Текст книги "Совращенная тенями (ЛП)"
Автор книги: Джесса Слейд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
Рыжеволосая женщина подняла голову. Ее глаза сияли золотом.
Внезапно началось соперничество, чей потусторонний посетитель первым отведет глаза? Конечно, колоссально глупо. Она могла сказать, что в Сере тшува или джинн? И вообще имело ли для нее это значение?
– Разве это не всегда душа? – сиял проповедник. – Подойди ближе, дитя.
Половина ее противилась этому. Возможно, ее демон пытался предостеречь ее, или же детское отторжение Бога, что он не спас ее мать?
Она избавилась от своей неуверенности и пошла вперед. Его рука коснулась ее лба. И больше не могла себе помочь, ее глаза закрылись.
Она упала назад, хор начал другой претенциозный гимн, каждый бас отдавался у нее в груди.
– Будьте исцелены, – кричал проповедник. – И все, что мучает вас.
Теперь она не слышала звук, раздражающий ее барабанные перепонки, она была далеко.
Но перед этим она еще раз твердо взглянула в золотые глаза ангела.
Не которые люди стали продвигаться к проходу. Сера нашла между ними свободное место, чтобы привести голову в порядок, которая гудела от всего произошедшего.
Облака освещали первые лучи солнца. Она терла свои глаза, как будто могла замазать фиолетовый свет в них, а она знала, что он был там.
Возрождение продолжалось всю ночь. Наконец, толпа просачивалась наружу, все с красными глазами и слезами на глазах. Сера вошла внутрь.
Женщина-ангел стояла рядом с проповедником. Золотой свет все еще мерцал вокруг нее, но намного меньше, как будто эта работа иссушала ее. Но когда он обнял ее и поцеловал в лоб, жар вспыхнул снова.
Его позвали с другой стороны сцены, и он удалился, а женщина осталась и прямо смотрела на Серу. Они встретились на самом краю сцены.
Женщина возилась в карманах.
– Вы пришли забрать свои деньги?
Сера покачала головой.
– Почему я должна забрать их?
– Так как мы не смогли излечить вас. Ваша душа все еще расколота.
– Как было сказано ранее здесь, – это не всегда выходит.
– Очень может быть, – бормотала женщина. – Это сложный философский вопрос, а у меня нет желания сейчас спорить.
Сера запрыгнула на сцену.
– Я думаю, что ваш муж не знает, что вы находитесь во власти ангела.
Женщина дотронулась до обручального кольца на пальце.
– Мы называем это пришествием.
– Действительно звучит менее агрессивно, – согласилась Сера.
Женщина слабо улыбнулась. Она села и погладила стул рядом с собой.
– Я – Нанетт, и я не хочу иметь растяжение мышц шеи. В отличие от тшувы, мой ангел не лечит удары и ушибы.
Ее голос звучал больше завистливо, чем осуждающе, так, что Сера села рядом с ней.
– Я – Сера, и очевидно имею растяжение мышц в моей душе. Как долго в тебе живет ангел?
– Начиная от моего удивительного выздоровления от лейкемии в семь лет. – Женщина сморщила нос. – Когда мои тетки говорили об ангелах, следящих за мной с небес, они об этом не знали. – Она посмотрела на Серу. – Вы же не так долго. Я вижу остатки ада, которые снуют вокруг вас.
– Скажите, что я и воняю как самородная сера.
Нанетт улыбнулась.
– Нет. Но вы не должны никому смотреть в глаза, когда демон активен. Фиолетовый слишком заметен, хотя люди будут пытаться найти этому логичное объяснение.
Сера вспомнила вспышку в глазах Арчера, когда он пробовал поговорить с ней на мосту, прежде, чем демон прибыл к ней. Она думала, что это красиво.
– Я никогда не видела таких, как ты, здесь, – сказала Нанетт.
– Возможно, они достаточно сильны, чтобы скрывать это.
– Я не пропустила бы их. Они не приходят сюда. Не один не считает нужным поговорить с ангелом. Охваченные думают, что все знают о сражении между добром и злом.
– Но вы остались связанны с… – Сера задумалась на мгновение. – Я хотела сказать с реальным миром. Возможно, только я от него оторвана.
Нанетт призрачно улыбнулась.
