Текст книги "Великая мистификация. Загадки гробницы Тутанхамона"
Автор книги: Джеральд О'Фаррелл
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Внимательно обследовав штукатурку между двумя статуями стражей, исследователи пришли к заключению, что печати на входе в следующее помещение носят следы повреждений. Неужели древние грабители уже побывали там? И, если так, то, может быть, после их ухода египетские жрецы поспешно заделали вход? И хотя взломанные печати доказывали, что гробница была ограблена в древности, Картер и его спутники сделали вывод, что, по всей видимости, в нее за последние три тысячи лет никто не забирался, по крайней мере, через этот вход. Но сохранялась возможность, что грабители нашли другой вход в помещения, находящиеся за дверью.
И тогда археологи решили взломать плиту, закрывавшую вход, и посмотреть, что находится за ней. Пробив маленькое отверстие в той части плиты, которая уже была нарушена, Картер смог протиснуться внутрь, а за ним последовали Карнарвон с дочерью. Коллендер отличался несколько более крупным телосложением, поэтому ему пришлось остаться в передней и ожидать рассказа спутников о том, что они обнаружили в новом помещении [89]89
Reeves, op. cit.
[Закрыть].
Когда они пробрались внутрь, им сразу стало ясно, что сбылись их самые смелые мечты. Прямо перед ними возвышалась массивная рака, а справа от нее в открытом дверном проходе виднелось еще одно помещение, в котором мерцало золото новых находок. Прямо у порога вход охраняла статуя бога Анубиса в виде собаки. Теперь Картер был совершенно уверен в том, что нашел Тутанхамона, и мумия юного фараона, почти наверняка, должна находиться здесь, в толще массивной усыпальницы, куда ее положили три тысячи лет назад. Из рисунков на папирусах, найденных в других захоронениях, археологам было известно, что тело фараона покоится в саркофаге, который, в свою очередь, помещался в ковчег, тот – еще в один. Всего могло оказаться не менее пяти ковчегов, один в другом. В массивной усыпальнице, на самом дне, должен был находиться гроб из чистого золота и в нем – сама мумия [90]90
Hoving, op. cit.
[Закрыть].
По мнению Томаса Ховинга, изложенному в его книге, Картер и Карнарвон затем решили вернуться в переднюю и вновь заделать стену, в которой они пробили отверстие. Таким образом, когда на следующий день они станут открывать гробницу, все присутствующие испытают то же самое волнение и будут теряться в догадках: что находится за третьей дверью? Компаньоны решили, что не будут говорить о своем первом посещении гробницы, однако выразят уверенность в том, что тело Тутанхамона лежит там, за стеной. И Картер и Карнарвон были неплохими шоуменами и желали обставить свое открытие со всем драматизмом, с тем чтобы мир испытывал максимально возможное волнение при открытии гробницы. Итак, заделав отверстие, они скрыли следы поспешных «ремонтных» работ при помощи валявшихся поблизости корзины и охапки тростника [91]91
Ibid.
[Закрыть].
«Передней» предстояло стать первым помещением, которое они собирались продемонстрировать общественности. Таким образом, утром 27 ноября убрали плиту, закрывавшую вход, и Картер в первый раз, по крайней мере «официально», переступил порог гробницы вместе со своими коллегами. В служебном отчете было написано, что помещение 6 метров шириной и почти 9 длиной было доверху наполнено сотнями предметов, громоздившихся друг на друге. Повсюду золото, замысловатые вазы из алебастра, самоцветные камни, а у стены – шесть колесниц. Картер обратил внимание, что оси колесниц были спилены наполовину, и, таким образом, их, несомненно, вкатили через вход во время похорон. Все предметы выглядели точно так же, как были оставлены, когда гробницу запечатали почти три тысячи лет назад.
В юго-западном углу комнаты, где присутствующие заметили еще один вход, в плите, закрывавшей его, обнаружилось маленькое отверстие. Заглянув в него, они увидели еще одно помещение, забитое сокровищами, к которым можно было добраться через эту четвертую дверь. Археологи назвали эту комнату «Кладовая», а комната рядом с погребальной камерой получила название «Сокровищница».
