Текст книги "Плененная во тьме (ЛП)"
Автор книги: Дженнифер С. Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Глава 1
Очнулась я с дикой головной болью, и сразу же отметила две вещи: было темно, и я была не одна. Мы ехали? Затуманенным взглядом, я инстинктивно, начала оглядываться по сторонам, пытаясь привыкнуть к темноте и понять, где нахожусь. Я была в фургоне, а мое тело было небрежно распластано на полу.
Испугавшись, я попыталась пошевелиться, но поняла, что все мои движения были вялыми и безрезультатными. Мои руки были связаны за спиной, в то время как, ноги хоть и были свободны, но казались безумно тяжелыми.
Я снова попыталась сфокусировать свой взгляд на окружавшей меня темноте. Оба задних окна были сильно затонированы, но даже в кромешной тьме я четко различила четыре фигуры. По их голосам, я поняла, что это были мужчины. Они общались между собой на повышенных тонах, и на языке, которого я не понимала. Он был явно иностранный… возможно, как то даже связан с Ближним Востоком. Да и имело ли это значение?
Мой разум подсказал мне, что да, эта было важной деталью. Но затем и это небольшое облегчение испарилось. Увидев айсберг, Титаниквсе равно утонул.
Моим первым инстинктом было закричать. Ведь именно это ты делаешь, когда понимаешь, что твой самый худший ночной кошмар происходит наяву. Но, повинуясь импульсу, я сжала челюсть. Хотела ли я, чтобы они поняли, что я пришла в сознание? Нет.
По своей природе, я не была глупа. Я пересмотрела достаточно много фильмов, перечитала достаточно много книг, и достаточно долго прожила в неблагополучном районе, чтобы понимать, что самое худшее, что я могла сделать, практически в любой ситуации – так это привлечь к себе внимание. Тоненький голосочек в моей голове саркастично пропищал – Тогда, какого черта ты тут очутилась? Я поежилась.
Это было моим самым жутким страхом – что меня украдет какой-нибудь психопат, затолкает к себе в фургон, изнасилует и оставит умирать. С первого же дня, когда я поняла, что мое тело начало меняться, я не испытывала недостатка в извращенцах, которые сталкиваясь со мной на улице, в подробностях рассказывали мне, что бы им хотелось сделать со мной и с моим телом. Поэтому, я была осторожна и пыталась придерживаться некоторых правил: всегда держала голову опущенной, быстро ходила и скромно одевалась. Но даже, несмотря на это, мой ночной кошмар настиг меня. Снова.Мысленно, я почти услышала голос своей матери, которая спрашивала меня, что же я наделала.
Их было четверо. На моих глазах выступили слезы, а из груди вырвался стон. Я не могла сдержаться.
Внезапно, разговоры вокруг меня стихли. Несмотря на то, что я пыталась не издавать ни звука и не шевелиться, мои легкие двигались от дыхания, поднимаясь и опускаясь в ритме моей паники. Они знали, что я пришла в себя. Мой язык во рту казался тяжелым и опухшим. В порыве, я закричала,
– Отпустите меня, – так громко, как только могла, как будто я умирала, и, судя по тому, что я успела осознать, так оно и было. Я кричала так, словно кто-то там снаружи услышит меня и сделаетхоть что-нибудь. Голова пульсировала.
– Помогите! Кто-нибудь, помогите!
Я стала брыкаться, колотить ногами, пока один из мужчин не попытался схватить их своими руками. Фургон качнулся, и арабские голоса моих похитителей стали громче и злее. Наконец, я ударила одного из них ногой по лицу, и он завалился на борт фургона.
– Помогите! – снова закричала я.
Рассердившись, мужчина снова шагнул ко мне, и на этот раз очень сильно ударил меня по левой щеке. Теряя сознание, я понимала, что оставляю свое, теперь уже вялое тело, на милость четырех мужчин, которых я не знала. Мужчин, которых я никогда не хотела бы знать.
Когда я снова пришла в себя, грубые руки одного из похитителей держали меня за предплечья, второй же держал меня за ноги. Меня вытаскивали из фургона на ночной воздух. Должно быть, я пробыла без сознания несколько часов.