– Я была молода, когда вышла замуж за Дениэля. Он хороший человек, и хочет помочь всем. Мне было это нужно.
Сера нахмурилась.
– Он не знает кто вы, но работает за счет вас.
Нанетт ощетинилась.
– Я держу пари, что мы помогаем, куда большему количеству людей с такими программами, чем вы со своими убийствами демонов.
Сера взяла ее за руку.
– Я не критикую вас. – Она любила свою работу. У нее был человек, который ее любит. Что бы немного успокоить другую женщину, она добавила. – Мой отец был пастором. Именно поэтому я приехала сюда сегодня вечером, когда увидела ваше объявление.
Нанетт кивнула, все еще не много раздраженно.
– Я не хочу оправдываться. Честно, хозяева ангелов более вспыльчивы, чем вы. Как будто против войны можно бороться только оружием.
– У вас есть свой метод борьбы? – Сера улыбнулась. – Держу пари, что это намного опрятней, чем у нас.
Нанетт улыбнулась в ответ.
– Не знаю. Они, очевидно, только складывают оружие в мешок, а «церковная мышь» просто недоразумение.
Сера колебалась, гадая, оскорбят ли ее слова.
– Вы действительно лечите людей?
– Мощь приходит ко мне, и я отправляю ее. Вчера в магазине хозяйственных товаров, пересчитывала деньги, когда кто-то вскрикнул. Кассир был возбужден, потому что не мог собрать монеты рассыпавшиеся, я наклонилась. И затем направила энергию на его артрит. – Нанетт потянула руку. – Люди кажутся счастливее после того, как побывают здесь.
– Это хорошо. – Мысли Серы пошли далеко вперед к возможностям, которые она даже боялась рассматривать.
– Я удивлена видеть, охваченную женщину, – сказала Нанетт. – Демоны обычно стремятся к сильным мужчинам.
Сера сгримасничала.
– Да, те большие, сильные мужчины, тоже были довольно удивлены. Я думаю, что ангелы не такие женофобы.
– Они выбирают всех возрастов, физических типов, умственных возможностей. Хозяева ангелов могут вызывать отвращения, стареть и умирать, как другие люди.
– Я предполагаю, что ангелы не должны ничего доказывать.
Нанетт посмотрела на ее.
– Вы? Вас соблазнил демон?
Неудивительно, что тальяны отворачивались, когда Зейн говорил о владении. Арчер был прав. Сера не хотела показывать слабость, которая сделала ее жертвой демона. Это наверно было связано с тем, что гордость пропадает перед владением.
Она пожала плечами. Это и был весь ответ, который она могла дать.
Нанетт положила руки на колени.
– Итак, зачем вы меня ждали?
– Если я правильно поняла суть войны, как вы все говорите, мы боремся, возможно, я хотела встретиться с союзником.
– Ангелы не сражаются рядом с тшува. Фактически, остерегайтесь тех, кто думает, что хороший демон, направляющийся в ад. Они убили бы вас и оставили вашего тшуву, раскаиваться самостоятельно.
Сера закатила глаза.
– Довольно набожно.
– Не насмехайтесь. Хозяева могущественных демонов не могут быть остановлены такой церковной мышью, как я.
– Возможно хороший удар по голове, заставил бы их судить по-другому.
– Твои глаза фиолетовые, – сказала Нанетт.
Сера заставила свое раздражение исчезнуть.
– Вы думаете, что они бы оценили помощь. Скажем так, что наши две армии сражаются на разных фронтах, и по середине еще не встретились.
– То есть сражение никогда не будет выиграно.
Сера сидела. Как ангел мог повторять пессимизм Арчера?
Нанетт подняла обе руки, показывая ладони, как будто раскрывая, что-то очевидное.
– Как вы можете победить?
– Иссушить каждое преступное намерение. Убить каждого фералиса. Запереть это царство против каждого джинна.
– Но вы не знаете, где реальное сражение.
– Царство демонов? – Пульс Серы ускорился, сползая к демону. – Я была там, в течение моего владения. И я мельком видела, когда Арчер и я…
– Нет, – вспышка золота украсила глаза Нанетт. – Где каждый день происходит бой между добром и злом? В человеческом сердце.
Сера моргала.
– О.
Золотая вспышка пропала.
