Текст книги "Штурм 'Импресс' (Хирургический удар - 2)"

Автор книги: Джерри Эхерн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Подождите... – Алиярд встал, достал свою сумку и, сжимая трубку в зубах, принялся рыться в ней. Наконец он извлек видавшую виды металлическую флягу и открутил крышку. – Держите. Хлебните-ка этого. – Стаковски неуверенно замялся. – Не беспокойтесь. Я не заразный. Надеюсь, что и вы тоже. – Стаковски кивнул и взял в руки флягу. – Похоже, вам пришлось не сладко. – Стаковски сделал глоток, закашлялся, вытер рот рукавом и протянул флягу назад. Алиярд протер горлышко и тоже отпил из нее. – Принесли?

– Да.

– За вами следили? Или вы не заметили?

– Следили до поезда, но не внутри.

– Оружие у вас есть?

– Да, вот это. – Стаковски опустил руку под пиджак. Алиярд инстинктивно напрягся, но Стаковски извлек из-под пиджака пистолет "Вальтер ППК". – Возьмите, – Стаковски протянул ему оружие. Алиярд кивнул, положил пистолет в карман, подошел к двери и запер ее. Затем вновь достал оружие и принялся осматривать его. – Я ужасно боюсь.

Алиярд вынул из пистолета обойму и передернул затвор. Патронник был пуст.

– Только мужественные люди сознаются в своем страхе, – отозвался он, чтобы хоть как-то ободрить Стаковски. Обойма девятимиллиметрового ППК вмещала только шесть патронов. – Запасные есть? – Алиярд вопросительно приподнял брови, устанавливая обойму на место.

– Нет.

Алиярд передернул затвор, досылая патрон, и поставил оружие на предохранитель.

– Возьмите. Нажмете на этот рычажок...

– Нет. Оставьте его себе. Никогда не любил иметь дело с оружием. Наслушался стрельбы до конца жизни.

– Виновато не оружие, а человек, который держит его в руках. Ладно. Так где эта штуковина?

– Здесь. – Стаковски – невероятно – просто-напросто опустил руку в боковой карман своего пиджака и протянул продолговатую коричневую шкатулку.

Алиярд опустил оружие в правый карман брюк и осторожно открыл шкатулку. Внутри она была выложена мягкой серой резиной с выемкой для ампулы приблизительно трех дюймов в длину и около половины дюйма в диаметре. Округлая с одной стороны и закрытая завинчивающейся крышкой с другой, ампула была изготовлена из достаточно прочного на вид толстого стекла.

– Как действует эта дрянь? Хотелось бы знать, чего ожидать, если я случайно наступлю на нее ногой.

– Понятия не имею. Знаю только, что она чертовски смертоносная. Мне сказали, что этого достаточно, чтобы истребить население небольшого городка.

Алиярд еще раз оглядел ампулу, затем аккуратно закрыл шкатулку. При сложившихся обстоятельствах ничего лучше, чем карман, он придумать не мог, а потому положил шкатулку туда.

– Сколько человек следило за вами?

– Трое?

– На кого они работают?

– Думаю, на албанскую тайную полицию. Хотя, не уверен. Возможно, и КГБ. Мне пора сматываться. Вам передали что-нибудь для меня?

Алиярд подтянул ногу, снял левую туфлю, повернул каблук и перевернул его. На ладонь ему упали три маленьких, великолепно ограненных камешка. Ему не составило бы ни малейшего труда отдать Стаковски только два, поскольку тот понятия не имел, в какой форме будут переданы деньги. К тому же Стаковски вряд ли удастся выбраться из Албании живым.

– Это для вас. При определенной осмотрительности – я дам вам имена подходящих скупщиков в Дураццо – хватит с избытком. В Албании процветает контрабанда. Побережье слишком длинное. Так что у вас не должно возникнуть затруднений. – Алиярд и сам планировал воспользоваться услугами контрабандистов, чтобы пересечь Адриатику, но Стаковски это не касалось. Он передал Стаковски алмазы. Богатое выдалось дельце. – И еще. – Алиярд достал из нагрудного кармана небольшую записную книжку, аккуратно отогнул крепление и извлек из нее несколько листов, протягивая их Стаковски. Первые пять записей содержат имена скупщиков, к которым вы можете обратиться. В последней зашифрована фамилия человека, с которым вы свяжетесь, когда почувствуете, что все поутихло. Мне сказали, что вы знакомы со стенографическим алфавитом Брайта. С помощью цифр прочитаете буквы в обратную сторону, после чего расшифруйте с помощью цифр, фамилии, начиная с середины. При четном количестве букв правая опускается. Читаете слева направо. Ясно?

