Текст книги "Совращенная тенями (ЛП)"

Когда Сера встретила незнакомца с глазами цвета фиалок, он показал ей нечеловеческую битву, скрытую под покровом теней, и искушаемая опасным желанием Сера оказалась на грани безумия.

Феррис Арчер взял Серу под свое крыло, ведь теперь она одна из Тальян – воинов, одержимых раскаявшимися демонами, обладающих адской силой. Никогда еще воины Лиги не сражались бок о бок с женщиной и никогда, за все эти столетия, Арчер не встречал женщину, которая пленила бы его так, как Сера.

Джесса СлейдСовращенная тенями

Глава 1

– Почти все.

Плечи Ферриса Арчера хлестал чикагский ветер, который дул ударяясь со свистом поручни балкона с диким ликованием.

– Почти – недостаточно.

– Тогда близко. Для одной бедной души.

– Не пожалей потом, Зейн, – сказал Арчер. – Кто бы он ни был, но он не поддался искушению.

Зейн сел на корточки прислонился к стене и руками обнял колени.

– Такое бывало раньше?

Арчер стоял перед темным озером. Несмотря на все годы, проведенные в этой широте, он все еще не привык к тому, что солнце садилось рано, а ночь становилась длиннее.

По крайней мере, прохлада ночи унесет боль о чем-нибудь другом.

Балконная дверь открылась. Дыхание теплоты немедленно унеслось.

Зейн поднялся, чтобы встретить вновь прибывшего.

– Это все-таки вы, босс.

Арчер поднял подбородок в знак приветствия.

– Нил.

– Арчер. Давно тебя здесь не было.

– Зачем пришел?

– Просто интересно.

Из-за блестящих городских огней черные ирландские глаза Лиама Нила были столь загадочны, как чернильные отверстия, которые светятся в его глазах и на щеках.

– Все еще живой. – Сзади раздался смешок. Арчер засунул руки в карманы. Он прошел между двух мужчин и подошел к противоположной стороне балкона. – И все еще на ногах.

Если новости принесли Нилу радость, то на его лице это не отразилось, что соответствовало собственным чувствам Арчера.

Зейн прочистил горло.

– Что это? Там на севере по ту сторону дивизии.

Арчер уже видел эти вспышки около перрона поезда, ничего странного, что по ночам в последнее время вспыхивает фейерверк.

– Отражение Л. Продолжаем наблюдать.

Горящие мысли были выдолблены, потеряны им, когда он думал, что потерял чувства, любые чувства.

Но он не понимал этого.

Зейн схватился за перила.

– Хватать любого, кто был замечен прежде?

Нил покачал головой.

– Они тянуться прямо к своей жертве, пока она их не видит. И они достаточно редки, Слава Богу.

Арчер кашлянул.

Он почувствовал, что Нил смотрит за его голову.

– Между прочим, хорошая уловка, занять этот переход, – сказал Нил. – Деятельность Букмекера отслеживают, как Вы нас и предупредили. В городе нет геноцида, пандемии или голода, нам повезло, что Вы обнаружили это так рано.

Он поднял бровь. Он не пропустил подразумеваемое приглашение. Но он не знал, что ответить, именно поэтому и молчал.

Как бы смеясь над его сдержанностью, неземное мерцание привлекло внимание в тени глубин города.

Он напрягся.

– Там. У реки.

– Боже мой, – зашептал Зейн.

На сей раз, Арчер не стал смеяться над призывом Всемогущего.

Выше улиц и зданий, дуга из парообразной люминесценции разворачивалась в медленном балете. Вихри призрачного света закручивались в темноте, выдвинутые на первый план в брызгах сияющих искр, который взлетели, вспыхнули и умерли.

Только непрерывный гул суеты и ветра, скулящие по бетону и стали, сопровождали жуткие брызги. Никаких криков. Никаких сирен. Огни фантома играли по городу, подражая неизвестному ритму, недоступному для человеческих глаз.

Или просто глаз.

Зейн присвистнул.

– Так, теперь мы знаем, как выглядит демон, сбежавший из ада.