– Да. Почему тогда ангелы и демоны не сошлись на прямой бой? Их поле битвы находятся в нас. Пока есть хоть один соблазненный злом, война продолжается.
Сера надула губы.
– Это усложняет дело.
– Спасение – это дорога, не схватка с фералисом.
– С парой свечей в безглазых черепах, они бы сделали прекрасную дорожку из факелов – Сера вздохнула. – Я слушаю вас.
– Ты можешь не согласиться.
– То есть мы должны вечно сражаться без надежды на победу, – Сера изобразила твердые грани лица Арчера, оттененного болью и усталостью еще более острыми, чем лезвие. Ее сердце билось для него, но она была удивлена его выносливостью. Он никогда не сомневался бы.
Нанетт покачала головой.
– Сама вечность слишком коротка, что бы так рассуждать.
Сера немного помолчала.
– Тогда почему?
– Ведь иначе, ждет бесспорное поражение.
– Ангелы говорят вам об этом?
– Мои тети. Я благодарю Бога за них, каждый день. – Когда ее позвали по имени, она встала. – Вы придете еще, тогда мы сможем пообщаться?
Сера не ответила. Она посмотрела в другой конец комнаты, где проповедник махал рукой.
– Он счастливчик, его жена ангел.
– О, он говорит то же самое каждый день. Главным образом за то, что я веду домашнее хозяйство. – Нанетт улыбнулась, и на щеках появились ямочки. – Он меня любит. Я люблю его.
Она не сказала ничего больше, как будто этого было достаточно.
Когда Сера протянула Нанетт руку, та проигнорировала ее и просто обняла.
– Вы придете снова?
– Есть столько всего, что я хочу узнать. Например, демоны и ангелы, что-то вроде материи и антиматерии, почему мы до сих пор не разорвались?
Нанетт отодвинулась.
– Я рада, что вы не говорили этого прежде, чем я обняла вас. Мы добавим вас к нашим посетителям.
– Не беспокойтесь. Я не буду домохозяйкой.
– Я думаю, что нам надо стремиться к чему-то более существенному, так или иначе.
– Новому оружию?
Нанетт сморщила нос.
– Миру.
Дениэл шел к ним, улыбаясь. Сера встала. Она не хотела вести светскую беседу с мужчиной, который не подозревает об опасности вокруг него.
Было слишком трудно решить, опасалась ли она за него… или завидовала.
Глава 15
Корвас Вейлриус уставился на ворону. Так много оттенков черного, затронутых в этом оперении. Для этой обычной птицы, с ее незаурядностью и беспечностью, царство демона не имела никакого значение, по сравнению с этими тонкими слоями и цветами оперения.
Он накрыл ее своей рукой, смакуя теплоту на своих ладонях, несмотря на холод кольца на его пальце.
Он сбросил ее на пол.
Осколки стекла разлетелись, они были больше, чем он ожидал. В клетке филигранной работы, ворона расправила крылья.
– Испорчено, – шипел Корвас. Его черные метки на руках болели от старой боли.
Стеклянная птица никогда не могла бы взлететь. Но должна была выглядить будто она взгромаздилась на его подоконнике, потому что еще не понимает, что надо бежать.
Его последняя работа, несмотря на ее прозрачность, была свинцовой и мертвой. Он должен избавиться от нее.
Ворона вставила свой клюв между прутьями клетки, поворачиваясь к одному из осколков, который приземлился поблизости. Она пыталась подтащить его к себе.
Корвас направил яркий свет на живую птицу, он схватил палку со стола, и пару раз ударил по клетке.
– Спать, – рычал он. – У меня ночная работа, но завтра…
Тени крутились вокруг него в жадном потоке, поскольку он пробирался через город. Он не останавливался, чтобы потворствовать их просьбам. Еще не много и они окажутся на таком банкете, что насытятся навечно.
Тени следовали за ним по лестничному пролету, мимо стилизованного дракона и набором бумажных фонариков, которые раскачивались при порывах ветра. Он открыл дверь, и они проникли до него и после.
Хозяйка отпрянула и распахнула глаза. На мгновение он подумал, что она может видеть тени, это, конечно, редкость, но бывает. Но ее пристальный взгляд остановился на нем, и он понял, что его собственное голодное выражение пугает ее.