Они почти всю ночь провели там, блуждая среди находок, затем вновь запечатали входные отверстия и направились верхом на ослах по домам. Нет никакого сомнения, что все были потрясены.
О самом первом посещении погребальной камеры, случившемся еще до официального открытия гробницы, возможно, никогда бы не стало известно, если бы внезапно не увидел свет неопубликованный черновик статьи, написанной Карнарвоном. В этой статье, обнаруженной много лет спустя, не только подробно рассказывается о том, как компаньоны расширяли отверстие во второй двери, но и дается описание бесценных артефактов, которые они там увидели. И хотя об этом ночном вторжении было известно узкому кругу тех, кто участвовал в раскопках, остальной мир испытал состояние шока. В 1945 году Алан Гардинер написал письмо Перси Ньюберри по поводу материалов Картера, которые должны были выставляться в институте Гриффита в Оксфорде, и в постскриптуме приписал: «А, кстати, вы видели статью Лукаса, в которой он, попросту говоря, проболтался? Я очень рад, что это произошло, поскольку не мог сделать этого сам» [92]92
James, Howard Carter: The Path to Tutankhaman, Kegan Paul Ltd, 1992, p. 227.
[Закрыть].
Альфред Лукас, директор департамента химических веществ в египетском правительстве, присоединился к группе, работавшей в гробнице Тутанхамона, через месяц после ее официального открытия. Через двадцать пять лет он написал в официальном журнале Les Annales du Service des Antiquites de L’Egypteбуквально следующее:
«Довольно серьезная загадка кроется в вопросе об отверстии, проделанном грабителями (том самом, что ведет в погребальную камеру). Когда примерно 20 декабря я впервые увидел гробницу, отверстие было завалено прутьями вроде тех, что идут на изготовление корзин, и каким-то тростником, который мистер Картер до этого собрал на полу и навалил перед входом… Совершенно точно, мистер Картер и лорд Карнарвон с дочерью входили в погребальную камеру и сокровищницу, дверь в которую была запечатана, до ее формального открытия». А позже он еще написал: «Данное отверстие, в отличие от того, что имелось на внешнем входе, было закрыто и запечатано не древними служителями заупокойного культа, а мистером Картером. Вскоре после обнаружения гробницы я работал с мистером Картером, и он показал мне закрытый и запечатанный вход. А когда я сказал, что эти печати не кажутся очень древними, он согласился и добавил, что сделал это сам» [93]93
Hoving, Tutankhamun: The Untold Story, New York, 1978, pp. 106-8.
[Закрыть].
Лукас категорически утверждает, что помнит, как еще до официального открытия гробницы он увидел в доме у Картера шкатулку для благовоний, которую впоследствии обнаружили в гробнице. Для тех, у кого имелись подозрения по поводу деятельности Картера и Карнарвона, это послужило еще одним подтверждением тому, что эти двое решили сочинить драматичную сказку с описанием открытия гробницы и, таким образом, скрыть правду об их первом незаконном проникновении в нее. Впрочем, сообщников, похоже, нисколько не беспокоила вся эта шумиха. В декабре 1922 года Карнарвон возвратился в Англию и имел аудиенцию у короля Георга V в Букингемском дворце. Согласно дворцовым записям, он заверил короля: «Проникнув через стену в погребальную камеру, мы обнаружим в ней несколько позолоченных ковчегов, а открыв их, увидим юного царя» [94]94
Ibid.
[Закрыть]. Спрашивается, как мог Карнарвон знать, что мумия лежит внутри в своем саркофаге, если еще не побывал в погребальной камере?
