Текст книги "Семь лет спустя"

Автор книги: Джессика Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Назавтра, к полудню, Коппер уже валилась с ног от усталости. Мел сказал правду: работы по дому оказалось очень много. В пять утра она начала готовить завтрак для Мела, Бретта и трех работников, потом, накормив, проводила их и с тех пор не присела ни разу.

Она мыла и стирала, чистила и скребла, ведрами возила грязь. Она кормила кур и собак и пятерых мужчин, заявившихся на второй завтрак и позже – на ленч, и все это время не спускала глаз с бойкой и норовистой четырехлетней девочки.

И к тому же почти всю ночь Коппер провела без сна, думая о Меле, хотя именно этого поклялась не делать. Усталое тело тщетно молило об отдыхе – ум бодрствовал. Образ Мела стоял перед глазами, и Коппер никак не могла свыкнуться с тем, что человек, столь близкий ей когда-то, сейчас стал чужим. Неужели он действительно не помнит ее? Неужели забыл, как прикасался к ней, как целовал, как запускал пальцы в ее волосы, как в страстном порыве сливались их тела?

Коппер тщетно пыталась не вспоминать. Утром, стиснув зубы, снова и снова твердила себе, что приехала в Бирраминду по делу, о чем не следует забывать. Она трудилась не покладая рук, надеясь, что однообразная работа прогонит все посторонние мысли.

Коппер накрыла стол к ленчу в летней кухне и села есть вместе со всеми. В общих трапезах не принимал участия лишь Билл, которого остальные работники называли «женатиком». Он был постарше других, жил в собственном доме в миле от поместья и обедать уходил туда. Вечерами его жена Наоми готовила ужин на всех, и, значит, у Коппер оставалось на одну заботу меньше. Это было большим подспорьем. Она и без того со страхом ожидала обеда, отмечая про себя, сколько пищи было уничтожено за завтраком.

Мел предупредил, что на ленч можно обойтись холодным вареным мясом с хлебом. Управившись, Коппер вычеркнула из своего списка графу «ленч» и задумалась над оставшимися пунктами. Хватит ли времени на прогулку по окрестностям?

Для рекламного проспекта необходимы эффектные фотографии и хороший текст; чтобы его написать, надо самой проникнуться красотой здешних мест.

– Чем это вы занимаетесь? – спросил Мел, увидав, как Коппер делает пометки против строчек: «потушить овощи» и «искупать Меган». Он прочел написанное, и его брови удивленно поползли вверх. – Впервые вижу человека, которому мало простого «распорядка дня».

– Люблю порядок и точность, – будто оправдываясь, ответила Коппер, – а иначе можно что-нибудь забыть.

– Надеюсь, на дыхание вы отвели себе достаточно времени? – серьезно осведомился Мел, но Коппер поняла, что над ней смеются.

– Надо бы, а то с такой грудой дел можно и задохнуться! – буркнула она, сильнее, чем ей хотелось бы, задетая насмешкой, мелькнувшей в глубине карих глаз Мела. – Не знала, что на фермах до сих пор не изжито рабство!

Бретт отнял у нее список.

– Вы уже достаточно потрудились, – заявил он.

Бретт с восторгом встретил известие о том, что Коппер остается на ферме, и всячески старался угодить ей.

– Вы заслужили отдых. Позвольте мне составить вам компанию и прогуляться к колодцу, который так понравился вашему отцу.

– Ты не забыл, что сегодня собирался проверить, в порядке ли буры? – вмешался Мел, прежде чем Коппер успела согласиться. Его голос был спокоен, но не допускал возражений. – Мы с Меган сами составим компанию Коппер.

– Мы поедем верхом? – оживилась Меган. Мел взглянул на Коппер. И хотя сегодня она разумно выбрала джинсы и светло-зеленую рубашку, простую и практичную, вид у нее был вполне городской. За ленчем все разговоры сводились к родео, и в выразительных зеленых глазах Коппер светился ужас при мысли о предстоящем зрелище. Укрощение быков, скачки на необъезженных жеребцах… Бр-р-р!

