Текст книги "Великая мистификация. Загадки гробницы Тутанхамона"
Автор книги: Джеральд О'Фаррелл
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
Если египтология приводила в замешательство даже тех, кто ею занимался, то для обычной публики она казалась еще более непонятной, поэтому общественность в целом проявляла не слишком большой интерес даже к самым значительным открытиям в этой области науки. Так продолжалось до 1923 года, когда изумленному двадцатому веку после почти трех тысяч лет покоя и забвения из своей мирной подземной обители явился один из самых известных исторических персонажей всех времен.
Сегодня, если вы посетите гробницу Тутанхамона, то окажетесь в маленькой подземной комнате, где лежит невзрачное тело юного царя, освобожденного от всего своего некогда огромного имущества. Часто можно услышать, как посетители жалуются из-за того, что за деньги, которые у них забрали у входа в гробницу, они могут увидеть слишком мало: лишь древние останки мальчика, о котором, в сущности, ничего не знают, да великолепную золотую маску, ставшую всемирно известной.
Но удивительно вот что: этот мальчик был одним из самых особенных людей в истории человечества, а может быть, и самым особенным. История его короткой жизни облетела практически весь мир, в котором мы живем. А сам он, между тем, остался в своей гробнице лишь для того, чтобы мы могли прийти поглазеть на него и испытать разочарование от увиденного. Куда подевались сказочные признаки власти и богатства, о которых мы все слышали? Как столь значительная история могла зародиться в таких маленьких жалких помещениях?
Совершенно другую картину можно наблюдать примерно в 600 километрах отсюда, в Каирском музее. Там у посетителей дух захватывает при виде чудес, выставленных в витринах. Именно эти сокровища всего восемьдесят лет назад еще окружали одинокого юношу в забытой всеми гробнице, оберегая от опасностей, подстерегавших его в загробном мире. Теперь они, закрытые стеклом и ярко освещенные, выставлены вдали от того места, где к ним более трех тысяч лет не проникал ни один солнечный луч.
Красоту и роскошь того, что было обнаружено в гробнице Тутанхамона, трудно представить и осмыслить, если не увидеть все это собственными глазами. Обилие золота просто ослепляет, однако у посетителей музея замирает сердце и при виде изящных безделушек, изготовленных древними ремесленниками. Эти изделия были созданы лучшими мастерами древности для царей, которых почитали как живых богов. Они служили не только культовым целям, но и были призваны подчеркивать значение того, кому они принадлежали. Каждый артефакт, каждый предмет мебели был любовно покрыт тончайшей резьбой и позолотой, с предельным тщанием украшен инкрустациями, поражающими наше воображение. Все эти вещи представляют собой ярчайшую демонстрацию богатства и могущества, равных которым не встречалось в истории. И еще никогда ничего подобного не доходило до нас в столь хорошо сохранившемся виде.
Следует упомянуть, что подобные экспозиции, содержащие предметы из гробницы Тутанхамона, находятся еще, по крайней мере, в десяти музеях по всему миру. Все они содержат не менее великолепные образцы искусства, роскоши и богатства. Если бы их удалось когда-нибудь собрать в одном месте, эффект мог бы оказаться просто потрясающим. А ведь нам говорят, что это менее половины того, что положили вместе с юношей-фараоном в гробницу после его смерти. Примерно шестьдесят процентов сокровищ, как считается, были разграблены еще в древности. И всякому, кто видит эти музейные сокровища, должна прийти в голову мысль о том, что этот молодой человек, наверняка, был кем-то экстраординарным и, возможно, более великим правителем, чем мы привыкли думать.
Когда в 70-х годах XX в. сокровища Каирского музея отправились в путешествие по всем крупнейшим европейским столицам, миллионы людей выстраивались в гигантские очереди, чтобы посетить эту великолепную выставку и восхититься мастерством древних египтян. Поистине это было потрясающее мировое турне, с которым не идут ни в какое сравнение выступления звезд современной эстрады. Ни до, ни после того мир не видел ничего подобного. Через три тысячи лет после смерти юного фараона имя Тутанхамона было у всех на устах. Бесстрастные образы, запечатленные на резьбе, покрывавшей золотой гроб, и посмертная маска фараона стали знакомы каждому, потому что оказались растиражированы миллионами газет и журналов и появлялись на экранах телевизоров.
