

– Они очень сблизились после твоего отъезда. Их сплотила неласковая жизнь со мной одним; и потом, думаю, они поняли, как чувствовали бы себя на моем месте.

– Я знала, что Бретт влюблен, но не догадывалась, что и Джорджия к нему неравнодушна!

Коппер уткнулась в плечо Мела. Они шли и шли по пляжу – другому пляжу, в другое время и в другой стране, и им было хорошо.

– Думаю, Джорджия не хотела стать для Бретта одной из подружек и потому, пока могла, держалась в стороне. Пожалуй, она единственная, кого Бретт принимает всерьез, и они будут хорошей парой. Бретт взрослеет на глазах. Пока я тосковал о тебе, ему пришлось взять на себя почти все наши дела, и это, безусловно, пошло ему на пользу. Сейчас рядом с нами продается ферма, и, я думаю, вдвоем с Джорджией Бретт обустроит там все как положено. Они ждут только твоего возвращения, чтобы пожениться. Коппер искоса взглянула на Мела.

– Так ты больше не ревнуешь меня к Бретту?

– Нет, – усмехнулся он. – Хотя, было дело, ревновал. Но к Глину я тебя ревновал во сто раз сильнее. Я все вспоминал, что ты говорила о нем – какой он добрый, честный, какой надежный друг, – и страшно боялся: вдруг ты решишь уйти к нему. Потом вспомнил, каких гадостей я тебе наговорил, и понял, что, если это случится, мне придется винить только себя. – Он крепче сжал ее в объятиях. – В ту злосчастную ночь я вел себя возмутительно, – признал он. – Я до смерти напугался, не найдя вас с Меган дома, и еще не перестал злиться из-за нашей последней ссоры. Я выплеснул на тебя все это и сделал только хуже. На другой день мне было так не по себе, что я с полдороги повернул домой. Я хотел извиниться перед тобой, попросить забыть все, что наговорил ночью, но, когда приехал, тебя уже не было.

При мысли об этом руки Мела обхватили Коппер с такой силой, что она едва могла дышать.

– То был худший момент в моей жизни, – продолжал он. – Джорджия плакала, Меган была неутешна, Бретт, не умолкая, твердил, какой я идиот, а сам я думал только о том, что ты решила помириться с Глином. Я ведь помнил твои слова: еще не поздно, Элли пока еще не ушла от мужа, – и так рассвирепел, что наотрез отказался догонять тебя. Десять дней я провел в аду, воображая тебя рядом с Глином, но сегодня утром не выдержал. Я прилетел в Аделаиду и сразу кинулся к твоим родителям, но тебя там не застал. Твой отец чуть в порошок меня не стер за все горе, какое я принес тебе, но, когда я объяснил ему, что свет мне не мил, если я не уговорю тебя вернуться и начать все заново, он пожалел меня и дал ключи от своей машины.

– Мел, – сказала Коппер, чуть отстранившись, чтобы заглянуть ему в глаза, – я еще не сказала, что люблю тебя?

Мел улыбнулся в ответ, и ей показалось, будто она сейчас взлетит в небо.

– Если уж к слову пришлось – не припомню.

– Я тебя люблю.

Ее поцелуй был долгим, теплым, нежным. Впереди у нее были годы и годы счастья с Мелом.

Уже потом, когда они босиком брели по прохладному мягкому песку, Коппер вспомнила: вот они, рука в руке, гуляют по средиземноморскому пляжу, не зная, что ждет их впереди и сколь длинной окажется дорога перед новой встречей.

– А нам не придется еще раз жениться, ведь мы изорвали наши контракты? – шепнула она, уткнувшись в Мела, когда они очередной раз остановились целоваться.

– Нет, жениться не придется, но второй медовый месяц нам явно не помешает, – улыбнулся Мел. – Давай сообщим родителям, что работы в Бирраминде продолжаются, а сами отправимся в ту гостиницу в горах, помнишь? Теперь, когда больше не нужно притворяться, мы можем устроить себе настоящий медовый месяц. – Его губы медленно скользили по щеке Копер, пока не коснулись ее губ. – Что ты на это скажешь?

Копер шумно вздохнула. Они уже шли к машине.

– Скажу: вот это здорово!

Через три дня маленький самолет приземлился в Бирраминде.

– Добро пожаловать домой, – произнес Мел, целуя Копер.

У края взлетной полосы стояли Бретт и Джорджия, с трудом удерживавшие нетерпеливую Меган. Но стоило Копер спуститься с трапа, девочка ринулась ей навстречу.

– Копер, Копер! – кричала она, бросаясь в открытые ей объятия. – Ты вернулась!

Копер подняла малышку, крепко прижала к себе и сияющими любовью глазами встретила поверх темнокудрой головки взгляд Мела.

– Да, – сказала она, – я вернулась.