– Думаю, Коппер предпочтет свой автомобиль, – улыбнулся Мел.

Коппер вспыхнула.

– Вовсе нет, – гордо подняв голову, ответила она. Нельзя давать Мелу повод отказаться от делового разговора из-за того, что она ничего не смыслит в верховой езде. Что с того, что раньше ей не приходилось близко подходить к лошади? Подумаешь, премудрость. – Я как раз собиралась ехать верхом.

Не успела Коппер взглянуть на предназначенную ей лошадь, как вся ее смелость испарилась: лошадь была огромной и страшной, а когда Коппер робко приблизилась к ней, фыркнула, сгоняя с морды мух. Коппер поспешила ретироваться, нервно прижимая к груди папку с бумагами. Может, все-таки лучше ехать на машине?

– Что у вас там? – кивнул Мел на папку.

– Мне надо проверить кое-что. Здесь план местности, замеры, и еще я собиралась набросать текст.

– Куда вы это положите? – раздраженно спросил он. – Вы что, собираетесь держать поводья одной рукой?

Такие мелочи не приходили Коппер в голову.

– А разве нет какой-нибудь седельной сумки?

– Давайте сюда, – вздохнул Мел. – Так и быть, подержу, пока вы сядете в седло.

– Большое спасибо. – Коппер перевела дух, расправила плечи и решительно схватилась за поводья; лошадь нетерпеливо замотала головой. По телевизору все очень просто: поставить в стремя одну ногу, потом перекинуть через седло другую. В жизни это оказалось намного сложнее.

Лошади в телевизоре всегда стояли смирно. Данная конкретная лошадь шарахнулась от Коппер, лишь только она решилась на нее сесть. Следующие несколько минут лошадь переходила с места на место, а Коппер прыгала следом за ней на одной ноге. На заборе сидели три работника, наблюдали за происходящим и ухмылялись, сдвинув шляпы на затылок. Должно быть, им нечасто выпадала такая потеха.

Шепотом ругая лошадь, Коппер стиснула зубы и мужественно запрыгала дальше. Мел раздраженно и насмешливо покачал головой.

– Хотите, я подержу ее, может, тогда вам будет легче, – с издевательской вежливостью предложил он, твердой рукой взялся за уздечку, и лошадь, почуяв хозяина, стала как вкопанная.

– Спасибо, – задыхаясь, произнесла Коппер, покрепче ухватилась за поводья и предприняла еще одну безуспешную попытку взобраться в седло. В конце концов Мел взял ее за ногу и подсадил столь бесцеремонно, что Коппер совершила не слишком мягкую посадку. – Боже мой, – пробормотала она, увидав, как далеко внизу осталась земля. Чтобы спуститься, понадобится парашют! Она так волновалась, что не заметила, какими глазами смотрит на нее Мел. Коппер приготовилась к худшему. Мел отпустил лошадь и отошел в сторону.

Та, прижав уши, немедленно пустилась вскачь, устав, видимо, стоять на месте. Коппер вскрикнула от неожиданности и натянула вожжи. Лошадь, должно быть, приняв это за руководство к действию, перешла на крупную рысь. Ноги Коппер вылетели из стремян, и она беспомощно болталась в седле, взывая к небесам о спасении. За спиной Коппер слышался громкий бессердечный смех. Ладно, пусть хоть кому-то будет весело, думала она.

Тем временем лошадь устремилась к калитке, ведущей со двора на выгон. «Неужели перескочит?» Замирая, Коппер издала нечеловеческий вопль, рванула вожжи, и лошадь кинулась в сторону, отчего Коппер качнуло из стороны в сторону. Тут своевольное животное, увидев Мела, загородившего путь, послушно остановилось. От резкой остановки Коппер бросило вперед, она съехала по шее лошади и приземлилась у ног Мела.

Он усмехнулся.

– Вы не ушиблись?

Меган корчилась от смеха, с забора свистели и улюлюкали работники.