Однако кем же он был? И почему после многих веков забвения он внезапно превратился в одну из самых известных личностей древней истории?
II
Значение Тутанхамона
Ко времени открытия его гробницы Говардом Картером в 1922 году, люди практически ничего не знали о Тутанхамоне, да и не особенно хотели знать. Вряд ли подобное имя могло задержаться в памяти учеников или их учителей в отличие от таких имен, как король Артур, Вильгельм Завоеватель, Александр Македонский или Аттила.
Для тех немногих, кто о Тутанхамоне все-таки слышал, он был одним из наиболее незначительных фараонов. Отчасти потому, что его правление длилось очень недолго (вероятно, всего лишь около десяти лет) и умер он в возрасте восемнадцати-девятнадцати лет, отчасти потому, что его гробница оказалась надежно сокрыта от потомков. Кроме того, более поздние правители постарались сделать все возможное, чтобы его имя вместе со всеми членами его семьи вообще исчезло из истории.
Среди исследователей считалось общепринятым мнение, что Тутанхамон был чисто номинальным владыкой: по их мнению, этот молодой человек унаследовал титул фараона, однако на протяжении всей его жизни страной правил регент. Считалось также, что его, скорее всего, убили, но никто, кроме самых дотошных ученых, особенно не интересовался деталями этой истории. Словом, как выразился однажды Говард Картер, человек, который в нашем повествовании будет играть центральную роль: «Самым примечательным событием в его жизни было то, что он умер и был погребен». Согласитесь, не слишком многообещающий материал для того, чтобы стать одной из самых заметных фигур древней истории [17]17
Hoving, Tutankharnun: The Untold Story, New York, 1978, p. 17.
[Закрыть].
В 1907 году египетское правительство приняло решение провести значительные мелиорационные работы в Дельте Нила, с тем чтобы развивать там сельскохозяйственное производство. С этой целью планировалось увеличить на 7 метров высоту Асуанской плотины, а это означало затопление Нубийской пустыни на площади примерно в 250 км в длину и один километр в ширину по обоим берегам Нила. Это, в свою очередь, ставило под угрозу затопления большое количество древних захоронений и останков. Поэтому египетское правительство поручило сэру Грэфтону Элиоту Смиту из Медицинской школы в Каире провести работы по раскопкам и консервации находок. Выбор чиновников был не случаен, так как на тот момент Смит обработал тысячи найденных останков древних египтян. Этот ученый отличался дотошностью, от его внимания не ускользала ни одна мелочь. Изучив сотни оказавшихся в его распоряжении черепов, Смит сделал вывод, что многие из них принадлежат не только египтянам, но и пришельцам из юго-восточной Европы, которых он посчитал относящимися, по всей вероятности, к «арменоидной расе».
В 1912 году ученый писал:
У пришлых народов имеется много замечательных черт, резко отличающихся от тех, что встречаются у коренного населения Египта и Нубии. По росту их различия не составляют сколько-нибудь заметной разницы, однако черепная коробка короче и значительно шире, чем у местного населения. Нос намного более узкий, сильнее выступает, и переносица более высокая, чем у египтян или нубийцев, а по сравнению с последними и более прямая. Глазные впадины у пришлого населения отличаются большими размерами и во многих случаях далеко расположены друг от друга… однако лучше всего отличительные черты просматриваются на такой части скелета, как нижняя челюсть. В этом случае характерные особенности позволяют с первого взгляда отличить останки, принадлежащие пришельцам, от останков египтян, нубийцев и других африканских народов, даже если невозможно подвергнуть анализу другие части скелета [18]18
Elliot Smith, The Royal Mummies, CCG, Cairo, 1912.
