Текст книги "Изменяющие облик"

Автор книги: Дженнифер Роберсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Итак, вы потребуете за меня выкуп у Мухаара? – возмущенно выдохнул Кэриллон.

Финн потер гладкий подбородок и задумался, по-прежнему с усмешкой глядя на них:

– Это не мне решать. Решать будет Совет Клана Чэйсули. Но я дам тебе знать о том, какова будет твоя судьба.

Аликс резко выпрямилась:

– А как же я?

Он долго смотрел на нее, словно бы не видя, потом упал на одно колено и поднес конец ее косы к губам – выглядел он в этот момент как заправский соблазнитель:

– Ты, мэйха, останешься с нами. Чэйсули дорого ценят женщин – их у нас мало, а они нам нужны, чтобы рожать детей, особенно сейчас, когда большая часть Чэйсули истреблена, – он словно бы и вовсе не обратил внимание на то, что лицо девушки при этих словах перекосилось от гнева, что у нее даже дыхание перехватило. – В отличии от хомэйнов, которые берут женщину на одну ночь, мы берем их навсегда.

Аликс отшатнулась от него, вырвав косу из его рук. Страх стиснул ее грудь, она едва могла дышать, ее била крупная дрожь.

Он ведь действительно может это сделать, поняла она. Он – может. Ондемон…

– Отпусти меня, – умоляюще проговорила Аликс. – Не держи меня здесь. Финн поднял брови:

– Неужели, мэйха, тебе так быстро наскучило мое общество? Если бы ты знала, как больно ранишь мое сердце этими словами…

– Аликс не принадлежит тебе, – холодно сказал Кэриллон. – Если тебе нужен выкуп, можешь взять выкуп и за нее. И если цена будет слишком высока для ее отца, за нее заплатит Мухаар.

Финн не сподобился даже взглянуть на принца. Он по-прежнему пожирал глазами Аликс:

– Она – военная добыча, малыш. Моя добыча в моей собственной войне против Мухаара. Я никогда не возьму золота у того, кто может приказать уничтожить целый народ.

– Я не добыча! – крикнула Аликс. – Я женщина! Женщина, а не племенная кобылица, о которой судят по ее способности приносить потомство или получать призы. Ты не смеешь так со мной обращаться!

Финн поймал ее за руку и осторожно обхватил ее запястье пальцами. Она пыталась вырваться, но безуспешно.

– Я буду обращаться с тобой так, как захочу, – деловито сообщил он. – Но я хотел бы, чтобы ты знала – мэйхи у Чэйсули в чести. То, что женщина не имеет чэйсула, не делает ее шлюхой. Разве эта жизнь не лучше, чем жизнь веселой женщины в Мухааре?

Аликс снова дернулась:

– Отпусти!..

– Ты не первая женщина, которую заполучили так, – серьезно продолжал Финн, – и, конечно, не последняя. Сейчас ты моя, и я могу делать с тобой все, что хочу.

Кэриллон попытался схватить Финна за руку, но не смог – мешала боль в запястье, – и только зло выругался, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы.

Финн наконец сжалился над ними и отпустил Аликс:

– Если ты позволишь, я залечу рану.

– Залечишь!..

– Да, – тихо ответил Чэйсули. – Это дар древних богов. Мы умеем исцелять.

Аликс потерла запястье:

– Что ты такое говоришь, оборотень?

– Чэйсули – поправил он. – Я могу призвать себе на помощь магию земли.

– Колдовство! – воскликнул Кэриллон в священном ужасе.

Финн пожал плечами:

– Да, но вместе с тем и дар. И используется он только во благо.

– Я даже прикосновения твоего не потреплю!

Финн подошел к Кэриллону и перехватил его больную руку. Принц дернулся, намереваясь оказать сопротивление – или возразить, по крайней мере – но так ничего и не сказал, на его лице появилось выражение изумления.

– Кэриллон? – прошептала Аликс.

– Боль… – странным потрясенным голосом выговорил он.

– Магия земли облегчает боль, – деловито пояснил Финн, опускаясь на колени рядом с побледневшим принцем. – Но она может и больше.