Не дожидаясь ответа, Мел нагнулся, подхватил Коппер под локоть и помог ей подняться на ноги. Руки у него были сильные, белозубая улыбка так и сверкала на дочерна загорелом лице. Коппер рывком освободила руку и мужественно отряхнула пыль с джинсов. Пусть их смотрят, ей все равно.

– Немного, – сухо ответила она. Наверное, если бы она сломала ногу, он бы и бровью не повел. Потеха, да и только.

– Почему вы сразу не сказали, что не умеете ездить верхом? – спросил Мел.

– Не ожидала, что вы посадите меня на необъезженную лошадь! – огрызнулась Коппер, обнаружив с некоторым разочарованием, что при падении пострадала лишь ее гордость. Что бы запел Мел, если бы ему пришлось отправлять ее, изувеченную, в Аделаиду!

– Необъезженную? – рассмеялся Мел. – Да старина Герцог у нас самый смирный. Я его специально для вас выбрал.

– Вы очень любезны, – сквозь зубы прошипела Коппер. – Напомните мне потом, чтобы я больше никогда не просила вас о подобном одолжении!

– И вы еще хотели держать под мышкой папку, – покачал головой Мел. – Стоило посмотреть, как бы вы справились! Мы бы надолго запомнили эту поездку…

– Я возьму только записную книжку, – холодно сказала Коппер, – и положу в карман рубашки. За это, надеюсь, вы не сочтете меня ненормальной?

– Вы хотите попробовать еще раз?

Коппер взглянула на хохочущих работников.

– Эй, девушка! – кричали они. – На родео мы поставим на вас! Вы же собираетесь объезжать мустангов, так что тренируйтесь!

– Почему бы нет? – вздохнула она. – Несправедливо лишить вас всех такого развлечения!

– Умница, – улыбнулся ей Мел и велел одному из парней взять лошадь под уздцы. – На этот раз мы вам поможем. – И он снова подсадил Коппер в седло. – Вожжи держат вот так.

Он взглянул на нее снизу вверх, и у нее замерло сердце. Точно в каком-то озарении, она увидела каждую черточку его лица: складки в уголках губ, искрящиеся смехом глаза, колючую щетину на подбородке.

– Расслабьтесь! – велел он и еще раз проверил подпругу, любовно похлопывая Герцога по крупу.

– Боюсь, у меня развивается боязнь высоты, – робко улыбнулась Коппер. Действительно, у нее все сильнее ныло под ложечкой.

Мел легко вскочил на огромную рыжую лошадь с белой звездочкой на лбу. Работник привязал к уздечке Герцога повод и подал свободный конец Мелу. Тот занял место сбоку от Коппер.

– Поехали?

– Да, – выдохнула Коппер.

Меган уже сидела на пони. С завидной легкостью она кругами скакала по двору. Калитка была распахнута настежь. Мел взял свою лошадь в шенкеля, прищелкнул языком, Герцог тронулся с места, и вот Коппер впервые в жизни едет верхом.

Сначала они не спешили. Меган трусила на пони впереди, а обе лошади спокойно шли бок о бок. Мела не раздражал их медленный ход; он не торопился, не нервничал. Коппер исподтишка любовалась его свободной посадкой, четким профилем, освещенным ярким светом степного дня, устремленным вдаль взглядом.

Зная, что в любой момент Мел справится с ее лошадью так же легко, как со своей, Коппер наконец успокоилась и стала поглядывать по сторонам. Они ехали по берегу речки, вдоль растущих прямо из воды камедных деревьев. Было очень тихо. Птицы в такую жару не пели. Слышалось лишь поскрипывание седел да шуршание сухих листьев под копытами. Листья источали еле ощутимый аромат, смешивавшийся с запахом седельной кожи.

Мел ехал рядом, большой и надежный. Темных очков на нем не было; тень от полей шляпы четко делила лицо пополам, скрывая глаза, но резко очерченный суровый рот Коппер видела хорошо.

Подумаешь, мужской рот, безуспешно успокаивала она себя, пытаясь смотреть между ушей Герцога прямо перед собой, но то и дело невольно скашивала взгляд на Мела, когда Герцог мотал головой. Тогда она видела рот Мела. У нее захватывало дыхание, и она виновато отводила глаза.