[Закрыть].
Элиот Смит пришел к заключению, что пришедший в Египет народ был более чем достаточно развит, чтобы возвести те удивительные сооружения на берегах Нила, которые поражают весь мир, а величайшие владыки этого народа лежат под землей в скрытых гробницах Долины царей. Никто не знает, что это был за народ – голубоглазый и светлокожий, невозможно даже ответить на вопрос, откуда пришли эти люди, и это еще больше сгущает атмосферу таинственности, окружающую их, и порождает все новые и новые мифы. Принято считать, что по своему антропологическому типу они должны относиться к кавказским народам [19]19
Ibid.
[Закрыть]. Впрочем, археологи, работавшие в начале XX в., ничего об этом не знали и значительно больше интересовались поисками гробниц самых знаменитых царей, правивших на протяжении почти пятисот лет в периоды правления XVIII, XIX и XX династий. Исследователи испытывали благоговейный трепет от имен Эхнатона и Рамсеса Великого, но никак не от Тутанхамона.
Сам Тутанхамон относится к правителям выдающейся XVIII династии, все фараоны которой погребены в Долине царей. Во многих случаях их гробницы, за исключением принадлежавших Рамсесам, были надежно спрятаны и почти недоступны ранним исследователям. Одна из причин того, почему о юном фараоне знали так мало, заключалась в том, что практически ничего из сокровищ, находившихся в его гробнице, не попало на прилавки антикварных лавок до самого начала XX в. Поэтому и торговцам не было смысла что-то рассказывать покупателям об этом фараоне. В самом деле, если нет товара, то незачем что-то сочинять для повышения спроса. Но в том-то и дело, что «товар» имелся. Он лежал себе под толщей скальных пород подобно некоей исторической бомбе, ожидавшей детонации, и лишь один или два наиболее просвещенных исследователя знали об этом.
О Тутанхамоне было известно лишь то, что он либо взошел на трон после фараона Семнехкара, который был его братом, либо унаследовал престол от своего отца Эхнатона. О Семнехкара тоже имеется не слишком много сведений, но Эхнатон прославился как очень сильный правитель, который, однако, вверг страну в хаос, заставив народ отказаться от традиционного пантеона богов и установив культ единого бога Солнца Атона. Для того времени это было крайне радикальным нововведением, которое многие рассматривали как ересь, но многие исследователи считают, что иудейская идея единобожия, а следовательно, и христианство с исламом, берут свое начало именно в этой реформе. При этом если сам Эхнатон поклонялся единому богу, то все остальные его подданные должны были по-прежнему считать богом и фараона.
Среди многих ученых бытует мнение, что, в отличие от Эхнатона, Тутанхамон оказался слабым правителем [20]20
Reeves, The Complete Tutankhamun, Thames and Hudson, 1990 p. 22.
[Закрыть]. Однако как сын Эхнатона он почитался одновременно и сыном бога, а затем ему и самому предстояло стать живым богом. Кстати, слово «мессия» является производным от египетского «мессер» – крокодил, поскольку при восшествии на трон фараонов помазывали крокодильим жиром так же, как позже королей и царей помазывали на царство священным маслом [21]21
Osman, The House of the Messiah, HarperCollms, 1992.
[Закрыть]. Словом, исследователи, пришедшие в Долину царей три тысячелетия спустя после смерти Тутанхамона, могли считать его незначительной фигурой, однако для людей, которые его хоронили, он, несомненно, являлся чрезвычайно важной персоной [22]22
Desroches, Life and Death of a Pharaoh: Tutankhamun, Penguin Books, 1963. pp. 164-5.
[Закрыть]. Об этом говорит и тот факт, что когда его саркофаг открыли, на груди Тутанхамона обнаружили два золотых венка, перевязанных узлом. Простые цари обычно имели только одно подобное украшение. Следовательно, во времена его погребения кто-то верил в то, что этот неприметный юноша является настоящим богом.
