Текст книги "Сердечный договор"

Автор книги: Джессика Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Морган опустила чашку на столик.

– Я ничем не отличаюсь от простых смертных, Алистер. Я не всегда жила на широкую ногу, росла в куда меньшем домике, чем ваш, и от покупки дома с бассейном не слишком изменилась!

– Разве?

– Нет, я мечтаю о том же. Плачу над тем же. Получаю удовольствие от тех же вещей. И всего этого купить нельзя.

– Полагаю, ты права, – задумчиво сказал Алистер. – Я раньше никогда об этом не думал… просто когда я вижу дочерей здесь, то еще яснее понимаю, сколь много не смогу им дать. Мне никогда не купить им пони. Но вдруг у Полли задатки наездницы, которым не суждено развиться? Или, возможно, Фиби могла бы стать вторым Биллом Гейтсом, а мы этого никогда не узнаем?

– Не понимаю, почему тебя это тревожит, – мягко отозвалась Морган. – Ты делаешь для них все, что в твоих силах. Они живут в уютном доме в чудесном месте. Да, у меня есть роскошный дом и дорогая машина, но, честно говоря, я ужасно им завидую.

– Ты?! – Алистер был поражен. – Почему?

– Потому что у них есть ты. – Морган была не в силах поднять на него глаза, поэтому взяла Таллулу на колени и наклонилась погладить ее. – Я бы отдала все на свете, лишь бы иметь такого отца, как ты, – тихо пояснила она. – Я никогда вот так не резвилась с отцом. Не смеялась с ним. Не обнимала его. Все, что я помню, – это ужасная пустота в доме.

– А что с ним случилось?

– Не знаю. Просто однажды он ушел. Сказал моей матери, что нашел другую женщину. Мы его больше не видели.

– Сколько тебе было лет?

– Десять.

– Но… никто не может просто так бросить своих детей. Даже Шелли видится с девочками!

– Наверное, по-другому он уйти не мог. Много лет я убеждала себя, что ему, возможно, очень тяжело пережить разрыв, а потом он оправится и приедет… И все напрасно. – Морган оставила собаку в покое и теперь невидящим взглядом смотрела прямо перед собой. – А теперь мне кажется, что отец просто устал от своей жизни и решил попробовать что-то новое. Он никогда не был примерным отцом. Но другого у меня не было.

Таллула поняла, что больше ее никто приласкать не хочет, и шумно плюхнулась на пол.

У Алистера услышанное никак не укладывалось в голове.

– И как твоя мать справлялась с этим?

– Плохо. У нее не слишком хорошо получалось обеспечивать нас и себя, но она больше не рискнула положиться на мужчину. Зато полностью доверяла своим животным. Отсюда излишний вес, избалованность и ошейники со стразами.

– А как жила ты?

– У нас с Минти было самое главное – мы сами. Минти просто старалась не думать об отце. Она оправилась куда быстрее. А я пыталась быть ответственной за всех и вся. Ни моя мама, ни Минти не были приучены к практичности, так что я планировала семейный бюджет и следила за тем, чтобы все счета были оплачены вовремя. Наверное, именно поэтому я стала такой. И, скорее всего, я имела бы куда больший успех у мужчин, если бы была беззащитной и зависимой от них, а не женщиной, которая может обо всем позаботиться – и с ещё большим успехом, чем они!

– Так вот откуда твой поиск идеала?

– Вероятно, да. Теперь мне кажется, что всю свою жизнь я провела, доказывая отцу, что мы можем справиться и без него. Бедная мама пыталась найти работу, но не имела ни образования, ни желания, и в итоге мы полностью зависели от ее родни. Правда, мамина семья проявила неожиданное великодушие и щедрость, но положение бедных родственников не слишком приятно. – Морган помолчала. – Тогда-то я и решила, что больше не буду зависеть ни от кого. Я нашла себе работу и трудилась изо всех сил. В конце концов мне удалось устроить жизнь мамы, а потом еще и помочь Минти, которую тоже бросил муж. Теперь у нас есть уверенность в завтрашнем дне, и нам не нужны мужчины.