Моя голова пульсировала настолько сильно, что я не могла говорить. На левую сторону моего лица, казалось, со всей силы приземлился футбольный мяч, и я с трудом могла открывать левый глаз. Почувствовав головокружение, меня затошнило. Поэтому они бросили меня, и я просто откатилась в сторону. Пока я лежала, и меня продолжало выворачивать наизнанку, мои похитители о чем-то спорили между собой, издавая своими голосами бессмысленные, ломанные и резкие звуки. Мое видение вспыхивало, становясь то четким, то туманным. Не имея сил справиться с этим, я положила голову рядом со своей рвотой и снова отключилась.
***
Через некоторое время, я снова пришла в сознание, или пришла в некоторое состояние, напоминающее сознание. Я дернулась. Болело все. Голова пульсировала, шея была сильно натянута почти до жгучей боли, и что самое ужасное – когда я попыталась открыть глаза, я поняла, что не могу. На них была повязка.
Осознание происходящего начало приходить постепенно, сменяя одну вспышку, другой. Визг колес. Звяканье металла. Звук шагов. Бег. Повязка. Грязь. Тьма. Рвота. Заточение.
Собрав все свои силы и решительность, я попыталась подняться. Почему я не могла двигаться? Мои руки и ноги не шевелились. И хоть мой мозг и приказывал моему телу двигаться, но оно не подчинялось. Меня захлестнуло новой волной паники.
Под закрытыми веками, на мои глаза навернулись слезы. Опасаясь худшего, я попыталась снять повязку, двигая головой из стороны в сторону. Боль скрутила мою шею, но голова почти не сдвинулась с места. Что они со мной сделали? Оставив свои тщетные попытки двигаться, я просто сказала себе, – Думай, чувствуй.
Я решила мысленно оценить свое состояние. Моя голова покоилась на подушке, а тело лежало на чем-то мягком, возможно, на кровати. По телу пробежала дрожь. Я, по-прежнему, чувствовала на себе одежду.... и это было хорошо. Ткань вокруг моих запястий, ткань вокруг лодыжек – было нетрудно догадаться, что я была привязана к кровати. О, Боже!Я прикусила губу, пытаясь сдержать рыдания, когда поняла, что моя длинная юбка была задрана на бедрах, а ноги раздвинуты. Они прикасались ко мне? Соберись!Сделав глубокий вдох, я остановила эту мысль, пока та не начала развиваться дальше.
Я чувствовала себя нетронутой, все части тела были на месте. Я попыталась сосредоточиться на "здесь" и "сейчас". Зная, что с моим телом было все в порядке, я сделала небольшой вдох, больше напоминающий собой всхлип.
А затем, я услышала ЕГО голос.
– Хорошо, что ты, наконец-то, очнулась. А то я уже начал было думать, что ты серьезно пострадала.
Мое тело застыло при звуке мужского голоса. Внезапно, мне пришлось вновь заставить себя дышать. Голос был пугающе мягким, обеспокоенным… знакомым? Его акцент я понимала, значит, голос, который доходил до меня сквозь звон в моей голове, был американским, но кроме этого, в нем было что-то еще.
Я была настолько напугана, что мне следовало бы закричать, но я просто застыла на месте. Он сидел в комнате, и наблюдал за моим отчаянием.
Спустя несколько секунд, я произнесла дрожащим голосом
– Кто Вы?
Вопрос остался без ответа.
– Где я?
Мои слова и голос, казалось, звучали растянуто и почти лениво, словно я была пьяной.
Тишина. Скрип стула. Чьи-то шаги. Громкий стук сердца в моей груди.
– Я твой Хозяин.
Холодная ладонь легла на мой липкий от пота лоб. И снова, это мучительное чувство, что я его знаю. Но это было глупо, у меня не было знакомых с таким акцентом.
– И ты здесь потому, что я хочу, чтобы ты была здесь.
– Я знаю Вас?
Мой голос был хриплым и полным эмоций.
– Пока нет.
За закрытыми глазами, мой мир взорвался неистовыми потоками красного цвета; мой темный взор залился адреналином. Кислый привкус страха стал разъедать мои синапсисы, посылая сигналы по всему телу, предупреждая об опасности. Опасность. Опасность. Бежать! Бежать!