Сегодня по-прежнему остается загадкой, кто был матерью этого юноши, но наиболее широко распространено мнение, что это Кийя – одна из жен Эхнатона. Вероятно, она была «фавориткой» царя, так как в Египте в ее честь строились храмы и святилища. На некоторых барельефах она изображена с ребенком, однако нет уверенности, что это именно Тутанхамон [23]23
Evans, Kingdom of the Ark, Simon and Schuster, 2000,p 118.
[Закрыть].
Эхнатон и его самая известная жена Нефертити имели пять дочерей, и вторую по возрасту звали Анхесенпаатон. Она была несколько моложе Тутанхамона и к тому же приходилась ему наполовину сестрой, но это не помешало ей стать его женой. У юной пары, вероятно, родилось двое детей, умерших в младенчестве, поскольку в гробнице Тутанхамона были обнаружены две детских мумии.
Когда он стал фараоном, ему на тот момент исполнилось всего восемь-девять лет, поэтому, скорее всего, страной от его имени правили вельможи, занимавшие высокие посты при дворе. Одним из них был великий визирь Эйе, который, по мнению некоторых историков, являлся отцом Нефертити. Вполне вероятно, что именно Эйе и решал, кого допускать к юному царю, а кому следует отказать.
Поскольку у Тутанхамона и его супруги не осталось детей, после смерти молодого повелителя фараоном стал сам Эйе, а через четыре года ему наследовал один из величайших полководцев Древнего Египта Хоремхеб – первый правитель XIX династии. Новый фараон тут же сделал все, чтобы уничтожить следы правления Эхнатона, а также малейшие упоминания о Семнехкара, Тутанхамоне и Эйе. Он запретил упоминать в текстах их имена, приказал разрушить воздвигнутые ими храмы, разбил статуи своих предшественников, а также повелел уничтожить все барельефы, выбитые по их приказаниям [24]24
Ibid.
[Закрыть]. Таким образом, всего через пятьдесят лет после смерти Эхнатона и сам фараон-реформатор, и Тутанхамон, и Эйе исчезли из всех надписей, словно они никогда и не существовали на свете. Образно выражаясь, их вычеркнули из исторических сочинений еще до того, как те были написаны [25]25
Reeves, op. cit., p. 34.
[Закрыть].
Поскольку Тутанхамона вычеркнули из списка правителей, то прошло не так уж много времени, и его имя оказалось совершенно забыто современниками. Грабители пирамид ничего о нем не слышали и, естественно, даже не пытались искать его гробницу. Вполне вероятно, что даже фараоны, которые правили позже, не знали о его существовании. Так, например, когда два столетия спустя Рамсес VI приказал соорудить себе гробницу, он, видимо, не представлял, что собирается устроить свое загробное жилище прямо напротив замурованного входа в гробницу юного царя. Единственными свидетельствами существования Тутанхамона остались лишь скромные фрагменты надписей, которые египтологи изредка находили в пустыне. Однако не удавалось обнаружить ничего настолько значительного, чтобы хоть кто-то мог заподозрить, что скрывается под толщей скальных пород [26]26
Ibid.
[Закрыть].
К началу XX в. было общепризнанно, что Долина царей полностью себя исчерпала, и все сокровища, которые можно было тут обнаружить, уже найдены. Однако наиболее стойкие ученые и искатели приключений, среди которых особенно выделялся своим упрямством один молодой англичанин по имени Говард Картер, продолжали охотиться за древностями в этой местности. Эти энтузиасты лелеяли надежду, что смогут найти могилу малоизвестного юноши-фараона, и она расскажет все, что им хотелось бы знать об обычаях того времени. Правда, они и сами мало представляли, что они откроют, если все же удастся определить, где находится гробница Тутанхамона. Им просто хотелось продолжать поиски [27]27
Ibid.
[Закрыть].
