Текст книги "Эпилог (ЛП)"
Автор книги: Дженнифер Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
– Я не жду, что ты завалишься на спину и раздвинешь свои ноги, – спокойно произнес я, – хотя, это было бы чудесно.
Я посмотрел в сторону Ливви, и послал ей свою самую непристойную улыбку. Она же ответила сердитым взглядом.
– Я понятия не имею, чего ожидал, Ливви. Все это время я думал о тебе. Наверное, я просто хотел попросить у тебя прощения. Знаю, что не могу стереть нашего прошлого. И не могу клясться в том, что я стал совершенно другим человеком. Я больной на голову в непостижимом для других смысле, но ты мне небезразлична. Поэтому я должен был найти тебя, и сказать, что ты единственная, к кому я когда-либо испытывал подобное.
Я тяжело сглотнул, не отрывая взгляда от дороги. Моя гордость достигала гигантских размеров, и возможно, чтобы справиться с нею, мне придется сглотнуть еще не один раз.
Ливви вздохнула.
– Ты... ты тоже мне небезразличен, Калеб. Прошлый год выдался для меня очень трудным. И это касалось не только переезда, и отдаления от моей семьи, друзей...
В течение минуты, она молчала. Но когда заговорила, в ее голосе угадывались слезы.
– Ты меня предал.
Она будто снова меня ударила, и вдобавок, пнула в живот. Ливви знала, что для меня значило слово 'предательство'.
– Как? – спросил я настолько спокойно, насколько мог.
– Я была готова уехать с тобой. Даже после всего того, что ты сделал. Но ты просто... взял и оставил меня. Ты даже не представляешь, через что я прошла. Как сильно старалась вновь стать... человеком, – прошептала она.
Ливви устремила свой взгляд в окно, наблюдая за проплывающими мимо нее одними и теми же улицами.
Не уверенный в том, куда меня могли завести мои мысли, я продолжал кружить вокруг одного и того же большого дома.
Я помнил тот день. За прошлый год я прокручивал его в своей памяти миллионы раз. Но что я мог ей сказать? Правда была ужасной. За день до этого я убил Рафика. Я похоронил единственную семью, которая когда-либо у меня была, и сходил с ума, узнав, что именно он был причиной всех тех кошмаров, которые со мной произошли. Я любил его. И убил его. Я не мог смотреть на Ливви, не сравнивая себя с Рафиком. Я похитил ее, насиловал и мучил, забрав от привычной ей жизни. А она говорила, что любит меня. И это было самое ужасное.
– Я хотел, чтобы ты была уверена.
Мои слова прозвучали чужеродно, безжизненно. Я почувствовал прикосновение Ливви к своей руке. Это заставило меня вздрогнуть, вырвав из далеких мыслей. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы посмотреть на нее. Она была такой чертовски красивой, не только снаружи, но и изнутри. Она была сильнее меня. Храбрее. И ей не нужна была месть.
– Я знаю, почему ты высадил меня из машины. Мне потребовалось много времени, чтобы это принять, но теперь я понимаю. И знаю, что с твоей стороны это был акт бескорыстия, твой способ самопожертвования. Но ты заставил пройти через это и меня. Я чуть не свихнулась.
Она искренне улыбнулась, и я не мог не последовать ее примеру.
– Ты сумасшедшая, Ливви. Но тебя бы не было со мной рядом, не будь ты такой.
Я перевернул руку, и она вложила в нее свою ладошку. Глупо, но это сделало меня безмерно счастливым.
– И если ты не заметила, я и сам далеко не пример психического здоровья.
– Ой, я заметила.
– Сучка, – изобразил я глубокую оскорбленность.
– Засранец.
– Я скучал по тебе, – сказал я.
Она сжала мою руку.
– Отвези меня в отель, Калеб.
Я выпрямился. И пока я думал о том, чтобы ответить на вопрос, который Ливви не задавала, у меня случился краткий миг внутренней борьбы, но, в конце концов, это же был я... Мастер полуправды.
– Я как раз знаю одно местечко.
Глава 2
Вставляя магнитную карту в дверь, я не был уверен в том, что произойдет дальше.
