Текст книги "Эпилог (ЛП)"
Автор книги: Дженнифер Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Хлопнув меня по спине, он взъерошил мои волосы так, как делал это в моей юности. Я шлепнул его по руке.
– Я не ребенок. Прекрати это делать.
Улыбка не сходила с моего лица.
– Знаю. Теперь ты мужчина. У тебя своя семья. Возможно, я всего лишь предаюсь воспоминаниям о мальчике, которого знал.
Он снова взъерошил мои волосы, и я больше не возражал.
– Я рад, что ты пришел. Кроме тебя у меня нет другой семьи.
– Мы – сироты, Калеб. Мы создадим свои собственные семьи.
Я рассмеялся.
– Да, я помню.
– А остальное? Ты тоже помнишь?
В его голос закралась грусть.
– Я простил тебя. Все это привело меня сюда.
Я посмотрел в сторону Ливви и ее матери. Они помахали мне, и я поднял руку в ответном жесте.
– Кто этот мужчина? Он выглядит довольно устрашающим и интересным, – налетела Клаудия со стороны, практически толкая меня на Рафика.
– Тебе всегда нужно быть такой напористой?
– Мне не нравится, когда я не в центре внимания, – подмигнула она.
– Но это мойдень рождения! – упрекнул я.
Клаудия пожала плечами. Представив ее Рафику, я спешно ретировался. И в то время, пока эльф задавала ему откровенные вопросы о его роли в моей жизни, Рафик выглядел так, будто унюхал что-то противное, и я рассмеялся. Поделом ему.
Направившись в главную гостиную комнату, я обнаружил Рубио, подсоединяющего Play Station. Когда я вошел, он повернулся в мою сторону.
– Поможешь, Джеймс? Кажется, у меня ничего не получается делать в этих дурацких зауженных джинсах.
Рубио был молчуном, поэтому мой мозг не мог придумать для него никаких оригинальных диалогов. К тому же, я не силен в подсоединении приставок.
– Я вижу сон, Рубио. И не могу заниматься такой ерундой. Справляйся сам.
Я пнул Play Station, и все провода магическим образом соединились.
– Здорово! Надеюсь, что когда-нибудь, когда Клаудия перестанет сюсюкаться со мной, как с ребенком, ты поможешь мне стать настоящим мужчиной, – сказал Рубио (это мой сон, не судите строго).
– Можешь начать вот с этого.
Вытащив из своего кармана ножницы, я отрезал приличное количество волос, закрывающих почти все его лицо. Раздались громкие аплодисменты.
– Итак, дорогие гости, сейчас самое время спеть С Днем Рождения!
Толпа расступилась для Ливви, выходящей из кухни с большим шоколадным тортом, утыканным свечками.
С днем рождения тебя.
С днем рождения тебя.
С днем рождения, милый Джеймс.
С днем рождения тебя.
Я поморщился. Когда я успел выучить эту песню?
Просыпайся, именинник. Настало время для одного из твоих подарков.
Моего лица коснулось что-то мягкое.
Ну, просыпайся же, Секси. Сегодня день твоего рождения.
Я улыбнулся и во сне, и наяву. Ливви. Она была настоящей. Она была со мной. Она была моей. Даже если сон был хорошим – а он таким и был – пробуждение было еще лучше. Я медленно открыл глаза. Реальность и фантазия упорядочивались в моем сознании, пока все не прояснилось. Я расплылся в улыбке, увидев Ливви, стоящую рядом с кроватью. Подняв свою ручку, она пощекотала мое лицо длинным пером. Я потер нос.
– Оно не для этого, – произнес я.
Мой голос был хриплым. Я зевнул и потянулся.
– Хочешь, чтобы я пощекотала твой член?
Она провела пером по импровизированному шатру из простыней. Положив руку на свою эрекцию, я отвернулся.
– Нет. Это не для тебя. Мне нужно в туалет.
– Тогда вставай! У меня весь день распланирован под праздничные мероприятия, а ты портишь мое веселье своим сном... и своим отливным стояком.
Я рассмеялся.
– Ненавижу, когда ты его так называешь.
– Да? А я ненавижу, когда я не могу с ним поиграть. Какого черта он такой твердый, если он не может меня развлечь? Это несправедливая подстава, мистер.
Перевернувшись на спину, я накрыл свои глаза руками.
