Текст книги "Убили Винни"

Автор книги: Джереми Камерон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Глава седьмая

Мы с Рамизом встретились в «Стандарте». Надо было тактику вплотную обсудить. Только Рамиз еще своих пацанов привел, а я один приперся. Вообще, уже привыкать пора, что на гангстерские встречи без советника и охраны не ходят.

В «Стандарте» была хард-рок-пати, хотя там всегда так: не отличишь, «хард» – не «хард». Ясно, что не балет. Здоровенные лбы в косухах и тетки тоже нехилые. Голосочки у всех как двигатель у мотоцикла. Локтем кого заденешь – зубов не досчитаешься. Я лично, когда в «Стандарте» рокерский день, туда не ходил. И вообще не очень захаживал: воспитание не то.

Рамизу-то, что хард-рок, что хардкор, – все едино. Но раз это типа его район, он и туда ходил, чтоб помнили, кто тут главный. Так что, когда он предложил там встретиться, я особо спорить не стал, себе дороже.

Пришел пораньше, столик себе застолбил, пока народ их все не посшибал, пивка выпил. Сижу в углу, на теток и близко не смотрю: у меня почек лишних нет. Двадцать минут свои ботинки рассматривал.

Потом входит Рамиз.

Весь из себя крутой, как будто на красном «феррари» подъехал. Белый пиджак, ботинки черные блестят, все дела. Я-то знал, положим, что он сюда пешочком пришел, как Кевин (он тоже крутой). А рокеры не знали. Они только знали, что Рамиз – это серьезно. Кевин ему от бара кричит:

– Рамиз, как сам?

– Нормально.

Рамиз с пацанами взяли себе перно, потом он увидел меня и подошел.

– Ники.

– Рамиз.

– Как дела?

– Да ничего. А у тебя? Слышал, ты вчера хороший товар взял в промзоне.

– А ты часом не с «жучком», а?

Я засмеялся.

– Нет. Проверить хочешь?

Я вообще-то ему комплимент хотел сделать: я слышал, он классную электронику на складе взял.

Тут какая-то блондинка входит. Не наша, а то бы я знал. Дорогая девочка, сразу видно. Рамиза заметила, подошла. Не та, которая в прошлый раз перед ним крутилась, а другая какая-то. Пацаны ей сразу стул за соседним столиком организовали, Рамиз подошел, приобнял ее, типа застолбил, и вернулся. Поставил мне перно в знак дружбы. Вообще, я бы лучше пива повторил, но это неважно.

– Ну давай говори.

– А ты в деле?

– Не решил еще. Про деньги помнишь?

– Помню, я сейчас как раз насчет того дела договариваюсь.

– И значит, ты мне его сразу устроишь, как с остальным закончим?

Ага, вот как тут принято. Это меня порадовало, поскольку у меня тогда никакого дела и в проекте не было.

– Я как только, так сразу. Просто не хочется тебе фуфло подсовывать: я же тебя уважаю. Я лучше сначала все на сто процентов устрою, тогда скажу.

– Молодец. Давай, чтобы все на мази было. Ну теперь обстановку докладывай.

Доложил. Про Винни и имена он уже знал. Рассказал еще про Тину, про Шерри, про то, как Ронни тех двоих уделал. Сказал, что в Джимми Фоли стреляли и что я решил залечь. Еще пересказал ему, что Шантель говорила, только про Рики не стал. Сказал, что Эндрю Окема сейчас в Сикамор и что я его сам видел.

– И где он?

– Говорят, у него там квартира. Не то пересдал кто-то, не то просто пустая.

– Ты его там видел?

– Нет.

– А где?

– У бабы моей.

Рамиз поставил стакан и присвистнул.

– У бабы твоей?

– Да. Вчера вечером. В прошлый раз я не знал еще.

– Слушай, так они же твою честь задели. Тебе теперь их обоих загасить надо.

