Текст книги "Великая мистификация. Загадки гробницы Тутанхамона"
Автор книги: Джеральд О'Фаррелл
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
Но если бы Картер и Карнарвон, объявив об открытии гробницы, показали настоящий вход в нее, то все увидели бы огромные пустые подземные помещения, в которых компаньоны и члены семейства эль-Рассул уже успели похозяйничать. Конечно, они могли бы убедить всех, что ограбление произошло в далекой древности, однако в этом случае эффект от открытия оказался бы значительно более слабым. Итак, требовалось утаить местоположение настоящего входа в гробницу и загородить пустые камеры фальшивыми стенами, а все оставшиеся ценности перенести в четыре помещения, после чего предъявить их миру.
Открытие погребальной камеры, так же, как и открытие передней комнаты, может считаться еще одним образчиком великолепно организованного шоу. Картеру удалось убедить весь мир в том, что, когда он взломал стену погребальной камеры, то находился в таком же тревожном неведении относительно того, что их там ожидало, как и все присутствовавшие при этом торжественном событии. Нам рассказывают о том, как они вместе одновременно шагнули в Прошлое – в душное загадочное место, которое было замуровано три тысячи лет назад после смерти юного царя и куда с тех пор не проникал ни единый луч света.
К тому времени, когда в 1923 году стена, воздвигнутая Картером, вот-вот должна была рухнуть, ажиотаж вокруг гробницы достиг своего апогея, во многом благодаря усилиям прессы. Сам Картер делал вид, что ему смертельно надоела вся эта шумиха, однако на самом деле он же ее и стимулировал в надежде, что такая «дымовая завеса» не позволит никому слишком внимательно присмотреться к тому, что же все-таки открыла его экспедиция. Так фокусник в цирке совершает замысловатые движения руками, отвлекая внимание зрителей от своего трюка. Он не без оснований полагал, что пока все будут слепнуть от сверкающей груды золота, никто не станет присматриваться к стене, которая быстро исчезнет под его киркой. И никто так и не догадается, кто же ее построил, потому что все доказательства превратятся в пыль. Поэтому, неудивительно, что Картер и Карнарвон испытывали волнение.
Когда пришло время разбирать четыре позолоченных ковчега, поставленных один в другой, Картер сообщил, что дерево, из которого они сделаны, сильно усохло за три тысячи лет в жаркой египетской атмосфере с низкой влажностью [152]152
Hoving, op. cit., chapter 6.
[Закрыть]. Однако представляется более вероятным, что доски ковчегов «усохли» после того, как их впервые разобрали Картер и люди эль-Рассула. Должно быть, заново собрать их в том виде, в каком они были оставлены после погребения, не представлялось возможным. А разбирали их в первый раз хотя бы для того, чтобы переместить на другое место и таким образом скрыть от посторонних настоящий вход в гробницу.
В книге «Гробница Тутанхамона» Картер называет создателей царской усыпальницы «непревзойденными мастерами своего дела». По его словам, качество столярных работ в их творениях выдает великолепное мастерство ремесленников. Но, тут же добавляет Картер, имеются ясные свидетельства того, что похороны проводились слишком поспешно, а ковчеги довольно торопливо устанавливались, и при этом участники церемонии не слишком беспокоились о том, что могут повредить позолоченные орнаменты. Далее Картер сообщает о глубоких выбоинах, замеченных им на золотых изделиях и, видимо, оставленных каким-то предметом вроде молотка, а также о том, что часть орнаментов на ковчегах оказалась вообще сбита. Более того, в промежутках между стенками ковчегов археологи обнаружили остатки строительного мусора, в частности, опилки и щепу, которые древние мастера убрали не слишком тщательно [153]153
Carter and Mace, op. cit.
[Закрыть].
А теперь давайте задумаемся: если древние ремесленники были, как признает сам Картер, «непревзойденными мастерами», каким образом отделка ковчегов оказалась выполнена вопреки всем инструкциям, начертанным на них? Если иметь в виду, что древние египтяне хоронили своего любимого царя, который даже при жизни считался богом, а уж после смерти и подавно, разве можно допустить, что ремесленникам позволили быть настолько небрежными, что те даже повредили золотые орнаменты на самой священной части усыпальницы? Итак, перед нами еще один пример того, как Говард Картер пользуется доверчивостью легковерных читателей, а также походя оскорбляет древних египтян. Не кажется ли более правдоподобным предположение, что небрежная работа стала следствием поспешности, с которой люди эль-Рассулов старались выполнить указания Картера и скрыть следы его проникновения в гробницу?