– Ладно. Нападай на меня. Только не надейся выйти отсюда в ближайшее время.
В последний раз, когда она взобралась на мою утреннюю эрекцию, я не мог кончить больше часа. Потом Ливви провалилась в дрему, и оставшаяся часть утра прошла в том же духе.
– Уфф. Этому придется подождать. У нас есть планы. А теперь, вставай!
Положив руки на мой живот, Ливви принялась меня раскачивать.
– Прекрати!
Мне, правда, надо отлить.
Схватив Ливви за талию, я потянул ее к себе на кровать. Она запищала, когда я стал ее щекотать.
– Я собираюсь делать это до тех пор, пока ты не уписаешься!
Она отбивалась ногами, но я накрыл их одеялом так, что она оказалась в ловушке.
– О, Боже! О, пожалуйста. Умоляю, перестань!
Ливви смеялась, несмотря на панику, читающуюся в ее глазах.
– Ты сожалеешь? – дразнил я.
– Да! Пожалуйста!
К тому моменту, как я перестал ее щекотать, Ливви тяжело дышала. Она мне улыбнулась.
– Могу я тебя поцеловать? – спросил я.
– Ты еще не чистил зубы.
Она сморщила свой носик.
– Знаю. Поэтому и спрашиваю, – сказал я и уже наклонялся к ее губам.
Поцелуй был кратким. Быстро скатившись с нее, я направился в ванную комнату, пока она не успела отплатить мне той же монетой.
Послышался стук в дверь.
– Когда закончишь, спускайся вниз. Я приготовила завтрак.
– Хорошо, – сказал я.
Закончив дела с туалетом, я помыл руки и почистил зубы. Обтерев лицо лиловым полотенцем для рук (Ливви заполонила своими девчачьими рюшками всю нашу ванную комнату), я посмотрел на себя в зеркало. Это был мой первый день рождения. Мне исполнялось двадцать восемь. Ощущение было невероятным. Я задумался, выглядел ли я на свой возраст.
Это моя жизнь. Я был шлюхой в детстве, убийцей в юности и монстром во взрослой жизни. Кто я теперь? Что я теперь?Я пожал плечами.
С Ливви мы жили вместе около четырех месяцев, правда, в начале нам потребовалось некоторое время, чтобы притереться друг к другу. Я не привык к тому, чтобы каждый день находиться в компании другого человека. В некотором роде, процесс приспосабливания упростило то, как много времени я провел с Ливви в период ее заточения, а также как много усилий я приложил для более частых встреч до нашего совместного проживания. Если мне требовалось на некоторое время уединиться, обычно я поднимался наверх, чтобы еще немного поработать в библиотеке/кабинете Ливви. Иной раз, я находился внизу, в тайной комнате, где собирал особую мебель, тем самым избавляясь от своей извращенности (некоторые идеи которой онаи подкинула). По просьбе Ливви, я установил замок на двери, чтобы никто на нее случайно не наткнулся.
По всей видимости, ее саму совершенно не мучила проблема адаптации. Ливви объясняла это тем, что привыкла находиться в доме, полном шумного народа. И иногда ей даже не нравился масштаб дома. Со слов Ливви, он был таким большим, что зачастую казался пустым. Однако, длилось это недолго, потому как Клаудия и Рубио стали практически жить с нами. В те дни, когда Ливви хотелось побыть одной, она, как правило, поднималась наверх и печатала на своем ноутбуке.
Находясь в непрерывном процессе изменения, я понял, что от некоторых вещей всегда буду чувствовать себя не в своей тарелке – от возобновленных телефонных отношений Ливви с ее матерью, встреч с новыми людьми, посещений кинофестивалей (я люблю Ливви, но некоторые из этих людей невозможно тупые!), и объяснений причин отсутствия постоянной работы – меня радовало быть Джеймсом. Признаться, случались моменты, когда я скучал по своей прошлой жизни, но в большинстве своем, мне становилось комфортнее в новой, и с тем, что ее наполняло: Ливви, друзьями, и... днями рождения.
Она нетерпеливо ждала, пока я спущусь с лестницы, выложив приготовленные оладьи с клубникой и беконом на моей тарелке в форме улыбки.
– Я ожидал чашу с хлопьями, – уколол я.
– Не волнуйся, я приберегла ее на завтра, – ответила Ливви.
