Текст книги "История Британских островов"

Автор книги: Джереми Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 35 страниц)

Нормандцы и валлийцы

Нормандское завоевание Англии не осталось без последствий для Ирландии, Шотландии и Уэльса. Последнего оно коснулось непосредственно, хотя в XII и XIII вв. Уэльс избежал судьбы Англии. Его положение напоминало положение Шотландии в римские времена – он был завоеван лишь частично. Вильгельм Завоеватель не был заинтересован в захвате Уэльса, который, в отличие от Шотландии, не составлял единого государства. Он считал себя законным наследником уэссекской династии и в некотором роде продолжателем ее политики в отношении шотландских и валлийских соседей. Скорее всего, Вильгельм и его преемники прежде всего стремились оградить свои границы от возможной опасности, связанной с внутренней нестабильностью политического положения в Уэльсе. Походы, предпринимавшиеся ими против валлийцев, очевидно, не были направлены на завоевание этой области; они всегда имели перед собой более специфические и узкие цели.

Отдельные нормандские авантюристы захватывали в Уэльсе отдельные королевства или политические образования: это был благодатный край для безземельных младших сыновей, хотя некоторые захватчики, такие как Рожер де Монтгомери и Вильям Фиц-Осберн, были представителями высшей нормандской знати. В одном случае было завоевано целое королевство – мы имеем в виду Гламорган. В подобных случаях нормандцы действовали за пределами Английского королевства как частные лица и не находились под непосредственной королевской опекой. Тем не менее обычно они не выступали против правителей, имевших формальное соглашение с королем; по большей части они вмешивались в борьбу за престол или династические междоусобицы. Взгляды нормандцев на валлийцев в целом отражали общий высокомерный настрой по отношению к кельтам, которых они считали варварами, погрязшими в непотребствах. В таких взглядах невежество сочеталось с предубеждением.

Сначала нормандцы повели энергичное наступление по низинам вдоль северного и южного побережья и по долинам рек. Однако на руку валлийцам сыграл не только рельеф местности, не дававший развернуться феодальной нормандской коннице, но и военное искусство и решительность, приобретенные за долгий период междоусобиц, особенно обострившихся в 1070-е и 1080-е гг.

Нормандцы предпринимали попытки закрепить за собой завоеванные области, возводя замки и основывая поселения, но последние возникали только на низменностях, по большей части на южных прибрежных землях. «Пограничье» (march), образовавшееся в результате Нормандского завоевания, оставалось частью Уэльса, так что его нельзя рассматривать как «ничейную» землю между Англией и Уэльсом. Согласно распространенной точке зрения, англо-нормандские феодалы, владевшие здесь землями, органически входили в структуру валлийской политической власти и занимали эти области по праву завоевателей, пользуясь полномочиями, делегированными им от валлийских королей. Впрочем, с недавнего времени появилась тенденция считать эти пограничные владения феодальными фьефами, имеющими много общего с северофранцузскими феодами, владельцы которых имели право вести войну и заключать мир, а также обладали верховной юрисдикцией, и с замками ранненормандской Англии. Пограничная феодальная власть приобретала все более странный облик по мере того, как эта окраина выходила за пределы распространения общего права и централизованного управления в Англии.

Власть архиепископа Кентерберийского распространялась на епископские кафедры Сент-Дэвидса и Лландафа. Римская обрядность и обычаи были признаны кельтской церковью до нормандского завоевания; первым был Бангор в 768 г. Однако, как и в Англии, здесь сохраняли свое значение церковные династии. Система диоцезов и приходов появилась в Уэльсе гораздо позже: епископская кафедра в Лландафе была создана в 1107 г., в Сент-Дэвидсе – в 1115 г., в Бангоре – в 1120 г., и в Сент-Асафе – в 1143 г. Как и в Англии, возрождению монашества способствовал цистерцианский орден. Цистерцианские аббатства основывались как нормандцами – Нит (около 1129 г.), Тинтерн (1131 г.) и Маргам (1147 г.) – так и валлийцами – Уитленд (1143 г.), Страта Флорида (1164 г.).

Шотландия

Если ни Уэльс, ни Ирландия за столетие, последовавшее за нормандским завоеванием Англии, не достигли особых успехов на пути политического объединения и развития административной системы, то Шотландское королевство значительно укрепилось. Власть королей над многими областями своего государства, особенно Голуэем и Хайлендом, была весьма ограниченной. В 1098 г. король Эдгар и Магнус Босоногий, король Норвегии, заключили соглашение, по которому Западные острова оставались во владении норвежцев. Это поставило под угрозу близлежащие шотландские области. В 1164 г. Сомерлед, король Островов, напал на Ренфрю, главную резиденцию Стюартов – рода, традиционно хранившего верность шотландским королям, но был убит в сражении.