– Двойная справа опускается и читаю слева направо. Понял.

– Возьмите еще вот это. – Алиярд вновь опустил руку в карман, достал бумажник и извлек из него пачку албанских денег. – Должно хватить, пока не сбудете алмазы. И заберите свое оружие. Вам оно скорее понадобится.

– Не хочу. Если оно вам не нужно, выбросите его.

Алиярд кивнул. Спорить не имело смысла. Выбросить пистолет он и правда всегда успеет, а если Стаковски навел на него КГБ или албанскую тайную полицию, оружие, будучи, разумеется, отягчающим обстоятельством, может в то же время спасти ему жизнь.

– Отлично. Тогда желаю удачи.

Алиярд протянул руку.

Стаковски сжал ее. Рука Стаковски была скользкой от пота.

– Спасибо.

– Загляни ко мне, когда будешь в Италии, хорошо?

– Обязательно. За мной выпивка.

– Ты уже угостил меня здесь.

Алиярд проводил Стаковски до двери и выпустил наружу, одновременно оглядывая коридор. Там не было никого, кроме женщины в мешковатом сером пальто и платке, наброшенном на подернутые сединой русые волосы. Алиярд закрыл дверь...

Поезд уже замедлял ход, и Эфраим Вольс – некогда Вольский – побежал, натягивая шляпу на лоб, чтобы ее не унесло порывом ветра. Поздней осенью волны арктического воздуха обрушились на Европу, и он уже успел попривыкнуть к холоду и снегу. Вольс слышал, что над Британскими островами даже разразились настоящие снежные бури. Он успел полюбить Великобританию, проведя там почти половину срока, обычно отводимого "нелегалу". Увы, проект, над которым он проработал целых три года, неожиданно оказался под угрозой срыва. И все-таки вместо выговора его ожидало продвижение по службе. Покончив с деятельностью нелегала, Вольс немедленно развелся. Прежде подобный шаг был бы с подозрением воспринят начальством и мог накликать беду. Двух своих детей он навещал каждый раз, когда подворачивалась возможность. Вот и на этот раз, получив вызов на площадь Дзержинского, встретился с ними в Москве. Затем последовали перелет в Албанию и внезапное исчезновение вируса из исследовательского комплекса. Полагаться он мог исключительно на помощь албанской тайной полиции, а уровню их профессиональных способностей завидовать не приходилось. Человеку, похитившему вирус, удалось сбежать. Перестрелка, в которой Вилтон Врончек, оказавшийся двойным агентом ГРУ, погиб, а проклятый вирус вновь ускользнул от него. На этот раз вместе с человеком, которого Вольс несколько раз встречал в Москве, Дэвидом Стаковски, резидентом ЦРУ.

Задняя дверь последнего вагона начала открываться, и Вольс припустил еще быстрее. Этим вечером западная концепция бега ради поддержания физической формы вполне оправдывала себя. Вольс поравнялся с последним вагоном и прыгнул. Чьи-то руки подхватили его, и он оказался на площадке, на мгновение поскользнувшись, но удержав равновесие.

– Все в порядке, – произнес он, наконец разглядев лицо встретившего его человека. Не зря руки показались ему на удивление мягкими.

Перед ним стояла Анна, сменившая за последние годы с полдюжины фамилий, но всегда пользующаяся одним и тем же именем.

– Эфраим.

Он коротко обнял ее, все еще разгоряченный после бега, чувствуя, что начинает потеть под толстым зимним пальто.

– Стаковски в поезде?

– Он передал ампулу другому человеку. Проводник сказал, что тот едет со швейцарским паспортом на имя Томаса Рейнольдса. Я думаю, он американец.

– Что ж, поглядим.

Девушка открыла дверь, и Вольс вслед за ней шагнул в залитый ярким желтоватым светом широкий коридор, закрывая за собой дверь. Потом расстегнул пальто и посмотрел на Анну.

– Ты как будто постарела на двадцать лет.