Крылья стрекозы, вспыхнули и стали переливаться, так как крошечный хищник охотился под ярким солнцем, жестоким и прекрасным одновременно. Зрелище отозвалось эхом через него, как будто кто-то использовал его грудину как гонг.

Все его тело вибрировало. Он напряженно обернулся.

– Это собирается рисовать каждый чертов джин от Детройта до Сент-Луиса?

– По крайней мере, хоть что-то, – сказал Нил. – Доберитесь туда. Найдите, кого он преследует. Я пошлю команду, чтобы вмешаться, если дела пойдут плохо.

– Демон нарушил завесу, единственный барьер между нами и адом, что бы забрать душу какого-то бедного ублюдка, – бормотал Зейн. – Как этого могли не заметить?

Арчер не стал отвечать на вопросы.

– Вооружите ваших людей, – он подошел к балконной двери. – Каждое преступное действие в городе находиться под запретом.

Нил закрыл ему дорогу.

– Букмекер создает нового демона. Он, как предполагается, поймает его в два раза быстрее и с половиной беспорядка. Хотите дать этому оборот?

– Отброс общества не должен заботиться о беспорядке. В этом нет смысла, ведь там всегда его много. – Арчер скользнул мимо, чтобы не задеть его. – Может ли Букмекер послать его обратно через завесу навсегда?

Нил остался тих, Арчер пожал плечами.

– Тогда в следующий раз.

Зейн отступил назад.

– Если следующего раза не будет. Я уже говорил, что конец близок?

– Ты можешь что-то предложить? – Арчер не смотрел назад, он давно научился никогда не делать этого, но, тем не менее, искры демона играли на его костях подобно призыву к оружию.

Поскольку день прошел, это выглядело действительно многообещающим.

– Проклятие, Сера, ты напоминаешь черта. С каких пор ты куришь?

Сера Литлджон вздохнула и погасила сигарету о кирпичную стену амбара для санитарных машин, куда она пришла, чтобы побыть одной в тишине. Крадущиеся красные огни и бегающие по EMTs, почти добрались до своей цели, когда появилась Бетси.

– Один из твоих молодых специалистов сказал, что уходит, в третий раз за месяц, и дал мне этот пакет. – Глаза Бетси прищурила глаза под очками Джона Леннона. – Этот пьяный водитель не закончил работу так, как ты собираешься решать эту проблему?

Сера взяла трость, которую оперла на кирпичную стену.

– Рада видеть тебя, Ставки.

– Неправильно, девочка, – Бетси положила руку ей на плечо. – Мне жаль. Я удивлена видеть тебя сегодня.

– Но я не могу сейчас вернуться на работу, – Сера схватила ручку трости, и сразу ощутила эргономический холод под ее пальцами. Она продолжала говорить себе, что очень скоро избавить от нее. – Меня отослала домой Мерион, пока я не буду «более сильной». Так как я напоминаю ходячую покойницу, а это только пугает пациентов.

Бетси хихикнула.

– Ходячая покойница. Ты – танатолог.

– Видимо, бессменные вахты должны осуществляться кем-то более веселым и причесанным, – Сера пробежалась рукой по белокурым прядям. – Я сказала ей, что моя помада где-то в бардачке или где-то в машине.

– Прошло шесть месяцев. Ты могла зайти в магазин и купить новую, после того как снова стала ходить? – Бетси покачала головой. – Зато, под окончание своей работы Мерион имеет столько же сострадание, как и среднестатистический стервятник.

Она залезла в боковой карман сумки Серы и достала сигареты. Не смотря назад, выкинула в мусорное ведро.

Сера подняла бровь.

– Хорошо, что у меня есть такие друзья как ты.

– Ты права. Расскажи мне больше о том, что у тебя нет помады, а я дам тебе народу для подработки, – Бетси посмотрела на нее. – Ты выглядишь исхудавшей, а когда старый немощный человек придет к тебе, то подумает, что ты призрак.

– Ты боишься за меня, а?

– Конечно. Мы сегодня вечером очень заняты, если смерть придет искать меня, то застанет за сортировкой конфет для детей на Хэллоуин. Я клянусь, это какое-то сборище наркоманов, и больше того еще и полнолуние, в общем вокруг психи.