В своем интервью газете «Таймс» Карнарвон с огорчением констатировал, что «какая-то сырость по неустановленным пока причинам все-таки порой, видимо, проникала в гробницу, потому что все льняные покровы находятся в очень плохом состоянии» [154]154
Hoving, op. cit., p. 14–7.
[Закрыть].
Правда, разумнее будет предположить, что сырость проникла в гробницу после того, как в нее впервые забрался Картер. Именно тогда, впервые за три тысячи лет, туда проник свежий воздух. Множество коридоров и переходов, которые вели в саму гробницу и из нее, соединяя различные помещения, в настоящее время запечатаны, но, когда их открыли, сырость наверняка попала внутрь. До той поры гробница была герметично закрыта, и все, что в ней находилось, было надежно сохранено, однако жажда наживы разрушила эту защиту.
Картер также упоминает об избирательности «охотников за сокровищами династического периода», говоря, что вид богатств, хранящихся во всех этих ларцах, стал бы потрясающим зрелищем. Но мне представляется, что в данном случае стоит вести речь об «избирательности» его собственных рабочих, которые изъяли огромное количество бесценных предметов из подземных сокровищниц. Несколько позже Картер сказал, что, по крайней мере, шестьдесят процентов драгоценностей было украдено [155]155
Brackman, The Search for the Gold of Tutankhamun, Robert Hale Ltd 1978.
[Закрыть]. Можно только догадываться, какое зрелище открылось Картеру и Эль-Рассулу, когда все эти сундуки и шкатулки еще не были разграблены: ювелирные украшения и произведения искусства, созданные мастерами величайшей цивилизации. Шедевры на многие и многие миллионы лежали перед ними и, казалось, только и ждали, когда их под фальшивыми названиями вынесут, упакуют и куда-то вывезут, чтобы там тайно продать в частные коллекции и музеи.
Многие сундуки и лари остались на своих местах с тех пор, как их открыли; инспектора в Луксоре только перенесли их из гробницы № 98 в более безопасные помещения. Но, несмотря на свое великое прошлое, для музеев мира они представляют мало интереса. Археологов и всех остальных интересовали, прежде всего, сокровища, некогда хранившиеся в них. А теперь все эти пустые ларцы и сундуки превратились в настоящую головную боль для местных властей и являются горьким напоминанием о том, что украдено.
Кстати, еще до официального открытия гробницы Тутанхамона лорд Карнарвон пообещал Метрополитен-музею львиную долю всего, что будет найдено его людьми. При этом он сказал тогдашнему директору Литгоу: «Конечно, мне придется передать что-нибудь Британскому музею, но я намерен убедиться, что Метрополитен позаботится о большей части находок» [156]156
Hoving, op. cit.
[Закрыть].
В действительности Карнарвон не имел ни малейшего намерения продавать, а тем более передавать Британскому музею какие-либо из найденных сокровищ. Американцы платили лучше и не задавали много вопросов. Но на этом этапе он не хотел, чтобы Картер или даже его дочь леди Эвелина узнали об обещании, данном им Литгоу. Возможно, он предполагал, что они окажутся более щепетильными в вопросе о продаже ценных находок. Но, как бы то ни было, в конце концов, желание Карнарвона исполнилось после его смерти, и коллекция лорда была передана Метрополитен-музею его вдовой Альминой. Картер занимался организацией всего этого процесса и получил неплохие комиссионные. Правда, в эйфории, охватившей всех после открытия гробницы, Карнарвон допустил ошибку, сообщив журналистам, что, поскольку она была ограблена в древности, по договоренности с египетским правительством ему принадлежит половина всех найденных сокровищ. При этом он подчеркнул, что часть своей доли он собирается передать как Британскому музею, так и Метрополитен-музею. Все это выглядит так, будто он рассказывал одним одно, а другим – другое.