Аликс даже рот приоткрыла, наблюдая за Чэйсули. Желтые глаза Финна, казалось, пронизывали насквозь, при этом сохраняя отстраненное, девушка осознала, что перед ней открылся путь к свободе. Чэйсули, казалось, ушел куда-то в неведомую даль.

Девушка сделала легкое движение, собираясь подняться на ноги – и остановилась, заметив выражение лица Кэриллона: изумление, замешательство, отвращение, сопротивление… Но она также поняла, что слова Финна были правдой, прежде, чем она успела задать вопрос, испуганная чародейством Чэйсули, Финн отпустил запястье Кэриллона.

– Дело сделано, малыш. Рана заживет быстро, легко, болеть не будет, но отметины останутся. Будет тебе памятка о собственной глупости.

– О глупости?! – воскликнул Кэриллон. Финн мрачновато улыбнулся:

– Глупость – угрожать воину Чэйсули при его лиир, – он кивнул на серебряного волка, неподвижно лежавшего у палатки. – Сторр никому не позволит причинить мне зло, даже если это будет стоить ему жизни…

Он внезапно нахмурился, взгляд его стал угрюмым:

– … хотя за это тоже надо платить.

– Тогда однажды я убью вас обоих, – отчетливо проговорил Кэриллон.

Аликс внезапно ощутила всей кожей опасное и непонятное напряжение, возникшее между принцем и Чэйсули. И когда губы Финна искривила ироническая усмешка, по ее спине пробежал холодок.

– Можешь попытаться, малыш, но не думаю, чтобы тебе это удалось. Мы предназначены вовсе не для того, чтобы перерезать друг другу глотки.

– Что ты такое говоришь? – растерянно спросила Аликс.

Финн перевел взгляд на нее:

– Ты не знаешь Предсказания Перворожденного, мэйха. Когда узнаешь, получишь ответы на все вопросы, – он поднялся мягким скользящим движением, напомнив ей горную кошку. – Только тогда вопросов станет еще больше.

– Какое предсказание?

– То, что дает всем Чэйсули цель, – он поднял правую руку ладонью вверх, пальцы веером. – Ты поймешь это – позже. Сейчас я должен видеть моего рухолли.

Вы можете спать здесь или в моей палатке, Сторр побудет с вами, пока меня нет.

Он отвернулся и тихо пошел прочь, почти мгновенно растворившись в темноте.

Аликс вздрогнула, когда волк подошел к ним ближе. Он улегся возле синего одеяла, расстеленного на земле. Янтарные глаза зверя внимательно и понимающе следили за ними.

Девушка вспомнила странные слова Финна, его непонятную реакцию на мягкий голос, который она услышала внутри себя.

Волк, ты говоришь?..

Ничто не отозвалось в ней в ответ на безмолвный вопрос. Волк, которого называли лиир, вовсе не выглядел сейчас грозным: он положил голову на лапы, высунув розовый язык. Но в его глазах – звериных, нечеловеческих, – светились разум и мысль.

Лиир? снова позвала Аликс.

Меня зовут Сторр, коротко ответил он.

Аликс смотрела на зверя в ужасе, но тот не пошевелился. В его глазах вспыхнули искорки смеха.

Не бойся меня. Не нужно. Тебе не нужно.

– Боги… – пролепетала она. Кэриллон поднял на нее глаза:

– Аликс?..

Девушка не могла отвести взгляда от волка. Только что она сделала чудовищное, безумное открытие, заставлявшее ее содрогаться от страха. Нет, этого просто не могло быть.

– Аликс, – снова позвал Кэриллон. Наконец, она сумела посмотреть на него.

Взгляд его голубых глаз был усталым, на бледном лице читалось удивление. Но, будь он даже в нормальном своем состоянии, она не сумела бы сказать ему, что она слышала речь волка. Принц никогда не поверил бы ей, да она и сама себе не верила.

– У меня просто путаются мысли, – мягко сказала она скорее себе самой, чем ему, и повторила, – просто путаются мысли.