Он попробовал принять более приятный вид.
– Добрый вечер. Я полагаю, мои друзья уже здесь.
Она не ответила, а только поклонилась, когда он прошел мимо. Он подошел к кабинке, где сидели два мужчины.
Один, сжимал бутылку в руке, и смотрел поперек стола на большую тарелку суши.
– Джеф, как ты можешь это есть?
– Я ем, когда мне хочется. Ты должен это попробовать.
– Ты постоянно хочешь есть.
– И что такого Мэтти? Ты собираешься все это выпить?
Корвас, отметил про себя покрытую пятнами ненасытную ауру Джеффи и не был удивлен ненасытностью этого человека. Испуская свою душу, подобно омертвелой коже, он, наверно, всегда, чувствовал себя опустошенным. Торговец наркотиками имел больше души, чем этот.
– Господа. – Он присел на стул. – Я опоздал. Простите меня.
Джеффри махнул ему палочками для еды, рассеевая пятна его души. Тени роились близко. Но быстро отпрянули назад к дымовой волне.
– Спасибо, что пришли, – Метью сидел напряженно, сжимая в руках бутылку. – Я знаю, что уже поздно.
Тени кружащиеся вокруг Джеффри поднялись над задней частью кабинки, цепляясь за красный круглый фонарик, висящий над ним. От звука их шипения мороз прошел по коже, и свечи в фонаре стали подрагивать.
Метью опустил бутылку, что бы поднять себя.
– Я пригласил вас обоих сюда, чтобы вы знали, – он вздохнул. – Завтра будет собрание, и я хочу предложить начать закручивать гайки в Солацин.
Джеффри выранил свои палочки для еды и начал, что-то бормотать. Он прочистил горло. Тени на лампе ждали лакомого кусочка…, тогда с жутким звуком лампа треснула над головами. Из-за чего тени немного отступили.
Корвас поднял брови.
– И почему нельзя оставить такое чудесное открытие как Солацин?
– Какой хуй вернет нам все наши деньги? – рычал Джеффри.
Метью перегнулся, через стол.
– Вы же слышали. Полиция и здароохранение просто кричат об этой новой заразе. Они называют его Солво. – Он отпил из всоей буталки. – Солво? Солацин? Забрать у нас? Оно наше. Так или иначе, оно уже распростаняется на улице. – Он отложил бутылку и посмотрел на своих собеседников, чтобы они разделили его ужас.
Они посмотрели на него. После некоторого молчания Джеффри вернулся к суши.
Метью опустил глаза.
– Вы же знали, – шептал он. – Вы знали, что это убивает людей? Они говорили, что чувствуют себя лучше, их боль уходит, так же как вы и говорили. Но также они вообще больше ничего не чувствуют, они превращаюися в гребанных зомби.
– Зомби? О, пожалуйста, – Джеффри сказал раздраженно. – Не при такой же дозе. По крайней мере, это можно скинуть на, что-нибудь другое.
– Нет,… Вы говорили, что у вас были несчастные случаи в клинических испытаниях?-
Джеффри пожал плечами. – Ни что не проходит бесследно. И без несчастных случаев. Или может?
Метью покачал головой.
– Наши психиатрические фармацевтические лекарства, как предполагалось, должны помогать людям!
– Мы помогаем. – Корвас положил свою руку поверх сжатого кулака Метью. Его кольцо сверкало, отражая свет от треснутоко фонарика. – Иногда надо прежде навредить, а потом помочь. Далеко не каждый можно помочь. Иногда надо позволить тем людям…
– Нет. – Метью встал. – Когда вы принесли мне формулу Солацина и помогли Джеффри распространить его оптом, вы не говорили об этих нюансах.
– Не будь идиотом, – сказал Джеф. – Мы делаем наркотики. Конечно, есть побочные эффекты. Так или иначе, в жизни и без этого бываю разные «нюансы». Почему тебя беспокоят эти окровавленные детали?
Корвас опустил свои глаза.
– Детали начинают вас беспокоить, Джеффри? Это потому что вы пременянете Солацин?
Джеффри был поражен.
– Все хорошо. Я не зомби.