Коппер так подчинилась необходимости держать взгляд под контролем, что не сразу заметила, как Мел остановил лошадей на лужайке у речки, спешился, привязал своего скакуна к поваленному Дереву и снял Меган с пони. Малышка тут же побежала к воде, на крохотный песчаный пляжик, а Мел обернулся к Коппер, размышляющей, как бы это ей спуститься на землю. Может, попробовать рухнуть как в первый раз?

– Вынимайте ногу из стремени, – раздался снизу голос Мела, – и перебросьте через седло. Я вас поймаю.

Он протянул к ней руки, и Коппер оцепенела от смущения. Она беспомощно смотрела на Мела и думала, как было бы чудесно, если бы он не женился, если бы прошедшие семь лет исчезли, словно их не было, и они стали бы, как тогда, околдовавшими друг друга влюбленными.

– Ну же, – подбадривал Мел, – ведь рано или поздно слезать все равно придется!

Ценой больших усилий Коппер последовала его совету; мгновение спустя она неуклюже приземлилась. Мел крепко держал ее за талию, она ухватила его за плечи, чтобы не упасть, борясь с соблазном обвить руками его шею и прильнуть к нему.

– Спасибо, – пролепетала она, боясь взглянуть ему в глаза, чтобы он не прочел в ее взгляде томления и тоски. Помедлив, Мел отпустил ее.

– Ваш отец хочет строить здесь, – сказал он.

– Отлично.

Коппер откашлялась и сделала в сторону шаг, который показался ей самой достаточно непринужденным.

– Ну я, пожалуй, кое-что для себя отмечу. Она очень старалась придать себе деловой вид.

Мерила лужайку шагами, что-то писала в блокноте, но, увы, мысли ее витали далеко от воображаемых палаток и полевой кухни. Она думала о Меле, который, напоив лошадей, привязывал их в тени деревьев. В его неторопливой, полной достоинства походке, в спокойной, несколько суровой манере поведения было нечто, роднившее его с этой выжженной степью.

Мел обернулся, и Коппер поспешно уткнулась в свой блокнот. Однако делать без конца заметки достаточно глупо, и, решив, что Мел уже сыт по горло ее серьезными деловыми намерениями, она села с ним рядом на поваленное дерево.

Они сидели молча, смотрели на Меган, упоенно черпавшую воду из речки для какого-то грандиозного строительства, требовавшего множества грязи. Лошади фыркали и переступали с ноги на ногу. Мало-помалу Коппер успокоилась.

– Чудесное место, – сказала она наконец.

– Да. Но если тут появятся палатки и орды туристов, вряд ли от этой красоты что-нибудь останется.

Коппер выдержала его пристальный взгляд.

– Все будет спланировано так, чтобы не испортить ландшафт. Вы сами удивитесь, насколько ничего не изменится, но сейчас я вас уговаривать не стану. Я не забыла о нашем уговоре и не хочу тратить впустую свой единственный шанс!

– Кстати, об уговоре… – Мел повертел в руках шляпу и снова надел ее. – Я сегодня звонил в агентство, узнавал, что там с нашей новой экономкой. Оказывается, она в последнюю минуту передумала, устроилась официанткой в городе.

Коппер залюбовалась ветвями, отражающимися в прозрачной воде, и подумала: как можно променять такое на работу в ресторане? Потом вспомнила вычеркнутые в списке домашних дел строчки (одно утро!) и решила, что та девушка, кто бы она ни была, все же сделала разумный выбор.

– Они подыщут вам кого-нибудь еще?

– Да, но не сразу. Ведь надо дать новое объявление. Придется ждать недельку, а то и дольше. Вы могли бы остаться у нас на такой срок?

– Конечно, – с тайным облегчением ответила Коппер. Ей так же не хотелось возвращаться в Аделаиду, как и разбираться, почему жалко уезжать из Бирраминды. – Я же обещала пробыть, пока не появится новая экономка, а мое слово твердо.