Я знал, как будет выглядеть номер. И знал, что Ливви он покажется прекрасным. Я также знал, что там будет огромная кровать в ожидании порчи своего внешнего вида. Но вот чего я не знал – представится ли мне возможность воспользоваться ею так, как мне бы того хотелось.
– Ух ты, Калеб.
Пройдя внутрь, Ливви положила сумочку на кофейный столик.
– Ты, определенно, знаешь, как произвести впечатление. Сначала машина, теперь номер.
Я пожал плечами, все еще стоя в коридоре.
– Машина взята на прокат. Технически, то же самое касается и номера. Хотя, у меня хороший вкус. Никто не сможет с этим поспорить.
– Да, думаю, никто.
Подойдя к шторам, она оттянула их – безошибочный знак того, что Ливви мне не доверяла. Я принял это оскорбление как можно спокойнее. Но имел ли я право быть оскорбленным?
Я знал о ее уверенности в безопасности отеля, как места для нашей встречи. Ведь все что ей нужно – это закричать, и, возможно, нас кто-нибудь услышит. Конечно, в данном случае, ключевым словом было ' возможно'. У меня так и чесались руки напомнить Ливви, что если я захочу, она даже пикнуть не успеет, но посчитал, что не в моих интересах было указывать ей на такие вещи.
Пройдя в гостевую зону, я устроился на диване. Мне хотелось как можно скорее разделаться с предшествующей кульминации стадией, и приступить к наиболее приятным занятиям.
Между тем, я просто наблюдал за Ливви, моей Ливви, всегда таким пытливым, любопытным маленьким Котенком. Со своего места я смотрел, как своими длинными пальчиками она провела по мебели, шторам и стоящей на столе лампе от Тиффани.
– Ливви.
Она переключила свое внимание на меня. Ее нервозность была очевидной.
– Подойди, сядь со мной.
Она слегка замотала головой.
– Не думаю, что это хорошая идея.
Подперев подбородок кулаком, я продолжил наблюдать за ней. По этому вопросу никакого дальнейшего обсуждения не предвиделось – я четко изложил свое желание и ждал, пока Ливви уступит. Я не собирался заниматься бессмысленными спорами. Но в своем превосходстве я находил неописуемое удовольствие. Было интересно наблюдать, как Ливви поежилась, и, попав на мою удочку, поспешила заполнить тишину.
– Калеб... да ладно тебе. Ты же знаешь, что как только я окажусь на этом диване, ты на меня набросишься.
Она опять начала покусывать свою губу, нервно оттягивая ее пальцами.
– Калеб? Ты собираешься отвечать? Ага, хорошо, значит, ты будешь сидеть там, весь из себя 'сама же знаешь, что хочешь меня'? Я тебя не боюсь, Калеб.
Скрестив руки на груди, она изо всех сил старалась принять угрожающий вид.
– У меня в сумочке есть перцовый баллончик!
Не сумев сдержаться, я откровенно заржал.
– О, Боже мой, ну ты и придурок, – простонала она.
Подойдя ко мне, Ливви беспардонно плюхнулась на диван.
– Ладно! Я здесь.
Я все еще держался за живот, когда мой хохот, в конце концов, прекратился и, не срываясь, мне удалось установить с ней зрительный контакт.
– Прости, Ливви, правда, прости. Но ты меня убиваешь. Перцовый баллончик? Я искал тебя по всему свету, чтобы меня остановил какой-то перцовый баллончик?
Широкая улыбка Ливви стала мне наградой за все пощечины и унижения, которые я вынес за этот вечер.
– Ну, может, он тебя и не остановит. Но все равно, было бы интересно посмотреть, как ты с криками катаешься по полу.
Она пожала плечами.
– Это все еще может быть забавно.
Мы еще немного посмеялись, окончательно рассеяв сгустившееся напряжение. И к тому времени, как мы прекратили свое веселье, я чувствовал себя совершенно свободно и знал, что то же самое касалось и Ливви. Ее плечи расслабились, и она перестала с беспокойством теребить свои пальчики.
– Я скучала по тебе, Калеб.
– А я скучал по тебе, Ливви.
Сняв свои туфли, и поставив их рядом с диваном, она зарылась пальчиками ног в толстые ворсинки ковра, и улыбнулась мне. После чего выпрямилась, и согнула колени так, что теперь сидела на своих ногах. Это была расслабленная, непринужденная поза, что в свете грядущих событий, являлось хорошим знаком.