– Точнее, у вас есть финансовая независимость, – поправил Алистер, и Морган уничижительно посмотрела на него.

– А этого мало?

– По-моему, уверенность в завтрашнем дне включает в себя не только денежные вопросы.

– Ты говоришь, как моя сестра. Вы бы прекрасно поладили! Она тоже всегда уверяет, что чувства куда важнее денег.

– Она права. Конечно, к тому времени, когда меня бросила жена, я уже не был ребенком, но боль от этого меньше не становится. Не буду врать, будто у нас не было проблем. Ее все не устраивало, она критиковала каждый мой шаг, особенно отсутствие амбиций. Ей хотелось большего – внимания, денег, приключений, любви…

– Как ты вообще в нее влюбился?

– Она о-очень красива. Я поначалу даже не мог поверить, что такая женщина способна всерьез увлечься мной.

– Наверное, ты испытал глубокое потрясение, когда Шелли ушла, – сказала Морган, которой очень не понравились его слова.

– Это точно. И если я еще мог понять, что Шелли бросила меня, то для меня было загадкой, как можно бросить маленьких девочек.

– А как они это приняли?

– Легко. Я сказал, что мама уезжает жить в Испанию, а они остаются со мной. Узнав, что собачки тоже будут дома, девочки согласились.

– Ну, по крайней мере, они видятся с матерью.

– Да, здесь им повезло. И я даже готов предположить, что Шелли их любит. По-своему. Но я не отдам их ей. Это мои дочери. Я не хочу видеть их два раза в год. Они часть всей моей жизни, а не только летних месяцев. И я тоже им нужен. Видишь ли, именно я даю им уверенность в завтрашнем дне – с эмоциональной точки зрения. Шелли всегда думает в первую очередь о себе. А я – о девочках. Сейчас Шелли, возможно, хочет забрать их. Но кто поручится, что в жизни всегда все будет гладко? Она начнет критиковать их, перепробует все свои уловки, а потом бросит. И тогда им будет куда больнее.

Морган взглянула на девочек, которые уже и думать забыли о присутствии взрослых. Неожиданный прилив нежности застал ее врасплох.

– Значит, нам нужно позаботиться о том, чтобы Шелли поверила в нашу трогательную влюбленность, верно?

– Да, – мрачно кивнул Алистер.

– Надеюсь, мы справимся.

– Придется. В любом случае сейчас уже поздно что-то менять. Я уже рассказал о тебе Шелли.

– И что именно? – заинтересовалась Морган.

– Дословно так: я встретил удивительную женщину и безумно в нее влюбился. И, несмотря на короткое знакомство, сразу же понял, что нашел женщину своей мечты. Поэтому мы начали жить вместе.

– Господи! – Морган было нелегко поверить, что все эти романические вещи Алистер ухитрился высказать без привычного иронического оттенка. – И она поверила?

– Нет. Это значит, нам придется играть как можно более правдоподобно.

Морган неожиданно струсила. Одно дело – сказать Бетани, с которой они не видятся годами, что она влюблена. И совсем другое – убедить бывшую жену ее «жениха»!

Он нежно взял Морган за руку.

– Неужели нам будет трудно притвориться, будто мы влюблены?

У Морган пересохло во рту, и она поспешно облизнула губы. Вероятно, теперь ей постоянно придется напоминать себе о том, что это всего лишь притворство.

– Я буду стараться изо всех сил.

Морган ожидала, что ее жизнь переменится, но она даже не предполагала, насколько. Одинокие ужины с Таллулои ушли в прошлое, тихие вечера с книжкой канули в лету.

Это было похоже на ускоренный курс материнства. Раньше Морган часто задумывалась, что значит иметь семью. Ответ оказался куда хуже вопроса.