Как отмечал Брэкман в своей книге «Золото Тутанхамона» (The Gold of Tutankhamen),это замечание Карнарвона взбесило египтян. Влиятельный египетский журнал «Эль-Ахрам» выразил «сомнение по поводу того, разделяет ли египетское правительство точку зрения лорда Карнарвона». Во всяком случае, министерство общественных работ, в ведении которого находился Отдел древностей, официально заявило, что упомянутые сокровища находятся в собственности египетского правительства. «По этому поводу не может быть никаких сомнений, – категорично утверждалось в заявлении. – Египетское общественное мнение не должно беспокоиться на этот счет». Правилами предусматривалось, что тому, кто найдет ценные артефакты в прежде уже ограбленной гробнице, принадлежит половина находок, хотя египетское правительство зарезервировало ряд статей, позволявших ему в определенных случаях изменять это правило в свою пользу. Однако министерство специально подчеркивало, что по условиям лицензии, выданной Карнарвону, у него вообще не было никаких прав на любые найденные им предметы [157]157
Brackman, op. cit.
[Закрыть].
С изысканным ехидством правительство напоминало Карнарвону о благородстве. Как отмечалось в заявлении, лорд «с удовольствием принял специально оговоренный пункт лицензии, по которому отказывался от всех прав на находки, предоставляя таким образом ясное доказательство того, что не имеет никакой материальной заинтересованности, а действует исключительно ради науки и культуры». Это оказалось неприятной новостью как для Карнарвона, так и для Картера, хотя они как раз оба желали выглядеть в глазах всего мира бескорыстными тружениками на благо «науки и культуры». Вообще в те времена добывание денег считалось чем-то не совсем достойным английского джентльмена, тем более, что образ жизни этого самого английского джентльмена предполагал наличие вполне приличного материального богатства. И хотя в английском светском обществе и среди политиков не было принято говорить о деньгах или спрашивать, откуда они взялись, традиция все-таки отвергала тех, кто заработал их не совсем честным путем.
Словом, когда настало время официально объявить об открытии гробницы Тутанхамона, Картер публично заявил, что, по его мнению, во имя археологической науки все ее содержимое «должно быть размещено в египетских музеях» [158]158
Hoving, op. cit.
[Закрыть]. В то же самое время в частном послании Карнарвону он пишет, что следует предпринять все усилия на самом высоком уровне, чтобы «его светлость» получила часть сокровищ, достойную того времени и средств, потраченных на поиски гробницы. Общественности также дали понять, что Говард Картер не согласен с тем, что лорд Карнарвон держит представителей прессы на расстоянии и передал «Таймс» эксклюзивные права на опубликование материалов исследований. Появились даже слухи о том, что это несогласие Картера поссорило партнеров так, что они расстались. В реальности они по-прежнему находились в прекрасных отношениях, и пока пресса строила свои догадки, Картер делал все возможное, чтобы лорд Карнарвон мог как можно более выгодно продать права на радио, в издательства или в киностудии. Более того, Картер предлагал устроить аукцион и отдать права на освещение событий, относящихся к гробнице, тому, кто больше заплатит. Карнарвон поначалу согласился, однако затем в частном письме намекнул компаньону, что такой жест может выглядеть слишком уж коммерческим.
Какую бы позицию по этому вопросу компаньоны ни занимали в действительности, их игра приносила плоды, поскольку в бесчисленных статьях и книгах на эту тему даже такие уважаемые египтологи, как Гардинер и Бристед, изображали Карнарвона человеком, настаивающим, чтобы ему отдали все, «причитающееся по закону», тогда как Картер выступал в роли археолога, постоянно подталкивавшего «его сиятельство» к тому, чтобы лучшие находки были переданы в египетский Музей древностей [159]159
White, The Tomb of Tutankhamun by Howard Carter, Iris Press, 1970.
[Закрыть].
Вывоз тысяч предметов, официально найденных в гробнице Тутанхамона (в отличие от того, что уже было вывезено оттуда тайно), превратился в масштабное предприятие. Картер организовал его с поистине военным размахом и в лучших традициях воинской дисциплины. Некоторые наиболее крупные и тяжелые находки приходилось распиливать или разбирать на части: это, в первую очередь, касалось шести золотых колесниц. Следовало также подумать и о том, как выносить через узкий коридор по крутым ступеням длинные массивные ложа в форме животных [160]160
Hoving, op. cit.
[Закрыть]. Один из очевидцев так описывает эту сцену:
Едва ли можно представить себе более трудную задачу. Все было погружено на девять повозок еще вчера рано поутру, ждали только приказа приступать к перевозке. При взгляде на эти тюки, тщательно упакованные и завернутые, никто бы не подумал, что здесь лежит самый ценный груз, о котором в наши дни так много спорят и пишут в газетах по всему миру.