Мой мозг молил каждый мускул тела о подчинении. Я всеми силами постаралась вырваться из держащих меня оков: Я дернулась. И на меня тут же обрушился приступ истерического плача.
– Пожалуйста… отпустите меня, – разрыдалась я.
– Обещаю, что никому не скажу. Я просто хочу домой.
– Боюсь, что я не могу этого сделать.
С этими словами меня поглотило море отчаяния, накрывая разрушающими волнами. В его голосе не было совершенно никаких чувств: ни сочувствия, ни интонаций, ни эмоций, но в нем было одно единственное, что невозможно было упустить – это его уверенность.
Он убрал мои волосы со лба, и сделал это таким интимным жестом, что меня тут же наполнило плохим предчувствием. Он что, пытался утешить меня? Почему?
– Пожалуйста, заплакала я, – пока он продолжал гладить меня.
Я почувствовала его вес на кровати и мое сердце остановилось.
– Я не могу, – прошептал он, – и более того, я не хочу.
На несколько секунд, только мой плач и глубокие, мучительные рыдания заполнили тишину, которая последовала за его словами. В пустом помещении были слышны лишь его дыхание и мое.
– Я скажу тебе, что я сделаю– я развяжу тебя и промою твои синяки и ушибы. Я не хотел, чтобы ты проснулась в ванне, полной воды. Мне, действительно, очень жаль, что тебя ударили по лицу, – он погладил пальцами по моей скуле, – но так обычно происходит, когда ты начинаешь драться, не задумываясь о последствиях.
– В ванне с водой?
Я задрожала.
– Я не хочу ни в какую воду. Пожалуйста, – умоляла я, – просто отпустите меня.
Его голос был таким спокойным и благородным, таким деловым, и таким… напоминающим Ганнибала Лектора из «Молчание ягнят».
– Тебе нужно принять ванную, зверушка.
Прозвучал его ужасающий ответ. Привет, Клариса…
Все, что я могла делать, пока он развязывал меня – это плакать. Мои руки и ноги были онемевшими и неуклюжими: они ощущались слишком большими и тяжелыми, как будто они принадлежали вовсе не мне. Неужели все мое тело спит? Я снова попыталась пошевелиться, попыталась оттолкнуть его и ударить. И снова, все мои попытки превратились лишь в дерганные, бессвязные движения. Отчаявшись, я стала лежать неподвижно. Я хотела, чтобы мое тело проснулось. Мне хотелось убежать. Бороться.
Мне хотелось причинить ему боль. Но я не могла.
Оставив повязку на глазах, он осторожно взял меня на руки и поднял с кровати.
Я почувствовала, как меня подняли и как, в полнейшей темноте, мое тело оказалось в подвешенном состоянии. Моя тяжелая голова упала на его руку. Я чувствовала его под собой. Своей кожей, я чувствовала его одежду.
– Почему я не могу двигаться? – заплакала я.
– Я дал тебе кое-что. Не волнуйся, это скоро пройдет.
Напуганную и ослепленную тьмой, он обвил меня руками, а его голос стал приобретать структуру и очертания. Он несколько сдвинул положение моего тела так, чтобы моя голова перекатилась на его рубашку.
– Перестань дергаться.
В его голосе послышались нотки веселья.
Перестав сопротивляться, я попыталась сконцентрироваться на деталях, связанных с моим похитителем. Он был ощутимо сильнее, раз переносил меня, и при этом у него не сбивалось дыхание. Своей щекой я чувствовала его сильную, широкую грудь. От него немного пахло мылом, возможно, немного потом, и мужским запахом, который казался и знакомым и таким незнакомым одновременно.
Наш путь был не долгим, всего несколько шагов, но для меня каждая секунда казалось вечностью в параллельной реальности, где я была в чужом теле. Но моя собственная реальность обрушилась на меня, в тот момент, когда он опустил меня внутрь чего-то гладкого и холодного.
Меня охватила паника.
– Какого хрена ты делаешь?
Последовала пауза, после чего он произнес изумленным голосом.
– Я же сказал тебе, что собираюсь помыть тебя.
Я открыла было рот, чтобы возразить, но вместо у меня получилось издать лишь пронзительный вопль, когда первый поток холодной воды попал на мои ноги. Пока я безрезультатно пыталась вылезти из ванны, перекатывая свое тело к краю, вода стала теплее, и он снова усадил меня на место.