Многие, включая и английские власти, считали эту бесконечную гонку за сокровищами чистым донкихотством, столь же бесполезным занятием, как и поиски снежного человека в Гималаях или попытки обнаружить доисторического динозавра в озере Лох-Несс. Однако никто не мог запретить мечтателям мечтать. К началу XX столетия двое из них, наиболее энергичные – Говард Картер и лорд Карнарвон, – как раз собирались объединить свои усилия и начать творить историю.
III
Говард Картер – не совсем джентльмен
Когда молодой человек по имени Говард Картер, выходец из английской семьи, принадлежавшей к среднему классу, впервые прибыл в Луксор, вряд ли кто-то мог предположить, что однажды он эффектно войдет в историю как самый удачливый египтолог.
Картер родился 9 мая 1874 года в южном пригороде Лондона Патни, известном своим гребными клубами, однако детство он провел в городке Суоффем, графство Норфолк. Его отец, художник, зарабатывал на жизнь тем, что писал портреты животных – питомцев местных джентри, а также рисовал иллюстрации для Illustrated London News. Говард был самым младшим из его одиннадцати детей, а отцовские доходы были крайне ограниченными. Поскольку семья не могла себе позволить послать мальчика в школу, младший Картер обучался дома; позже он на протяжении всей своей жизни горячо сожалел о том, что не получил достаточного образования. Впоследствии он как-то написал: «Говорят, что природа отправляет некоторых из нас в мир ужасно неподготовленными» [29]29
Frayling, The Face of Tutankhamun, Faber and Faber, 1992, p. 68.
[Закрыть].
Юный Говард успешно усвоил первые уроки живописи от своего отца и вскоре мог с огромной точностью изобразить, как выглядит то или иное животное, деревенский дом или сельская улица. Правда, следует признать, что его работы, холодные, бесстрастные и безукоризненно выполненные, не несли на себе печать подлинного мастерства. Благодаря живописи семья Картер пользовалась определенной известностью в среде местного мелкопоместного дворянства, однако сама она к этому классу не принадлежала. И это с самых ранних лет оказывало глубокое влияние на формирование характера Говарда. Дело в том, что в конце XIX в. сословная система в Великобритании казалась застывшей и незыблемой, и мало кому из тех, кто не мог похвастаться знатными предками, удавалось пробиться наверх. Не имелось никаких причин предполагать, что Говард в этом смысле станет исключением.
Однако затем судьба улыбнулась ему. Молодой профессор из Египетского музея древностей Перси Ньюберри как-то посетил в Норфолке свою хорошую знакомую, будущую леди Амхерст Хакни, и сказал, что ищет человека, который помог бы ему с выполненных в Египте рисунков находок сделать зарисовки иероглифов и различных исторических памятников. Баронесса Амхерст предложила профессору кандидатуру юного Говарда Картера: тот ранее выполнил для нее несколько живописных работ, которыми она осталась довольна. Это была редкая возможность для молодого человека. В Англии той поры выходцам из среднего класса порой удавалось улучшить собственное социальное положение, добившись профессиональных успехов, став священниками, поступив на армейскую службу либо получив поддержку какого-либо аристократа; дорогу наверх открывало также научное поприще, или карьера политика. К сожалению, Картер, несмотря на все свое желание улучшить социальный статус, не отличался легкостью в общении или какой-то особой обходительностью. Он легко раздражался, дипломатичность и общительность также были ему несвойственны. С годами он становился все более одинок. «У меня был очень взрывной характер, – писал он позже, – и то огромное упорство в достижении поставленной цели, которое недружелюбные наблюдатели иногда называют упрямством, а в наши дни мои враги определяют словосочетанием mauvaise caractere [30]30
Дурной нрав (фр.).
[Закрыть]. Ну, что ж, тут я ничем не могу им помочь» [31]31
Reeves, The Complete Tutankharnun, Thames and Hudson, 1990, p. 42.
[Закрыть].
Впрочем, когда он впервые сблизился с профессором Ньюберри, все это его еще только ожидало в будущем. А пока Картеру было всего семнадцать лет – примерно столько же, сколько исполнилось Тутанхамону на момент смерти. И единственное, чем он мог зарабатывать себе на жизнь, – это своими акварелями.