– Наверно, придется…

Меня-то вообще больше волновало, чтобы можно было иногда у Келли ночевать, но Рамиз пускай думает, что я за честь переживаю. Только надо было еще дать понять, что я не просто из-за бабы, а по-серьезному.

– И за честь друга отомстить, – говорю.

Тут мы помолчали чуток для торжественности.

– Значит, так. Что мы имеем? Три злобаря, при машинах и при стволах. Толкают классный порошок и прикрываются отморозками из Кэннинг-Тауна. В общем, пацаны серьезные.

– Так и ты вроде тоже не на помойке валялся.

– Нет, эти покруче будут… Нам надо составить стратегию, взять их врасплох. Надо как-то силы уравнять. Только как?

– У них там порошка много. Может, из дилеров с кем договориться?

– Нет, Ники, с дилерами мне религия не позволяет.

Ага, он такой: таблетками затоварился, перно хлещет, а как порошок, сразу про Коран вспомнил.

Была моя очередь ставить, так что Рамиз послал чувачка к бару, чтобы он на всех перно взял. На мои, понятное дело. Чувак, кстати, здоровый был, Афтаб Малик. И вот идет Афтаб обратно, поднос, стаканы, все дела, и вдруг драка.

Они нас с Рамизом, кстати, на хорошую мысль навели.

Дело было так: Мервин рубился себе, никого не трогал. Здоровый такой бычара, рядом с ним Афтаб карлой смотрелся. Косуха огромная, сам большой, а ума нет. Он постоянно в «Стандарте» торчал – рокер типа. Мотоцикла у него никогда не было, но он вечно в косухе ходил и со всеми прибамбасами. Он все больше с байкерами тусовался, они его трогать боялись. Жаль, конечно, что с головой беда, потому что мать у него нормальная. У нее свой ларек на рынке, Мервин там даже сам по субботам работал, клиентов распугивал.

И был там еще какой-то мужик, из Эппинга наверное. В костюме – надо думать, по машинам работал. Так вот, он вдруг решил, что Мервин слишком близко от него скачет. А с ним еще приятели были, они тоже к Мервину подошли и стали его учить, где ему скакать. Типа крутые.

А с Мервином главное ласково. Если ты с ним ласково – никаких проблем. А если ты его будешь учить, где ему рубиться, а где нет, – огребешь как нефиг делать.

Короче говоря, взял он эту дурилку картонную из Эппинга, поднял и через два стола перебросил. Прямо к Афтабу на поднос с перно. Все, конечно, вдребезги.

Афтаба это тоже не прикололо: бухло людям разливать – это уже хамство получается. Тем более что я – гость… В общем, пришлось ему взять осколок и порезать тому придурку физиономию. Рамиз хамов не любит.

Тут его дружки кинулись на Мервина. Мервину помощь никогда особо не требовалась, но тут уж местные из Уолтемстоу решили на всякий случай подключиться. Бутылки, ключи гаечные… Никогда, между прочим, не понимал, как можно скакать с гаечным ключом в штанах, но им, видимо, надо, чтобы он всегда под рукой был. В тот-то раз ключи очень даже пригодились.

Разобрались быстро, мы с Рамизом, пока копы не приехали, вышли тихонечко и пошли в «Пальмерстон» посидеть спокойно.

– Ники, ты извини, что так получилось по-хамски. Сами пригласили, а тут такое… И перно твой пролили.

– Да ладно, ты-то что извиняешься? Ты тут ни при чем. Этот в костюме борзеть начал, Мервин его на место поставил. Все нормально. Таких учить надо.

– Спасибо, что понимаешь.

Пришли, он поставил, на этот раз мне пиво, а себе джин с лаймом. Наверно, ему цвет нравился.

Сидим пьем, и вдруг он мне говорит:

– А ведь в большой драке мы их прижмем…

Я смотрю на него и понимаю, к чему он клонит.