– Я не хочу принимать ванну. Отпустите меня.
Я пыталась снять повязку с глаз, постоянно шлепая себя по лицу своими вялыми руками, что противоречило моей цели. Моему похитителю совершенно не удавалось сдержать свой смех.
– Мне все равно, хочешь ты, или нет, тебе нужно принять ванну.
Почувствовав его руки на своих плечах, я собрала все силы для атаки. Мои руки беспорядочно потянулись назад, и схватили его, как я думаю, за лицо или шею. Но он тут же погрузился своими пальцами в мои волосы, и сильно потянул их назад, запрокидывая мою голову под странным углом.
– Ты хочешь, чтобы я тоже играл жестко? – прорычал он мне в ухо.
Когда я не ответила, он сильнее сжал свои пальцы, от чего начало покалывать кожу головы.
– Отвечай на вопрос.
– Нет, – всхлипывая, испуганно прошептала я.
Он тут же ослабил хватку. Но прежде, чем убрать руки из моих волос, его пальцы помассировали мою кожу. Я была в ужасе от происходящего.
– Я собираюсь разрезать твою одежду ножницами, – решительно произнес он.
– Не бойся.
Поток воды и биение моего сердца слились воедино и застучали в ушах, при мысли о том, что он собирается раздеть и утопить меня.
– Зачем? – лихорадочно выпалила я.
Его пальцы начали ласкать мое напряженное горло. Я задрожала от страха. Мне было невыносимо, что я не могла видеть то, что происходит, и это заставляло меня чувствоватьвсе более ярко .
Внезапно, его мягкие, полные, и незваные губы оказались у моего уха. И пока я пыталась отодвинуться от него и изогнуться, он вдохнул мой запах.
– Я мог бы раздеть тебя медленно, не спеша, просто ножницами будет быстрее.
– Держись от меня подальше, ты, придурок!
Что с моим голосом?Этой бойкой стороне меня, действительно, следует заткнуться. Из-за нее меня могут убить. Я ожидала некий акт мести, но его не последовало. Вместо этого, я услышала тихий звук, похожий на смех. Гадкий сукин сын.
Он медленно и осторожно разрезал мою рубашку, отчего я подумала что, он, возможно, наслаждался моей паникой. Эта мысль подвела меня к тем уголкам моего разума, посещать которые я себе запрещала.
Следующей, он разрезал мою юбку.
Хоть я и старалась дергаться, но мои попытки оставляли желать лучшего. Когда мои руки преграждали ему путь, он без особых усилий убирал их назад. Когда я поднимала свои колени, он прижимал их обратно вниз.
Он, до сих пор, не закрыл ванну пробкой, из-за чего та не наполнялась водой. Меня стал охватывать холод, пока я сидела там, в нижнем белье. Когда он прикоснулся к моему лифчику, я перестала дышать, и меня начало бесконтрольно трясти.
– Расслабься, – мягко сказал он.
– Пожалуйста, – еле выдавила я сквозь рыдания.
– Пожалуйста, чтобы Вы не собирались делать, не делайте. Пожалуйста, просто отпустите меня, и я никому не скажу, я клянусь… клянусь.
Не ответив, он приложил ножницы между моими грудями и разрезал лифчик. Почувствовав, как обнажилась моя грудь, я снова зарыдала.
– Нет, нет, не трогайтеменя!
Он тут же схватил меня за соски и сжал их. Я вскрикнула от удивления и шока. Меня заполнила целая палитра ощущений.
Склонившись ближе к моему уху, он прошептал:
– Ты хочешь, чтобы я отпустил их?
Я кивнула, не имея возможности выговорить словами.
– Да, пожалуйста?
Он еще сильнее сжал мои соски.
– Да, пожалуйста! – рыдала я.
– Ты будешь хорошей маленькой девочкой? снова послышался его голос, пропитанный холодным равнодушием, что совершенно противоречило благородству, которое он пытался демонстрировать ранее.
– Да, – проскулила я сквозь стиснутые зубы и умудрилась положить свои руки поверх его. Его руки были большими и крепко держали меня. Я даже не пыталась убрать его ладони со своей груди. Не было ни единого шанса, что он отпустит.