Ньюберри предложил Картеру именно такую возможность, в которой тот нуждался, и юноша с благодарностью принял это предложение. Он тут же поехал в Лондон работать в Британском музее. Нетрудно представить, какой страх и одновременно восторг должен был испытывать юноша из провинции, начиная работать в столь величественном британском учреждении. Волнение и восторг – потому что он впервые ощутил вкус работы и мира, которым собирался посвятить остаток жизни, а трепет и благоговейный страх вызывал тот факт, что его теперь окружали высокообразованные люди, выпускники самых известных колледжей и университетов.
Старательно и прилежно выполнявший все, за что бы он ни взялся, Картер произвел благоприятное впечатление на профессора Ньюберри и всего через три месяца работы в музее получил приглашение поработать в Фонде археологических исследований Египта, который проводил раскопки в долине Нила. Следует отметить, что он стал самым молодым сотрудником этой организации и при этом стал получать жалованье в размере чуть больше 50 фунтов в год (или 250 долларов). Впрочем, в этом случае деньги не играли определяющей роли; Картер нашел ту нишу, где он мог самоутвердиться и завоевать кое-какую репутацию. Несомненно, он заметил, что преуспевающие археологи пользовались всеобщим уважением, почетом и, что немаловажно, имели возможность разбогатеть. Кроме того, сама мысль совершить путешествие в жаркую, экзотическую страну вроде Египта должна была показаться юноше очень привлекательной.
По всей видимости, Ньюберри выразил некоторое сомнение относительно того, сможет ли Картер найти общий язык с выпускниками привилегированных учебных заведений, которые в ту пору доминировали на общественной сцене среди англичан, проживавших в Египте. Во всяком случае, в письме, которое он получил от профессора Гриффита из Кембриджского университета, среди прочего имелись и такие строки: «.. Если вам удастся найти рисовальщика, который согласился бы поехать в Египет, если ему всего лишь оплатят расходы на эту поездку и ничего более… то, в этом случае, неважно, будет ли этот художник джентльменом…» [32]32
James, op. cit.
[Закрыть]Тем не менее, если Картер вообразил, что покидает общество, где он постоянно чувствовал себя человеком низшего сорта и где его «ставили на место» люди, которые, как он знал, вовсе не умнее и не трудолюбивее него, если он надеялся, что теперь уезжает в страну более равноправную, то его должно было ожидать жестокое разочарование. Общество англичан-эмигрантов в Египте отличалось еще более строгими взглядами на классовые различия [33]33
Ibid.
[Закрыть].
Поначалу это оказалось неудачное для Картера время. Из-за происхождения его притирка с верхними слоями общества происходила очень непросто. Вдобавок временами сам Картер бывал довольно неуживчив, агрессивен и чрезвычайно упрям. Как следствие, он частенько подвергался остракизму со стороны коллег. И все-таки к концу 1891 года он был готов к тому, чтобы отправиться в свою первую поездку в Египет. При этом следует учитывать, что он не имел никакой специальной профессиональной подготовки и был самым молодым среди археологов, поднимавшихся на борт корабля, отправлявшегося в Александрию. Позже он вспоминал: «Я очень хорошо помню угнетенное состояние, в котором находился, когда отправился с вокзала «Виктория-стейшн», помню, какую тоску испытывал из-за своей молодости и неопытности, когда пересек Ла-Манш и впервые оказался один в чужой стране, языка которой практически не знал» [34]34
Reeves and Taylor, Howard Carter Before Tutankharnun, British Museum Press, 1992, pp. 23-4.
[Закрыть].