Девушка рассмеялась, подтягивая завязанный под подбородком цветастый шарф.

– Краска с волос смывается. Возможно, когда все закончится, я тебе это продемонстрирую. А пальто на три размера больше, чем надо.

– Мне приказано доставить эту проклятую штуковину в Москву. Ты сможешь поехать со мной в Москву?

– Думаю, что смогу.

– Тогда, решено. Я покажу тебе, как наряжать елку. Скоро Рождество.

– Ты вспоминаешь о Рождестве?

– За время жизни на Западе я перенял кое-какие из их обычаев. Если оставить в стороне религиозную подоплеку, это прекрасный повод устроить себе несколько дней зимних каникул.

– Согласна.

– Кто за ним следит?

– Двое из тех троих, которых ты направил ко мне. Иван и Петр. Я поручила Василию приглядывать за Стаковски.

– Молодчина. – Все упомянутые имена были вымышленными, да и Анну на самом деле вряд ли звали Анной. Вольс терпеть не мог недомолвок и потому назвал ей свое настоящее имя в первый же раз, когда они вместе оказались в постели.

– Ты не завел себе подружку в Москве?

– В Москве у меня было несколько подружек, но все они и в подметки тебе не годятся. Веришь – не веришь, но это правда.

– Можно ли доверять человеку, столь искусному в распространении ложной информации?

– Да. – Вольс улыбнулся.

– Я тоже так думаю. – Анна ответила ему улыбкой. – Пошли.

Он последовал за ней по коридору, и, миновав три вагона, они оказались рядом с купе подозрительного швейцарского бизнесмена. Анна постучала в соседнюю дверь и та открылась. На пороге стоял человек, которого она назвала Петром. Он спрятал свой пистолет, пропуская Анну и Вольса и купе. Некоторые офицеры КГБ, а с их разрешения и подчиненные им люди, пользовались определенной свободой в выборе личного снаряжения. Вольс попадал в их число и наделял своих сотрудников теми же привилегиями. Слишком часто сделанное в России уступало своим западным аналогам.

– Ты прослушиваешь его купе, Петр? – Вольс заметил прослушивающее устройство, закрепленное на стене.

– Парень молчит как рыба. Оно и не удивительно, ведь он остался один. – Петр улыбнулся. – Дышит он как-то тяжело.

– Да, не приведи Бог иметь дело с помешанным. Где твой друг?

– В купе с противоположной стороны. Не думаю, чтобы Иван что-нибудь слышал.

Вольс закурил сигарету, сбросил пальто, достал из кармана пистолет и засунул его за пояс брюк, под свитер.

– Ты не успел услышать, о чем они разговаривали со Стаковски?

– Нет, товарищ майор.

– Дай-ка мне послушать. – Вольс приблизился и взял у Петра наушники. Дыхание и в самом деле показалось ему странным, но, возможно, их подопечный спал не больше его. Вольс приказал все разговоры во время выполнения задания вести по-английски, поскольку мало кто из сотрудников албанской тайной полиции понимал этот язык, а ему хотелось избежать излишних объяснений. – Где албанцы? – Он вернул наушники Петру.

– Я снабдил их деньгами на бутылку водки и приказал охранять первый вагон, чтобы американца не смогли, – Петр рассмеялся, – не смогли забраться в машинное отделение и – как же это называется – захватить! – не смогли захватить поезд.

– Глупее не придумаешь, но в то же время достаточно остроумно.

– Так что будем делать? – спросила Анна, снимая пальто, но оставляя на голове платок. Под пальто она ничуть не изменилась. Безупречная фигура, высоко поднимающаяся под толстым свитером грудь, великолепные очертания бедер под тонкой талией и стройные ноги.

– Думаю, нам пора побеседовать с мистером Стаковски. Василий поддерживает связь по рации?

– Да.

– Свяжись с ним, Петр. Узнай, где сейчас Стаковски.

Петр включил портативную рацию. Анна принялась вновь облачаться в свое старческое пальто. Вольс помог ей.

– Спасибо.

– Петр, ты останешься и продолжишь прослушивание. Мы с Анной пойдем поговорить с мистером Стаковски.

– Он во втором вагоне. Но не забывайте, товарищ майор, в первом албанцы.