Удивительно, сколько беспорядка могут навести две маленькие девочки! Алистер тоже был не самым аккуратным человеком. Морган находила чашки с недопитым кофе, пометки и самые разные ветеринарные принадлежности во всех частях дома.

Собаки быстро примирились с Таллулой, но Тип линял, а Берт имел обыкновение выкапывать ямы на газоне. Тип часто приносил домой палки и грыз их на ковре. Таллула переняла дурные привычки своих товарищей и начала валяться в траве.

Этот постоянный бардак невыносимо угнетал хозяйку. Теперь ей приходилось гулять с тремя собаками, делать покупки на всю семью и помогать детям с домашним заданием.

Алистер настаивал, чтобы она не брала на себя всю стирку и готовку, но он и без того поздно возвращался с работы. Иногда он готовил ужин на всех, и тогда Морган находила удовольствие в простой, но питательной пище. Моя посуду, она наблюдала за тем, как Алистер раздает высохшую одежду девочкам, даже не удосужившись ее выгладить. Морган сама взялась за это дело. Полли и Фиби очень понравилось носить проглаженные вещи, но Алистер был в шоке.

– Я едва узнал свою рубашку. Надеюсь, девочки не успеют к этому привыкнуть. Я не собираюсь гладить одежду, когда мы вернемся домой.

Он всегда так говорил – «когда мы вернемся домой». Как будто не мог дождаться этого мгновения. Морган же отгоняла от себя мысль об этом. По крайней мере, теперь ей не было скучно. Инглтон-Холл наконец-то превращался в уютный дом.

Алистер выгодно отличался от Поля. Тот всегда переживал из-за вина, еды, одежды. У него было больше фирменных костюмов, чем у нее самой. Алистер все время ходил босиком. Кажется, у него даже галстука не имелось. Он совершенно спокойно уплетал консервированные бобы прямо из банки. Алистер был вспыльчивым и часто ворчал, но Морган все время чувствовала, как у нее теплеет на душе, когда он входит в комнату.

Сначала она убеждала себя, будто просто начинает входить в роль, но в итоге ей все-таки пришлось признать, что она находит Алистера не просто привлекательным, а неотразимым.

Морган изо всех сил пыталась скрыть зародившееся увлечение под привычной резкостью. Минти бы на это не купилась, но, с другой стороны, Алистер не настолько хорошо знал свою «невесту».

По крайней мере, она на это надеялась.

Ночами Морган долго ворочалась в постели, думая о близком соседстве Алистера. Приходилось постоянно напоминать себе, что, даже если бы они делили постель, все это вскоре подошло бы к концу. Но он бы лежал, прижавшись к ней, и можно было бы ласкать друг друга, целовать…

Но Алистер к ней ни разу не прикоснулся. Он разговаривал с ней, улыбался, смеялся, но ни разу даже не взял за руку.

– Может, мне попросить Бодил вернуться? – как-то спросил он, глядя, как Морган с пыхтением вынимает из машинки очередную кучу белья.

– Все в порядке. Честно говоря, я очень рада, что снова занята. После моего переезда хлопоты закончились, и я не знала, что делать с таким количеством свободного времени. Нет ничего хорошего в том, чтобы постоянно сидеть дома, скучая. Все видится по-другому, если в доме появляются дети. До тех пор, пока вы не появились в Инглтон-Холле, я даже не понимала, как мне здесь одиноко.

Сегодня ужин готовил Алистер, и сейчас он метался по кухне в поисках разделочной доски.

– А почему ты тогда бросила работу?

– Сложно сказать, – вздохнула Морган, развешивая белье на веревке в дальней части кухни. – Наверное, я достигла вершины, и борьба осталась позади. Однажды я пошла на риск, преодолела все трудности, а что дальше? – Она расправила на веревке трусики девочек. – И вот мне предложили продать компанию за очень хорошую сумму. Я думала, наступил подходящий момент начать что-то новое. И тогда я встретила Поля.