– А что подумают ваши близкие?

– Ничего особенного. В офисе найдется кому меня заменить. Отец за всем приглядит, чтобы я могла спокойно заниматься Бирраминдой. И вообще в это время года у нас не очень много клиентов.

– Я не о том, – сухо сказал Мел. – Будет ли кто-нибудь скучать без вас?

Скучать? Конечно, у нее куча друзей, и они будут громко возмущаться, куда это она запропастилась, ее ведь так недостает на вечеринках! Но все они, как и Коппер, люди занятые, и их жизнь без нее не остановится.

– Нет, – печально улыбнулась Коппер, – не думаю, чтобы кто-то сильно скучал без меня.

– А как же ваш горячо любимый человек? Она и думать забыла, что наболтала Мелу о Глине.

– Пожалуй, он и не заметит, – вздохнула она и принялась водить прутиком в пыли. – Он вечно жаловался, что меня не застанешь дома. Мне приходится много ездить, а когда я в Аделаиде, меня ждут горы бумаг в офисе. Не могу же я приходить домой в четыре, чтобы встречать его с работы.

– Вы могли бы сменить работу.

– Глин того же мнения, – с горечью сказала Коппер. – Но, кроме того, что я должна помогать отцу, я действительно люблю свою работу. Почему же я должна отказаться от нее?

– Это ни к чему, если дело значит для вас больше, чем ваш друг.

– А почему обязательно надо выбирать что-то одно? – взорвалась Коппер. – Меня вполне устраивает моя жизнь. Глин хорошо знает меня. Почему именно я должна уступать?

– Не похоже, что вы готовы уступить хоть в чем-нибудь, – неожиданно жестко сказал Мел, и воинственный пыл Коппер сразу угас.

– И Глин тоже так считает.

Она сняла шляпу и запустила пальцы в волосы.

– Ладно, теперь уже все равно. Недавно я на девять дней улетела в Сингапур, а когда вернулась, Глин сказал, что нам надо поговорить. Я хотела отшутиться, заявила, что должна посмотреть, есть ли у меня время, но он не был расположен к шуткам. Он сказал, что ему надоело приходить в пустой дом, что нечего притворяться, будто нас что-то связывает, если большую часть времени мы проводим порознь. А потом сказал, что уже давно встречается с моей лучшей подругой Элли. Ее бросил муж, ей было очень одиноко, ну и… – Коппер попыталась беспечно пожать плечами, но ей это не удалось. – Наконец он сказал, что они с Элли собираются жить вместе. Все произошло очень спокойно, совсем не враждебно. Глин всегда был мне другом, и Элли тоже, мы все из одной компании. Так что если я не хотела потерять Друзей, то должна была встречаться и с этими двумя. Мы сели втроем и обсудили создавшееся положение как цивилизованные люди.

– Но у вас осталась любимая работа, – иронически усмехнулся Мел.

– Да, работа осталась, – равнодушно согласилась Коппер. В самом деле, чего она ждала от него? Сочувствия?

Мел внимательно смотрел на нее, слегка подавшись вперед.

– Значит, вчера, рассказывая, как вы влюблены в Глина, вы говорили неправду?

– Даже не знаю… – призналась Коппер, вертя в руках шляпу. – Я очень люблю Глина, он замечательный человек, мы даже хотели пожениться, но так и не собрались. Я не собралась, – поправила она себя. – У меня всегда было полно других важных дел. А теперь я думаю, что все к лучшему. «Копли трэвел» слишком много для меня значит, и я не уйду оттуда, даже если получилось, что из-за работы я потеряла Глина! Значит, он не так уж и любил меня. Иначе зачем ему, чтобы я стала другой.

Мел молчал, и невозможно было понять, что скрывается за его молчанием – сочувствие или осуждение.

– Во всяком случае, – бодро продолжала Коппер, – теперь вы знаете, почему я не спешу в Аделаиду. Честное слово, я ничего не имею против того, чтобы по-прежнему общаться с Глином и Элли, но все остальные в нашей компании будут, пожалуй, чувствовать себя неловко. Я ненадолго исчезну, они понемногу привыкнут.