Вольс кивнул и направился к выходу. Он первым вышел в коридор, придержал дверь, пропуская Анну, и прикрыл ее за собой. Проходя мимо, оглянулся на дверь купе так называемого швейцарского бизнесмена, оттянул свитер, чтобы надежно укрыть находящийся под ним "Вальтер П-5". Пройдя через соседний вагон, они оказались в следующем. Вместо купе там были только сиденья. Большинство немногочисленных пассажиров спокойно дремало. Анна направилась дальше.

– Это второй вагон, Эфраим, – сказала она, остановившись на площадке между вагонами. Вольс вздрогнул от пронизывающего порыва ветра, почти завидуя Анне в ее нелепом пальто.

– Войдешь первая. Проходи мимо него и садись. Я зайду вслед за тобой.

– Будь осторожен. Скорее всего, он вооружен.

– Я всегда осторожен. Но он всего лишь сборщик информации, а не полевой агент. Пора.

Анна исчезла внутри вагона. Эфраим Вольс обхватил себя руками, пытаясь согреться. Потом посмотрел на часы. До остановки в Дураццо оставалось меньше часа. Он испытывал искушения узнать все, что возможно, от Стаковски, а затем проследить за его посыльным, выбирая подходящие место и время, чтобы вернуть украденный вирус. Людей для подобной задачи у него было вполне достаточно.

– К черту, – бросил он по-английски, устав от ожидания на ветру, и, толкнув дверь, шагнул внутрь в почти удушливую теплоту вагона.

Стаковски сидел в одиночестве, не снимая плаща и опустив обе руки в карманы.

Анна выбрала место рядом с какой-то старухой и, судя по движениям губ, оживленно с ней болтала. Василия нигде не было видно, но по логике ему следовало находиться в противоположном конце вагона. Снаружи. Бедняга.

Вольс решил прибегнуть к мягкому убеждению. Не опуская рук в карманы, он прошел по коридору и остановился перед Стаковски. Американец сидел, не отрывая глаз от пола. Вольс улыбнулся и произнес:

– Дэвид! Подумать только!

Стаковски посмотрел на него снизу вверх.

– Вольс...

– Мы встречались всего несколько раз. Вот уж не думал, что вы меня помните. Можно к вам присоединиться? Я еду с друзьями. – Он сел напротив Стаковски и, пошарив в кармане брюк, извлек сигареты и зажигалку.

Американец не сводил с него испуганных глаз.

– У меня этого нет.

Вольс выдохнул дым и еще раз улыбнулся.

– С вашей стороны было не слишком разумно упоминать об этом. Что если я по чистой случайности оказался с друзьями в этом поезде и понятия не имею о маленькой ампуле, которую вы получили от Врончека? Согласитесь, шпион из Вилтона получился никудышный. Но нахальства ему хватало. Что и позволило вам получить определенный перевес. А теперь послушайте меня, Дэвид. Вы расскажите мне все, что вам известно, о швейцарском бизнесмене, которому вы передали эту штуковину, а я не далее чем через час позволю вам сойти с поезда. Большего я вам обещать не могу. Я и так рискую нажить себе неприятности. Но чего не сделаешь ради старого знакомого.

– Идите к черту! – отозвался Стаковски дрожащим голосом.

– Завидую вашему мужеству! Но, между нами говоря, я далеко не такой атеист, каким мне следовало бы быть. Я верю в Бога, в рай, а в силу своей работы надеюсь, что чертей и ада, который они населяют, все же не существует. Хотя сознательно рискую попасть в него после смерти. Но перед вами, Дэвид, вопрос стоит несколько по-другому. Готовы ли вы пережить ад еще до смерти? Потому что мы в состоянии его вам обеспечить. Я не имею в виду себя лично, поскольку не занимаюсь выколачиванием информации. Но, поверьте, некоторые из моих сотрудников склонны весьма грубо обращаться с несговорчивыми противниками. Рассказывайте и считайте, что отсчет вашего часа начался. А если вас все-таки поймают, я постараюсь нажать на нужные рычаги, чтобы вас как можно скорее на кого-нибудь поменяли. Наши простофили то и дело попадаются в ваших краях. Что скажете?

Стаковски молчал.

Вольс рассмеялся.

– Проклятие! С вами трудно договориться. Ладно! Вы победили! – Он оставил сигарету во рту и протянул Стаковски обе руки.

– Что?