Естественно, Картер не мог вынести все эти предметы тем же путем, которым разместил их здесь, в гробнице, – ведь, по его утверждению, наклонный коридор, ступени лестницы и узкий вход как раз и были единственным входом в усыпальницу. Равным образом, он никак не мог оставить все эти предметы там, где они сейчас находились, прежде всего потому, что там просто не было для них достаточно места. К тому же, чем дольше они оставались бы там, тем больше была вероятность, что у кого-нибудь возникнут сомнения относительно того, как же все эти сокровища сюда попали. И тогда кто-то непременно задаст вопрос, а где же все-таки может находиться настоящий вход в гробницу?
26 февраля 1923 года завершился очередной сезон работ в Долине царей, а вход в гробницу Тутанхамона и коридор, ведущий к ней, завалили камнями, чтобы никто посторонний не мог в нее проникнуть. Хотя, вполне вероятно, что Картер и его люди по-прежнему могли попасть в усыпальницу Тутанхамона из других гробниц, связанных с нею подземными галереями. Надо полагать, что после всех нападок прессы и политического давления со стороны местных националистов Картер и лорд Карнарвон испытали огромное облегчение, задернув занавес в своем представлении хотя бы на несколько месяцев. И нет никаких сомнений, что они поздравляли друг друга с невероятным успехом своей мистификации. Теперь, чем бы ни закончились в будущем споры с прессой и борьба с Пьером Лако и его Службой древностей, ошеломляющий успех их предприятия не вызывал сомнения, а сами они, наверняка, обеспечили себе место в истории.
Кое-что из того, о чем лгали Говард Картер и лорд Карнарвон, уже разоблачено в книгах, подобных исследованию Томаса Ховинга «Тутанхамон: нерассказанная история». Правда, и Ховинг, и многие другие его сторонники убеждены, что в первую ночь после открытия гробницы Картер с Карнарвоном и вся их компания, увидев, какие сокровища им достались, только тем и занимались, что пытались наладить под землей освещение, а также исследовали все, вплоть до усыпальницы, где стоял саркофаг. Но эта теория имеет смысл лишь в том случае, если вы полагаете, что это, действительно, был первый день после обнаружения гробницы. Согласитесь, трудно поверить, что, проведя столько лет в бесплодных поисках, исследователи так легко согласились уйти от своих находок. И если, как утверждают Картер и Карнарвон, они впервые заглянули в загадочную гробницу, то невозможно представить, чтобы они смогли спокойно завалить вход в нее камнями и отправились спать, как бы ни устал лорд после своего приезда из Англии. Ни у кого не может быть такой железной выдержки, и никто не может до такой степени владеть собой. Но в том-то и дело, что и Картер и Карнарвон уже считали гробницу Тутанхамона своей собственностью, поэтому на необходимость вызвать правительственного инспектора смотрели как на простую техническую формальность, хотя и крайне досадную.
Смею утверждать, что Ховинг и другие его сторонники слишком снисходительно судят о наших героях и совершенно их недооценивают. На самом деле, Говард Картер и лорд Карнарвон сплели такую паутину лжи, которую при самом богатом воображении не смог бы представить ни один из их первых хроникеров.
IX
«Дымовая завеса»
Теперь нам необходимо более внимательно взглянуть на то, что происходило вокруг Картера и Карнарвона, и понять, почему они так долго заметали следы и почему решили сделать свое «открытие» именно тогда, когда они его сделали.
Томас Ховинг в книге «Тутанхамон: нерассказанная история» утверждает, что в 1917 году симпатизировавший Картеру сэр Гастон Масперо подал в отставку с поста генерального директора Египетской службы древностей. Вместо себя он предложил кандидатуру Пьера Лако, который, как надеялся Масперо, продолжит благосклонно относиться к археологам-иностранцам, вроде Картера и Карнарвона, желающим вести раскопки в Долине царей. Надо иметь в виду, что при Масперо существовало соглашение, по которому все, найденное археологами, в обязательном порядке делилось поровну между ними и властями. Но если бы удалось отыскать непотревоженное захоронение, то египетскому правительству следовало получить все. Масперо заключил эту договоренность еще в 1884 году, стремясь наладить в Египте научную работу и сделать так, чтобы иностранные археологи не испытывали неудобств от ненужных ограничений и постановлений. Подобное расплывчатое и в высшей степени двусмысленное соглашение как нельзя больше устраивало археологов вроде Картера с Карнарвоном, в отличие от египтян, поскольку египетским музеям из-за такой договоренности приходилось покупать шедевры, и без того являвшиеся национальным достоянием, и только в том случае, если те, кто их обнаружил, решали не отправлять артефакты в Нью-Йорк или Лондон.