– Сдается мне, этот ваш Глин легко отделался, – скривился Мел, не спуская глаз с Меган, самозабвенно игравшей в песке. – Представляю себе, что он пережил, поняв, что вы ради своей работы готовы отказаться от всего – и от него тоже. Моя жена была похожа на вас, – помолчав, продолжал он. – Тоже думала, будто может добиться Бог весть чего. Когда мы познакомились, у нее было несколько магазинов в Брисбене. Ни за что бы не поверил, что она решится бросить все и уехать ко мне, но ей понравилась роль хозяйки огромного поместья. Она любила все грандиозное, и Бирраминда ей вполне подходила. Разумеется, я уговорил ее до замужества просто пожить здесь, чтобы она понимала, на что идет, но увы! Лайза знала, чего хотела, – а чего хотела Лайза, того она добивалась любой ценой.

– Зачем же вы женились на ней, если она была такой? – спросила Коппер резче, чем предполагала, но уж очень обидным оказалось сравнение. А ведь она приготовилась ревновать Мела к покойной жене…

– Сначала я не понимал, какая она, потом уже было поздно отступать. Она была очень красивая… Жаль, вы не знали ее, – вздохнул Мел. – Она могла очаровать кого угодно, хоть птицу на дереве, если бы пожелала, но у нее была железная воля и четкое понимание своих интересов. Сначала она собиралась управлять магазинами из Бирраминды, и я вбухал целое состояние, чтобы оборудовать ей кабинет в моем доме. Как-нибудь зайдите посмотреть. Там есть несколько телефонов, компьютер, ксерокс, факс – словом, все необходимое. Но Лайзе этого было мало. Заниматься хозяйством ей было неинтересно, хотя я заново обставил и оборудовал кухню. Если она не могла заняться тем, что ей хотелось в данную минуту, то начинала скучать и дергать меня, чтобы я слетал с ней в Брисбен проверить счета, или посетить салон красоты, или встретиться с деловыми партнерами. Да, деловой сметки у нее хватало на двоих мужчин…

Почему его слова звучали как оскорбление? Разве плохо быть энергичной и умной?

– Если она была такая умная, то, должно быть, стала вашей женой только потому, что действительно хотела ею стать, – подумав, сказала Коппер.

– Я и сам так считал. Конечно, у меня были, как бы вы это назвали, романтические взгляды на брак. Лайза смотрела на наши отношения более рационально. Выйдя за меня, она приобретала статус замужней женщины, полновластной хозяйки поместья в придачу к тому, что уже имела в городе, но здесь ей совсем не нравилось, и постепенно она все больше времени стала проводить в Брисбене.

– А как же Меган?

– Меган – результат отчаянной попытки спасти наш обреченный союз. Конечно, она ничего не спасла. Лайза превратила беременность в предлог для окончательного переселения в Брисбен, говоря, что ей лучше быть поблизости к больнице, что Бирраминда не место для младенца. Она уехала и уже не вернулась на ферму, и не звонила мне, пока не родила. Говорила, что схватки начались неожиданно и ей было некогда позвонить и позвать меня в больницу. Но это ложь. Впрочем, я должен быть ей благодарен хотя бы за то, что она позволила мне увидеть дочь.

Мел говорил спокойно, но Коппер видела, как напряжено его лицо. Теперь она понимала, почему непроницаемы его глаза, и не удивлялась, что он стал другим. Он был отвергнут, лишен возможности участвовать в появлении на свет своего ребенка.

Коппер очень хотелось пожалеть Мела, но она не знала, как это сделать. Будь на ее месте другая, она взяла бы его за руку или обняла, но Коппер не могла, не умела этого, как ни ругала себя за бессердечие. И к тому же она боялась, что Мелу будет неприятно ее прикосновение. Она лишь крепче вцепилась в тулью своей шляпы и молчала.

Мел после долгой паузы снова заговорил. Слова давались ему с трудом, но, видимо, он твердо решил выговориться.