Пояс плодородных земель в центре Шотландии находился во владении короны. Несмотря на полиэтничность, Шотландия обладала определенным политическим единством, благодаря заслугам умелых правителей. Вследствие этого переселение в XII в. в Шотландию представителей нормандской знати, прибывших по большей части из Англии и ставших родоначальниками выдающихся шотландских родов – Барклаев, Брюсов, Хэев, Мензи, Линдсеев, Монтгомери и Уоллесов – проходило не в виде постепенного завоевания плохо защищенных земель, как в Ирландии и Уэльсе, но в форме привлечения этих знатных иностранцев на королевскую службу. Этот процесс был связан с освоением нормандских методов управления и французской светской культуры при младшем сыне Малькольма III Давиде I (1124-1153), который получил образование при дворе своего зятя Генриха I и владел в Англии графством Хантингдон. Вступив на престол, Давид I начал чеканить первую шотландскую монету, ввел принцип феодального держания земли и обустроил центральное управление по англо-нормандскому образцу, хотя традиционная кельтская социальная организация продолжала существовать. В связи с этим важно учитывать, что в определенной степени норманизация просто представляла собой очередной этап долгого процесса социальной стратификации и развития административной системы, которое привело к появлению документов, проливающих свет на экономические, социальные и политические процессы, но, с другой стороны, способные создать ложное впечатление полной новизны происходящего. Норманизация также затронула шотландскую церковь: основывались новые монастыри и укреплялись связи с континентом. Давид даровал церкви щедрые пожертвования и привлек в страну новые монашеские ордена. Интенсивное монастырское строительство также служило укреплению королевской власти. И все же норманизация не сопровождалась масштабным перераспределением собственности и не вела к коренной ломке традиций, как произошло в Англии после 1066 г. Кроме того, в отношении как церкви, так и государства (в той мере, в которой их можно разграничить для того времени) вряд ли следует слишком подчеркивать процесс норманизации как таковой, поскольку он, в общем и целом, являлся лишь отражением общей тенденции к европеизации. В этом заключается недостаток современной британской истории: она страдает от островного образа мышления, в котором упрекает английскую историю.

Шотландское королевство в XII и XIII вв. было сильным государством. Принесенные нормандцами обычаи и феодальная система, с ее военной составляющей, опирающаяся на рыцарей и замки, усовершенствование механизмов управления, особенно образование шерифских округов в начале XII в., искусство правителей и торговая экспансия послужили основой для укрепления королевского могущества. Английские и фламандские переселенцы сыграли главную роль в увеличении городской активности, внесшей значительный вклад в экономическое развитие, как и вывоз через Бервик шерсти и шкур, производимых на землях монашеских орденов, особенно на границе. На всей территории Европы в эту эпоху наблюдается существенный демографический и экономический рост, последовавший за упадком, которым ознаменовался период раннего средневековья. Это возрождение способствовало развитию государств и возникновению военных конфликтов между ними, а также культурной экспансии, выражавшейся в распространении готического стиля, усилении христианских институтов и повышении престижа образования. На территории Британских островов эти процессы ярче всего проявились в Англии.

Экономика 1100-1350 гг.

Возросшая экономическая активность к XI в. привела к увеличению числа поселений в низинной Англии и Шотландии. Это было особенно важно для системы открытых полей, при которой большие неогороженные возделываемые участки делились на узкие полоски, обрабатываемые отдельными крестьянами под общественным контролем. Хотя иногда такая форма ведения хозяйства считается типичной для средневековой Англии и Шотландии, на самом деле она была характерна в Англии для срединных графств, а в Шотландии для низинных областей и практически отсутствовала в горных районах Шотландии и северных и западных областях Англии, а также в Кенте. В этих районах преобладало скотоводство, хотя земледелие также имело место.