Алистер отвлекся от доски, на которой резал лук, чтобы взглянуть на Морган. Сейчас, когда она заговорила об этом человеке, ее черты прояснились, глаза заблестели, губы приоткрылись, и Морган казалась почти красивой.

Алистер поймал себя на том, что завидует этому Полю. Он вспомнил рассказ Морган о любви к нему и о своем мимолетном счастье. Он бы многое отдал, лишь бы вызвать на ее губах улыбку.

– Я была совершенно уверена, что мы с Полем… предназначены друг для друга. Он казался мне самим совершенством.

Алистер фыркнул – очевидно, слишком громко, так как Морган вздрогнула и быстро посмотрела на него.

– Конечно, о мужчинах так не говорят, – продолжала она, – но он просто блистал, выгодно отличаясь от всех моих знакомых. Поль был умен, остроумен, разбирался в винах, кухне, искусстве и не боялся проявлять чувства. О да, он был идеален.

Алистеру, ожесточенно кромсавшему лук, Поль показался позером. А потом ему стало стыдно за свою поношенную рубашку, босые ноги и полное равнодушие к искусству. Скорее всего, Поль не стал бы готовить спагетти и уж тем более не потратил бы на соус бесценное красное вино.

Даже не подозревая о душевных муках Алистера, Морган снова повернулась к белью. Да, Пол мгновенно очаровал ее. А вот ее чувства к Алистеру зарождались постепенно, незаметно вкрадываясь в душу…

Но кое-что осталось неизменным: Алистер тоже ей не принадлежит.

Да и хочет ли она снова поставить свое сердце на кон? Оно еще слишком уязвимо, рана совсем свежа, так стоит ли опрометчиво вручать сердце человеку, увлеченному ею еще меньше Поля?

Нет.

– Я была так счастлива, – снова заговорила Морган, – как будто всю жизнь ждала только его. И думала, что мне наконец-то повезло. – Она аккуратно повесила на веревку футболку Фиби. – Но на самом деле это было страшное невезение.

Алистер взглянул на Морган. Она стояла спиной, но он с легкостью представил себе ее лицо. Губы крепко сжаты, в глазах отсутствует всякое выражение, а подбородок снова гордо поднят. Чтобы никто не заметил ее уязвимости.

– А что именно случилось?

– Он струсил. У меня было столько планов… Я купила этот дом, думая, что мы вместе приведем его в порядок и счастливо заживем здесь.

– Звучит неплохо.

– Только Полю нравилась городская суета. Он обожал Лондон и не собирался жениться – по крайней мере, на мне. В итоге он сказал, что мне следует исключить его из всех своих планов.

– Не самое приятное чувство, верно?

– Когда тебя отвергают? – вздохнула Морган. – Да уж.

– Я знаю, каково это – погнаться за драгоценностью и нащупать фальшивку.

– Так было у тебя с Шелли?

Алистер кивнул, высыпая зверски растерзанный лук на сковородку.

– Знаешь, она очень красивая. Я потерял голову с первого же взгляда.

Морган нахмурилась. Неужели Алистер обращает внимание в первую очередь на внешность? Тогда неудивительно, что он не находит Морган привлекательной.

В любом случае она уже решила, что не стоит рисковать и влюбляться в Алистера.

Верно?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Верно, с сомнением заверила себя Морган. И все же было бы невежливо не проявить интерес.

– А как вы познакомились?

– Мы встретились в том самом пабе. Я тогда только-только приехал в Инглтон на практику. Шелли жила у подруги, дочери местного богатого фермера. Девушки устали сидеть дома и решили немного развлечься. Один взгляд на Шелли – и я понял, что пропал. Белокурые волосы, синие глаза и хрупкая фигура – и за всем этим скрывались упрямство и желание делать все по-своему. Правда, тогда я еще этого не знал. Между нами сразу же вспыхнула страсть. К тому же я предлагал ей стабильность и постоянство. Если бы не брак со мной, Шелли пришлось бы искать работу.