Присматревшись, он увидел, что тени отходили все дальше от его пятнистой души. Корвас облизал губы. Червь не упоминал этот побочный эффект химического desolator numinis отравляющий душу так, что она становиться неприглядной даже для теней. Ссохшийся Джеффри и его кислая душа не были банкетом, но камень в его кольце так не думал. Не то, что бы лишение души было обязательным. Корвас нуждался только в оставшихся телах, освобожденных от воли и всякой этики, гибкие к любому предложению, которое обещало заполнить больную пустоту внутри них.
Метью провел ладонь по столу.
– Это не этично. Вы, скорее всего, продаете Солацин в аптеках, а за углом толкаете, как Солво, самостоятельно.
– Нет, – сказал Джеффри.
– Но он. – Он ухмыльнулся Корвасу, как бы намекая.
Корвас вздохнул. Он сожалел, что пустил массовое производство, чего-то потустороннего. Он предпочитал личный контакт, его рука, парящая в благословении по страдающей душе. Никакой истинный свещенник не гарантировал такого спасения, которое давал наркоторговец за углом с этими таблетками в руке.
Но ему были нужны последователи, освобожденные от душ, что бы он один мог всем управлять. Именно это привело бы к разрушению Завесы.
– Господи, – стонал Мэтью. – Вы оба безумны. Солацин, как и предполагалось, поступил к тысячи страдающим от депрессии, ПТСР, страха…
– Не переживайте, дорогой Метью, – сказал Корвас. – Цена их душ достаточно высока. И их жервы, послужат нашему всеобщему освобождению от оков.
Метью встал.
– Я расскажу об этом полиции. Все кончено. – Он пошел прочь, его справедливый гнев, образовал над ним светлый щит.
Джеффри взял оставленную бутылку.
– Хорошо.
Корвас сгримасничал. Главная проблема с зомби заключалась в том, что с их стороны отсутствовала всякая инициатива. Метью все таки мог стать проблемой.
– Скоро все закончиться, но не сейчас, – сказал Корвас и поднялся на ноги. – Я поговорю с ним.
– Только поговорите, хм? Именно поэтому вы сжали руку в кулак? – Джеффри рассмеялся.
Его душа вспыхнула.
Корвас опустил руки. Кольцо на пальце все еще обжигало его холодом.
– Есть нечто, что Метью просто не может понять.
Но ему придется это сделать, и щит праведного гнева Метью не спасет его, к сожалению.
Арчер стоял перед входом в гостиницу, рассматривая свою тень на асфальте.
Сера ссутулилась, когда увидела его, но уверенно встала прямо на его тень. От вспышки в ее глазах, он подумал, что она хотела, чтобы на месте тени был он сам.
Он не отошел.
– Я не хочу следить за тобой.
– Тогда не делай этого. Ты сможешь.
– Мы договорились встретиться. – Он пытался держать голос безразличным, но ему хотелось сказать это более мегко.
– Фактически, ты сказал, что найдешь меня. – Она потер руками глаза. – Я не хочу сражаться с тобой. Ни морально, ни физически. Никак-либо еще.
Когда он все-таки не сдвинулся с места, она прошла мимо него, чтобы открыть дверь.
Он не вздрогнул, когда она прошла мимо него. Он никогда не всздрагивал, даже притом, что ее прикосновение прожигало его хуже ихор. Он только напрягся, чтобы вытерпеть это.
И несторожно вдыхал аромат жимолости. Его тело еще больше напряглось, все мужские инстинкты и тревога пребывающего демона.
Он сдерживал свой голос.
– Никого нет дома, чтобы впустить тебя, они находятся на заданиях, убирая демонов с улиц, которые откликнулись на наше присутствие.
– На присутствие моего демона, – исправила она.
Он проигнорировал ее слова, также как игнорировал свою жажду.
– По крайней мере, ты внесла свой вклад.
– Ты сказал Лиаму, что не знаешь моего предназначения, – сказал она. – И не собираешся в этом разбираться.
Это остановило его. Она все еще сердилась на него из-за того, что он отверг ее. Разве она не понимала, как опасна их близость?
Он мог отрицать свое искушение; он мог отказаться от дальнейшего участие ее в проклятой армии Лиама Нила. Но кипящей боли в ее глазах было слишком много. Он не мог этого выносить
Он остановил себя.
– Ты можешь перестать дуться?
– Я не дуюсь, – вспыхнула она.