С ощущением душевного дискомфорта и не в состоянии наладить отношения с будущими товарищами по работе и своими начальниками, Картер плыл в Египет, тем самым подтверждая опасения представителей местной английской диаспоры, что он никогда не станет «одним из них». В Египте Картер стал завсегдатаем местных кофеен, и в отличие от остальных европейцев был готов часами пить кофе и курить с «туземцами». Несомненно, он выделялся среди местных жителей в своем европейском костюме-тройке и галстуке, которые в те времена носили практически все англичане (за исключением одного-двух эксцентричных оригиналов вроде Лоуренса Аравийского). Вообще, у Картера вызывала ненависть манера британцев смотреть на египтян сверху вниз и считать их всех, как сформулировал профессор Айяд аль-Куаззаз, «грязными, бесчестными, бессовестными, отсталыми, низкими, недоразвитыми, примитивными, дикими, грубыми, сластолюбивыми, порочными, полуголыми, ленивыми, хитрыми, нечестолюбивыми». Поскольку те же самые европейцы смотрели и на него точно так же свысока, Картер понимал, что подобное отношение проистекает от невежества и высокомерия [35]35
Winstone, Howard Carter and the Discovery of the Tomb of Tutankharnun, Constable, 1991, P. 48.
[Закрыть].
Следует признать, что установление тесных отношений с местным населением, презираемым его соплеменниками, было значительно более разумным ходом, нежели Картер мог полагать сначала. Новые друзья из кофеен не только научили его арабскому языку, они рассказали ему о гробницах, а также о незаконном, но очень прибыльном рынке древностей, который зависел от них на протяжении многих веков. Среди завсегдатаев этих уличных кофеен встречались люди, принадлежавшие к семейству Абд эль-Рассул из селения Курна, что находится по соседству с Долиной царей. Это была династия грабителей пирамид, и ее представители гордились деяниями своих предков, несмотря на то, что правительство изо всех сил пыталось положить конец их незаконной торговле древностями.
Николас Ривз и Ричард Уилкинсон в своей книге The Complete Valley of the Kings («Полное описание Долины царей»)приводят рассказ о том, что именно семья Абд эль-Рассул оказалась причастна к потрясающему открытию середины XIX в. Именно тогда в Египте была обнаружена гробница, в которой находились мумии, а также предметы погребального культа пятидесяти царей, включая Тутмоса III, Сети I и Рамсеса II. Существуют несколько версий рассказа о том, как все случилось, но одной из самых любимых является следующая. Говорят, что один из членов этой семьи как-то раз пас коз, и одна из них провалилась в шахту, которая вела в гробницу. Желая спасти Животное, пастух спустился вниз и оказался в наполненной сокровищами пещере Аладдина. Рассказывают также, что семья после этого жила безбедно на протяжении нескольких лет, пока специалисты на Западе не обратили внимание на то, что на рынке внезапно и из неизвестного источника появилось большое количество папирусов и древних артефактов. Только тогда началось официальное расследование обстоятельств дела [36]36
Reeves and Wilkinson, The Complete galley of the Kings, Thames and Hudson, 1990, pp. 194-5.
[Закрыть].
Египетские власти начали днем и ночью решительно преследовать семейство. Поговаривали даже, что двух старших членов семьи жестоко пытали, стараясь проникнуть в тайну происхождения находок, и одного из них больше так никто никогда и не увидел. Несмотря на все жестокости со стороны правительственных чиновников семья эль-Рассул держалась и отказывалась выдавать свои секреты. Однако позже, понимая, в каком сложном положении оказалась семья, ее глава решил, что настало время «освободиться от преследований правительства и за соответствующее вознаграждение сообщить властям, где находится гробница с сокровищами. Тем более, что за каждым шагом семьи теперь следили» [37]37
Ibid.
[Закрыть]. В результате летом 1881 года представители Службы охраны египетских древностей во главе с Эмилем Бругшем были приведены в это тайное место, и, таким образом, были обнаружены захоронения египетских фараонов.