Однако едва Лако приступил к своим новым обязанностям, он повел себя совершенно иначе. Дело в том, что это был высокообразованный археолог, да к тому же французский иезуит, одержимый просто маниакальной страстью к тому, чтобы ситуация была предельно ясной. Он категорически восстал против практики, когда состоятельные иностранцы могли вести в Египте раскопки где угодно и забирать себе все, что хотели, а египетские власти при этом закрывали на все глаза. По его мнению, времена для подобного отношения к историческим ценностям прошли, а археологов надлежало строго контролировать и не позволять вести раскопки без присутствия инспекторов, вне зависимости от того, кем эти археологи являлись – британскими пэрами, либо американскими миллионерами. Лако объявил, что отныне и впредь Египетская служба древностей сначала будет решать, что желательно оставить в ее распоряжении, и лишь потом все оставшееся будет делиться между теми, кто нашел артефакты. Кроме того, он объявил о том, что настала пора более точно определить, что подразумевается под «непотревоженными захоронениями» [162]162
Hoving, Tutankhamun: The Untold Story, New York, 1978, pp. 64-5.
[Закрыть]. Для Картера с Карнарвоном эта новость оказалась ужасным потрясением, и они сразу и безоговорочно возненавидели Лако. Картер для себя тут же решил, что это противник, который не отличается высоким интеллектом, однако очень скоро ему пришлось убедиться в том, насколько такое суждение неверно.
В 1914 году, когда Картер и Карнарвон, по всей видимости, впервые открыли гробницу, Масперо еще находился на своем посту, и единственное, о чем компаньонам приходилось беспокоиться, это о том, чтобы усыпальницу Тутанхамона не признали «непотревоженным захоронением». Напомним: если гробница не имела этого статуса, археологи могли претендовать на половину находок, которые они посчитали бы необходимым предъявить властям. А поскольку Картер с Карнарвоном собирались изъять большую часть содержимого усыпальницы и лишь потом объявить о своем открытии, то им в конечном итоге принадлежала бы большая часть сокровищ. Но Лако повел себя так, словно собирался встать между ними и их «призом». Предполагаемые перемены не на шутку встревожили и правление Метрополитен-музея, поскольку оно опасалось, что непрерывный поток артефактов из Египта может иссякнуть у них на глазах. Поэтому директора музея начали предпринимать отчаянные попытки сохранить статус-кво, чтобы и дальше получать львиную долю трофеев от раскопок в Долине царей и личных находок, которые дельцы вроде Картера переправляли в Штаты.
В то же самое время Картер и Карнарвон желали прославиться находкой неразграбленной гробницы фараона, поскольку подобное событие еще ни разу не было зафиксировано в письменной истории исследований. Но здесь надлежало самым тщательным образом выбрать способ, каким они смогли бы сделать такое сенсационное «открытие» и в то же время не отдавать все найденные артефакты целиком в руки Лако.
С этой целью они, как я полагаю, и решили сделать так, чтобы все выглядело, будто гробницу ограбили еще в древности. В этом случае вполне можно было представить дело таким образом, будто найденное захоронение не является «неповрежденным», но после ухода «грабителей» его, якобы, никто больше не посещал в течение трех тысячелетий. Убедить посторонних в том, что грабители таки посетили гробницу, не составляло труда, поскольку компаньоны сами ее и ограбили. Проблема заключалась в том, чтобы ни у кого не возникло сомнения, что с момента ограбления прошло почти три тысячи лет.
В своей книге «Гробница Тутанхамона» Картер заявляет, что во времена правления XVIII династии ни одна гробница ее правителей не была ограблена, поскольку сами фараоны и их наследники обладали огромной властью и трепетно относились к охране гробниц своих предшественников. При этом он ссылался на то, что в документах, сохранившихся от XVIII династии, не имеется упоминаний о разграблениях царских усыпальниц, зато они во множестве встречаются в письменах, относящихся к XIX, XX и XXI династиям. Кроме того, он утверждал, что нашел отпечаток печати как раз времен правления фараона Рамсеса VI [163]163
Ibid., pp. 123-5.