– Я подскажу вам, где найти судно – этим вечером. Или, в крайнем случае, утром. Оно доставит вас в Сан-Марино, куда вы с самого начала и направлялись. Но уж вы пообещайте никому не рассказывать о моей сговорчивости. Не то плакала моя надбавка за риск! – И он еще раз рассмеялся. Стаковски неуверенно улыбнулся. – Итак, Дэвид?

– Что вы сделаете с Алиярдом?

– Его фамилия Алиярд?

– Томас Алиярд.

– Что ж, мы, разумеется, постараемся раздуть эту историю, но его уже в ближайшее время на кого-нибудь поменяют. Вместо вас. Так мы с вами договорились?

Дэвид Стаковски растерянно посмотрел на него.

– Вы и в самом деле мне это обещаете?

– Совершенно определенно. Более того. В этом поезде едут люди из албанской тайной полиции. Поверьте, я мог бы порассказать вам немало ужасов о их некомпетентности. В отличие от них, мы с вами все здравомыслящие люди. Вы, я, этот парень – Томас Алиярд?

– Да.

– ЦРУ?

– Да.

– Хм. Понимаете, – произнес Вольс, переходя на доверительный шепот и слегка наклоняясь вперед, – мои люди будут обращаться с этой ампулой в высшей степени осторожно. Так же, как и ваши обращались бы на их месте. Насколько мне известно, это весьма скверная штуковина. Страшно подумать, что с ней могут учинить эти албанские остолопы. Им ничего не стоит откупорить ампулу и истребить всех находящихся в этом поезде, а заодно и на несколько миль вокруг. Уфф, – Вольс совершенно искренне вздрогнул.

– Что вы хотите узнать?

– Молодчина. – Вольс кивнул. – Стало быть, договорились. – Он решил для начала спросить о чем-нибудь простом и легко поддающемся проверке. Под каким именем едет этот самый Алиярд?

– Томас Рейнольдс. Швейцарец, как я уже говорил.

– И что он из себя представляет? Я имею в виду, насколько сговорчивым он может оказаться? Он вооружен?

Лицо Стаковски осунулось.

– Я дал ему оружие. То, которое подобрал у Ворончека вместе с ампулой. Вообще я терпеть не могу оружия. Но тогда был слишком напуган.

– Нисколько вас не виню. Так что с этим оружием?

– Я отдал его Алиярду. Он не хотел брать, но я его уговорил.

– Что за оружие?

– Не знаю. Какой-то автоматический пистолет.

– Хорошо. Как он намерен покинуть страну?

– Мне он сказал дождаться, пока все утихнет, прежде чем пытаться пересечь границу. – Вольс не стал задавать наводящих вопросов, позволяя Стаковски выговориться. – Он не вдавался в подробности, но, уверен, кто-то переправит его через Адриатику.

– Вполне вероятно. Он не называл никаких имен? Чего-либо более определенного?

– Нет. Мне ни к чему было об этом знать.

– Что ж, пожалуй, это все. Приятно, что этот Алиярд, по-видимому, знает, что делает. Будет легче взывать к его здравому смыслу. Оставайтесь здесь, пока поезд не остановится. До станции осталось совсем немного. Мы сойдем вместе. Потом вы сядете на судно, о котором мы говорили, и сможете позабыть обо всей этой истории.

Стаковски громко вздохнул. Вольс почувствовал жалость к этому человеку. Рук албанской тайной полиции американцу не миновать, но он постарается, чтобы его как можно быстрее переправили в Москву. Там Стаковски, по меньшей мере, может рассчитывать на более человечное отношение.

– Благодарю вас, Дэвид, – искренне произнес он и встал.

Выходя, Вольс обменялся взглядами с Анной. Девушка понимающе кивнула. До остановки в Дураццо оставалось полчаса.

Поравнявшись с купе, которое занимал Иван, Вольс постучал и вошел. Иван резко повернулся к нему, сжимая в руке пистолет.

– Успокойся. – Вольс закрыл за собой дверь и на мгновение прислонился к ней.

– Слушаю вас, товарищ майор.

– Жду тебя в коридоре через шестьдесят секунд.

– Есть, товарищ майор.

– Поменьше официальности, Иван. – Вольс вышел в коридор, миновал купе Алиярда и заглянул к Петру. – Пойдем со мной.