– Хорошая девочка, – с сарказмом ответил он.
И прежде чем убрать руки с моих сосков, он погладил своими ладонями мои чувствительные и нежные вершинки.
Казалось, моим слезам не было конца, пока я заставляла себя приспосабливаться к его более милосердной стороне. Я сидела тихо, стараясь не заработать новую порцию наказания. Пока он снимал то, что осталось от моего лифчика, и разрезал мои трусики, я могла чувствовать скольжение холодного металла по своей коже, лезвие которое с легкостью разрезало ткань, а, возможно, и даже меня, если бы я слишком резко дернулась.
После того, как он облил мое тело единственным, чем это можно было сделать – съемным душем, он, наконец, закрыл ванну пробкой. Вода была достаточно теплой, и ощущалась гораздо лучше окружающего воздуха на моей обнаженной коже, но я была слишком напугана, чтобы почувствовать какое-нибудь облегчение от того, что я пока была в целости, и в относительной сохранности. Каждый раз, когда вода попадала на кожу в том месте, о повреждении которого я не знала, оно начинало щипать, заставляя меня вздрагивать.
Я попыталась успокоиться и говорить спокойно.
– Вы можете хотя бы снять повязку? Я почувствую себя лучше, если буду видеть, что происходит.
Я сглотнула, в горле пересохло.
– Вы же не сделаете мне больно… правда?
Мои зубы начали стучать, пока я ждала его ответ, все еще с повязкой на глазах, все еще в плену.
На секунду он задумался, после чего произнес:
– Твои глаза должны оставаться завязанными. Что касается причинения боли, то пока, я планировал тебя просто помыть. Но тебе нужно понимать, что у твоего поведения будут последствия, и это означает, что когда ты будешь вести себя неправильно, ты будешь наказана.
Он не стал дожидаться моего ответа.
– Так что, сиди спокойно и мне не придется делать тебе больно.
Он начал мыть мое тело мягким жидким мылом, которое пахло листьями мяты и лавандой. Темнота расцвела с ароматом, заполнившим комнату и окутывающим мою кожу. Как и его голос. Когда-то, я наслаждалась запахом лаванды. Теперь же…. я его возненавидела.
Когда он опустился к моей груди, я не могла больше сопротивляться желанию и попытаться накрыть его руки своими. Не сказав ни единого слова, он выскользнул одной своей намыленной рукой из-под моей и сжал мою кисть так, что я отпустила обе руки.
Затем, он шлепнул меня по бедру, когда я стала сжимать свои ноги, не давая ему помыть меня между ними. Эта часть моего тела была личной. С самого детства, ее никто не видел, кроме меня самой. Никто и никогда не касался меня там; даже я сама не успела изучить себя там полностью. А сейчас, незнакомец, который причинял мне боль, пытался узнать… меня. Я чувствовала себя оскверненной, и это ощущение напоминало мне о прошлом, которое я так долго и усердно пыталась забыть. Я сопротивлялась, но с каждым прикосновением, с каждым вторжением, мое тело все больше принадлежало ему, нежели мне. Я не могла унять свою дрожь.
Потом, все закончилось. Вынув пробку из ванны, он вытащил меня, вытер насухо мое тело, после чего, расчесав мои волосы и смазав синяки и ушибы, дал мне халат. Я была напугана, сбита с толку, истощена, и ослеплена, но все же, была рада почувствовать себя чистой – во всяком случае, снаружи.
Его голос обдавал мою шею мягким потоком воздуха, пока я беспомощно стояла перед ним.
– Пойдем со мной.
Не имея возможности поступить иначе, я позволила ему взять себя за руку и вывести ослепленную из ванной.
Глава 2
Калеб провел свою прекрасную пленницу к центру комнаты. Ее шаги были неуверенными и испуганными, словно он подводил ее к краю пропасти. Он направлял ее вперед, а она толкалась назад. Но пока, это его устраивало. Она могла толкаться к нему хоть всю ночь, пока ему не надоест. Никак не препятствуя, он все же позволил ей натолкнуться на него, и с трудом подавил смешок, когда она, ощутив его эрекцию, резко вдохнула и рванула наутек, словно кошка от воды.