Сера посмотрела на высокие здания, полностью закрывающие небо, кроме узкой полоски. С низко весящими облаками, отражающими городские огни, небо пылало перламутровым серебром.

– Я не думаю, что сегодня полнолуние.

Бетси начала злиться.

– Может быть. Каждый может заметить, что странный свет искриться в глазах, даже те, кто не хлопнул дверью «выход на Солво», или как там его называют.

– Должно быть, праздник в самом разгаре, – бормотала Сера, продолжая вглядываться в ночь.

– Прекрасно. Прекрасно просто добавить сальмонеллы, самоубийства и лопаточку сердечных приступов, и все хорошенько перемешать. – Бетси толкнула руку Серы. – Эй, может по чашечке кофе?

Отвлекшись от неба, Сера покачала головой. – Я думала, ты занята. А я провожу вечер, стряхивая пыль со своего резюме.

– Мерион – дура, – сказала Бетси. – Кто-то должен ей это объяснить пока не стало слишком поздно, а у тебя есть реальный шанс это сделать и оказаться в стороне.

Не такой подарок с уведомлением о вручении она ждала, к сожалению. Сера возилась с тростью, так как Бетси ее обняла, и они обменялись приглашениями на обед. Она вышла из ярких огней офиса «скорой помощи» и направилась в темный переулок.

Да, большие тайны жизнь и смерть, и почему один мудак с дуисом похожий на мостр-внедорожник прижал ее маленький седан, что привело к перелому ее жизни, вместе с позвоночником.

Она устала задаваться вопросами, потому что не было на них хороших ответов.

Но все-таки, было понятно, почему Мерион послала ее домой. Но дом был похож на тюрьму все эти дни. Она тратила очень много времени на восстановление, ведь оно проходило очень медленно.

Опять приступ боли, она поменяла направление своих шагов. Хорошо, что Бетси пропустила предписание врача, которое лежало рядом с сигаретами.

Забудь про праздничную прогулку по магазинам косметики. Просто на бутылочке оранжевого цвета надо поставить защита от детей. Она должна провести испытание препарата на себе, о котором упоминал молодой специалист. Он сказал, что изготовитель клянется, что солацин болеутоляющее, намного эффективнее, чем остальные. С этим легким химическим буфером, даже вид какого-нибудь калеки на рабочем столе Мерион не повредит особо.

Идя от Верхнего Вацкера, Сера шла по мосту, укрывая голову от ветра, дующего поперек черной воды.

Пройдя четверть пути, она заметила мужчину одиноко стоящего на мосту.

Если бы она не была так погружена в свои мысли, то заметила его раньше. Матовый цвет его черного драпового пальто выделял его силуэт на фоне серого ночного неба. Ветер дул ему в лицо, развивая полы его пальто.

Она родилась и выросла в городе, поэтому здраво могла оценить ситуацию и не испытывать необоснованной опасности в центре города. Конечно, она работала до недавнего времени, а иногда и допоздна, но ее машина ломалась всего пару раз. Даже с тростью в руке, что делало ее легкой добычей, ее палец был на газовом баллончике и достаточно подвижен.

Однако, что-то в мужчине заставило ее замедлить шаги и увеличило ее пульс.

Она не могла пересечь улицу. Она знала, что не могла убежать, просто не могла избежать неприятностей. А развернуться и уйти, только показать свой страх.

Она расстегнула карман в сумке, где держала газовый баллончик. Черт, знать бы, что у него на уме, если грабеж и насилие, то она могла бы выкинуть кошелек и таблетки, любой наркоман последовал бы за этим даже в реку.

Несмотря на ее внутреннюю браваду, ее хромающие ноги замедли шаги и почти остановились.

Он стоял с лицом смотрящим в небо, не обращая внимания на ветер, который не мог его не раздражать. Сера ожидала темных оттенков, но когда он, наконец, взглянул на нее, его глаза искрились фиолетовым.

Не было никаких фиолетовых огней возле них, наверно это отсвечивает красный свет тормоза на синих глазах…

Если бы она была грабителем, то не хотела бы, что бы ее описание попало бы в полицию, а она бы рассказала о гипнотическом фиолетовом блеске его темных глаз. Она должна запомнить необычную форму скул и ширину плеч ниже воротника его пальто, которое сужалось к его бедрам.