– Но она же должна была тебя любить! Никто не выходит замуж ради стабильности!

– Разве? – иронически бросил Алистер.

– Ты же не миллионер, способный содержать ее в роскоши!

– Ну, здесь ты права, – Алистер снова занялся соусом. – Возможно, она верила, что любит меня. Может быть, перепутала страсть с любовью. Единственное, что нас не разочаровало, – это постель.

Значит, ему нравятся хрупкие блондинки. Разумеется, на этом фоне у крепких, рослых брюнеток нет никаких шансов…

– Возможно, Шелли думала, что это даже романтично – выйти замуж за ветеринара и жить в деревне. Но уже через несколько месяцев она начала невыразимо скучать.

– Значит, страсти оказалось недостаточно? – не без сарказма спросила Морган.

– Вот именно, – подтвердил Алистер. – Шелли уговаривала меня переехать в Лондон. В общем-то, дети были последней попыткой спасти наш брак. И на какое-то время это сработало, но в последние несколько лет с ней было трудно даже разговаривать. Тяжело жить с человеком, который только и ждет возможности тебя бросить.

Морган различила в его небрежном тоне нотки застарелой боли. Как страшно осознавать, что любимая жена мечтает покинуть твой дом, а твоим детям не суждено получить идеальную, дружную семью…

– Мне очень жаль, – неуклюже произнесла Морган.

Бетани позвонила на следующий вечер.

– Хочу убедиться, что ты по-прежнему ждешь нас в пятницу. Просто не могу дождаться встречи с единственным человеком, который оказался достаточно хорош для Морган Стил!

– Я сказала ей, что ты тоже горишь желанием с ней познакомиться, – сообщила Морган «жениху», пересказывая их разговор.

– А я уже успел забыть о том, что она скоро приезжает.

Алистера удивило, как быстро они все привыкли друг к другу. С Морган было очень хорошо. Отнюдь не легко, нет. Она постоянно отстаивала свое мнение, но ее резкость Алистер начал находить очаровательной. Остроумие Морган совершенно покорило его. Даже злясь друг на друга, они ухитрялись смеяться.

– Напомни мне еще раз эту историю. Мы уже женаты?

– Обручены, – поправила Морган. – И отчаянно влюблены.

– Если мы так влюблены, то почему я до сих пор не удосужился сделать тебя своей – окончательно и бесповоротно?

– Потому что мы запланировали идеальную свадьбу на сентябрь, – быстро нашлась Морган. – Будут присутствовать только родные и близкие друзья, так что добиться приглашения ей не удастся. Иначе у нас действительно появятся проблемы. Мы же не хотим этого, верно?

Алистер посмотрел на нее сквозь хрусталь бокала. Его все время удивляло, что эта сильная женщина не верит в собственную привлекательность. Блестящие темные волосы были заправлены за уши, чувственные губы весело улыбались, глаза сияли.

– Нет, – наконец согласился Алистер. – Конечно, это нам совершенно не нужно. – Он перевел взгляд на ее ухоженные руки, рассеянно крутившие бокал, и внезапно спохватился: – У тебя нет обручального кольца!

– Нет, а что?

– Если Бетани действительно так наблюдательна, как ты уверяешь, она не преминет обратить внимание на эту деталь.

– Ты прав. Я обязательно куплю себе кольцо.

– Это я должен его купить, – хмуро возразил Алистер.

Морган удивленно воззрилась на него.

– Ну, при обычных обстоятельствах – разумеется, но в данном случае это будет глупо. Я выберу кольцо с огромным бриллиантом, чтобы Бетани удостоверилась, что ты любишь меня до безумия.

– Мне это не нравится, – упрямо заявил Алистер.

Морган удивилась еще больше.

– Если хочешь, можешь пойти со мной, – предложила она. – Мы выберем его вместе, но, по-моему, тебе не следует выбрасывать деньги на ветер, покупая дорогое кольцо, которое ровным счетом ничего не означает.