Калеб потянулся, чтобы нежно взять ее за руки, и она застыла, очевидно, слишком боясь двинуться вперед или назад. Его тело наполнилось похотью. Наконец-то, она была в его руках, под его контролем. Он на секунду закрыл глаза, опьянев от этой мысли.
Ее привезли более трех часов назад, перекинутую через плечо этого ничтожества – Джаира. Все ее тело было в ушибах, в то время, как сама она была грязной, и от нее ужасно несло рвотой и потом, но не это было самое ужасное.
Кто-то из них – и ему не пришлось долго гадать, кто именно это был – ударил ее по лицу. В ту же секунду, как только он увидел запекшуюся кровь на ее губе и багровеющий синяк, который начал разрастаться под ее левым глазом и на щеке, им овладел гнев. Калеб с трудом подавил острое желание, убить эту скотину на месте. Он был полностью уверен в том, что это именно Джаир ударил ее, но неужели это было единственным выходом? Неужели так трудно было найти способ утихомирить ее? Ведь это же была девушка.
Ну, по крайней мере, она умудрилась заехать ему по роже. И Калеб многое бы отдал, чтобы посмотреть на это.
Звуки мягкого глубокого дыхания вернули его в реальность происходящего. Желание, зародившееся в его животе, опустилось ниже, отдавая тяжестью в паху, и заставляя болезненно сжаться его член. Обходя ее слева, он нежно провел пальцами по ее плечу. Ему хотелось получше рассмотреть свою пленницу. Ее розовые губы были слегка приоткрыты, пропуская тоненькие струйки воздуха.
Калебу больше всего на свете хотелось снять с нее повязку, чтобы заглянуть в эти колдовские глаза, и целовать ее, пока она не растает под ним, но сейчас, они были очень далеки от этого.
Ей, словно соколу, нужна была темнота, чтобы понять, кто ее Хозяин. Таким образом, она научится доверять ему, полагаться на него, предугадывать все, что он от нее захочет. И, как любой стоящий Хозяин, он будет поощрять ее за повиновение. Он будет чрезмерно строгим, но честным, насколько сможет. Калеб не случайно выбирал инструмент своей мести. Он выбирал прекрасную сабу. А какая саба не умеет приспосабливаться и выживать?
Он наклонился ближе, вдыхая легкий аромат лаванды на ее коже.
– Тебе нужен лед на лицо? – спросил он.
Она резко напряглась, услышав звуки его голоса, такого мягкого и низкого.
На секунду, это показалось ему забавным. Девушка, нервничая, переминалась с ноги на ногу, и неспособная ориентироваться, не знала, в какую сторону ей идти. Ее рука медленно потянулась к лицу, и Калеб знал, что ей нестерпимо хотелось снять повязку. Он издал неодобрительный звук, и ее любопытные пальчики мгновенно вернулись назад, сжав полы халата.
Калеб, испытывая что-то наподобие жалости, снова попытался вернуть ее на кровать. И когда его пальцы сжали отвороты ее халата, мимоходом коснувшись ее руки, она начала задыхаться.
– Осторожно, зверушка, позади тебя кое-что стоит, и я совсем не хочу, чтобы ты снова ушиблась.
– Не называй меня зверушкой, – произнесла она дрожащим, но твердым голосом.
Калеб полностью затих. Никто не говорил с ним в таком тоне, а тем более, девушки, стоящие, практически, в чем мать родила и с завязанными глазами. Он тут же резко притянул ее к себе, грубо прижимаясь своей щекой к ее мягкой щечке.
– Черт возьми, я буду называть тебя так, как захочу, зверушка. Ты принадлежишь мне. Это тебе понятно? – прорычал он.
Щекой он почувствовал слабое кивание, а ухом услышал тихий писк, говорящий о повиновении.
– Отлично, зверушка. А теперь, – он отодвинул ее немного назад – ответь на мой вопрос. Тебе нужен лед на лицо, да или нет?
– Дааа, – ответила она дрожащим голосом.
Ответ был уже лучше, но все же не тот, который ему хотелось услышать.
– Дааа? – передразнил ее Калеб, и прижался к ней, пугая своим размером.