Обойдя столешницу, она взяла мое лицо в ладони.
– С днем рождения, Секси, – и прижала свои губы к моим.
На вкус она была как апельсиновый сок и сироп. Я преследовал сладость ее языка, притягивая Ливви к себе, пока не почувствовал, как она обмякла в моих объятиях.
Однажды, она сказала мне, что при поцелуе, я краду ее дыхание. По словам Ливви я словно отфильтровывал весь воздух, который она вдыхала в свои легкие. Я думал, что это являлось всего лишь красочным описанием, но как только эта мысль поселилась в моей голове, я начал обращать на это пристальное внимание. Да, я тоже что-то чувствовал.
Я любил момент, когда Ливви отдавала себя мне. Она становилась ведомой инстинктом. Она покачивалась. Хныкала. Терлась об меня.
Я позволил своим рукам спуститься по спине Ливви, и накрыть ее округлый зад. Задрав юбку, я был в секунде от того, чтобы пробраться пальцами в ее трусики и спустить их вниз, но моим намерениям не суждено было сбыться.
– Нет, Секси, не сейчас.
Она завела свои руки назад, пытаясь остановить мою атаку.
– Да, – сказал я, – прямо сейчас.
Схватив Ливви за запястья, я поместил их в свою левую руку, а свободной начал спускать трусики, оставляя на ее плече посасывающие поцелуи.
– Джеймс, – простонала она, – Окна.
Я вздохнул.
– Твою мать! Я занавешу их. Сегодня же! – с раздражением произнес я.
Что мне придется сделать, чтобы потрахаться в собственный же день рождения?
Отстранившись, Ливви поправила свою одежду.
– Не расстраивайся.
Она оставила мне легкий поцелуй, после чего поспешила на кухню за своим завтраком.
– Позже у тебя будет предостаточно времени, чтобы поиграть с 'Котенком, которая была непослушной девочкой'. Обещаю.
– Лучше бы сейчас, – проворчал я.
Взяв кусочек бекона, я отправил его в рот.
Рафика нельзя было назвать правоверным мусульманином, но я был совершенно уверен, что если бы он увидел, как я поглощаю бекон, он бы перевернулся в своей могиле. Откровенно говоря, лично мне такое послабление пришлось по вкусу.
– Ну, так что ты сегодня для меня приготовила? Пожалуйста, скажи, что нам не нужно будет выходить из дома.
Ливви посмотрела на меня с сожалением.
– Не будь таким старикашкой, Секси, Давай, выберемся отсюда и немного развлечемся.
– Ненавижуразвлекаться.
Ливви расхохоталась.
– Тебе понравится. Хорошо, что тебе никогда не придется давать объявление о знакомстве.
Она изобразила дурацкую пародию на мой голос.
– Привет. Я Джеймс. Мне двадцать восемь. Мне нравится получать по морде, заниматься сексом на кухонном столе, преследовать свою девушку, и выговаривать детям, чтобы они свалили с моей лужайки. Еще я ненавижу развлекаться. Если у тебя та же фигня, позвони мне.
Ливви практически согнулась пополам, смеясь над собственной шуткой.
– Я тебя непреследую... больше. Плюс ко всему, я никогда никому не кричал, чтобы они свалили с моей лужайки.
– Как насчет Клаудии?
– Передний двор не место для загара.
Не сдержавшись, я расхохотался, вспомнив о том, как направил на эльфа все газонные разбрызгиватели. Она была злая, как собака. Я позволил ей выпустить свое возмущение на крыльце, после чего Ливви впустила ее в дом.
Во время завтрака, мы с Котенком много шутили. Ливви была единственным человеком, кого я знаю, кто может разозлить меня в одну секунду, и рассмешить в другую. Ей нравилось говорить о моей противоречивости, но по моим ощущением, такое же раздвоение присутствовало и в ней самой. Полагаю, это придавало нашим отношениям перца.
Ливви не могла распланировать более идеальный день. Для начала, она заверила меня, что мы проведем его вдвоем. Как бы мне не нравились Клаудия и Рубио, единственный человек, с которым мне хотелось побыть в свой первый день рождения, была только Ливви. С ней мне никогда не нужно было притворяться. Я мог быть самим собой – кем бы я ни был, что от случая к случаю могло меняться.