– Слушай, а ведь точно… Мысль!

– Понимаешь, к чему я?

– Понимаю.

– Только как мы их заманим, Ники? Народ серьезный.

– Не пойдут.

– Нам, знаешь, что… Нам нужно какое-то место типа клуба, тогда есть шанс. В разборке они нас просто положат. Блин!

– Да как их туда заманить-то?

Напрягаю извилины, пытаюсь что-то сообразить…

– Бл-л-лин!

– Да, блин, заманить-то заманить, а как?

– Надо их на какое-то мероприятие вытащить. И всех сразу причем. Иначе смысла нет. Какая-то приманка нужна.

Посидели подумали.

– Значит, так, Ники. Приманка тут только одна – они придут нас замочить.

Еще подумали.

– Точно.

На том и порешили.

*****

– И где мы это организуем? – Рамиз спрашивает.

Это было уже на следующий вечер, только в этот раз в «Деревушке». Там вообще-то про такие дела редко говорят, народ все больше учителя и программеры. Так что, если они что услышали, решили, наверное, что мы фильм обсуждаем. Просто хотелось уже в нормальном месте поговорить, чтобы никто не перебивал.

Мы оба это дело обдумали. Ясно было, что надо это все на каком-то мероприятии провернуть. Толпа народу, никто ничего не понимает. Пришили и ушли. Может, повезет, не заметит никто.

– Значит, надо на мероприятии.

– На каком?

– На большом каком-нибудь. Свадьба или благотворительность… Брайан Дир как раз может свадьбу устроить…

– Нет, Ники. Свадьба – это святое.

Ну да, я и забыл, что он у нас мусульманин.

– Тогда благотворительность. Какой-нибудь крупный праздник. Значит, так. Нужно место и нужен повод.

– А место какое?

– Можно Зал собраний, он самый большой. Там евреи в основном… Может, еврейский сабантуй какой-нибудь?

– Ты что – еврей?

– Ну могу, если надо…

– Если надо, хрен тебя туда пустят с твоей рожей. Еще варианты есть?

– А если в Азиатском центре?

Он прям опешил.

– Бляха-муха, как я сам-то не допер? Это же отсюда через дорогу…

– Может, тогда там?

– Блин, надо же… Тесновато, правда, но ничего, поместимся. Если благотворительность, значит, надо договариваться с церковными старостами и комитетами. Обойдем мечети, храмы всякие, гурдвары. [14]14
  Сикхские храмы.


[Закрыть]Можно даже с христианами поговорить. Так. По пожарной безопасности туда человек пятьсот можно, значит, мы тысячу впихнем. Ну надо же…

Благотворительность – это самое оно. С церковными комитетами договорился – считай дело сделано. Потом берешь какую-нибудь девочку с голубыми глазками и собираешь ей на операцию в калифорнийской клинике. Весь район придет. За вход пятерка, чистыми штука, и еще с бара половина выручки тебе. Срубить можно нехило. Опять же и толкаешь под шумок. Аренду обычно не платишь, дискотека за счет заведения, расходов считай никаких. Мы еще в школе этим промышляли. Один раз в субботу втроем семьсот настригли в Макэнти. Для нас тогда это дикие деньги были. Потом неделю бухали, никто в школу не ходил.

– Блин, Рамиз, круто. Сможешь в Центре договориться?

– Надо поспрашать. В эти выходные точно нет, а там – посмотрим. Обычно все заранее заказывают. Можно, конечно, надавить, чтобы перенесли заказ…

– Ты что? Чтобы свадьбу перенесли?

Он усмехнулся:

– Шуткуешь все?

Мы еще немного подумали, и я говорю:

– Хорошо. Положим, зал мы забронировали и тысячу человек туда впихнули. Надо же, чтобы те трое знали, что мы там будем. Иначе они не придут.

Оказывается, это он уже продумал.