Кэриллон положил поудобнее свою руку, поглаживая оставшиеся на ней следы зубов. Но даже Аликс видела, что рана выглядит много лучше, чем прежде.

– Ты должна уйти, – сказал он.

Она уставилась на него в растерянности:

– Ты все же хочешь, чтобы я ушла – даже после того, что сказал тебе этот оборотень? Кэриллон улыбнулся:

– Он просто хотел напугать тебя.

– Волк…

– Оборотень не оставит его с нами навсегда. И как только у тебя будет такая возможность – беги.

Она следила за тем, как Кэриллон устраивается на одеяле – вытягивает ноги в высоких, до бедер, сапогах, обматывает плащом руку…

– Кэриллон…

– Да, Аликс? – устало вздохнул он. Она закусила губу, вдруг устыдившись своих сомнений и малодушия:

– Я пойду. Как только будет возможность.

Он слабо улыбнулся и, откинувшись назад, почти мгновенно забылся тяжелой дремотой. Аликс печально взглянула на него.

Что есть такого в раненом или больном мужчине, что превращает женщин в самозабвенных дурочек? Почему я сейчас готова сделать для него все, что….. угодно?..

Она вздохнула, машинально разглаживая складку на платье. Но, будь он здоров, он пошел бы сам, а потому я сделаю для него то, что он просит. Она с любопытством посмотрела на волка, задумавшись, может ли он слышать ее мысли. Но зверь только лениво наблюдал за ней – словно бы просто от нечего делать.

Должно быть, не слышал, решила она, и, подтянув ноги, замерла, глядя в огонь.

Глава 3

Пламя угасло. Аликс по-прежнему сидела, подтянув колени к груди, положив на них подбородок и неотрывно глядя на тлеющие угли, когда почувствовала, что нечто коснулось ее сознания. Легко, как перышко. Осторожно, почти нежно, но пугающе. Аликс подняла голову и огляделась вокруг, широко распахнув глаза, ей стало страшно при мысли, что это какая-то пытка Чэйсули, что оборотни решили наказать ее за дерзость по отношению к их вожаку…

Никого. Лагерь казался странно пустым: все воины, кроме Финна, отправились к стоящему в дальнем конце лагеря голубовато-серому шатру.

На Аликс смотрели только янтарные глаза волка.

– Нет… – прошептала она и закрыла уши дрожащими руками. – Ты не можешь со мной говорить. Я не могу тебя слышать.

Но ты же слышишь, проговорил голос в ее мозгу – мягкий и ласковый, словно что-то теплое коснулось ее сердца.

– Что ты со мной делаешь? – с тихой яростью спросила она, стараясь приглушить голос, чтобы не разбудить Кэриллона.

Я ищу, ответил он.

Аликс прикрыла глаза, чувствуя на себе пристальный взгляд волка:

– Я сошла с ума, – прошептала она. Нет, промолвил беззвучный голос. Ты просто устала, испугана и одинока. Не нужно.

– Ты сказал, что чего-то ищешь, волк, – Аликс, тяжело вздохнув, решила на время пойти на поводу у своего безумия. – Что же ты можешь искать во мне? Сторр поднял голову. Я не могу сказать.

Она почувствовала себя неуютно под его чистым и спокойным взглядом, проникавшим, казалось, до самых глубин ее души.

Кэриллон крепко спал, с его лица исчезло выражение боли, оно стало спокойным и каким-то по-детски умиротворенным. Если бы он мог помочь ей, подсказать слова, которые избавили бы ее от наваждения… Если бы она могла так же забыться сном – но нет, ее нервы были слишком напряжены, все ее существо было поглощено одной мыслью – бежать, бежать прочь отсюда!..

Волк? безмолвно спросила она. Он не ответил – поднялся и встряхнулся.

Странно пристальным взглядом посмотрел на нее и потрусил в темноту. Аликс поглядела ему вслед, одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что ни людей, ни других зверей поблизости нет. Она с тоской взглянула на неподвижного Кэриллона, с трудом подавив в себе желание отбросить волосы с его пылающего лба. Нет, если между ними и суждено появиться каким-то более близким отношениям, то не она должна сделать первый шаг. Для этого Аликс занимала слишком низкое положение.