Ливви была очаровательной и причудливой. И поскольку я пропустил так много дней рождения, она была полна решимости показать мне, чего я был лишен.
Первое место, куда она меня привела, был гоночный трек. Несмотря на свои скромные размеры, карты могли развивать скорость до сорока пяти миль в час. Ливви победила в четырех заездах из семи – она весила меньше меня, и как следствие, ее машинка оказывалась быстрее. Я уверен, что при равных условиях, я бы побеждал каждый раз. Конечно же, Ливви не разделяла моей точки зрения. Она очень ревностный победитель.
После трека мы поели пиццу и порезались в видео-игры в галерее игровых автоматов. В стрелялках у Ливви не получалось составить мне конкуренцию, и на игру под названием Зона 51мы потратили, наверное, около тридцати евро, обменяв их на мелочь. Если наша планета будет атакована внегалактическими пришельцами, можете прятаться за меня.
К наступлению вечера, мы расправились с восемнадцатью лунками светящегося в темноте мини-гольфа. У меня был один из самых лучших дней в моей жизни, который я провел с самым лучшим человеком в моей жизни. Я не мог дождаться, когда отвезу Ливви домой и продемонстрирую ей свою благодарность за то, что она оказалась всем, в чем я нуждался, и намного больше того, что я заслуживал.
– Нельзя так делать, зверушка. Ты жульничаешь.
Я смотрел на Ливви, которая подняла свой мячик и снова положила его на дорожку.
– Ты меня отвлек. Мне надо попытаться еще раз. Это последняя лунка, – сказала она, показав мне язык.
– Отвлек тебя тем, что молча стоял здесь?
– Да.
– Я разрешу тебе еще одну попытку, если скажешь, что любишь меня.
Я расплылся в своей самой порочной улыбке, той самой, которой одаривал ее, прежде чем раздеть и окунуть в водоворот разврата.
– Ты первый, – ухмыльнувшись, ответила она.
Ливви стукнула по мячу, который покатился по площадке, но, не сумев обогнуть кристальный холм, вернулся к ней. Я рассмеялся.
– Так тебе и надо.
Ливви продолжала гонять мячик, пока тот не оказался в лунке. Она была шумным победителем, и очень тихим проигравшим.
– Ты голоден? – спросила она, когда мы уходили.
– Не особо. Мы съели много всякой дряни.
Я нажал кнопку разблокировки своей БМВ.
– Просто скажи, что ты голоден, и я смогу предложить место для ужина, – широко улыбнулась Ливви.
– Умираю с голода! – воскликнул я.
– Я тоже! К счастью, я знаю один новый, только открывшийся итальянский ресторан. Нам надо туда сходить.
Я открыл Ливви дверь, и, поцеловав меня в щеку, она села в машину. Я проскользнул на свое сидение, и пока включал передачу, чтобы выехать со стоянки, ее рука уже лежала на моем бедре. Она объясняла куда ехать, нежно поглаживая меня своими пальчиками.
– Спасибо, Котенок, – прошептал я.
– Пожалуйста, Секси. Тебе нравится твой день рождения?
– Чрезвычайно. Думаю, я завтра же постараюсь найти эту Зону 51.
Новая жизнь открыла для меня новые хобби. Я узнал, что мне безумно нравились видео-игры.
– Мужчины, – поглумилась Ливви, – тебе лучше не начинать меня игнорировать.
Она надулась, но это было напускное.
– Это ты поощрила меня на покупку Play Station. Так что, в этой машине я не единственный источник негативного влияния.
Мимоходом положив свою руку поверх ее, я держал ее так все двадцать минут нашего пути до ресторана.
Когда мы приехали, я понял, что Ливви обманула меня в том, что весь день мы проведем вдвоем. В заведении уже находились Клаудия и Рубио в ожидании столика. В руках они держали какие-то пакеты. Производя впечатление бесшабашной девушки, эльф сначала обняла Ливви, после чего бросилась ко мне.
– С днем рождения! – и расцеловала меня в обе щеки.
Я неохотно ответил на эти лобызания. Клаудия хорошая подруга, и как бы мне не хотелось это отрицать, ради нее и Рубио я готов почти на все.