Она отдернула пристальный взгляд от него.

Он нахмурился в задумчивости, не очень грозный, по крайней мере, учитывая его черты.

– Этого, я не ожидал.

Она могла бы идентифицировать его по голосу, который был похож на, что-то темное и грубое, но с некоторым оттенком южно-западной сладости.

Он встал на ее дороге, и она раздумывала броситься бежать, но не могла быть полностью благоразумна.

– Если я Вам скажу, что здесь происходит, что-то плохое, прямо сейчас, – спросил он, – Вы будете меня слушать?

Сера «бросилась» за газовым баллончиком в сумку.

– Отойдите от меня.

Баллончик с газом был гладким, холодным и смехотворно маленьким, когда она протянула его вперед.

Мужчина наклонил голову.

– Это не поможет. Только Вы можете отрицать это.

– А я говорю, поможет.

Фиолетовое свечение снова появилось в его глубоко посаженных глазах.

– Я не угроза.

– Это именно то, что говорят смертоносные шизофреники.

Улыбка изогнула его полные губы, что заставило ее палец напрячься на спусковом механизме.

Опасность, опасность.

– Искушение вокруг Вас, – сказал он. – Вот, что является угрозой.

Она намеренно не думала о том, что ее охватывало. Опасность, да. Охватывала ее не всегда в последнее время.

Она покачала головой, чтобы отогнать своенравные мысли.

– В общем. На Гранд есть приют для мужчин. Скажите там, что Вы от Серы из центрального госпиталя милосердия, и они найдут щель в своей амбулаторной программе.

Он вздохнул. Она могла только слышать ветер и видеть, как его плечи поднялись и опустились под пальто, слишком дорогое для уличного протухшего наркомана.

– Сера, – он назвал ее по имени, поскольку она сама его назвала. – Я не терпелив. Ничто из того, что я сказал, Вас не убедило. Ничего, что я говорю, для Вас не имеет смысла. Еще. Помните. Скоро это придет.

Ветер задувал под его пальто, отправляя холод по позвоночнику.

– Я думаю, что мне надо идти. – Она жестикулировала баллончиком.

Он колебался, но с поклоном уступил ей дорогу. Он остался на улице, давая ей пройти. Дикий ветер, который закружил ее, нес с собой запах пряностей и мускуса, смесь примитивных компонентов расходился по гладкому городскому виду. Резко ветер толкнул ее в спину, как будто подталкивая ее к нему. Из-за ее проклятой слабой ноги, она чуть на него не упала.

Он немедленно протянул ей руку помощи.

– Не надо, – ее голос был слишком громок, и в нем звучала паника. Она сглотнула. – Убирайся, мерзавец, – как будто он был беспризорной полукровкой.

Она ждала, пока темнота на мосту не поглотит его. Он никогда не оглядывался назад. Только тогда она решила, что может идти дальше. Пройдя вперед, она прошла освещенный перекресток, говоря себе, что она идиотка и ее никто не преследует, но так или иначе оборачивалась, чтобы проверить.

Никакого мужчины в черном драповом пальто. Никакой таинственной угрозы, преследующей ее.

Внезапно ее пустая квартира показалась куда лучше, чем бродяжничество по городским улицам в ноябрьскую ночь. Она вызвала такси и села в него, еще раз оглянувшись назад.

– Вам холодно, – ритмичный голос таксиста ее отвлекал.

– Простите?

– Вы дрожите. Включить печку?

Она глубоко вздохнула.

– Извините. Все в порядке.

Очевидно, она была напугана куда больше, чем ей казалось. Возможно, но скорее всего, нет, она возьмет курс самозащиты, Бетси всех медсестер на это уговаривала. Конечно, это не защитит от пьяных водителей, но кто знает, что еще может быть?

Скрытый глубокими тенями Арчер наблюдал «спешку женщины Серы», ее небольшая фигура, выделялась в завитушках зловещего света. Спектральное сияние, видимое с балкона пентхауса, уплотнилось и сосредоточилось вокруг нее. Серебренный зеленый жар наполнил ему о небесном торнадо, когда спираль смерти появилась из неоткуда.