Она прерывисто вздохнула, стараясь успокоиться, и поднялась на ноги, расправив юбки. Ноги ее замерзли и были все в синяках, но сейчас не время было жалеть о потерянных туфлях.

Аликс беззвучно скользнула в темноту. Она не могла стать призраком ночи, как Чэйсули, но все же выросла в лесу и умела ходить по нему, не поднимая особого шума. Девушка осторожно обошла последнюю палатку и вошла в лес.

Сучки и еловые иглы впивались в ее ступни, Аликс закусила губу, стараясь преодолеть боль и страх, и пошла вперед. В ночном лесу было холодно, и она внезапно ощутила тоску по теплу отцовского дома, по горячему сидру с пряностями, который варил отец – тоску столь острую, что сердце сжалось у нее в груди и ей пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не заплакать.

Это ради Кэриллона, беззвучно шептала она, ради него. Потому что принц попросил меня сделать это…

И тут же едва не рассмеялась: глупо играть с самой собой в подобные игры!

Ему вовсе не нужно быть принцем, чтобы я служила ему. Я делаю это по своей воле.

Она оступилась, схватилась за дерево и вцепилась в него пальцами, чувствуя под ладонями шершавую бугристую кору. Прижалась к стволу лбом, невесело смеясь в душе над тем, сколь противоположные чувства владели сейчас ее душой – страх сродни страху маленького зверька в огромном и полном опасностей мире – и одновременно жгучее желание исполнить просьбу Кэриллона. Нет никаких сомнений несмотря на всю свою осторожность она попала в ту же ловушку, что и многие женщины до нее.

Хрустнула ветка. Аликс, вздрогнув, подняла голову, вглядываясь в темноту.

Страх взметнулся в ней штормовой волной, заполнив все ее существо.

В сумраке среди деревьев возник волк – неясный очерк во тьме. Страх на мгновение отступил – она знала, что Сторр не причинит ей зла – но мгновением позже девушка поняла, что это не Сторр. Этот волк был больше, и шерсть его не серебрилась в неверном лунном свете – она была красновато-бурой… Глаза волка неотрывно следили за Аликс, словно он ждал от нее чего-то или хотел позвать ее за собой.

Аликс вжалась в ствол, словно ища защиты – обломанный сучок впился ей в спину, но она не решалась пошевелиться.

Волк медленно вышел на небольшую прогалину. Лунный свет заставлял искриться его густой мех, в желтых глазах светилась мысль. Сверкнули зубы волк улыбнулся.

И – начал изменяться.

Ужас – леденящий древний ужас перед неведомым – заполнил душу Аликс. А существо, стоявшее перед ней, менялось, мерцающий очерк растворился в пустоте, не имеющей образа…

Перед ней стоял Финн.

– Я сказал тебе, что ты от нас не сбежишь, мэйха, – с мягким упреком проговорил он. – Мэйха, ты должна остаться.

Аликс зябко передернула плечами. Финн снова был человеком – его глаза весело блестели, на запястьях бледным золотом светились браслеты, – но страх почему-то не оставлял девушку.

– Ты…

Он развел руками, словно говорил – вот он я, ты что, не видишь?

– Ты сомневаешься в том, что видела, мэйха? – в его улыбке была издевка. Не стоит. Глаза тебя не подвели.

Аликс почувствовала, как к горлу комом подкатывает тошнота:

– Ты был волком?

– Точно, – подтвердил Чэйсули. Ее ужас, казалось, вовсе не задел его скорее, даже позабавил. – Древние боги дали нам способность принимать облик лиир, если между воином Чэйсули и его лиир созданы узы. Мы можем принимать облик зверей, когда того захотим, – в его голосе зазвучала непривычная серьезность. – За это мы вечно благодарим богов…

– Оборотень!