– По всему миру, говоришь? Расскажи мне об этом.
На секунду я уставился на Ливви, но решился – лучше было убрать это препятствие с нашего пути. Сняв обувь, я также принял более удобное положение. Нет ничего менее привлекательного, чем в процессе раздевания прерываться на снятие обуви. Мне нравится думать наперед.
– Да. Я искал тебя везде и в любом месте, которое только могло прийти мне на ум. Если бы ты, действительно, хотела, чтобы я тебя нашел, то оставила бы мне записку в Мексике. Это было первое место, куда я наведался.
Протянув свою правую руку, я погладил Ливви по щеке и пришел в восторг от того, что она мне это позволила.
– Не думаю, что это была хорошая идея. ФБР знало о деньгах, и я боялась, что если оставлю тебе записку, они поймут, что ты живой. Я не могла так рисковать.
Она улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз. Услышав ее слова, я испытал вихрь противоречивых эмоций. Я был тронут. Я был зол. И мне стало грустно.
– Мне жаль, что тебе пришлось через это пройти. Они заставили тебя сменить имя.
Я не полагался на Ливви. Из-за Рафика, я пребывал в жуткой депрессии, чтобы верить в то, что она хотя бы попытается меня защитить.
– Мне нравится мое новое имя.
Взяв меня за руку, она положила ее себе на колено.
– И я бы сделала это снова, Калеб – не задумываясь. Не знаю, как ты к этому отнесешься, но я хочу, чтобы ты понял – я счастлива. И у меня прекрасная жизнь.
– Думаю, это самое главное. Если бы я позволил тебе поехать со мной... не знаю. Сомневаюсь, что ты осталась бы тем же человеком. Боюсь, ты не стала бы такой счастливой, какой кажешься сейчас.
Мои собственные слова заставили меня замолчать. Я был прав, оставив ее тогда. Но был ли я прав, вернувшись обратно?
Ливви искоса на меня посмотрела. Ее ухмылка намекала на веселье, но в ее глазах таилось обещание возмездия.
– Ты не отмазался, Калеб. Если бы ты не высадил меня у границы с револьвером в руке, мне бы не пришлось устраивать сцены, чтобы попасть в свою страну. Меня даже особо не искали. Поэтому, не надо мне вешать на уши лапшу под названием 'все хорошо, что хорошо кончается'.
Этим она заставила меня хихикнуть.
– Приму к сведению. Так как прошло твое время с ФБР?
Я был искренне заинтересован в том, что она скажет. За прошедший год я получил несколько звонков со скрытых номеров. Тогда я подумал, что это было ФАР Пакистана, пытающееся меня найти. Я был уверен, что им не понравилось ни исчезновение Рафика, ни его непосредственная связь с 'Захра Бай'. Каждый раз, въезжая в Пакистан, я играл с огнем и гадал, занималось ли моим поиском еще и ФБР.
На долю секунды Ливви погрустнела, после чего растянула губы в притворной улыбке.
– Я до этого дойду. Тебе многое предстоит узнать. Но для начала, мне нужно услышать, как ты меня нашел. И что ты для этого сделал. Я не хочу, чтобы мне снова пришлось менять свое имя.
– А что же случилось с 'сделаю не задумываясь'? – провоцировал я.
– Не будь идиотом, – сказала она, пнув меня коленом.
Я пораженно вздохнул.
– После Мексики я решил искать тебя на твоем прежнем месте жительства.
Ливви пришла в ужас, и я поспешил успокоить ее словами о том, что никто не пострадал.
– Я ни с кем не разговаривал. Я не мог рисковать, поэтому просто ждал тебя возле твоего дома, но довольно быстро понял, что ваша семья там больше не проживала.
Я чуть ближе придвинулся к Ливви. Но сделал это не настолько явно, чтобы она заметила – во всяком случае, не сейчас.
– Я, должно быть, неделями простаивал на остановке, лелея пустые надежды, что, в ретроспективе, оказалось очень глупо. К чему тебе было туда возвращаться? После того, как прочесывание твоего старого района оказалось безрезультатным, я вспомнил, как ты рассказывала о своей подруге Николь. И пока ты не успела разозлиться, сразу скажу – я и с ней не общался. Я просто украл ее ноутбук.