Между тем история об открытии гробницы Тутанхамона начала неуклонно распространяться по всему миру. Египет наводнили слухи, в которых правда мешалась с вымыслом, а подлинные факты соседствовали с фантастикой. Говорили, например, что местные жители видели, как в Долине приземлились три аэроплана, а затем улетели в неизвестном направлении, нагруженные сокровищами. Известно, что Картер тоже знал об этих слухах, однако не обращал на них внимания, отвергая как смехотворные. Возможно, в те времена общественность отличалась меньшим цинизмом, поскольку с явным удовольствием согласилась с ним. Никто и слушать не хотел о том, что два героя, один из которых богатый английский аристократ, а другой – уважаемый британский ученый, два настоящих джентльмена, которые носили шляпы и строгие костюмы с галстуками даже в самую изнуряющую жару, что два таких человека настолько низко пали и стали красть сокровища, ими же самими найденные! Кто поверит речам диких и необразованных «туземцев», если имеются свидетельства столь прекрасных людей? Конечно, никто! [95]95
Ibid, p. 58.
[Закрыть]
Официальное открытие гробницы состоялось 29 ноября, однако посетителям показали только переднюю. Отверстие, через которое можно было попасть в погребальную камеру, было благоразумно прикрыто корзиной и тростником. В числе приглашенных находились провинциальные египетские чиновники и несколько особо близких друзей, таких как леди Ньюберри. Как сообщается в книге Т. Джеймса «Говард Картер: дорога к Тутанхамону», второй осмотр открытых сокровищ организовали на следующий день, и теперь на него пригласили генерального директора Службы древностей Пьера Лако, советника министерства общественных работ Пола Тоттенхема, а также сэра Артура Мертона, представителя газеты «Таймс» [96]96
Carter, op. cit., p. 107.
[Закрыть]. В итоге при содействии Картера 30 ноября новость о сенсационном открытии по телеграфу облетела весь мир.
Следует признать, что Картер и Карнарвон смогли успешно скрыть свое жульничество. Что и говорить, не все было ладно в египетской Службе древностей. Кстати, Лако и его помощника Тоттенхема вообще не пригласили на церемонию официального открытия гробницы, и многие египетские националисты тут же усмотрели в этом факте демонстративный выпад против их народа. Слишком долго к тому времени англичане разворовывали национальное достояние Египта. Как следует из книги Николаса Ривза « The Complete Tutankhamen»,Артур Мейс, специалист по консервации памятников, посланный в Египет Метрополитен-музеем, писал из Луксора: «Археология в сочетании с журналистикой уже достаточно плохо, но если сюда еще добавить политику, то это будет немного чересчур» [97]97
Reeves, op. cit.
[Закрыть]. И все-таки подлинный масштаб находки и трагическая история гробницы сдерживали недовольство высокомерным поведением английских археологов, а Картер и Карнарвон спешили, невзирая ни на что. Открытие погребальной камеры запланировали на 17 февраля 1925 года, и к этой дате спешно подготовили и разослали список почетных гостей.
В один из дней Картер повел толпу собравшихся посетителей ко входу в гробницу. Карнарвон, следовавший за ним, находился в исключительно игривом настроении и, обернувшись к зевакам, пошутил: «Сейчас у нас будет концерт! Картер собирается спеть им песню». Услышав эту ехидную реплику, Артур Вейгалл, один из тех, кого не пригласили, стоя у входа, недовольно бросил: «Если он сейчас спустится туда с таким настроением, думаю, он не протянет и шести недель». Как оказалось, это были пророческие слова [98]98
Frayling, op. cit., p. 54.
[Закрыть].
Спустившись в подземелье, Картер, действительно, устроил настоящее шоу. Переднюю к тому времени уже прибрали и установили стулья, чтобы публика могла на них сидеть. Отверстие, которое проделали в стене погребальной камеры Картер с Карнарвоном, теперь предусмотрительно закрыли маленькой деревянной платформой. Именно с нее Карнарвон обратился к собравшимся с короткой речью, поблагодарив рабочих и выразив особую признательность Метрополитен-музею за его огромную помощь в осуществлении всего проекта. Затем наступила очередь Картера. Соблюдая меры предосторожности, он начал аккуратно снимать штукатурку со стены погребальной камеры. Он совершенно точно знал, что будет найдено в этом помещении, однако сознательно держал в напряжении посетителей, сидевших у него за спиной. Наконец, отверстие оказалось достаточно большим, и Картер, повернувшись к собравшимся, хрипло произнес: «Я вижу сине-золотую фаянсовую стену» [99]99
Hoving, op. cit.