– Во-первых, надо их зацепить. По-настоящему, понимаешь? Во-вторых, надо, чтобы они решили, что мы хотим перехватить их район. В-третьих, надо, чтобы они знали, что это мы всё устраиваем и что мы там будем толкать.

Идея, конечно, хорошая, но были вопросы. Например, с чего это они вдруг решат, что мы можем против них что-то сделать, и как их зацепить?

– Как это – зацепить?

А он уже и это продумал.

– Ты одного подстрелишь.

Я, как откашлялся, переспросил.

– Ну ранишь одного. Не насмерть, только чтобы задело. И скажешь ему, что остальных, мол, тоже перебью на хрен. Понял?

– Слушай, это же ты у нас вроде по таким делам специалист. Как я в него стрелять-то буду?

– Из пистолета, Ники, из пистолета. Ты нас нанял, чтобы мы тебе финал красивый сделали, а до этого ты сам все должен спланировать. Стратегия нужна, понимаешь?

– А-а…

– Потом скажешь ему, что район теперь наш, мы тут будем работать. Дальше пускаем дезу, что в Центре будет распродажа. В субботу или еще когда. Во-первых, все решат, что мы перехватили район и теперь достать можно только у нас. Во-вторых, Окема будет кипятком ссать. Так они сто процентов придут.

Я присвистнул.

– Блин, классно. Вообще, конечно, это я должен был думать, но ты уж все прямо за меня просчитал.

– А то! Значит, тебе только одного зацепить, и еще нужно всю выручку собрать – ты нам платить-то собираешься?

– Хорошо. Все соберу.

Выпили еще. Потом пошли по одиночке прогулялись. Вернулись оба довольные: план – супер получился. Я знал, что Рамиз согласится, если у него план будет. А мне даже думать не пришлось. Класс.

– Это все, конечно, круто, – потом говорит Рамиз. – Только что вот родители мои дедам-бабкам скажут, если меня там порежут? Те, кто здесь, – ладно, они хоть ситуацию себе представляют, а те, кто в Лахоре, – им-то что скажут? Что меня в разборке положили? Это ж позор семье.

– Скажут, что ты честь района защищал.

– А кто за меня такого замуж пойдет? Мало того что мертвый бандюк, так еще и шрам в полпуза!

Он засмеялся. Вообще, поздновато он насчет родственников спохватился. Это ему лет десять назад надо было думать.

– Ты и так уже бандит, только местного значения. А сейчас мог бы подняться. Авторитетом стать.

– И все ради чести. Ты небось думаешь, я ненормальный?

– Если бы я думал, что ты нормальный, я бы к тебе не пришел.

Он рассмеялся. Я ему еще поставил джин с лаймом.

– И сколько ты берешь? Цена вопроса, так сказать?

– Пять штук.

– Пять штук?

– Ага.

Торговаться нельзя: слабаком себя покажешь. Прикинул. Сначала надо найти какое-нибудь благотворительное общество. Или лучше пусть Рамиз ищет, у него связей больше. Зал заказать – тоже деньги, даже, может, еще что наложится. В Центре на выпивке много не сделаешь, даже если свою приносить. На дверь можно своих поставить… Разрешение на дискотеку у них должно быть, значит, самим нам ничего выбивать не надо. Музыку-колонки можно недорого достать.

Дальше. Напечатать билеты и плакаты. По пять за билет, четыре сразу отдаешь организации, они, наверно, еще кого-нибудь следить приставят. Короче, дай бог полштуки соберешь. А Рамизу надо пять. Он же не знает, что у меня для него никакого дела нет.

Значит, надо шевелиться.

Еще пару раз друг другу поставили. Вышли – чувствуем, машину вскрыть не в состоянии. В итоге такси поймали. Он на Коппермилл-Лейн вышел, а я дальше по Сток-Ньюингтон. Я, конечно, датый был, но кое-что еще соображал. В Долстоне он меня высадил, я другую машину поймал и поехал к Флоксу. Она уже спала. Оставила мне фасоли в казане.