Освободился демон.

Зейн присоединился к нему.

– Женщина? Да уж. Обычно демон выбирает мужчин.

– Божьи пути неисповедимы. Она такая же таинственная, как и другие парни. – Арчер соврал, скрывая ее дикие слабости: дрожь в ногах от болезненной травмы ее позвоночника; ее срывающийся пульс, когда речь заходит о насилии; опасения в ее грустных глазах. Страх перед ним.

Демон не нуждался в тысяче слабостей. Только в одном.

– Мы уверены, что она цель? Демон, возможно, изменит свое решение? – Зейн смотрел через реку, где шла Сера. Эфирные огни тянулись позади нее подобно потертым расправленным крыльям. – Она кажется хорошенькая.

Арчер был доволен, что сказал младшему тальяну следить за ней.

– Демон не изменит решения. Он только играет с ее душой пока.

– Тогда, почему мы не можем взять ее? Вы говорили, почему мы здесь?

– Мы не можем ничего рассказать, пока демон не поднимется. Она не поверит пока этого не случиться. Возможно и потом.

Зейн посмотрел на него.

– Мы не можем позволить ей уйти. Я знаю, что мы не знаем точно, что это за демон, но она не должна пройти через это одна. – Он пошел вперед, как будто хотел спуститься вниз к такси.

Арчер поймал его за руку и резко повернул.

– Если она умна, то не поддастся.

Зейн колебался.

– Так Вы предупредили ее? Это так?

Арчер пожал плечами раздраженно.

– Мы не можем сказать больше, чем сами знаем.

– Вы должны надеяться, что Нил не слышит этого. Экко и Райни наблюдали с другой стороны моста.

Арчер нахмурился, став еще более сердитым.

– Ты думаешь, если он поднимается к женщине, то стоит собирать всех? Как будто безумия нам не достаточно.

– Она не хуже некоторых, – бормотал Зейн. Тогда его пристальный взгляд скользнул вдаль.

Стрелец держал на привязи его вспыльчивый характер, но так как он хорошо улавливал чувства, которыми питался демон на стадии становления, дисциплина оказывалась под угрозой.

Ее обвинение, что он был психом-убийцей, должно было быть слишком близко к правде. Но интерес, с которым она наблюдала вспышку в его глазах и целилась в него баллончиком, будили в эмоции, которые, как он думал, мертвы. Мертвы, похоронены и сгнили безвозвратно.

За исключением тех чувств, которые ему говорят ему, что надо поспать. Странно, для поднимающегося демона он был готов к насилию. Как всегда. Но не сейчас. Не для нее.

Он ощутил гнев.

– Есть преступные намерения в переулке там внизу. Это из-за пиротехники немного дальше. Отпугните это прежде, чем оно перерастет в преступление.

Зейн поглядел вниз.

– Разве мы не должны отфильтровывать это?

– Мы не можем исправлять каждое преступное намерение, бродя вечером по улицам, – Арчер зашагал прочь.

– Куда Вы идете? – кричал Зейн.

– На более опасную игру.

Глава 2

Сера поднялась на два лестничных пролета, сжимая зубы на эхе доносящегося совета.

– Наверно, вам лучше переехать на первый этаж, – бормотала она. – Возможно, вам надо вылечить последний позвонок.

– Возможно, тебе лучше замолчать.

Вытащив ключи из сумки, и открыв дверь, она отпустила трость. Склонившись под неправильным углом, она не стала поднимать трость, а похромала в ванную.

Открывая горячую воду, она оказалась лицом к зеркалу.

Шесть месяцев назад, Сера бы набросила на светильник пленочный платок, она «говорила» себе, что здесь стоит сделать винтажный дизайн. Как психотерапевт с работой в танатологии, где она направляла людей в свои последние дни, увидев много травм и заболеваний, которые исцелялись без хирургического вмешательства. Она провела день диабетического инвалида, который мог поклясться, что чувствовал свои руки. Она убрала последнюю невидимку из волос и взглянула в поразительно яркие глаза жертвы. Ее раны не имели ничего для них.