Ее парень пожал мне руку, поздравляя с днем рождения. На нем была розовая рубашка в серую полоску, темно-серый кардиган и черные брюки. Вообще-то, все вместе это оказалось не так плохо, и на секунду я было подумал о розовом цвете. Но потом до меня дошло, этот оттенок сочетался с оттенком платья Клаудии, и я тут же отбросил эту идею. Мы с Ливви никогда не будем одеваться в одной цветовой гамме. Ну, уж нет!
– В городе проводится ярмарка. Мы с Клаудией отправимся туда после ужина. Если у вас нет других планов, можете пойти с нами, – сказал Рубио по пути к нашему столику.
Я посмотрел на Ливви, болтающую со своей подругой о том, как она сделала меня в гонках на картах. И вот же хитрая, она не стала сообщать о результатах наших стрелялок или соревнований по мини-гольфу. Я фыркнул.
– Вероятно, после ужина мы отправимся домой. Меня ждет последний подарок, и мне не терпится его развернуть.
Рубио покраснел.
– Я... ага, хорошо.
Я толкнул его плечом, и мы рассмеялись.
Мы заказали закуски и салаты, потому как никто из нас особо голодным не был. Ресторан был старомодным и тихим. Скорей всего, он принадлежал одной семье и ею же управлялся. Еда была домашней, и очень вкусной. Я почти жалел, что до этого съел так много пиццы, но было трудно жалеть хоть об одной минуте сегодняшнего дня.
– Теперь время подарков? Я так взволнованна!
Клаудия похлопала в ладоши.
– Мне пришлось купить ей это платье. Она всегда выпрашивает подарок и себе, когда он приобретается для кого-то другого, – рассмеялся Рубио, и поцеловал Клаудию в ее обнаженное плечо.
В ней напрочь отсутствовало чувство приличия, чтобы выглядеть смущенной, и этот аспект ее личности веселил меня больше всего. С Клаудией, все, что было на обозрении, являлось правдой. Чего не скажешь о большинстве других людей.
– Хочешь открыть подарки? – спросила Ливви, поиграв бровями.
– Думаю, да, – изобразил я отсутствие интереса.
Клаудия первой сунула мне свой подарок. Это была небольшая коробка, которая почти ничего не весила, но эльфа так и распирало от смеха и восторга. Во мне тотчас проснулась подозрительность. Особенно когда она сказала Ливви, – Ты должна заставить его это надеть.
Разорвав обертку, я открыл крышку коробки и смотрел, смотрел, и смотрел.
– Что это за чертовщина? – расхохотался я.
Я потряс коробкой, чем привел два пластмассовых глаза внутри нее в движение.
– Вытащи, – предложила Ливви.
Она зажимала рот рукой, чтобы спрятать свою улыбку. Я подчинился, о чем, вскоре, пожалел. Мне тоже пришлось улыбнуться. Это было забавно и до ужаса неловко. Подарком оказались трусы.
– Наверное, мне полагается сунуть свой эм... в хобот слона? Очень умно. Рубио, у тебя тоже такие есть?
Я бросил подарок к нему на колени, но взяв его большим и указательным пальцами, он швырнул их обратно на меня.
– Прости, дружище. Не увлекаюсь животными принтами.
Мы все покатились со смеху.
От Рубио я получил новую видео-игру с участием братьев Марио. К тому времени, я мало знал об этой игре, но хочу вас заверить, что с тех пор я провел с этими знаменитыми водопроводчиками не один день.
– Я скоро вернусь, – вставая, произнесла Ливви.
– Мой подарок тебе у Клаудии. Открывай.
Поцеловав меня, она отошла до того, как я успел спросить, куда она идет.
Коробка от Ливви была огромной, и я незамедлительно ее вскрыл. Я долго ржал, увидев содержимое. Клаудия, вскочив со своего стула, уже нависала над моим плечом, в то время как Рубио пытался разглядеть мой подарок, оставаясь на своем месте. К коробке была приложена записка со словами: Секси Кунг-фу Набор для Вавок. Внутри оказались рулоны перевязочных материалов, пластыри, скобки для швов, бутылочка с перекисью, соли для ванн, вручную изготовленная массажная губка, предписанная мне для 'обработки всего тела (до счастливого конца)', а также эластичные бинты для рук 'специально для боксеров'.
Я все еще улыбался во весь рот, когда услышал пение, и, подняв глаза, увидел, как ко мне направлялась Ливви. Сотрудники ресторана несли целый поднос пирожных со свечками. Они пели:
С днем рождения тебя.