Вэндсворт

Раньше еще телевизоры крали. Вообще трудно себе представить: влезаешь во фрамугу, взваливаешь на себя гроб на сорок два дюйма и на рынок. Это Шварценеггером надо быть. Ящик в сумку не сунешь, значит, идешь по улице, как дебил, на плечах по телевизору. А что делать? Спрос был – таскали телевизоры. Сейчас они у всех даже в туалете стоят, никому уже не надо, а раньше даже цветные не у всех были. В общем, спрос рождает предложение.

Потом точно так же все по пластинкам с ума сходили. В комиссионках, на толкучках с руками отрывали. Вроде фигня, а ты попробуй пробегись до автобуса, когда их у тебя в рюкзаке сорок штук. А сзади еще студент бежит, у которого ты их спер. Пришел он домой пораньше, а тут такое горе. Наверно, студент, кто ж еще: молодой-здоровый. Дохлый номер, короче говоря.

Продать-то потом легко, а пока сопрешь – подохнешь. Новые технологии, туда их и обратно. Я как-то помощником каменщика работал: таскал ему по лестнице ящик с цементом, так вот это все цветочки. По Хай-стрит в горку никто не пробовал? И две коробки пластинок под мышкой?

Недолго я, правда, в каменщиках продержался. Надо было опять чего-то соображать.

Одно время народ кассетниками промышлял. Это просто, только выделки не стоит. У всех у самих полно, и вообще фигня все это. Всякое аудио – это вообще неактуально. Никто ведь в магазинах кассетники не покупает, все у пиратов. Потом еще сидишники были, но их смысла нет красть, все равно продать некому. Если у нас в Уолтемстоу их кто и слушает, то уж точно не в комиссионках покупает и не у бильярд-клуба.

Еще видаки крали, выгодно было. Это, в общем, и сейчас ничего. Я лично вообще таких людей не знаю, кто бы себе новый видак купил. Потому что кто будет такие бабки платить, если всегда можно краденый достать? В сэконд-хэнд, правда, первое время напряжно было сдавать: они же могут проверить, пользованный он или новый. А теперь всем пофиг, все и так знают, что он краденый. Это называется «один раз бывший в употреблении». Один раз спертый, короче говоря. Можно в такси у таксиста купить.

Только, если покупаешь, надо застраховать обязательно, а то потом хрен чего с фирмы получишь, у них там в договоре свои приколы мелким шрифтом. Если ты его с рук купил – либо тебя вообще пошлют, либо страховку получать умаешься. Короче, бог дал, бог и взял, сигнализацию надо было ставить.

Хотя саму-то сигнализацию можно как раз и не покупать. Главное, чтобы табличка была, что она у вас есть, тогда никто просто связываться не захочет. Они лучше к вашему соседу пойдут, у которого таблички нет.

В высотках вообще никакой охраны – ни сигнализации, ничего. Если даже сработает – все равно всем пофиг. Замков, считай, нет – заходи, бери что хочешь. У нас три парня так трехкомнатную квартиру обчистили. Хозяйка пошла к соседке молока одолжить, а они по-быстрому все вынесли.

И, потом, если это в высотке, полиция все равно не успеет, пока на восемнадцатый влезут, пока что… Они, в общем, особо и не стараются: типа все равно там одни бандиты живут.

Еще компьютеры: процессоры, мониторы. Я сперва подумал: хорошее дело. Недавно вынес один из конторы по недвижимости на Хо-стрит. Зашел такой, вынес, никто особо не убивался. Ну, думаю, я теперь продвинутый, хай-фай и все дела. И главное, стоит такая штука как полмашины. Только продать ее – никак.