– Калеб! – пожурила Ливви.
Я беззастенчиво пожал плечами.
– Так ты рада, что я тебя нашел или нет? Твое местонахождение не появилось из воздуха.
Я практически брал ее на слабо сказать мне, что был иной выход.
– Я нашел письмо, которое могло быть прислано только тобой.
Я придвинулся еще ближе. Не думаю, что она это даже осознала.
– Ты казалась по-настоящему грустной. Ты сама упомянула об Эйфелевой башне, и о том, что у тебя украли кошелек. С того инцидента прошло несколько месяцев, но я все равно за тебя переживал. Ты говорила, что не забыла меня.
Ливви отвела взгляд. Ее глаза наполнились слезами, но она очень старалась сделать вид, будто их там не было. И, несмотря на то, что подобными воспоминаниями я неизбежно причинял ей боль, это было для меня хорошим знаком, и заставляло меня верить в то, что у нас был шанс.
Ливви прочистила горло, вытерев пальчиком свои глаза.
– Черт! Думала, что я через это уже прошла. Клянусь, я больше не такая эмоциональная, какой была раньше, – улыбнулась она.
– Наверное, это ты так на меня влияешь. Мне нравятся твои волосы. До куда они отросли?
– Это маскировка. Я собираю их, потому как меня раздражает, когда они касаются моих плеч.
Я не хотел говорить о своих волосах.
Потянувшись, я забрал слезинку, скатывающуюся по ее щеке, и слизал ее. Я знал, что для Ливви это что-то значило. Впрочем, она стала казаться еще более сбитой с толку. Но это было моим способом забирать ее боль. Это было обещанием.
Не думайте, я не шатался по миру, слизывая случайные слезы. Я не настольконенормальный.
Сделав глубокий вдох, Ливви медленно выдохнула. Некоторая часть напряжения вернулась даже в такой интимный момент между нами.
– Наверное, определенные вещи никогда не изменятся, – прошептала она.
Я придвинулся еще ближе, пока наши колени не соприкоснулись. Моя рука лежала на спинке дивана, поэтому своими пальцами я мог дотрагиваться до ее волос. И как только я увидел, что от моего прикосновения у нее закрылись глаза, по мне разлилось тепло.
– Все вокруг находится в процессе становления чем-то другим. Это закон изменения.
Я быстро поцеловал веки Ливви, прежде чем она смогла их открыть.
– Вот и я в процессе становления кем-то другим, Ливви. Надеюсь, кем-то хорошим, кем-то, совершенно непохожим на того монстра, которого ты знала.
– Ого! – воскликнула Ливви.
Слезы отрезвили ее, и она стремительно увеличила разделяющее нас расстояние, спешно вытирая щеки.
– Твою мать, Калеб. Как я могу оставаться в здравом рассудке, когда ты говоришь такие вещи? Я даже не знаю, как мне к этому относиться.
Улыбнувшись, я отодвинулся назад. Она была там, где я хотел, чтобы она находилась. Именно там, где мне это было необходимо. То есть, именно там, где она сможет признать возможность моего прощения за наше прошлое. Там, где было возможно существование понятия ' мы'.
В течение следующих нескольких часов, я показывал ей множество авиабилетов, купленных для ее поисков в те направления, где я ее почти находил, но упускал.
Я рассказал Ливви о кафе в Германии. Она была не очень-то счастлива услышать об этом, но приняла тот факт, что тогда я был не совсем готов к нашей встрече.
Ливви пыталась задавать вопросы о наших последних днях в Мексике. Я честно признался ей, что для меня этого было слишком много, и я пока не мог обо всем говорить. Поэтому я просветил ее лишь до определенного момента. Ливви моя скрытность не понравилось, но она использовала ее в противовес своему молчанию о ФБР и тому, что она обо мне узнала.
В основном, мы старались не углубляться в темы, причиняющие страдания хоть одному из нас. И в итоге, все сводилось к обсуждению отношения друг к другу после такого длительного времени, проведенного врозь. Как только наши чувства стали более очевидными, мы смогли говорить о нашем настоящем, а не о нашем прошлом. И мне это нравилось намного больше. Мне нравилось слушать рассказы Ливви об учебе, а также о бесконечных перспективах ее будущего, и от этого я почувствовал себя лучше в отношении... всего.