[Закрыть].
Для присутствующих зрителей наступил сказочный момент, и Картер успешно сделал вид, что потрясен не меньше их. Отверстие еще расширили, и стала заметна мерцающая золотом стенка ковчега [100]100
Деревянные позолоченные ковчеги в гробнице Тутанхамона сам Картер, а вслед за ним и другие авторы, называют также внешними саркофагами, в отличие от внутреннего саркофага, выполненного из желтого кварцита. – Прим. ред.
[Закрыть]. Картер проскользнул в погребальную камеру и продолжил священнодействовать, доставая оттуда множество восхитительных предметов искусства: шкатулки, светильники и даже одиннадцать весел для священной ладьи. Затем Картер, как написано в книге Томаса Ховинга «Тутанхамон: нерассказанная история», «снял запоры на внешнем ковчеге и, открыв крышку, достал льняной покров… За древним куском материи скрывался еще один ковчег, крышка которого была также закрыта на запоры и, на этот раз, запечатана… Данный факт, как объявил завороженной публике Картер, означал, что грабители не добрались до тела юного фараона». Надо признать, что ни один сценарист не написал бы более захватывающего по своей драматургии сценария. Подобное шоу заслуживало того, чтобы продолжаться целую вечность [101]101
Hoving, ibid., pp. 195-8.
[Закрыть].
Карнарвон так рассказывал корреспонденту «Таймс» Артуру Мертону о том, что он чувствовал в тот день:
Трудно описать, что я чувствовал, когда вошел во внутреннее помещение, потому что, ручаюсь, я никогда и не мечтал, что мне доведется увидеть такое восхитительное зрелище, которое открылось моим глазам… Затем с величайшей осторожностью я последовал за мистером Картером. Можете представить, что все эмоции и волнение, испытанные мною, когда я вошел в первое помещение, ровно ничего не стоили в сравнении с тем, что я почувствовал, оказавшись в практически нетронутой гробнице египетского фараона. Я нисколько не сомневался, что, открывая ковчег за ковчегом, в пространстве между их стенками мы увидим множество предметов, представляющих огромнейший интерес и отличающихся от уже найденных только тем, что они будут еще прекраснее. Работа по снятию крышек с ковчегов требовала величайшей осторожности и сноровки, и по мере того как она продолжалась, я ожидал со все нарастающим интересом и волнением, пока, наконец, мы не добрались до того места, где, вне всякого сомнения, лежало непотревоженное тело царя [102]102
Ibid.
[Закрыть]
Картер осознал, что для работ в гробнице ему требуется помощь, и поспешил связаться с заведующим отделом египетских древностей Метрополитен-музея Альбертом Литгоу, который незадолго до того прислал ему телеграмму с поздравлениями и предложил свои услуги. В ответ Картер телеграфировал: «Спасибо за послание [с поздравлениями]. Открытие поистине колоссальное, и требуется любое содействие. Не сможете ли привлечь Бертона на время? Расходы за наш счет. Обяжете самым скорым ответом. С наилучшими пожеланиями – Картер, отель «Континенталь», Каир.
Литгоу немедленно согласился. Он был крайне заинтересован в том, чтобы завязать более тесные отношения с Картером. Прежде всего, он стремился получить право первого выбора в отношении всего, что будет найдено в гробнице. Картер сделал правильный выбор среди конкурирующих музеев, а щедрость Литгоу впоследствии была полностью вознаграждена.
Гарри Бертон, о котором шла речь в телеграмме, был англичанином, жившим во Флоренции и в 1914 году завязавшим контакты с Метрополитен-музеем. Он занимался раскопками в Долине царей с Теодором Дэвисом, а теперь стал работать с Картером в качестве фотографа. Сотни стеклянных негативов, сделанных им в последующие годы за то время, пока очищалась гробница, могут считаться лучшими фотографиями из всех, на которых запечатлены археологические исследования. Вообще предложения помощи поступали отовсюду, и Картер смог собрать настоящую команду тех, кто ему нравился и кому он мог доверять. Среди них были Артур Мейс, Коллендер, Перси Ньюберри (человек, впервые открывший Картеру египтологию), Алан Гардинер, Джеймс Брестэд, Уолтер Хаузер, Линдсей Фут Холл и Ричард Адамсон.