– Где ты была?
Она покачала головой.
– Я не скажу тебе. Открой мне дверь. Я передумала. Я действительно хочу сразиться с тобой.
Он напомнил себе, что он тоже хотел этого, когда она пришла через десять минут в танцкласс, ее волосы были связаны широким шнурком, в тонких штанах для занятия йогой и в тренировочном лифчике.
Она стояла напротив окна, ее кожа и волосы ярко контрастировали с черной ночью. Как будто его воображение нуждалось в этом, и сразу в его голове появился образ их ночи.
В горле пересохло. Разрушитель не предлагал никаких вразумительных идей, когда он дотронулся до нее. Он хотел показать ей ее слабые места. Она уже показала ему одно, но он не рассмотрел.
Он смотрел в ее глаза цвета орешника.
– Хорошо?
– Повторяй за мной.
Она фыркнула, но мягко, так что он не стал ничего ей отвечать.
Она повторяла его боевые позы, не прикасаясь к нему. Какая-то странная сила струилась, через него.
Он нанес удар. Она блокировала его, жестче, чем требовалось. Он сделал такой же удар с другой стороны. Она нервничала и была слишком напряжена.
– Легче, – бормотал он. – Также как и перед этим.
Во время спарринга ее щеки пылали, и волосы были тяжелой короной.
Когда он остановился, она смахнула рукой пот со своего лица.
– Я должна научиться делать это также как ты.
– Это неправильно. – Его пальцы дергались от памяти, какими на ощупь погут быть эти волосы. Эти ощущения были куда больше, чем поднятии демона. Его тело болело там, где она даже не дотрагивалась до него.
Она положила руки на бедра.
– Ты сказал, что кое-кто еще научит меня этому.
– Я передумал о… – он колебался, затем добавил, – о некоторых вещах.
Ее лицо было бестрасным.
– Почему?
Он заметил, что она не стала спрашивать о каких именно вещах.
– Из-за изменеия в демоническом поведении, с тех пор как ты пришла вместе со своим демоном. Я хотел поговорить с Букмекером сегодня вечером, об испытаниях, которые он собирается провести с тобой, об истории, где может быть что-то об этом пересечении. Он знал, что демон, который пришел из-за Завесы, силен, и предположил, что это джинн. Возможно, подвестной камень отбросил его сомнения. Но если он ошибается, нам нужно заново продумать нашу старатегию защиты.
Она сделала несколько шагов к зеркалу, как будто разглядывая в себе демона.
– Возможно, ты сможешь убедить его, что я не злая.
– Для тебя это было бы безопасней. Джинна трудно убить.
– Труднее тшувы?
– В значительной степени. Возможно, тшува слаб, из-за раскаяния, или он раскаивается из-за того, что слаб. Как бы там ни было мы слабы, и всегда было так, именно из-за этого мы собираемся вместе. – Он затих, пока она не повернулась к нему, что бы встретить его взгляд. – Только не ты.
Она моргнула.
– Даже до того, как демон овладел тобой, связь была сильна. И она будет расти со временем и тренировками… – Он наблюдал за ней, поскольку она повернулась, чтобы пройти по комнате. – Когда демон бродил по городу, Зейн сказал, что конец близок. Возможно, он был прав.
Она подошла, что бы стоять рядом с ним.
– Какой еще конец? Я думала, что добро и зло находится в сердце каждого человека?
Он колебался.
– Разве они должны быть связаны? Подумай о том, как он тебя вылечил.
– Зло, как ветреная оспа?
Он сгримасничал.
– Возможно, чем-то и похоже. Так же опасно и от этого можно умереть. Когда ты иссушила преступное намерение, и позже фералиса, случилось, что-то странное. Они исчезли.
– Что-то не так?
– Но они ушли. Никаких останков. Никакого эха. Ничего не осталось в этом царстве. – Он медленно вздохнул. – Сера, тысячелетия тальяны безрезультатно сдерживали поток зла. С тем одним преступным намерением и двумя фералисами ты это исправила.
Она склонила голову. Взявшись за кулон на шнурке, стала его рассматривать. Он мог почти видеть, мысленные процессы в ее голове. Ощущение спокойствия накрыло его. Он никогда не видел, что бы кто-то так интенсивно и напряженно думал. Ее ответ мог только углубить его ощущение.