– А ты знаешь, как сказать ‘пожалуйста’?
Она подняла голову так, словно видела его через повязку, и сжала губы в тонкую линию, выказывая тем самым, свое недовольство. Он бы рассмеялся от увиденной картины, но в следующую секунду ему стало совсем не до смеха, потому как, со всего маху, она ударила его коленом в пах. И почему женщины всегда бьют мужчин по яйцам? Пульсирующая боль стала распространяться по всему телу, скручивая внутренности и заставляя согнуться. Черт, все, что он съел до этого, теперь просилось наружу.
Оказавшись над ним, его пленница продолжила драться, как дикарка. Ногтями, она впилась ему в руку, пытаясь отцепить ту от своего халата. Но когда эти попытки не увенчались успехом, она снова продолжила наносить ему удары между лопаток. Калеб попытался втянуть в себя воздух, хотя для нее, это было больше похоже на животное рычание.
– Отпусти меня, ты, чертов придурок! Отпусти! – отчаянно рыдая, кричала она.
Девушка выкручивалась и извивалась в его руках, пытаясь ослабить его хватку на своем халате. Ему необходимо было вернуть контроль над ситуацией, пока она не столкнулась с большим злом, чем его возмездие.
Окончательно рассердившись, Калеб заставил себя встать. Возвышаясь над ней, его гневный взгляд встретился с ее глазами. Она успела снять повязку и теперь стояла совершенно неподвижно, смотря на него со смесью страха и удивления. Девушка не моргала, не говорила, не дышала. Она просто смотрела на него. А он смотрел в ответ.
Обхватив ее своими руками, и прижав ее руки по бокам, он от злости сжал ее со всей силы, вытесняя воздух из ее легких.
– Ты? – вопрос сорвался с ее губ на резком выдохе.
Одно единственное слово было произнесено под напором безысходности и скрытой, вновь возникшей ярости. Он знал, что этот момент, рано или поздно должен был наступить. И больше, он не был ее героем. Он никогда им не был. Девушка с трудом глотала воздух, дыша, как собака, и эта мысль его слегка позабавила.
– Черт! – выругался он, когда она со всей силы ударила его головой в нос.
Инстинктивно он отпустил ее, обхватывая пострадавшее место пальцами.
Она двигалась довольно быстро, о чем говорили ее развивающиеся длинные темные волосы и халат, приближающиеся к двери спальни.
Из груди Калеба вырвалось рычание. Кинувшись за ней, он схватил в кулак ткань ее халата, но когда он потянул его на себя, она просто выскользнула из него. Цветущая плоть окутала все его чувства восприятия.
Когда же ее руки добрались до ручки двери, выводящей из спальни, и, нашли ее надежно закрытой, он подлетел к ней сзади, и, вцепившись своими пальцами в ее волосы, сжал их в кулаке. После чего резко потянув назад, заставил ее шлепнуться на пол.
Пресекая все дальнейшие попытки к сопротивлению, и более не потешаясь над ситуацией, он сел на нее сверху.
– Нет! – в отчаянии закричала она, и, царапая его лицо ногтями, снова попыталась ударить его коленом в пах.
– А ты у нас любишь драться, да? – улыбнулся он.
– Я тоже люблю.
С большей, чем он думал, на то потребуется силой, он обернул своими ногами ее ноги, и завел ее руки над ее головой, придерживая их своей левой рукой.
– Да пошел ты! – выкрикнула она, тяжело дыша.
Все ее тело, было напряжено под ним; девушка по-прежнему продолжала бороться, не желая сдаваться, и не понимая, что этот всплеск энергии будет ей многого стоить. Несмотря на то, что ее глаза были дикими и сумасшедшими, она слабела в его объятиях и теперь, удерживать ее, было гораздо легче.
Медленно, осознание того, что ее теплое, дрожащее тело, так тесно прижато к нему, стало заполнять его чувства, одурманивая его. Ее нежная киска была прижата к его животу, и только мягкая ткань его рубашки отделяла его от нее. Ее полная и призывно теплая грудь вздымалась под его грудной клеткой. И прямо под ней он чувствовал стук ее сердца. В попытках освободиться, ее разгоряченное тело двигалось под ним, создавая дополнительное трение. Это было почти выше его сил. Почти.