Финн криво усмехнулся:

– Верно, так нас называют хомэйны – когда не кличут демонами, конечно. Но мы не колдуны, мэйха, мы не служим темным богам. Это – дело Айлини, – он как-то зябко передернул плечами, словно бы встряхнулся брезгливо. – Мы – только люди… кровь которых хранит дар богов.

Аликс мгновенье смотрела на него, все еще завороженная тем, что видела, потом, вдруг очнувшись, бросилась прочь.

Кусты рвали одежду девушки, царапали руки, какая-то ветка хлестнула ее по лицу – она не замечала ничего, охваченная единственным желанием – убежать, скрыться от этого человека, этого демона, который оказался еще хуже, чем рассказывал Кэриллон.

Она не слышала погони из-за треска ветвей и шума ее собственного дыхания, но это только подстегивало страх. Оборотень, крадущийся в ночи – оборотень, подстерегающий добычу, движется беззвучно, и нет спасения от него.

Аликс зацепилась ногой за древесный корень и упала ничком, задыхаясь, попыталась подняться – перед глазами плясали яркие искорки…

Тяжелое сильное тело навалилось на нее сверху, прижало к земле. Лицо Аликс горело, щека была рассечена длинной царапиной. Она была распростерта на холодной земле – всхлипывая, пытаясь отдышаться хоть немного – беспомощная в руках Финна.

Чэйсули приподнял ее и повернул лицом к себе, уложив на спину, она замерла, не в силах даже опустить веки или отвести взгляд. Желтые глаза – глаза зверя на человеческом лице – пристально смотрели на нее:

– Разве я не говорил, что бежать невозможно? Я ведь Чэйсули.

Болела грудь, она с трудом могла дышать и едва слышно проговорила:

– Прошу тебя… отпусти.

– Я уже говорил тебе, каких трудов мне стоило поймать и удержать тебя.

Должен же я получить награду за свое упорство! – его пальцы коснулись свежего шрама на щеке Аликс, она дернулась. – Не нужно было бежать от меня, мэйха.

Девушка вздрогнула. Этот человек может, когда захочет, становиться волком.

Она смотрела на его руки, словно боясь увидеть волчьи лапы, заметив это, Финн оскалился в усмешке:

– Когда я в обличье человека, я просто мужчина, мэйха. Хочешь, я докажу тебе это?

Аликс вся напряглась, сознавая, что, попытавшись подняться, она окажется в руках Финн, он тоже понимал это.

– Нет! – крикнула она, когда он наклонился к ней ближе.

Его глаза – желтые глаза дикого зверя – смотрели ей прямо в лицо:

– Я следил за тобой, мэйха. Я ждал. Долго ждал. И вот несколько дней назад мы отправились в обычную вылазку, чтобы добыть женщин для нашей Обители. А я нашел себе другую добычу.

Она закрыла глаза:

– Пожалуйста, ну, пожалуйста…

Девушка оказалась его пленницей – он сжал коленями ее бедра и наклонился так, что его губы почти касались ее лица:

– Солдаты Шейна истребили почти всех нас, мэйха. Наших женщин тоже не щадили. Что остается делать гордому народу, когда он начинает вымирать? Нужно, чтобы наши женщины рожали больше детей, и нам приходится добывать новых женщин, даже если они не хотят быть нашими.

Она не желала понимать смысла его слов, но сознавала помимо воли, что говорит он – правду. Мухаар начал истребление Чэйсули двадцать пять лет назад.

Она была воспитана с мыслью, что Чэйсули должны умереть – умереть все, хотя слова отца и заставляли ее сомневаться в правоте Шейна. Но теперь, встретившись с Изменяющимся – так, она готова была отказаться от своих убеждений, только бы избавиться от него.

Ее пальцы легко и вроде бы даже нежно коснулись его руки. Взгляд Финна стал настороженным.

– Ты хочешь, чтобы я поверила в сказки о вашей жестокости и звериной сущности? – прошептала она. – Ты решил доказать мне, что Чэйсули действительно отродья демонов, как о вас говорят?