– Нам и не нужно его покупать, – внезапно его лицо просветлело. – У меня есть идея получше.

Как всегда, Алистер обнаружил Морган на кухне, вернувшись вечером с работы.

– Извини, я немного опоздал. Нужно было кое-куда зайти, чтобы принести тебе вот это, – он вытащил из кармана маленькую коробочку.

Вытерев руки полотенцем, Морган приняла коробочку и подняла крышечку. Коричневая кожа успела выцвести и местами потрескалась, некогда белоснежный бархат пожелтел от времени, а в центре золотое кольцо гордо рассыпало яркие блики.

– Это принадлежало моей бабушке, – объяснил Алистер, жалея, что не может прочесть мысли Морган. – Шелли хотела, чтобы я подарил ей новое кольцо, но я сохранил это на случай, если оно пригодится кому-то из девочек.

Он замолчал, осознав, что готов говорить что угодно, лишь бы как-то заполнить воцарившееся молчание.

Морган медленно подняла на Алистера сияющие глаза.

– Оно прекрасно, – просто и искренне произнесла она, и он почувствовал неимоверное облегчение.

– Тебе правда нравится?

– Конечно. Это просто великолепно!

– Примерь.

Морган, едва дыша, надела кольцо на безымянный палец. Сапфиры и крошечные бриллианты радостно заискрились. Морган знала, что это глупо, но у нее перехватило дыхание. Она изо всех сил старалась не думать, на что была бы похожа их настоящая помолвка, если бы Алистер любил ее достаточно сильно, чтобы провести вместе остаток своих дней.

– Подходит? – спросил он, и Морган нашла в себе силы весело улыбнуться.

– В самый раз!

Но что-то в ее улыбке смутило Алистера.

– Тебе вовсе не обязательно носить именно его. Я просто подумал… – Ну, и что ты подумал? Что теперь она обязана не снимать его с пальца, раз ты его ей дал? – Просто так будет дешевле, – пробормотал Алистер.

– Это верно, – с той же улыбкой отозвалась Морган. – Какой смысл тратить тысячу фунтов на побрякушку, которая ничего не значит?

– Точно, – с облегчением согласился Алистер, обрадованный тем, что она приняла на веру первое пришедшее ему в голову объяснение.

– В любом случае так будет куда убедительнее. Бетани могла бы заподозрить, что я сама купила кольцо с огромным бриллиантом, тогда как ты не подарил бы мне кольцо своей бабушки, если бы не любил меня.

Повисло неловкое молчание. Морган неожиданно осознала, что последняя фраза прозвучала как вопрос. Какой кошмар!

Их взгляды встретились и уже не желали разлучаться. И сердце забилось быстрее, гоня кровь по венам, и все чувства обрели небывалую остроту… Морган слышала тиканье часов в прихожей, чувствовала острый запах пармезана, который терла до его прихода, ощущала непривычный вес кольца на пальце.

И словно впервые Морган увидела Алистера. Оказывается, она не замечала стольких деталей! У него были удивительно густые и длинные ресницы, у глаз пролегли морщинки, проблески седины на висках пока не привлекали к себе внимания, да и бледный шрам на щеке тоже…

– Что ж, будем надеяться, все получится, – сказал Алистер, и звук его голоса вывел Морган из ступора.

Получится? Что именно?

Ах да, конечно. Убедить Бетани.

– Я в этом уверена, – с трудом отведя взгляд, произнесла Морган. – Большое спасибо за кольцо. Обещаю, что буду беречь его.

Теперь она повернулась к нему спиной. У Алистера был еще один жизненно важный вопрос, но он не знал, как начать.

– Почисти, пожалуйста, картошку, – попросила она.

– Конечно. – Алистер закатал рукава, взял ножик и подошел к раковине. – Знаешь, я тут думал о Бетани…

– И что?