Такова официальная история открытия гробницы Тутанхамона.
VI
«Тутанхомания»
Когда Картер и Карнарвон 29 ноября 1922 года официально объявили об открытии входа в гробницу, они пригласили единственного журналиста – Артура Мертона, друга Картера и местного корреспондента лондонской The Times.Мертон создал этому событию именно ту рекламу, которую стоило. Согласно его сообщению, это было «самое сенсационное открытие столетия» [104]104
Hoving, Tutankharnun: The Untold Story, New York, 1978, p. 109.
[Закрыть]. Редакции других мировых газет, в особенности лондонских и каирских, пришли в негодование из-за того, что о столь значимом событии им пришлось читать у конкурентов, однако приняли эту корреспонденцию и перепечатали ее. У них не осталось выбора, а новость была слишком хороша, чтобы ее проигнорировать. Следует отметить, что средства массовой информации в те годы, может, и не так стремительно реагировали на события, как это происходит в наши дни, однако и тогда они ожесточенно конкурировали между собой. Когда у издателей появлялась новость, которая казалась им заслуживающей внимания, они использовали ее по полной программе. А история с открытием неразграбленной гробницы обещала стать таким лакомым куском, который будет привлекать внимание читателей на протяжении многих лет, поэтому всем хотелось урвать что-нибудь и себе [105]105
Hoving, op. cit.
[Закрыть].
Картер совершенно неожиданно для себя обнаружил, насколько тяжело бремя внезапно свалившейся на него славы. Нет никакого сомнения, ему нравилась мысль о том, что им будут восхищаться равные ему по социальному статусу коллеги; возможно, он даже надеялся получить рыцарское достоинство, однако другая сторона славы его никак не могла обрадовать. В особенности Картеру не нравилось иметь дело с праздной публикой, которая теперь путалась под ногами и отвлекала глупыми вопросами. По словам его коллеги Артура Мейса, «из-за всех этих волнений нервы у Картера сдавали, и у него непременно случился бы нервный срыв, если бы он не берег себя» [106]106
Carter and Mace, The Tomb of Tutankharnun, London, 1922-33, chapter 7.
[Закрыть]. До 1922 года широкая общественность никогда не проявляла особого интереса к археологии, которая, если не говорить о поисках сокровищ, всегда представлялась ей довольно сухой и малопонятной наукой. Но открытие гробницы Тутанхамона изменило все в одночасье. Тут читатели газет столкнулись с историей, которая им была понятна и интересна: мальчик-фараон, погребенный три тысячи лет назад в окружении бесчисленного количества золотых украшений и сказочных произведений искусства.
Описание обстановки, царившей вокруг гробницы, опубликованное в «Дейли телеграф», дает представление о том напряжении, в котором находился Картер в те дни.
Обстановка вокруг гробницы напоминает Дерби – день ежегодных скачек в Эпсоме. Дорога, ведущая к ущелью, окруженному горами, забита всевозможными повозками, колясками и вьючными животными. Проводники, погонщики ослов, торговцы древностями и разносчики воды – все отчаянно кричат и торгуются. Когда последний предмет был вынесен из коридора, корреспонденты газет бросились со всех ног через пустыню на берег Нила. На ослах, лошадях, верблюдах, в повозках они мчались вперед, чтобы первыми добраться до телеграфа и отправить свои корреспонденции [107]107
Hoving, op. cit., p. 153.
[Закрыть].
Но кроме сокровищ мир желал увидеть, как же выглядит в действительности гроб фараона, и узнать, есть все же в нем или нет мумия, которую исследователям так отчаянно хотелось найти. Как сообщалось, по всей Америке, куда бы вы ни поехали – в отелях, поездах и т. п., – только и было разговоров, что о фараоне и его сокровищах [108]108
Winstone, op. cit., pp. 178–181.