Технологическая база средневековой земледельческой жизни также претерпевала изменения. Появление отвала плуга в Шотландии в IX в. позволило возделывать более тяжелую почву. Ветряные мельницы появились в Англии в 1170-е гг. и распространились особенно быстро в восточной Англии в 1180-е. В плуги вместо быков стали запрягать более быстрых и лучше приспосабливающихся, но более дорогих лошадей, хотя эта смена не завершилась полностью до XV в. Широкомасштабное разведение бобовых, которые обогащали почву и служили кормом для скота, привилось в Англии в начале XIII в., разведение вики впервые зафиксировано в 1268 г. Таким образом, естественный фураж уступил место культурному. Урожай в Норфолке достиг такого уровня, который не был превышен вплоть до XVIII в., по большей части благодаря развитию комплексного хозяйства, которое приносило выгоду и для земледелия, и для скотоводства. Расширение области возделываемых земель и увеличение сельскохозяйственного производства привело к удвоению численности английского населения между 1180 и 1350 гг. до примерно 6 миллионов и резкому росту процента, задействованного в не связанных с сельским хозяйством видах деятельности.

В ХII-ХIII вв. стали активно основываться новые города – как по заранее предначертанному плану, так и спонтанно. В уже существовавших городах прирост населения на площади внутри городских укреплений привел к тесной застройке, а с XII в. за стенами стали появляться пригороды. Структура общества усложнилась благодаря более широкому распределению доходов, увеличению денежных операций и объема денежной массы, экономической диверсификации и торговли, как внутренней, так и международной.. Профессиональная деятельность стала более специализированной; увеличилась социальная мобильность; повысился уровень грамотности; промышленность проникла в некоторые сельские области. К XIII в., например, в Ланкашире уже почти не осталось поселений, которые находились бы на расстоянии более пяти миль от ближайшего рынка. В 1086 г., по «Книге Судного Дня», в графстве насчитывалось 7 рынков, а лишь с 1250 по 1299 гг. было выдано разрешение на открытие 55 рынков. Благодаря этим рынкам устанавливались связи между поселениями, образовывавшими единую торговую сеть, внутри которой обращались товары, услуги, информация и новшества. Через быстро растущие порты, такие как Бостон в Линкольншире, ведущий экспортер шерсти в графстве, эти поселения были связаны с европейскими рынками. К началу XIV в., возможно, пятая часть населения Англии была задействована в сфере торговли и услуг. Стоимость монеты, ходившей в Англии, увеличилась с одного шиллинга на голову населения в 1180 г. до 6 шиллингов в 1467 г.

Система рабского труда, существовавшая в англосаксонскую эпоху, исчезла к началу XII в. вследствие доступности рабочей силы и давления со стороны церкви, а также укрепления власти сеньоров над серфами (крестьянами, которые несли тяжелые трудовые повинности, а также имели некоторые другие обязательства – например, использовать только господскую мельницу). Могущество сеньоров обеспечивало выполнение крестьянами повинностей. Учитывая ограниченные возможности повышения производительности уже освоенных пахотных земель, увеличение численности населения повлекло за собой как дальнейшую вырубку лесов (например, Озерный край) и расширение посевной площади, так и истощение почвы, снижение урожаев и ухудшение уровня жизни сельскохозяйственных рабочих, особенно безземельных или владевших небольшими участками. В начале XIV в. в низинной Англии появились признаки перенаселенности, и этот факт, по-видимому, объясняет повышение брачного возраста. Исследования человеческих останков свидетельствуют об ухудшении уровня жизни.

Повышение роли денежных отношений на всей территории Британских островов, а тем самым доходов и налогообложения, опиралось на широкое распространение чеканки монет и укрепляло прямое влияние социально-экономическими перемен на административную и политическую сферу. Феодальные отношения, установленные Вильгельмом I, опирались на принципы землевладения, однако повинности вассалов в скором времени стали выплачиваться деньгами. Этот переход определялся несколькими факторами, включая разделение рыцарских ленов, так что к началу XII в. часть ленников была обязана нести военную службу, а часть выплачивала определенную сумму денег. Кроме того, некоторые бароны предпочитали исполнять военную повинность, нанимая дружинников, и взимать со своих ленников деньги, не привлекая их на военную службу. Изначальная система взаимоотношений, опиравшаяся на распределение земель, со временем ослабла под воздействием наследственных имущественных прав. Отношения господина – вассала сменились отношениями землевладелец – арендатор и землевладелец – зависимое лицо. Это послужило причиной роста напряжения, которое, вероятно, способствовало увеличению числа судебных тяжеб при Генрихе И. Аристократическое общество никогда не пребывало в статическом состоянии. К 1200 г. общественный строй, известный под названием «ублюдочный» феодализм и обычно ассоциируемый с периодом позднего средневековья, уже существовал в свите крупных сеньоров: не все зависимые лица наделялись земельными ленами – часть из ленников других сеньоров привлекалась деньгами.