С днем рождения тебя.
С днем рождения, милый Джеймс.
С днем рождения тебя.
Поднявшись, я потянулся к Ливви. Она поцеловала меня и прошептала на ухо, – Одно пирожное за каждый день рождения, мой любимый, и еще одно на удачу.
Я не мог оторвать от нее глаз, когда она отстранилась. Мне хотелось сказать, Я люблю тебя, но горло словно сдавили, и я боялся того, что могло выйти. В глазах Ливви стояли слезы, и будь я более слабым мужчиной, то тоже самое происходило бы и со мной.
– Чего ты ждешь, пока сгорит все здание? – подначивала Клаудия, – Задувай их!
Я улыбнулся, несмотря на то, что был готов расклеиться. Поцеловав Ливви в лоб, я задержался губами настолько, чтобы она почувствовала глубину моей признательности. А потом, впервые за все время, что я себя помню, я задул праздничные свечки.
Глава 15
– Скажи мне, что ты чувствуешь.
Проведя кожаным концом стека по вытянутой руке Ливви, я увидел, как она вздрогнула, а маленькие волоски на ее коже встали дыбом. Открыв рот, чтобы ответить, Ливви остановилась, и, сглотнув, произнесла, – Возбуждение.
Она снова вздрогнула, заставив удерживающие ее на кресте кожаные оковы скрипнуть. На этот раз, никакие брыкания мне не помешают.
– Это была твоя первая мысль? Я так не думаю.
Продолжив спускаться по ее руке, минуя плечо, я знал, что Ливви нравилось, когда я оставлял поцелуи вниз по ее спине, но теперь там, где обычно ласкали мои губы, скользил стек.
Раньше мы этого не делали – не как любовники. У меня имелись сомнения в том, чтобы вообще на это пойти, но Ливви настояла.
Ее книга была почти закончена. В течение нескольких, предшествующих ее просьбе недель, она занималась ею вплотную. Со дня своего рождения, я едва ли проводил с Ливви время, в перерывах между ее писательской деятельностью, работой и учебой в университете. Ей было это необходимо, сказала она. Необходимо было вспомнить эти ощущения. Необходимо было их воспроизвести.
Я не хотел, чтобы она вспоминала. Я сам не хотел вспоминать. И все же, вот он я, со стеком в руке. Этот соблазн оказался слишком непреодолимым, чтобы ему противостоять. Я бы не воспользовался ремнем. Я бы не оставил следов, как это было в первый раз. Если Ливви могла воссоздать события минувших дней, то и я мог. Я мог подарить ей иудовольствие, и боль. Наконец, я мог позволить исчезающему признаку нашего прошлого умереть, и покоиться с миром. Для нас настало время двигаться дальше.
Я несильно ударил стеком Ливви в бок. Она подпрыгнула.
– Я задал тебе вопрос. Твоей первой реакцией было возбуждение?
– Нет, – прошептала она, – мне... мне страшно.
Да, ей былострашно. Я очень хорошо выучил это ее чувство. Более того, я считал себя знатоком страха. Я знаю, что у него существует столько же разновидностей, сколько и цветов на радуге. И Ливви его испытывала, но это был тот страх, которым я наслаждался больше всего.
– Страх – неотъемлемая часть.
Я нежно пошлепал ладонью по внутренней стороне ее бедер. Мне нравился издаваемый при этом звук.
– Ты беззащитна. Уязвима. И полностью в моей власти.
Я стоял позади Ливви, не двигаясь, вдыхая ее страх. Согласно ее словам, к нему примешивалось еще и возбуждение. Наклонившись, я поцеловал раковину ее ушка.
– Ты. Моя. Повтори это для меня.
Ливви повисла на своих оковах, ее голова упала мне на плечо, и она уткнулась в меня носом.
– Твоя, Калеб.
В моменты, когда она была уязвима, я всегда был Калебом. Мое имя на ее языке напомнило мне о паре изношенных ботинок. Большую часть своей жизни я был Калебом, и если бы не Ливви, для меня оно было бы потеряно. Калеб делал ужасные вещи – он был монстром, однако он обеспечил Джеймсу выживание. Калеб заслужил жизнь. Я мог быть ими обоими. Я и тот, и другой.