[Закрыть]. Причина таких довольно неубедительных аргументов лежит на поверхности: если власти решат, что гробница была ограблена во времена правления XVIII династии, то они смогут считать ее «непотревоженной» с тех самых времен – следовательно, все содержимое станет собственностью египетского правительства. Другое дело, если ее ограбили несколько позже: в этом случае половина найденного будет принадлежать тем, кто ее нашел.
Однако другие специалисты не спешили становиться на точку зрения Карнарвона и Картера. Так, профессор Джеймс Бристед, специализировавшийся на расшифровке иероглифов и древнем египетском языке, несколько позже внимательно изучил печати на стенах и дверях захоронения и заявил, что все они принадлежат либо Тутанхамону, либо царскому некрополю. Он не заметил отверстия в стене, проделанного Картером и Карнарвоном, поскольку те его замаскировали, а сам профессор, как профессионал, не мог тревожить предметы в гробнице, так как считал, что они находятся на тех местах, где их оставили при погребении. Он утверждал, что гробницу, по крайней мере один раз, совершенно точно потревожили еще во времена правления XVIII династии, а возможно, это произошло и дважды. По словам Катера, этого не могло быть. Однако Бристед заверил его, что фрагмент печати, которая, как думал Картер, принадлежала эпохе Рамсеса VI, на самом деле относится ко времени Тутанхамона. Он также не согласился с утверждением Картера о том, что при фараонах XVIII династии ни одна гробница не была ограблена, и напомнил об усыпальнице Тутмоса IV, которая была вновь опечатана по повелению Хоремхеба после того, как в нее забрались грабители [164]164
Ibid.
[Закрыть].
«Бог мой, – говорят, воскликнул Картер, – я никогда и подумать об этом не мог!» [165]165
Winstone, Howard Carter and the Discovery of the Tomb of Tutankhamun, Constable, 1991, p. 169.
[Закрыть]Это кажется чрезвычайно маловероятным, потому что именно Картер и нашел гробницу Тутмоса IV.
Но Бристед далее сообщил Картеру, что, по его мнению, грабители, проникшие в гробницу Тутмоса IV, были вовсе не теми, которых застали в начале правления Хоремхеба, и при этом заметил, что гробница Рамсеса IX находится прямо перед входом в усыпальницу юного фараона, и это ясно указывает, что задолго до правления Рамсеса гробница Тутанхамона была уже засыпана землей и прочно забыта. Напомним, что сам Картер утверждал, что гробница Тутанхамона была ограблена именно в это время [166]166
Hoving, op. cit.
[Закрыть].
И опять Картер только и смог воскликнуть: «Боже! Я никогда не мог об этом подумать!» [167]167
Winstone, op. cit.
[Закрыть]
Однако в своей книге он ни словом не обмолвился об этом уточнении Бристеда, зато говорит, что абсолютно уверен в том, что новые печати на двери гробницы Тутанхамона были поставлены не позже, чем через десять лет после погребения юного царя [168]168
Reeves, The Complete Tutankhamun, Thames and Hudson, 1990, p. 131.
[Закрыть]. Подобное утверждение вызывает некоторое недоумение, поскольку Картеру должно было быть известно, что если Хоремхеб и дал повеление запечатать вновь гробницу Тутанхамона после «визита» в нее грабителей, то случиться это могло намного раньше тех самых пресловутых «десяти лет», ибо потом этот полководец сам стал фараоном и сделал все, чтобы стереть из памяти потомков малейшее упоминание о правлении Тутанхамона.
Следует отметить: хотя Картер и Карнарвон не предчувствовали, что после объявления об открытии гробницы они привлекут такой повышенный интерес публики, они, несомненно, должны были догадываться, что после того как открытие станет свершившимся фактом, все их действия будут подвергнуты детальнейшему анализу со стороны огромного количества специалистов, а многие из этих экспертов будут прямо заинтересованы в том, чтобы доказать, что с обнаружением гробницы далеко не все чисто. Высокоученые профессора и работники музеев, к сожалению, как все профессионалы, имеют предрасположенность ревниво относиться к чужим достижениям. Так что нашим компаньонам следовало очень и очень грамотно подготовить свое мошенничество, если они не хотели оказаться разоблаченными сразу, как только на сцене появятся их коллеги-ученые. Следовало запечатать тот вход, через который Картер и Карнарвон проникли в гробницу в первый раз, а также скрыть подлинные размеры внутренних помещений, так как многие уже были пустыми, лишенными сокровищ. И тогда они устроили новый вход из дверного проема, который, возможно, первоначально служил как раз для выхода из гробницы, прорезали в скальном грунте ступени и спрятали строительные отходы, образовавшиеся во время их работ, под полом передней камеры. Вполне вероятно, что именно поэтому пол в ней примерно на метр двадцать выше, чем в боковом помещении (позже археологи стали называть его кладовой. – Прим. ред.) и погребальной камере. После этого компаньоны засыпали ступени, чтобы придать правдоподобие рассказу, как их позже «обнаружил» простой мальчишка. Потом все, что еще не разграбили, снесли в три подземных помещения, расположенные вокруг погребальной камеры – переднюю, кладовую и сокровищницу, – и сложили таким образом, чтобы создалось впечатление, будто гробницу когда-то в древности посетили грабители.