На рынок или в комиссионку на Вуд-стрит не потащишь. На фирму тоже не придешь: типа хотите для дома дисплей поюзанный? Дебилизм получается. И тяжелый, зараза: чуть без руки не остался, пока домой волок. И под кровать не влазит. Короче, в итоге отдал задешево, лишь бы взяли. Все равно нормальные деньги с него не получишь. Не рассчитал, промашка вышла.

Но бывает хуже. Один раз добыл полторы тысячи реостатов. Хотя ладно, это другая история.

А дружок мой Шон Ловлесс спер тридцать пачек копирки и четыреста упаковок с овсяными хлопьями. Еще был Даррен Бордман – его завскладом звали, потому что он все в дом тащил.

У него к четырнадцати годам тридцать пять телевизоров было. Наверху, по стенам, на балконе – везде. Он их где только не подбирал: на помойке, по квартирам шастал. Прямо фанат какой-то. У него мать даже в комнату к нему не заходила. У него еще радио было штук тридцать, компьютеров штуки три и тропических рыбок – миллион, наверное. Он вообще такой был: залезет в дом где-нибудь в Чингфорде, ничего не возьмет, только рыбок своих тащит. Потом в два часа ночи сидит, четырнадцать телевизоров смотрит, все на разных каналах. Хрен его знает, где он их добывал, но у него все работало: не только там кабельное или с тарелки, а вообще всю Европу принимал. Темно в комнате, только экраны мигают и рыбы светятся. Жуть.

Его как-то на девять месяцев в колонию для малолетних посадили, так потом выпускать не хотели. Он им там видики-шмидики чинил, компьютеры, машины стиральные. Жил как король. В камере, наверно, дня не просидел: все у охранников по квартирам видаки чинил и чаи гонял. Еще бы: в мастерской ты полсотни отдашь, а тут тебе за чашку чая все сделают. А Даррен блажной, он и не сообразил, что у него срок давно кончился. Ему там нормально, а рыбок мать покормит. Мы уже потом на свидании посчитали – и анонимку начальнику тюрьмы. А то бы он до сих пор там сидел.

Короче говоря, хочешь жить – умей вертеться. Новый материал искать надо. Компьютеры сейчас берут, потом, когда у всех уже будут, перестанут брать.

Генератор ключей – мелочь, конечно, но у нас в любом пабе с руками оторвут. Телефон из машины тоже порядочно стоит. Теперь уже магнитолы никому не нужны, все мобильники крадут. Лазерные принтеры, говорят, тоже хорошо идут, надо только сразу знать, кому продашь.

Я лично никогда на машинах по-настоящему не зарабатывал. Как-то не прикалывало меня ради денег. Обычно человек либо на продажу угоняет, либо чтобы покататься. Чтобы и то и другое – почти не бывает. Если на продажу, то надо хорошую тачку брать: «мерс» новый, «ягуар», «порш». Через час ты его скинул, тут же ему номера перебили, и вперед. Правда, в Уолтемстоу «порши» не на каждом углу стоят. Если нормальная машина, то это либо Уэйна Сапсфорда, либо «мерс», на котором Марти Фишерман раньше на ночь катался. У него только один раз «мерс» был, так он нам про него всю бошку продолбил. А вообще, на чем он только не ездил: «Кавалеры», «Астры», «Эскорты», «Гольфы» – ему, в общем, все равно было. Хотя и лажался тоже. Один раз угнал «рено» с левым рулем, запутался и клумбу поперек пропахал. Если он за день ничего не угнал, у него чесотка начиналась: хоть «Фиесту», а сопрет. По субботам он всегда «форды» угонял, а потом у китайцев брал еду на вынос.

Один раз, когда он сидел в Бэй, подошла амнистия. Копы под это дело к нему явились: хотели, чтобы он во всем сознался, а они бы якобы кучу угонов раскрыли. Для отчета. Он сперва отпирался, думал, его после такого на всю оставшуюся жизнь засадят. Потом вызвал священника и заставил их при нем поклясться, что ему за это ничего не будет. Они поклялись. Ну тут он обрадовался развлечению и пошел соловьем.