[Закрыть]. В те дни в полном соответствии с традициями их профессии, освященными временем, журналисты и комментаторы могли придумывать и преувеличивать столько, сколько им хотелось, чтобы их рассказ стал максимально интересен читателям. И они в полной мере этим пользовались. Сухие исторические факты внезапно ожили, преломляясь через романтическую историю жизни юного царя и его двора. Здесь же, кстати, пригодились и рассказы о том, как Картер с Карнарвоном протиснулись в отверстие в стене, и дыхание замерло у них в груди при виде ослепительной красоты, обнаруженной ими, и от осознания величия тех тайн, с которыми они соприкоснулись. Словом, воображение целого мира работало круглые сутки без перерыва на сон и на отдых.
Более того, рассказывая историю об отверстии в плите, закрывавшей вход в гробницу, и сознательно нагнетая напряжение читателей повествованием о том, что в первый день им было неизвестно, что скрывается за стенами передней, Картер и Карнарвон тысячекратно укрепляли могущество создаваемого ими мифа.
Подобно многим современным спортивным и кинозвездам, внезапно оказавшимся в центре внимания публики, Картер вдруг обнаружил, что за ним повсюду ходят толпы репортеров в надежде найти какую-либо новую грань в этой истории. Причем потенциальная сенсация совсем не обязательно имела хоть какое-то отношение к археологии или Древнему Египту. Его бомбардировали письмами и телеграммами, в которых содержались поздравления, предложения помочь в работе, просьбы прислать что-нибудь «на память». Словом, Говард Картер мог умело сочинять истории и создавать мифы, но он оказался не готов к той популярности, которая обрушилась на него благодаря этим мифам.
Гробницу осаждали толпы народа, а ежедневная дорога на работу и обратно превратилась для археологов в сущее мучение. Многие просто желали поглазеть на событие, разворачивавшееся у них на глазах, с тем чтобы потом хвастаться друзьям, что они лично «там побывали». Вдобавок постоянно появлялись так называемые «официальные» представители. Никем не приглашаемые, они размахивали всевозможными разрешениями от различных министерств, во все вмешивались и в целом доставляли одни неприятности. А к этому еще надо добавить газетчиков и сотни фотографов-любите лей, которые вились возле входа в гробницу в надежде сделать удачные снимки, чтобы впоследствии выгодно продать их дома. Мертон из «Таймс» попробовал как-то утихомирить эту орущую и суетящуюся толпу, но одному человеку это было, явно, не под силу. И посреди всего этого сумасшествия Картер попытался организовать работы по извлечению находок из гробницы. В таких, прямо скажем, не простых условиях даже элита журналистского сообщества начала возмущаться. 14 марта в «Таймс» появилось письмо, написанное сотрудниками Метрополитен-музея, египетской экспедиции и помощником хранителя музея А. Мейсом. В нем говорилось:
Общественность должна научиться сдерживать свое любопытство до тех пор, пока археолог не будет готов сделать объявление о результатах своего исследования, тогда и в той форме, в какой сочтет нужным… Давайте оставим в покое мистера Говарда Картера и его помощников, с тем чтобы они могли довести до конца благородное дело спасения для нас этих чудесных сокровищ. И давайте уважать их решение общаться с публикой, когда это им угодно, и самим выбирать форму, в какой следует сообщать о результатах своих открытий [109]109
Ibid.
[Закрыть].
Это заявление осталось гласом вопиющего в пустыне. Те зеваки, которые не могли попасть в гробницу, сидели у входа под палящими лучами солнца, путаясь под ногами у рабочих Картера. Стало еще хуже, когда он внезапно обнаружил, что туристические агентства по всему миру начали предлагать клиентам туры, которые предусматривали «осмотр гробницы» [110]110
Frayling, The Face of Tutankharnun, Faber and Faber, 1902, p. 28.