– И тогда мы оба поняли, что дальше притворяться, будто наш брак существует, бессмысленно. С одной стороны, я почувствовал некоторое облегчение, с другой – меня совершенно разорил развод. Все мои деньги вложены в землю, и до сих пор я еще не восстановил того, что имел раньше. Хуже всего было расставание с Меган, но все в один голос утверждали, что девочке нужна мать. Я и сам верил, что так будет лучше, пока не узнал, что Меган препоручена своре нянек, а Лайза по-прежнему работает по пятнадцать часов в сутки. Я прилетал в Брисбен как мог часто, но этого все равно было мало, чтобы дочка признала и полюбила меня. Когда Лайза погибла в автокатастрофе и я приехал за Меган, она громко плакала от страха. Ей было всего два годика. Наверное, она подумала, что чужой дядя заберет ее неизвестно куда.

Между тем Меган копалась в прибрежном песке, не обращая внимания на двух взрослых, смотрящих на нее. Она с головы до пяток перемазалась и с серьезным лицом болтала о чем-то сама с собой.

– Сейчас она выглядит вполне счастливой, – заметила Коппер.

– Когда она такая, как сейчас, я и сам думаю, что она счастлива, но слишком уж она привыкла быть сама по себе, – вздохнул Мел. – Она совсем не помнит Лайзу, но ей очень не хватает матери. Все могло быть по-другому, если бы хоть одна из экономок задержалась у нас на год, на два, а то все эти девушки, которые приезжают на две недели, только расстраивают ее. А Меган нужны защита и опора.

– Вы ее защита и опора, – мягко сказала Коппер, но Мел не согласился:

– Одного меня мало. Я ведь не могу весь день оставаться с ней дома. Меган требуется больше заботы, чем я могу ей дать. Слишком часто девочке приходится сидеть на заборе, откуда я могу видеть ее. Она много знает про то, как управляться с коровами и лошадьми, но у нее нет детства, а ведь ей всего четыре года.

Мел замолчал, глядя на дочь, и грустно улыбнулся.

– Конечно, мне надо бы жениться. Но, пожалуй, второго такого брака я не осилю.

– Он необязательно будет похож на первый, – возразила Коппер. Не надо быть романтиком, чтобы понимать: люди женятся не для того, чтобы всю жизнь воевать друг с другом, как это было у Мела и Лайзы.

– Неужели? – хмыкнул Мел. – А где, по—вашему, я найду женщину, готовую отказаться от всего, что у нее есть, ради жизни в такой глуши? Ни друзей, ни магазинов, ни ресторанов, ни интересной работы – одна жара, пыль и тяжкий труд.

Коппер внутренне согласилась. Действительно, все так. Но ведь у той, которая станет женой Мела, будет своя речка и камедные деревья, и воздух, прозрачный как хрусталь. Она сможет прижаться к Мелу, когда ей вздумается. Она будет знать его смуглое сильное тело так же хорошо, как свое собственное, будет проводить в его объятиях долгие блаженные ночи, будет засыпать рядом с ним и знать, что утром проснется рядом с ним. Кто же была эта Лайза, чтобы бросить такую жизнь?

Неприятный холодок сжал сердце Коппер: неужели она действительно похожа на Лайзу?

– Для нее все это не будет иметь значения, если она полюбит вас, – неуверенно возразила она.

– Я вынес один урок из своей семейной жизни, – равнодушно откликнулся Мел, – одной любви мало. Лайза любила меня, по крайней мере на словах, – и вы видите, что из этого вышло. А вы сами? Вы тоже любите Глина, но не настолько, чтобы отказаться от более важных для вас вещей. Почему же моя будущая жена непременно Должна оказаться иной? Да я днем с огнем не найду другую! Нет, – отрезал он, вставая и отвязывая пони от дерева, – больше я не женюсь. Лучше найду приличную экономку, Меган этого вполне хватит. Буду надеяться, что рано или поздно мне повезет.

Он искоса взглянул на дочь.

– Собирайся, Меган. Мы едем домой.