Священник говорит, это было как Песнь песней. Они достали протоколы – по листу на дело. Я в тот день по комнате свиданий дежурил, меня чуть в свидетели не притянули. У них листов триста было, а на Марти где-то сто восемьдесят ушло.

Это было так примерно:

– Слушай, Марти, а «хонду „Сивик“» на Шернхолл двадцать седьмого октября не ты брал?

– На Шернхолл, мистер Леви? Ну да, возле Марлоу. Там еще сцепление барахлило.

Или:

– Нет, мистер Голдинг, у Макдональдса я никогда не работал, там автобусов много, мешают.

И так два часа. Они в тот раз по нашему району половину всех дел раскрыли. Марти опасался, конечно, так им все рассказывать, но они правда тогда ничего на него не повесили.

Я, как уже было сказано, искал всякие новые пути. Работать легче всего было ближе к западу, на Лестер-сквер. Проще, конечно, разбить окно. Я, может, как выйду, опять этим займусь.

Когда мне было шестнадцать, я недолго жил в западной части, клубы бомбил, центр для бездомных. В клубах и так можно было заработать. Черных еще нанимают, чтобы они танцевали в начале вечера, пока народу немного. Только белым это никогда не предлагали, черные танцуют лучше. Я-то больше на посылках был, за машинами приглядывал, на стреме стоял, когда таблетки толкали. Опять же иногда нанимают тебя у двери стоять, смотреть, чтобы лишние люди не заходили. В штат не брали, ростом не вышел, а так держали: на крайний случай. Мордобой, конечно, дело противное. Я по-настоящему на телефонах зарабатывал.

Вообще, при клубе мелочевка вроде, а проблем не оберешься: на Лестер кто только не шляется. И вообще, нафиг это надо, если есть телефоны?

Туристы, как вечер, все кидаются в Германию звонить. В наших деньгах они не разбираются, и, вообще, им тут все дешево. Короче, суют они четыре фунта в автомат, набирают номер, на экране единицы убывают, все нормально. А сдача не выдается. Мы туда карточку засовывали, и деньги застревали. До середины доходили и застревали.

Немцы не понимали, думали, либо они с деньгами напутали, либо у нас такие автоматы козлиные. Ну и уходили. Потом подходил я и забирал фунт или два. У меня доход был восемьдесят к одному. Для пацана шестнадцатилетнего неплохо. Я побираться никогда особо не любил.

А проще всего магазины бомбить. Детский сад просто – даже неудобно.

В пятницу вечером сидишь в баре, вдруг раз – деньги кончились. Берешь кирпич, идешь на Хай-стрит, выбираешь одежный магазин (мужской, ясное дело), разбиваешь витрину, залезаешь внутрь. Все. Берешь пару курток, обратно в бар, там все это скинул, пьешь дальше. Если вдруг сирена сработает – на улице полторы калеки, всем до фонаря. Полиции тоже. Когда уже часа в три – в четыре шум поднимут, тебя там нет давно.

Нет, если по-взрослому, то надо дверь ломать, только тогда нужны инструменты. А с инструментами вышел – даже так просто, без задней мысли, – сто процентов повяжут за воровской инвентарь. А вот чтобы на витринах кто-то попался – такого я не слышал.

Если уж совсем по-взрослому, то с машиной, сразу курток пару сотен и рубашек до кучи. Все это дело либо к оптовику везешь, либо по бильярдным. Полную цену, правда, не получишь, только часть. Например, товару всего на тысячи три, магазин на страховке шесть наварит, а тебе полштуки. А что делать? Жизнь такая.

Хочешь жить – умей вертеться. Надо постоянно что-то новое искать, чтобы варианты были. А мне тогда нужно было сразу и много, и помощь тоже требовалась немереная. Начинать надо было с помощи.