Отступив назад, я дюйм за дюймом оглядел открывшуюся передо мной картину – по ее хрупкой спине струилась длинная копна черных, как смоль волос. Я не мог дождаться, когда схвачусь за них, трахая ее.
Я одел Ливви в красный атлас. Каждое минимальное действие приводило яркую материю в движение, подвергая ее кожу многогранным чувственным мучениям. Трусики Ливви были крошечными, своим вырезом делая ее аппетитную попку более округлой. При каждой попытке поерзать, я мельком видел ее киску между ног, разведенных к концам Х-образного креста. На месте Ливви удерживали толстые, черные, кожаные ремни, фиксируя ее запястья и лодыжки.
При мысли о ее порке, мое сердце забилось чаще. Внутри меня жило еле слышно гудящее чувство вины, но мои низменные стремления грохотали во мне барабанной дробью. Она была моей. Она отдала себя мне, и я завладею Ливви так же безусловно, как и она завладела моей израненной душой.
Мое сердце было заполнено ее прощением и любовью. По ее просьбе я отдавал ей все, что у меня было: мое сердце, мою душу, мою любовь, мои тайны, мою преданность и мою карающую стеком руку.
Я быстро и совершенно неожиданно для нее, ударил Ливви по заду. В комнате раздался ее крик. Джеймс съежился от этого звука, но внутри Калеба все запело. Я и тот, и другой.
Крик Ливви затих так же внезапно, как и прозвучал. Она поджала губы, а руки в кожаных оковах, удерживающих ее у креста, сжались в кулаках. Ее зад украсила красная полоса.
– Скажи мне, что ты чувствуешь, – проскрежетал я, проводя рукой по ее дрожащей попке.
Я уже чувствовал припухший рубец.
– Я... , – прохрипела Ливви, – Я не знаю.
– Хочешь, чтобы я продолжал?
Я уже знал ответ. Но хотел, чтобы и она его знала.
– Да, Калеб.
В ее голосе слышалась уверенность.
– Все, что пожелаешь, зверушка.
Я демонстрировал милосердие, поглаживая своей рукой мягкую плоть Ливви, пока не почувствовал, как ее мышцы расслабились под моим прикосновением.
– Давай начнем с более привычного.
Я поднял свою руку и опустил, шлепнув сначала по одной ягодице, затем в быстром темпе по второй. Я хотел видеть Ливви чувствительной и разгоряченной до того, как снова опробую на ней стек. Если бы она могла двигаться, то встала бы на носочки. Я шлепнул сильнее, не позволяя ей излишних телодвижений, но, по моему убеждению, зачастую именно такие ограничения побуждали рабынь к сопротивлению их реальным желаниям. Мне пришлось напомнить себе, что Ливви всего лишь играла роль рабыни. Она была моей по собственной воле.
Я приберег руку от дальнейшей порки, но она у меня не бездействовала. В считанные секунды, мои разгоряченные пальцы, оставляя за собой теплый след, пробрались под атласную ткань, накрывая киску Ливви. Она подалась бедрами назад, ко мне навстречу до того, как сообразила, что делает. Мне это нравилось.
– Так лучше, зверушка? Тебе понравилась порка?
По мере своей возможности, Ливви толкалась своим телом, пытаясь насадить себя на мои пальцы.
– Да, Калеб. Пожалуйста, не останавливайся.
– Я об этом даже не мечтал.
Проникнув в нее двумя пальцами до самого упора, я быстро задвигал ими взад и вперед, чем сотряс ее от удивления и удовольствия. Мой член дернулся от раздавшегося в моих ушах беззастенчивого и сладострастного стона. Я смотрел, как она двигалась туда и обратно в поисках своего наслаждения. Мой садистский аппетит медленно удовлетворялся, пока я понемногу вынимал свои пальцы, а бедра Ливви следовали за ними, не желая выпускать их из себя. Насколько могла, она подавалась своими бедрами назад, назад, и еще назад. Я не давал Ливви слабины, иначе, ей бы это не нравилось.
– Еще, Калеб. Пожалуйста, – скулила она, соблазняя меня видом своей извивающейся попки.
Я шлепнул ее еще раз.
– Не пытайся меня соблазнить. Я с тобой и близко не закончил. Ты хотела настоящей порки и я устрою тебе ее по полной программе.
Послышался разочарованный хнык, за которым последовало, – Да, Калеб.