Я солгу, если скажу, что справился с тем, что произошло с Рафиком – это было далеко не так. Но все же, каплей утешения для меня стала мысль о том, что будь он жив, будущее Ливви было бы не таким радужным.
Несколько часов пролетело незаметно. Стояла бесшумная ночь, приближая наступление предрассветной зари. Мои мысли начали приобретать более плотские оттенки, и былые разговоры стали терять свою привлекательность.
– Уже поздно, – прошептала Ливви.
Подняв ноги на диван, она подтянула колени к подбородку. Ее темные глаза умоляли меня приблизиться, в то время как ее ноги грозили оттолкнуть.
Я почувствовал, как мой член начал твердеть, пульсируя в ритме моего сердцебиения. Мысленно я вернулся на плантацию Фелипе на Мадере, и вспомнил тот первый раз, когда высек Ливви.
Тогда, понимая, что у нее будут неприятности, она спряталась под раковиной, и почти так же, как и сейчас, сжалась в комочек, слегка подрагивая и смотря на меня во все глаза. Я смаковал испытываемый мною трепет от побуждения ее к подчинению, но это воспоминание заполнило меня смешанными чувствами. Я был ее похитителем. Я брал у нее то, чего она не хотела мне отдавать. Я чувствовал себя виноватым. Но все же, с этими мыслями переплеталась некая теплота. Это было началом моего изучения Ливви.
Даже забившись под раковину, ее глаза встретились с моими. Она боролась со мной, без слов сопротивляясь моему обладанию. И в те моменты, я впервые увидел призрак того мальчика, которым был я. Я знал послание, скрывающееся за ее взглядом: Ты можешь получить мое тело, но ты не можешь получить мою душу. И это восхитило меня, несмотря на решимость склонить ее к моей воле.
При первом нашем соприкосновении, она закрыла глаза, собираясь с мужеством.
– Посмотри на меня. Я хочу, чтобы ты посмотрела на меня.
Находясь рядом с Ливви в тихом номере отеля, и глядя в ее неустрашимые глаза, я снова прочитал это послание. Но на сей раз, я не мог силой брать желаемое. В этот раз, я должен был заслужить ее подчинение.
– Я не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась, – произнес я.
Мне нужно было изъясниться как можно понятнее, и принять все, что бы она ни решила.
– И... что тогда?
Поднеся руку ко рту, она легонько оттянула свою губу. Ее глаза горели озорным блеском.
– Ну, на мой взгляд, у тебя есть три варианта: ты можешь сделать меня очень грустным, попросив отвезти тебя домой. Или можешь сжалиться надо мной и остаться здесь на ночь. Или же можешь признаться, что хочешь, чтобы я трахал тебя, пока ты не станешь умолять о пощаде.
Отклонившись назад, и положив руки на диван, я позволил Ливви увидеть, каким твердым я был для нее, и как сильно я хотел оказаться внутри ее тела. Она резко вдохнула, ее щеки порозовели. При беглом взгляде, я заметил, как поджались пальчики ее ног.
– У тебя... все еще получается неплохо обращаться со словами.
Ее голос звучал с придыханием, но уверенно.
– Я просто объясняю.
Подмигнув ей, я был абсолютно уверен в том, какой из трех вариантов она выберет. Однако, Ливви умела преподносить неожиданные сюрпризы.
– У меня все еще есть перцовый баллончик, – поддразнила она.
– Извращенка.
Мы рассмеялись.
Я знал, что Ливви меня хотела – это можно было прочесть по ее лицу, по тому, как она облизывала губы, готовясь к поцелуям, по тому, как ее глаза темнели от желания.
На мгновение, я засомневался. Я не был уверен в том, какую роль она хотела, чтобы я играл.
С одной стороны, я получал огромное удовольствие, говоря ей что делать. Мне нравилось все контролировать. Мне нравилось знать, что она подчинялась мне по своей воле. С другой – я не знал, как она отреагирует на мое доминирование. Последнее, что мне было нужно – это ее напугать. Я не хотел напоминать ей о том времени, когда у нее не было другого выбора.