Средневековое общество вовсе не отличалось консервативностью, статичностью или замедленностью развития и живо реагировало на изменения в экономическом или политическом положении. К 1130 г. денежные выплаты за землепользование получили широкое распространение в королевских манорах и других крупных фьефах на территории Англии. За последующие 150 лет значительно выросло общее количество и процент доходов казны, получаемых с налогообложения. Это способствовало изменению политической системы, при которой к личным отношениям между монархом и могущественными вассалами и вытекающим отсюда принципам покровительства и защиты, характерным для англо-саксонской и нормандской Англии XI в., присоединилось более отчетливое ощущение национальной политической идентичности, в развитии которой главную роль играли как раз аспекты, связанные с налогообложением. Так, люди, представлявшие «лучшее общество», в основном могущественные вельможи, к концу XIII в. получили возможность высказывать свое мнение в Парламенте, новом институте политической деятельности, отражавшем повысившийся интерес населения к состоянию государственных финансов и доносившем до правительства сведения о народных бедствиях.

Подобное положение обязано своим возникновением не только экономическим и институциональным изменениям, но и наследию нормандской Англии – частым войнам, вспыхивающим вследствие непрестанных конфликтов с соседними государствами. Валлийцы и шотландцы были способны оказывать давление лишь на приграничные области. Однако после 1066 г. Англия вошла в состав державы, раскинувшейся по обе стороны Ла-Манша и вступившей в соперничество с другими королевствами, стремящимися расширить свою территорию – в первую очередь с Францией. Вызванная этими обстоятельствами военизированность общества составляла главнейшую отличительную черту эпохи, наступившей вслед за смертью Стефана в 1154 г. и продолжавшейся около 300 лет. В самом деле, начиная с римского завоевания единая Англия часто оказывалась в политическом отношении связанной с континентом: так было при римлянах (78-409), Кнуте и его сыновьях (1016-1042), средневековых королях (1066-1453) и при Ганноверской династии (1714-1837). Эти отношения, конечно, не носили постоянного характера, но вытекающие из них политические связи наложили заметный отпечаток на весь средневековый период английской истории.

Империя Плантагенетов

Между 1154 и 1453 гг. Англия стремилась расширить свою территорию и сферу влияния как на Британских островах, так и во Франции, хотя современники и не употребляли по отношению к ней термина «империя», так как в их понимании существовала лишь одна Священная империя германской нации. Генрих II (1154-1189) не стремился установить единую систему управления; вместо этого он предполагал разделить приобретенные им сеньории между своими сыновьями. Стремление к расширению владений определялось по большей части честолюбивыми замыслами правителей Англии, которые считали себя не просто английскими королями, но правителями или законными претендентами на все наследство Генриха II, а также, со временем, и на французскую корону. При Плантагенетах сохранились нормандские взгляды на Британию, которая рассматривалась как довесок к европейским владениям.

В отличие от ситуации, типичной для нормандских предшественников Генриха, его восшествие на престол не стало сигналом для заговоров и мятежей: гражданская война за престолонаследие закончилась еще в правление Стефана. Важнейшим шагом Генриха было отвоевание Камбрии и Нортумбрии у Малькольма IV, короля Шотландии, так как подвижная англо-шотландская граница, отражавшая соотношение сил, сдвинулась при Стефане к югу, несмотря на победу англичан в Битве Штандартов (1138 г.): Давид I захватил Карлайл и Камбрию. До середины XII в. было неясно, в состав какой страны будет входить современная северная Англия, однако в 1157 г. Генрих II разрешил эту неясность.

Положение дел во Франции было менее благоприятным. В 1152 г. Генрих II женился на Алиеноре Аквитанской, бывшей прежде женой Людовика VII, короля Франции, которая принесла английской короне власть над Аквитанским герцогством (большая часть юго-западной Франции). Вкупе с нормандским и анжуйским наследством, которое досталось Генриху в 1151 г., это приобретение делало его самым могущественным французским феодалом, владевшим более обширной территорией, чем его сюзерен, французский король. В первые 12 лет своего правления Генрих использовал свою власть для разрешения в свою пользу споров о наследстве, включив в сферу своего влияния Бретань и другие французские земли. Он принял оммаж от графа Тулузского и принял под свое покровительство Овернь. Однако враждебное отношение французских королей к укреплению власти анжуйской династии привело к тому, что в тот момент, когда в семье Генриха II вспыхнули раздоры из-за наследства (так как, подобно Вильгельму Завоевателю, у Генриха было несколько сыновей) и английский король был вынужден бороться с серьезным мятежом, разразившимся в 1173-1174 гг.,

Людовик VII не преминул вмешаться в междоусобицу. Иностранное вмешательство несло угрозу французским владениям Генриха II, но не Британским островам, где, кстати говоря, Генрих развернул не менее бурную деятельность, чем во Франции. Походы 1157, 1163 и 1165 гг. незначительно изменили ситуацию в Уэльсе, но служили признаками того, что на английский престол взошел новый король, вовсе не похожий на Стефана.