[Закрыть]. Словом, жизнь становилась все тяжелее, и для Картера это сделалось первым кошмаром. И чем хуже становились условия работы, тем более раздражительным становился Картер. Теперь он часто выходил из себя и отказывал десяткам людей, каждый день пытавшимся сделать его фото «на память», когда археолог шел на работу или домой. Гостям, среди которых было много художников, и обществом которых Картер обычно наслаждался, теперь приказали убираться. Нам никогда теперь не узнать, попытались бы они с Карнарвоном как-то иначе обставить открытие гробницы, если бы заранее представляли все последствия, но это была та цена, которую им приходилось платить за свой огромный успех.
Это явление получило название «Тутанхомания» и стремительно распространилось по всей Европе и Америке. В своей книге «Лик Тутанхамона» (The Face of Tutankhamen)Кристофер Фрейлинг утверждает следующее: «Сумасшествие охватило все стороны жизни – от лохмотьев в стиле Тутанхамона, в которых публика щеголяла на балах в лучших отелях, до последних швов в нарядах, дизайн которых был навеян египетскими мотивами, а также мебели, интерьеров и модных аксессуаров [111]111
Ibid, pp. 10-11
[Закрыть]. В 1920-е годы Запад старался уйти от воспоминаний о недавно закончившейся мировой войне, а открытие гробницы Тутанхамона давало прекрасную возможность уйти от реальности. И действительно, что могло быть забавнее и волнительнее, чем оказаться свидетелем сказочных богатств и попыток достичь бессмертия, которые предпринимал древний, загадочный двор фараона, пребывавший в безвестности почти три тысячи лет?
Кроме помех, которые постоянно чинили посетители, возникали многочисленные остановки из-за того, что приходилось вызывать к гробнице Мейса и Лукаса. Их помощь требовалась для срочной обработки предметов перед их перемещением или для того, чтобы передвигать неудобно расположенные объекты. Тем не менее основная тяжесть ложилась на плечи Картера, поскольку именно он был тем человеком, которому приходилось работать среди толп собравшихся зевак. Карнарвон, хотя и оказывал ему какую-то поддержку, был более привычен к общественному вниманию (кое-кто даже поговаривал, что ему этого внимания не хватало), но именно Картеру, проводившему все дни на жаре, жизнь казалась особенно тяжелой. Титанический труд по вывозу из гробницы находок, их консервации и описи, наверняка, стоил ему десяти лет жизни.
Одним из тех, кто находился с Картером все это время, был Бертон, фотографировавший каждый этап работы с находками из гробницы. Хаузер и Холл отчаянно спешили, стараясь сделать чертежи, схемы и зарисовать все найденные в гробнице предметы. Лукас и Мейс появлялись у гробницы с воском, чтобы провести первую необходимую консервацию находок, когда это требовалось [112]112
James, Howard Carter: The Path to Tutankharnun, Kegan Paul Ltd, 1992, p. 239.
[Закрыть]. Ни одни раскопки, проводившиеся до той поры в Долине царей, не протоколировались с такой тщательностью, никогда археологические находки не учитывались так, как в этот раз. Такая кропотливая, трудоемкая работа могла бы вывести из себя любого, не говоря уже о таком вспыльчивом человеке, как Картер. Напряжение усиливалось еще и условиями труда в самой гробнице: при отсутствии свежего воздуха жара становилась еще более непереносимой из-за электрического освещения, которое провели внутрь, чтобы лучше видеть предметы. В некоторых тесных уголках, где и поместиться-то нормально невозможно, Картер и его коллеги работали по несколько часов кряду, что, несомненно, давалось им очень болезненно. Многим со стороны казалось, что Картер руководит великолепным коллективом единомышленников, больше напоминающим хорошо смазанный механизм, но и тут стали заметны первые «поломки». Ривз и Тайлер в книге «Говард Картер перед Тутанхамоном» (Howard Carter Before Tutankhamen)приводят комментарий Гарри Бертона: «Этот Картер просто невозможен! [113]113
Reeves and Taylor, Howard Carter Before Tutankharnun, British Museum Press, 1992, p. 154.
[Закрыть]» Что и говорить, при таких обстоятельствах Картер был близок к тому, чтобы потерять остатки терпения и взорваться в любой момент, особенно, учитывая, что у него имелись вещи, которые ему очень хотелось спрятать от посторонних любопытных глаз.