Финн сдвинул брови:

– Даже твои сладкие речи не заставят меня отказаться от тебя, мэйха. Ее пальцы сжались крепче:

– Я прошу… отпусти меня. Ведь ты все-таки человек, хоть и оборотень…

– Мэйха, – хрипло ответил он, – я не могу…

Она хотела закричать, чувствуя, как он кошеном раздвигает ей ноги, но внезапно в их мысли ворвался голое, вызывавший в ее душе образ Сторра.

Лиир, ты не должен этого делать. Это заставило Финна отшатнуться от Аликс, она приподнялась было, но он, выругавшись, швырнул ее на землю и напряженно замер на коленях, глядя на волка. Сторр стоял в густом подлеске, неотрывно глядя на Финна. Аликс в душе благословляла его вмешательство, хотя и не могла, почему волк решился заступиться за нее. Медленно, медленно, бесконечно осторожно она приподнялась на локте.

– Сторр! – прошипел Финн. Она не для тебя.

Финн с яростью обернулся к девушке:

– Кто ты?

Она ответила спокойно, хотя – видят боги, с каким же трудом давалось ей сейчас это спокойствие!

– Я же уже сказала тебе…

Чэйсули положил руку ей на горло, не сжимая пальцев, но Аликс почувствовала в этом жесте угрозу:

– Ты ничего не сказала! Кто ты?

– Я – дочь фермера! Мой отец – Торрин, мать – Ленда. Отец был мастером меча у Мухаара Шейна до того, как начал пахать землю, – она взглянула на Финна.

– Я его дочь. И больше мне сказать нечего.

Глаза Финна сузились:

– Был мастером меча при дворе Мухаара, говоришь… И давно это было?

Аликс устало вздохнула, она не понимала смысла этих расспросов, но чувствовала, что избегла опасности – по крайней мере, на время Финн оставил ее в покое:

– Мне семнадцать лет. Он оставил службу у Мухаара за год до того, как родилась я, и взял в жены девушку из долины. Но я не знаю, как долго он служил Шейну. Он не рассказывает об этом.

– Не рассказывает? – раздумчиво проговорил Финн, убирая руку с горла девушки. Он сел на корточки, задумчиво нахмурившись, отбросил с лица прядь тяжелых черных волос.

Аликс, почувствовав себя в безопасности, села тоже и поправила задравшуюся юбку. Длинная царапина на лице горела, болели сбитые ноги, но она сделала вид, что ей нет до этого дела. Показать свою слабость? – ну уж нет, этого удовольствия Финн не получит.

Финн между тем бесстрастно посмотрел на нее:

– Ты знаешь историю кумаалин ?

– Их две, – она прикрыла ноги юбкой. Финн усмехнулся:

– Верно. И одну из них ты рассказывала этому малышу принцу, когда мы встретились – а он пытался тебя переубедить. Какой же из двух ты веришь?

Ее утомляло вечно меняющееся настроение Чэйсули, однако пока ей вроде бы действительно ничто не грозило. Уверившись, что Финн больше не набросится на нее, как горная кошка на кролика, Аликс начала говорить с вновь обретенной уверенностью в себе:

– Дочь Шейна разорвала помолвку, которая должна была соединить Хомейну и Солинду. Эта свадьба могла наконец дать мир двум народам, враждовавшим веками, но дочери Шейна не нужен был Эллик, сын Беллэма. Она предпочла бежать с Чэйсули.

– С Хэйлом, – подтвердил Финн, – С ленником Шейна, давшим ему клятву верности.

Аликс пожала плечами:

– Этого я не знаю. Я только слышала однажды, как отец упомянул эту историю в разговоре с матерью. Он думал, что я не слышу.

– Это правда, мэйха, – серьезно сказал Финн. – Хэйл увез с собой Линдир в леса Хомейны, но только потому, что она просила его об этом, и потому, что она не хотела выходить замуж за Эллика Солиндского.

Аликс посмотрела на Чэйсули исподлобья, рядом с таким Финном она ощущала какое-то странное спокойствие.

– И какое отношение это имеет ко мне?

– Никакого, – немедленно откликнулся Финн. – Зато это имеет отношение ко мне и к тому, почему ты оказалась здесь. То, что я говорил тебе раньше, правда.