Все еще, удерживая ее за запястья своей левой рукой, он приподнялся и шлепнул обратной стороной ладони по ее правой груди, а затем по левой. И тут же, с ее губ стали срываться приглушенные рыдания.
– Тебе это нравится? – прорычал Калеб и снова шлепнул ее по груди. Он повторил это снова и снова, пока все ее тело не расслабилось, и он не почувствовал, что каждая клеточка ее тела отпустила все напряжение, и она просто плакала, уткнувшись лицом в изгиб своей руки.
– Пожалуйста, пожалуйста, прекрати, – прохрипела она, – пожалуйста.
Она была под ним теплой, сломанной и напуганной. Быстро и совершенно беззвучно она шевелила губами, произнося ничего не значащие для него слова. Калеб с трудом сглотнул, когда на него нахлынули старые воспоминания. Он моргнул, пряча их обратно под замок. После стольких лет практики, у него уже выработался рефлекс. Но сейчас он чувствовал, как сталкивается ее страх и его страсть, проникая друг в друга, концентрируясь в воздухе и заполняя пространство. Казалось, что это сродни созданию нового человека, дыханию с ним, наблюдению за ним, вторжению в этот момент.
Его гнев испарился. И он уставился на прекрасную грудь девушки; там, где он шлепал ее, она была ярко-розового цвета, но это наказание не оставит на ее прекрасной коже никаких следов. Осторожно, он отпустил ее запястья, бессознательно растирая красные отметины от его хватки, своим большим пальцем. Нахмурившись, он посмотрел на нее, в надежде, что она больше не выкинет никаких сюрпризов.
Как только она почувствовала, что ее руки свободны, она тут же прижала их к своей груди. Сначала, он подумал, что она просто стесняется, но видя, как она растирает свои запястья, он понял, что сейчас, ее больше заботило облегчение боли.
Она закрыла глаза, не желая видеть его, сидящего на ней верхом. Большинство людей не хотят замечать плохого. Но сейчас, все было куда хуже, потому как она узнала его. И он с легкостью распознал в ее глазах боль предательства. Но она должна справиться с этим, ведь он тоже через это прошел.
Его пленница успокоилась, и Калеб, медленно подняв свой вес с ее тела, встал над ней. Он должен быть строгим, чтобы с ее стороны больше не возникало подобных проявлений открытого неповиновения, иначе все они будут пресекаться незамедлительным и жестоким наказанием. Калеб толкнул ее кончиком своего ботинка, в красивый, округлый и мягкий изгиб ее тела.
– Поднимайся.
Его тон был командным. Он не терпел споров или недопонимания. Ее тело дернулось от звуков его голоса, но она отказывалась выполнять его команду.
– Поднимайся, или мне придется помочь тебе. И поверь, тебе это не понравится.
Несмотря на свое желание к сопротивлению, она убрала правую руку от груди и попыталась встать.
Медленно, она поднялась на руки, но от напряжения они так сильно дрожали, что она снова повалилась на пол.
– Хорошая девочка, ты можешь это сделать... поднимайся.
Он мог бы ей помочь, но тогда урок не будет усвоен. Четыре месяца не такой уж большой срок, чтобы подготовить рабыню. У него не было времени на сюсюканья. Чем быстрее в ней проснутся инстинкты выживания, тем лучше – и Калеб не имел в виду те, когда она лупит его по яйцам.
В этом доме они проведут вместе шесть недель. И он не собирался тратить их на ее выходки.
Она сердито посмотрела на него, вкладывая в этот взгляд всю свою ненависть. Калеб сдержал желание улыбнуться. Он догадывался, что она больше не считала его симпатичным. Вот и хорошо. Оставим симпатичное для слабаков.
Собрав всю свою силу, она прижала ладони к полу и распрямила локти. Ее дыхание было тяжелым, глаза сузились от боли, но слез в них больше не было. Наконец, опираясь на руки и ноги, она попыталась подняться. И когда она полностью встала, Калеб взял ее за руку, игнорируя ее решительные протесты. Не отрывая взгляда от пола, она попыталась высвободить свою руку из его хватки. Рассердившись, он все же спустил это на тормозах, и повел ее к кровати, не прикасаясь к ней.