– Так, что ты выбрала, зверушка?
Она изогнула бровь.
– Зверушка?
Несмотря на легкое предупреждение в ее голосе, казалось, это прозвище ее не оттолкнуло.
– Сила привычки, – беззастенчиво прошептал я. Действуй медленно и осторожно.
– У тебя много плохих привычек, Калеб.
– Но не все мои привычки плохие, так ведь?
Я положил руку на свой член. Ее глаза проследили за моими движениями. Ливви сглотнула.
– Нет. Некоторые из них мне очень даже нравятся.
Она встретилась со мной глазами, но не стала отпускать мой взгляд.
– Подробнее, – предложил я.
– Дай мне время, Калеб. Я все расскажу. Но сейчас... я хочу показать, что я уже не та напуганная девочка, которой ты меня запомнил.
Опустив колени, Ливви раздвинула свои ноги. Платье прятало то, что было под ним, но как только ее рука легла на киску, слова, сказанные ею, стали абсолютно понятны. Мое сердце – гонимое соблазнением Ливви – колотилось с перебоями. Член под моей рукой окончательно затвердел, вжимаясь в молнию джинсов.
– Я помню, что ты была храброй, – еле выговорил я, со скованным похотью горлом.
– А я помню, что тебе нравилось смотреть, как я себя ласкала.
Она медленно подняла свое платье по бедрам, оставляя на своей гладкой, смуглой коже красный след от коротких ноготков.
– Я тоже помню, что мне нравилось на это смотреть.
Сместившись ниже, Ливви положила свою голову на подлокотник дивана.
Я сходил с ума. Мой рот ощущался сухим из-за слишком частого дыхания с отвисшей челюстью. А грудная клетка – пробитой от непрерывного биения безумного сердца. Чуть ниже, моя плоть стояла колом, выделяя свои первые капли спермы.
– Но мне хочется сделать намного больше, чем просто смотреть.
Наклонившись вперед, я встретил ее незамедлительное сопротивление. Упершись ногой мне в грудь, Ливви заставила меня вернуться на диван.
– Либо мы делаем это по-моему, либо вообще никак, – шутливо пригрозила она.
Я сразу распознал битву, в которой не смогу одержать победу. Поэтому, в знак уважения, я склонил голову в сторону Ливви.
– Я согласен, – сказал я, и снова занял свое предыдущее положение.
– Готов служить любым твоим капризам, – с улыбкой подтрунил я.
– Хорошо, – расслабилась она.
Пальчики Ливви нежно порхали над ее киской.
– Покажи мне свое... и я покажу тебе свое.
Я тихонько рассмеялся, и если это вообще было возможно, влюбился в нее еще сильнее.
– Хмм, – вздохнул я, принимаясь за свои джинсы, – насколько я помню, стеснительность была твоейпроблемой – не моей.
Быстро расстегнув пуговицу, я разделался с молнией. Моя похоть усилилась, как только мой член вырвался на свободу. Сопротивляясь желанию прикоснуться к нему, я испытал неподдельное удовольствие, услышав, как Ливви ахнула. К ее чести, она довольно быстро вернула себе самообладание.
– Очень хорошо, Калеб. Я знаю, мы оба находимся в процессе становления другими людьми, но приятно знать, что существует ряд вещей, которые никогда не изменятся.
Ливви подняла свое колено как можно ближе к спинке дивана и ее платье задралось до самой талии, раскрывая спрятанную между ногами обнаженную киску. На ней не было никакого нижнего белья!
Взяв свой член в руку, я сжал его, без всякого смущения; потому как импульс был слишком сильным, чтобы его игнорировать. Глубоко вдохнув, я медленно выдохнул, и, проведя по своему стволу первый, затем второй раз, остановился.
– Ты охренительно красива.
Ливви покраснела.
– Спасибо. Ты тоже.
Я не знал, как мне реагировать на подобные слова, но решил принять этот комплимент. В моей голове роились куда более интересные мысли.
– И что теперь? Честно говоря, я не уверен, что смогу сидеть на месте, наблюдая, как ты играешь сама с собой. У меня барахлит система самоконтроля.
– Ты заставишь меня? – прошептала она.