Население Долины царей занималось этим промыслом столько времени, сколько существовали сами гробницы. Охота за сокровищами была у местных жителей в крови, и, несмотря на тот факт, что ни у кого из них не было никакого образования, они очень хорошо знали, где можно найти самые ценные артефакты. Картер быстро сообразил, что может воспользоваться этой ситуацией к собственной выгоде. В отличие от конкурентов по профессии, не желавших поддерживать отношений с местным населением, которое они считали «туземцами», Картер охотно общался с простыми египтянами. Конечно, можно смело утверждать, что о сделках, заключаемых с расхитителями гробниц, он своим работодателям никогда не докладывал. И на его счастье во время пребывания Картера в Египте именно члены семейства эль-Рассул стали его самыми верными помощниками, снабжая его информацией, помогая устанавливать нужные связи и нанимать рабочих, на которых он мог бы положиться, при этом не привлекая внимания [38]38
Ibid.
[Закрыть].
В те времена движущей силой египетской археологии по праву считался Уильям Флиндерс Питри, профессор египтологии из лондонского Юниверсити-Колледжа. Когда они впервые встретились с Картером, Питри собирался начинать раскопки в Амарне, городе, который как раз был основан отцом Тутанхамона Эхнатоном. Картер еще мало представлял, какую роль в его жизни сыграют эти два человека: один – из прошлого, а другой – его современник [39]39
Reeves and Taylor, op. cit.
[Закрыть]. Позже, в начале 1892 года, Картер станет ассистентом Питри, присоединившись к нему в Амарне. Однако местом первой его работы стал Верхний Египет, где он под руководством Перси Ньюберри делал зарисовки надписей и барельефов в тридцати девяти скальных гробницах Бени-Хасана. Картер оказался прекрасным работником, он уделял пристальное внимание малейшим деталям, но по иронии судьбы его старательность не произвела особого впечатления на Питри. В своем дневнике между 3 и 9 января 1892 года профессор записал: «Мистер Картер хороший парень, который интересуется, главным образом, живописью и естественной историей… Мне нет смысла использовать его на раскопках» [40]40
James, op. cit.
[Закрыть].
Это была одна из тех величайших ошибок, которые в истории человечества порой совершают, в общем-то, неглупые люди. Так, в 1938 году после мюнхенской встречи с Гитлером Чемберлен размахивал договором, уверяя всех, что привез «мир для нашего поколения», а еще через пару десятков лет несколько звукозаписывающих компаний отказались от услуг четырех парней из Ливерпуля, которые потом стали известны как «Битлз». Вот и в нашем случае недооцененный Флиндерсом Питри юноша начал мечтать и строить планы, которых не мог постичь даже академик. Прекрасно подготовленный в живописи, Картер смог стать прекрасным копировальщиком, способным воспроизвести практически любой оригинальный документ, который оказался бы перед ним. Этот его навык мог оказаться полезным и для Питри, а в будущем давал Картеру возможность получить отличное место, так необходимое ему в его стремлении к славе и известности.
Твердо решив однажды добиться успеха в жизни, невзирая на недостаток образования и низкое происхождение, Картер пока терпеливо изучал основы иероглифического письма и старался узнать об археологии и египтологии все, чему могли научить окружавшие его замечательные люди. А еще он ждал, когда представится возможность пойти дальше. Наконец, через девять лет после того как Картер покинул Англию, его терпение и усилия были вознаграждены. Гастон Масперо (в скором будущем сэр Гастон) назначил Картера на пост смотрителя за монументами Верхнего Египта и Нубии. Его резиденция размещалась в Луксоре, неподалеку от Долины царей. Не приходится сомневаться, что своим назначением он был обязан швейцарскому египтологу Эдуарду Невиллю, который не только был близким другом Масперо, но и на протяжении шести лет работал с ним, а в Фивах мог наблюдать за деятельностью Картера. Так вот, Масперо, занимавший в ту пору должность генерального директора египетской Службы древностей, не был согласен с мнением Флиндерса Питри о талантах Картера. Сам Масперо всегда выступал за то, чтобы предоставить иностранцам право проводить раскопки в Долине царей, так как считал, что без их денег и самодисциплины сокровища гробниц в конце концов окажутся в руках грабителей, подобных семейству эль-Рассул.