Раздраженно вздохнув, она поправила свое положение в оковах.
– Всегда такой дерзкий ротик, Котенок. Каждый раз, отпуская им бранные комментарии или просто раздраженные фырканья, ты толкаешь меня к одному – твоему наказанию. Раньше я постоянно задавался вопросом – может, таким образом, ты нарывалась? Это так?
Подняв стек, я снова обрушил его на ее зад. Ливви повисла на ремнях, крепко сжимая губы, стараясь не выдать даже своего удивления.
– Отвечай мне, Котенок.
Я шлепнул ее еще раз, потом еще.
– Нет! Нет, Калеб.
В ее голосе проскользнул едва уловимый намек на настоящий страх.
– Нет? Почему нет? Что изменилось?
Я снова ударил ее, осторожничая, чтобы не задеть стеком пах.
– Я не знаю, – разрыдалась Ливви.
Ее тело было напряженным, как натянутая тетива. Она мне сопротивлялась, и я не знал почему. Мне думалось, что, возможно, она сопротивлялась самой себе.
– Ты помнишь первый раз, когда я тебя высек? – спросил я.
Я точно знал, что она помнила. Весь этот сценарий был построен на основе того конкретного воспоминания. По крайней мере, я мог помочь Ливви с правильным его осуществлением.
– Да, Калеб, – несколько поспешно ответила она.
– Я тоже помню. Все могло сложиться по-другому. – Заведя руку к передней части тела Ливви, я накрыл одну из ее грудей, и покрутив сосок между пальцами, продолжил, – Я бы показал тебе, своего рода, сострадание. Я понимал, что ты была напугана и потрясена, узнав, что я оказался твоим похитителем, а не героем, которого ты себе представляла.
Я потянул за сосок. В моих руках он стал маленьким и твердым.
– Ты не позволила мне быть добрым. Я бы кормил тебя, пока твоя голова покоилась на моих коленях. И предоставил столько ответов, сколько мог, дабы облегчить твое состояние. Ты бы могла отправиться в кровать без следов от моего ремня. Но ты мне противостояла. Ты бы не смогла победить, но ты продолжала мне противостоять.
– Я ненавидела тебя! – воскликнула Ливви.
Эти слова застряли у нее в горле. Она закрыла свои глаза, и по ее щекам покатились слезы.
– Я не нуждалась в твоем гребаном сострадании.
Это признание было непросто слышать, но я понимал, что оно было правдой, и я его заслужил. Наклонившись вперед, я слизнул с щеки Ливви соленую слезу.
– Не расстраивайся, Котенок. Ты была вправе меня ненавидеть.
– Но я больше не ненавижу тебя, Калеб. Пожалуйста, верь мне. Я не ненавижу тебя.
Из ее глаз брызнуло еще больше слез. Я гладил Ливви по волосам, осыпая ее соленую щеку поцелуями.
– Знаю, зверушка. С тех пор мы прошли длинный путь. И вот теперь мы здесь. Но ты все еще просишь, чтобы я тебя наказал. Почему?
Я ударил ее еще несколько раз. С каждым громким шлепком, ее решимость крошилась на мелкие кусочки. Я давил на нее. Давил на себя. Я хотел донести до нее, что существовала только одна причина для того, чтобы к этому возвращаться. Ливви рыдала.
– Мне... мне это нравится.
– Да, – согласился я, поместив свою ладонь между ее ног и погладив ее влажные складочки.
– Нравится. Тогда почему ты до сих пор мне противостоишь?
– Это не умышленно!
Ее грудная клетка сотрясалась от силы рыданий.
– Думаю, умышленно. Думаю, по твоему мнению, я этого хочу, но ты ошибаешься, Котенок. Тебе не нужно меня провоцировать. Ты больше не моя пленница.
Я коснулся ее клитора. Кончики моих пальцев с легкостью скользили по ее гладкой киске. Я шлепнул Ливви стеком по другому бедру, она вскрикнула, но быстро успокоилась.
– Мне жаль, Калеб. Молю, прости меня.
Мольбы... Я всегда поддаюсь им, когда это удовлетворяет мои собственные желания.
– Ты прощена. Больше так не поступай.
Ливви сделала несколько глубоких вдохов.
– Да, Калеб.
Она громко простонала, когда я укусил ее за плечо.