Когда в последний раз он думал над чем-нибудть кроме уничтожения? Или о своем собственном разрушении? Когда он задавался вопросом о конце всего этого?
Сера была его надеждой.
Ее преданность прошлому, когда все кого она любила бросили ее, дала ей силу духа, что так противоречило всему тому, чего он так боялся. Понимание этого, что-то изменило в нем, кое-что, что он не хотел знать.
Надежда могла нанести раны посильнее, чем когти фералис и слизи преступного намерения. Раны, оставленные разрушенной надеждой, были куда глубже, чем мог заживить даже самый сильный тшува.
Он сам смеялся над своими мыслями.
Она покачала головой.
– Я не знаю. Темный и светлый. Злой и хороший. Дихотомия начилась с большого взрыва, и кто-то решил написать по этому поводу бестселлер, который назвал Библия и примерно, около тысячи книжек еще.
Не уж-то он думал, что она так быстро с ним согласится? В некотором смысле он был рад этому. Возможно, если он ее не убедил, то может сам убедиться.
– Тогда возможно мы должны вернуться к большому взрыву и сделать это снова. Без зла на сей раз.
Она улыбнулась.
– Не слишком ли много ты хочешь?
– О, я знаю, – сказал он мягко.
Ее улыбка исчезла.
Он одеонул себя.
– Я думаю, что мы здесь на всю ночь.
– Ты поднимишь хозяина тайн и затем уйдешь? Прекрасно.
Он наклонил голову.
– Ты хотела еще чего-то?
– Ответы, – спохватилась она.
– Я оставил сообщение Букмекеру некоторыми предложениями для начала его исследований, и я взял историю о…
– Я думала о чем-то большем, сейчас.
– Ты молода и нетерпелива, кузнечек, – сказал он, наблюдая, ее угрюмый вид. – Я также попросил Екко привести преступное намерение. Я хочу, чтобы Букмекер снял, как ты его иссушаешь, своим методом, который делает нас метафизических мусорщиков абсолютно бесполезными. Так, что не волнуйся. То, что ты делаешь…
Она потерла руку, как бы ощущая на нем преступное намерение.
– Да, наверно, это будет интересно.
– Ты хотела кровавых действий.
Она сгримасничала.
– Не таким образом.
Его ухмылка исчезла.
– Я надеюсь, все будет ни как в прошлый раз. Ради наших душ.
Она поморщилась.
– Ты можешь вообще приэтом не присутствовать, так будет лучше.
Он рассмотрел все, из-за чего у нее возникло такое желание.
– Из-за моей души?
– Из-за того, что ты можешь все испортить.
Его терзало это обвинение, несправедливое и бессмысленное.
– Я думал, что ты уже поняла, что демон излечивает раны, но не боль.
– Я и не говорю, о боявых ранах.
Он говорил, понял ее.
– Когда мы боролись, я понял, что ты чувствуешь.
Она подняла подбородок.
– И когда ты уйдешь?
– Я не хочу уходить. – Это должно было расстроить, ведь это было правдой. Вспышка в ее глазах порадовала его, ведь ночь длина.
Сера заставила его думать по-другому, попробовать забыть старые обиды. Если он хотел выглядеть перед ней мудрым стариком, то должен хотя бы попытаться быть им, например, немного поворчать.
Однако он был слишком в хорошоей форме для старика. Они оба трудно дышали.
– Мы пройдем через все вместе. – Вспышка чувств озорила в его глаза. – Попробуем убить преступное намерение.
Она потрела плечо, вздрагивая от боли.
– Как Екко поймает его?
– Это достаточно сложно, но он умеет это делать. – Арчер подошел к ней сзади и положил свои пальцы ей на плечо. – Где болит?
Ее дыхание участилось от его прикосновения.
– Не очень больно. Тшува позоботится об этом.
– Просто посмотрю, – его голос был мягок, в отличае от его рук.
Она вынудила себя не наклоняться к нему.
– Ты говорил, об Екко и преступном намерении.
– Я видел однажды, когда Екко был покрыт слизью. Они продорлжали бороться. Я думал, что ему понадобится помощь, но он справился. Сказал, что это похоже на утопление котят. Злых котят.