Пальчиками она раскрыла свою киску, демонстрируя какой розовой и влажной она стала.
– Блять! Нет. Но я буду капризничать.
Я выпятил свою нижнюю губу и Ливви рассмеялась.
– О, Боже мой, – произнесла она с улыбкой, – ты, действительно, все усложняешь. Не разрушай мою фантазию.
Я снова принял бесстрастное выражение лица.
– Прости. Продолжай. У меня и в мыслях не было портить твою очередную фантазию. Последняя мне очень даже понравилась.
Я смотрел на ее губы, вспоминая, как они скользили по моему члену.
– Может быть, мы сможем реализовать и ее?
– Может быть, – поддразнила она, – если я перейду туда, ты сможешь положить свои руки на диван и держать их на одном месте?
Я сглотнул.
– Я постараюсь.
Подняв свои руки на спинку дивана, я сжал ее.
Вот и сейчас я снова затвердел, вспомнив, как сексуально она ползла по дивану ко мне. Ливви по праву можно считать хищницей.
При ее первом прикосновении к моей груди, мои глаза закрылись сами собой. Я знал, что она чувствовала, как сильно билось мое сердце. Должно быть, я нервничал больше нее. Одеяние Ливви мягко коснулось моего ноющего члена.
– Твое платье превратится в лохмотья. Сними его, – произнес я, настолько заманчиво, насколько мог.
– Шшш, – прошептала она у моего уха.
Ее запах пробудил все мои органы восприятия, и я сильнее вцепился в диван.
– Я хочу вот так.
Она оседлала меня, и ее влажная киска произвела контакт с моим членом. Не сдержавшись, я толкнулся вверх.
– Черт тебя подери, Котенок! Дай мне уже тебя трахнуть.
Я был готов отказаться от своего благородства и оставшегося самоконтроля. Я был готов разорвать ее гребаную одежду, и погрузиться в нее так глубоко, что она забудет, что мы когда-то были не вместе. Единственное, что остановило меня от этого, внезапная боль, когда Ливви стянула удерживающую мои волосы резинку, и, распустив, зарылась в них руками. Она дернула мою голову назад, болью привлекая мое внимание к себе.
Ее глаза были практически черными из-за увеличившихся от желания зрачков. Она наслаждалась собой, и я не хотел ее останавливать. Покрывая мои губы легкими поцелуями, Ливви заговорила,
– Пожалуйста, Калеб. Позволь мне. До сих пор все контролировал ты.
Ее бедра потерлись о меня, обдавая мой член жаром своей киски.
– Ты больше и сильнее. Я знаю. Но меня заводит, что ты позволяешь мне это с собой делать. Раньше такого никогда не было.
Я еще сильнее вцепился в этот долбаный диван, потому как внезапно до меня дошло, почему ей было так важно установить свое превосходство. Дело было не в том, чтобы заслужить ее подчинение – дело было в том, чтобы подчиниться самому. Она проверяла меня, и я отказывался сдаваться.
– Хорошо, Ливви, – с трудом дышал я у ее губ, – сделаем по-твоему.
Ее язычок проник в мой рот, и мы поцеловались.
– Можешь называть меня Котенком, если хочешь. Я скучаю по этому, – промурлыкала она, и, не дав мне шанса ответить, снова ворвалась своим язычком в мой рот.
Когда я потерся о нее, никакого протеста не последовало.
Наконец, пресытившись своими собственными дразнилками, Ливви отклонилась назад, и торопливо завела руки за спину, чтобы расстегнуть пуговицы. Когда она разделалась с ними, перед моими глазами предстали ее роскошные груди, увенчанные торчащими сосками. Не отрывая от них глаз, я облизнул губы.
– Дай мне, – настаивал я.
Положив свои руки мне на плечи, она приподнялась на коленях.
Моему члену стало холодно без ее тепла. Но одного обещания ее груди у меня во рту, было достаточно, чтобы унять мое разочарование. Ливви была мягкой, невозможно мягкой, а ее плоть у моего лица, дарила ощущение полного блаженства.
Я осыпал поцелуями сначала одну грудь, потом другую, игнорируя ее невербальные намеки на более глубокие оральные ласки. Я тоже, мать вашу, умел дразниться!