Она разделать догола и сдернула шарф с лампы. Время для тяжелых истин на семьдесят пять ватт.

Бетси была права. Она напоминает черта. Мерион была права. Она напоминала покойницу. Худая, бледная, искалеченная от талии до колена. Если бы потенциальный насильник на мосту видел бы это, он был бы тем, кто убегал в ужасе.

Она сползла по шкафу. Они отправили ее отца в частный санаторий, а она обещал ему, что никогда такого не случиться, говоря ей, что надо сконцентрироваться на своем выздоровлении. Она не могла работать, не могла двигаться, только медленно ходить. И теперь она перепугана, только потому, что мужчина заговорил с ней.

Она не могла так жить. Она не должна так жить.

Она подумала о таблетках в ее сумке. Возможно, она слишком надеялась на них. Хорошо, она считала, что они ее исцелят. И эта проклятая трость могла остаться в прихожей навсегда.

Зеркало запотело от пара, поднимающегося от занавески душа. Она положила одну руку на стекло, вглядываясь в свое отражение, которое казалось незнакомым, украшенным бусинками из капель воды.

Она нахмурилась, смотря на расплывчатое изображение. Она знала, кем она была, кем станет. Она просто немного сошла с назначенного курса. Хорошо, слетела. Но завтра Мерион снова ее примет. Затем она пойдет в дом, куда ее братья поместили отца. Затем завтрак с Бетси, где она закажет все что угодно.

Стекло опять запотело, и она вернулась в настоящее. Зашла под душ и наклонила голову под горячую воду. Она прекратила дрожать через несколько минут.

Сера прошла в свою спальню, даже не одевшись. Влажная, высокая температура следовала за ней из душа, медленно превращаясь в туман. Только свет от уличных фонарей освещал ее комнату, бросая глубоко-фиолетовые тени. Он был там, скудная, темная фигура в черном драповом пальто. Пряный аромат дразнил ее чувства.

Она поморгала.

– Я сплю. Именно поэтому хожу по своей квартире обнаженной. Я никогда не хожу раздетой.

– Не ходишь. Ты пришла. Ко мне. – Он стоял, не двигаясь, но тянущиеся края его длинного пальто стали по-другому отбрасывать тень. – Я не буду делать это сладкой мечтой.

Она коснулась рукой своего лба, вместо того, что бы прикрыть голые части тела. Мокрые кончики волос запутались вокруг ее запястья.

– Мне не нужна сладкая мечта. Уходи.

Он придвинулся к ней.

– Ты просила. Ты всегда просила.

– Я даже не знаю тебя… – сказала она, затихая, когда он откинул назад ее волосы. Он имел руки рабочего человека, но большие пальцы были очень нежными. Прикосновение послало волну дрожи по всему ее телу подобно гальке на стоячей воде.

Она хотела кричать, когда встретила его на мосту. Она не могла сейчас испытывать то же. Это только сон, напомнила она себе.

– Такой одинокий, – бормотал он. – Такой потерянный.

– Мне жаль тебя, действительно. Но не могу ничем помочь.

– Ты – единственная кто может. Но я говорю о тебе, любовь моя. – Он погладил ее щеку. – Ты была одна так долго, так долго боялась близости, все дело во времени.

– Я не…, я не твоя любовь! – она отшатнулась от него.

– Я оживил твою душу. Кого еще я могу полюбить?

– Ты не оживлял ничего моего, – ее кожу покалывало от мысли об удовольствии, которого она не испытывала долгое время.

Сзади его руки скользнули по ее рукам, затем опустились на голые бедра.

Это смутило ее, поскольку она уже давно не испытывала ничего такого.

– Не трогай меня.

Не там. Невысказанные слова отозвались эхом в ее голове.

Он провел по шрамам рукой. Длинные пальцы скользили по красной и белой морщинистой сшитой плоти.

– Я могу сделать тебя целой снова, как будто никогда не было переломов и травм, вообще ничего.

Говоря о ее мечте, она вспомни, как сама себе это твердила после аварии.

– Ты врач?

– Как раз наоборот.

В то время пока она обдумывала, кем он мог быть (как будто загадки во сне имели значения) он притянул ее спину к себе. Ткань его пальто была прохладной. Ее мысли рассеялись.