Она задрожала, говоря себе, что это из-за его истории, а не из-за прикосновения.
– Я не должна жалеть преступное намерение, но мне его жалко.
– Ненавидь грех, а не грешника.
– Я думала, что ты скажешь, «Люби грешника, не грех».
Его руки исчезли.
– То же самое.
– Нет, – сказала она терпеливо. – Не все зло, и каждый это знает.
– Я думаю, да, если ты хочешь высушить волосы, а не преступное намерение. – Он растирал свои мускулы и сухожилия, которые немного побоваливали, от блока, который он поставил, чтобы отразить ее выпад. – Тальяны не вернуться до утра. Ты должна отдохнуть.
Она не была уверена, что хочет этого. Кто знал, чего она вообще хочет? Искушение, без сомнения.
– Сообщи мне, когда я понадоблюсь тебе.
Из-за слабой одышки в своем голосе она поежилась. Только тренировка, сказала она себе. У любого бы сбилось дыхание. Только, это не была реакция его тела на нее.
Не дорждавшись его подтверждения, она быстро пошла к своему номеру.
Несмотря на длиный день, она не могла спать. Ее мозг взрывался от разговора с Нанетт и спарринга, как физического, так и умственного с Арчером. Она позвонила своему врачу и отменила прием, сославшись, что последнее время чувствует себя намного лучше. Должно быть, было поздно звонить братьям или Венди в частный санаторий. Она лежала на кушетке и размышляла, не будет ли теперь всегда слишком поздно.
Она должно быть все-таки уснула, потому что когда раздался стук в дверь, она делала пирог. Под песню «Люблю Люси», она засунула в пирог преступное намерение. Но пирог был стеклянным, и она пальцем разрезала его. Внезапно, боковым зрением она заметила рядом сидящего фералиса, его оранжевые глаза смотрели на нее, слюна стекала с его зубов.
Она поднялась после второго удара.
Зейн ждал за дверью.
– Арчер сказал, что ждет в лаборатории вместе с Букмекером.
Она надела свитер, сумку и записную книжку, не уверенная, что сейчас будет иссушать преступное намерение, и пошла за ним.
– Ты тоже будешь там?
Он покачал головой.
– Меня убьют буквально и фигурально. Ты справишься и без меня. Все хорошо?
Опять и опять.
– …четыре и двадцать черных дрохда пекли пирог…, – она напевала себе под нос.
Зейн подхватил следующую строчку.
– …когда пирог был готов, птицы начали петь… – Он покачал головой. – Я был бы очень расстроен, если бы меня оставили без обеда. Кстати об обеде… – Он показал ей дорогу, а сам пошел на кухню.
Дневной свет пробивался, через окно, но в коридоре было тихо, тальны возвратились домой ночью и теперь отдыхали. Она шла в лабораторию в полной тишине.
Затем она услышала голоса мужчин, затем тонкий визг. Преступное намерение.
– Вы пойдете к задержанному. – Сказал Букмекер.
– Я просто так его поймал? – жалобный вопрос Екко потерялся в бесцеремонном ответе Арчера.
– Проверка гипотезы, не пустая тарата времени. Ты должен это знать.
Букмекер засмеялся.
– Я думаю, что создал целую гипотезу.
– Кого это заботит? – Что-то упало, и Сера подумала, что Екко ударило рукой о какой-то поднос с оружием.
– Легко сказать, – спохватился Букмекер. – Никому не нужна моя работа.
Мягкий голос Арчера, стал успокаивать его.
– Ваш вклад необходим, Букмекер, всегда так было. Если ваш отец заставил вас, чувствовать по-другому, так только для того, чтобы вы не провели всю свою жизнь так. —
Сера вздрогнула, представляя лицо Букмекера. Никто не любил, когда обсуждали его семейные проблемы. Она знала это.
Она прибавила шаг и повернула за угол.
– Извините, я опоздала.
Трое мужчин сразу оставили свои оборонителные позы и повернулись к ней. Арчер кивнул ей, когда она поставила свою сумку на скамейку.
Между мужчинами стояла колба, закрытая золотой печатью, в нутрии была наполовину жидкость наполовину газ чернильного цвета. Она наклонилась ближе, чтобы рассмотреть, красный глаз уставился на нее прямо сквозь стекло.