Петр кивнул.

Иван вышел из купе одновременно с Анной, появившейся в конце коридора.

Вольс показал большим пальцем на дверь. Петр остановился с правой стороны, Иван – слева. Анна держалась позади, извлекая из сумочки такой же, как у Вольса "Вальтер". Петр и Иван тоже достали свое оружие.

Вольс негромко постучал в дверь купе.

– Мистер Алиярд? Меня зовут Эфраим Вольс. Я друг Дэвида Стаковски.

Ответа не последовало.

– С вашего позволения я войду. Я не причиню вам вреда.

Вольс бросил взгляд на Анну, затем – на Ивана и Петра. Потом облизал пересохшие губы и повернул ручку двери.

– Проклятие! – Он потянулся под свитер за пистолетом, двумя прыжками пересекая купе. Стекло из окна было аккуратно вырезано, и при дыхании изо рта у него шел пар. Сжимая оружие в руке, Вольс выглянул наружу. За спиной у него раздавались возбужденные голоса Петра и Ивана. Ему показалось, что он расслышал смешок Анны.

Не сумев разглядеть в темноте ровным счетом ничего, Вольс отвернулся от окна.

– На крышу. Будьте осторожны. Если он там, возьмите его в кольцо и позовите меня. Быстро!

Он посмотрел на Анну. Лицо ее было совершенно серьезно, но в глазах светилась ирония.

– Этот американец или швейцарец...

– Он американец. Из ЦРУ.

– Хороший профессионал.

– Вероятно, он спрыгнул с этого проклятого поезда, когда я сел на него. – Вольс зажмурился и тряхнул головой. Потом открыл глаза. – Тяжело дышит во сне! – Он еще раз перевел взгляд на вырезанное стекло и проклял свою собственную глупость. Положил руку Анне на плечо и обнял ее.

– И все-таки он отличный агент, – выдохнула Анна.

Эфраим Вольс расхохотался...

Глава 3

Он бросил сумки на пол. Слегка повел назад левой ногой, на ходя и захлопывая дверь. Затем пробежал глазами по каюте. Размерами она весьма уступала апартаментам, которые он снимал в немыслимо дорогом районе для иностранцев в нескольких кварталах от Ватикана, но обставлена была лучше.

Эйб Кросс закурил сигарету и подошел к окну, сознательно напоминая себе, что это иллюминатор и думать о нем следует только так. Иллюминатор выходил на причал, на котором Кросс не увидел ни малейших признаков жизни. Хотя, в столь ранний час, оно и не удивительно. Несмотря на долгие годы службы в ВМФ, он так и не привык чувствовать себя как дома на борту судна. Правда, в спецподразделении СЕАЛ большую часть времени он проводил, бегая, плавая, накачивая мышцы и стреляя, а впоследствии – обучая других, как делать то же самое.

Судно "Импресс Британия" принадлежало той же фирме, что и гостиница. А у пианиста, работавшего в баре "Импресс Британии", по словам управляющей гостиницы, возникли проблемы личного характера.

– Спиртное?

– Да. Полагаю, мне ни к чему скрывать это от вас. Подобная проблема вполне естественна для человека, проводящего в баре все ночи, от заката и до закрытия.

– Вас, мистер Кросс, я видела пьющим не больше чем пару раз. – Женщина улыбнулась, откидывая тыльной частью левой ладони упавший на лоб светлый локон. Ее тщательно ухоженные ногти сверкали ярким розовым лаком.

– Я напиваюсь, когда этого никто не видит. – Кросс улыбнулся.

– Не верю.

– Тогда признаюсь, что когда-то и я столкнулся с подобной проблемой, но друзья помогли мне справиться с ней.

– Вам повезло, что вы по-прежнему можете пить. Не обижайтесь, пожалуйста.

– Вполне с вами согласен. Так какое отношение проблема моего несчастного коллеги-пианиста имеет ко мне? – Он закурил сигарету. В последнее время Кросс приучил себя выкуривать в день не более пачки.

– Я наблюдала за вами. – Управляющая улыбнулась, и щеки ее слегка порозовели. – Вы играете... Вы играете хорошо. Я бы даже сказала очень хорошо. С вашими способностями концерты давать, а не развлекать публику в барах.

– И все-таки я предпочитаю публику в барах. – Кросс улыбнулся.