– Я заберу твое одиночество, твои страхи, – шептал он ей в волосы.

– Я не боюсь, – было глупо врать.

– Ты не будешь.

Ощутив его теплое дыхание на своем ухе, она издала судорожный вздох. Прошло много времени. Несчастный случай, до этого уход за отцом и его работа в церкви, еще ранее помощь братьям. Почему она не может немного забыться? Хотя бы во сне поддаться искушению и утешению?

– У меня есть ответы на все вопросы, – его губы были у самого уха, посылая дрожь вниз по ее позвоночнику, через сломанные кости и заживляя их снова.

Она не хотела далеко отодвигаться от его губ или прятать шею, что бы получить его поцелуй.

– Мои вопросы? Подобно тому, какого черта я говорю во сне?

– Черт никогда не отвечает, – он медленно сжимал ее в своих объятиях. Когда он успел расстегнуть все пуговицы на пальто? Ткань вокруг его груди разошлась.

– У черта нет этого. Чтобы чувствовать….

Она положила свои руки между ними, удерживая его на расстоянии от нее.

– Сера, – шептал он. – ТЫ звала. Я пришел к ТЕБЕ. Я дам ТЕБЕ, то, что ТЫ хочешь.

– Мужчина, ты для этого сюда пришел? – она нахмурилась. – После дрянного дня, конечно, я придумала себе большого пижона, который стал моим преданным рабом любви.

– Да, раб. Только для тебя. Я буду здесь для тебя всегда. Я дам тебе, то, что ты хочешь…

– Браво, браво. Скажи мне еще, что-нибудь. – Она положила руки ему на шею. Он подумал, что скоро она уже сдастся? Такое случалось время от времени.

Он обнял ее голову одной рукой.

– Свяжи меня.

Между высокой температурой тел, появился холодный твердый узел на ее груди. Она вздрогнула, глядя на кулон, висящий на ее шее, на черном шнурке. Камень сиял, как дешевый опал.

– Ничего себе, драгоценности. В первый день. – Она посмотрела на камень, распутала узел и сняла его. – Спасибо, но разве не должна была последовать какая-нибудь сладкая ложь, даже воспроизведенная моим собственным подсознанием. Но пока таблетки действуют…

Она притянула его для поцелуя.

Он сопротивлялся.

– Ты возьмешь меня? Ты впустишь меня?

В ответ она открыла языком его рот. Его губы были столь прохладны, как камень на подвеске, его пальцы в ее волосах удерживали ее на месте. Но, она все равно не собиралась уходить куда-нибудь. Это был ее проклятый сон, в конце концов.

Она схватила открытую застежку его пальто. Серебристый фиолетовый туман, казалось, тянулся к ее пальцам, обертывая их в люминесцентной саване. Она хотела утонуть в нем, потакая своей непрочности и неуверенности перед мощностью мужской энергии, которая привела в восторг ее на мосту.

– Впустите меня, – прошептал он.

– Да, – ее глаза были полузакрытыми. Его рот припал к ее губам, погружаясь все глубже. Дрожащие острые ощущения пробегали через нее, слегка простреливая от кожи до кости или скрепленной пряжкой ее колени. Только его объятия удерживали ее в вертикальном положении возле его голой груди. От прохлады его тела ее снова пробила дрожь.

Аромат подобно холодной влажной скале переворачивал все внутри нее. Это все от действия душа? Нет. Нет. Надо вернуть в противную и ужасную реальность. Она открыла глаза и застыла.

Он был все еще там, его руки обнимали ее, его губы целовали ее.

Но его глаза, когда он взглянул на нее, они были неправильными, они были не такие темные, как у человека на мосту.

Мертвенно-белые глаза. Лед. Зола. Кость. Когда она смотрела в его темные точки зрачков, они вспыхивали на белом, а затем опять потухали и снова, пока целая орда этих темных пятнышек не поползли поперек бледной склеры.

Ладно, это стоило крика.

Она попробовала … и задохнулась.

Она проснулась, присела у основания душа, изрыгая воду из рта и носа. Ледяная вода, проливалась по ее плечам.