Желая обуздать прессу, Картер и Карнарвон тогда же разработали план, который должен был в сотни раз усложнить жизнь газетчикам. Сегодня в масс-медиа широко распространенным явлением стали эксклюзивные договоры на право освещения тех или иных событий. Знаменитости и герои главных новостей буквально осаждаются журналистами, которые предлагают им подписать с тем или иным издательством эксклюзивный договор, по которому звезда обязуется не передавать информацию никому другому. Кроме финансовых вознаграждений, предлагаемых крупнейшими издательствами, они обычно еще и обещают защищать героев новостей от нежелательного внимания со стороны конкурирующих средств массовой информации. Основной смысл данной политики заключается в следующем: раз эксклюзивный договор подписан, то соперники поймут, что проиграли, и уберутся восвояси. Правда, это все теория. На практике же конкуренты часто ищут различные способы, чтобы перехватить сенсацию и поживиться самим. С этой целью они либо находят кого-то, кто может рассказать такую же историю, либо просто выдумывают ее сами.
Так вот, Карнарвон с Картером решили заключить такой эксклюзивный договор с лондонской «Таймс». В те времена эта газета имела наиболее солидную репутацию во всем мире, ее читали самые влиятельные люди на Британских островах и те, кто правил империей в других частях света. По этому поводу Карнарвон написал Картеру:
Боюсь, вам пришлось пережить тяжелое время из-за прессы. Я мог бы все устроить раньше, но хотел посоветоваться с вами и узнать вашу точку зрения. У меня такое ощущение, что в нашем случае не стоит устраивать, так сказать, аукцион по передаче журналистам прав на публикации и т. п. Я также опасаюсь, что это сделает наш вопрос слишком публичным и чересчур коммерческим, однако я посчитал, что предложение, поступившее от «Таймс», это лучшее, что может быть сделано. После всего вышесказанного и сделанного добавлю, что это – первая газета в мире, и даже теперь она имеет большую власть и влияние, чем любая другая. Думаю, что эта власть только усилится после реорганизации газеты и особенно под руководством ее редактора Джеффри Доусона. И хотя я не испытываю к нему особой любви, все же сразу видно, что имеешь дело с настоящим джентльменом [114]114
Hoving, op. cit., pp. 145-9.
[Закрыть].
Для Карнарвона выбор в пользу «Таймс» был само собой разумеющимся, зато Картеру сотрудничество с этим изданием дало возможность работать исключительно с Артуром Мертоном, человеком, с которым они отлично поладили и который не задавал неудобных вопросов. Карнарвон согласился на гонорар 5000 фунтов, предложенный редактором газеты, с условием, что в случае продажи газетой прав на публикацию другим издательствам они с Картером получают 75 процентов авторского гонорара. Даже в сегодняшних ценах подобное предложение настолько серьезно, что его может себе позволить далеко не каждая современная газета [115]115
Ibid.
[Закрыть].
Конечно, причины, которыми Картер и Карнарвон оправдывали заключение подобной сделки, имели под собой основание. В конце концов, они не могли тратить все свое время на то, чтобы отбиваться от осаждавших их журналистов, добиравшихся в Долину из Египта и со всего мира и постоянно требовавших провести их в гробницу, дать интервью и сообщить, что еще найдено. В такой ситуации, если бы вся информация аккумулировалась в «Таймс», а остальные покупали ее там, это ослабило бы давление на Картера и его людей и позволило бы им работать спокойно. В любом случае, данное предложение выглядело чрезвычайно разумным для двух джентльменов, которые его, собственно, и подготовили. Для всех остальных журналистов, за исключением Артура Мертона, подобный эксклюзивный договор представлялся раздражающе высокомерным и снобистским. Наиболее жестокие комментаторы даже предполагали, что вся эта история стала попросту результатом жадности Карнарвона. На тот момент лорд уже успел заключить с Голливудом договор о съемках фильма, ряд соглашений с журналами и договор об издании книги, и недоброжелатели заявляли, что он стремится еще больше заработать на своей находке и вообще ведет себя так, словно гробница принадлежит только ему и находится на британских землях.