Более того, Картер и Карнарвон объявили, что после посещения гробницы грабителями жрецы вновь запечатали вход и покинули ее. Вот только интересно, как могли жрецы, запечатывавшие священную гробницу юного фараона, которого они считали воплощенным богом, оставить ее в таком виде, словно это чей-то чердак?
А тут еще эти колесницы. Конечно, Картер должен был понимать, что кто-нибудь, несомненно, обратит внимание на тот факт, что оси колесниц слишком широки, чтобы пройти в проем, который он собирался назвать «входом» в гробницу. У него, как у серьезного археолога (а он таковым, несомненно, являлся), скорее всего, сердце кровью обливалось от того, что предстояло сделать, но, я убежден, что его люди все же распилили оси колесниц и сложили их у стены подземной камеры. Очевидно, по мнению Картера, это должно было устранить все неудобные вопросы с этой стороны. Однако, как хотите, плохо верится, чтобы жрецы, всегда очень скрупулезно относившиеся к своим обязанностям, могли оставить колесницы в таком «разобранном» состоянии. Они, скорее, могли расширить вход, или, если это оказалось почему-то невозможным, должны были собрать колесницы уже в самой гробнице. Согласитесь, что перед энтузиастами, собирающими модели корабликов в бутылках, стоит куда более трудная задача. И потом, ни один жрец не отважился бы отправить своего царя в вечность на поломанной колеснице.
Перед Картером стояла еще одна очень серьезная проблема. Он утверждал, что грабители забрались в гробницу тысячи лет назад. Но почему же они, в таком случае, не взломали дверь в святилище, где находились ковчеги и саркофаг с телом юного царя? Это же сокровище, ценность которого просто невозможно представить, почему же воры решили им пренебречь? Картеру следовало найти ответ на этот вопрос, иначе его стали бы искать другие, и тогда вся его история могла рассыпаться, как карточный домик. И внезапно его осенило. Он решил сообщить миру, что воры не забрались в погребальную камеру, потому что просто не заметили вход в нее. А не заметили потому, что он был скрыт за стеной. Значит, необходимо было построить стену.
Самая большая проблема заключалась в том, что новая стена не должна была отличаться от трех других, окружавших погребальную камеру и содержавших росписи, на которых изображались сцены похорон Тутанхамона и эпизоды из его путешествия по загробному миру. Эта иллюстрированная история начиналась на восточной стене. Вначале на восточной стене древние живописцы изобразили, как мумию укладывают в гроб, украшенный цветами. Изображения последних ритуалов находились на северной стене, а на западной – фараон путешествовал по загробному миру. Следовательно, на южной стене должны были находиться картины того, как Тутанхамон прибывает в загробное царство. Учитывая, что стиль древнеегипетской живописи отличается крайней простотой, его мог скопировать любой художник вроде Картера, несколько лет до того зарисовывавшего множество образцов египетского искусства. Правда, расписать стену внутри запечатанной комнаты – задача, несомненно, значительно более сложная.
Итак, они построили новую стену, закрывавшую усыпальницу, однако оставили внизу небольшое отверстие, достаточное для того, чтобы Картер мог забираться в него и вылезать обратно все то время, пока он будет расписывать изнутри вновь построенную стену. Несомненно, выполнение этой работы потребовало от него всех его умений, как художника и копировальщика. Следует признать, что Картер великолепно справился с ней. Используя навыки, полученные за предыдущие двадцать пять лет, он смог создать новые копии рисунков, которые должны были убедить всех в том, что стена на этом месте была всегда, и вход в переднюю комнату имелся только один – тот самый, который он же и устроил.