Она возилась с затычкой оцепенелыми руками. Вода начала уходить, превращаясь в водоворот. Кафель был холодным, вода пахла подобно холодной победе. Сколько она была под водой?

Она держалась за край ванной, чтобы стоять самой, так как ее била дрожь. Схватив полотенце, она обернулась в него, сопротивляясь, дрожи.

– Чертовы сны, – задыхалась она.

Ее бедра и позвоночник кричали о боли. Ее сумка с таблетками была на столе возле входной двери. Это было далеко.

Возле ручки двери она заколебалась.

А вдруг он все еще там? Эта мысль внезапно всплыла в голове. Конечно, его там нет. Его никогда там не было.

Он был на мосту? Видел ее? Или это тоже была часть кошмара? Возможно, ее даже не уволили с работы сегодня вечером, в конце концов.

Теперь только нужно расставить все события по местам. По крайней мере, мимолетное желание, что Мерион только вымысел ее воображения, заставило ее мысли снова закружиться.

Она посмотрела на свои ноги. Ее колени тряслись, ее кожа побелела от холода и была белой, как керамическая ванна. Надевая одежду из овечьей шерсти, она почувствовала легкую дремоту.

Что хуже, чем ходячая покойница? Покойница не двигающаяся.

Она открыла дверь и пристально посмотрела на дверной проем своей спальни. Уличные фонари осветили ее комнату также как и в ее сне, но никакого высокого мужчины, покрытого серебристым фиолетовым туманом.

Жаль, что во сне она не закричала. А потом не ударила его. Схватила бы свою трость и избила бы его ею. Как он только посмел в ее сне дразнить ее руками, говорить, что уберет все шрамы, посылать волны удовольствия до ее костей?

Ей нужно было собрать последние силы и пойти, как один из ее гериатрических больных артритом на последнем издыхании. Она поползла в сторону кухни и выпила чашку кофе. Она не хотела опять засыпать, и видеть сны, где снова встретится с темно-фиолетовыми глазами или мертвенно-белыми, и опять допустит ошибку.

– Может седлать еще эспрессо, – бормотала она. – Черт возьми, двойной.

Только мягко шипение газовой плиты под чайником нарушало тишину. Она осмотрела прихожую, там никого не было. Если она слышала, что-нибудь еще, то это был шум падающих капель в ванне.

Она держала нож, по размеру как у мясника. Ей нужно было, что-то острое, что бы прочистить затор.

Она включила свет в ванной – пустой ванной. Включила свет также в пустой спальне.

Она встала на колени около ванны и засучила рукава. Черная полоса образовалась вокруг места утечки. А если прокладку сорвало? Она шарила рукой под холодной водой, пока не схватила петлю.

Она потянула за нее и овальная подвеска с камнем заблестела опалом, это выбило весь воздух из ее легких.

Демон ушел, чтобы где-то обосноваться. Жаль, что где-то барьер пойманных в ловушку душ пересек занавесу, но он снова закрылся, последняя вялая связь между царствами. Однако, Вейлриус Корванс знал ужасный ущерб этого пересечения.

Может быть, раньше Завеса вызвала павлина, окрашенного в фиолетовые цвета сапфира и изумруда. Его пальцы скользили по стеклянной цветной трости. Тогда он посмотрел через плечо.

Из алой клетки филигранной работы, за ним наблюдал ворон, в его черных глазах отражались вспышки от камина. Он выгнул бровь. Все птицы спят ночью, но не ворон. Это странные часы, и редкая вспышка цвета нефтяного пятна в его черном оперении была всегда предсказуема.

Он должен был убить ворона и сделать новую западню. Он думал теперь о голубе с серыми крыльями, блеск его радужной груди, шея белее снега, блестящие оранжевые глаза. Все это было дешевой приманкой, и у него еще было время.

Он снял кольцо и отложил его в строну, затем провел рукой по плоскогубцам и щипцам, лопаткам и ножницам, паяльной лампе. Такие уродливые предметы для причинения боли, такая нежная и красивая работа.

Он осматривал камни на трости, высматривая черный, а основание из стекла подхватил в предупреждении. Он заставил себя делать это спокойно, но внутри у него все скручивалось, а руки дрожали.