– "Импресс Британия" выходит в море завтра вечером с отливом.

– Весьма рассудительно со стороны капитана.

– Послушайте, я хочу вам кое-что предложить.

– Понимаю. Вы хотите, чтобы я занял место парня, который вышел из строя.

– Совершенно верно. "Импресс" направляется в Нью-Йорк, затем – через Панаму в Калифорнию, на Аляску и в Японию. Круиз обещает быть весьма интересным. Причем вы постоянно живете в каюте первого класса. Я предлагаю вам дополнительные пять сотен в месяц, не говоря уже об оплате всех ваших расходов, за исключением разве что сигарет и прочих мелочей. Полагаю, вы весьма приятно проведете время. – Она рассмеялась. – Принимая во внимание ваше неравнодушие к прекрасному полу, последние слова можете воспринимать в буквальном смысле. Там будет множество красивых девушек, которые не упустят случая познакомиться с одиноким симпатичным пианистом.

– Вы слишком добры ко мне.

– Так вы принимаете мое предложение? Нужно быть на борту уже этим вечером. Или, в крайнем случае, утром. Днем начинаются репетиции.

– Репетиции?

– Вам предстоит аккомпанировать Дорис Найт.

– Она имеет какое-либо отношение к Дорис Дей?

Управляющая рассмеялась, и глаза ее сверкнули.

– Нет. Это всего лишь сценический псевдоним. По-моему, довольно глупый. Но меня уверяли, что поет она хорошо. У нее в репертуаре множество песен сороковых и пятидесятых годов.

– Аранжировка наверняка изменилась.

– Об этом я не подумала. Превосходная каюта. И отличная компания, которая с нетерпением ждет вас, – добавила она. – Случай весьма перспективный. Не исключено, что поможет вам подняться на более высокую ступень. Если вас, конечно, это интересует.

– По правде говоря, я и сам не знаю, что меня интересует. Согласен при одном условии.

– Каком условии?

– Что вы делаете сегодня после работы?

– Мистер Кросс! – И она еще раз улыбнулась. – Ничего. Что вы намерены мне предложить?

Кросс подробно объяснил ей это впоследствии, что и явилось одной из причин его столь позднего прибытия на корабль.

Часы показывали пять утра.

Его бывшая работодатель накануне отпустила его из бара пораньше и отправилась вместе с ним, чтобы помочь уложиться.

"Во всяком случае", – подумал Кросс, гася свое сигарету, – это можно назвать и так.

Через семь часов его ожидала репетиция с певицей, о которой он никогда не слышал, и аранжировками, которые он никогда не исполнял. Так что, скорее всего, эта самая Дорис Найт сразу же откажется от его услуг, заменив прежним, уволенным аккомпаниатором.

Кросс сбросил куртку и принялся раздеваться, пытаясь припомнить, в какую сумку он положил будильник. Если поторопиться, он еще успеет немного вздремнуть.

Глава 4

– Так что вы хотели, генерал Аргус?

У Аргуса было продолговатое, худощавое лицо с карими глазами, взирающими на собеседника то зловеще, то устало, но всегда – проницательно. Аргусу перевалило за сорок пять, и его аккуратно подстриженные волосы, открывающие высокий лоб, на висках успели подернуться сединой. На Дарвина Хьюза Аргус произвел впечатление человека, который умеет добиваться своего.

– Мистер Хьюз, предлагаю вам выложить карты на стол. Вы ни за что не пришли бы сюда, если бы не догадывались, чего я хочу.

– Что ж, выкладывайте ваши карты, – и Хьюз ударил ладонью по разделяющему их маленькому круглому столику. Помимо их, в "Виски Холлоу" сидело еще с дюжину посетителей. Хьюз настоял встретиться вечером в общественном месте, на что Аргус согласился без особых возражений. Именно здесь Файнберг когда-то получил ранение в руку. Хьюз задумался. Предрешила ли тогдашняя потасовка в баре катастрофу, постигшую Файнберга в пустыне? Или ему так было написано на роду?

Музыканты закончили очередную мелодию и, пользуясь немногочисленностью публики, не спешили продолжать. Сегодня, в отличие от тогдашнего вечера, играл не оркестр Нила Джеймса, а какая-то неизвестная группа, и Хьюз весьма сомневался, что их исполнение придется ему по душе. Правда, он все равно пришел сюда не ради музыки.