Вторжение в Ирландию

Англо-нормандская колонизация не сводилась к приграничным областям. 1-2 мая 1169 г. отряд в 600 человек высадился на берегу залива Банноу между Уэксфордом и Уотерфордом. При поддержке ирландцев и норвежцев англо-нормандцы захватили Уэксфорд и его окрестности: отлаженное взаимодействие конницы и лучников давало им военное преимущество над ирландцами. Англо-нормандские войска продолжали прибывать в 1169 и 1170 гг., включая отряд Ричарда Стронгбоу де Клэра, могущественного феодала из Уэльса. В 1170 г. Стронгбоу захватил Уотерфорд и, в союзе с королем Лейнстера Дермотом МакМурхадом, взял Дублин. В следующем году Стронгбоу разбил войска норвежеского короля Дублина Асгалла и верховного короля Ирландии Руадри О'Коннора. В конце 1171 г. в Ирландию приехал Генрих II, чтобы вступить во владение в соответствие с папской буллой, выданной ему в 1155 г. единственным папой-англичанином Адрианом IV. Папа одобрил вторжение на том основании, что оно должно способствовать проведению церковной реформы в Ирландии, хотя сама аутентичность буллы остается под вопросом. Генрих II принял Ирландию под свою власть, пожаловав Стронгбоу Лейнстер, но оставив в личном владении Дублин, Уотерфорд и Уэксфорд. Он также принял изъявления покорности от некоторых ирландских королей и ирландской церкви, которая обязалась придерживаться английских порядков и обычаев. По Виндзорскому договору 1175 г. Генрих II был признан сюзереном Ирландии, а Руадри О'Коннор – королем Коннахта и верховным правителем всех незавоеванных англичанами областей. Короли Англии стали королями Ирландии лишь в XVI в.

В руках захватчиков скоро оказалась большая часть Ирландии, включая основную территорию Ольстера, который перешел под власть англичан с 1177 г. Англонормандское наступление обозначалось строительством таких замков, как Керрикфергус, Дандолк, Колрейн, Трим и Килдар. Подобно Уэльсу и в отличие от Англии и Шотландии, Ирландия не обладала внутренним единством, и это весьма облегчало задачу англо-нормандцам. В Ирландии установился новый порядок. Центром новой власти стал Дублин, а система управления приняла чисто английский облик. Связи Дублина с Кентербери способствовали созданию дублинского архиепископства, которое возглавляли исключительно англичане.

Затруднения, с которыми столкнулась королевская власть при шотландском вторжении в 1315 г., помогают составить представление о том, какое значение для ранних английских правителей Ирландии имело отсутствие нападений извне. Расчетливому Филиппу Августу, королю Франции (1180-1223), было гораздо важнее, благоразумнее и выгоднее подорвать могущество Анжуйской династии во Франции, а не на Британских островах, хотя позднее французские короли использовали давление на британские владения своих противников, чтобы ослабить, во-первых, английскую власть во Франции, а во-вторых, английскую иностранную политику в целом.

Сфера англо-нормандского влияния в Ирландии расширилась в XIII в., в том числе постепенно распространившись на области за рекой Шеннон и отдельные районы Коннахта. Около 1210 г. главный судья Ирландии епископ Джон де Грей привел войско в Атлон и построил каменный мост через Шеннон, а также каменный замок, который заменил прежние деревянные укрепления и обеспечил своим жителям безопасность, позволившую городу стать центром английского влияния. Однако начиная с 1280-х гг. сопротивление стало возрастать. Подобно Уэльсу, англо-нормандская Ирландия была разделена на область королевской юрисдикции, получившую к XV в. название «Пейл», и области, подвластные феодалам, располагавшими собственными судами и собственной администрацией. В наиболее плодородных районах Ирландии, например, на восточных и центральных равнинах, возникла сеть городов. Одновременно в большом количестве появлялись деревни.