– Как ты считаешь, мы должны спать вместе?

Морган едва не протерла собственный палец вместо сыра.

– Нет, я не имею в виду «спать» в том самом смысле. Мы должны, э-э-э… жить в одной комнате?

Морган попыталась собраться с мыслями.

– А ты думаешь, это необходимо?

– Ну, девочки-то, может, и съели нашу басню, но чтобы убедить взрослую женщину…

Ей пришлось признать его правоту.

– Да, конечно. Бетани наверняка будет настырно заглядывать в каждую комнату и мило удивится, почему это твои вещи лежат не в моей спальне.

– Как и Шелли. Мы могли бы сделать вид, что ждем первой брачной ночи, но вряд ли они обе на это купятся.

Ну уж нет, Морган не позволит этой распрекрасной Шелли считать, будто их отношения с Алистером – лишь бледная тень его первого брака.

– Да, это верно, – небрежно отозвалась она. – Может, тогда переедешь в мою спальню сегодня же? В моей огромной кровати хватит места для нас обоих.

Так и есть, убеждала себя Морган, когда Алистер перенес вещи в ее спальню. Его одежда заняла свободные ящики комода.

Да. кровать действительно широка… Алистер ляжет с одной стороны, Морган – с другой, и все равно пожелания спокойной ночи придется выкрикивать, иначе они не услышат друг друга.

Но все эти размышления ни капли не способствовали обретению душевного спокойствия. Морган уже готова была лечь в ванной!

Вместо этого пришлось отыскать в одном из ящиков ночную рубашку, которую ей когда-то подарил Поль, – шелковое произведение искусства на двух бретельках. Правда, не так уж много она прикрывает… Не просвечивает, и на том спасибо.

И чего она так нервничает? В конце концов, Алистер уже видел ее в купальнике! А теперь нужно всего лишь дойти от ванной, где она переодевалась, до постели, лечь и укрыться одеялом.

Морган долго стояла перед дверью, пытаясь обрести душевное равновесие. Она знала, что это глупо. Им обоим далеко за тридцать, нет причин волноваться. Алистер ясно дал понять, что она его не волнует. И даже если бы это было не так, он не из тех мужчин, которые могли бы извлечь выгоду из этой ситуации.

Какая жалость!

На самом деле Морган боялась не Алистера, а себя. Вдруг она подвинется к нему во сне? А потом проснется и не сможет удержаться от прикосновений? Скорее, сразу придушит его в порыве страсти.

Нет, конечно, этого она не сделает.

Но ее руки почему-то дрожали так, что не сразу удалось повернуть дверную ручку. Наконец Морган вышла из ванной, подошла к постели и юркнула под одеяло. И только тогда рискнула оглядеться.

Алистер стоял у комода, укладывая в ящик носки. Морган охватило жгучее разочарование. Неужели он ничего не видел?

А если бы и видел, то точно не взирал бы на нее с восхищением безнадежно влюбленного мужчины. Алистер смотрит на нее, как на овцу, у которой рези в животе!

Задвинув ящик, он подошел и опустился на край кровати.

– Ты в порядке?

– В полном, – Морган жалко улыбнулась, натягивая одеяло по самый подбородок.

– Не нервничай, ничего я с тобой делать не собираюсь, если, конечно, ты именно этого боишься. Обещаю держать руки при себе.

– Я не боюсь, – отрезала Морган, разозлившись на себя за проявленную нервозность. – С чего мне бояться? Нас совершенно не тянет друг к другу, так что с руками не будет никаких проблем.

– Вот и я о том же. Но если тебе будет спокойнее, я могу спать на диване. Не привык к таким роскошным кроватям…

– Не смеши меня, – велела Морган, чувствуя себя немного глупо – и оттого злясь еще сильнее. – Не нужно таких жертв, поскольку я абсолютно спокойна, – солгала она. – Но если ты боишься, что я не смогу держать руки при себе, то можешь положить в центре постели подушку.