– Калеб! – воскликнула она с некоторым раздражением, и я улыбнулся.
– Да, Котенок?
– Пожалуйста.
Приподняв одну грудь, она провела соском по моей губе.
– Пососи его.
Открыв рот, я вобрал ее плоть. На вкус Ливви была еще слаще своего запаха. Движимый неописуемой похотью, я сосал, возможно, жестче, чем полагалось.
Ливви обернула свои руки вокруг моей головы, притягивая меня ближе, и не давая мне отстраниться, хотя у меня и в мыслях не возникало подобного намерения.
Я смягчил свое посасывание. Неспешно, я снова и снова играл с ее соском, заставляя ее настаивать на большем. Ливви была медлительной и умопомрачительно расчетливой в своем соблазнении. Несмотря на то, что она извивалась у моей груди, практически умоляя меня взять ситуацию под свой контроль, она все же дала мне понять, чтобы я не убирал свои руки с положенного им места.
Она дала мне сначала одну грудь, потом другую. Этим Ливви напомнила о том, что ей нравилось за мной наблюдать. Как бы нам не хотелось, чтобы все было иначе, нам никогда не стереть нашей истории. Я знал, что она наказывала меня за те вещи, которые я делал. Но эти наказания проходили для меня наилучшим образом.
Неторопливо отстранившись, Ливви опустилась мне на грудь, и, положив свою голову на мое плечо, простонала, в очередной раз, соприкоснувшись с моим членом. Я же с трудом удерживал свое тело от реакции. Но я был готов. Более, чем готов. Мне до смерти хотелось к ней прикоснуться. И то, что я не мог этого делать, начинало казаться неоправданным.
– Я нервничаю, – прошептала она у моей шеи.
– Не нужно. Все, что тебе требуется – сказать мне, что я могу тебя касаться.
Я все равно был близок к тому, чтобы это сделать.
– Нет. Я все еще злюсь на тебя, – тихо хихикнула она.
– Кто-то однажды сказал мне, что нельзя позволять некой хреновой вендетте разрушить твою жизнь.
– Наверное, этот кто-то никогда не находился с тобой в подобной ситуации.
Подняв голову, Ливви посмотрела на меня.
– Если бы этот кто-то знал, что месть может быть такой сладкой, то никогда бы не перестал к ней стремиться.
Я улыбнулся.
– Будем надеяться, что нет.
Я лишился всех своих логических мыслей, ощутив, как рука Ливви скользнула по моей груди к своим разведенным бедрам и моему члену. Почувствовав, как ее пальчики сомкнулись вокруг моей плоти, направляя меня в свою киску, я откинул голову назад. Она была такой горячей, такой влажной, а усилие, с которым приходилось проникать внутрь, намекало на то, какой она была тугой.
– Ливви, – настойчиво сказал я, – пожалуйста, позволь мне прикоснуться к тебе.
Ее мягкие губы целовали мое горло.
– Повтори, как сильно ты по мне скучал.
Ее бедра покачивались взад и вперед, пытаясь принять меня глубже. Она хныкала, но не признавалась в том, что ей трудно.
Подняв голову, я посмотрел на нее. На лице Ливви сочеталось удовольствие и боль, хотя ее глаза оставались решительными. Я с трудом сглотнул.
– Я скучал по тебе, Котенок, каждый день. Каждый. Гребаный. День.
Приподняв свои бедра, я скользнул в нее чуть дальше.
– О! Господи!
Завалившись вперед, она вцепилась в меня.
– Калеб, – вздохнула она.
Она уже тяжело дышала.
– Полегче. Я давно этого не делала.
Ее слова пресекли все мои действия. Вдруг во мне вскипела ревность и злость. Я не желал этого показывать. Да и вообще не имел никакого права на подобные чувства, вот только... я не мог от них избавиться. Я прекратил двигаться.
Успокоив свое дыхание, Ливви снова лениво качнулась на мне. Я старался игнорировать удовольствие, которое дарило мне дальнейшее проникновение в ее тело. Она улыбнулась мне, а я нахмурился.
– Не злись, Калеб.
Ливви немного приподнялась на моем члене и позволила весу своего тела протолкнуть меня глубже в себя. Я не смог сдержать сорвавшегося с моих губ стона.