– Речь идет о задании, которое выполнили вы и ваши коллеги. Точечный удар. Я не намерен приносить извинения, мистер Хьюз, за то, как обошлись с вами и вашими людьми. Однако, если вы согласитесь принять мою предложение, могу заверить, что подобное не повторится. В настоящее время начальник полковника Лидбеттера отстранен. Полностью и окончательно. Я получил все полномочия от президента и лидеров обеих палат. Думаю, мне не стоит напоминать вам о том, что сказанное между нами не предназначено для посторонних ушей.

– Я знаю.

– Превосходно. Тогда, Хьюз, будем говорить начистоту. Вы со своими людьми великолепно справились с заданием. Чего не скажешь о нас. Что, возможно, и стоило жизни Файнбергу. Сейчас меня интересует следующее: можете ли вы связаться с Кроссом и Бэбкоком и вновь собрать свою команду "хирургов"? Согласитесь ли вы опять работать с нами?

– Не примите на личный счет, генерал, но меня тошнит от вашей организации. Кстати, в этом одно из преимуществ гражданского человека. Можно говорить генералу все, что о нем думаешь. Нет, я не намерен находить для вас Кросса или Бэбкока. Что бы ни случилось.

– Не уверен, мистер, Хьюз, что вы отдаете себе отчет... Надеюсь, что отдаете. Терроризм представляет собой все более серьезную угрозу, и никаких улучшений в ближайшее время ожидать не приходится. То, что сделали вы с вашими людьми...

К ним приблизилась официантка, и Хьюз одарил ее приветливой улыбкой.

– Еще по одному пиву?

– Вам повторить? – Аргус вопросительно посмотрел на Хьюза.

– Давайте, хотя сомневаюсь, что просижу здесь достаточно долго, что бы его допить.

– Хм. – Аргус улыбнулся. Потом перевел взгляд на официантку. – Еще два пива, пожалуйста.

Официантка ответила ему улыбкой и отошла. Хьюз допил остаток пива, Аргус последовал его примеру.

– Я не намерен еще раз позволить втянуть себя в подобную историю.

– Вам все равно не остаться в стороне, Хьюз. Так же, как и любому другому свободному человеку. Но вам повезло. В отличие от остальных вам предоставляется возможность что-то сделать, а не просто сидеть и болтать языком...

Официантка вернулась с бокалами, забрала пустые, заверила, что оркестр сейчас начнет играть, и удалилась. Аргус взял в руку свой бокал, но пить не стал.

– Вы с вашими людьми преподали врагу хороший урок. Они до сих пор не оправились от него.

– Приятно слышать.

– Вас не смущает слово "враг", Хьюз?

– Я знаю, что вы имеете в виду, генерал.

– Но они соберутся с силами. Терроризм поднимет голову значительно раньше, чем ожидают. И тогда нам чрезвычайно понадобится небольшое элитное подразделение. Такое, как ваше.

Хьюз пригубил свое пиво и поставил бокал на стол.

– Я не располагаю подразделением, о котором вы говорите, генерал.

– Но вы можете их собрать. – С ударением произнес Аргус, склоняясь над столом. – Хьюз, я предлагаю вам стать хозяином собственной судьбы. Вы сможете отказаться от любого задания, если сочтете, что ваши люди не должны или не в состоянии его выполнить.

Хьюз позволил себе улыбнуться.

– Вы не в состоянии предложить мне подобную свободу, генерал, потому что сами ее не имеете. Повторится все та же старая история. Мы наступим кому-нибудь на мозоль, кто-нибудь получит совсем не то, на что рассчитывал, а в результате отыграются на нас. Так же, как и в прошлый раз. Кроме того, генерал, у меня существуют и другие соображения на этот счет. Возможно, вам они в голову не приходили. Прошлый раз нам удалось отделаться относительно легко. Никто не видел наших лиц, не узнал имен. Но долго это продолжаться не может. Предположим, мы согласимся работать на вас. Пусть даже на условиях, которые вы изложили. Рано или поздно, враг, как вы его назвали, выяснит, кто мы, и устроит на нас охоту. И что тогда? Человек не может изо дня в день круглосуточно ходить по лезвию бритвы. Во всяком случае, жизнью это не назовешь.