Чтобы доказать, что она в полном порядке, Морган даже заставила пальцы, стискивающие край одеяла, разжаться. Оно, разумеется, сразу же сползло, открыв плечи и прекрасную грудь.

Алистер отвел глаза.

– Нет, этого я не боюсь, – поспешно возразил он, поднимаясь на ноги. Хотя идея с подушкой начала казаться ему очень привлекательной.

Алистер нашел старую пижаму, которую носил, когда к ним в гости приезжали родители Шелли. Точнее, он обнаружил только штаны, куртка испарилась в неизвестном направлении.

Проследовав в ванную для церемонии переодевания, Алистер изо всех сил старался не думать о Морган и ее синей ночной рубашке. Наверняка шелк. Морган вообще носит вещи из таких материалов, которые хочется узнать на ощупь…

Так, хватит. Нельзя направлять свои мысли по такому пути, если сейчас предстоит лечь в одну постель с Морган. Эта женщина ясно дала понять, что ее ни капли не привлекает подобная… хм… перспектива. И Алистер, в общем-то, понимал ее. Морган – женщина другого круга. Она сильная, умная, необыкновенная, иногда даже красивая.

Что такая женщина может найти в парне вроде него? К тому же у нее был этот возвышенный Поль. Как после утонченного мужчины делить постель с деревенским ветеринаром?

Значит, нужно всего лишь выйти отсюда, лечь рядом с Морган и думать только о Полли и Фиби, ради которых он все это и затеял. А вовсе не о соблазнительной женщине в этой чертовой шелковой рубашке!

– Боюсь, мне придется оставить телефон включенным, – произнес Алистер. – Мне иногда звонят по работе.

– И часто ты отправляешься ночью по срочным вызовам? – Морган с облегчением почувствовала, что язык снова ей повинуется и она еще способна на непринужденный разговор. Даже несмотря на обольстительного мужчину в старых пижамных штанах.

Поджидая Алистера, Морган взяла книгу и притворилась, что полностью поглощена ею.

Притворилась – ключевое слово. У Морган возникло ощущение, что на каждой странице напечатан портрет Алистера. Конечно, он не был голливудским красавцем, но это сильное, мускулистое тело и широкие плечи полностью завладели ее воображением.

Как хорошо было бы прижаться к этому плечу щекой…

– Не слишком часто, но такое случается, – ответил Алистер, сев на край постели и включая будильник на мобильном телефоне. – Иногда приходится вскакивать и идти по вызову, не глядя на часы.

Морган звучно захлопнула книгу.

– Интересная книжка? – как ни в чем не бывало, осведомился Алистер, оставив телефон в покое и залезая под одеяло.

– Э… да, пожалуй, – тоненьким голоском отозвалась Морган.

– Не обращай на меня внимания, если хочешь почитать. Свет мне не помешает.

Но Морган положила книжку на тумбочку возле кровати.

– Нет, я уже устала.

– Ну, тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Морган выключила свет, отчаянно надеясь, что в темноте ей станет легче.

Отнюдь. Теперь вместо того, чтобы видеть Алистера, она отчетливо ощущала тепло его тела. Почувствовала, что он повернулся на другой бок, устраиваясь поудобнее.

Вскоре его ровное дыхание убедило Морган, что Алистер мирно заснул. Ей даже стало обидно оттого, что он так легко провалился в сон, пока она тут мучается.

От напряжения во всем теле начало сводить мышцы. Очень осторожно, боясь потревожить Алистера, Морган перевернулась на бок. Но и в этой позе сон упорно не желал почтить ее своим присутствием. Потом ей стало жарко, и пришлось откинуть одеяло.

Только-только успокоилась, и сразу же захотелось в туалет! Боже правый! Морган чувствовала, что эта ночь станет самой длинной в ее жизни. Придется прокрасться в туалет. И естественно, ей показалось, что все звуки разносятся по дому с утроенной громкостью.