В кумаалин погибло большая часть наших воинов – и слишком много женщин. Мы были почти уничтожены как народ – по воле Шейна. И теперь в моих руках дочь бывшего мастера меча при дворе Мухаара – того, кто был свидетелем начала кумаалин, – он медленно улыбнулся и поднял руку в уже виденном Аликс жесте ладонью вверх. – Кто знает, быть может, это толмоора.

– Это… что?

– Судьба. Предназначение. Это слово Чэйсули, означающее неизбежность того, что должно случиться – того, что в руках богов, – Финн насмешливо улыбнулся, глядя на нее. – Ты же не знаешь о Пророчестве – как я тебе объясню?

– Снова это Пророчество, – с плохо скрытым отвращением пробормотала Аликс.

Туманные намеки Финна на некое тайное знание, недоступное ей, начинали потихоньку раздражать ее. Она взглянула на волка, неподвижно лежащего неподалеку от них: Сторр то ли слушал их разговор, то ли просто дремал в траве, не разобрать.

– Скажи лучше, что общего со мной имеет Сторр?

Финн помрачнел:

– Сам хотел бы узнать. И чем быстрее, тем лучше, – он смерил девушку недобрым взглядом. – Почему он не подпускает меня к тебе?

– Не знаю, оборотень, но могу только порадоваться тому, что он поступает именно так.

Финн рассмеялся, удивив этим Аликс, потом поднялся сам и помог ей встать на ноги. Она с опаской подчинилась, делая вид, что не обращает внимания на то, что он откровенно разглядывает ее. Взгляд у него был оценивающе-одобрительный.

Сторр зевнул.

Думаю, она не так: боится тебя, как ты думаешь, лиир.

Финн улыбнулся волку и снова перевел взгляд на Аликс, подняв брови:

– Ты, оказывается, такая храбрая, мэйха ? И только притворяешься трусихой передо мной?

Аликс с упреком взглянула на волка:

– Он вовсе меня не знает. Не слушай его.

– Моего собственного лиир ? – он рассмеялся. – Не слушать Сторра – значит не слушать голоса моей собственной души. Скоро ты это поймешь.

Сторр встряхнулся и вышел на прогалину.

Довольно, лиир, ты вовсе не понимаешь эту девочку. А она не знает, что у нее в крови.

– В моей крови? – с изумлением переспросила Аликс.

Глаза Финна вновь настороженно сузились, вся его насмешливость вдруг разом куда-то подевалась. Он повернулся к девушке:

– Что ты сказала?..

Внезапно Аликс вновь ощутила приступ страха и отшатнулась от него, боясь коснуться протянутой к ней руки:

– Волк. Он сказал что-то о моей крови. О чем это он?

Финн взял ее за подбородок жесткими пальцами:

– Мой волк? – свистящим шепотом проговорил он. – Ты его слышала? Аликс закрыла глаза:

– Да.

Финн отпустил ее, и девушка снова подняла ресницы, Чэйсули долго раздумчиво смотрел на нее, потом улыбнулся:

– Значит, история не лжет.

– Какая история? – ей уже порядком надоели все эти тайны и недомолвки.

Он скрестил руки на груди и ухмыльнулся:

– Твой отец не рассказал матери всего, что знал – а может, ты просто не слышала этого.

– Да что ты такое говоришь, в конце концов? – Аликс начала терять терпение.

Финн бросил на Сторра короткий быстрый взгляд:

– Я правильно понял тебя, лиир? Разве ты сам не видишь? Воин рассмеялся своим мыслям и снова повернулся к Аликс, игриво поймав ее за косу:

– Ты слышишь Сторра, мэйха, потому что ты только наполовину крови хомэйнов, другая половина крови в тебе – от Чэйсули.

– Нет!

Финн снова погрузился в раздумья:

– Но, даже если и так, все же странно… У женщин нет лиир, женщины не умеют и говорить с ними, если только… О, тогда я, кажется, понимаю, кто ты.

Аликс встревожилась не на шутку:

– Я же сказала, кто я. Сказала! А ты зачем-то лжешь мне.

Он потянул ее за косу:

– Тебе еще многому нужно учиться, мэйха. Ты выросла вдали от своего клана.

Как ни прискорбно, тебе очень не хватает мудрости Чэйсули и знания наших обычаев.

– Я крови хомэйнов!

– Тогда объясни мне, почему ты слышишь то, что говорит мой лиир? То, что слышу только я?

Она открыла было рот, намереваясь излить на него свой гнев, но промолчала.

Вырвала свою косу из его рук и пошла прочь, обхватив себя руками, чтобы немного согреться и почувствовать себя в большей безопасности.

Руки Финна легли ей на плечи, девушка замерла, с трудом сдерживая нервную дрожь.

– Мэйха, – мягко сказал Финн, – поверь мне, это не такая уж плохая судьба.

Мы – дети Перворожденных, а те были детьми древних богов. Когда ты поймешь, что досталось нам в наследство, ты увидишь: хомэйны перед нами – ничто.

– Я не оборотень!

Пальцы Чэйсули впились в ее плечи:

– Ты тоже Чэйсули. Чэйсули, как и я. Иначе Сторр не взял бы тебя под свою защиту.

– Ты веришь слову волка? – Аликс внезапно зажала рот ладонью, уставившись на Финна. – Боги, что я говорю? Что я слышу из моих собственных уст? Он волк. Зверь! А ты послан демонами, чтобы заставить меня забыть об этом!

– Я не демон, – оскорбление заявил Финн. – И Сторр тоже. Я же рассказал тебе, кто я и кто он, и – клянусь богами! – кто ты такая. А теперь идем.

Она отшатнулась:

– Не прикасайся ко мне!

– Твоя кровь избавила тебя от моего пристального внимания, мэйха. Ну, а теперь будь умницей, не серди меня, иначе…

Он взял оробевшую Аликс за руку и повел ее меж деревьев к голубовато-серому шатру, окруженному кольцом камней. Рядом с расстеленным на земле одеялом цвета загустевшей крови горел костер, и Аликс отвела от него взгляд – тут же встретившись глазами с сидящим на шесте у входа в шатер ястребом. Девушка невольно отступила на шаг назад.

Даже со сложенными крыльями птица была большой. Золото-коричневый ястреб следил за девушкой, полуприкрыв темные глаза, на хищно загнутом клюве играли отблески огня, отчего он казался покрытым горячей кровью.

И тут девушка снова скорее почувствовала, чем услышала, мысль-шепот, полный почтительного восхищения.

Человек с таким лиир должен быть воистину могущественным…

– Кай, – тихо сказал Финн. Аликс догадалась, что так зовут ястреба. – Это шатер моего брата. Он – вождь клана, и первым должен узнать, кто ты такая.

Аликс устало потерла лоб:

– И что же ты ему скажешь, оборо… Изменяющийся?

– Я скажу, что к нам вернулась дочь Хэйла.

Она почувствовала, что ноги ее подгибаются.

– Дочь…

В глазах Финна вспыхнула насмешка:

– Неужели ты уже не помнишь, что я рассказывал тебе о Линдир и Чэйсули, которого она пожелала? Так вот, ты – их дочь.

Аликс внезапно ощутила пронизывающий до костей холод.

– Нет.

– Спроси моего лиир.

– Волка?

– Лиир – родичи древних богов, мэйха, помнишь? Они знают многое из того, что неведомо нам.

– Нет. Не может быть, нет… Финн обреченно вздохнул:

– Подожди здесь, рухолла. Сперва я поговорю с Дунканом.

Снова какие-то непонятные слова! Похоже, он нарочно издевается над ней.

Нет уж, с нее довольно!

Гнев вывел Аликс из оцепенения:

– Это еще что за слово? Как ты меня назвал на этот раз, Изменяющийся?

– Рухолла? – улыбка исчезла, уступив место гримасе сожаления. – Это слово Чэйсули… слово Древнего Языка. Оно значит – сестра, – он снова тяжело вздохнул. – Хэйл был и моим отцом.